Текст книги "Разреженный воздух"

Глава сорок третья

– Откуда ты знаешь, что он придет? – не унимался Сакарян, когда мы все уже устроились и растворились в тени.

– Я не знаю, – терпеливо ответил я. Мы уже обсуждали этот вопрос. – У тебя есть идея получше?

Повисла тишина, он думал. Холодный, как нож, ветер пронесся по переулку перед домом Учаримы. Я поднял воротник плаща, передвинулся поближе к укрытию в углу балконной стены. Руки и лицо казались гладкими словно лед – из-за непогоды и антискан-маскировки, которой мы все намазались перед операцией. Над головой, в тонком срезе неба между зданиями, зеленым и золотым сиянием переливалась Мембрана – словно искры сыпались с темной массы экзотического сплава под воздействием абразивных инструментов. Она издавала слабое, всепроникающее шипение, уравновешивающее призрачный стон ветра. Сакарян откашлялся.

– Мне просто не хочется полагаться на эту шлюху, – пробормотал он.

– Сакарян, а мне бы не хотелось полагаться на тебя. Но вот мы здесь. Она сделала выбор, все с ней будет в порядке.

– Она так легко сдалась, да?

– У нее не было другого выбора. Или играть с нами в мяч, или я отдам ее Декейтеру и familias andinas. Что бы ты сделал на ее месте?

Он хмыкнул.

– Мне все еще кажется, что твой план чертовски притянут за уши.

Будь это всей правдой, Сакарян попал бы в самую точку. Но он делал выводы на основе неполной информации. Он не знал – так как я ничего ему не сказал, – что на самом деле перетянуло Нину Учариму на нашу сторону: связь Идальго с Земным флотом и его планы на готовящийся переворот. Из всех предательств, которые Учарима пережила за свою жизнь в Нагорье, это явно пошатнуло ее больше всех.

Иногда патриотизм скрывается в самых неожиданных местах.

И было много чего такого, чем я не собирался делиться с нашим достопочтенным комиссаром прямо сейчас.

– Скажи мне вот что, Сакарян, – начал я. – Раз уж мы ждем. Была ли у «Седж Системс» какая-то связь с этой фальшивой марстеховской аферой? Были у маршалов какие-нибудь открытые дела на них, когда ты еще работал здесь?

– Насколько мне известно, нет. А что?

Я вспомнил взволнованное сообщение от Луппи, разговор, который у нас с ним состоялся позже в тот же день. Каким-то образом журналисту удалось остаться в безопасности, когда гнев машины Колыбель-Сити обрушился на мою голову. Десять лет вне игры или нет, он все еще оставался на плаву и умел прятаться, а потому не время раскрывать мои источники. Я тщательно подбирал слова.

– Я просто интересуюсь Чандом, вот и все.

– Чем конкретно? – резко спросил Сакарян.

– Насколько хорошие у него были связи на самом деле, кого он знал. Видишь ли, «Седж» держали Чанда в качестве руководителя службы корпоративной безопасности, но он не был в штате. Он был независимым подрядчиком. И, по словам Декейтера, имел давние связи с Аллаукой и аппаратом Колыбель-Сити. Все шло тихо-мирно, и, вероятно, именно поэтому Аллаука смогла так быстро добраться до Чанда, когда узнала, что я иду по его следу. Она зовет старого знакомого, он думает, что предстоит разбор полетов, а оказывается, она просто заваривает переборки, пытаясь изолировать брешь на Чазме Корриенте. Ракель знала, что рано или поздно я до него доберусь. Знала, что я, скорее всего, вытяну из него всю информацию.

– Она могла бы просто убить тебя, а не его.

– Это труднее.

Он фыркнул.

– Ну да, конечно. «Не буди оверрайдера». Я совсем забыл, как ты в одиночку выбрался из того подземелья, а затем заскочил повидаться с нами в Шейдс-Эдж, когда у тебя выдался свободный часочек.

