Текст книги "Ты, я и апокалипсис"

Они проезжали мимо путей монорельса, просвечивающихся легкими огнями каждые несколько десятков метров. Сейчас по нему никто не ехал, однако горящие огоньки означали, что путь вполне рабочий. Скорее всего это железная дорога, которая вела из Саванны в Мейкон. Сара вспомнила их изнурительное путешествие на поезде с постоянными остановками, проверками и временем, которое тянулось так долго, что хотелось удавится. Вспомнила девушку, которая им помогла. Интересно-таки, как там Лесли сейчас?

Саманта все еще не сидела спокойно, она достала из пакета под ногами бутылку пива, которой явно решила запастись Оливия к началу их пути, но Пинки не возразила тому, что девушка взяла ее выпивку. Наверное, потому что она были слишком увлечена прослушиванием гитарной мелодии, на которую переключила предыдущий трек. Сэм же все оглядывалась в зеркала, делая по глотку из бутылки. Сара посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы понять-таки, что так интересует девушку и прищурилась. Кажется, внимание Сэм привлекали горящие вдалеке фары, которые были сейчас единственным источником света на дороге позади них.

– Слышь, – сказала Сэм, отхлебнув еще пива. – останови тачку.

– Что? – спросила Роуз, которая уже почти не рулила, отдав все управление под контроль внутреннего компьютера машины.

– Останови, бля, тачку. Ты оглохла? – Сэм говорила недовольно и злобно.

– Что случилось? – Роуз явно не отнеслась к ее фразе серьезно, а зря. Саманта тут же схватила ручник, дернув его на себя и машина резко начала скрежетать, пока двигатель боролся с тормозной системой. Роуз, не растерявшись, тут же отключила автопилот и нажала на тормоз. Машину дернуло и они остановились. Бен закричал от неожиданности и расплакался. Лили принялась покачивать его и кинула на Сэм взгляд, который бывает у хищных зверей, когда охотники забредают в логово с их детенышами.

– Воу! – удивленно потрясла головой Оливия, которая, не будучи пристегнутой, не сильно, но все же ударилась головой.

– Ты что творишь? – крикнула Роуз.

– Вылезай! – стиснув зубы сказала Саманта, глядя на Сару.

– Что? – девушка замялась не в силах выдержать взгляд подруги.

– Мать твою. – процедила Саманта, протянув руку перед Сарой и открывая дверь. Она подтолкнула ее к выходу и Саре, ненароком, пришлось вылезти из машины. Саманта выскочила вслед за ней и подошла к багажнику, попытавшись его открыть. Когда тот не поддался, она пнула его ногой и направилась к водительскому месту, из которого, разгоряченная от такого поворота событий, вылезала Роуз, поправлявшая очки.

– Какого черта? – крикнула она.

– Тут ребенок! – крикнула Лили, вылезая из машины с другой стороны. Сара растерянно стояла, глядя вокруг. Пинки тоже не вылезала, а лишь смотрела с сиденья, потирая ушибленный лоб.

Сэм проигнорировала Роуз, пройдя и толкнув ее плечом. Она заглянула внутрь машины, нажав кнопку, которая разблокировала багажник. Вновь не внемля ругани Лили, она прошла к задней части машины, вынув оттуда Сарин рюкзак. Сама же Сара стояла, оглядываясь то на Роуз, то на Саманту, которая, наплевав на свои же правила конспирации, достала из рюкзака винтовку, снимая ее с предохранителя и с щелчком вставляя новую обойму.

– Что?! – воскликнула Роуз. – Вы что, протащили тут оружие? – поняв, что Сэм ей не ответит, она глянула на Сару, которая лишь стояла, вжав голову в плечи.

– Убери эту хрень отсюда! – крикнула Лили, кажется, только больше пугая ребенка, который кричал так, что игнорировать его было невозможно.

– Сэм, что ты делаешь? – вмешалась-таки Сара.

– Захлопнись! – крикнула ей Сэм, размяв шею. Она гордо вышла вперед на центр дороги и прижала приклад к плечу, прицеливаясь. Сара поняла, что она хочет сделать и подскочила к ней прежде, чем это успела сделать Роуз.

