Текст книги "Разреженный воздух"

– Это снова будет Окомби, Никки. Морпехи на улицах, расстрельные команды, чрезвычайные силы во всем своем кровавом великолепии. Ты действительно думаешь, что во всем этом найдется место и для тебя?

Кто-то словно затянул болты на всех нас на четверть оборота. Я увидел, как переглянулись Чармс и Мадекве. Увидел, как спецназовцы Чаканы сбились с шага, а Сакран с возрастающей тревогой огляделась по сторонам. Невозможно было понять, что мелькало в воздухе между гарнитурами каждого человека или что мы видели на своих линзах. Я мог отвечать только за свое снаряжение, и показания гештальта в моем поле зрения все сильнее склонялись к красному.

«Критические системы, – излишне заявила Рис, – задействованы».

Чакана разразилась лающим смехом. Он рассек напряжение, словно лопнувший кабель, осталось лишь провисшее ожидание, в котором все растворилось. Никки шагнула ко мне, схватила пластиковые оковы на запястьях тремя пальцами. Дернула мои руки вверх, словно нерешительно хотела подбодрить.

– Знаешь, Вейл. А ты, похоже, просто не можешь обходиться без оков. Даже интересно, что об этом сказали бы психосексуалы?

Шутка разошлась по округе, впиталась в каждого. Спецназовцы подхватили ее первыми, на их лицах появились ухмылки, прямо как у босса. Что-то промелькнуло во взгляде Мадекве, но она заставила себя мрачно улыбнуться. Чармс мгновение сверлил меня взглядом, затем пожал плечами и отвернулся. Чакана отпустила мои руки и снова повернулась лицом вперед.

– Теперь мы можем продолжить? – спросила она. – Кернел-Лаунж там, впереди, по правую руку. Губернатор ждет.

Глава пятьдесят первая

К одному я не был готов при встрече с Малхолландом: ублюдок оказался очарователен.

Это было грубое обаяние, отшлифованное таким образом, чтобы понравиться его избирателям, мужчинам и женщинам с Высокого Рубежа, доведенное до безупречности за долгие годы обмана. Но оно основывалось на чем-то реальном и недалеко отстоящем от его образа. Видно было, что это стоило ему очень малых усилий, видно было, как естественно Малхолланд располагает к себе людей. Он слегка раздался в талии и шее, но совсем чуть-чуть, рост и ширина плеч скрадывали лишний вес. Давно умерший атлетизм призраком витал в его длинноногой фигуре. Серебристые волосы отросли после серьезной стрижки ежиком, которую я видел на экране, сидя в камере предварительного заключения месяц назад, но все еще сияли здоровьем. И лицо под густой прямой линией волос было добродушным и доброжелательным, даже когда он наблюдал, как к нему в комнату заходят вооруженные мужчины и женщины, ведя закованных в наручники заключенных.

– Мисс Мадекве, – прогремел он и прошел по пышному травяному ковру Кернел-Лаунж, чтобы расцеловать ее в обе щеки. – Очень приятно наконец-то познакомиться с вами. Жаль только, что знакомство не произошло раньше. И что ж, я должен сказать… фотографии в вашем файле вообще не отдают вам должного.

Заклеенная пластырем рана на ее лбу внезапно словно сделалась невидимой – полагаю, в политике ты привыкаешь притворяться, что неприятные вещи попросту не существуют. Мадекве недоверчиво улыбнулась губернатору, но тот уже переключился на Ариану. С тем же легким воодушевлением, с которым он проигнорировал ранение Мэдисон, Малхолланд сделал вид, что не заметил пластиковых оков на запястьях Арианы. Он одарил ее теми же двумя приветственными поцелуями, словно Ари была просто еще одним почетным гостем на каком-то корпоративном вечере, устроенном пиарщиками.

– И с тобой я тоже рад познакомиться, моя дорогая. Добро пожаловать.

