Текст книги "Разреженный воздух"

Глава двадцатая

Они выпустили меня на углу где-то к югу от Чартер-роу. Еще не Вихрь, но нужно отдать им должное хотя бы за то, что они постарались к нему приблизиться. Пару лет назад я немного поработал в этом районе и сразу узнал неприглядные улицы – автоматизированные фасады гостевых домов, диспенсеры рабочей одежды и множество дешевых ресторанов со стеклянными фасадами, которые пока что пустовали: обед давно прошел, а до ужина еще далеко. Один из ресторанов был настолько дешевым, что полы в нем мыл человек.

Кроме уборщика никаких других признаков жизни я не заметил. Никакого транспорта, никаких прохожих – грубо говоря, довольно неплохое место для высадки. Страдающий бессонницей клерк вышел вместе со мной и указал вверх по улице.

– Вам туда, – не очень-то дружелюбно сказал он. – Отсюда можно дойти пешком.

– Я знаю.

Я посмотрел на то, как он забрался обратно в лимузин. Машина тронулась с места и на следующем перекрестке резко повернула на север, словно стремясь побыстрее вернуться в районы с более приличным соседством. Я повернулся лицом в другую сторону и пошел дальше.

«Входящий вызов, – шепнула мне в ухо Осирис, – это девушка по соседству».

«Отлично».

– Привет, оверрайдер. – Голос почти такой же хриплый, как тот, что я дал Осирис, и вдвое более манящий – я почувствовал, как желание прокатилось по древним протоколам у меня в паху. – Ты где был? Я уже битый час пытаюсь до тебя дозвониться.

– Да, прости. Я заблокировал звонки – был на встрече. Был занят. Чем могу тебе помочь, Ари?

– Эй, это ты мне звонил, забыл уже? – проворчала она. – Ты хочешь меня или нет? Я только что вернулась с дешевой смены, убиваю время. Как он там поживает?

– Довольно сморщенно и невпечатляюще, если тебе интересно.

– Хочешь, чтобы я пришла и исправила это?

– Вопрос с подвохом?

Она рассмеялась. Я подумал о том, как она запрокидывает голову, подумал о ее длинной загорелой шее.

– Почему я тебя не вижу, приятель?

Потому что всякий раз, когда я на марше, Рис сокращает передачу только до аудио. Обычаи оперативной работы – улучшает фокус, отсекает любые фоновые подсказки о вашем местоположении. Будь осторожен, оставайся в живых. Как и от многого из тех давно минувших дней, я так и не удосужился отказаться от этой привычки.

– Ты скоро сможешь меня увидеть вживую, – сказал я, непроизвольно ускоряя шаг. – Буду дома где-то через полчаса.

– Буду ждать.

– Уж постарайся.

Я добрался до дома за семнадцать с лишним минут. К тому моменту, как показалась стойка с капсулами, я слегка вспотел, кровь стучала в ушах. Отличный стимул – когда тебе есть куда спешить. Я набрал код доступа, поднялся по лестнице, постарался замедлить шаг и вернуть хотя бы каплю того убийственного самообладания, которое ей так нравилось.

Ариана ждала, прислонившись к борту Дайсона, закутавшись в пальто из Нагорья с поднятым воротником. Гарнитуры нет, волосы после работы все еще держат прическу медузы – густые темные локоны медленно вьются вокруг лица, словно в жутком почтении к скульптурным скулам и губам. Она подняла одну ногу и прислонила подошву к изогнутой поверхности капсулы. Сделала вид, что не заметила, как я иду по мосткам, вместо этого изучая свои ногти. Я подошел поближе и коснулся большим пальцем статичной защелки, которая удерживала пальто закрытым. Другой рукой стянул гарнитуру, спрятал в карман, попытался заглянуть Ариане в глаза. Она отвернулась, продолжая любоваться ногтями, словно меня и не было рядом. Теперь она напевала какую-то мелодию, и ее рот начал расплываться в заразительной улыбке. Пальто распахнулось, и его полы разошлись в стороны, явив взгляду упругое, натренированное тело танцовщицы.