– Разница, – спокойно ответил я, – в том, что я был неизвестной переменной. Аллаука не могла дотянуться до меня так же легко, как до Чанда, не знала, возьму ли я взятку и во сколько она ей обернется, и, что важнее всего, не знала, какую поддержку я мог или не мог прихватить с собой из Брэдбери. Заткнуть утечку информации Чандом было проще всего, и она все разыграла так, что либо я становился соучастником его смерти, попав к ней на крючок, либо отправлялся следом за Чандом. Скорее всего, потом она бы в любом случае меня убила, просто чтобы перестраховаться. Как и любого, кто стоял бы слишком близко к процессу.

– Довольно экстремальная реакция для человека, который последние пять лет пытался очистить свою репутацию.

– Она запаниковала.

– А из-за тебя часто паникуют, да, Вейл?

Я проигнорировал подначку.

– Честно говоря, я ее не виню. Есть большая вероятность, что «Седж» пойдет ко дну, если это всплывет. Поддельный марстех плохо смотрится в отчетах перед инвесторами. Марсианские технологии – первоклассная наследственная структура, столп, на котором стоит вся планета. И мы говорим о продукте, на долю которого приходится двузначный процент всех марсианских доходов. Жутко даже думать, какие будут последствия. Доверие инвесторов из КОЛИН падает ниже плинтуса, марин терпит крах, вся экономика Долины входит в штопор. И это только начало. Никто не знает, на что могут пойти сильные мира сего, чтобы это утаить. Малхолланд…

– У нас гости, – в передатчике раздается лаконичный голос Таманга. – Краулер последней модели, подъезжает спереди. Похож на «Теслу» или «Гурунг-Митру». В двух кварталах отсюда.

– Хорошо, – рявкнул Сакарян. – Снайперы наизготовку. Остальным – тишина на связи, оставайтесь в укрытии, не дышите без лишней необходимости. Давайте провернем все чисто.

В его тоне слышалось облегчение от того, что разговор окончен и он теперь может заняться чем-то конкретным. Я почувствовал, что ухмыляюсь, но на самом деле не был удивлен. Текущая миссия – словно наркотик, уничтожает все остальное. Я слышал, как снайперы докладывают, что цель захвачена, и, несмотря на то что все разворачивалось с дальней стороны здания, мой пульс участился от предвкушения.

– Краулер остановился, – доложил Таманг. Он словно жвачку жевал. – Не у нашего дома, босс.

– Следите за ними.

– Две цели, – сообщил один из снайперов. – Мужчина и женщина. Цели захвачены.

Его коллеги эхом подтвердили захват целей.

– Они поддерживают друг друга в стоячем положении, – сказал Таманг и фыркнул от смеха. – Судя по всему, оба под завязку чем-то накачались.

Напряжение ощутимо пошло на спад. Я вспомнил свой первый визит в этот дом, когда мы с Учаримой шли, спотыкаясь, под действием зелья. Меньше двух недель прошло, а казалось, это было в другой жизни. Как будто что-то встряхнулось внутри меня, распалось на части и сложилось в новую конфигурацию.

– Они заходят внутрь, – снова Таманг. – Краулер дает задний ход. Уезжает.

«Добраться до Идальго, – напомнил я себе. – Заставить его отдать Мадекве. Привести ее к Гаскелл. Устранить помехи, сделать дело. Вернуться домой».

Внезапно Земля оказалась настолько близко, что я мог почувствовать ее вкус.

– Чисто, – подытожил Таманг. – Все, ребята, шоу окончено.

Ворчание по связи. Я не мог их винить – чувствовал, как мой собственный повышенный пульс замедляется, от разочарования медленно спадают боевые ожидания. Жалобы прекратились, когда Сакарян велел бойцам заткнуться. На пару минут все стихло. Лишь стон ветра да шипение светового шоу Мембраны над головой.

Я снова нажал на кнопку связи.

– Сакарян?

– На связи. Чего тебе?

– Я говорил о Чанде…

Он вздохнул.

– Я думал, мы говорили о Малхолланде.

– Фактор Малхолланда, да. Но наш уважаемый губернатор дает регионам достаточно свободы, ему все равно, чем они занимаются, пока поступает дань. Ты это знаешь. Но что-то настолько значимое? Я прямо вижу, как он проделывает весь путь по Долине, словно сам Супай пробудился. Я вижу, как головорезы из Партии Процветания сами устраняют пробоины в переборках, наводят порядок в доме, как они это делали после того, как КОЛИН отменил предыдущий аудит в 95-м, – аресты и исчезновения, показательные суды и неглубокие могилы, ну сам понимаешь.