– Это может быть не она! – встала перед Самантой девушка. Сэм вынуждена была опустить ствол.

– Кто она? – вмешалась Роуз.

– Она преследует нас. – процедила сквозь зубы Сэм. – Эта шлюха не даст нам покоя, пока хоть кто-то, бля, из нас не решится сделать то, что надо.

– Это может быть кто угодно! – прокричала Сара, глядя, что на подругу это не очень-то действует. Глаза Саманты все еще пылали жаждой крови, которую можно было наблюдать в ней в подобных ситуациях.

– Отошла! – крикнула на нее Сэм, приподняв винтовку.

– Не смей стрелять! – подскочила Роуз, встав между ними. – Откуда у тебя это оружие? Ты хоть знаешь…

– Заткни пасть, тупая обезьяна. – Саманту не на шутку задело то, что Роуз решила вдруг попытаться ее контролировать. Кажется, Роуз тоже не была в восторге от такого обращения. Она гордо поправила очки, не уступая.

– Повтори, как ты меня назвала? – стараясь держаться пристойно, сказала Роуз.

– А ты, типа, не расслышала? – усмехнулась Сэм. – Я сказала: заткни пасть, тупая обезьяна.

Роуз сделала несколько шагов назад, пока Сэм перевела взгляд на Сару, проведя языком по губам. Она подалась вперед, но девушка, скрепя сердце, не отступила. Тогда Саманта схватила ее за куртку, одернув в сторону и толкнув. Сара рухнула на неровный асфальт, глядя, как Сэм вновь прицеливается и нажимает на курок.

Грохот винтовочной очереди озаряет ночное шоссе. Вспышки выстрелов, мелькая, освещают все вокруг будто бы на мили. Оружие, грохоча, трясется в руках Саманты, она стреляет в сторону мерцающих вдалеке фар, не жалея пуль. Раскаленные гильзы вылетают в воздух, кружась и сверкая в огне очередей, рушась на землю, словно дождевые капли. Щелчок затвора сообщает о том, что патроны кончились и Сэм, не капли не раздумывая, достает из рюкзака новую обойму, повторяя все по новой.

Ребенок, потрясенный зрелищем, не прекращает кричать, пока Лили прижимает его к груди, от ужаса прислонившись к машине. Пес подскочил к лежащей на земле девушке, обнюхивая ее. Роуз склонилась над Сарой, осматривая, все ли с ней в порядке. Затем вскочила, направляясь к Саманте, но, когда у той вновь кончились патроны и она направила винтовку на журналистку, та все же отступила. Сэм начинает обшаривать рюкзачок в поисках обойм. Эти несколько мгновений ее рука обыскивает внутренности сумки, так ничего и не находя. Наконец запустив руку в соседний отсек рюкзака, она достает последнюю обойму, заряжая ее в оружие.

На этот раз из ствола со свистом вылетают мерцающие снаряды, оставляющие за собой в ночи длинные полосы света. Они исчезают вдали, вместе со светом фар. Он тухнет, пропадая из виду. Но Саманта все жмет на курок, глядя как трассеры с позором пропадают в ночной темноте. Последняя гильза падает на землю под ногами Саманты, усеянную катающимися по асфальту горячими гильзами, красными от жара. Они медленно остывают, теряя свой багряный оттенок и сливаются с темнотой ночи, исчезая из виду. Вокруг наступает тишина, нарушаемая лишь хныканьем Бена, который прижимается к груди матери, пряча в ней лицо.

Еще несколько секунд они стоят неподвижно, как Сэм опускает оружие, вынимая из него последнюю обойму и кидая ее в бескрайнюю темноту обочины. Теперь ее скорченное от гнева лицо видно лишь в тусклом свете задних фар.

– Что ты творишь? – Роуз встает перед ней, перехватывая винтовку и отводя ее ствол в сторону.

– Не твоего ума дело. – ответила ей Сэм.