Под пальто на Ариане было надето не шибко больше, чем на сцене у Максин. Я смотрел на нее, как бедный человек, натолкнувшийся на кучу дорогих продуктов – татуированное декольте, тонкая поддерживающая паутина, высоко поднимающая полную грудь, подтянутый загорелый живот и длинные мускулистые бедра. Я вдохнул и почувствовал исходящий от ее кожи запах застоявшихся духов и пота. Прижал ладонь к ее животу, кончики пальцев коснулись бедра и обхватывающей его тонкой полоски черной сетчатой ткани. Ариана попыталась сдержать смешок, но он вырвался у нее из груди, низкий и грязный. Ее плоть была слегка липкой на ощупь от пота и аэрозолей с феромонами, которые распыляли у Максин. Под давлением моей руки она приподняла бедра, покачиваясь, ухмыляясь, смеясь, дыша мне в лицо мятным дыханием. Зрачки все еще были немного затуманены остатками СНДИЗ, которым она закинулась, чтобы пережить смену. Я преодолел последнее пространство между нами, положил другую руку ей на грудь. Даже показалось, что я падаю.

– Спроси меня, как он поживает сейчас, – сказал я.

Она уперлась бедром мне в пах. Прижалась губами к уху и прошептала:

– Риторический вопрос, дорогуша. Ты пригласишь меня войти или как?

Я попытался голосом разблокировать замок Дайсона. Пришлось сделать это дважды, чтобы побороть дрожь и хрип в голосе, когда она укусила меня за шею. Люк открылся, и мы ввалились внутрь, едва не упав. Спотыкаясь, путаясь в одежде и конечностях, преодолели примерно половину пути до кровати, затем Ариана толкнула меня в грудь, останавливая, выскользнула из пальто и дала ему упасть на пол. Она стояла в позе модели, в сапогах и в черных сетчатых стрингах, беспокойные темные волосы опускались на обнаженные плечи. Она вскинула подбородок.

– Ты этого хочешь?

– Это что, тр…

Она прижалась ко мне, зажав рот ладонью.

– Заткнись. Заткнись, оверрайдер. И используй свой рот для чего-то другого.

Она прижала меня к себе и начала медленно опускать мою голову вниз, мимо выступающей упругой груди, предела влажных мечтаний, мимо слабо пахнущей ее телом ложбинки между грудями, мимо напряженной мышечной стенки подтянутого живота и, наконец, к плотной черной сетчатой ткани на пересечении бедер, уже влажной от возбуждения. Я потерся переносицей о складку, по-настоящему вдохнул ее запах, взялся обеими руками за стринги, оттянул их в сторону.

И погрузил язык глубоко внутрь.

Ариана вздрогнула, впилась ногтями мне в голову и прижала к себе еще крепче. Какое-то время я настойчиво обрабатывал раздвинутую плоть, подталкиваемый вперед-назад ее убаюкивающими руками, затем двинулся вверх, нашел клитор, втянул его ртом и принялся ласкать языком, уже зная, как ей это нравилось. Она сдавленно пробормотала одно-единственное грязное слово, и ее колени подогнулись. Жесткая поза доминатрикс дрогнула, и Ариана, хихикая, рухнула на пол, свернувшись калачиком рядом с пальто. Ее бедра мягко сдвигались и раздвигались, словно челюсти какой-то нерешительной ловушки. Я опустился на колени рядом с ней.

– Иди сюда, – она потянулась к моим расстегнутым брюкам, стягивая их вниз.

Член вырвался на свободу, пульсируя, словно сжатый кулак – четыре месяца глубокого сна и не такое с вами сделают, – и она обхватила его, словно полицейский, хватающийся за дубинку. Ариана поводила головкой по груди, ухмыльнулась, наблюдая за тем, как я смотрю на нее, притянула меня ближе, провела членом по лицу, вокруг и около приоткрытых губ, затем, наконец, взяла его в рот и начала сосать.

Ощущение было таким сильным, что я едва не согнулся пополам. Ариана вынула член изо рта и, комично изогнув брови, поинтересовалась:

– Нет? Слишком сильно?

Я издал тихий рычащий звук, толкнул ее бедрами. Она ткнулась в головку носом, высунула язык и лизнула ее.

– Скажи «пожалуйста».

– Черт возьми, пожалуйста.

– Что ж ты раньше-то молчал?

