Текст книги "Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология"

Сцена «Зачатие»

Дом. Освещенные окна. Филиринов и Вопиткис.

Голоса:

– Зажги красный.

– Не зажигай.

– Открой пианино. (Музыка.)

Филиринов. И есть после сумерек час, когда покончено с нужной работой. Тогда дома воркуют, как влюбленные гиппопотамы.

Вопиткис. Прожили без искусства? Без стихов, без музыки, без влюбленности. Дома стонут от изнеможения.

В доме начинается стихотворье:

«Это было у моря».

«Ах, опять, ах, опять без возврата».

«Бейте в площади…»

Внизу, в воротах, фигуры хулигана и женщины.

Хулиган. Придешь в пивную?

Женщина. Приду. Пусти.

Хулиган. Ну, пущу.

Нa высшей ноте декламации хор кончается экстазной нотой двух котов на крыше.

Филиринов. Больше стону. Больше темперамента.

Вопиткис. Половой невроз. Половая психопатия.

Филиринов. Бросьте, вас не услышат.

Мужской голос. Ближе.

Женский голос. Не надо.

Мужской голос. Ближе…

Женский голос. Ты раздавил мне губы. Пусти. Вон! Солнце, солнце…

Откуда-то идущие войска пением совпадают с последним словом строфы:

 
Солнце полуденное.
Жара – не подступи.
Конная Буденного
Раскинулась в степи. (Гик, свист.)
 

филиринов (в наркотическом обалдении). Мой город, мой гигант. Сталь, бетон, стекло. Во имя меня мчат поезда, бегут трамваи, рычат автобусы и скачут пролетки. Я хозяин!

Милиционер. Отойдите, гражданин. Вас раздавят.

Вопиткис. Опять нанюхались. Пока вы не напишете санитарную инсценировку, я вам не дам ни копейки аванса.

Филиринов. Инсценировка. Я хочу изобразить сифилис царем Ассарагона.

Вопиткис. Попридержите пегаса.

Филиринов. Не могу же я изобразить сифилис частником в толстовке.

Вопиткис. Почему?

Филиринов. Не могу.

Вопиткис. Ерунда.

Вошла Милда, бросила сверток.

Милда. Без десяти девять. Ой! Ой!

Ласкова ворвалась.

Ласкова. Милда!

Милда. Я.

Ласкова. Не раздевайтесь.

Милда. Почему?

Ласкова. Идемте. По дороге расскажу.

Милда. Куда?

Ласкова. В клуб. Там дым коромыслом. Без вас до драки дойдет.

Милда. А что?

Ласкова. Насчет яслей. Началось случайным собранием работниц, а потом встряли хозяйки. За хозяйками – студийцы. Теперь там каша. За студийцами – добы-комсомольцы.

Милда. А почему вы их не уняли?

Ласкова. Во-первых, я не в курсе, а во-вторых, куда мне с моим голосом в их крик лезть. (Разворачивает сверток.) Я думала – съестное, а оказывается…

Милда. Съестное в столе. Только, товарищ Ласкова, я очень прошу вас. Мне совершенно некогда.

Ласкова. Убраться прикажете?

Милда. Зачем так резко? Я ничего не приказываю. Я занята. У меня сегодня люди.

Ласкова. Я могу прилечь там, за ширмой.

Милда. Нет, Ласкова, это неудобно.

Ласкова. Неудобно? Я не понимаю.

Стук в дверь.

Милда. Войдите.

Входит Яков.

Яков. Здравствуйте. Ну вот, я зашел. Не опоздал?

Милда. Нет, вовремя. Будьте знакомы.

Знакомятся.

Яков. Прямо со стройки к вам, даже рук не помыл.

Милда. Вот умывальник. Действуйте, товарищ.

Ласкова. Вы не с большой ли стройки?

Яков. С ней самой.

Ласкова. Не слыхали, крик в клубе еще продолжается?

Яков. Это бабья визготня-то? Продолжается.

