Текст книги "Ты, я и апокалипсис"

Капюшоны удалились, не став спорить с суровой женщиной. Сара тут же подошла, нерешительно разглядывая карты на столе Магды, пока та, сев в кресло за прилавком, покачивала указательным пальцем голову какой-то игрушечной собачки, трясущуюся на пружине.

– Что-то хочешь спросить, Сара? – глянула на нее Магда, вновь покачав голову игрушки.

– Вы… – Сара прикусила губу. – вы упомянули имя Генри…

– А что? – Магда приподняла бровь, поглаживая свой живот.

– Просто… Это кто-то из ваших… – девушка запнулась. – то есть, наших людей, да?

– Да, а что? – Магда непонимающе смотрела на Сару.

– Просто, – девушка вздохнула. – так звали моего отца. И я… Я думала, что он погиб во время мятежа двадцатилетней давности. И вдруг…

Магда пустила смешок, тихонько привстав, и оперевшись на прилавок. Она похлопала Сару по плечу, печально вздохнув.

– Тогда, выходит, Хэнку пришлось бы зачать тебя лет в шестнадцать. – она покачала головой. – Не хочу тебя разочаровывать, но мой Генри – не твой отец. Уж прости, что так сразу рушу твои фантазии, Сара.

– Я просто спросила. – Сара опустила взгляд, взглотнув комок в горле. И впрямь, не стоило и надеяться. Ее отец давно мертв. Надо бы с этим смириться. Жаль, что ее новоявленные мечты встретить его здесь, среди этих повстанцев, не прожили и минуты. Ее отцу тогда было уже почти тридцать, ровно, как и Брэду. В такие мгновения она жалела о своих постоянных надеждах на лучшее.

– Эй, не расстраивайся. – попыталась подбодрить ее улыбкой Магда. – Я помню, ты рассказывала об отце. Он погиб за правое дело. Дело, которое продолжаем мы. Если бы он сейчас видел тебя, он бы гордился.

– А может и нет. – вздохнула Сара, поправив рюкзак с пакетами наркотиков за спиной. Есть ли тут, чему гордиться?

– Ох, – Магдалина вздохнула. – тебе тоже кажется, что это чертовски несправедливо, да?

– О чем ты? – глянула на нее Сара.

– Для того, чтобы помочь другим, нужно делать что-то дурное, да? – глянула она на рюкзак за ее спиной.

– Честно? – сказала Сара, словно сваливая с души груз. – Я ненавижу то, что я сейчас делаю.

– Как же я тебя понимаю. – покачала головой женщина, сморщившись и схватившись за живот. Она отступила назад, вновь погрузившись в кресло. – Я тоже ненавижу эту дрянь. Решай бы я, или Хэнк, мы бы спалили к чертям лабораторию, где Нэнси варит эту отраву. Однако Теодор Фишер считает, что этот способ дохода оправдывает все, что он позволяет нам совершать. Говорит, не придумай Нэнси эту затею, мы бы сгинули тут от голода, холода, нехватки ресурсов, или просто разбежались.

– Теодор Фишер? – Сара зевнула, присев на табуретку напротив Магды. – Кто это? Многовато имен вы на меня вывалили. Я не привыкла к подобному.

– Этот старик – ровесник Дженнифер Линн. Все тут уважают его, сильнее чем Нэнси или Хэнка. Считают, что без него вся эта затея подохла бы в канализационных тоннелях лет пятнадцать назад. Он живой пример того, как люди не сдаются. Старый, дряхлый, немощный, иногда кажущийся фанатичным, но пример несломленности.

– Он тут у вас, вроде как, за главного?

– «Лидер», если я могу так выразиться. – пожала плечами Магда. – Он завоевал несметное уважение людей, когда лично вытаскивал их из лап полиции, помогал избегать кары за участие в мятеже или просто помог в трудную минуту. Старый Тео Фишер заслужил свое доверие. Но чем дольше он мечтает о светлом будущем, о том, как мы победим, тем более дурные решения ему приходится принимать.

– То есть, он сам учувствовал в том мятеже? – хлебнула кипятку Сара.

– Бок о бок с Линн штурмовал главное мейконское министерство. – Магда размяла плечи. – Ты ведь слышала о Дженнифер Линн?

