Текст книги "Разреженный воздух"

Глава двадцать третья

Я вышел из здания терминала через тот же вход, которым днем ранее воспользовался вместе с Мэдисон. Постоял немного на ступеньках, чувствуя себя невесомым и холодным. Мембрана над головой раскрасила небо всполохами полярных сияний мягких голубых и зеленых тонов, затемняя звезды за его пределами. Сумерки заморозили воздух, ветер стал колючим. Я поднял воротник и мрачно уставился на огни кампуса Портового управления, пытаясь осмыслить все, что произошло за последние тридцать шесть часов. Что я пропустил, какие ошибки совершил, где облажался.

«Я доверяла тебе, Вейл».

Я поморщился. «Что ж, твоя ошибка, лейтенант. В следующий раз шантажируй более крутого силовика высшего класса».

Было в этих словах какое-то горькое удовлетворение, как от укуса ушибленной губы. Но на самом деле они не шибко помогли. В конечном итоге я сильно облажался, и мне не хватало одного аудитора КОЛИН, а следовательно, одного билета домой в криокапсуле. А благодаря ссоре с Чаканой я теперь лишился всех тех полезных ресурсов, которые полиция могла бы мне предоставить, чтобы я смог вернуть Мадекве.

Не говоря уже о том, что я не имел ни малейшего представления о том, что, блядь, тут происходит.

«Но если ты так и будешь стоять здесь и ныть, делу это не поможет».

Холодный ветер согнал меня со ступеней вокзала. Я спускался безрассудно быстро, перепрыгивая по три или четыре ступеньки зараз. Марсианская гравитация хороша для подобных трюков, но каждое приземление приносит очень мало удовольствия – ибо все это слишком похоже на парение. Когда я спустился вниз, беспокойный гнев все еще бурлил внутри меня, в груди стоял железный комок, подпитываемый теперь вернувшимся ритмом разгоряченного состояния.

Я хотя бы отчасти попытался погасить это состояние прогулкой. Оставив хрустальную сверкающую громаду вокзала за спиной, я тяжелыми, нетерпеливыми шагами мерил пространство случайных улочек кампуса, а затем, когда это не сработало, окунулся в яркий мерцающий ночной водоворот городского центра за его пределами.

Ни единой весточки от Гаскелл или Сакаряна. Странно.

«Не более странно, чем любая херня в этом хаосе».

«Вырвите им печень».

Я вновь услышал машинный голос, этот ровный бесстрастный призыв – arrancales el higado! Не то чтобы это было неслыханной угрозой, но звучало странно и неуместно. Слова Чаканы про вудуистское дерьмо были прямо в яблочко. Рабочие из Андского региона, которые вывезли на своих плечах большую часть усилий КОЛИН на ранней стадии освоения Марса, привезли с собой мифы, веру и легенды, которые со временем все больше модифицировались, чтобы соответствовать их новому дому. И наиболее выдающимся из них является пистако, высокое, бледнолицее человекоподобное существо, вооруженное жутким ножом. Пистако приходит по ночам, чтобы утащить спящих андино в уединенное место и разделать ради их жира и внутренних органов.

Когда я работал в Нагорье, эти истории по-прежнему были популярны среди потомков той самой грубой рабочей силы. В тех краях на свободе разгуливает модифицированный вид степной лисицы, выведенный по программе «Основной фауны» еще в те времена, когда кто-то обращал внимание на подобные вещи. Крики, которые эти твари издают в брачный сезон, гарантированно вызовут у вас мурашки, когда вы услышите их в первый раз – кажется, будто маленьких детей пытают. Но немало горцев непременно расскажут вам, что это орут вовсе не лисы, а призраки жертв пистако, заново переживающие последние мучительные пытки под ножом. И так будет продолжаться каждую ночь, снова и снова, пока Пачамама в милости своей не принесет конец времен.

Многие силовики, с которыми я работал в лагерях Нагорья, использовали в работе эффект культурного трепета, который оказывали на местных легенды о пистако. Угрозы срезать жир с костей, если не признаешь вину, или вырвать печень имели мрачный отзвук и ритм, прекрасно передаваясь из уст в уста. В большинстве случаев реальные наказания были куда прозаичнее – в конце концов, кто будет тратить время на лишние заморочки? – но я слышал о паре наглядных примеров, когда преступление было признано достаточно серьезным и люди выполнили кровавую угрозу до самого конца.

