Текст книги "Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология"

Сцена «Хочу ребенка»

Комната Милды. Входят – Милда с портфелем, Дисциплинер с узелком.

Дисциплинер. В том углу лечь, как всегда?

Милда. Почем спрашиваешь?

Дисциплинер. Может быть, у тебя новый распорядок. Может быть, ты полюбила ходить по комнате.

Милда. Ничего я не полюбила. Хочешь чаю?

Дисциплинер. Чай вреден на ночь. В нем есть алкалоид теин, который действует возбуждающе.

Милда. Ты сейчас ляжешь?

Дисциплинер. Ес, как сказал бы Чемберлен. Во-первых, мне надо заниматься завтра утром, а тебе надо заниматься сегодня вечером.

Милда. Ладно, устраивайся. Я на тебя не смотрю.

Дисциплинер. Можешь смотреть. Я тебя не стесняюсь. Милда, ты рубаха-парень. Ты совсем не похожа на женщин. У тебя только один недостаток – мало турецких диванов. А я, хоть и изобретатель…

Милда. Возьми тулуп. (Бросает ему шубу.)

Дисциплинер (раздеваясь). Опять тезисы.

Милда. Да, к конференции культпросветчиков.

Дисциплинер. Скучный народ.

Милда. Что значит скучный? Капитулянтский уклон.

Дисциплинер. И тебе культпросветчики не надоели?

Милда. Мне твои брехала надоели, Дисциплинер.

Дисциплинер. Ах, Милда, как ты туго поддаешься русификации. Живешь в РСФСР и не знаешь, что слова «брехала» в русском языке нет.

Милда. Ну, брехни надоели.

Дисциплинер. Брехня, Милда, к сожалению, не имеет множественного числа.

Милда. Ну ладно, ты сам понимаешь.

Дисциплинер. Я, конечно, понимаю, что с двумя квартирохозяйками в один вечер ссориться вредно. (Ложится, ерзает.) Милда!

Милда.…согласование на местах. (Зажимает в книге.) Что?

Дисциплинер. Ты видела «Мандат» у Мейерхольда?

Милда. Ну, видела. Хорошая пьеса.

Дисциплинер. Я тебя о пьесе не спрашиваю. Ты не Блюм. Ты помнишь, прислуга села на пистолет?

Милда. Помню.

Дисциплинер. Со мной точь-в-точь то же самое. Чувствую, что пистолет, а достать не могу. Возьми эту артиллерию.

Милда вытаскивает наган из шубы.

Милда. Как ты можешь спать в сапогах, Дисциплинер?

Дисциплинер. А если ночью пожар будет, как я побегу?

Милда. Ведь это негигиенично.

Дисциплинер. Могу снять. (Копается в ногах.)

Милда. Слушай, Дисциплинер. Ты грязен, как виен цуукс.

Дисциплинер. Прошу перевода.

Милда. По-латышски это значит – как свинья.

Дисциплинер. Могла и не переводить.

Милда. Ты, вероятно, год не был в бане.

Дисциплинер. Милда, это глупо. Как я могу быть в бане? Там моются всякие обыватели и черт знает кто. Сплошная зараза и совершенно некультурный способ мойки, соответствующий низкому развитию производительных сил в крестьянской стране. Как последовательный социалист, я понимаю так: у каждого гражданина ванна – как в лучших гостиницах. А над ванной краны: горячий и холодный. И вот сажусь в ванну, и открываю кран, и подставляю копыта…

Милда. Значит, пока не будет социализма, ты не будешь мыть ноги?

Дисциплинер. Согласование на местах.

Милда. Какое согласование?

Дисциплинер. На этом месте ты остановилась в тезисах. Продолжай. Спокойной ночи.

Из-за стен музыка.

Милда. Опять музыка. Мне трудно под нее работать.

Дисциплинер. А мне легко под нее спать.

Милда шепчет, листая книгу, и делает отметки. Стук в дверь.