– Ага. Можно и так сказать. – кивнула ей девушка.

– Никогда ее не любила. – нахмурилась Магда. – Столько всего о ней в детстве наслушалась, что волей-неволей, считаю ее плохим человеком. Но она была на хорошей стороне, оттого приходится считаться с тем, что люди верили в нее.

– Я слышала, что она устроила массовый расстрел в министерстве Мейкона, когда узнала, что те отдали приказ об огне по людям на улицах. – вспомнила Сара историю, которую рассказывала ей Роуз. – Вроде справедливость, или что-то наподобие нее.

– Или просто показательная казнь, чтобы намекнуть Паттерсону и Маккриди, что с ними будет, когда люди смогут войти за стены Атланты. – недовольно ответила ей Магдалина. – Я с этим категорически не согласна. Наш долг – помогать друзьям, а не убивать врагов. Люди вышли на улицы, чтобы помочь угнетенным, но в итоге в очередной раз лишь начали убивать угнетателей. История видела сотни таких примеров. И никогда они не кончались ничем хорошим.

– А ты была там? – заинтересовалась Сара. – На улицах? Тоже сражалась?

Магда улыбнулась, вновь ткнув пальцем в качающуюся мордочку игрушечной собаки.

– Мне было лет тринадцать и все, с чем мне приходилось сражаться – это робость перед мальчишками и первые месячные. А вот мой Хэнк, – вздохнула она. – он там был. И он сражался на улицах еще подростком. В свои шестнадцать лет он успел повидать дерьма в той бойне, пока глупые дети, навроде меня, прятались по квартиркам с родителями, надеясь, что к ним в дом не вломятся повстанцы или полицейские, с погромом или обыском.

– А этот Хэнк. Он твой муж? – посмотрела на живот женщины Сара.

– Нет. – покачала головой Магда, неуверенно отведя взгляд. – Знаешь Сара, иногда людям просто нужен кто-то рядом, чтобы в самые мерзкие моменты своей жизни они не чувствовали себя одиноко и потерянно. Такими людьми мы с Хэнком и стали. И лишь потом поняли, что наше желание и привязанность стали чем-то большим. И к тому-же, я забеременела.

– А как вы встретились?

Магда покраснела, показавшись какой-то непривычно смущенной для своего сурового вида смелой женщины.

– Давай сменим тему, Сара. – ответила она, отведя глаза на качающуюся голову собаки. Туда-сюда. Туда-сюда.

– Хорошо. – Сара помялась, сделав глоток чая. Она решила не настаивать. – Я давно не видела Саманту. Я скучаю. И очень волнуюсь за нее. Она жива? С ней все в порядке? Я ночами не сплю, думая о ней.

– Ах, Сэм, – Магда прикусила губу, вздохнув. – знаешь, ей сейчас тоже нелегко. Как и всем нам.

– С ней что-то случилось?! – Сара чуть не подавилась чаем.

– Она цела. – убедительно успокоила ее Магдалина. – Твоя подруга сильная девушка. Ей не привыкать к суровым условиям вокруг. Но, как и тебе, ей приходится мириться с некоторыми, – Магда призадумалась, подбирая слова. – неприятными аспектами нашего дела. Нелегко променять обыденную жизнь на подобное. И пускай она говорит, что хочет. Может убеждать меня, что с ней все в порядке. Но я смотрю в ее глаза и вижу боль. Боль, которую ей трудно преодолеть.

– Знаете, мне кажется дело вовсе не в трудных условиях жизни. – причмокивая, сделала глоток из чашки девушка. – Сэм просто такой человек. Она многое видела. И многое делала. Хотела бы я сейчас быть рядом с ней, чтобы успокоить ее. Поддержать.

– Она сейчас не в городе. – задумчиво уставилась на карты на столе Магдалина. – У них сейчас важное дело. И я должна была быть с ними. Но чертова Веллингтон все же не дала мне пойти. Это очевидный минус беременности. Чувствуешь себя неуклюжей и ни на что негодной. Все люди смотрят на тебя, словно ты больна. Пытаются помочь. Хотя мне помощь не нужна.

– Ты тоже сильная, не переживай. Просто они боятся за твоего ребенка. Может, они видят в нем какую-то надежду. – посмотрела на нее Сара, попытавшись улыбнутся и приободрить женщину.