– Ты только что выпустила в сторону чьей-то машины несколько обойм запрещенных патронов из запрещенного даже для полицейских оружия! Ты подвергла наши жизни опасности, пытаясь остановить машину! Ты, вероятно, убила кого-то, кто всего лишь ехал за нами! Это, уж позволь, – сорвалась на крик Роуз. – моего ума дело!

– Заткнись к чертям, твоего мнения и мнения твоей сестрички никто не спрашивал, ниггерша! – ответила ей Сэм, сплюнув на землю.

– Шовинистская свинья! – Роуз толкнула ее, отпустив винтовку, в которую вцепилась, и Сэм сделала шаг назад. – Вон! – она указала в сторону железной дороги, вдалеке на которой, кажется шел поезд. – Вон из моей машины! Убирайся!

– Я и не собиралась в ней оставаться, сука. – Сэм кинула в Роуз винтовкой, но та успешно отскочила и оружие с грохотом свалилось куда-то на обочину.

– Да успокойся же ты! – вскочила Сара, обойдя пса и подбежав к ней. – Что ты делаешь? Эти люди помогли нам! Дали нам жилье, еду, решили помочь доехать до города. Но нет, ты же у нас вредная заносчивая сволочь! – кричала девушка, даже не пытаясь фильтровать слова. – Ты готова красть, угрожать, убивать, что угодно, но не принять чью-то помощь!

– Хоть раз подумай головой, а не жопой! – рявкнула на нее Саманта. – Нам не нужна помощь этих тварей. Нам не нужна помощь дочурок полицейских, министров, президентов и пидарасов.

– Это я думаю жопой? – выпалила Сара. – И это мне говоришь ты? Это из-за тебя мы в дерьме! Это ты спалила квартиру какому-то наркодиллеру! Ты задолжала ему! Не я! Не Роуз! Не ее семья! А ты! – ткнула в нее пальцем Сара, чувствуя, как у нее внутри разгорается пожар.

– Решила встать на сторону своей новенькой черной подружки?

Саманта отступила еще на шаг назад, растерявшись. Расстёгнутый рюкзак болтался у нее на руке, пока она сжимала, потирая, его ручку.

– Я тебе не собачка, которую можно приласкать, когда хочется и пнуть посильнее, когда ты не в себе! – крикнула Сара.

Сэм на секунду застыла, ошарашенно глядя на нее. Сара сама не сразу поняла, что только что выпалила.

– Да, и правда, – сказала Саманта как-то скованно, зажато. – Ты не собачка. Ты самая настоящая тупая овца.

– Я? Овца? – тяжело вздохнула Сара, чувствуя тяжесть внизу легких. – Это ты угробила мою жизнь! Ты не сделала ничего хорошего! Ты пришла и ко всем чертям разнесла мое приятное тихое существование, которым я была довольна, представь себе! Ты просто взяла и все испортила! Ты всегда берешь и все портишь.

Сэм секунду промолчала. Гнев на ее лице сменился негодованием, а затем, оно выражало только разочарование. Глубоко хлебнув воздуха, Саманта покачала головой, неуверенно удаляясь назад.

– Знаешь, что? – холодно сказала девушка, пронизывая ее ледяным взглядом. – Пошла бы ты нахуй, Сара.

Шаг назад. Другой. Остановившись и запустив руку в карман, она достала оттуда карту, предназначавшуюся для Сары и кинула ее в девушку. Та, врезавшись в ее грудь, свалилась на асфальт. Лицо Саманты исчезло в темноте и лишь темный силуэт, обернувшись, удалялся прочь, слабо освещаемый светом фар. Он растворялся в ночи, удаляясь в сторону рельс, словно кто-то смешивал разнотонные темные краски. Закинув за плечо рюкзак, она уходила, не оборачиваясь и Сара не так уж и желала, чтобы она обернулась.

– Знаешь, – сказала тихо Роуз, глянув на Сару. Свет фар бликами отражался в стеклышках ее очков. – я пойму, если ты решишь пойти за ней.

– Не решу. – отрезала Сара, нахмурившись и опустив взгляд. – Пошли отсюда.