Милда. Товарищ Ласкова, вы поступите нехорошо, если не сходите туда.

ласКова (будто не слыша). Почему вы, товарищ, с таким презрением – «бабья визготня»?

Яков. Почему с презрением? Я просто. Визжат – за четыре квартала слышно. Ясно – визготня. Не щенячья же.

Ласкова. Строги вы к женщинам, товарищ. Строговаты.

Яков. А что с ними нежничать?

Ласкова. Не надо, значит, нежничать? Совершенно? Точно вам самому не приходилось нежничать. Значит, если вам женщина нравится…

Яков. Любовь, что ли?

Ласкова. Называйте любовь, если хотите. Тоже не будете нежничать?

Милда. Товарищ Ласкова, вы мне обещали прийти на со брание.

Ласкова. Ничего подобного.

Милда. Я еще раз прошу вас.

Ласкова. Мне гораздо интереснее побыть здесь и довести до конца спор с этим товарищем.

Милда. Товарищ Ласкова…

Ласкова. Вы мне говорили, что заняты. Пожалуйста, кончайте скорее с товарищем, и мы выйдем вместе с ним и по дороге докончим наш спор. Хорошо?

Яков. Я – пожалуйста. (Милде.) Вам вопросы заполнить?

Милда. Я товарища несколько задержу.

Ласкова. Пожалуйста, я не тороплюсь. (Якову.) Значит, на женщину надо исподлобья? По-бычьи?

Милда (Ласковой). По-вашему, надо наоборот?

Ласкова. Я вообще не понимаю, зачем создавать какую-то тяжесть, грузность, неловкость в отношениях. Легче, проще, случайнее.

Милда. Легче, проще, случайнее. Ваш принцип. Хороший принцип, только плохие от него последствия.

Ласкова. Товарищ Милда, что с вами?

Милда. У вас триппер не от этой ли случайности завелся?

Ласкова. Вы с ума сошли! Ведь я же вылечила! Что с вами? При товарище…

Милда. А чем товарищ плох? Зачем прятаться? Легче. Проще. Случайнее.

Ласкова. Ревность? Так глупо. Могли сказать просто.

Милда. Я полчаса уже говорю просто.

Ласкова. Нда… Тихоня. Долой романтику, долой романтику, а в тишине карася ловит. Триппер… Сука! (Уходит.)

Милда. Не разоряйтесь, Ласкова.

Яков. Вас рассердила подруга?

Милда. Нет, я просто не могу найти формулировок. А вы торопитесь?

Яков. Нет, у меня с полчаса есть.

Милда. Не больше?

Яков. Да я вот обещал одному человеку в сад пройтись.

Милда. А вы хотите? Выпить?

Яков. Нет, не пьющий. А вот музыку послушать или кино. Кстати, вы у меня про деда спрашивали. Я еще вспоминал и вспомнил: дед у меня силач был, всех борцов в цирке валял, а потом еще сумасшедшим он был.

Милда. Как сумасшедшим?

Яков. Буйный.

Милда. Больной?

Яков. Как сказать? Это не от болезни, а правильнее – от здоровья. У него жена была и соблудила. Ну, он в буйство пришел и ее придушил, она потом долго болела, а его пришлось в рубашку увязать. Я эту рубашку помню – рукава у нее по сажени. А вы, товарищ, писательница, что ли?

Милда. Н-нет.

Яков. А то я все вспоминал из дедовского, чего бы вам сообщить. Для доклада какого это собираете?

Милда. Я вам сейчас поясню, товарищ. Слушайте внимательно. Говорю я плохо, и вообще вопрос очень трудный.

Голос. Гражданка, вам звонят на парадном.

Милда. Будьте добры, очень прошу. Откройте и скажите, что меня нет. (Якову.) Вы, конечно, представляете себе, что вот у нас идет всеобщая стройка. Кооперация там, больницы, школы. Одним словом, чтоб человеку было лучше.