Милда. Да.

Управдом входит.

Милда (оглядываясь). A-а? Товарищ управдом. Насчет отопления? Вон там что-то треснуло. (Жест в сторону парового отопления.)

Управдом. Какое отопление?

Милда. Паровое. (Внимательно роется в книге, вставляя реплики между делом.)

Управдом. Я не по этому делу. Мой рабочий день кончен. Можно присесть?

Милда. Да… Садитесь.

Он поворачивает ключ в двери и подходит к столу. Следующая его речь в пунктах остановок. Она перебивается репликами «ага»… «да»… «понятно».

Милда. Очень редко.

Управдом. А театр?

Милда. Не люблю.

Управдом. А музыку?

Милда. Не перевариваю.

Управдом. Я тоже работаю как зверь. Восемь часов в сутки, но зато умею отдыхать. Без веселья нет отдыха. А нервы ни к черту. Смеяться разучился, только зубы скалишь злобно. Но выпьешь хорошенько… Вы пьете? Выпьете, может быть? Я принесу.

Милда. Нет.

Управдом. Вы меня не слушаете. Видите, товарищ… то, что я скажу, вам покажется, может быть, странным… но я знаю вас как человека, абсолютно лишенного предрассудков… Это не комплимент… Это факт… Вы слушаете? Ну вот, видите, жена моя неделю тому назад уехала к отцу… Я один… Срок достаточный, чтоб назрела непреодолимая физическая потребность в женщине… Не к проституткам же идти, вы сами понимаете… Я давно наблюдаю вас и знаю, что вы здоровый, крепкий человек, одинокий… прекрасный товарищ. Вряд ли вы откажете товарищу в такой понятной просьбе… да? Значит, можно?

Милда (оторвавшись). Простите, товарищ. Я очень невнимательно вас прослушала. Будьте добры повторить.

Управдом. Черт знает что… в двух словах… У меня, видите ли, руки дрожат, и я одурел совсем: жена уехала – нужна женщина…

Милда. При чем здесь я?

Управдом. Вас прошу… Вы живой человек… Не можете же вы без мужчины… какие-нибудь полчаса… по-товарищески…

Милда. Товарищ…

Управдом. Я знаю. Я спятил. (Берет ее за руку.) Абсолютно нормален, абсо…

Милда. Товарищ.

Управдом. В чем дело? Если вы увидите больного – так дадите ему лекарства, если увидите голодного – дадите ему хлеба.

Милда. К больному я вызову неотложную помощь, голодного направлю на питательный пункт, а вам… товарищ…

Управдом. Чего вы боитесь? Ребенка? Не беспокойтесь, я тоже понимаю толк в противозачаточных. У меня с собой… Какое мещанство. Чего боитесь?

Милда. Ничего не боюсь. Триппера боюсь… Идите на бульвар или…

Управдом. Или?

Милда. Или у себя в комнате разрешите вопрос без женщины.

Управдом. Так. Вы думаете? Вы убеждены?

Милда. Онанизм в вашем возрасте и в вашем положении, по-моему, только полезен.

Управдом. Не ваше дело. Так вы не хотите?

Милда. Не хочу.

Управдом. Какое идиотское мещанство. Тупая пошлость.

Милда. Вы кончили?

Управдом (зажимает ей рот, тащит к кровати). К черту… ложись… ложись…

Милда свободной рукой нашаривает револьвер, не достает, нащупывает книгу, бьет книгой управдома в бок, отталкивает.

Милда. Вон отсюда!

Управдом отскакивает и наступает на Дисциплинера.

Дисциплинер. Осторожно! Что за гадость! Милда!

Управдом. А-а-а! Ну, теперь все понятно… Извините…

Дисциплинер. Что понятно?

Управдом. Вас не касается. Я с ней разговариваю.

Милда. Дисциплинер! Открой ему дверь.