Глубоко вдохнув холодного воздуха, Сара закашлялась и пошатнулась, но Роуз успела вовремя ее поймать. Собака тоже шастала у ног, словно подстраховывая девушку. Роуз молча проводила ее к машине, где уже успела усесться внутри Лили, покачивая на руках Бена, который все еще стонал и всхлипывал. Она напевала ему какую-то колыбельную, но пыталась успокоить скорее не его, а себя. Было видно, как ее руки тряслись, держа ребенка.

– Твою мать… – прошептала Пинки, поправляя шляпку.

– Я иногда сама поверить не могу в то, что она творит. – покачала головой Сара, опустив взгляд и прикрыв глаза руками. Пес навязчиво сел рядом, дыхнув теплотой ей в шею.

– Не стоит разочаровываться, моя дорогая Сара, – беззаботно ответила Роуз, пытаясь сохранить на лице спокойствие и потирая рукоять руля.

– Люди в принципе довольно омерзительны. – со злобой прошептала Лили.

Сара закашлялась, потирая грудь, которую обгладывала болезнь. Двери опустились, вновь изолируя машину от внешнего мира. Заиграла тихая музыка, чертовски напоминавшая Саре знакомую с детства гитарную мелодию. Тем хуже ей становилось с каждым ударом по струнам. Машина плавно покатилась, удаляясь от места происшествия. Сара прижалась к холодному стеклу лубом, чувствуя как-то приятно освежает. Позади блестели в свете фар раскатившиеся гильзы, растворяясь в темноте. В зеркале маячил исчезающий силуэт. Огни вдалеке загорелись, но они принадлежали надвигающемуся по монорельсу поезду.

Тишина безмолвно пожирала ее изнутри, заставляя снова и снова переваривать в голове произошедшее. Это был предел, высшая точка кипения, словно развязка. Теперь она сидит, молча потирая головой холодное окно машины, в окружении людей, которые вступились за нее и не бросили. Это было странное чувство. Когда люди, в которых ты веришь, обращаются против тебя. Ты смотришь в глаза, которые уже не пылают былой теплотой. В них только трупный холод и усталость. И презрение.

Не так она хотела закончить этот день. Не так хотела добраться до Мейкона. Не этого она ждала. Но никто не дал ей право выбора. Все решили за нее. Саманта, которая из-за своей ненависти ко всему вокруг рушит их планы. Тиффани, которая преследует ее. Отец, который бросил ее одну на руках Брэда. Эта страна, которая не дала ей не единого шанса. Это были чудовищные мысли, от которых слезы были готовы навернуться на глаза. Ей было больно, обидно и жалко и Сара понятия не имела, что ей делать дальше. Она моргала, стараясь остановить слезы, но те все равно сползали по щекам, ей наперекор.

Она закрыла глаза, облизнув губу, на которую скатилась соленая слезинка. Теперь уже поздно что-либо менять. Нужно принять все это, обдумать и постараться уснуть. Мир же не держится на одной Саманте, в конце концов? Она не пропадет, оставшись посреди ночи одна на шоссе? А волновать Сару это вообще должно? Все что произошло за последнее время было ошибкой. Иллюзией кого-то пути, который на деле вел в никуда. И теперь это никуда – темная пустота дороги впереди, изредка прерывающаяся огнями придорожных поселений. Пустота, упирающаяся в Мейконские стены.

Глава 24

– Разные данные сообщают о количестве от двух до пяти тысяч человек, собравшихся на демонстрацию в центре города. – говорила диктор. – Напоминаем, прецедентом стало то, что два дня назад в городе была жестоко убита тринадцатилетняя Эми Лайнс. Ее тело было найдено мертвым после жестокого избиения во время нелегально проводимых боев без правил, являющихся забавой асоциальных личностей и маргиналов, заполонивших Мейкон в последние несколько лет. Организованные преступные группировки массово наводнили город примерно пять лет назад, в то время, как их зачатки появились примерно семь-восемь лет назад. Полиция ведет активную борьбу против членов банд и их деятельности. Однако, несмотря на похожие инциденты с подпольными бойцовскими клубами и смертями, недавний инцидент отличается возрастом погибшей. Впервые в истории города жертвой боев стала несовершеннолетняя девушка-подросток. Ей было нанесено несколько ударов тупым предметом, которые понесли за собой разрыв жизненно важных внутренних органов, а также помимо них – большое количество рукопашных побоев, повлекших за собой переломы ребер и конечностей. Как утверждают эксперты, девушка скончалась не сразу, смерть наступила в результате длительной внутренней кровопотери. Тело было найдено спустя день в одном из мест проведения нелегальных боев, которое было обнаружено в результате операции свободной полиции. Передаем слово нашему корреспонденту из первых рук берущему интервью у демонстрантов.