Голос. Не верят. Говорят, какая-то ваша подруга их сюда направила.

Милда. Закройте дверь. Позвонят и уйдут. А все-таки придется запереть. (Запирает дверь.)

Яков. Все дела заедают?

Милда. Да. На чем я кончила? Да, это не то. Видите, товарищ, как бы вам попроще сказать. Вы знаете, есть производство. Это когда продукты на фабриках или на земле получают, а есть воспроизводство – это когда обновляют самый род человеческий, попросту – людей рожают.

Яков. Так, понимаю.

Милда. При плохой постановке производства получается плохого качества продукт. При неправильной постановке воспроизводства получаются плохие люди: от зараженных родителей – зараженные дети, от пьяниц-родителей – слабоумные дети, от умственно ненормальных – дети-самоубийцы.

Яков. Так, понимаю.

Милда. А тут пристегивается брак, семья, которая воспитывает ребенка плохо, по образу и подобию своему.

Голос. Граждане, к вам случайно не забросили письма для номера сорок второго?

Милда. Будьте добры, не мешайте. Никакого письма не знаю.

Голос. Как двери отпереть – будьте добры, а как письмо – то не мешайте.

Милда. Ну, извиняюсь за резкость, только я занята.

Тишина, где-то заплакал ребенок.

Слышите, плачет. Вероятно, живот болит.

Яков. Скорее, тити просит, проголодался. Вы, значит, ребятами интересуетесь?

Милда. Да. Ближе к делу, товарищ. Я, товарищ, хочу иметь ребенка, но хочу иметь хорошего ребенка, чтобы отец его был здоровый парень, и чтобы отец его был рабочий парень. Вот.

Яков. Ну что ж. Это неплохо.

Милда. Значит, вы согласны быть отцом?

Яков. Я? Отцом?…

Милда. Вы. Отцом.

Яков. Да вы ошалели, товарищ?

Милда. Я абсолютно нормальна.

Яков. Во-первых, товарищ, у меня уже есть, ну, как бы это сказать, женщина. Я с ней, может, в загс пойду. Охота. Вы блажить захотели, а я разделывайся.

Милда. Товарищ! Одну минуту. Обсудим по пунктам. Бывает у женщины: возьмет ее за горло сила, и вся работа из рук вон. Я не хочу мужа. Я хочу ребенка. Мне вы сами не нужны. Мне нужны ваши сперматозоиды. Сама я абсолютно здорова – свидетельство от врача от вчерашнего дня. Для вас риска заразы нет. Я не собираюсь разбивать ваши связи с другой женщиной. На вас не ложится никаких обязательств, если опасаетесь алиментов – это я предусмотрела, вот документ, нотариально засвидетельствованный отказ мой от каких бы то ни было претензий к вам. Итак, резюмирую. Вы ходите ко мне спать до тех пор, пока не определяется беременность, после чего мы расстаемся, не имея никаких претензий друг к другу.

Яков. Товарищ, я вас понимаю. Но почему ко мне? Мало ли парней на свете?

Милда. Товарищ, я долго искала. Надо, чтоб не только сам был здоров и силен, а чтоб отец и дед.

Яков. Вот почему вы про деда спрашивали.

Милда. Ну да. И, кроме того, я хочу, чтоб отцом моего ребенка был стопроцентный пролетарий.

Яков. Взяли бы Гриньку. Кстати, он на вас зарился.

МЙлда. Он осторожнее вас. Я тоже осторожная. Осторожность, приумноженная на осторожность, может дать в результате тупицу.

Яков. Так меня в отцы, говорите?

Милда. Да, вас.

Яков. Вот чудачина. Ну и чудачина. (Смеется).

Милда. Товарищ, вы думаете, это шутка?

Яков. Ничего себе шутка! Вот чудачина! Нет, бросьте.

Милда. Товарищ, я говорю всерьез. Я не буду повторять. Я думаю, вы поняли все.

Яков. Понять-то понял…

Милда. Ну так как?

