Текст книги "Разреженный воздух"

Глава тридцать девятая

Они наложили на мою простреленную ступню и голень повязку, вкололи неоэндорфин и военный амфетамин, а затем спросили, могу ли я идти.

– Уйти с такой вечеринки? – я хихикнул, пошатываясь от нового химического коктейля, циркулирующего в крови. – Просто отойди, сука, и смотри, как я лечу.

Люди вокруг засмеялись, но, несмотря на шутки, оружие у меня забрали. Даже кольца из морфосплава стянули под вежливым предлогом инвентаризации места преступления. Меня оставили на попечение жилистого маршала с лицом, напоминающим потертую кожу. Его звали Таманг, и его добродушное хладнокровие никого обмануть не могло. Пусть его руки были пусты, они постоянно находились поблизости от какой-нибудь пушки, спрятанной в его серовато-черном боевом костюме.

Никто не говорил мне, что я арестован, но в этом не было необходимости.

Судя по всему, моему избитому и выжатому телу еще не скоро позволят доказать верность моих же слов и проверить, могу ли я передвигаться на поврежденной ноге. Сакарян был внизу, разглядывал оставленные мною трупы, походные криминалисты суетились повсюду, где осталась кровь, а технический отдел штурмовой группы пытался запустить старый лифтовый блок, чтобы избавить нас всех от необходимости долгого и зигзагообразного подъема обратно на поверхность тем же путем, которым они пришли. Мы с маршалом Тамангом уселись на удобный ящик и принялись ждать, наблюдая за тем, как эксперты упаковывают последние ошметки у лестницы.

– Ты это все сам сделал? – Таманг явно с трудом верил своим глазам. – Изначально будучи в плену?

Я пожал плечами.

– Мне повезло. Плюс у меня есть несколько довольно серьезных встроенных систем. Это помогло.

«Твоя новообретенная признательность повергает меня в шок».

«А ну заткнись».

– Похоже, Чанду не так повезло.

Я снова увидел его, как в сполохе: кричащее, оплавленное, ослепшее лицо; последний поспешный вздох, прежде чем Аллаука засунула Чанда обратно в поток жижи.

– Да, – тихо ответил я, – не повезло.

Мы немного посидели в тишине. Криминалисты закончили и побрели прочь, переговариваясь между собой. Таманг не сделал ни малейшей попытки последовать за ними.

– Говорят, ты когда-то был оверрайдером.

– Был.

– А почему уволился?

– Ненормированный рабочий график, слишком много сверхурочных. Ну, ты знаешь, как это бывает.

– И не говори! – с чувством согласился он.

Сакарян поднялся по лестнице, вид у него был невеселый. Он коротко кивнул Тамангу, который молча соскочил с ящика и направился через все складское помещение туда, где уже собралась техническая команда. Сакарян провожал его взглядом до тех пор, пока маршал не скрылся за пределами слышимости, затем снова повернулся ко мне.

– Нам нужно поговорить, – мрачно заявил он.

– Конечно. Кстати, спасибо за вмешательство, не думаю, что я когда-либо говорил это прежде. Как вам удалось так быстро меня найти?

Он сверлил меня взглядом.

– Мы не об этом должны сейчас говорить, Вейл. Ты убил мэра Колыбель-Сити. Не говоря уже об остальных трупах. Дело дойдет как минимум до регионального губернатора. Не хочешь рассказать мне, что здесь, блядь, происходит?

– Я еще не знаю.

– Ты не знаешь? – Он сердито ткнул пальцем в сторону лестницы. – Ракель Аллаука вот уже пять лет не приближалась к доказуемому уголовному преступлению на расстояние выстрела. По меркам Долины она – просто образцовый политик. А теперь неожиданно оказалась мертва в самый разгар убийства с пытками, которое пошло не по плану, а ты просто случайно оказался рядом. Чертовски большое совпадение, не находишь?

– Это вы мне скажите, комиссар. Вы же полицейский. А я просто ищу Мэдисон Мадекве.

– Ну и как успехи? – спросил он, повысив голос. – Добился какого-нибудь успеха помимо того, что разозлил местную муниципальную машину и едва не угробил себя? У тебя есть хотя бы малейшее представление о том, где находится Мадекве? Жива она или нет?

– Нет. Но я скоро это выясню.

Он аж дар речи потерял. Затем оглянулся, снова взял голос под контроль.

– Ты же понимаешь, что находишься под арестом? Это не ускользнуло от твоего внимания?

– Не ускользнуло. Но ты меня отпустишь.

– Неужели? Я тебя отпущу? Что же навело тебя на эту мысль?