Она снова накрыла головку ртом, обхватив свободной рукой яйца. Мы устроились друг против друга, чувствуя себя по привычке комфортно. Я потянулся и раздвинул ее бедра. Она придвинулась ближе, ее груди прижимались и терлись о мой живот, соски напоминали мягкие маленькие кончики пальцев. Она повернулась ко мне нижней частью тела.

– Наперегонки с тобой, – сказал я и снова зарылся лицом во все влажные складки ее тела и исходящий от них томно-настойчивый жар.

* * *

Потом, опустошенные, мы молча лежали на ее скомканном пальто, и Ариана напевала себе под нос довольную мелодию, чтобы заполнить тишину. Как к соседке к Ари сложно предъявить какие-либо претензии, но тишину она не выносит.

– Не сразу ты сдалась, – сказал я, чтобы хоть что-то сказать.

После четырех месяцев в гибернационной коме я кончил ей в рот задолго до того, как удалось довести ее до оргазма. А мне нравится думать, что я не новичок в подобных делах. Она усмехнулась.

– Да, ты был перевозбужден. Давненько не трахался, да?

– С тех пор, как мы с тобой виделись в последний раз. А ты?

– Ну да, тоже какое-то время. Ну… ты знаешь, – она приподняла плечо, прижимаясь к моему бедру. – Всякие подонки в клубе. Иногда не сразу получается выбросить их из головы. Дневная толпа вообще ни хрена не дает на чай, зато заходят настоящие придурки. В общем, со всех сторон дерьмовый день. Где ты взял эти кольца?

– Выиграл в покер. А что, тебе нравится?

Она состроила гримасу, глядя в потолок.

– Примерно так же, как та пушка, что ты прячешь у себя под мышкой. У нее, кстати, довольно острые углы. Если хочешь в таком виде являться и на наши следующие свидания, возможно, нам сперва будет лучше как следует раздеться.

– Совсем вылетело из головы. Ты слышала, что случилось в «Девочках Долины?»

– Угу.

– Об этом кто-нибудь говорит?

– Ты, блядь, издеваешься? – Ариана приподнялась на локте, чтобы встретиться со мной взглядом. Теперь, когда она сняла заколку медузы, волосы лежали ровно и неподвижно, что придавало ей до странности уязвимый вид. – Да все только об этом и говорят, Хак. Девочки за кулисами прямо не затыкаются, словно их мнение внезапно стало оплачиваться лучше, чем минет.

– Это навряд ли.

– Ага. – Она подняла ногу, согнула в колене и критически оглядела потертый носок сапога. – Но, как по мне, лучше бы им заткнуться. А не то придется поболтать с парнями Сэла Кироги, которые бороздят Бульвар в поисках ответов, и тогда есть хороший шанс кончить, как Синтия.

Я промолчал. Она почувствовала тишину, посмотрела на меня и резко опустила ногу.

– Я ничего такого не имела в виду, Хак. Я знаю, ты сделал для Син все, что мог. Я бы никогда не привела ее к тебе, если бы знала, что Кирога вот так слетит с катушек. Тебе уже пора было заваливаться на боковую и все такое, это не было…

Я протянул руку и очень нежно коснулся ее лица.

– Не вини себя. Она была твоей подругой, Ари, и ей нужна была твоя помощь. Ты знала, что я занимаюсь подобными вещами. Ты не сделала ничего плохого.

– Но она… – Рот плотно сжат, находящиеся под действием СНДИЗ зрачки смотрят растерянно, глядя на безутешную правду того, как она проживает свою жизнь. – Они… то, что они с ней сделали.

То, что они сделали, промелькнуло у меня в голове, причем в деталях, пусть и воображаемых. Тела я так и не видел. Полиция сочла убийство совершенно жутким несчастным случаем на бульваре Маринер, где такого было немало, и у меня не завелось никаких официальных дел, связанных с этим местом. Но Сэл решил сделать из Синтии пример. Он позволил паре танцовщиц из клуба мельком взглянуть на то, что творилось в его офисе в ту ночь, и приказал выбросить тело неподалеку от Бульвара. Сразу пошли слухи – при должной поддержке и подстрекательстве неугомонной медийной пасти, которая всегда жаждет впечатлений и сенсаций, а не настоящей журналистики. «Танцовщица найдена жестоко изнасилованной и изувеченной. У нас есть шокирующие кадры с места происшествия, мы покажем их вам сразу после сообщений от наших спонсоров».