– Хэнк говорит так же. – пустила смешок Магда, следя глазами за покачивающейся головой игрушки. – Считает, что наш ребенок – пример того, для чего мы сражаемся. Что если не мы увидим эту землю свободной, то увидят они.

– А что сейчас делает Сэм? – перебила ее Сара, не в силах сдержаться от этого вопроса.

– Если бы каждый в нашей компании знал, что делают другие, нас было бы очень просто выследить. – пожала плечами Магдалина. – Для каждого – своя работа, Сара. И каждый знает ровно столько, сколько положено. Эти правила придумала не я, но пока они работают, я готова их соблюдать. Кстати, я тоже хочу чая.

Пока Сара заканчивала свою кружку, ощущая, что уже достаточно согрелась, Магдалина направилась в каморку, попросив Руди налить чаю и ей. За окном снова пошел снег и завыл ветер. Но внутри, это все ощущалось, как нереальная угроза. Почем ей метель снаружи, пока внутри ее согревает тепло?

К слову, после этих посиделок в антикварной лавке теплом ей приходилось наслаждаться недолго. Зато, она наконец начала чувствовать себя куда более свободной. Пусть связи с Брэдом, Роуз, да даже Сэм она не имела, но зато теперь Магда доверила ей перемещаться по городу одной. Руди настаивал, что Веллингтон будет против и что Сара еще недостаточно знает город.

– Ну не просто-же так я работала курьером! – возмутилась тогда девушка и Магда признала, что ей стоит доверять.

– Ты можешь потеряться, заблудиться, нарваться на копов, или еще что похуже. – Руди все равно был настойчив.

– У меня был хороший учитель. – возмутилась Сара, с издевкой кивнув в сторону парня. Сейчас здесь заправляла Магдалина и от ее решения зависело, сможет ли Сара наконец отлынивать от работы или навещать родню. – Со мной все будет в порядке.

– А может Руди просто хочет проводить с тобой больше времени? – Магда посмеялась, одевая утепленную мехом куртку.

Паренек потупил взгляд, поправляя свою длинную челку.

– Так или иначе, вы быстрее сможете выполнять работу по отдельности. – пожала плечами беременная. – Хотя, будь моя воля, я бы нашла вам работенку поспокойнее и куда менее отвратную.

– Я была бы не против. Вакансии какого-нибудь фермера у вас не предвидится? – улыбнулась Сара.

– Фермеры живут за стенами. – возразил Руди. – Их жизнь не менее опасна, чем наша. В конец концов, не просто так полиция редко обращает внимание на хранящееся у жителей пригорода оружие. Защитить их всех никто не сможет, потому им приходиться вступаться за себя самим.

– Это верно. – кивнула Магда. – Сколько оружие не запрещай, а если отнять его у фермеров, есть нечего будет даже в Атланте. Куда проще закупать продукты за бесценок у бедняг, обустроившихся у местных стен, чем отдавать за чистую еду и воду огромные средства за границы Джорджии.

Руди этим было не убедить, однако Магда свое решение приняла. И Сара была им безмерно довольна. Теперь ей самой давали поручения, оставляли записки, что и куда нести, где переночевать. К тому же, ей приходилось меньше времени проводить с Руди, а это значит, что она могла наведаться к близким. Однако, когда она уже подходила к нужному кварталу, ее что-то останавливало, заставляя повернуть и обойти те стороной.

Слишком это было опасно. Теперь эта мысль укоренилась в ее мозгу, как паразит. Она занимается полной дрянью, а Роуз сейчас итак нелегко. Брэд наверняка волнуется, как и тетя Мэри, но это лучше, чем привести в их дом след из полицейских. Паранойя это была, или нет, Саре было наплевать. Даже если порой ее фобия преследования не давала ей спокойно закрыть глаза, она понимала, что часть правдивых опасений в ее страхе есть. И даже этого ей было достаточно, чтобы обходить знакомые районы, к которым ее так тянуло, за километр.