– О, даже не знаю. Например, тот факт, что примерно неделю назад вы с Астрид Гаскелл настолько сильно хотели защитить Мадекве, что предложили мне поездку в криокапсуле на Землю в обмен на мои услуги. Я не претендую на то, чтобы знать причину подобного желания, но сомневаюсь, что ситуация сильно изменилась за последние несколько дней.

Сакарян усмехнулся.

– Тебя наняли защищать ее, и посмотри, что из этого вышло.

Я ничего не сказал, просто посмотрел на него.

– Ну хорошо, – сказал он наконец. – Выкладывай.

– О нет. Это так не работает. – Я постучал рукой по недавно затвердевшему гипсу на ноге. – Я не для того прошел через всю эту кашу, чтобы отойти в сторону, когда ты со своими приятелями-маршалами закончишь это дело и присвоишь себе все заслуги. Я вернусь домой, Сакарян. Залезу в капсулу и полечу на Землю.

Он наклонился вперед и пришпилил меня фирменным холодным взглядом правоохранителя.

– Мы будем счастливы от тебя отделаться. Но прямо сейчас я слышу только хвастливый треп старпера из Черного люка. И несет его новоявленный калека, чью шкуру я только что спас. Ты не вселяешь в меня надежду на счастливый конец, Вейл.

Подкрепленный неоэндорфинами и метом, я ухмыльнулся в ответ.

– Вот что должно произойти, комиссар. Ты дашь мне лекарства с новейшими кодами, которые в наши дни используются в лазаретах Службы маршалов. Ты вернешь мне мое оружие и купишь высококачественную гарнитуру. А затем я снова начну игру, а ты отойдешь в сторону и позволишь доиграть партию. – Я сделал эффектную паузу. – Взамен я достану тебе Мэдисон Мадекве. И Идальго.

Что-то дрогнуло в его лице. Слишком явная реакция, чтобы он мог от нее отказаться. Сакарян отступил, но легко мог дотянуться рукой до того места, где я сидел.

– Идальго? – Его голос был натянут как струна. – Что ты знаешь об этом ушлепке?

* * *

Ближайший полностью укомплектованный офис маршалов находился в 300 километрах к югу от Колыбель-Сити, по соседству с медленно умирающим сельскохозяйственным городком под названием Шейдс-Эдж. Это было старое, основанное еще до Мембраны место, восходившее к тем временам, когда людям еще платили за экспериментальное кодирование глобальной марсианской атмосферы. В те времена Шейдс-Эдж с его обильно финансируемыми научно-исследовательскими парками и экокодовым фермерством выглядел как самый сильный претендент на региональную столицу, и Служба маршалов строилась с соответствующим расчетом. Не то чтобы по ним сильно скучали в Колыбель-Сити, грязные окрестности космопорта которого уже превратились в идеальную чашку Петри для контрабандных поставок, полулегальной торговли и низкопробной преступности.

Это различие оказалось ключевым.

К тому моменту, когда до всех дошло, что Великой глобальной мечте о терраформировании настал конец и все деньги ушли на более быстрые и привлекательные проекты, было уже слишком поздно и для Шейдс-Эдж, и для Службы маршалов. Бизнес-модель Колыбель-Сити незаметно превратила город в де-факто экономический центр Шельфа – в комплекте с широко скомпрометированным полицейским управлением, у которого было столько же намерений селить легендарно неподкупных маршалов в черте города, сколько и устанавливать памятник пистако напротив участка. Все попытки Службы передислоцироваться встретили решительный отпор. Шейдс-Эдж был их домом, им он и останется.

– Однако здесь тихо и спокойно, – пояснил Таманг, возможно, пытаясь завершить урок истории на позитивной ноте. Он кивнул вниз, когда служебная вертушка сделала вираж в небе над четкими обнаженными линиями городской застройки Шейдс-Эдж. – Стоит в этой дыре появиться какому-нибудь незнакомцу, весь город узнает об этом через десять минут. Очень легко вести учет и поддерживать периметр. Можно неделями прятать здесь свидетелей под защитой во время дачи показаний и не беспокоиться о том, что тебя застигнут врасплох.

– С мертвецами еще проще, – кисло сказал Сакарян, и остальные рассмеялись.

Мы приземлились между пыльными нанофабными домами, расстояние между которыми красноречиво свидетельствовало о планах расширения, которые некогда были у здешних архитекторов. В их очертаниях чувствовалась сырость и незавершенность, к базовым стартовым башням так и не добавили последующие завитушки увеличивающих конфигураций. Пустыри между зданиями кое-где были ухожены и возделаны, но большинство напоминало свалки. Мы пролетели над парочкой таких, и я увидел, как ремонтные команды наблюдают за нами из-под своих пылезащитных масок.