Ему даже удалось кинуть лишь мимолетный взгляд на ее декольте. Тем не менее, Малхолланд не смог до конца совладать с собой, и давно вышколенная Ариана почувствовала его внимание и чуть заметно закатила глаза. Но было видно, что какая-то другая, менее закаленная ее часть польщена и тронута тем, что икона жизни на Высоком Рубеже отнеслась к ней с вежливостью и вниманием, которые в обычный день не предложил бы ей ни один мужчина. Губернатор Бойд Малхолланд во плоти достучался до нее и заставил почувствовать себя значимой. Он проник сквозь жесткий, многослойный фасад стриптизерши и обратился напрямую к более глубоким, старым уровням ее личности, мягко раздувая угли простых и детских аспектов той женщины, которой она когда-то была и которой мечтала стать.

Ну надо же как-то заставить их всех снова за тебя проголосовать, подумал я.

– И, конечно же, Мартина Сакран, – он остановился немного поодаль от нее, не решаясь приблизиться, несмотря на оковы. Вместо этого он усмехнулся и обвел нас жестом, хотя я не совсем уверен, на что именно губернатор указывал, возможно, на бивни мамонта и охотничьи ружья, висевшие на стенах. Или бранегелевые шторы от пола до потолка, которые заменяли настоящие окна и показывали пейзажные кадры из охотничьих заповедников по всему Разлому. – Дочь революции собственной персоной, да? Здесь, в Представительском доме. Полагаю, никто из нас никогда не предполагал, что ты увидишь это место изнутри.

– Ну, я слышала, ты уходишь. Я всегда могу тебя заменить. – Сакран обвела сардоническим взглядом вычурную обстановку помещения. – Может, сделала бы что-нибудь с декором.

Это вызвало у него бледную, пренебрежительную улыбку, а затем Малхолланд резво двинулся вперед. С Чаканой он ограничился быстрым кивком. Полагаю, она вполне могла бы ударить его, попытайся он ее поцеловать, и Малхолланд это знал. С Чармсом и его командой он обменялся крепкими рукопожатиями. К тому моменту, как он добрался до меня, он немного ослабел, и я видел, что он колеблется. Трудно пожать руку человеку в наручниках так, чтобы это не выглядело вялым и неуклюжим.

– Не волнуйся, – успокоил я его. – Ты мне все равно, сука, не нравишься.

И на мгновение маска спала, и я увидел настоящего Малхолланда, ну, или то, что от него осталась. Как лицо Сандора Чанда, превратившееся в скалящийся череп в подвале секретной базы Флота, как затягивающаяся паутинная маска, заставившая Ракель Аллауку убить и меня – истинный облик политического тела, прижатого к стенке, все благородные чувства и притворство для толпы отброшены, словно карты, которые нельзя использовать в выигрышной комбинации. Под ними не осталось ничего, кроме оскалившихся костей власти.

– Ну, ну, сынок, – сказал он и снова нацепил приветливую улыбку. – Раз уж ты это сказал, не думаю, что ты мне теперь тоже сильно нравишься.

Я кивнул.

– Придется нам как-то с этим жить.

– О, да бога ради! – Мэдисон Мадекве промаршировала ко мне и оттащила прочь. – Довольно. Губернатор Малхолланд, вам изложили согласованные нами условия. Немедленная отставка и изгнание обратно на Землю, полный иммунитет от судебного преследования, пожизненное пособие в размере пятисот тысяч маринов в год в земном эквиваленте и переезд в любое земное национальное государство по вашему выбору.

– Да. – Малхолланд улыбнулся, словно почувствовал на лице послеполуденное солнце собственного будущего. – Я думаю, Кения подойдет. Я слышал, народ там очень дружелюбный. Прекрасные люди, хорошо управляемые города. Поистине захватывающая охота.

Ариана разинула рот и едва слышно пролепетала «Что?»

– Он продался Флоту, Ари. Продал нас Флоту, чтобы избежать судебного преследования со стороны Земного надзора. Все будет так, как после свержения Окомби.

– Но… тогда Окомби заставили уйти в отставку. – Взгляд Арианы впился в лицо Малхолланда так, словно тот мог вот-вот объявить о выигрышном лотерейном билете на ее имя – до меня дошло, что она искала в нем хоть какое-то отрицание или, по крайней мере, какое-то оправдание. – Это поганая Земля заставила ее уйти. И они застрелили Окомби, когда та попыталась им помешать.