Но просто так, в разгар перестрелки, такими словами кидаться не станешь.

Во всяком случае, не тогда, когда уже поимел всю систему безопасности Портового управления. Не тогда, когда вывел из строя охрану цели без единого ответного выстрела с их стороны. Не тогда, когда, по всей видимости, практически по первому требованию наложил лапы на модифицированную боеголовку лишь для того, чтобы уничтожить унылого надсмотрщика-пенсионера в целых пяти кварталах от женщины, за которой ему полагалось присматривать.

Настолько основательно и хорошо экипированные парни не бьют себя в грудь, они не торгуют культурным трепетом. Им это и не нужно.

Ебаная боеголовка ВПР, во имя Пачамамы. Просто на случай, если…

Я резко остановился посреди освещенной неоновыми огнями площади где-то к югу от Хайек и Десятой. Оглядел площадь в поисках уличных вывесок, сориентировался. Пусть мысли и ярость меня нагонят.

На тот случай, если… что?

Они знали, где я нахожусь. Они знали, что я слишком далеко и не смогу помешать нападению в терминале порта. Они знали, что будут уже далеко, когда я доберусь до места похищения.

Так что же такого страшного было в надсмотрщике-пенсионере, если они столь сильно хотели меня испарить?

* * *

Я нашел торговую точку «Упаковщиков Эла» в боковом переулке по соседству с Хайек. Когда я туда добрался, там шла оживленная торговля, и мне пришлось постоять в очереди.

Стоявшие передо мной потенциальные покупатели ждали молча, съежившись от холода. Дешевая громоздкая одежда, явный признак бедности, и облака замерзшего дыхания. Те несколько невнятных обрывков разговоров, которые я уловил, были посвящены челноку и его недавно объявившимся пассажирам. «Ебаные земные надсмотрщики! Что, по-твоему, эти ушлепки здесь делают? Сейчас уже не эра Поселения». И так далее и тому подобное. Прозвучало несколько шуток, грубых и жестоких, – подстегиваемая ненавистью отличительная черта обездоленных. Большинство из них я слышал уже сотни раз. «Как называют землянку с хорошими сиськами? Землянин спускается по трапу челнока и видит, что на него пялится мусорный жук. Трое землян заходят в бордель и просят самого лучшего…»

Когда подошла моя очередь, я заказал комбо «Дешево и сердито» и съел его стоя, прямо из обертки. От дешевого кодированного мяса поднимался пар, острый соус обжигал рот. Я все еще не испытывал голода, но дело было не в этом. Мне понадобится топливо. Но нет худа без добра, чили все равно насмерть разъел вкусовые рецепторы примерно за три укуса – эта еда по качеству так же близка к настоящему стейку из альпаки, как жидкость для полоскания рта – к виски. Местная кухня хуже корабельной стряпни, а это о многом говорит.

«Рада видеть, что ты разнообразия ради решил перегрузить свои органы чувств, – внезапно заявила Рис. – У нас есть миссия?»

Я на мгновение перестал жевать. Хороший вопрос.

«Меня только что уволили. – Я проглотил дешевые калории, которые все еще оставались во рту. – Ты разве не слышала? А Мэдисон Мадекве давно исчезла, ее утащили куда-то на восток, и удачи тому, кто будет выяснять, куда именно. Нет, у нас нет миссии».

«Тогда почему ты ешь?»

Я прожевал еще кусок, проглотил его, а потом признался:

«Не знаю. Что-то не так».

«Не прибегая к логическому обоснованию в качестве посредника, выбери свой первый импульс. Что это будет?»

«Поговорить с Хольмстремом».

«Почему?»

«Он собирал данные о Мадекве. Нет, погоди… у него не будет информации до конца выходных».

«Тогда зачем с ним говорить? Что еще он для тебя делает?»

Я закончил есть и решил сделать передышку. Анализ подсознания для получения оперативной выгоды – стандартная часть протокола Осирис, но от этого она не становится менее раздражающей и навязчивой.