Офис маршалов отличался от соседних кварталов законченным обликом, придававшим ему вид короткого, толстого полуоткрытого цветка крокуса пурпурно-черного цвета. Мы пролетели над свободно закрученными сегментами лепестков и опустились по центру к паре широких посадочных платформ на крыше главной конструкции. Форма здания создавала чувство защищенности, через хитроумно расположенные промежутки между лепестками внутрь проникали длинные яркие лучи внешнего света. Я выбрался из вертушки на посадочную платформу, и мне показалось, что я попал в тронный зал какого-то бога, страдающего легкой формой агорафобии.

Вниз по стальным ступенькам и дальше на верхние уровни центрального блока – здесь масштаб был куда более человеческим, но в коридорах и лифтах было малолюдно, а многие помещения казались законсервированными. Серьезного вида мужчины и женщины приходили и уходили, время от времени переговариваясь друг с другом, но в целом в здании царили тишина и простор. Раз или два кто-то обменялся лаконичными приветствиями или ударами кулака с членами возвращающейся команды Сакаряна, но в основном нас игнорировали.

– Что-то здесь тихо, – сказал я Тамангу, – а где все?

Он пожал плечами.

– Сокращения. Везде все плохо, что ты будешь с этим делать?

Для Сакаряна соорудили оперативный штаб на пятом этаже, и, судя по всему, весь уровень был в нашем полном распоряжении. К тому моменту, как мы туда добрались, большая часть команды уже разошлась в разные стороны. Их сменила медицинская бригада, поджидающая меня с удобным сканирующим оборудованием и зубастыми улыбками.

– Вот тот самый парень, – резко сказал им Сакарян, вешая куртку на стул. – Он пострадал, но не слишком сильно. Нам нужно, чтобы он как можно скорее вернулся в строй. Почините ему ногу со ступней и разберитесь с повреждениями запястий. Дайте мне знать, если есть что-то еще.

– Есть еще кое-что, – сказал я.

Он мрачно уставился на меня, и у него на лице было написано «Не испытывай свою удачу».

– И что же?

Я все обдумал по пути сюда и решил, что лучшего шанса у меня не будет. Мне не нравилась идея хирургического вмешательства за счет комиссара, он наверняка придумает способ включить в дело локационный имплантат. Но учитывая, что от операции мне в любом случае не отвертеться…

– Мне нужна встроенная гарнитура, – сообщил я. – Многоканальная связь и полная совместимость с моими бортовыми системами. Любая, какую вы, ребята, считаете стандартом для полевых операций в наши дни.

Старшая медик внезапно заинтересовалась.

– Какая система у вас установлена?

– Осирис версия 186.1, кастомизирована специально для нужд «Блонд Вайсьютис» с Земли.

Она кивнула.

– Некоторые из наших старичков еще работают на Осирис сто восьмидесятых версий. Я знакома с протоколами. Использование настолько старых земных кодов может быть несколько затруднено, но все же. Какая оперативная метка?

– Так, притормозите, притормозите, – Сакарян вклинился в пространство между мной и врачами. – Вейл, я согласился вернуть тебе снаряжение или заменить его. Никто ничего не говорил о внутренних органах. У нас не так много времени, чтобы играться с этим.

– О, это не займет много времени, – беспечно отмахнулась медик. – На самом деле это стандартная процедура обновления. У нас есть запас предварительно закодированного оборудования прямо тут. И не похоже, чтобы прямо сейчас на повестке дня были срочные дела.

Мы все выжидающе посмотрели на Сакаряна.

* * *

Позже я сидел в инвалидном кресле в предоперационной и смотрел новости о моей собственной смерти, перемежаемые кусочками случайных раздражителей, которые в Разломе считались журналистикой. Репортаж вели местные СМИ, но транслировали его на каналы всей Долины, ведь речь шла не обо мне.

– …кончина мэра Ракель Аллауки при невыясненных обстоятельствах стала серьезным ударом для Партии Процветания, самый высокопоставленный представитель которой, губернатор Долины Бойд Малхолланд, уже оказался замешан в слухах о коррупции и недавнем тупике в переговорах с представителями аудиторской команды Земного надзора…

Безнадежно размытые снимки Гингрич-Филд с воздуха. Переход: вертушка Службы маршалов садится в каком-то пыльном и непримечательном месте.