– Добрый вечер, – сказал в микрофон человек в костюме, появившейся перед камерой. – я репортер «Джорджия Сегодня» и мы в прямом эфире телеканала. Наших зрителей интересует, какие цели демонстрантов и чего вы хотите добиться этими протестами? – он передал микрофон грозному человеку, вышедшему из скандирующей толпы с плакатами.

– То, что сейчас творится – беспредел. Это же дети! – кричал тот. – Разве она заслужила такую участь? Разве девочка заслужила этого? Беспредел! Полиция бездействует! Они должны были прекратить это все еще до того, как начнутся жертвы. Эми Лайнс ходила с моим сыном в одну школу! А теперь он не может прийти в себя, осознавая, что она мертва и что такое же может произойти с ним, его друзьями и кем угодно здесь, хоть с вашей дочерью!

– Вы хотите добиться справедливого суда над бандами? – спросил журналист.

– Мы хотим добиться, чтобы комендант Коллинз услышал нас. – подключилась к диалогу женщина из толпы, держащая плакат с фотографией девочки. – А если надо, пускай в Атланте вспомнят о Мейконе! Какой смысл от старшего коменданта, если он не может указать своим подчиненным, где их место? Сколько еще детей должно умереть, чтобы в Атланте наконец обратили на нас внимание?

Толпа позади них, не вмещавшаяся в кадр, впечатляла. Люди стояли, держа плакаты и листовки. Размахивая руками и выкрикивая лозунги. Их количество потрясало воображение. Такое количество людей собралось ради одной лишь цели. Когда такое было в последний раз? Лет двадцать назад?

– Это чудовищно. – вздохнула Роуз, потирая висок. – Эти звери уже покусились на детей.

– Мрази. – процедила Лили. – И ведь люди все равно стерпят.

– Делаем ставки, через сколько они отвернутся от Коллинза и начнут обвинять старшего коменданта, а затем и Маккриди? – сказала Роуз, поворачивая в сторону города.

– Не будут они никого обвинять, – ответила Лили. – я думаю они испугаются таких громких слов. Люди еще помнят синее пламя плазменных бомб, которое согревало их вместо батарей.

– Это не капли не смешно. – нахмурилась Роуз. – Это чудовищность и бесчеловечность.

– Только не надо вновь пудрить мне мозги о человечности и правоте повстанцев. – покачала головой Лили. – Я устала от этих разговоров, да и после этой адской ночи я не выспалась и у меня нет ни капли настроения.

Перед городскими стенами толпились полицейские отряды, оцепившие местность. У входа тоже толпились люди, их то ли не впускали, то ли не выпускали. Сложно было разобрать издалека, и не до того, когда они подъехали ближе.

Стены Мейкона, не смотря на свою высоту и громоздкость выглядели жалко и непригодно. Бетонные блоки стен обкрошились и потрескались, пыль, вода и грязь проела в них длинные шрамы. В некоторых их местах стены до сих пор были обрушены. Огромные разломы были застроены небольшими сооружениями или завалены контейнерами, но не больше, чем на половину. Из-за стен выглядывали обкромсанные крыши небоскребов. Лишь парочка из них казались целыми, остальные были больше похожи на недостроенные, хотя на деле были разрушены.