Управдом. Назад! Чтоб до меня вышибала дотронулся!

Дисциплинер. Я вышибала? Ты, сукин сын!

Управдом. Потише.

Дисциплинер. Катись, мерзотина!

Управдом. Благоволите потише, мужчина. Здесь не публичный дом, кругом спят.

Дисциплинер. Скотина. Сволочь. Я же тебе из морды…

Милда. Дисциплинер, стой…

Дисциплинер…крошево сделаю…

Милда. Дисциплинер, считай!

Дисциплинер. Я тебя размалюю.

Милда. Считай, слышишь.

Дисциплинер. Я тебя изуродую, разъедай твою купорос.

Милда. Дисциплинер!

Дисциплинер. Я тебя раз…

Милда (растолкнула их). Считай.

Дисциплинер (жалобно). Два… три… четыре… (Хочет выбросить сидящего на полу управдома, но дверь заперта.) Милда, ключ у тебя?

Милда. Дверь открыта.

Дисциплинер. Заперта.

Милда. Предусмотрительный малый. Отоприте.

Руки управдома дрожат.

Дисциплинер, открой.

Руки Дисциплинера дрожат.

Дай сюда. (Открывает дверь.)

Управдом. С этой гадостью надо покончить.

Милда. Совершенно верно, товарищ управдом.

Голоса в коридоре:

– В чем дело?

– Скандал?

– Кто скандалит?

Скрипучий голос. Работать не дают. Прекратите безобразие!

Управдом. Беспризорные граждане в комнатах валяются.

Милда. Вы за этим сюда приходили?

Управдом. Ш-ш. После десяти часов разговор в коридоре воспрещен. Просил бы подчиняться правилам. До свиданья. Запомните, до свиданья.

Милда. Были гады в Гражданскую, есть гады и в наше время.

Дисциплинер. Милда! Запереть?

Милда. Не надо. Теперь не придет.

Дисциплинер. Пятым томом? (Поднимает книгу.)

Милда. Помогла книжка. На тебя он больно наступил? Ложись спать.

Тишина. Милда занимается.

Увязка школ… школ… увязка школ с полит…

Вот шибзик – на шермачка заявился… противозачаточные… Увязка школ…

Дисциплинер. Напрасно ты меня считать заставила.

Милда (после молчания). Дрянь, из работы вынул. Придется спать. (Ложится. Темно. Окликает.) Дисциплинер.

Дисциплинер. А?

Милда. Не спишь?

Дисциплинер. Не сплю.

Милда. Вот он… Прибежал – нервы, видишь ли, разболтались. Хочет, а мне вот противно.

Дисциплинер. Дезорганизация… Это половой невроз… Все мы сейчас больны.

Милда. Нет. Слушай. У меня в голове путается. Как ты думаешь, может женщина хотеть хорошего ребенка без мужа?

Дисциплинер. Что значит «может»? Должна хотеть. Именно без мужа. Сейчас что? Хаос, случайность. Люди сваливаются в случке там, где встретились: вагон – вагон, канцелярия – канцелярия, общежитие – общежитие. Милда, есть дикари, которые запрещают на свадьбах напиваться, чтобы не портить потомства. А у нас нарочно налижутся. Что удивляться, что дети наркотиков, сифилитиков, алкоголиков выходят идиотами, эпилептиками, золотушными, неврастениками. Сифилис, сволочь. Он спрячется, и выскочит через четыре поколения, и съест человека. Ты смотри, какие сорта пшеницы, какие кочаны капусты, каких изумительных лошадей и собак получают, искусственно спаривая лучших родителей.

Милда. Дисциплинер, одну минуту.

Дисциплинер. Постой, Милда. К черту мужей. С ними одна путаница. Что ты скажешь про шприц? Государство дает лучшим производительницам лучшие сперматозоиды. Государство поощряет такой подбор. Этих детей оно берет на свое иждивение и прорабатывает породу новых людей.