Чармс зло рассмеялся:

– Другая модель на этот раз, дорогуша. Таких губернаторов, как раньше, уже не делают.

– Мастер-сержант. – Голос Мадекве был подобен удару плети.

Малхолланд глядел на Чармса с тем же оскорбленным тщеславием и едва сдерживаемым гневом, которые я увидел в его глазах. Чармс тоже их заметил и безразлично ухмыльнулся в ответ. Я знал это чувство, я и сам не раз так ухмылялся. Сандри был сосредоточен на операции, полностью погружен в речные потоки вокруг, и его не шибко волновало, какие именно детали выплывут из-за поворота. Может, Малхолланд и являлся целью всей миссии, но для Чармса он оставался исключительно посылкой, маленьким пухлым грузом, ожидающим отправки. А если упаковка немного разболталась, что ж, ее всегда можно было вернуть в прежнюю форму любыми средствами, которые КСО сочтет необходимыми.

Мадекве заметила растущее напряжение и быстро вмешалась. Она небрежно встала между двумя мужчинами и смягчила голос, в нем чувствовалась успокаивающая уверенность и твердость приказа.

– Губернатор, нам нужно сосредоточиться, если мы собираемся нанести удар по Земному надзору. У меня встроенные линзы, ваше согласие обязательно. Мы договорились об условиях?

Малхолланд глубоко вздохнул и отвел взгляд от Чармса.

– Да, мисс Мадекве. Мы договорились. Я принимаю условия КСО Флота в полном объеме.

Я услышал, как Ариана тихо ахнула, словно уколола обо что-то палец. Я слегка приподнял скованные запястья и как мог, издевательски медленно, похлопал Малхолланду.

И почувствовал, как поддаются оковы.

* * *

Несильно, на пару миллиметров, но они поддались. Я так старался не выдать своей реакции, что на лице аж дернулся мускул.

– Тогда мы официально договорились, – сказала Мэдисон, и ее голос неожиданно показался мне далеким, неуместным на фоне внезапно зашкалившего, неровного пульса. Периферийное зрение подсказывало, что она упорно меня игнорирует. Я перестал хлопать и снова опустил руки, надеясь, что остальные поступят так же.

– Да, мы официально договорились. Я уже говорил вам об этом, мисс Мадекве. – В голосе Малхолланда росло нетерпение – он, по всей видимости, задавал очень много вопросов за последние несколько недель, и его они не слишком радовали. – Я совершенно уверен, что нет никакой нужды это повторять.

Стоящая на другом конце помещения Чакана пристально смотрела на меня, как смотрит учитель на утомительно никчемного ученика. Как только наши взгляды встретились, она опустила голову вниз и слегка повернула правую руку в сторону.

Показав фиолетовые кончики пальцев.

Стандартный растворитель ДПБ – неважно, насколько осторожно вы обращались с этими гранулами, они все равно слегка окрашивали кожу при применении. Я вспомнил, как она схватила меня за оковы, пока мы были в коридоре. И пошутила о психосексуалах, чтобы никто не обратил особого внимания на то, чем занята ее рука.

– Повторять не нужно, – тем временем говорила Мадекве, – но об этом нужно объявить по всей Долине, и как можно скорее. Я так понимаю, у вас здесь есть все необходимое для трансляции.

– Безусловно. Лейтенант?

Чакана кивнула и отвернулась, махнула рукой в сторону темной деревянной обшивки в задней части помещения. Раздался мягкий гул моторов, и панели начали раздвигаться в стороны, открывая пространство, более или менее равное по площади той части помещения, в которой мы находились. Там было все то же темное дерево и бранегели с охотничьими пейзажами, но на этот раз обстановку слегка портил высокий, похожий на скелет силуэт голографического сканера в дальнем конце. Пара диванов стояла под поднятыми и растопыренными конечностями из углеродного волокна, словно маленькие толстые куколки-близнецы, на которых готов был наброситься и сожрать какой-то паукообразный хищник. Пара техников уже возилась со сканером, заставляя ту или иную конечность сгибаться выше или, наоборот, наклоняться ниже. Похоже, именно отсюда Малхолланд выступал в то утро, когда я угодил в тюрьму.