– Эти обвинения так и не были доказаны, Вейл. Никто так и не нашел связи с официальным каналом Партии Процветания. Тогда здесь действовали только местные преступные группировки.

– Разумеется. И ты хочешь продать мне подлинную окаменелую печатную плату марсианской ур-культуры – и она стоит миллионы. Не грузи мне вакуум, Сакарян. Мы все знаем, что тогда произошло, и Аллаука, скорее всего, стояла к действу ближе большинства. Она знала, к чему может привести крах «Седж». Она думала, что с Торресом покончено, и тут вдруг появляюсь я, преследуя его призрак. Она, наверное, чуть не обделалась. И попыталась пресечь происходящее любым возможным способом.

Сакарян ответил не сразу.

– Ну, хорошо. Но я все еще не понимаю, почему тебе по-прежнему не дает покоя Чанд. Если ты прав, то он скорее всего был сопутствующим ущербом.

– Вероятно, но мне не дает покоя эта история с независимым подрядчиком. Что-то не стыкуется. Чанд работал по всему Разлому. Если он был хорош в своем деле, то завел целую сеть связей помимо «Седж» и Аллауки. И мне хочется выяснить, что это были за связи. – Я сделал паузу, а затем задал тщательно продуманный вопрос: – А может, мы что-то упустили? Какие-то нежелательные последствия, о которых мы понятия не имеем? Ты когда-нибудь видел какие-нибудь открытые материалы по его делу?

– Нет. Я же говорил тебе, что никогда не имел дела с «Седж».

Я мрачно кивнул сам себе.

– Я не говорю о «Седж». Я говорю о любых других делах. Какая-нибудь хрень на Чанда, но не связанная с этой конторой.

– Такого тоже не видел, насколько я помню. – Еще один вздох… стоящая за ним усталость отчетливо передалась по связи. – Я был маршалом восемь лет, Вейл. За это время я видел слишком много дел. Целую кучу отморозков, которых приходилось запоминать.

Я уставился на темный силуэт дома в противоположном конце переулка, высматривая движение. Никого из маршалов я не видел, но там находился такой же мощный отряд, как и группа Таманга впереди. Сакарян привел с собой столько людей, сколько смог собрать, не проинформировав местный департамент полиции о нашем вторжении на их территорию.

– Отморозков везде полно, – тихо сказал я.

«Я был в „Седж Системс“, и ты не поверишь, что я раскопал. Есть один парень-силовик, чьими услугами они пользуются, зовут его Чанд».

Я слегка поежился, проверил оружие.

– Ты уже сообщил о чем-нибудь Астрид Гаскелл? – поинтересовался я.

– Нет. Как ты мне столь настойчиво твердил на прошлой неделе, Земной надзор разыгрывает свою партию и держит карты при себе. Нет никакого смысла сообщать им о каждой мелкой находке, как только мы ее раскопаем.

– Как-то внезапно и очень по-фрокерски с твоей стороны. Посредничество идет не так гладко, как вы надеялись?

– Это Земля, Вейл. Мы все можем притворяться, что держимся за руки и ладим, но, в конечном итоге, они – лишь кучка невежественных титулованных придурков, точно таких же, как и все остальные, кто прилетает с Матушки-Земли.

Пара сдавленных смешков на линии. Я сердито уставился на другие балконы.

– Без обид, – добавил Сакарян.

– О, не волнуйся, я бы не…

Шипение на линии связи.

– Задний переулок. Приближается машина. Похожа на вездеход.

– Ну хорошо. Тогда эта – за мной. Верно, комиссар?

Пауза. Затем послышался его голос, несговорчивый, словно труп, который тащат по земле.

– Верно. У Вейла все козыри. Действуйте по его команде.

– Спасибо. Снайперы, отключайте звук.

Мы прошли через ту же рутину, что и прежде. По переулку с грохотом проехал краулер – классическая модель, созданная для тяжелых условий, с четкой родословной, уходящей к временам Поселения и причинам, по которым все наземные машины на Марсе называют краулерами, даже когда они ими не являются. Мои внутренние системы захватили транспортное средство для тщательной оценки и засыпали взор данными, словно фейерверк в канун Лутры.