– Я рада, – рьяно заявила Ариана. У нее на глазах выступили слезы, и это внезапно сделало ее очень юной. – Я чертовски рада, что Сэл Кирога мертв, он был куском дерьма. Я бы только хотела…

Глядя на нее, я почувствовал, как у меня в глазах тоже что-то тает. Столь сильный оргазм выбил из меня весь жар. Конечно, он еще вернется, но не сразу. Я сел и заключил Ари в объятия.

– Эй, Ари, эй. Прекрати.

Она вгляделась мне в лицо и, наверное, увидела там нечто красноречивое.

– Хак…

– Да?

– Это ведь был не ты, правда? Той ночью? Это же не ты так разделал Кирогу?

– Ой, брось. Я тогда сколько, два дня как вылез из капсулы? – Я не совсем понимаю, почему решил солгать. Разве что пытался защитить одного из нас, а то и обоих. – Это был какой-то дележ территории, Ари. Размолвка между familias andinas. Или просто какая-то другая группировка решила вмешаться в бизнес Сэла. Просто держись подальше от всего этого, не высовывайся, и вот увидишь, все пройдет.

Она слегка шмыгнула носом.

– Да, думаю, да.

– Ты все еще зажигаешь свечи для Син?

– Не знаю… иногда, да.

Она снова шмыгнула носом, теперь сильнее, словно что-то вдыхала. Нетерпеливо вытерла слезы. Прежняя настороженность снова окутала ее почти осязаемым прогрессирующим напряжением. Ариана решительно приподнялась на локтях, высвободилась из моих объятий, немного отодвинулась, прижала колени к груди. Язык тела недвусмысленный – она слишком обнажилась передо мной для своего собственного спокойствия.

– Пара девушек из «Долины» сказала, что в ту ночь в клубе были Кратерные твари. – Ее тон вновь стал отстраненным. – Они говорят, эти твари в последние пару месяцев часто там бывали, но не как клиенты. У них были деловые встречи и прочая хрень.

– Ну вот. – Так, Вейл, надо срочно сойти с этого вектора. Пора менять тему. – Эй, ты видела, кто прилетел в город на последнем челноке?

– Да, конечно. – Она оседлала вызванную СНДИЗ волну раздражительности. – Кучка ебаных земных суперклерков, которые пытаются всюду совать свои носы и указывать, как нам управлять делами.

– А еще?

Она покачала головой, словно бы говоря: «Нет, и мне насрать».

– Сандри Чармс. – Никакой реакции – только все более усиливающийся отстраненный пристальный взгляд. Я удвоил свои усилия. – Ну знаешь, парень из «Родившихся под несчастливой звездой»? Тебе же нравились их вещи, разве не так? В то лето, когда я стоял у Максин на входе?

– Не совсем. Ты сейчас говоришь о Чами. – Она резко вскочила на ноги, потянула за рукав пальто. – Ты сидишь на моем пальто.

Не говоря ни слова, я откатился в сторону и приподнялся на локтях. Она выудила из-под меня пальто и снова в него закуталась.

– Мне пора, Хак.

– Эй, не уходи. Останься, выпей чего-нибудь. Я хочу матч-реванш.

Ариана слегка улыбнулась. Подобрала с пола заколку медузы и поясок, засунула их в карман.

– Не, мы оба получили, что хотели. Еще увидимся.

– Ну, – я отчаянно пытался сгладить внезапное похолодание. – Когда увидишь Чами, скажи ей, что, когда я вчера спускался с «Арес Акантиладо», то сидел прямо напротив Сандри Чармса.

– Ей будет похеру, Хак. Она забила на него, как только он ушел из «Родившихся под несчастливой звездой».

– Ой.

– Да. Когда она увидела репортаж о его прибытии, то сказала мне, что он как дешевая подделка. Столько всего в себе изменил, что уже не похож на себя прежнего. Вот она, настоящая Земля. Херова гравитация, которая все притягивает, тщеславие, которое вечно старается все исправить. Ебаный мертвый груз, от них уже гнильем разит. Почему они просто не оставят нас в покое?