– Коротко и по существу, – говорила Мадекве, – я не думаю, что на данном этапе нужно что-то цветистое. Вы с большой печалью уходите в отставку, осознав, насколько глубоко проникла гниль коррупции в ткань общества за время вашего правления. Глубоко сожалеете, что не смогли сделать ничего больше, чтобы это остановить. Время пришло, парадигма меняется, придут другие мужчины и женщины, которые посвятили себя не только получению прибыли, и так далее и тому подобное. А сейчас я в полной мере задействую Двадцать Седьмую статью.

Малхолланд раздраженно повернулся к ней.

– Да, спасибо, мисс Мадекве. Я уже какое-то время зарабатываю этим на жизнь. Полагаю, я смогу…

– Очищающее пламя!

Все повернулись в мою сторону.

– Что? – рявкнул Малхолланд.

Я неторопливо подошел к нему, разыгрывая аминостероидную лихорадку, которую больше не чувствовал – шаги медленные и неловкие, скованные руки опущены перед собой, – смотрите все: я безвредный и химически кастрированный.

– Я сказал: «Очищающее пламя». – Открыто насмехаясь над Малхолландом, я для пущего эффекта невнятно произносил слова. – Так они это назвали во время переворота Окомби. Давай, используй эту фразу, почему бы нет? Хорошая фраза, готовящая всех к тому, что эти кровожадные клоуны начнут расстреливать ваших граждан на улицах.

Малхолланд обернулся на Чармса, Мадекве и остальных. Попытался изобразить отстраненное изумление, но провалился по всем фронтам. Мои внутренние системы распознали его бурлящий гнев так же ясно, как вспышку входящего в атмосферу челнока в небе Нагорья.

– А у тебя талант заводить друзей в краткие сроки, не так ли, сынок?

– Я особо… – Я снова симулировал легкий крен в одну сторону и вовремя остановился. – …не замечал. Но слушай, кому вообще нужны такие друзья, как ты?

– Не обращайте на него внимания, – спокойно посоветовала Мадекве, – нам предстоит работа.

– Да, губернатор. Именно. Делайте, что вам говорят, прячьтесь за этой флотской сучкой и ее выводком. Это так вам подходит, определенно соответствует профилю. Поганого труса.

Малхолланд вздрогнул. Он покраснел, щеки покрылись пятнами, верхняя губа приподнялась, обнажив зубы. Он дернулся в мою сторону. Чакана шагнула к нему.

– Сэр, – она предостерегающе положила руку губернатору на плечо и подтолкнула назад.

Я снова изобразил похожую на лезвие усмешку.

– Вот и все, Бойд. Пусть с этим разбираются миньоны. Пара дней, и ты погрузишься в лед, проделаешь всю дорогу домой, к пенсии на берегу Индийского океана, в то время как твои верные подданные останутся здесь и будут разорваны на куски флотской артиллерией, продажный ты мудак.

Малхолланд взревел и бросился на меня. Чакана позволила оттолкнуть ее в сторону.

Лучше и быть не может.

Расцепляющие гранулы имеют долгую и позорную историю в правоохранительных органах Долины – на самом деле они не расплавляют полимер наручников, а размягчают его настолько, чтобы он легко ломался. Это побочный продукт технологии и не самый эффективный способ освобождения. Официального использования он не получил. Но на протяжении долгих лет многие заключенные из Долины, которых никто особо не хотел сажать по обвинению или привлекать к суду, внезапно оказывались благословлены бракованными, как казалось на первый взгляд, наручниками. Затем, либо спровоцированные тщательно продуманными насмешками со стороны офицеров, либо же по собственному не вполне блестящему наитию, они торжествующе вырывались на свободу, оставляя своим тюремщикам всего одну опцию, которой те со столь же торжествующим видом пользовались.

Оставалось лишь надеяться, что Чакана не обманула меня дважды и «убийство при сопротивлении аресту», по крайней мере на этот раз, не входило в ее планы.

Я разорвал оковы и встретил губернатора на полпути.

Левый кулак сжат, морфосплав обретает форму…

Глава пятьдесят вторая

У меня почти получилось.