«Он выяснил для меня кое-какие подробности о Колыбель-Сити, – наконец сдался я. – Список подельников Павла Торреса. Оказывается…»

Я почувствовал щелчок, прежде чем тот обрел реальный смысл. Я знал, что у меня есть ответ, еще до того, как точно понял, в чем он заключается.

Разговор с Чаканой на лестничной площадке моего дома-капсулы.

«Я не понимаю, как твое убийство чем-то помешает Мадекве. Она всегда может нанять другого сопровождающего».

«Незаменимых людей не бывает».

И мой инстинктивный экспромт в ответ.

«Сандри Чармс».

«Его работа заключается в том, чтобы быть Сандри Чармсом. Никто другой не сможет этого сделать. Следовательно, он незаменим».

Никто другой не сможет этого сделать.

Я вспомнил собственную скромность. «Я не думаю, что дело во мне».

Но дело было именно во мне.

Разговор с Ханну проносился у меня в голове с внезапно обретенной значимостью, словно мяч для сквоша ударяясь о стены памяти.

«О, и ты был прав насчет этого Декейтера, ты действительно его знаешь. Это тот самый парень, с которым ты тогда работал в соблюдении контрактов».

«Он все еще в СК?»

«Насколько могу судить, нет. Похоже, за это время он довольно неплохо себя зарекомендовал. В последнее время приобрел немало предметов роскоши, в том числе несколько изделий марстеха прошлого сезона. Сейчас живет в отеле на главной улице».

Осирис следила за МЭГ и монитором гормональной нагрузки, а потому заметила прорыв почти в тот же миг, как тот пышным цветом распустился у меня в голове.

«Не прибегая к логическому обоснованию в качестве посредника, – безмятежно произнесла она, – выбери свой первый импульс».

Я скомкал упаковку от комбо, бросил ее на пол, затем вытер пальцы друг о друга, чтобы убрать с них жир.

«Забронируй мне место на следующем „ВэллиВак“, который идет до Колыбель-Сити. Без багажа, посадка где-нибудь не в центре. Лучше всего сесть на остановке по требованию в Западном развале. Анонимный платеж, и я хочу, чтобы он прошел незаметно, откуда-то, где его будет трудно отследить. О, и найди мне местечко подешевле, где можно будет остановиться, как только мы туда доберемся. Очень дешевое и не слишком далеко от центра города».

«Сделано. – Детали брони червем проползли у меня перед глазами и испарились. – Отправление через два часа тридцать семь минут. Я забронировала тебе номер в „Особняках Лутры“, это филиал „Маск-Плаза“. Ты собираешься в Колыбель-Сити искать Мэдисон Мадекве? Тебе напомнить, что поезд, на котором ее похитители покинули Брэдбери, направлялся на восток?»

Я невесело усмехнулся.

«Да неужели?»

«Ты предполагаешь, что это была попытка запутать погоню. Но нет никаких статистических оснований для…»

«Павел Торрес исчез в Колыбель-Сити. Мэдисон Мадекве исчезает, потому что собиралась в Колыбель-Сити разнюхать обстоятельства его исчезновения. И ты разве не знаешь, что у меня есть уникальная связь с этим местом? Когда-то я был приятелем парня, который стал в Колыбели большой шишкой. Вот она, ценность моего бренда, вот почему я незаменим. Сегодня они пришли за мной не для того, чтобы помешать защитить Мадекве. Они пришли для того, чтобы помешать мне отправиться за ней и создать проблемы для мафии Колыбель-Сити».

Рис потребовалась пара мгновений, чтобы переварить тот поток сознания, который она из меня вытащила, превратить его в пакет информации, а затем подвергнуть собственному неумолимому анализу.

«Это не означает, что похитители Мадекве отвезут ее в Колыбель-Сити… или вообще куда-нибудь в пределы округа Шельфа… прямо сейчас».

«Не имеет значения, – мрачно возразил я. – Независимо от того, там ли она сейчас или нет, Колыбель-Сити – ключ к разгадке. Там-то я и распутаю этот клубок».

«А хватит ли у тебя огневой мощи для Нагорья?»

