Текст книги "Разреженный воздух"

«Пытаюсь».

Дверь открылась, и наружу вывалилось то, что осталось от водителя. Он повис там, словно выброшенная тряпичная кукла, наполовину вытащенная из коробки с игрушками, – ноги его остались зажаты внутри краулера. Он был молод и выглядел очень напуганным – огромные темные глаза на лице с гималайскими чертами пожелтели от шока. Из раздробленной правой руки, разорванной и рассеченной пополам, словно какая-то инопланетная клешня, обильно сочилась кровь. В грудной клетке справа сияла большущая дыра. Когда он попытался заговорить, то забулькал, как засорившийся сток.

– Боль… бульк… больница.

– Ты же шутишь, да?

– Не должно… не должно было… – Он закашлялся кровью, его рот переполнился жидкостью, и голос захлебнулся. Ему пришлось снова ее проглотить. – Все не должно было… закончиться… так…

– В твоем возрасте всегда так. – Во мне внезапно вспыхнул гнев. – Вы, дети, вечно умираете такими удивленными.

– Мы не пытались… тебя убить.

– Да? – Я убрал «ВакСтар» подальше. – Вы могли бы меня обмануть.

– Приказ… приказ был… – Его голос снова захлебнулся в крови. На этот раз у него уже не было сил откашляться. Он давился и булькал. Глаза умоляюще смотрели на меня. Я поморщился, протянул руку и приподнял его, склонив голову на бок. Густая красная жидкость вытекла изо рта и растеклась лужицей в пыли у моих ног.

– Ну давай, продолжай. Приказ.

– Приказ был, – еле слышно пробормотал он. – Доставить тебя… живьем.

– Да. Могу представить, как весело бы мне жилось после этого. Не хочешь рассказать мне, кто тебя послал?

– Не могу, – печально прошептал он. – Тай… ная… операция.

– Ну, поступай как знаешь. – Я опустил его голову и выпрямился. – Наслаждайся восходом солнца.

Я огляделся и нашел «Балюстраад» точно там, где его бросил. Стряхнул с него пыль и снова засунул за пояс. Слабые крики, доносившиеся со стороны краулера, превратились в стоны, теперь с той стороны не слышалось никакого движения.

– …пожалуйста…

Едва слышно, как лопаются пузырьки в лужице стока. Я оглянулся и снова увидел эти глаза, отчаянную, не верящую мольбу. Его губы стали вишнево-красными от брызг крови. На вид парню было лет двенадцать, блядь.

«О, да ради Пачамамы…»

Я вернулся к нему, снова приподнял голову, попытался очистить горло от крови. Это уже не имело большого значения. Я усадил его обратно на сиденье краулера и повернулся, чтобы уйти, и тут он судорожно вцепился в меня целой рукой. Глядя в пустоту, он уставился прямо перед собой сквозь изрешеченное пулями ветровое стекло, и на миг я задумался, понимает ли Эрикссон, что я еще здесь. Но затем его взгляд, полный ужаса, скользнул в мою сторону, словно он боялся посмотреть, что же такое подкралось к нему. Его рука снова потянулась ко мне, настойчиво, как мольба голодной собаки.

Я вздохнул и взял его за руку. Он ничего не сказал, просто постоянно отрывисто кивал, сидел, аккуратно дыша, и ждал того, что будет дальше. Я прислонился к краю люка, обозревая мной же и устроенную бойню, и ждал вместе с ним, пока его дыхание замедлялось, а потная хватка начинала ослабевать, затем Эрикссон запаниковал и снова вцепился в меня, но вскоре сила покинула его руки.

По стене ангара позади нас скользнули бледные тени. Взошло игрушечное солнце, размытое и далекое. Я забеспокоился о том, что следом за ними явится еще один отряд.

– …альго…

Я посмотрел на него, не понимая, почему этот обрывок слова так сильно привлек мое внимание. Сжал ему руку.

– Эй-эй, Эрикссон, повтори?

Он бросил на меня еще один косой взгляд. Его трахея издала ржавый скребущий звук, когда он попытался набрать воздуха для какого-то жизненно важного последнего сообщения.

– Скажи маме, – выдавил он. – Идальго. Мы должны… остановить его. Ради Марса!

– Идальго?

Еще один еле заметный, отрывистый кивок. Внезапно он отпустил меня.

– Скажи… маме… – пролепетал он и замолк навсегда.