Яков. Что как?

Милда. Согласны?

Яков. Ей-богу, не знаю. Какая-то канитель.

Милда. Не канитель. Вы останетесь сегодня здесь.

Яков. Сегодня?

Милда. А что?

Яков. Ничего не понимаю. Как можно детей так делать – нарочно?

Милда. Почему вы упираетесь?

Яков. Как вам сказать, товарищ…

Милда. Я знаю, я некрасивая.

Яков. Почему некрасивая? Девка как девка.

Милда. Я не девка, я женщина.

Яков. Ну, все равно, баба как баба.

Милда. Так в чем же дело?

Яков. Так, простите, товарищ, у меня на вас, как бы сказать, аппетиту нету.

Милда. Я понимаю.

Яков. Ну, цапаются, когда шалят – по-шальному. Там все подходящее: и хаханьки, и музыка, и прочее… А тут – все равно что судебное присутствие.

Милда. Я понимаю. Я это предвидела. Подождите, товарищ, минуту. (Уходит за ширму.)

Яков волнуется.

Милда (из-за ширмы). Как вас звать по имени?

Яков. Яковом. Яковом Кичкиным. А вас?

Милда. Милда.

Яков. Не русское имя.

Милда. Я латышка.

Яков. А, хорошие стрелки латышские. И рабочие хорошие. Упрямые до работы. (Походив.) Товарищ!

Милда. Да?

Яков. Товарищ, я вот что думаю. Негоже это все, что вы задумали. Перед Олимпиадой свинство – это раз, а во-вторых, я не знаю, за кого вы меня считаете? Жеребец я заводской, что ли? Ну вас, в самом деле! Не хочу я!

Милда. Товарищ, одну минуту.

Яков. Чего ждать? До толку же не договоримся. Пойду я, товарищ. Простите. Дверь-то заперта. Ключ, товарищ, у вас?

Милда. Подождите.

Яков. Я не хочу ждать. Давайте ключ. Пошел я. Нашел. Не надо. Всего.

Милда. Стойте!

Стук в дверь. Милда, рванувшись, опрокидывает ширму. Она завита, накрашена, напудрена, в новом открытом платье.

Милда. Кого надо?

Липа (за дверью). Кичкин здесь? Яков Кичкин?

Яков делает Милде отрицательный жест.

Милда. Нету, нету.

Липа. Неправду говорите. Он здесь.

Милда. Нет такого.

Липа. Откройте.

Милда. Нельзя.

Липа. Яков! Я слышала твой голос. Отвечай! Обещал пойти. Вот уже час жду. Яша, Яков! Отмалчиваешься?

Милда. Товарищ, здесь никого нет.

Липа. Не верю. Смотри, Яков. Ладно! Оставайся. Ладно!

Яков. Что за чертовщина! Была одна, стала другая. (Глядя на Милду.)

Милда. Вы про нее?

Яков. Нет, про вас. Откуда вы такая?

Милда. Откуда все такими делаются. Из парфюмерного магазина. Из парикмахерской, Яков.

Яков. Да-а…

Милда. Идите сюда. (Ведет к кровати.) Бросьте думать о другом. Слушайте, вы сильный, у вас хорошие глаза. Разве у нас с вами будет плохой ребенок?

Яков. Ты молодец! Экие у тебя руки круглые, сильные.

Милда. На этих руках буду качать маленького золотенького, красненького каплюшончика.

Яков. Дурешка! Краситься не умеешь. Губы у тебя кровяные…

Милда. Маленькому киске-вякалке буду петь песни этим ртом.

Яков. Грудь твоя высокая, крепкая…

Милда. Сладкое молоко поспеет для крошки-крикушки-крохотунчика.

Яков. Бока у тебя большие, крутые.

Милда. Хорошо будет вынашивать мне, Яша, моего ползунчика, лапку ясноглазую. Дай мне хорошего ребенка, Яков!