День тянулся за днем. Ее жизнь, несмотря на все риски, была неимоверно скучна. Она спокойно бродила по маршрутам города, где не было патрулей, спокойно выкладывала наркотики в нужное место и спокойно уходила. Иногда ей приходилось оглядываться и прятаться, но это воспринималось, как нечто само собой разумеющееся. Однажды полицейские даже решили проверить ее, явно подозвав к себе, но отвлеклись на кричащую девушку с плакатом на другой стороне улицы.

Напротив киоска с журналами и таблоидами, на которых красовалась новая статья Мегган Янг «Беспредел серийных убийц на городских улицах: страшная правда жизни или чей-то злой замысел», стояла знакомая ей девочка, раздающая бесплатные «Неон Блоссом» с арбузным ароматом. Заметив Сару, она улыбнулась, явно тоже ее узнав.

Бастующая девушка же шла с плакатом по улице в одиночку. Она грозно встала прямо рядом с девчушкой, подняв вверх плакат: «Спонсируешь никотиновую корпорацию Ричарда Эвергрина – спонсируешь тиранию.» Под надписью была изображена синтетическая сигарета, дым от которой поднимался в виде цепей к рукам безликой толпы, которая хваталась за горло, в попытках вдохнуть. Сара поморщилась от этого зрелища, чувствуя, как в легких что-то будто лопнуло.

Скрючившись от боли, она оперлась на стену, стиснув зубы и пытаясь сделать вздо. В это время полицейские подошли к девушке, встав напротив и начав беседовать с ней. Когда уговоры не удались, один из полицейских показательно достал сигарету, пустив дым девушке в лицо. Кивнув своим коллегам, он вырвал плакат из рук протестантки, а двое других полицейских схватили ее уволакивая в переулок и обнажая шоковые трости.

Девочка, глянув на полицейского, подошла ближе, протянув ему коробку с бесплатными арбузными сигаретами.

– Первая партия нового вкуса, теперь и с арбузом! Только возьмите и не сможете оторваться! Зарядник покупается отдельно! – протараторила девочка, натянув свою невинную улыбку. Полицейский, пожав плечами, убрал свою сигарету в карман, взяв сразу несколько пробных экземпляров и пошагав в переулок, откуда донесся глухой вздох и жужжание шокера.

Откашлявшись, Сара пошагала дальше, чувствуя, как боль в легких не унимается. Чертова смерть будто лично пришла за ней, медленно ковыряясь ржавой косой в ее груди. Кажется, было хуже, чем обычно, от грохочущего кашля темнело в глазах.

Пройдя мимо одного из зданий, Сара заметила, как комендантские солдаты Моралеса ведут группу рабочих к изукрашенному углу высотки. Сначала она не поверила своим глазам. На огромном граффити красовалась в странной позе Саманта. Кто додумался нарисовать ее здесь? Что за чертовщина?

Но, стоило Саре вновь зайтись кашлем и протереть глаза от выступивших слез, она поняла, что это вовсе не Сэм. На изображении во всю стену, которое уже принялись закрашивать рабочие, была изображена женщина, суровыми чертами сильно напоминающая Дженнифер Линн с того старого плаката, сжимавшую в зубах окровавленный штык-нож. Она стояла одной ногой на обрушившемся Сиренити-тауер, а в разведенных руках держала отрезанные головы Маккриди и Алекса Моралеса. Ее грудь была распахнута и на ней, сквозь стекающие кровоподтеки, проглядывалась вырезанная надпись: «Высший суд уже настал.» Смотрелось это, мягко говоря, жутко и было от этого не по себе.

Ее предпоследняя цель была уже неподалеку. Свернув через пару переулков, зайдя за угол крайнего левого здания и приоткрыв ржавый вентиляционный люк, как было сказано в инструкции, Сара достала из своего рюкзака два из оставшихся трех пакетов дури, засунув их поглубже внутрь и с грохотом закрыв решетку люка.

Девушка резко поднялась, отряхиваясь от остатков ржавчины на руках. Вдруг приступ кашля сразил ее наповал и она, шатаясь, облокотилась на стену. Чудовищной силы удары по легким разрывали ее изнутри. В глазах померк свет, она повалилась на землю, чувствуя лицом холод покрытого льдом асфальта. Вцепившись в землю ногтями, Сара металась по ней, в попытках вдохнуть. На эти тщетные старания ее легкие отвечали хлюпающим хрипом. Где-то в гортани послышался щелчок, она кашлянула и потеряла сознание.