* * *

Я проверил другие тела и обнаружил, что Сэмми все еще был жив, несмотря на довольно интересный угол, под которым его шея осталась после нашей встречи. Я не смог определить, был он в сознании или нет, но почувствовал пульс и слабое дыхание из открытого рта. Опасаясь стрелять теперь, когда взошло солнце, я перерезал ему горло.

Остальные давно умерли.

Как и следовало ожидать, ни у кого не было при себе удостоверений личности. Тот, кто собрал этот отряд, был, по крайней мере, наполовину умен.

Идальго.

Это имя не давало мне покоя, чем-то оно было мне знакомо, а вот чем, я никак не мог определить. Я еще минутку простоял среди трупов и обломков, но ясность так и не наступила. В конце концов пожал плечами. Еще раз оглядел окрестности.

«Я что-нибудь пропустил, Рис?»

«Ты был восхитительно скрупулезен. Будь у нас время, мы бы, возможно, смогли взломать один из настроенных на конкретного пользователя видов вооружения и чего-нибудь разузнать. Но, взяв одну из пушек с собой, мы рискуем тем, что она, возможно, также отслеживается со спутника».

«Ага. Мы не будем так рисковать».

«Образцы ДНК подвергаются аналогичному риску. У нас нет надежного места, где мы могли бы протестировать и отследить их, если только ты считаешь, что можешь полностью доверять своему другу Милтону Декейтеру».

Я закашлялся от смеха. Рановато было впадать в паранойю, но, с другой стороны, это была территория Декейтера, а сам он входил в крайне ограниченное число людей, которые знали о моем прибытии в город.

«Полностью не могу».

«Я так и предполагала. Тогда у нас нет надежного места».

«Да, а если мы прогоним это дерьмо через незащищенную лабораторию, то спровоцируем все сигналы тревоги отсюда до „Ворот Тарсиса“ и обратно. – Я вздохнул. – Ладно, уходим отсюда…»

Откуда-то доносился низкий, настойчивый писк. Я огляделся и понял, что он идет из краулера Эрикссона. Я подбежал и склонился над его трупом. На панели связи приборной доски горел единственный пульсирующий огонек. Я нажал кнопку «Принять вызов». Салон наполнил сердитый мужской голос.

– Самое, блядь, время! Эрикссон, что, черт побери, там происходит?

– Эрикссон мертв.

Динамик заполнила шипящая тишина.

– Они все мертвы, – сказал я, – Вальдивия, Четри, Джесика… некоторые из них нарезаны на части, удобные для переноски. Если ты пошлешь за мной кого-нибудь еще, они все кончат так же.

– Кто это?

– Ты знаешь, кто я. Если у тебя были ко мне вопросы, тебе следовало лично прийти ко мне и вежливо их задать. Ты же Чанд, верно?

Снова тишина. Уголки моих губ дернулись.

– На твоем месте, кретин, – посоветовал я, – я бы начал оглядываться в общественных местах.

Я оставил канал связи скрипеть в холодном утреннем воздухе, разглядел направление, которое с виду могло обеспечить мне приличное прикрытие от преследования с воздуха, и направился в путь быстрой, подпитываемой адреналином рысью. Я не знал, сколько еще людей могут послать за мной, какое у них будет снаряжение, и насколько они будут опытны, но сейчас все это, казалось, не имело большого значения. Закуски убраны, блюдо подано, и где-то в глубинах моей мышечной памяти, где-то внизу живота, разгоряченный дух шептал радостные гимны эпохи неолита окровавленному рейву, который слишком нравился моему пульсу. Прямо сейчас Чанд мог послать на Гингрич-Филд любое подкрепление, какое ему только заблагорассудится, это не имело бы никакого значения.

Когда оверрайдера будят, его главная задача – спасти корабль. А вот ее выполнение может оказаться болезненным, длительным и сложным процессом.

Остаться в живых и перебить несколько людей – самая легкая его часть.

Глава тридцать первая

– Господи Иисусе, Хак, обязательно было убивать всех?

Я бросил подобранный на берегу камень в усеянный лотосами пруд. Крошечные коричневые торпедообразные силуэты брызнули во все стороны.

– Технически я этого и не делал. Руководитель группы погибла, когда водитель переехал ее краулером.

– О, просто отлично, – проворчал Декейтер, – это, блядь, в корне меняет дело.