Она подошла к люку. Я велел двери открыться, Ариана равнодушно послала мне воздушный поцелуй и выскользнула наружу. Я со вздохом откинулся на твердый пол капсулы, прижал ладони к глазам, напрягся и пролежал так целую вечность.

Ебаный мертвый груз. Точнее не придумаешь.

Мэдисон Мадекве. Губы до сих пор ощущают тепло ее пахнущих анисом губ, тело прижимается к моему в лифте.

«Да, да… так, ладно, хватит об этом».

И где-то глубоко в волокнах моего гиберноидного организма первые нотки разгоряченного состояния начали пробиваться обратно.

* * *

«Ты дурак, Вейл».

В памяти всплыли слова Сакаряна. Я поморщился, отчаянно пытаясь убедить себя, что он ошибается. Натянул опущенные до лодыжек брюки. Поднялся на ноги. Вставая, едва не ударился головой о низкую крышу капсулы. Ну же, оверрайдер. Довольно этого посткоитального дерьма – соберись. Я сунул руку под мышку, вытащил «Кадоган-Изуми» и кобуру. Чертова штуковина больно впивалась мне в бок на протяжении всего веселья. Я швырнул кобуру на стол и в раздражении собрал остальную часть беспорядочно разбросанной одежды. Затем пошел смыть с лица все соки Арианы.

«Думаешь, Чакана защитит тебя, когда разразится эта буря? Думаешь, она хотя бы попытается?»

Я поднял лицо от раковины. Вытер воду и встретился взглядом с собственным отражением в зеркале.

Какая еще буря?

Аудит? Насколько я мог судить, эта буря уже разразилась. Малхолланд забился в укрытие, Чакана занималась минимизацией ущерба, а команда Земного надзора КОЛИН выползала из Уэллса и «Ареса Акантиладо», словно какой-то сонный, но очень голодный осьминог, щупальца которого извивались и тыкались во все стороны в поисках преступной добычи.

Тогда о какой буре говорил Сакарян?

Очевидно, он думал, будто я в курсе его слов. Но с другой стороны, они с Астрид Гаскелл явно полагали, что мне известно много разных вещей, о которых я ни сном ни духом.

Я подошел к кровати, сел на пол, прислонившись к койке спиной, положил руки на колени и уставился на геометрическое переплетение рисунков в пастельных тонах на экране, установленном на столе напротив.

«Чакана нанимает тебя защищать Мэдисон Мадекве, словно это какая-то ерунда. Мадекве не может слишком быстро от тебя избавиться, Чакана узнает об этом в мгновение ока. Мадекве хочет отправиться в Нагорье как можно быстрее, а затем, совершенно внезапно, меняет планы. Тем временем Земной надзор КОЛИН тайком нанимает меня, чтобы выполнить ту же работу, которую уже поручила Чакана».

Упомянутое Ханну Хольмстремом скопление аномалий стало собираться вокруг меня точно так же, как вокруг Паблито Торреса прямо перед тем, как он исчез в разреженном воздухе Нагорья.

Вот теперь все начинало казаться очень…

Внезапный резкий, словно сбой в навигации, звон прервал мои размышления. Пастельные тона на экране консоли исчезли, сменившись быстрыми схематичными рисунками черного и ярко-оранжевого цветов. Линии встретились и совпали, загорелись ромбовидные надписи.

– Обнаружена внешняя угроза, – холодным, материнским тоном сообщили внешние системы Дайсона, – обнаружена внешняя угроза.

Глава двадцать первая

Когда четырнадцать лет назад я застрял на Марсе, то какое-то время все шло довольно плохо. На Земле произошел системный сбой финансовых потоков, и рынки марстеха рухнули вниз вместе со всем остальным. Ни у кого в Разломе не было денег, и меньше всего они могли позволить себе нанять меня. Первые два сезона безопасной спячки в качестве марсианина целиком и полностью зависели от услуг, которые я выбивал из надзирателей законсервированных исследовательских учреждений, сторожей в парках массового хранения и администраторов дешевых капсульных хостелов по всей Долине. Каждые восемь земных месяцев я ложился спать, зная, что полностью уязвим для взломов, налетов, вандализма, внезапной продажи имущества, реструктуризации персонала и, конечно же, простой смены настроения со стороны мужчин и женщин, которым у меня и так-то не было особых причин доверять.