Четырнадцать лет я слушал, как эта напрасная трата биомолекул изливает своекорыстную чушь о Высоких Рубежах и их радостях, одновременно жиреет на доходах от разрушения социальной структуры и выдаивает ее остатки, пока те не начинают визжать. Четырнадцать лет я наблюдал, как никто ничего с этим не делал, потому что близкие друзья и привилегированные классы могли слишком много потерять из-за его смещения.

Четырнадцать лет я наблюдал, как местные за обе щеки жрут настоящее наказание, словно молоко Пачамамы.

Четырнадцать, сука, лет.

Я перенес все это через разделяющую нас пропасть, вскинул нож из морфосплава по широкой дуге, которая должна была выпотрошить Малхолланда от живота до ребер, затем планировал перерезать ему горло и вонзить лезвие в глаз, пока он спотыкался бы и ловил остатки собственных кишок. Катастрофические повреждения – никогда ничего не оставляйте реанимационной бригаде, на случай если их вдруг вызовут вовремя. Я не хотел, чтобы какой-нибудь суперкомпетентный медик нашел способ вернуть этого ублюдка с того света. Пусть отправится туда, а уж Инти и Супай вдоволь наиграются в перетягивание каната с его перепачканной дерьмом душой, пока Пачамама не объявит конец всех времен.

Я следил за Чармсом, он был слишком далеко, чтобы мне помешать, а остальная часть его отряда спокойно следила за спецназовцами Чаканы. Я вообще не фигурировал в их оценке риска.

Время вокруг меня превратилось в ледяной кристалл, засияло холодом от ускоренной боевой химии в венах. Сдержанные светящиеся фасады и ускорение движения, нарезанные моменты, запечатленные и замороженные для последующего просмотра.

Лицо Малхолланда, исказившееся от внезапного шока, когда он понял, куда он рванул.

Чей-то крик, возможно, это был Чармс.

Тусклый, смазанный маслом свет, отражающийся от кромки лезвия…

Мэдисон Мадекве врезалась в меня сбоку со скоростью приближающегося «ВэллиВака». Она перехватила мою левую руку прежде, чем лезвие смогло добраться до Малхолланда, сильно ударила меня по ноге сзади и пониже колена и повалила вниз. На твердом полу это, вероятно, вызвало бы невыносимую боль, которая пронзила бы коленную чашечку, но ковер из травянистого суглинка поглотил удар. Я взмахнул рукой, ударил ее сбоку в живот, услышал, как она застонала и пошатнулась. Мы сплелись в борцовском клубке, катаясь по земле и пытаясь получше ухватиться за противника.

Крики в комнате – я смутно осознавал, что мы с Мадекве были не единственными борцами. Посреди хаоса я услышал быстрый резкий вой взламываемых кодов оружия – солдаты Чармса быстро лишили спецназовцев ДПБ монополии на владение оружием. Мадекве попыталась ударить меня коленом в пах, как во время перестрелки в Фэйрчайлд-Луп. На этот раз я блокировал лучше, предугадав ее намерение. Внезапная череда криков – казалось, будто Чармс и Чакана орут друг на друга: «Брось оружие», «Нет, блядь, это ты брось оружие», «Не делай этого», «Не двигайся»…

Два быстрых выстрела, ровных и четких, разнеслись по комнате – «Глок Сэндмен», его ни с чем не спутаешь. Я услышал визгливые проклятия, чье-то тело упало на пол, достаточно близко, чтобы я почувствовал, как оно шлепнулось в траву рядом со мной. Перекличка воплями прекратилась, как будто крикунов отключили от сети. Мадекве добралась до точки давления на моем левом предплечье, жестоко нажала, и моя рука с ножом внезапно стала бесполезной. Я все равно замахал ею, надеясь полоснуть Мэдисон и освободиться. Я услышал, как еще одно оружие жалуется на взлом, затем еще одно. Чакана внезапно закричала что-то неистовое, напоминающее «не стрелять», «не стрелять», снова и снова, но на этот раз по-другому, все командные нотки исчезли из ее голоса, сменившись беспомощной яростью и мольбой.