– Вероятно, она так и так истекла бы кровью. Честно говоря, Милт, мне, скорее всего, все равно пришлось бы ее добить. Она казалась довольно компетентной. Не мог же я рисковать, оставляя ее в живых для допроса, чтобы она потом заявилась ко мне в гости, наточив на меня зуб.

– Ах ты ж сиськи Пачамамы!

Декейтер вскочил и отошел от меня, сжав кулаки и решив ударить что-нибудь побезопаснее. Движение на нижнем уровне сада – Густаво выглянул со стороны выхода, где он всегда стоял на страже, но, очевидно, не увидел ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, и снова нырнул обратно. Либо Милт переговорил с ним, либо охранник просто привык к подобному развитию событий. Я лениво задумался, часто ли его босс бывал таким, или же это я пробудил в нем старого крутого призрака времен службы в СК.

Я оглянулся, чтобы посмотреть, чем занят призрак.

Декейтер стоял возле ближайшей местной вариации мангровой ивы. Ну пусть попробует избить ее. Но труднодоступный тонкий центральный ствол дерева, казалось, несколько успокоил его своей неприступностью. Милт раздраженно махнул рукой, разжимая кулак. Оглянулся и встретился со мной взглядом. Голос его понизился почти до нормального уровня.

– Хак, я думал, мы с тобой договорились, что ты не будешь сыпать реголит в колеса моего механизма.

Я пожал плечами.

– Поговори с мертвыми парнями, которые пытались меня убрать. Все, что я сделал до сих пор, – это побродил по городу и провел немного времени с Ниной Учаримой.

– Да, наслышан об этом. – Милт вернулся к кромке воды и снова сел. В уголках его рта появилась усмешка. – Устроила тебе нелегкую поездочку, да?

– Бывало и хуже.

Он хмыкнул.

– Даже не сомневаюсь в этом, брат. Помнишь эту сумасшедшую сучку – шлам-гонщицу в Килсвилле?

– Пытаюсь забыть.

На его мрачном лице прорезалась ухмылка.

– У меня в голове все еще стоит твой образ, чувак. То, в каком состоянии ты выперся из того трейлера на следующее утро.

Я почувствовал, как тоже ухмыляюсь, но чувство было недолгим. Мои ребра, конечности и два заклеенных пореза на голове все еще отзывались тупой болью, оставшейся после игрищ с командой Джесики. Последние пять часов я скрывался на Гингрич-Филд, пока Рис решила, что погони нет и можно безопасно вызвать другое такси, чтобы вернуться в город. И даже тогда всю обратную дорогу я ехал как на иголках, ожидая еще одной, менее лажовой попытки нападения, которая так и не последовала. Все эти чувства никуда не делись. Я был не в настроении прогуливаться по аллеям памяти имени Декейтера.

– Есть хорошие шансы, что это Учарима капнула на меня, ты это понимаешь?

Он покачал головой.

– Нет, это не Нина. Она бы не стала так мне перечить. И она скорее отправится в неглубокую могилу, чем продастся корпорациям, особенно тем, которые могут иметь какое-то отношение к исчезновению Торреса. Какую бы суровую психованную сучку из Нагорья она из себя не строила, она все еще скорбит. С Торресом у нее было нечто особенное.

– Конечно было, она мне об этом рассказала. По всей видимости, он в вялой форме превосходил Супая в бешенстве.

– Я не это имел в виду.

– Она также рассказала мне – и я не думаю, что она это планировала, – что Торрес ждал какой-то большой куш, и тот не имел никакого отношения к «Полету домой». Ты, случайно, ничего об этом не знаешь?

Подчеркну, что на этот раз я не стал снимать гарнитуру. Декейтер, лицо которого уже было обнажено, ничего не сказал, просто выглядел обиженным. Рис считает и запишет все контрольные сигналы, пока мой старый напарник будет искать способ убедительно мне солгать.

Но он этого не сделал. Вместо этого он сдался, сел и принялся мрачно сверлить взглядом пруд.

– И ты же не общаешься с неким парнем по имени Сандор Чанд? – Рис на удивление легко нашла этого хмыря – достаточно было разрушить парочку слабых корпоративных брандмауэров. – Он числится исполнительным консультантом по безопасности в «Седж Системс». В тех самых «Седж Системс», на которых работал Пабло Торрес до тех самых пор, пока внезапно не решил, что с него хватит, и ушел примерно за два месяца до своего предполагаемого выигрыша в лотерею.