Что-то должно было измениться.

Я купил капсулу Дайсона из запасов обанкротившегося имущества у каких-то второсортных торговцев активами на бульваре Рейгана. Как и большинство представителей их вида, они понятия не имели, сколько на самом деле стоит попавшее в их руки снаряжение. Выбитый на люке логотип компании – скучные, непримечательные и абсолютно незапоминающиеся шестеренки и звезды – ничего для них не значил. Скорее всего, они и о налоговом рае Точки Лагранжа, в котором была зарегистрирована компания, никогда не слышали. В своей дикой рыночной невинности они знали только то, что им сообщило начальство – какая-то межпланетная корпорация вынуждена спешно покинуть рынок перевозок и теперь скидывает свое оборудование для дальних путешествий, чтобы поправить быстро рушащийся баланс, – а потому они будут торговать или глазами хлопать? Неудачливым предпринимателям даже в голову не пришло спросить, почему подобная операция должна завершиться так быстро или почему имущественные активы компании должны быть раздроблены и полностью рассеяны по ветру коммерции.

Или сколько они могут стоить на самом деле.

Я никогда не видел веской причины вводить их в реальный курс дела.

Я напомнил о паре услуг, согласился на пару работ, которые предпочел бы не выполнять, получил кое-какую кредитную поддержку из сомнительных источников, чтобы покрыть остальную сумму. Я вывез капсулу на грузовом краулере и в тот же день нашел в Вихре место, где ее можно было установить. Все вычистил, подключил к источникам энергии, подал свет и зарядил резервные батареи. Чувство родства, которое я испытывал к этой штуковине, сносило мне крышу.

Наконец-то у меня был дом.

А вместе с ним навороченные защитные системы военного образца стоимостью в пятьдесят лямов.

С тех пор я спал намного лучше.

* * *

– Три объекта, вооружены, – сообщили мне сейчас эти очень дорогие защитные системы. – Разная дистанция. Нанесены на карту и отсканированы.

Я уже был на ногах.

– Давай взглянем на них.

Дисплей аварийной сигнализации распался на черно-оранжевые фрагменты, снова сменившись выполненной в оттенках серого цвета каркасной картой ближайшего окружения Дайсона. Тремя этажами ниже отмеченный синим человек поднимался по лестнице, держа в руке что-то красное. Защитные системы выхватили пятно, прогнали его через проверочный куб и вывели результаты в верхний угол экрана. Рядом с появившимся изображением оружия всплыли спецификации.

– «Глок Сэндмен» второго поколения, – заявил Дайсон, – спектроскоп указывает на местное производство по марсианской лицензии.

– Ну, если это все, что у него есть, сюда он не попадет, где бы ни было произведено оружие. А что насчет остальных?

Масштаб карты уменьшился, давая более широкий контекст. По улице быстрым шагом шли еще двое помеченных синим людей. Красные пятна: в руках у первого и под мышкой у второго. И огромное багровое пятно размером с рюкзак на плечах у второго.

– А это еще, блядь, что такое? – рявкнул я, тыкая в него пальцем.

– Боеголовка от всепоражающих противокорпусных ракет производства «Инг Системс», вытащенная из оболочки и оснащенная таймером для скрытного развертывания. – Экран выхватил теплое свечение рюкзака, развернул его, прогнал через куб и вывел в другое окно. Плотный, тонкий словно паутина текст спецификации окутал изображение. Следом за ним последовали два новых окна. – Полуавтоматический карабин «Смит-энд-Вессон» в комплектации для спецназа, спектроскоп указывает…

– Забудь о мелкой рыбешке. Что можно сделать с ВПР?

– Контрмеры запущены.