Более сильный грохот полицейской винтовки и приглушенный крик. Я блокировал еще один выпад Мадекве, извернулся, чтобы достать ее…

Что-то твердое уперлось мне в шею. Потребовалось мгновение, чтобы узнать дуло «Глока», и чья-то рука грубо ухватила меня за воротник. Напряженный голос произнес мне в ухо:

– Прямо сейчас, мудила, полковник Мадекве – единственное, что мешает мне спустить крючок. – Чармс тяжело дышал. – Так что как насчет того, чтобы отвалить от нее на хрен?

Он оттащил меня назад, и я не стал сопротивляться. Быстрый взгляд по сторонам показал расположение остальных его бойцов. Они стояли с оружием, позаимствованным у спецназовцев Чаканы. Двое спецназовцев были выведены из строя, один из них, судя по двум аккуратным отверстиям на лице, – навсегда. Другой катался по полу и стонал, но, судя по оставшимся у него силам, скорее всего, жить будет. Остальные застыли в неловких позах, словно дети, которых застали за игрой в статуи. Руки они задрали вверх в знак капитуляции – так, будто пытались удержать что-то массивное. Чакана прижалась к Ариане у раздвинутой деревянной перегородки – выглядело так, будто она собиралась прикрыть Ари телом, вспомнив о заповеди «служить и защищать», которую усвоила еще на базовых курсах подготовки для копов в какой-то другой жизни.

Мартина Сакран тем временем лежала в дорогой траве лицом вниз – сложно понять, что с ней случилось. Техники съежились возле голографического сканера, а Малхолланд все еще оставался на ногах. Его теперь прикрывал морпех с винтовкой ДПБ в руках, которую он держал так мастерски, словно провел с ней всю свою жизнь. Чармс и его бойцы, безоружные, обезвредили лучших людей Чаканы, даже не вспотев.

Чармс потащил меня за собой, сместив прицел «глока» с шеи на поясницу, а хватку – с воротника на левое предплечье.

– Отключи свой клинок, Черный люк, или я отстрелю твою сраную руку прямо до запястья. Тебе решать.

Я кивнул. Клинок расплавился, а кольца разомкнулись.

– А теперь снимай кольца. По одному бросай их на пол.

Мадекве, пошатываясь, поднялась на ноги, выплюнула немного крови – должно быть, в пылу неразберихи я зацепил ее сильнее, чем думал, – и огляделась.

– Ты, – прорычала она, указывая на Чакану.

– Хорошо, – ответила Никки, вставая и разводя руками. – Достаточно. Все кончено, мы сдаемся. Опустите оружие. Никто не хочет умирать. Смотрите. Я собираюсь просто вытащить его и бросить прямо здесь. – Подкрепляя слова действиями, она двумя пальцами достала свой «глок» из наплечной кобуры и бросила на травянистый пол. Морпехи стояли и наблюдали за ней с жестокими ухмылками. Чармс бросил на Мадекве задумчивый взгляд. Та слегка покачала головой. Мастер-сержант скривился и сделал шаг в сторону Чаканы.

– Ты тупая сука, – почти дружелюбно сказал он. – Ты действительно думала, что сможешь напасть на моих парней? Мы, блядь, КСО. Вакуумный отряд, слышала про нас? Вы были в меньшинстве с той минуты, как впустили нас.

– Достаточно, мастер-сержант.

– Вы должны знать, что у меня есть второе оружие. – Чакана все еще держала руки над головой. Было что-то такое в ее лице – я не мог понять, страх ли это, потому что никогда прежде не видел ее испуганной. – Еще одна пушка сзади за поясом.

– Я знаю, – раздраженно отрезала Мадекве. – Мои внутренние системы пометили ее в ту самую минуту, как мы приземлились. Хорошо, что ты решила нам об этом рассказать, потому что в противном случае я бы приказала тебя пристрелить. Вашу мать, да что с вами не так, дебилы?

Чакана уклонилась от ответа.

– Теперь я собираюсь вытащить другой пистолет… медленно.

– Да, лучше тебе не торопиться, – прорычал один из ксошных ниндзя.

– Я уже сказала, что не буду, – Чакана осторожно завела левую руку за спину, задрала куртку и вытащила жуткого вида компактный пистолет с обрезанным широким стволом. Она отбросила его в сторону и едва не угодила в ногу скорчившейся возле перегородки Арианы. Затем медленно выпрямилась, не сводя взгляд с Мадекве. – Я бы хотела позаботиться о своем раненом бойце.