Когда они приближались к городу, Сара, потирая глаза, осматривалась, наблюдая на пустоватый пейзаж, расположившийся вокруг. На дороге еще стояли старые дома, построенные лет сто назад. Забавные, сложенные из дерева домики, кирпичные общежития, ржавые трейлеры, которые старость разъела насквозь. Раньше город явно был больше, но, когда стали возводить стены, эта его округа оказалась брошенной и за ней почти никто не ухаживал. Лишь сейчас в этих домах поселились люди. Можно было заметить, как они бродят друг к другу, что-то носят, возделывают поля. Вокруг Мейкона распростерлись теплицы, в которых местные фермеры возделывали сою. По соседству с теплицами стояли фермы саранчи, на которых в клетках разводили этих насекомых, которые невероятно быстро размножались и были основным источником белка для продуктов питания местных. Вся деятельность эта была полулегальной, и потому им приходилось платить и налоги, и взятки местной полиции.

Теплиц было так много, что сложно было представить, что люди, ухаживающие за ними, разместились в этой небольшой черте города, буквально пропахшей старостью доядерных лет. Тут все было, как в старых фильмах двадцать первого века. Вот детишки перегоняют потертый и грязный кожаный мяч от ворот к воротам. Два пожилых мужчины делают овощное барбекю, укутавшись в куртки. Старуха ругается на соседа, что тот слишком громко стучит, заделывая дыру в стене своего старого домика. Все было каким-то нереально странным и непривычным.

Вдалеке красовался завод «Дженерал Стиллворк», огромное предприятие, занимающее много гектаров земли со своими складами, рабочими жилищами и цехами. Высоченные трубы торчали десятками из разных концов завода, выпуская в воздух клубы дыма и испарений. Это место было одним из немногих не заброшенных промышленных заводов в Джорджии и потому тут производили все что только могли, от выплавления пуль до производства запасных энергогенераторов для реакторов перегона плазмы. Завод работал круглосуточно и несмотря на ужасные условия труда, грязь, жару, антисанитарию и угрозу для жизни, почти четверть населения Мейкона работала там. Это было одно из немногих мест, где тебе не только предоставляли еще и дополнительное жилье в бараках, так еще и платили деньги, которые можно было называть приличными. К тому же кредитами, а не бумагами, что было еще важнее для мегаполиса.

Однако, прямиком рядом с заводом лежало и кладбище, куда могли сразу нести людей, которые отравились дымом или чье сердце не выдержало плотного графика местной работы. Оно было выстроено к северу от города и к нему вела дорога прямиком через один из проломов в стене. Еще лет двадцать назад это кладбище было не таким уж и приметным местом похорон фермерских семей, живущих за пределами стен, но, когда места для трупов после бомбардировок не хватило на городском кладбище, всех их стали свозить туда.

Все это смотрелось вместе, как одна связанная экосистема. Здесь люди рождались, взрослели, работали, умирали. Целый мир в пределах нескольких километров. И их судьба навеки была связанна с этим городом. Мейкон считался самым неблагополучным из всех мегаполисов Джорджии. Он был квинтэссенцией всего того, за что можно было недолюбливать республику. Взятничество, постоянные патрули, бандитизм, огромнейший оборот наркотиков и оружия, и самое большое количество преступлений во всей республике.

Недалеко от ворот стоял ржавый столб, на котором когда-то крепили рекламные баннеры. Потрепанный довоенный рекламный щит гласил: «Фигурка Капитана Полураспада, всего за 9,99$.» Сара усмехнулась с того, чем же увлекались дети того времени.

Когда они подобрались ближе к воротам, их тут же попытались остановить, чтобы проверить багаж и обыскать людей в машине. Контроль тут был куда сильнее чем в Саванне, хотя вероятно, это диктовали события за стенами. Проверив багажник и тщательно просканировав всех пассажиров, полицейские принялись пробивать их личные карты. Роуз вежливо сообщила что у собаки есть все документы, подтверждающие ее чистоту, но они остались в Саванне и потому показать она их не может, зато покажет браслет, которому полицейские в общем-то не удивились, но все равно поглядывали на журналистку с осторожностью. Возможно именно это позволило остальным не стоять в очередях за бумагами и полицейские сами сбегали туда-обратно, пробивая каждой из девушек по талону на пересечение ворот. Когда подоспела очередь Сары подходить к окну контролера, она просунула туда свою фальшивую карточку, жутко волнуясь по поводу того, не обнаружат ли какой подмены. Но, судя по всему, эта штука была сделана на совесть и девушка-полицейский за окном, пробив карту в своем автомате и несколько секунд зловеще разглядывая Сару, все же протянула ей талон, кивком головы указывая, чтобы та отходила и не задерживала очередь. Сложно было не поразиться тому, как знак отличия вроде этого браслета творит чудеса.