Милда. Дисциплинер, я тебя не про то спрашиваю.

Дисциплинер. Таким образом научный контроль будет над человеком не только во время воспитания, не только во время родов, но и во время зачатия.

Милда. Стой, болтун. Без мужа – это значит, я хочу ребенка, но не хочу мужа, не желаю семьи. Вот я ему говорю: дай мне ребенка.

Дисциплинер. Ты? Именно ты?

Милда. Дисциплинер, дурак, неужели ты не понимаешь? Что ты издеваешься?

Дисциплинер. Я?

Милда. Женщина я, по-твоему, или нет?

Дисциплинер остолбенел, бросился к одежде, накинул штаны, выбежал.

Милда. Хочу ребенка. Ребеночка мне. Сил нет. Работа из рук валится. Хочу ребенка.

Сцена «Бал. Шимми»

Саксаульский. Граждане, торопитесь.

Первый кавалер. Торопитесь.

Первая дама. Дитя, торопись, торопись.

Второй кавалер. Пись, пись, пись.

Вторая дама. Как пусто, неуютно.

Первый кавалер. Уют – это мы сами.

Студийка. Это ваш интимчик? Почему такой пустой? Строители хотели его уже начать ломать, но почему-то не успели. Очень приятно.

Первый кавалер. Значит, завтра с утра наш интимчик перестанет существовать?

Саксаульский. Есть все данные, что его удастся перенести в Деловой клуб.

Второй кавалер. За чем дело стало? За деньгами?

Саксаульский. Не в деньгах дело. А тут образовался какой-то кооператив матерей. Они предпочитают забрать клуб под свои пеленки.

Первый кавалер. Клуб рискует отойти к матерям.

Саксаульский. Приняты меры, граждане, приняты меры.

Китти. Я сегодня видела этих матерей.

Второй кавалер. Могила?

Китти. Сплошная тоска.

Саксаульский. Довольно болтать. За инструмент.

Вторая дама. Рояля нет.

Филиринов. Рояль сегодня качался над панелью, как лакированный висельник, и в крышке рояля отражались трамваи.

Саксаульский. Не надо рояля. Мы сами себе рояль. Оркестр.

Образуется оркестр губной, начинается шимми. Все танцуют и припевают. За окном Гринько, Яков и техник.

Гринько. Смотри, что делается-то! Батюшки. Пузом на пузо. А этого толстого зубами за ухо взяла. Наши так не умеют. Нет, не умеют.

Саксаульский (к Китти). Вам хорошо?

Китти. Очень.

Саксаульский. Правда, приятное общество? Богема высшего полета.

Китти. Я теперь тоже богема?

Саксаульский. Да.

Яков. Люльку скинешь. Тише. Смотри, у того затылок красный, ветчина через воротник свешивается. Ых, как бы я по этому затылку. Буржуй.

Саксаульский. Вон та, в черном – Ярцева.

Китти. Ах, вот как?

Саксаульский. А этот, худой, – Свистельский.

Китти. Неужели?

Саксаульский. А те трое – Смурский, Снарский и Лерский.

Китти. Какие замечательные!

Гринько. Какой буржуй? Бухгалтер, а вон другой. Смотри, чулки-та, а ноги у баб блестят-то. Как она в него вмялась! Все равно, будто четвероногий человек о двух задницах по комнате мается. Прямо цирк.

Яков. Запрещено у нас в Советской этот фокс танцевать или нет? Давай кирпич. Я им сейчас звиздану…

Гринько. Брось.

Яков. Чего брось, отодвинься.

Гринько. Оставь кирпич. Не хулигань.

Яков. Буржуев, нэпачей покрываешь? Сволочь ты.

Гринько. Не лайся. От них вреда нет. Одна аренда. Бросай кирпич. (Хватает Якова за руку с кирпичом.)

Яков. Не яри. Я тебя.

Гринько (заламывает руку Якова; через плечо ему). Товарищ десятник.