Мадекве покосилась на стонущего спецназовца, который к этому моменту свернулся калачиком в траве. Кивнув, она внимательно наблюдала за Чаканой, которая опустилась на колени, чтобы осмотреть его. Бросила быстрый взгляд на Чармса, тот тоже кивнул. Затем Мадекве обратила внимание на комнату в целом. Ее голос звучал резко и громко, запоздавший звуковой ремикс метаморфозы, которую я наблюдал с того самого момента, как увидел ее с лестницы перед квартирой Учаримы четыре дня назад. Подполковник Мадекве из КСО теперь окончательно и бесповоротно выбралась из кокона своего прикрытия, попрощавшись с сотрудником Земного надзора.

– Хорошо, слушайте меня внимательно. Вас только что разоружили очень хорошо обученные солдаты, которые предпочли бы просто всех убить.

– Вот уж точно, – громко согласился кто-то.

– Вы остались в живых по моему приказу. Я ожидаю, что эта уступка будет оплачена в полном объеме. С вашими товарищами снаружи, на посадочной площадке, разобрались схожим образом, помощи ждать неоткуда. Это здание отныне находится под полным контролем Флота. Примите это.

Судя по лицам, спецназовцы уже это сделали.

– А теперь сядьте на пол, все вы. Руки под себя. Немедленно.

Они подчинились и неловко сели на руки.

– Мне нужна аптечка, – раздался громкий и напряженный голос Никки Чаканы. – Мне нужны сшиватели и ранозаживляющие, сосудорасширяющие и заряд эндорфинов. В противном случае он умрет.

Один из обезоруженных спецназовцев высвободил руку и медленно поднял ее. Вздрогнул, когда Чармс и еще один морпех угрожающе вскинули на него свое трофейное оружие.

– Я – медик, – быстро сказал он. – У меня здесь аптечка. Я не буду… не буду делать никаких глупостей, обещаю. Просто хочу его подлатать.

Чармс заколебался. Мотнул дулом «глока» в сторону.

– Хорошо, делай. Иди туда. Если вздумаешь дурить, клянусь, мы тебя так отделаем, что он по сравнению с тобой будет выглядеть как счастливчик.

Медик молча кивнул, подполз к Чакане и опустился на колени. Я поймал взгляд Мадекве, но не увидел в нем ничего, что могло бы мне понравиться. Я указал на неподвижную фигуру Мартины Сакран.

– А с ней что случилось?

– Я ударила ее по голове. У тебя с этим какие-то проблемы?

– Кажется, вы квиты.

– Да. – Мадекве отошла в сторону, давая нам пространство. Внезапно она показалась очень усталой. – Я сделала все, что могла, Вейл. Если бы ты не ударил меня в спину, возможно, до этого бы и не дошло.

То, что возникло между нами в лифте «Ареса Акантиладо», то, что ударило, словно молния в Колыбель-Сити, сейчас озарило нас снова и смяло в своих руках, как горшечник сминает неподатливую глину. Это чувство нельзя было винить в том, что после мы разбежались в разные стороны.

– Все в любом случае свелось бы к одному, – тихо сказал я. – С такими, как мы, по-другому не бывает.

– Так мы будем давать объявление или нет? – Малхолланд, похоже, оправился от той паники, которую я заметил на его лице, когда чуть не убил. – Должен сказать, меня уже тошнит от того, что Флот и Земной надзор строят меня у всех на виду, а затем бросают в подвешенном состоянии.

– Заткнись, – рассеянно велела Мадекве, – мы до тебя доберемся.

– Прошу прощения, мисс Мадекве?

– Для вас – полковник Мадекве. И вы прекрасно меня поняли, губернатор. Вейл, тебе лучше посидеть со всеми остальными.

Я устало кивнул в знак согласия, затем покосился на Малхолланда.

– Эй, придурок. Похоже, ты ей тоже не нравишься.

Казалось, внутри него щелкнул какой-то переключатель. Он покраснел и с яростью набросился на Мадекве.