Вновь сев в машину, они проехали внутрь ворот, которые приоткрыли для них. Роуз ловко успела нажать на тормоз, когда на дорогу выбежал мальчуган, пытавшийся поймать сорвавшуюся с его поводка собаку. Полицейские тут же перехватили его, огрев дубинкой и отволокли в сторону, пока тот не успел пересечь ворота. Пес же, заметив то, как избивают хозяина, помчался внутрь, но один из полицейский на сторожевой вышке одним метким выстрелом снес псу половину морды, разукрасив асфальт его растекающимися мозгами. Какую-то женщину в очереди вырвало и она отбежала в сторону. Несколько людей в рабочей форме вышли из-за ворот, один пошагал, безразлично потащив труп куда-то за угол, а второй принялся раскладывать по асфальту небольших роботов-уборщиков, которые принялись скользить по земле, засасывая кровь и ошметки мяса.

Сара заметила, как прижался к ее ногам пес, разглядев все это в окно. Она почесала его за ухом, в надежде, что это поможет животному успокоится. Было удивительно, что никто не уточнил ничего про собаку и ее так спокойно пустили внутрь. Магия высокого положения.

Внутри город выглядел куда хуже Саванны. Да что таить, хуже любого прибрежного номерного поселения. Огромные высотки, распластавшиеся здесь повсюду, напоминали обгрызанные кости. Некоторые их части были так обрушены, что создавалось впечатление, словно гиганский монстр откусил от них кусок, как от яблока. Множество зданий далеко от центра были похожи на лачуги каких-то трущоб. Наспех забитые деревянными брусьями или фанерой окна, ржавые двери, обсыпающаяся кладка. Это место словно впитало в себя все травмы от бомбардировок и хранило их, как память. Может так и было задумано. Несмотря на то, что здесь было много людей, место это выглядело как одни огромные трущобы, чуть более чистые, чуть более цивилизованные. По улицам слонялись люди, стояли палатки с едой и напитками, выпечкой. Посреди полуобрушенных домов кучковались подростки и неприятного вида типы. Перед ними через дорогу перебежали дети в черных куртках, ели удерживающие огромные пачки агитлистовок в руках. Порыв ветра вырвал у одного из них часть бумаг и те разлетелись по воздуху, улетая какая куда. Одна из листовок угодила на лобовое стекло и Роуз поспешно стерла ее лобовыми дворниками машины. Лицо первого министра на листовке жутковато смялось, и теперь его грозный вид пастыря сменился на искореженное лицо чудовища, которое тут же пропало, стираемое щетками со стекла.

Обрушенные небоскребы все равно не стояли без дела. Местные жители обстраивали их комнатушками, заделывали стены, делали надстройки из трейлеров, фанеры, дерева, стальных балок. Эти уродливые нагромождения материалов, криво облепившие множество зданий в округе напоминали ульи, обвивавшие древесные стволы. Те верхние части зданий, которые не остались без внимания жителей Мейкона напоминали муравейники, собранные из первых попавшихся подручных средств. Внутри них ютились муравьишки, скрываясь под куполами своих хилых убежищ от бандитов и полицейских, между которыми не видели особой разницы.