– Хорошо.

– Тот самый Чанд, который отправил группу захвата, чтобы забрать меня для допроса, после которого я, предположительно, быстро испарился бы в ближайшей шламовой трубе.

– Так, хорошо…

– На твоей, сука, территории, Милтон. Я хочу сказать, какой же ты преступный авторитет после этого? Твое слово здесь вообще хоть что-нибудь значит или теперь все решает эта пизда Аллаука?

– Я же сказал, хорошо!

Милт снова вскочил на ноги, снова сжал кулаки… но на этот раз не стал искать деревья, на которых мог выместить свою злость. Я остался сидеть, скрестив ноги, на берегу, где и сидел до этого. Так казалось безопаснее. Я бросил в пруд еще один камешек, снова распугал все ту же рыбу. Рыбешки могли уже и поучиться на своих ошибках.

– Избив меня, проблему не решишь, Милт, – тихо произнес я.

– Я знаю! – Он плюхнулся обратно на каменную пирамидку с плоской верхушкой рядом со мной. Посмотрел на свои все еще сжатые кулаки, словно это были инструменты, которые по неведомой причине вдруг перестали работать. – Ты думаешь, я этого не знаю?

– Я думаю, ты испытываешь противоречивые чувства. И я хотел бы узнать, по поводу чего такие переживания, прежде чем их последствия отправят в мою сторону новые отряды корпоративных убийц.

Он покосился на меня.

– Думаешь, это Чанд пытался устранить тебя в Брэдбери?

– Нет. Его люди хотели вывернуть меня наизнанку и выяснить, что я знаю. Те ребята в Брэдбери просто хотели, чтобы я испарился. И есть у меня подозрения, что, если бы это команда из Брэдбери попыталась устранить меня в Гингриче сегодня утром, ты бы сейчас со мной не разговаривал. Это два совершенно разных нанимателя, две разные цели и два очень разных уровня исполнителей.

– Приятно быть желанным, да?

Это была старая фраза из наших дней партнерства, которой мы пользовались, чтобы подшутить над нашей добычей, пока мы ее упаковывали. Я сдержанно улыбнулся в знак признательности, снял гарнитуру и аккуратно положил ее на подстриженную траву рядом с собой. Потер глаза.

– Честно говоря, я прожил бы и без этого. Так что давай выкладывай, ты знал об этом большом куше, который поджидал Торреса, или нет?

Он кивнул.

– Да, знал. Джефф Гэвел сказал мне, что у Пабло есть какое-то предложение и он хочет напрямую встретиться с Аллаукой. В детали Пабло не вдавался, поклялся только, что мы все станем богачами.

Я обвел жестом все вокруг.

– Мне кажется, ты уже и так богат.

– Куда богаче, сказал он Гэвелу. Намного богаче.

– В самом деле? Трудно представить, что кто-то вроде Торреса метил так высоко.

Декейтер одарил меня взглядом, который я не смог расшифровать.

– Торрес умел считать не хуже всех нас, Хак. Суть в том, что он сулил нам богатство уровня ультрапутешественников. Никаких ограничений.

– И ты ни разу не подумал поговорить с ним об этом? Да брось.

– Я же сказал тебе – он хотел говорить только с Аллаукой. Так что я организовал им встречу, и Аллаука отмахнулась от его идеи. Я решил, что Торрес приперся к ней с типичными понтами шельфовика, и больше никогда об этом не задумывался. Я был немного занят в то время, понимаешь? Город сам собой не порулит.

– Склоняю голову перед твоим свежеприобретенным чувством гражданского долга. А что было, когда Торрес исчез? Неужели и тогда тебе в голову не пришли какие-нибудь мысли? А когда из-за Паблито начались беспорядки и сюда заявились люди из отдела по поиску пропавших? А когда вчера появился я? Знаешь, ты мог мне обо всем рассказать еще тогда.

– Хочешь знать, почему я сразу тебе все не рассказал? Потому что это не твое дело, усек? Я работаю с Аллаукой. В прошлом нас связывает немало всякого дерьма, я достал Ирени… – Он запнулся и начал заново. – У нас есть история, Хак, и она что-то да значит. Я не собираюсь ставить Аллауку под удар, только потому что ты решил узнать подноготную какого-то смерча-неудачника вроде Торреса, который не знал, когда следует остановиться.