– Могу я напомнить вам… полковник, что без меня никакой Двадцать Седьмой статьи не будет. Без меня вы просто банда мародеров по лицензии. И позвольте сказать вам, что без моего одобрения вашим людям будет гораздо труднее управлять этим стадом в Долине. Эти бараны доверяют мне, ждут от меня руководства. Не от Флота, не от КОЛИН, не от Ассамблеи Хартии. От меня. Их губернатора. Вам нужно, чтобы я впарил им эту херню, и вы это прекрасно знаете. Так что я бы посоветовал вам держать язык за зубами.

Что-то изменилось в лице Мадекве. Малхолланд заметил это и осекся.

– Губернатор Малхолланд, – официальным тоном произнесла она. – Тот факт, что вы готовы предать своих граждан ради иммунитета от судебного преследования и обеспеченной старости на Земле, не вызывает у меня большого желания обращаться с вами вежливо. На самом деле меня от вас немного подташнивает.

Парочка морпехов встретила эту фразу восторженными возгласами.

– И если вы намекаете, что можете отказаться от нашего соглашения, я должна предостеречь вас от подобных действий. Никто не предает Командование специальных операций по собственной прихоти. Мы не политики, и наказание за предательство будет жестоким. Я ясно выразилась?

– Яснее некуда, – раздался тот же голос.

Я криво ухмыльнулся Мадекве.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я его все-таки прирезал?

– Я велела тебе сесть, Вейл.

Я уже хотел послушаться, но тут увидел, что Малхолланд переключил свое внимание на меня. На его губах появилась кривая улыбка, тяжелое возбуждение от близкого столкновения никуда не делось.

– Да неси чушь, сколько хочешь. У тебя был шанс, и ты его проебал. Надо было ухватиться за этот момент, как за пару хороших сисек, сынок, и заставить его визжать, словно стриптизершу. Это же первое правило. Появляется первоклассная киска – и ты хватаешь ее и сильно сжимаешь. Если ты еще…

– Ах ты, кусок дерьма!

Малхолланд дернулся как от пощечины, затем дернулся еще раз. Четкое и ровное эхо выстрелов разнеслось по комнате, на парадной белой рубашке губернатора расплылись пятна крови. Он вскрикнул, отшатнулся назад, замахал руками, словно мог отразить ими выстрелы.

И сквозь все это доносился голос Арианы, которая кричала на него так, словно изливала нескончаемый поток горя: «Ах ты, кусок дерьма, мы тебе доверяли, урод…»

Второй пистолет Чаканы, брошенный к ногам Ари и всеми позабытый.

Ариана разрядила в Малхолланда всю обойму быстрее, чем я сумел это осознать, и ни один из морпехов КСО не оказался достаточно быстр или готов к тому, чтобы ее остановить.

* * *

На моих глазах Чармс вскинул свой украденный «глок» и всадил в Ариану несколько пуль. Сомневаюсь, чтобы он промахнулся.

Я бросился на него, игнорируя всех остальных собравшихся в комнате. Он заметил мое приближение и сменил прицел, но слишком поздно. Я врезался в него, схватил ствол пистолета и повалил противника на пол. Всю оставшуюся во мне ярость я вложил в отвлекающий крик ему в лицо и короткий колющий удар в горло. Чармс задохнулся и потерял концентрацию, я одной рукой отбил пистолет в сторону, а большим пальцем второй ткнул ему в глаз и засадил до второй фаланги. Мастер-сержант закричал и забился, выронив «глок». Я потянулся за пистолетом, почувствовал, как большой палец согнулся и царапнул о твердый костяной край глазницы. Чармс кричал благим матом, словно демон, выпущенный Супаем из ада, он колотил меня кулаками, терзал мою руку, пытался стряхнуть с себя. Большой палец хрустнул, и я почувствовал, как он оторвался словно гнилой зуб. Подавив вспышку боли, я с яростью приставил «глок» к подбородку Чармса и нажал на крючок.

Пуля снесла ему макушку, во все стороны брызнули капли крови и осколки костей, мое лицо щедро оросило содержимое черепа. Лицо мастер-сержанта исказилось словно расплавленный воск. Глаза Чармса погасли. Внезапно он превратился в какую-то не похожую на человека куклу. Та дернулась один раз и затихла.