Я наклонился к экрану, пульс подскочил на порядок. Судя по карте, нападавшие были примерно в трех сотнях метров вниз по улице, и шедший первым разведчик уже взломал для них систему безопасности входных ворот. Они могли бы добраться досюда и установить заряд меньше чем за пять минут. Можно только догадываться, какую мощность может сохранить боеголовка, отделенная таким образом от системы доставки, но даже однозначного значения процента от оптимальной мощности более чем достаточно. В своей полноценной форме ВПР – это убийца кораблей: ты выстрелил, и о противнике можно забыть. Ракета может стартовать с любого расстояния вплоть до ста тысяч километров, нагнать свою добычу и в мгновение ока превратить ее в огромное количество измельченного космического мусора. Вручную приставленный к обшивке Дайсона заряд даже при минимуме мощности пробил бы корпус насквозь и превратил внутренности капсулы в раскаленную бурю осколков. А любого человека, находившегося внутри, одновременно поджарило бы и нафаршировало, словно тушеную свиную лопатку.

Значит, сидеть на жопе ровно – не вариант. Если контрмеры не сработают, если древняя хакитектура Дайсона не сможет проникнуть в хищный мозг боеголовки, мне придется выйти наружу и сразиться с этими ушлепками врукопашную.

Я вгляделся в эту маленькую процессию. Они двигались как на разведывательной спецоперации, прижимались к фрактально изогнутой стороне Цереры-драйв, заглядывая на ходу во все углы. Похоже, в этой части города они были чужаками. Даже если бы на улицу кто-то и вышел, жители Вихря не очень-то жаловали общественную активность.

Парни, похоже, этого не знали, и поэтому тормозили.

«Тем не менее, медленно или нет, но они сюда доберутся, Хак».

Оставалась пара минут, или меньше. И примерно тридцать секунд до того, как вооруженный «глоком» передовой разведчик доберется до моей двери и заблокирует меня внутри.

Время принимать решение.

Я бросил взгляд на кровать, из-под которой торчал край «хеклера-энд-коха».

«Дерьмо, дерьмо, дерьмо».

– Где же контрмеры, сука?

На экране внезапно распустился нежно-алый цветок.

Два человечка, нарисованные синими чернилами в самом сердце цветка, исчезли навсегда. Долю секунды спустя накатила ударная волна и слегка ударила капсулу в бок. Пол под моими ногами содрогнулся. На экране я увидел, как фигура передового разведчика слегка пошатнулась.

– Контрмеры приняты, – безмятежно заявил Дайсон.

Я уже двигался. Выхватил ХК, бросился к люку.

– Дверь!

Люк скользнул поперек – я проскочил в него, как только щель стала достаточно широкой. Услышал звук удаляющихся шагов по лестнице. «Ссыкло какое». Я рванул следом. Мельком увидел краешек темной одежды, когда фигура свернула за угол и опустилась на пролет вниз. Я кубарем скатился по ступенькам, подскочил к углу лестничной клетки, еще раз мельком глянул вниз, вскинул пистолет и выстрелил.

БАБАБАХ! Заряд противопехотного измельчителя звенел и рикошетил от металлических конструкций внизу. Кажется, раздался визг. Может, задел его, а может и нет. Я помчался за ним, перепрыгивая через три ступеньки зараз. Выглянул из-за следующего угла, вскинул руку для выстрела…

Что-то резко треснуло у моих ног.

Густой белый клуб дыма. Он быстро поднимался вокруг моих ног и вскоре уже окутал меня, словно внезапно опустившийся туман. Мигательные мембраны опустились на глаза быстрее, чем я успел оформить эту мысль, но я сделал вдох прежде, чем смог сдержать порыв. Почувствовал рвущие горло щупальца газа и начал задыхаться. Я выстрелил сквозь дым, руководствуясь общими представлениями, снова услышал тот же глухой звук выстрела и тот же металлический звон шрапнели о металл. Я ни хрена не видел, из-за мембран зрение превратилось в мутно-желтое, но я и так уже все понял. Цель потеряна. Такие вещи чувствуешь. Раненный или нет, но этот конкретный ушлепок сбежал.

Я опустил голову, потряс ею, крепко зажмурил веки. Не вышло. Газ все равно просочился внутрь и вонзил в глаза крошечные бритвы.

И через минуту мне потребуется сделать новый вдох.

Из горла вырвался рваный рычащий звук. Пошатываясь, я поднялся по лестнице и выбрался из самого густого облака дыма. «Продолжай двигаться, Хак, вылезай из этого дерьма». Еще два пролета вверх, цепляясь за перила на каждом шагу, легкие достигли предела. Я позволил себе сделать вдох, давясь и сильно кашляя, повернулся и тяжело опустился на вершину лестницы. Пульс кулаками барабанил в виски, грудь вздымалась. Я кашлял, я так сильно кашлял, пока слезы не потекли из глаз, а грудная клетка не заболела, словно от побоев.