– Ты хочешь сказать, это Аллаука выставила его в шлюз?

– Она говорит, что ничего подобного не делала.

– О, и конечно же, Ракель Аллаука никогда не лжет! Она что, превратилась в фанатика, помешанного на Иисусе из Долины?

– Я не снимал гарнитуру, когда разговаривал с ней, Хак. Ты что, думаешь, я такой тупой? – Декейтер с видимым усилием понизил голос. – Когда копы начали здесь все разнюхивать, я прямо спросил ее об этом, и на мне была гарнитура с высококлассным пакетом гештальт-скана. Она понятия не имела, что случилось с Торресом, сказала, что, когда видела его в последний раз, он был еще жив, а сделка, которую он ей предложил, была полным дерьмом и она не принесла бы никакой выгоды, потому Аллаука велела ему отвалить. У меня нет причин ей не верить.

– Если не считать богатства уровня ультрапутешественников, которым она не захотела делиться.

– Тогда где же оно? Я обеспечиваю безопасность всех счетов мэра, я подписываю все расходы, превышающие повседневную норму. Ничего необычного не случилось ни тогда, ни после. И вот что я еще тебе скажу, Хак. Тебе не нравится Аллаука, но она обладает интеллектом уровня ИИ и учует выгодную сделку за сотню километров во время песчаной бури на Тарсисе. Если бы Торрес предложил ей что-то, что угодно, вообще что угодно, стоящее хотя бы десятой доли такого барыша, она бы ухватилась за это предложение руками и ногами. Говорю тебе, я разговаривал с включенной гарнитурой, и я видел – Торрес ее выбесил, но она не лгала.

Я взглянул ему в глаза. Мне гарнитура была не нужна.

– Хорошо, – я вздохнул. – А что насчет этого ублюдка Чанда? Ты его знаешь?

– Слышал о нем. Тоже пылил в соблюдении контрактов, как и мы, но, мне кажется, он работал в стороне Эоса. Он ворвался в город, когда мы с Джеффом готовились к первой избирательной кампании Аллауки, хотел присоединиться к нам по контракту. Ей он понравился, нам – нет, так что мы отказались от его услуг. Я слышал, с тех пор он стал довольно полезным жителем нашего города.

– В потоке он указан консультантом-подрядчиком для «Седж». Они так свою жопу прикрывают?

– Может быть. Скорее всего, они просто не шибко жалуют все это дерьмо с тайными операциями, поэтому нанимают его на время, когда погода становится достаточно тяжелой и появляется необходимость добавить козырей на руку. Говорю тебе, Хак, «Седж» – это настоящая выгребная яма. – Он устало покачал головой. – Наследственная контора. Позолоченный прикид, корни, уходящие в эпоху Поселения, старая школа. Ничего не могу с ними поделать. Они не одобряют практически ничего, что произошло с тех пор, как Кэтлин Окомби отправилась домой.

– Это же было сто лет назад, Милт. В смысле, пятьдесят марсианских лет назад, по крайней мере.

– Даже больше. Как я и сказал – наследственная контора. Они не занимаются корпоративным шпионажем и не участвуют в играх за власть. Эти ушлепки ведут себя так, словно они просто выше всего этого.

– Они были не так уж выше всего этого, когда пытались захватить меня для допроса сегодня утром. Или ты хочешь сказать, что Чанд халтурит на стороне? Использует их ресурсы, но разгребает собственное дерьмо?

– Это Нагорье, Хак. До тех пор, пока это приносит прибыль и не расстраивает никого из устоявшихся игроков, он может делать практически все что угодно. Для себя, для «Седж», для любого, у кого есть деньги. Но я попросил своих ребят сделать облет по тем координатам, что ты прислал, и там ничего нет. Ни тел, ни разбитых краулеров, ни крови, ничего. Если все произошло так, как ты говоришь…

– Если? Если?!

– Хорошо, хорошо, держи свой хер при себе. Я просто хочу сказать – по чьей бы указке ни действовал Чанд, «Седж» или кого-то еще, у них достаточно ресурсов, чтобы отправить уборочную бригаду в течение нескольких часов после инцидента, и достаточно высокий статус, чтобы париться насчет огласки.