«„Лендровер-Викинг“, третье поколение, – подытожила Рис. – Сертифицированные герметичные двери, сборка платинового уровня, готов к любой поверхности. Усиленная броня, выглядит как модель для спецслужб. Возраст по меньшей мере двадцать лет. Прямо сейчас ищу его в реестре транспортных средств».

«Забудь об этом. Просто найди мне слабые места в износе».

«Сканирую».

– Это что, один из наших? – спросил снайпер, очевидно, придя к аналогичным выводам.

– Только не в такой окраске, – ответил кто-то еще.

Краулер остановился, отворился люк. Наружу высыпали фигуры – экономность их движений говорила о многом. Я почувствовал, как напряжение расползается по нервам, требуя высвобождения. «Флотская тактика, – говорило оно, – а вот и они».

– Это они, – сообщил я в микрофон, – на этот раз все по-настоящему.

– Три цели, – четко доложил один из снайперов. – Двое мужчин, одна женщина. Спектральный анализ показывает наличие скрытого оружия. Похоже, они направляются внутрь.

Я высунул голову из-за угла балконной стены и порадовался открывшемуся виду. Все три фигуры были одеты в невзрачную темную экипировку, достаточно свободную, чтобы скрыть множество потайных предметов. Они стояли лицом к черному входу в дом Учаримы с таким видом, будто ожидали, что с другой стороны двери их поджидает Тарсисский бродяга. Режим поражения задействован.

Двое бойцов по флангам были в гарнитурах, бесстрастные черты лица ниже казались одинаковыми и обезличенными. А вот стоящая между ними женщина без линз…

…в моей голове что-то щелкнуло…

…это была Мэдисон Мадекве.

Глава сорок четвертая

От шока я стал невесомым и зацикленным на цели. Словно термоусадочная пленка внезапной ледяной хваткой обернулась вокруг сердца и кишок. Потребовалось сознательное усилие, чтобы высвободиться.

«Шевелись, оверрайдер!»

Пригнуться, нырнуть с балкона в квартиру Учаримы. Проверить ХК – с предохранителя снят, магазин полный. Нина, ссутулившись, сидела на шезлонге в центре комнаты, вытянув скованные наручниками запястья перед собой, рот аккуратно заклеен пластырем с настроенным на энзимы кляпом. В трех метрах от нее на стуле с прямой спинкой сидел маршал, держа в руках дергач. Оба уставились на меня.

Резко кивнуть, не останавливаться, пройти мимо. Я выскользнул из квартиры на лестничную площадку. Напряг слух – слабый звук осторожных шагов десятью пролетами ниже.

Я направился вниз, не делая никаких попыток скрыться. Просто обычный среднестатистический горожанин решил проветриться вечерком.

«Критические системы», – велел я.

«Уже запущены. Но твоя стратегия мне не ясна…»

«Просто продолжай в том же духе».

Два пролета вниз, и двери реквизированных квартир нижнего уровня по обе стороны от меня распахнулись. Сгорбившиеся фигуры в черном глядели из-за гарнитур и темного блеска оружия. Я провел пальцем по губам, призывая к тишине, и махнул им рукой, проходя мимо, чтобы бойцы вернулись обратно.

Шаги внизу прекратились. Они услышали, как я спускаюсь, и, не зная, как им поступить, пытались определиться, что делать. Они были сбиты с толку.

Им позвонила охваченная паникой Учарима, лепеча про то, что неизвестные фигуры в масках молниеносно вырубили Бледного, то есть Грега, и оставили загадочное предупреждение держаться подальше от дел «Блонд Вайсьютис». Когда они принялись звонить Бледному, чтобы подтвердить эту информацию, их ждала мертвая тишина. И если в снаряжении Грега были какие-нибудь приличные программы медицинского мониторинга, они зафиксировали его смерть, когда я всадил ему в грудь противопехотный заряд. Они наверняка знали: что-то пошло не так. А добавление в замес «Блонд Вайсьютис» только усиливало путаницу. Они знали, что я мертв – точнее так думали, – но они также знали, на кого я раньше работал. Допустим, в Идальго проснулась паранойя спецоперативника – даже если он и не был параноиком, когда начинал, шесть лет под глубоким прикрытием в одиночку на Марсе были довольно плодородной почвой для психоза, так что неизвестно, к каким догадкам он со своей маленькой бандой мог прийти к этому моменту. Короче говоря, Учариме грозила опасность, что могло привести к разоблачению Идальго, и на такой риск тот пойти не мог.