Легкий шум в голове заставил ее медленно потянуть воздух стонущим горлом. Хлюпанье не прекращалось. Она поерзала на земле, чувствуя освежающий холод асфальта на своей горячей коже, проступившей потом. Она не открывала глаз. Просто не двигалась, стараясь ощутить онемевшие ноги и руки. А может она мертва? Может это конец? Может это последние бредни ее отключающегося мозга? Стоит попытаться нашарить глазами свет, который видят мертвецы перед отходом в мир иной, или что там они обычно видят?

Но, единственным светом, который бил в ее зрачки, был свет зажигавшихся на зданиях рекламных огней. Она прищурилась, поворочавшись на земле и ощутив холодное жжение на своих губах. Сквозь неприятную, колющую боль, девушка размяла ноги и руки, повалившись на спину. Подняв перед собой дрожащие руки, она обнаружила на них кровь.

Прищурившись, Сара поняла, что это вовсе не обман зрения. Она повернулась, поднимаясь на ноги, которые жутковато покачивались, подкашиваясь. Глянув на асфальт, ее пробрал ужас. Мало того, что ее ладони и часть куртки была в красной жижице, так еще и на земле остались мерзкие замёрзшие лужицы крови, вперемешку с сероватой массой, зачастую вылетающей у нее из легких.

Обтерев руки о внутреннюю сторону карманов и кое-как соскоблив с груди на куртке засохшую кровь, она медленно, так тихо, как только могла, попыталась потянуть воздух носом. Было больно, как обычно. Но теперь, где-то внутри, доносилось хлюпанье, сопровождающееся теплым, но одновременно болезненным, ощущением в груди.

Собрав всю накопившуюся во рту массу, девушка сплюнула ее на белый снег, присев и разглядывая, как и без того мерзкое содержимое ее легких теперь вылетает оттуда вперемешку с каплями густой крови. Что-ж, просто отлично. Прекраснее не бывает. Ей захотелось закричать, но даже думать было больно из-за раздражённого горла. Она поднялась, стряхнув снег с промокшей одежды. Присев на колени, она облизнула губы от остатков крови, чувствуя ее металлический, горьковатый привкус.

Девушка поднялась, стараясь держать равновесие и пошагала к выходу из переулка, держась за стены. Внутри что-то булькало, как будто щекотало, а затем, спустя секунду, вновь появлялось ощущение теплого жжения внизу легкого. Каждый раз, когда ее пробирала эта боль, ей приходилось останавливаться и стараться отдышаться.

Наплевав на все осторожности, она, ковыляя по ночным улицам, забрела в ближайшую кофейню, войдя туда, мокрая, грязная и растрепанная и направляясь в сортир, чтобы пополоскать рот и умыться. Это было единственное, в чем она сейчас нуждалась. Девушка, сидевшая за барной стойкой и попивавшая кофе, отхлебнула еще глоток горячего напитка, провожая бредущую внутрь Сару взглядом. Когда та скрылась за дверью сортира, Тиффани поправила свои соломенные волосы, медленно поднявшись и, не выпуская из рук кофе, пошагала за ней.

Опухоль легких. Некроз. Кровотечение. Вскоре смерть. Слова старого доктора из Бей-41 проносились в ее голове эхом, пока она, молча глядя на отражение, в котором была сама не своя, держала дрожащие руки под горячей струей.

Если вы продолжите курить, это приведет к опухолям легких, некрозу, кровотечениям внутри и вскоре – смерти. Опухолям легких. Некрозу. Кровотечениям внутри. Вскоре – смерти. Вскоре. Вот-вот, уже почти здесь.

Сложив ладони, она набрала в них воду, умыв лицо, а затем нагнувшись под кран принявшись хлебать воду. Прополоскав рот пару раз, она смыла кровь, вновь умылась, как вдруг послышался скрип петель и внутрь вошла Тиффани, закрыв дверь и подперев дверной проем своим каблуком. Сделав глоток кофе, она оглядывала Сару. Сару же вновь привлек глубокий шрам на ее лбу, метко оставленный ударом бутылки от Сэм.

– Совсем дерьмово выглядишь. – сказала ей Тиффани. Из кружки в ее руках поднимался пар. Сортир наполнил аромат растворимого кофе.