Яков. Ближе. Пододвинься ближе.

Милда. Поверни штепсель.

Гасится свет.

Подслушивают:

А.

Муж (в подтяжках, ухом к стене). Ах, вот тихоня! Скандал в коридоре. Заперлась с неизвестным. Черт, плохо слышно.

Ребенок плачет.

Тьфу, мерзавец, и вечером не спит.

Б. Стерва и девочка. Стерва тискает девочку за ухо.

Стерва. Ты как смела не доглядеть? Молоко сбежало. Как смела?

Девочка (корчится). Пустите!

Стерва. Не сметь кричать! Нельзя после десяти шуметь. Я тебя! Я тебя!

Девочка. Слышите?

Стерва. Чего?

Девочка. Кровать скрипит.

Стерва. Где?

Девочка. У соседки. (Подбежала к стене.)

Стерва. В щель смотри.

Девочка. Темно.

Стерва. И лампады нет. Богомерзость.

Девочка. Шепчут. Двое.

Стерва. Двое. Дай глянуть. Где?

Девочка помогает глянуть.

Ничего. Тихо. (Девочке.) Прочь от щели! Щенкам всякую мерзость подсматривать. Дай ухо! Зачем молоко упустила? Зачем? Не смей орать. Нельзя орать после десяти. Зачем упустила?

Бас. Мой совет, до обрученья дверь не отворяй!

Пьяные. Брав-во, брав-во… бр-р… (Икота.)

Г.

Старуха (идет). Не умру. Не умру, пока не увижу, как они, паскудники, совокупляются. Тридцать второй номер. По коридору, говорят. Она же всех кухарок блазнит билеты брать. В клубе родильный дом устраивает. А сама у себя в комнате… Не умру… За горло себя возьму, не умру, пока не погляжу, как большевики совокупляются.

Рабочий стройки. Берегись! Чего, бабка, надо?

Старуха. Где тут обормоты совоку…

Рабочий. Нету тут обормотов. Стройка тут… Берегись!

Старуха. А говорили, соседка…

Рабочий. Кувалдой тюкнем… старая… со стройки долой!

Сцена «Купорос»

Яков с гвоздями во рту ладит занавеску в комнате Милды, напевая.

Яков.

 
Наши бабы на курорте
На кило прибавились,
А приехали с курорта
И рожать отправились.
 

В дверь тихо входит Липа. Рука в кармане. Думая, что это Милда, Яков, продолжает, не оборачиваясь.

Видишь, как здорово пришлось. Богатые занавески. А купил за пустяки, на Смоленском. А то комната у вас вроде гаража, а постель в ней – вроде автомобиля. Кровати спинку наварил, а потом – ножку у стола подбил, торкаться не будет. Ничего я вам комфорту навел, товарищ Милка, а? Видите?

Липа. Вижу.

Яков (соскочив). То-то… (Поражен.) Олимпиада!

Липа. Ну?

Яков. Вот черт! Ты зачем сюда?

Липа. Вас это не касается. Гражданка, здесь проживающая, дома?

Яков. А что?

Липа. Повестку ей получить.

Яков. Положи на стол. Она сейчас должна прийти.

Липа. Повестка под расписку.

Яков. Я могу принять.

Липа. Лгунам и мошенникам я под расписку не дам.

Яков. Слушай, Липа…

Липа. Я вам, гражданин, не «слушай» и не «Липа». Продолжайте ваши занятия. Занавесочки очень хорошие, очень! А простыночки где покупали? Наволочки, говорят, на Смоленском хорошие. Горшочек ночной не починили еще? А вот следовало бы ключик осмотреть – не ровен час, дверь ночью откроется.

Яков. Липа, не дури.

Липа. Кто дурит? Кто сказал «приходи в десять», а потом за дверью прятался? А кто потом опять два вечера, как заяц, сбегал?

Яков. Это все не имеет отношения.

Липа. Ну, ясно – к кому потянешь, если у одной комнаты нет и общежитие сам-пять, а у этой комната, только без занавесочек.