В такой короткий срок я не смог придумать лучшего отвлекающего маневра, чтобы навешать Идальго лапшу на уши. Причем легенда вышла очень даже ничего. Даже жаль, что Мэдисон Мадекве вздумала явиться и разрушить все мои рабочие фантазии.

Я вывернул из-за угла, ведущего на первый этаж, увидел, как они стоят и прислушиваются. Не сбавляя шага, спустился вниз.

– Добрый вечер, джентльмены. Мэм.

Широкая, приклеившаяся к лицу обезоруживающая улыбка явно контрастировала с совершенно очевидными черными полосами антискан-маски, ХК опущен низко и спрятан в складках маршальского плаща.

В лучшем случае это даст мне пару секунд.

Мадекве узнала меня под слоями мази. Недоуменно разинула рот. Она не достала оружия, и теперь такой возможности у нее уже не будет. Двое ее спутников опередили Мэдисон и уже вытащили из-под полы отвратительного вида карабины «ФН Херстал» со складными прикладами, стволы которых пока смотрели вниз. Не то оружие, которое вы бы хотели видеть в режиме наведения. Разгоряченный до предела, я вытащил из складок плаща ХК и быстро всадил по заряду в обоих. Грубый грохот выстрелов на лестничной клетке слился почти в единый звук. Я угодил бойцам куда-то в грудь, и они обмякли, словно внезапно отключенные от сети, в свете вспышек из дула «палубной метлы» покатились назад по лестнице и приземлились на полпути беспорядочной путаницей конечностей и истекающих красным тел. Глухо стукнуло упавшее оружие, совершившее вояж вместе с ними.

Момент растянулся до предела.

– Выстрелы, – прошипел кто-то по каналу связи.

– Все под контролем, – огрызнулся я в ответ. – Оставайтесь на местах.

– Вейл? – Мадекве выглядела так, словно я двинул ее под дых.

Я мельком заметил, что она обрезала волосы, обкорнав их до короткого горшка тугих косичек. Это и отсутствие гарнитуры в виде крыла чайки, которую она напоказ надевала в Брэдбери, придавали ее лицу более широкий и сильный вид.

Я снял горловой микрофон, отключив маршалов от связи.

– В машине кто-то есть?

– Ты… но ты же убит… – Она повернулась, уставилась на трупы. – Ты просто…

– В машине кто-то есть?

Она ошеломленно покачала головой.

– Тогда идем. – Я махнул в ее сторону дулом дробовика. – У нас минута, если не меньше. Это место битком набито маршалами. Хочешь с ними познакомиться?

– Но… ты…

– Да господи, блин, ты хочешь умереть? Нет времени объяснять! Пошли.

Обратно вниз по лестнице, мимо упавших тел и растекающихся луж крови… подошвы ботинок мимоходом ее зачерпнули, оставляя липкие отпечатки на следующем пролете. Я снова включил связь.

– Это Вейл. Выхожу через заднюю дверь – со мной один заключенный. Огонь не открывать, просканируйте периферию на предмет входящих целей.

– Вейл? – Сакарян. – Что там произошло, что…

Я отключился.

Мы спустились на цокольный этаж, нашли дверь в переулок. Бронированная махина «лендровера» стояла в освещенном вспышками Мембраны мраке как доисторическое чудовище, готовое проснуться.

«Взломай этот кусок дерьма, хорошо?»

«Сделано».

Двигатель с грохотом ожил, люк с нашей стороны распахнулся. Для приличия я дробовиком подтолкнул Мадекве вперед. Усадил ее в машину, забрался следом.

«Рис, вытащи нас нахер отсюда. Петляющий маршрут, но старайся по возможности соблюдать ограничения скорости».

«Это можно».

«Лендровер» резко рванул вперед, разгоняясь с высоким воем турбин. Выполнил идеально выверенный поворот с торможением на следующем перекрестке, вильнул влево и прочь. Я выбрался из того угла, в который меня зашвырнуло на повороте. Маршалы очнулись, канал заполонила их ошарашенная болтовня. Многие задавали вопросы, ни один из которых не был излишне вежливым.