– Опять ты. – стиснув зубы, прошипела Сара. Ее рука медленно потянулась к поясу, за который был засунут пистолет.

– Ну, это уже сюр какой-то. – покачала головой Тиффани, подойдя ближе. – Который раз мы с тобой встречаемся в каких-то забегаловках. И в который раз, я даю тебе ускользнуть.

– Ускользнуть? – Сара отступила на шаг назад, видя, что девушка приблизилась к ней. Та же беззаботно сделала глоток кофе.

– Я, пожалуй, и в этот раз позволю тебе это сделать. – пожала она плечами, легонько улыбнувшись. – Но, уж поверь, не из-за твоей прихоти.

– Может ты и вовсе не уйдешь отсюда? – глядя на нее исподлобья, Сара потерла рукоять своего револьвера.

– Да? – Тиффани напряглась, остановившись на расстоянии вытянутой руки от Сары. Ее расслабленное попивание кофе напрягало девушку. – А ты уверенна, что это будет хорошее решение? Хотя, ты же у нас теперь опасная девушка, да?

– О чем ты? – Сара медленно, ели заметно, потянула револьвер.

– Ты связалась с жуткими людьми, Сара. – тихо сказала Тиффани, отставив на раковину чашку своего кофе. – И путь назад тебе будет очень сложно найти. Я могла бы предложить пойти сейчас со мной. Выйти из этого круговорота наркотиков и убийств. Произнесла бы прекрасную речь о том, что те, кого ты считаешь друзьями – убийцы и ублюдки. Что все, о чем они говорят – сплошная ложь. Что их идеалы и мораль – грязь, соскобленная с ботинок на половой ковер. Что та прекрасная история о свободе и равенстве, которую они наверняка рассказали тебе – дешевая утопия для малолеток, сравни раю, коммунизму или вкусной еде в школьной столовке. Но я не буду этого делать. Я тебя отпущу.

– С чего вдруг такая услужливость? – в ответ девушка лишь как можно более аккуратно переключила предохранитель.

– Услужливость? – Тиффани улыбнулась. – Вовсе нет, Сара. Я лишь хочу поймать двух зайцев за раз. Поначалу мне было бы достаточно и одной тебя. Но теперь, когда обстоятельства так сложились, почему бы и нет? Схватить одного пронырливого вредного зайца за хвост и пойти прямо за ним следом в логово его дружков, серых зайцев-террористов. Как тебе план. а?

– Честно? Дебильный план. – фыркнула Сара, выхватив пистолет и направив его та Тиффани. Стоило ей резко приставить пистолет к ее груди, как девушка, вывернувшись, схватила тот за ствол, одной рукой, перехватила кисть Сары другой и резким, быстрым движением, раскрыв барабан револьвера, оттолкнула Сару к стене сортирной комнаты.

Бряцая и звеня, четыре оставшихся патрона разлетелись по полу, выписывая забавные узоры на кафельной плитке, катаясь по ней. Тиффани отступила, пожимая плечами.

– Смело. – улыбнулась ей соломенноволосая, взяв обратно все еще горячую кружку с напитком. – Глупо, но все-таки смело. Потренируйся в реакции и решительности. У тебя была огромная фора, чтобы нажать на курок. Но ты ею не воспользовалась. Может и вовсе не смогла бы меня убить? Подумай над этим. Незачем махать стволом, раз на курок нажать не можешь. – она, медленно попивая кофе, удалилась из туалетной комнаты, тихонько прикрыв дверь.

Сара, фыркнув, сплюнула очередную порцию кровавой мокроты в раковину и, смыв ее, пригнулась к полу, принявшись собирать раскатившиеся по кафелю патроны. Медленно подцепляя их один за другим, девушка вставляла их в барабан. Пока она делала это, ползая на коленях по полу, внутрь вошла пожилая женщина, глядя на нее и, охнув, поскорее скрылась в кабинке, трясущимися руками закрывая замок.

Когда все патроны оказались на месте, Сара с щелчком закрыла барабан револьвера, вновь убрав оружие за пояс. Выглянув осторожно за дверь, она удостоверилась что ни полиции, ни Тиффани, ни кого-либо еще опасного внутри нет и как можно скорее ретировалась из здания.