Осирис – разработанная «Блонд Вайсьютис» система управления кризисными ситуациями, нельзя ее за это винить. ОСИРИС – Объединенная ситуативная инфоподдержка и расширенный интерфейс симуляций. Сам смысл ее существования сводится к тому, чтобы предвидеть и контролировать критические конфликтные ситуации, а с ним приходит и молчаливый энтузиазм насчет предстоящей драки. Я говорю «молчаливый», потому что где-то в одиннадцати тысячах метров туго смотанной и собранной в пучок нити посторганического процессора, так тщательно вплетенной в мою нервную систему и мозг, что попытка ее удаления превратит меня в фарш, заложено сразу несколько протоколов, направленных на минимизацию человеческих потерь. Там, где это возможно, ОСИРИС предпочтет избежать нанесения ущерба ценному персоналу – в конце концов, он же является активом компании, – а иногда даже людям в целом, так как она понимает, что большое количество жертв – это почти всегда настоящий кошмар для пиар-отдела.

Но параметры «там, где это возможно» вращаются по орбите вокруг ядра главной миссии, и не стоит даже говорить, что из этого следует. В трудную минуту Осирис всегда предпочтет хаос и убийства провалу.

Мне бы хотелось думать, что я сам создан немного по-другому, но в глубине души подозреваю, что это не так.

«Мне хватит огневой мощи, которая уже при мне. Я иду туда задавать вопросы, а не начинать войну».

«Ты в этом не уверен. – Ее ответ мне совершенно не помог. – Ты собираешься проинформировать лейтенанта Чакану о своих планах?»

«С чего бы мне так поступать?»

«Возможно, будет не лишним иметь некоторую поддержку со стороны органов правопорядка на случай, если твои вопросы воспримут не так хорошо, как ты по какой-то необъяснимой причине надеешься».

Я задумался. Подкрепление – концепция, которой оверрайдеры пользуются крайне редко, поскольку в 99 процентах случаев оно попросту не предусмотрено. Есть только ты и проблема, ради решения которой тебя разбудили посреди бесконечного совместного падения в холодной, жесткой черноте вакуума. В подобных обстоятельствах главенствует ледяной и изолирующий расчет, который отражает твою подготовку и адаптацию. Либо ты справляешься в одиночку, либо терпишь неудачу.

И кроме того, не стоит забывать об ушлепке с «глоком» за дверью моей капсулы. Чакана права, по идее, это мог быть и не коп. Но мне очень не понравилось выражение ее лица, когда я об этом рассказал.

«Никакого подкрепления, – решил я. – Заляжем на дно. Чем меньше людей будет знать, где я сейчас нахожусь, тем лучше. А вот насчет огневой мощи ты, возможно, права».

* * *

По ночам «Арка Цереры» и переулки рядом – это сны машины об архитектурных скалах и миражах, о жестких краях и углах, смягченных заливающей их тьмой, о бесконечных извилистых тропах, ведущих в зловещий мрак. В Вихре улицы освещены по минимуму – такая схема разработана специально для автоматизированных систем, которые занимают большую часть арендуемой площади. Рассчитываешь только на редкие точки маркеров техобслуживания, которые мерцают рядом с лестницами и люками, окрашивая пространство вокруг тусклым красным свечением. Тут и там можно заметить сверкающие высоко над головой бронированные и защищенные от попыток забраться внутрь корпоративные логотипы, цедившие на улицы внизу скупые доли растворяющегося в темноте сияния.

В остальном же ты предоставлен сам себе.