– Вейл? Вейл? – яростный голос Сакаряна перекричал весь остальной галдеж. – Ты что творишь, мудак краснопесочный?

Я снова включил передатчик. Почувствовал, как по лицу расплывается зыбкая адреналиновая ухмылка, словно пятно жира от дешевого напечатанного кебаба.

– Прости, комиссар. Беру заключенного под временную охрану. Тебе-то я не могу доверить ее безопасность.

Тишина. По тому, как исчезли фоновые звуки, я понял, что он отключил общий канал. Другого подтверждения мне не требовалось.

– Вейл?

– Брось, Сакарян, почему бы тебе не перестать притворяться?

Я искоса глянул на Мэдисон Мадекве. В свете приборных панелей ее лицо отливало эбонитовым блеском. Иисус и Пачамама, она великолепна даже во время отходняка после боя. Я жестом велел ей молчать, и она напряженно кивнула. Я нажал «связь» на моих внутренних системах, и увидел, как загорелась панель связи «лендровера». Голос Сакаряна наполнил салон.

– Я не знаю, о чем ты, блядь, говоришь, Вейл. Но тебе лучше вернуться сюда, прежде чем…

Я перебил его.

– Конечно. Позволь мне вкратце тебя просветить, комиссар. Вот так вот заявиться на Гингрич-Филд? У тебя что, маршальская служба спасения? Тогда ты довольно хорошо все скрыл, но ситуация не складывалась. Ты там не меня спасал – ты выслеживал Чанда.

– У тебя параноидальный бред, Вейл. Прошивка оверрайдера, которую установили в БВ, окончательно поджарила тебе мозги.

– В самом деле? Не хочешь тогда объяснить вот это? – Я сморгнул на экран сообщение от Себа Луппи и проиграл его.

«Я был в „Седж Системс“, и ты не поверишь, что я раскопал. Есть один парень-силовик, чьими услугами они пользуются, зовут его Чанд. Сандор Чанд. Его имя всплывает во всей их системе безопасности, в общем, явный решала. Конечно, с ним я увидеться не смог, меня отвлекли с помощью какого-то низкопробного пиарщика. Но я просидел там пару часов в загончике для посетителей, пока они ждали, не надоест ли мне и не уйду ли я. И хочешь знать, кто вдруг заявился в „Седж“ и кого провели внутрь со всеми подобающими церемониями? Сам Питер, мать его, Сакарян, комиссар во всей своей экс-маршальской славе. Судя по тому, как они обхаживали этого хмыря, можно было подумать, что к ним ультра-путешественник заявился. Я не знаю…»

Когда я выключил воспроизведение, тишина разверзлась словно пропасть. С другого конца салона «лендровера» Мадекве все еще наблюдала за мной, но я не мог понять, что скрывается в ее взгляде.

– Не знаю, кто это был, – попытался оправдаться Сакарян, – но…

– Не имеет значения, кто это был. Забудь о нем. – В мой тон вписалась неожиданная нотка гнева. – И я убью тебя, если ты хотя бы приблизишься к нему, слово даю.

– Вейл, я ездил в «Седж Системс» не для встречи с Чандом, я…

– Хорошая попытка, комиссар. Но ложь не твоя стихия. Ты мне двадцать минут назад сказал, что у тебя нет никаких связей с «Седж». А теперь они вдруг образовались?

– Верно, об этом я солгал. – В его тоне появилась настойчивость. – Разумеется. Разве можно меня в этом винить? Думаешь, я собираюсь делиться разведывательными данными…

– О, да прекрати уже! – Крик сорвался с моих губ, прежде чем я успел это осознать. Мэдисон с любопытством взглянула на меня. Я снова понизил голос. – Я так устал от вас и от вашей поебени с Высоким Рубежом! Ты продажен, Сакарян, ты повязан со всеми! Ты и «Седж», ты и Чанд. Ты и Малхолланд, почему бы и нет? Тебя еще Таманг сдал, пока мы ждали бригаду криминалистов, только я тогда ничего не понял. Он назвал Чанда по имени, он уже знал, что Чанд там, внизу. Но Таманг вниз не спускался, так откуда же он обо всем узнал?