Яков. Брось, Липа, лягаться. (Хочет взять ее за руку, которая в кармане.)

Липа. Убери руку! Слышишь? Руку убери! Орать буду! Отойди!

Яков. Что я тебе, другим стал, что ли?

Липа. Ты теперь как марка заштемпелеванная. Да только не моим штемпелем. Ну и лети по адресу.

Входит Милда.

Яков. Олимпиада… (Заметив Милду.) Товарищ…

Та отводит его рукой.

Милда. Да?

Липа. Получите, гражданка… повестку и распишитесь.

Милда. Да. Все?

Липа. А его…

Милда. Что?

Липа. Получите без расписки.

Милда. Позвольте, товарищ! Это вас я видела на стройке?

Липа. Мало ли что вы на стройке видели.

Милда. Вы думаете, он мне муж?

Яков. А что, племянник или дедушка?

Милда. Он мне не муж.

Липа. Ну, любовник.

Милда. И не любовник.

Липа. Обойщик, полотер…

Милда. Отец моего ребенка…

Липа. Так это не муж?

Милда. Конечно. У нас с ним соглашение, чисто временного характера. Еще несколько дней – и он уйдет.

Липа. Погонят кобелька неудачливого.

Яков. Ну! Ну!

Липа. Я не лошадь. Тише! Я, может быть, все глаза изревела. Чего нукаешь?

Милда. Товарищ, это просто смешно.

Липа. Смешно! Забрать парня на свою кровать – не смешно? Меня от двери шибануть – не смешно?

Милда. Товарищ, это слепая ревность, недостойное чувство.

Липа. Слепая… Нет, еще не слепая. Будешь слепая.

Милда. Успокойтесь, товарищ.

Липа. Смешно? Слепая! Смеяться? Пропади ты пропадом! Гнида коварная! (Рука в кармане дрожит. С фалды куртки льется купорос.)

Яков. Олимпиада! Каплет!

Липа. Кобель, прочь! Я тебе, злыдь проклятая, поставлю печать на глаза! (Вытягивает руку.)

Яков. Липа!

Липа. На!

Плещет купорос. Яков успевает перешибить удар. Купорос летит в занавеску. Капля попадает в Милду.

Яков. Стирай суконкой. Не размажь!

Липа (исступленно). Ладно! Не арестуете! Сама уйду! (Пытается открыть пузырек.) Жизни не бывать!

Милда. Она отравится!

Липа. Уходи! Отстань! Не смей! Не смей!

Милда перехватила руку с пузырьком.

Промахнулась… Все равно. Ты рожа, ты морда, обезьяна кривоносая! В твое хайло… на. (Плюет.) Не хочу здесь. Не смей держать! Вон отсюда! Пусти! Пусти, сти… сти… (Истерика.)

Голоса (в дверь).

– Передрались!

– Кто зарезал?

– Купоросом смердит.

– В милицию их.

Голоса (из форточки). Не нашли другого времени истерику разводить. Прекратите! Уймите сумасшедших. Разобрать не дадут. Рвань.

Яков. Валерьянки ей.

Милда. Нету здесь.

Голоса. В домкоме есть аптечка.

– Несите туда.

– Кончай спектакль!

– Доигрались.

Милда и Яков уводят Липу. Истерика затихает в отдалении.

Толпа вбивается в Милдину комнату. Шарят.

Голоса. Портфель! Она партийная?

– Ленина сочинения.

– Евге… евгеника.

– Колбаса. Ишь ты! Копченая.

– Хахаля угощать.

– Револьвер. Осторожно, револьвер.

– Вероятно, без разрешения.

– Скрипит (о кровати.)

– Одеялишко дырявое. Подушки из пера.

– Простыни небось неделю не стираны.

– А может, и со вчерашнего загажены.

– В мешке?

– Белье грязное. Стой! Бюстгальтер.