Тиффани наверняка сейчас следила за ней. Не оставит же она ее здесь одну. Это ощущение падающего в спину взгляда, тяготившего плечи, было с ней все то время, пока она старалась убраться подальше от места встречи со своей преследовательницей. Везде ее найдут. Видимо, уже не спрятаться. Но даже если бы сейчас Тиффани предложила ей спасение, предложила отправиться в Атланту, где ей заменили бы на протезы ее кровоточащие легкие, она бы сказал нет. Отказала бы, не раздумывая.

Слишком много она увидела за все это время. Стрельба невиновным в спину. Насилие. Запугивание. Страх и ложь. Чем бы не руководствовались министры, какие бы цели не преследовали, Сара презирала их. Не зная никого из них лично, она их ненавидела. Ей представлялись их толстые, отъевшиеся морды. Казалось, что сейчас они сидят где-то в Сиренити-тауер, в центре Атланты, глядя на них через сотни камер и жутко насмехаются. И взгляды первого министра с развешанных повсюду плакатов тоже стремятся за ней. Всюду смотрят лишь на нее. На подавленную, грязную, умирающую Сару. Покинутую, оставленную одной, никому не нужную. Смотрят и смеются, как гиены над падалью.

Поглядев на плакат с изображением первого министра Маккриди, Сара стиснула зубы, тяжело дыша. И с каждым болезненным вдохом легкие урчали и булькали, начиная трястись. Покрытый сединой старик горделиво устремлял взгляд с плаката на идущих под ним людей. Сара сплюнула розоватую мокроту к подножью плаката, оглядевшись, не видела ли это полиция. Теперь этот взгляд не казался ей взглядом умудренного жизнью пастыря. Это взгляд полоумного старика, наверняка выжившего из ума. За его гордостью прячется смятение. Эти знакомые с детства черты, которые она лицезрела всю жизнь, проходя мимо станции монорельса в Бей-41 теперь не взывают ничего, кроме тошнотворных позывов.

Взгляд Маккриди ровно простирается над городским кварталом, пока вокруг мигают рекламные вывески. Кажется, он смотрит прямо на Сару

– Пошел ты. – фыркнула в ответ изображению девушка, поправляя рюкзак и проходя мимо переулка, в который уволокли молодую девушку с плакатом. Заглянув в него, она не обнаруживает ничего, кроме разрыхленного от пинков и метаний по земле снега.

Последний пакет дряни нужно отнести в другую часть города. Идти уже тяжело. Дыхание нормализовалось, теперь ее не передергивает каждый раз, стоит ее легким зачерпнуть воздуха. Однако боль теперь кажется действительно умертвляющей. Вместо привычного жжения внутри ощущается бурление, словно кто-то использует ее грудь для кипячения воды. Стоит ей забыться, когда боль прекращается, она подступает вновь, резко и внезапно. Сару передергивает и начинает лихорадить. Приходиться остановиться, чтобы хоть как-то перенести боль.

Прислонившись к холодному кирпичу стены, Сара ощущает его леденящую свежесть. Наверное, у нее жар. Пальцы, вцепившиеся ногтями в кладку, видятся ей бледными. Куда более молочного цвета, нежели розоватые. Головокружение дает о себе знать, стоит ей резко продолжить идти. А люди, торопясь домой, проходят мимо, лишь бы не опоздать к началу комендантского часа. Им наплевать. Им всем просто плевать.

Сквозь боль, Сара таки добралась до нужного места. Медленно стянув рюкзак со спины, она достала пакет с желтым порошком. Эти их кислотные цвета смотрятся как издевка, думалось ей.

В небольшом полуобрушившемся захолустье, где ей было назначено место для закладки, ее ждали двое мужчин. Одетые в черные, грязные куртки, они перетаптывались с места на место, то ли от холода, то ли от ломки. Их кожа была проедена угрями, сморщена и грязна. Они могли бы казаться молодыми, если бы не выглядели такими страшными.

– О, приперлась наконец-то. – прошипел один из них, побредя к Саре и оглядываясь в окна с разбитыми стеклами.

– Показывай. – кивнул на пакет второй, засунув руки в карманы и медленно обойдя Сару с другой стороны. Это его движение напрягло девушку и она тут же нащупала свободной ладонью рукоять пистолета.