– Пресс-секретарь Службы маршалов Индира Хаса не стала раскрывать подробности продолжающегося расследования, но сообщила, что останки мэра Аллауки были обнаружены нетронутыми вместе с рядом других тел. Среди погибших опознаны известный главарь местной банды Джеффри Гэвел, высокопоставленные бойцы банды Айзек Росадо и Густаво Бхардари, а также бывший оверрайдер из Брэдбери, известный под именем Хакан Вейл. Какую роль сыграли эти люди в появлении мэра на законсервированном секретном объекте Флота, только предстоит выяснить, но нельзя исключать мотив похищения с целью политического шантажа.

Переход на подиум с эмблемой Службы маршалов – невероятно благородного вида тигр, смотрящий со стилизованного обрыва на дно Долины, усеянное огоньками человеческого жилья. Спикер Службы маршалов Индира Хаса выступает вперед, взгляд жесткий, спина прямая, выглядит так, будто предпочла бы оказаться в любом другом месте, включая умеренную перестрелку без подкрепления. Громкие журналистские голоса пытаются привлечь ее внимание.

– Можете ли вы сказать нам, была ли смерть мэра Аллауки несчастным случаем или преднамеренным убийством?

– Нет, не могу.

– Связано ли это с идущим расследованием финансов Партии Процветания?

– Вы сотрудничаете с Земным надзором?

– Служба маршалов создана для обеспечения закона и порядка во всех районах Долины, независимо от местности или юрисдикции, она действует без предубеждений или предпочтений. В той мере, в какой Земной надзор просит нас выполнять эти обязательства, мы, разумеется, полностью с ним сотрудничаем.

– Но вы собираете сведения о Партии Процветания?

– Это выходит за рамки данного брифинга.

– А что насчет оверрайдера? Он связан с Земным надзором?

– Была ли нарушена Хартия? Земля уже применяет у нас свои ударные войска?

– Он прилетел сюда на челноке?

– Нет. – Резкий, пренебрежительный тон. – Хакан Вейл в течение семи лет являлся гражданином Долины. Он был таким же марсианином, как и все остальные.

– Проживание не делает его марсианином. Я – ДеАрес Контадо, имя нам – легион, и мы желаем знать, есть ли у этого оверрайдера…

– Бывшего оверрайдера.

– …связи с земными силами. Рассматривали ли маршалы возможность того, что этот Вейл на самом деле был земным агентом под очень глубоким прикрытием?

Губы Хасы скривились в насмешливой ухмылке.

– Мы рассматриваем все разумные направления расследования…

– Есть ли какие-либо признаки…

Звук пропал, экран погас. Я посмотрел в дверной проем и увидел стоящего там Сакаряна.

– Ты в порядке? – хрипло спросил он.

– Неплохо для мертвеца. – Я взглянул на свои запястья с приваренными тканями, согнул недавно перебинтованную ногу. В тихом горячем кипении под гипсом чувствовались слабые судороги. – Очищающая хирургия завершена. Протоколы восстановления костной ткани пришли час назад, по-видимому, все ими очень довольны. Мне сказали, что я полностью встану на ноги дня через три, а то и раньше. Восстану из мертвых, прямо как любимый сын Пачамамы.

– Его пригвоздили к кресту, пырнули копьем в бок и переломали обе ноги.

Я пожал плечами.

– Полагаю, ему стоило лучше работать над рефлексами уклонения. Чего хочешь, комиссар?

– Как насчет плана игры? Хорошо, ты числишься мертвым, что дает тебе некоторую возможность застать врасплох Идальго и всех остальных, кто в этом замешан. Тебе надо выследить и допросить эту женщину, Учариму. Но что насчет подкрепления? В прошлый раз ты отказался, и посмотри, что из этого едва не вышло.

Я потер одно зудящее, быстро заживающее запястье о другое.

– Могло быть и хуже.

– Не сильно. Я не думаю, что ты понимаешь, насколько тебе повезло, Вейл. Повезло, что у меня был контакт с маршалами, повезло, что я связался с ними, когда понял, куда ты направляешься. Повезло, что до них дошли слухи о перестрелке, в которую ты вляпался, повезло, что они шли по пятам Аллауки, когда она сделала свой ход. Такая удача никому не выпадает дважды.

Да он и половины всего не знал.

Повезло, что у Рис хватило оперативного творчества, чтобы вовремя воспользоваться предсмертными протоколами. Повезло, что она мимоходом заметила системы техобслуживания и смогла их взломать. Повезло, что головорезы Аллауки решили сковать меня стандартными полицейскими пластиковыми наручниками, повезло, что они проморгали кольца морфосплава, повезло, что, когда настал момент, в комнате было всего два бойца. Повезло, что по плану Аллауки меня должны были найти с моим оружием. Повезло, что Гус принес его как раз перед тем, как убить. Повезло, что организованная преступность Колыбель-Сити была настолько непрофессиональной…

Повезло, повезло, повезло…

От одной мысли об этом меня до сих пор бросало в холодный пот.