Обитатели Вихря из плоти и крови давно с этим смирились. Они достаточно умны, понимают, что город пальцем о палец не ударит, чтобы улучшить ситуацию – в гарнитурах же предусмотрен режим ночного видения, разве нет, так чего эти нытики бухтят? – и утешают себя старой песней о Суровом Фронтире, который осваивает человечество. Помечают здания дешевой светящейся краской сине-белого или кричащего об опасности желтого цвета, а также стрелками, указателями и граффити, и последние, честно говоря, довольно сдержанные, с учетом всех обстоятельств. Местные жители клянчат, заполучают обманом или в открытую крадут нужный софт и дополнительные емкости аккумуляторов, необходимые для крайне энергозатратных приложений ночного видения, устанавливаемых на их довольно дешевые гарнитуры. Многие считают, что в краткосрочной перспективе это самый разумный шаг – в конце концов, они же не собираются жить в Вихре вечно, не так ли? Что-то случится, что-то должно произойти. Как говорят, «Высокий Рубеж – это постоянно меняющаяся матрица возможностей, позволяющая мотивированным людям добиться успеха». Работайте усердно, работайте с умом, и ваши усилия почти гарантированно будут вознаграждены. И все местные жители – это потомки кого-то, кто прилетел на Марс по собственному выбору вместо того, чтобы томиться в бюрократической изоляции там, на Земле. Дух первопроходца заложен в генах каждого, и как при таком раскладе они могут облажаться?

Менее оптимистично настроенные типы отправляются на Бульвар и закладывают самих себя за более долгосрочное решение – быстрорастущие модификации сетчатки, сделанные, как гласит реклама, из выращенных генов совы или акулы или же, что, учитывая цену более вероятно, из бесконечного генетического запаса бродячих кошек с городских улиц. На то, чтобы кристаллы тапетума полностью выросли за сетчаткой, требуется пара недель – и процесс этот зачастую болезненный и чреватый осложнениями – но эй, говорят, что усовершенствованные палочки и колбочки начинают действовать чуть ли не на следующий день.

Я получил свои любезно предоставленные «Блонд Вайсьютис» акульи глаза в клинике усовершенствования кандидатов в Эксмуте, когда мне было шесть недель – тогда мой младенческий мозг все еще пытался разобраться, как ему использовать зрение, с которым я выскочил из утробы. По всей видимости, это было идеальное время для установки апгрейдов. Едва ли это была очень веселая процедура для почти что новорожденного, но, с другой стороны, я пользуюсь полученным зрением всю жизнь. Я скользил по темным улицам Вихря, уделяя им не больше внимания, чем прогулке по бульвару Хайек средь бела дня. Слабый синеватый блеск акульего зрения на всем, идеальная четкость.

Маркеры места преступления из пиксельного тумана все еще висели на прежнем месте по соседству с домом 1009 по Церера-драйв 4, и никто над ними даже не надругался. В темноте одиноко парил криминологический дрон-часовой. Когда я приблизился, он просканировал меня мигающим красным светом и дал пройти. Я даже захотел отвесить ему пинка, но вовремя спохватился, когда дрон шмыгнул в сторону. Каждый раз, как я выхожу из комы, эти твари оказываются вооружены все лучше и лучше, а рабочие параметры полицейского департамента Брэдбери стали довольно беспощадными после очередного бунта, развязанного фрокерами. А если уж с полицией невыгодно связываться – по правде говоря, это и раньше-то никогда не окупалось, – то уж с их ИИ и подавно.

Я поднялся по лестнице и обнаружил, что меня ждет Ариана. Та же дешевая пижама, вот только лицо без боевой раскраски, а глаза туманны из-за не до конца развеявшегося сна. Неуверенная улыбка скользнула по моим губам.

– Ты все-таки передумала насчет матча-реванша?

– Не время для шуток, Хак. Я чертовски о тебе беспокоилась. Я выпила только четверть колпачка, достаточно для того, чтобы остался след, если они вздумают выяснить, почему я не открыла дверь.

– Умно.

Она наградила меня кислым взглядом, который буквально вопил: «Не смей снисходительно ко мне относиться, мудила».

Я откашлялся.

– Слушай, Ари. Почему бы тебе хотя бы не зайти выпить стаканчик на ночь? Я мог бы…

– Здесь кто-то был, – нетерпеливо заявила она. – Искал тебя.

* * *

Я все равно приготовил ей напиток – большой сладкий коктейль с ромом, который, как знал, ей нравится. Она сидела на краю полки рядом с кроватью и держала нетронутый бокал на коленях, пока я просматривал записи внешних камер наблюдения Дайсона за последние несколько часов. Неудачная погоня на лестничной клетке, внезапный белый взрыв гранаты со слезоточивым газом, а вот я, шатаясь, выбираюсь из облака газа как придурок, вот сижу, хрипя, кашляя и вытирая глаза, вот говорю с Арианой, вот сижу один, вот появляются копы, вот мы общаемся с Чаканой.