– Я…

– Он узнал, потому что ему, как и всем остальным в твоей команде, провели инструктаж. И в нем было одно задание: выследить и захватить Сандора Чанда. Ты работал с Чандом, чтобы добраться до Идальго. Чтобы закрыть его лавочку, спасти «Седж» и спасти великий миф о марстехе, на котором основана ваша печальная маленькая мечта о собственной планете.

Снова тишина, на этот раз неприятная. Я чувствовал вскипающую в Сакаряне ярость.

– Ты говоришь о моем доме, Вейл.

– Да? Что ж, наслаждайся. А я тем временем отвезу Мадекве к Гаскелл, как и обещал, а затем с радостью помашу вам всем рукой. Увидимся в лентах новостей.

Скорчив гримасу, я отрубил связь. Рядом зашевелилась Мадекве. Я наградил ее неприязненным косым взглядом.

– А ты оставайся на месте, флотская девочка. Даже не думай. Не то я тебе мозги вышибу.

Крошечная складка в уголке ее рта. Она кивнула.

– Когда ты все понял?

– Где-то три минуты назад, когда увидел тебя в обществе твоих друзей-громил. А должен был догадаться давным-давно.

– Не расстраивайся. Я зарабатываю этим на жизнь.

– Заткнись.

Я развалился в ковшеобразном сиденье «лендровера». Взглянул поверх панели управления на спящий город, сквозь который машину ловко вела Рис. Со всех сторон нас окружали высокие темные здания, запятнанные неровным рисунком немногих освещенных окон, а между ними неслось навстречу шоссе, которое я совсем не узнавал.

– Куда мы направляемся? – тихо спросила Мадекве.

– Минуту мне дай! Я вообще не в курсе, куда мы направляемся. Я ради тебя недавно сжег большую часть топлива.

– Я об этом не просила.

– Ну да, а я не просил вооруженных дебилов появляться возле моего дома с флотской боеголовкой. Но они взяли и нарисовались.

На этот раз она, кажется, дрогнула.

– Это было не мое решение.

– Но разве ты удосужилась меня предупредить?

– Я не знала. Идальго – он… – Мадекве оборвала себя, как только его имя слетело с ее губ.

– … глубоко законспирированный флотский психопат, такой же, как и ты. Да, я получил памятку. Убивает людей направо и налево по всему Разлому, прямо как во времена Окомби.

На долю секунды она выглядела так, словно я отвесил ей пощечину. Затем ее лицо посуровело так же быстро, как затвердевает нанобетон, и она, откинувшись на спинку кресла, принялась сверлить меня безмолвным взглядом мертвых глаз. Я начал давить дальше, подчиняясь остаточному зуду ярости, оставшемуся после боя на лестнице.

– Когда за тобой пришли вербовщики, Мэдисон? Когда ты еще подростком оставалась в племени? Когда ты вошла в совет племени? Или сразу после того, как ты сдала тест Вандевера?

Великолепный рот с длинными губами на мгновение приоткрылся.

– А ты, как я погляжу, копался в моей биографии.

– Попросил друга сделать это для меня. Сейчас он умирает, поджаренный флотским вирусом.

– Ты винишь в этом меня?

– Не меняй тему. Нет, тебя я не виню. Не ты попросила его порыться в своем белье.

Между нами воцарилось напряженное молчание. Казалось, мы каким-то образом придвинулись поближе друг к другу.

– Их привлекли результаты теста Вандевера, – сказала она.

Я кивнул.

– Верно. Итак, флотские кадровики тебя завербовали и отправили на подготовку, в то время как все остальные думали, будто ты продолжаешь развлекаться, занимаясь собирательством где-то в Прилегающих просторах. По ходу дела кто-то из Высшего командования решил, что флоту пригодился бы глубоко законспирированный агент в инфраструктуре Земного надзора КОЛИН. Не такая гламурная работа, как бронированные вакуумные костюмы и служба в невесомости где-нибудь за поясом астероидов, но слушайте, ребята, вы же идете туда, где нужны, не так ли?

Она наклонилась еще ближе, в глазах сверкал вызов.