Проезжая мимо полуразрушенных городских кварталов, они добрались до центра города, где дела явно шли получше. Интересно, где именно тут живет Брэд? Ведь она была еще слишком мала, когда родилась тут и с трудом могла бы сейчас вспомнить их небольшой домик где-то посреди этих бетонно-стеклянных джунглей. Так или иначе поначалу она переночует у Роуз, а потом свяжется с Брэдом, чтобы обрадовать его своим прибытием. Было бы неприятно застать в доме тети Мэридит Саманту, но Сару одолевали большие сомнения по поводу того, что девушка вернулась бы по своей воле домой. Их отношения с матерью были натянутыми и это было самое мягкое, как могла описать их Сара. Тетя всю жизнь была больна и Брэд часто уезжал сюда ухаживать за ней, иногда даже надолго, а Сэм всегда была сложным ребенком, потому их с матерью характеры вечно скрещивали мечи.

Вторая квартира Роуз находилась в центре Мейкона посреди более-менее целого района небоскребов. Сара приметила, что тут куда меньше рекламных вывесок, блестящих и слепящих глаза. И дело не только в том, что на улице день, девушка в принципе почти не замечала на зданиях и магазинах голопроекторов. На рекламу в Мейконе корпорации выделяли слишком мало денег, потому что знали, как тут живут люди и как к ним относятся в Атланте. Уже добрых двадцать лет жизнь в Мейконе не сахар. Люди здесь не желали терпеть, воспряли и поплатились за это. А их дети или внуки платят до сих пор. Атланта установила над Мейконом куда более жесткий контроль, тут часто возобновляли комендантский час, обыскивали квартиры людей без ведомой причины, могли забрать тебя в камеру прямо с улицы. Полицейские здесь выглядели и вели себя куда более грозно, чем обычно. Это обуславливалось тем, что в городе постоянно росло напряжение. Потом волна чисток и арестов якобы «заговорщиков» остужала пыл жителей ровно до тех пор, пока через пару лет люди вновь не вспоминали старые обиды. Насилие порождает насилие, как сказала Роуз, и этот город был тому идеальным примером.

Здесь на входе в небоскреб не стояла охрана. У дверей толпились несколько странно одетых подростков, которые играли в карты и попивали вишневое пиво. Несколько из них сопроводили хищным взглядом проходивших в здание девушек. Лили грозно глянула на них, прижав к груди ребенка и одна из девушек, с выбритой под ирокез головой, показала ей разрезанный надвое язык, испугав Бена.

В коридорах было не так чисто и лифт поднимался с опасным скрежетом, который напрягал Сару. Да и сама квартира выглядела куда скромнее их жилища в Саванне. И дело было не в размере, между которым были не такие уж и большие отличия, а в обстановке. Если их Мейконская квартира была минималистично красива, то здесь было так много всего, что бросалось в глаза.

Несмотря на простоватую отделку, было ясно что это местечко куда более обжито, чем прошлая квартира. Об этом свидетельствовали разбросанные в комнатах вещи, которые по стилю принадлежали явно Оливии, безделушки на шкафах и антресолях, пустая миска в прихожей, разложенные тут и там записи и кучи бумаг, ясное дело с статьями или наработками текстов Роуз. На ящиках и шкафах одной из комнат были расклеены стикеры и всяческие наклейки и стоял невероятный бардак, в то время как в другой вещи были сложены ровно и порядочно. Над кроватью в гостиной висел ловец снов, а на столике стояли потушенные ароматические свечи. В углу стоял запылившийся синтезатор.

Сара прошла внутрь, разглядывая все вокруг и принялась раздеваться, как вдруг на нее что-то бросилось, уцепившись в штанину и дернув. Девушка взвизгнула от неожиданности. Тварь без шерсти и вся в морщинах вцепилась в ее джинсы своими клыками и навострив уши начала тянуть их.

– Боже мой! Кто это? – вырвала джинсы из ее пасти Сара.

– Черт возьми, Кейси! – вспылила Роуз, схватив за руку проходящую мимо Оливию. – Ты что, не оставила кошке еды?

– Упс. – выпучила глаза Пинки, глянув на кошку, шипящую на Сару.

Пес тут же выскочил из коридора, встав в боевую позу и зарычав на агрессивное животное. То попятилось, выгнув спину и соскалило зубы, но стоило собаке один раз рявкнуть на нее, как лысая кошка тут же пустилась наутек, скрывшись за углом.

– Боже, Лили, – окликнула сестру Роуз. – ты же купила корм для Бастет?