Затем: все уходят.

– Я проснулась около часа назад, – произнесла Ариана, чтобы нарушить тишину, – в моем почтовом ящике мигала напоминалка от копов. Свяжитесь со станцией на Соджорнер-стрит, если вы заметили что-нибудь необычное между бла-бла-бла. Похоже, они даже не потрудились провести поквартирный обход.

– Нет, – рассеянно ответил я, глядя на мерцающие изображения с камер наблюдения. – Их всех привлекли к более важному делу.

– Дебилы, – это было сказано без особого яда. Как и все жители Вихря, Ариана слишком хорошо понимала свою относительную важность в грандиозной схеме дел городской полиции. – В любом случае, я встаю и включаю дверную камеру, знаешь, сканирую местность, хочу убедиться, что они действительно все ушли. И тут я вижу, как какой-то парень болтается на лестнице прямо рядом с твоей дверью.

– Ага, а вот и он, – пробормотал я. На экране возникла невзрачная фигура: мешковатая одежда, обязательный капюшон, на лице непрозрачные линзы гарнитуры. Мне показалось, что в нижней части его лица есть что-то знакомое, но не для уверенного опознания. И тот факт, что он продолжал украдкой смотреть по сторонам, не шибко мне помогал. – Ублюдок знает основы слежки.

Ариана зевнула, борясь с мелатонином.

– Думаешь, он работает с парнями, которые пытались тебя взорвать? Или это полицейский, который за чем-то вернулся?

Я сделал фокус на фигуре, включил инфракрасный и спектральный анализ. Никаких признаков оружия. Да и язык тела не выдавал в нем человека, зарабатывающего на жизнь насилием. За чем бы ни пришел незнакомец, это не было похоже на очередную попытку нападения.

Возможно, кто-то пересматривал свою стратегию.

Я почувствовал, как у меня дернулся глаз, и тщательно запихал нарастающий гнев куда подальше на случай, если он мне пригодится.

– Слушай, Ари, мне нужно уехать из города на некоторое время. Если увидишь, как кто-то еще возится возле моей двери, пока меня нет, держись от него подальше. Это не те люди, с которыми ты бы хотела связываться.

– Разумеется. – Танцовщица в клубе, она каждый рабочий день имела дело с людьми, с которыми не хотела бы связываться. Ариана все-таки сделала глоток приготовленного мной коктейля. – Решил наведаться в местечко поприятнее?

Она родилась на Марсе. Для нее это была не шутка.

– Проведу пару недель у океана, – невозмутимо ответил я, все еще разглядывая фигуру на экране, – хочу освежить свои умения в серфинге.

– Чего?

– Забей. – Внезапно я почувствовал себя подлым и мерзким. – Просто… как я уже сказал, береги себя. Береги себя, Ари. Плохо уже, что все так сорвалось с цепи. Не хватало еще, чтобы и ты попала в сопутствующий ущерб.

Она усмехнулась и откинулась назад, опершись локтями о кровать.

– Хак, ты иногда такой милый, ты знаешь это?

– Я включу это в свое резюме.

Под дешевой пижамой с принтом она лениво сдвинула бедра вместе.

– Тебе придется сделать гораздо больше.

Я сделал глубокой вдох и посмотрел на нее сверху вниз:

– Это правда?

– Правда, оверрайдер.

– Ты закончила с коктейлем?

Она вопросительно уставилась на высокий бокал в своей руке. Тот все еще был наполовину заполнен смесью льда и алкоголя. Ари медленно подняла бокал, словно салютуя, и, изогнув бровь, посмотрела на меня. Затем неторопливо вылила содержимое на свою пижаму. Коктейль намочил ей грудь, дешевая ткань прилипла к телу, проступили торчащие от холода соски. Ари выпустила опустевший бокал из рук, и тот упал на пол. Уткнувшись подбородком в грудь, она несколько секунд рассматривала дело рук своих, казалось, что-то серьезно обдумывала, затем подняла взгляд и улыбнулась.

– Закончила, – хрипло сказала она. – Ну вот, теперь я вся мокрая и липкая.