Я мгновение переваривал услышанное. Вспомнил, как в течение трех полных озноба часов просидел, скорчившись под решеткой заброшенной водопропускной трубы на каком-то безымянном разваливающемся заводе по переработке полезных ископаемых посреди Гингрича, пока Осирис искала в эфире хоть какие-нибудь признаки охоты на нас и ничего не нашла.

«Тогда где же они, блядь?» – элегантно осведомился я в то время.

«Возможно, сейчас для них важнее вернуть своих павших товарищей и замести следы, а не продолжать операцию».

«То есть мы можем идти прямо сейчас».

«Нет, прямо сейчас – нет».

– Ты же знаешь, что я не стану спускать такое с рук, а, Милт?

– Ну давай, удиви меня, почему бы тебе так не поступить? – Некоторое время он размышлял – я прекрасно знал, что в этом деле его торопить не стоит. – Слушай, Хак, хотя бы дай мне немного времени, чтобы разобраться. Последнее, что мне нужно, – это режим полного оверрайдера на улицах Колыбель-Сити. Ты говоришь, что меня терзают противоречивые эмоции, и тут ты не ошибаешься. Это дерьмо никому не нужно. Никому. Мы с Джеффом пригласили сюда Аллауку, и она принесла много пользы, Хак, и городу, и всему округу Шельфа. Она верит в это место, и она не боится выкручивать руки Малхолланду, чтобы добиться лучших условий для людей на этом конце Разлома.

Я закатил глаза. Он увидел это и покраснел.

– Ой, да пошел ты, Хак. Оглянись вокруг! Давай! Ты провел здесь уже достаточно времени. Давай, скажи мне, что Колыбель не изменилась с тех пор, как мы с тобой глотали пыль по восемьдесят часов в неделю на службе в СК. Скажи мне, что лучше не стало.

Я внимательно огляделся по сторонам.

– «Крокус Люкс» определенно процветает, надо отдать вам должное. Должны же у вас быть свои высококлассные отели? Где еще жить таким людям, как ты? У Гэвела тоже здесь люкс?

– О, отъебись. – Но он сказал это без жара, внезапно лишившись запала. – Никто не заставлял тебя уходить. Ты мог бы остаться и поучаствовать в этом действе. Тогда я тебя практически умолял.

Я слабо улыбнулся. Это было достаточно близко к правде.

– Разве нет?

Я хлопнул его по плечу, другой рукой поправил гарнитуру и встал.

– Конечно, все так и было, Милт, все так и было.

– Тогда в чем твоя проблема? О, уже уходишь? Ты что, вдруг стал сакранитом, Хак? Нашел цель в жизни? Не вздумай просто уйти!

– Я не ухожу, – мягко ответил я. – Я сдаюсь. Ты победил. Я буду сидеть на жопе ровно и дам тебе немного времени. Ты достанешь мне Чанда и какой-нибудь уединенный подвал в отдалении, где можно будет получить кое-какие ответы. Но это должно произойти как можно скорее, Милт. Как можно скорее. Все, на что я до сих пор натыкался, намекает мне, что эта штука вот-вот рванет. Земной аудит, исчезновение Торреса, похищение Мадекве – кто-то, и возможно не в одиночку, изо всех сил пытается что-то удержать в тайне, и оно вот-вот рванет. И когда это случится, я хочу быть вне зоны досягаемости с Мэдисон Мадекве, торчащей у меня из заднего кармана.

– И в жопу всех нас, да?

– Небольшая помощь с твоей стороны, и все не обязательно должно закончиться таким образом. Может, мы с тобой сможем обезвредить эту штуку вместе, прежде чем она рванет. Избавим всех от кучи геморроя.

Декейтер невесело усмехнулся.

– Всех, кроме Чанда, верно?

– На хер Чанда. Он ходячий мертвец.

Напряженная тишина. Декейтер встал. Подошел, чтобы обнять меня за плечи, но как-то неуверенно. Вчерашние медвежьи объятия куда-то исчезли, по крайней мере пока что.

– Слушай, мужик, – неловко сказал он. – Я сожалею. Ты прав, такого никогда не должно было случиться на моей территории. Но мы разберемся с этим, мы выясним, что, блядь, происходит. Даю тебе слово.

– Конечно.

Я похлопал его по спине, ухмыльнулся. Надел гарнитуру и повернулся, чтобы уйти.

Затем остановился, щелкнул пальцами, повернулся и небрежно спросил:

– О, да, Милт, и последнее. Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Идальго?