«Во время кризиса нельзя полагаться на удачу, – говорится в неофициальных комментариях ветеранов к инструкции для оверрайдера от БВ, – но, ясен хрен, вам придется воспользоваться ею, как только она появится».

Я по очереди коснулся заживающих запястий, массируя зудящие участки и тщетно пытаясь заглушить воспоминания о тех последних болезненных моментах, когда я тянул время, готовясь вызвать Рис, клеточный выброс и сирены системы техобслуживания, не имея ни малейшего понятия, сработает ли хоть что-нибудь из этого на самом деле.

– Что ж, комиссар, так все и работает, – тихо сказал я, – либо тебе повезло, либо ты покойник.

– Но ты можешь дать себе преимущество.

– То есть пометить себя? – Я улыбнулся. – Да брось, твои медики уже все сделали. И не надо говорить, что это не так.

Через несколько часов я снова обрету благодать встроенной, вечной гарнитуры, прямо как в былые времена. Но прямо сейчас я смотрел на мир голыми глазами, а Сакарян был слишком опытным человеком, чтобы выдать себя даже натренированному взгляду. Я не стал гадать. Даже если он и не прикрепит маячок к встроенным системам, в его распоряжении при желании было несколько столетий других технических возможностей слежки. Правда заключалась в том, что Сакарян так или иначе уже был моим подкреплением, нравилось мне это или нет.

– Я не верю в то, что идет вразрез с Хартией, Вейл, – сухо сказал он. – Мы строим будущее здесь, в Долине, и если не будем придерживаться собственных основополагающих принципов, все развалится.

– Довольно точный отчет о ситуации, на мой взгляд. Я имею в виду последнюю часть.

Казалось, будто какой-то вездесущий неприятный запах проник в комнату из коридора снаружи.

– Я и не ожидаю, что кто-то вроде тебя поймет.

– Кто-то вроде меня? Сакарян, ты работаешь на Малхолланда.

– Я служу должности, а не человеку, который ее занимает.

– Да неужели… на случай, если ты не заметил, эту должность последние восемнадцать лет занимает один и тот же человек.

– Не говори глупостей, прошло всего-то восемь лет.

– Восемь марсианских лет. А я говорю о настоящих годах, Сакарян, о настоящих человеческих годах, которые проносятся мимо, а не о том, как вы тут, в колонии, еле ползаете.

Некоторое время мы пристально смотрели друг на друга. Затем он слегка подался вперед, медленно и жестко произнес:

– Я не встраивал маячок без твоего согласия, поскольку это противозаконно. Но мы тратим на тебя кучу денег и усилий, и я хочу отдачи. Возможно, я улыбнусь, если ты снова облажаешься и позволишь себя убить, но так я Идальго не поймаю. И Мадекве не найду. Так что можешь поставить на кон свои яйца, Вейл, что мы будем за тобой следить, нравится тебе это или нет. Привыкай. Ты нас не заметишь, и никто не заметит. Но мы будем рядом. И если ты хочешь вернуться на Землю – более того, Вейл, если ты хочешь хотя бы чего-то, помимо крайне длительного пребывания в герметичной тюремной капсуле, – тебе стоит сосредоточиться и выполнить задание.

Я кивнул:

– Удачи.

– Что?

– Я подумал, кто-то должен это сказать. Непохоже, что это будешь ты.

Маленькая пауза. Затем Сакарян выдавил из себя неохотный смешок:

– Хорошо. Наслаждайся операцией, Вейл. Наслаждайся своим обновлением. Но имей в виду – все это не бесплатно, и скоро я выставлю тебе счет.

Он вышел, а я задумчиво посмотрел ему вслед. Неудивительно, что Идальго обошел Мадекве в заботах Сакаряна – именно его имя в конечном итоге гарантировало эту сделку. Я прикинул, что без магии Идальго я бы сейчас, скорее всего, торчал в камере. А то и похуже.

Но я бы многое отдал за то, чтобы узнать, какую роль в этом сыграли Астрид Гаскелл и Земной надзор. Сколько заинтересованных сторон будет скрываться в тени вокруг Нины Учаримы, когда я до нее доберусь. И насколько надежным было обещание отвезти меня домой, даже если мне каким-то образом удастся разыграть эту карту.

Кто-то, мрачно вспомнил я, обещал вернуть домой и Павла Торреса.

И посмотрите, что из этого вышло.