– Вот-вот. Пудра. Коробка пудры. С пудреницей.

– И духи «Фиалка». Хэ-хэ-э.

– Скажите, пожалуйста, «Фиалка». Для губ помада.

– Штаны солдатские.

Делопроизводитель. А слесарских штанов нет?

Голоса: Вот оно, вот оно! Ловим! Ловим! Электричка. Для кипячения. А счетчик общий!

– Энергию, значит, у всего дома крала.

– Краля! Чаем мужчин поить надо же после постели.

– Рубаха ночная.

Милда. Граждане, я вас приглашала? (Наводя револьвер.) Назад от двери! Сложите вещи! Рубаху забыли! Кровать оправьте. Положите, что это вы взяли?

Делопроизводитель. Не отдам. Не смеете. Против правил домоуправления. Не имеете права. Счетчика нет.

Милда. А теперь вон! Раз, два, три!

Все выбрасываются. Входит Яков.

Милда. Почему вы с ней не уехали?

Яков. Меня и близко к ней не подпустили, затуркали. Бабья туда набилось, выспрашивают. Ревут вместе. Управдом с ней цыцкается. Ну ее!

Милда. Яков, нельзя так. Она совсем больная, развинтилась. Как твое лицо – купоросом!

Яков. Да капнуло ведь.

Милда. Ее лечить надо.

Пауза.

Яков. Что считаешь?

Милда. Вот мой расчет. Жалованье – девяносто шесть. На себя уходит, комната и все – двенадцать, стол – тридцать три, газеты – рубль пятьдесят, стирка – четыре. Матери надо выслать – двадцать, остается двадцать, даже меньше останется, рублей пятнадцать. А уже надо готовить маленькому бельишко.

Яков. Какому маленькому?

Милда. А ребенку. Забыл? Из-за чего кругом скандал-то.

Яков. Ну так что ж, не сходится?

Милда. А вот из этих пятнадцати надо что-то выстричь, чтоб Липу полечить.

Яков. С какой стати?

Милда. Мы виноваты, что она в таких истериках катается. Я должна была предусмотреть.

Яков. Она не возьмет.

Милда. Вы возьмите. Купите, что надо. К врачу сводите. А она и не узнает.

Яков. На это и у меня хватит. Ну вас! Бухгалтерию развели.

Милда. Сегодня, я думаю, спим отдельно. Идите домой. Пользы для нервов от этих скандалов мало.

Яков. Ну, пока.

Милда. Приходите… (справляется по книжке)… через два дня.

Яков уходит. Издалека приближается истерика. Милда кидается запереть дверь. Ключа в двери нет. Мечется. Входит Дисциплинер с вертушкой.

Дисциплинер. Похоже?

Милда. В чем дело? Это Липа?

Дисциплинер. Нет, кажется, осина.

Милда. Это ты, Дисциплинер?

Дисциплинер. Гляди, просто? А иллюзия – полная.

Милда. Ты что, с ума сходишь?

Дисциплинер. Я держал пари с Саксаульским. Он говорит, что настоящую истерику можно устроить только по вдохновению, при наличии большого искреннего напряжения нервов, и нельзя передать истерику механически. А я говорю – можно. Кто прав? Ты только послушай.

Милда. Дисциплинер! Скажи, от какого брака ты произошел?

Дисциплинер. От смешанного, Милда. Пять наций в разной доле принимали участие в организации меня: пятьдесят процентов еврейской крови – отсюда моя музыкальность; двадцать пять процентов русской – отсюда мое татарское упрямство; двенадцать с половиной процентов татарской – отсюда моя великорусская широта; шесть с четвертью процентов немецкой – отсюда моя усидчивость; один и одна сорок девятая процента цыганской – отсюда моя изобретательность.

Милда. Дисциплинер, знаешь что? Изобрети вместо этого визга инструмент, который бы смеялся, как двухмесячный ребенок, когда ему говорят «агу»! Можешь?

Дисциплинер. Могу.