– Это ты мне скажи, Вейл. У тебя, кажется, есть ответы на все вопросы.

– Если бы у меня были ответы на все вопросы, я бы знал, почему ты солгала о том, что у тебя есть дочь-подросток. Я бы знал, почему ты тогда терлась об меня в лифте, а потом сбежала, словно жеманная сорокалетняя девственница…

– Я, кажется, задела самолюбие оверрайдера?

– Ты понятия не имеешь, что потеряла.

– Да неужели?

Внезапно мы оказались на расстоянии менее вытянутой руки друг от друга в пространстве между сиденьями. Я чувствовал ее дыхание на своем лице, видел набухшую тяжесть грудей, когда она подалась вперед, видел изгибы бедер, когда она поворачивалась ко мне. Я чувствовал, как мое собственное возбуждение предательски смещается, как боевой настрой и ярость плавно переходят в желание, которое слишком долго сдерживалось. Горло сжалось, пульс бешено застучал.

Мадекве тяжело дышала.

– Ты меня не убьешь, Вейл. Ты собираешься сделать со мной совсем другое.

– Подойди ближе и скажи это, – прорычал я.

Она преодолела последнюю разделяющую нас брешь, взгляд ее стал рассеянным, глаза потемнели от той же нарастающей волны желания, руки, словно когти, потянулись ко мне.

Ее губы впились в мои.

* * *

«Лендровер» был оснащен двумя обращенными друг к другу рядами сидений, а на полу между ними оказалось на удивление много места. Именно туда нас и привел плотский голод, мы неуклюже рухнули на пол, тяжело дыша и суетясь, – моя правая рука залезла Мадекве под одежду и застыла там, обхватив набухшую грудь и сжимая ее так, что сосок врезался в ладонь. Ее руки обвили меня за талию. Похожие на укусы поцелуи спускались по моей шее. Тут краулер резко повернул, и мы повалились на сиденья. Я снова выпрямился, неловко стряхнул с плеч маршальский плащ. Вытащил руку из-под одежды, чтобы вылезти из рукава, торопливо расправил складки плаща на металлическом полу.

«Это… неразумно».

«Заткнись».

Я схватился за прочные теплые леггинсы Мадекве, нашел в промежности нашивку с защелкой и почувствовал, как ослабло натяжение ткани, когда защелка поддалась. Я опустил штаны до колен, обнажив твердые эбонитовые бедра. Ее запах окутал меня. Я обхватил каждое бедро руками и провел языком по внутренней стороне сначала одного, затем другого. Мадекве издала тихий страстный стон. Я согнул ее колени и раздвинул ноги так широко, как только позволяла одежда, погрузил лицо в жар промежности. Мне преградил путь клочок мягкой белой ткани, я нетерпеливо отвел его в сторону. Нашел жесткие черные волоски и скользкую плоть за ними, осторожно обхватил их губами и засосал.

Мэдисон Мадекве снова застонала и удвоила свои усилия по избавлению меня от одежды ниже пояса. Мои брюки сползли до ботинок. Член оказался у нее в руке, и она принялась водить жесткой, огрубевшей от мозолей ладонью вверх-вниз по всему стволу, в то время как вторая рука дергала за тунику, пытаясь снять ее через голову. Я скользнул языком внутрь нее, глубоко погрузился, затем вынырнул на поверхность и провел языком вверх, к набухающему бугорку клитора. Она издала сдавленный звук, запнулась, голос охрип и смягчился.

– Нет, подожди… подожди, остановись, остановись…

Затем ее спина выгнулась, и слова растворились в стонах, словно вода в сухом песке. Руки оставили член и ее непокорную одежду, обхватили мой затылок. Мадекве с силой прижала меня к себе, ее дыхание становилось все более напряженным и хриплым, она сжимала мою голову обеими ладонями, словно могла втянуть внутрь себя одной лишь силой рук. Судорожные вдохи превратились в шипящие слова «да, да, вот так, да, о, да, еще…», пальцы сжались в кулаки, и внезапно, сильно содрогаясь, словно какой-то разваливающийся на части двигатель, она кончила.

«А ты в курсе, что на Флоте в подготовку секретного оперативника входит использование секса для получения тактических преимуществ? Мэдисон Мадекве имеет…»