Наконец спазм прекратился. Я сидел, хрипло дыша, положив пистолет на колени, ствол был еще теплым. Медленно клубящийся дым поредел и рассеялся, открыв мне вид на нижние уровни капсульной стойки. Из-за мембран, слезящихся глаз и всего остального трудно было определить наверняка, но я не думал, что там кто-то ошивается.

Но все равно держал палец на спусковом крючке.

«Пако Семпере, я тебе все твои кишки выну за это».

Какой бы приятной ни была эта мысль, я отбросил ее тут же, как она родилась. Команда фрокеров Семпере не смогла бы провернуть эту операцию, даже если бы от нее зависели их коллективные жизни и сепаратистские мечты. Они едва дотягивали до…

За моей спиной послышались шаги.

Я резко обернулся и вскинул ХК.

– Господи, Хак! Это же я! – Ариана стояла от меня в дюжине метров, одетая в пижаму с дешевым принтом. Половина боевой раскраски была все еще на ней. Увидев направленный на нее дробовик, она вздрогнула. – Какого хрена? Что происходит?

Я опустил ствол. Неопределенно махнул рукой в сторону улицы.

– У нас было несколько посетителей, но они подорвали сами себя. Слушай, копы скоро будут здесь. У тебя есть какое-нибудь снотворное?

Она моргнула.

– Ну да. Пару ночей назад Пит дал мне какую-то сонную бомбу. А что, хочешь?

– Не для себя. – Я прижал большой и указательный пальцы к слезящимся глазам и вытер несколько крупных слез. – Но на твоем месте я бы вернулся внутрь и закинулся дозой. Так ты избавишь себя от путешествия на Соджорнер-стрит для исключительно подробной дачи показаний.

Ее плечи поникли.

– Они могут просто вышибить дверь, Хак.

– Без веской причины и какой-либо приличной техники они так делать не будут. Ни того ни другого у них сейчас нет. Возможно, в какой-то момент они решат с тобой поговорить, но не раньше чем через несколько дней. А может и позже, учитывая заваруху с Земным надзором.

– Но… – Она заколебалась, почти готовая повернуться и уйти. – Ты в порядке? Ты собираешься…

Я отмахнулся от нее.

– Иди. Моя вечеринка, я и приберусь.

Она ушла.

Однако по пути дважды оглянулась. Это заставило меня улыбнуться.

* * *

Глаза все еще горели, когда появилась Чакана.

Я облокотился о перила и, прищурившись, чтобы затуманенное зрение обрело хоть какой-то фокус, наблюдал, как она вылезала из краулера. Обменялась лаконичным приветствием с группой захвата, которая собралась там внизу, в сгущающихся сумерках. Головы на мгновение склонились друг к другу, затем кто-то указал на стойку, и Никки запрокинула голову. Казалось, она смотрит мне прямо в нестерпимо жгущие, неспособные сфокусироваться глаза.

Я медленно поднял руку, приветствуя ее.

Никакой ответной реакции. Чакана быстро направилась к лестнице. Пока она поднималась, я смахнул с глаз слезы.

– А ты популярный малый, да? – поинтересовалась Никки, лишь самую малость запыхавшись после пробежки по восьми пролетам вверх. – Ты не думал хоть что-нибудь оставить для криминалистов? Внизу трудно найти хотя бы шесть органических молекул, все еще приклеенных друг к другу.

– Поговори с Дайсоном.

– Зачем? Мы не можем к нему прикоснуться. – Она сделала долгий вдох. – Тупые программы для самообороны. Если я когда-нибудь стану комиссаром, то напрочь запрещу это дерьмо.

– Эй, я бы за тебя проголосовал.

– Не будь мудаком, Вейл. Что здесь на самом деле произошло?

Я пожал плечами.

– Я уже все сказал сержанту из группы реагирования. Трое парней, одна боеголовка от всепоражающей противокорпусной ракеты. Один разведчик и основная группа из двух человек. Дайсон взломал мозги ВПР и позаботился о группе, а я упустил разведчика.