– Вот. – протянула она стоявшему впереди наркоману пакет. – Сотня грамм. Желтая. Как мне и сказали.

– Сказали, значит? – тот выхватил пакет, разглядывая его в руках и достав ножик из кармана. Сара, испугавшись, вцепилась в рукоять ствола, но тот лишь надрезал пакет, поднеся его к носу.

– Выглядит качественно. – прошипел другой, заходя Саре в тыл. Они словно окружали ее. Девушка не спасовала. Пара шагов назад вывела ее из образующейся западни. Теперь она уперлась спиной в грязную раскрашенную нецензурщиной стену. – Ну, как оно, чувак?

Тот, что с пакетом, зачерпнул немного порошка на нож, поднеся его к носу и занюхивая. Затем покачался, чихнув и отплевываясь желтовато-оранжевой слюной. Вид у него был недовольный.

– Дерьмо. – ухмыльнувшись, покачал он головой. – Ты принесла гребаную тошнотворную отраву. Та, что тут была до этого, вставляла получше. Сечешь? – он медленно потирал нож в руке, затем убрав его в карман и доставая из-за пояса пистолет.

Сердце Сары замерло. В груди защипало.

– Ты подсунула мне какую-то блевотину! – залепетал он, словно не в себе и бросил пакет в сторону Сары. Девушка с трудом подхватила его, чувствуя, как порошок сыпется сквозь пальцы тонкими струями.

– Херню нам толкнуть решила? Мы уже отвалили бабки, сраная сука. – пошагал к ней второй, поправляя ремень на поясе.

– Отойди. – тихо сказала Сара, медленно вытаскивая пистолет сзади. Фора у нее есть, не так ли?

– Ты че, мне приказывать решила, шлюха недоразвитая? – тот замахнулся на нее стволом. – Решила говорить мне что делать, потаскуха?!

– Знаешь, она конечно стремная, но я думаю отработать свое сможет. – хихикнул второй, оттянув свой ремень и с улыбкой пошагав к девушке.

– И то верно. – загоготав, обернулся на него второй, чуть припустив ствол. – Я с удовольствием согрею свой дряхлый агрегат в дырке этой маленькой уродины на таком-то холодке.

– Не махай стволом, раз на курок нажать не можешь. – прошептала, сквозь боль и комок в горле Сара.

– Че? – перевел взгляд на нее тип с оружием, как Сара выхватила свой пистолет, направляя в его сторону и закрыв глаза и резко выжала курок.

Раздавшийся хлопок с громом прозвенел в ушах. Она открыла глаза, глядя как тело ублюдка упало наземь. Через дыру в его куртке начала проступать кровь. Он дернулся секунду и умер. С его губ потекла теплая струя, сползая к ледяному полу, словно червяк.

Второй замешкался, сделав шаг назад. Он с ужасом посмотрел на упавшего дружка, затем на Сару, которая дрожащими руками перевела на него пистолет. Он ощупал свою куртку, явно нашаривая оружие, но ничего там не нашел. Сделав еще шаг назад, мужчина поднял руки, покачивая головой. Его губы шевелились, но голос трясся, не в силах сказать ничего внятного. Парень медленно сделал очередной задний шаг к двери, испуганными, выпученными зрачками своих красных глаз рассматривая Сару.

Очередной вдох, иголками врезавшийся в легкие не дался ей легко. Мушка ее револьвера, тряслась, стараясь не спускать этого урода с прицела. Он качал головой, что-то шептал, тянул руки в воздух. Ему это все равно не помогло. Не стоит махать стволом, раз на курок нажать не можешь. И уж тем более не стоит покушаться на девушку и без того бродящую при смерти по этому проклятому городу.

Сара, стиснув зубы, глядела на его мольбы. Он остановился, видя, что та не опускает оружие. Прошептал что-то неслышно дрожащими губами. Нет, ублюдок. Слишком поздно. Для тебя уж точно. Никто из них не пощадил бы ее. Они изнасиловали бы ее прямо тут, на холодном, грязном полу, а потом перерезали бы ей горло. Никто бы и не узнал. Никто бы и не заметил. Ее труп бы нашли под снегом по весне. Незачем поднимать оружие, раз на курок нажать не в состоянии.