Десятник. Чего?

Гринько. В бывшем клубе ломать можно?

Десятник. С утра будем.

Гринько. А ежели есть свободные руки, начать можно?

Десятник. Ладно.

Гринько. Хочешь потолок ломать?

Яков. Хочу нэпачей бить.

Гринько. Нэпачей бить нельзя. Штукатурку ломать можно. Пойдешь потолок ломать?

Яков. Буржуев штукатуркой бить?

Гринько. Забубнил. Никого не бить, делать очередной сектор строительной работы в помещении двадцать три «а», понял?

Яков. Ну ты, брат, и хитрюга.

В разгар шимми на люльке влетают в клуб под потолок. Сыплется штукатурка.

Гринько. Извиняемся, граждане. Спешная работа. Видите, в три смены работа. Надо скорее дом перестроить. Простите за беспокойство.

В толпе крики:

– Возмутительно!

– Оскорбительно!

– Унизительно!

Яков (долбит потолок). Эх, брат. Лихо дерево. Штукатурка. Лихо дерево.

Гринько. Бей. Поддай. Подбей-бей-бей. Дай-наддай. Наддад-даддай.

Выбегают пары. Комната пустеет.

Яков (высвечивая углы лампой). Крыс больно много. Толь от сырости, толь от сытости.

Гринько. А брось ты кирпич – считай: платье порвал – десять, манишку испачкал – семь целковых, за оскорбление – пятерку штрафу. Сколько убытку рабочему государству.

Яков. Десять, да семь, да пять – двадцать два.

Гринько. То-то.

Оба. Дай наддай наддаддаддай.

Сцена «Выбор отца»

Стройка.

Милда. Товарищ Вопиткис?

Вопиткис. Товарищ Милда, здравствуйте. Ко мне?

Милда. К вам.

Вопиткис. Бледноваты. Неважно глядите. Вероятно, шум в ушах. Да? Бессонница. Да? Нервы. Да?

Милда. У меня, доктор, нервов нет. У меня нервы – как эти тросы. Я же лошадь.

Вопиткис. Ну, зачем такие преувеличенные выражения!

Милда. Видите ли, доктор…

Вопиткис. Ну, слушаю. Выкладывайте.

Милда. Я, видите ли, не для себя даже, а тут дивчина знакомая хотела бы.

Внизу волненье. Наряд милиции оцепляет стройку.

Агент угрозыска. Может быть, он не отсюда. Вы ошибаетесь.

Андрюша. Я его знаю в лицо. Ашкин?

Агент. Ашкин.

Андрюша. Емельян?

Агент. Емельян.

Андрюша. Здесь, на стройке.

Первый рабочий. Чего там приключилось?

Второй рабочий. Мильтоны набежали.

Первый рабочий (Ашкину). Не за тобой ли пришли? Морда у тебя преподобная.

Второй рабочий. Говори, стекла бил вчера или обложил кого в клубе?

Первый Рабочий. Ты чего побелел? Опохмелки захотел?

Агент. Вы Ашкин?

Ашкин. В чем дело, товарищ? Что надо?

Агент. Вы Ашкин?

Ашкин. Ну, я.

Агент. Следуйте за мной.

Ашкин. Почему? В чем дело?

Первый рабочий. Что парня дергаете с работы?

Второй рабочий. В чем обвиняете?

Агент. Вы вчера забыли вчерашнюю девицу?

Гринько. За что его волокут?

Второй рабочий. С девчонкой, что ль, баловался?

Ашкина свели вниз. Против него Андрюша.

Ашкин. Что надо?

Андрюша (рванулся, агент удержал). Товарищ.

Ашкин. Чего, говорю, надо?

Андрюша. Забыл, значит?

Ашкин. Пьян был.

Андрюша. А как девчонку за стену завели, а как над ней очередь встала, ты восьмой стоял, еще хвастал.

Ашкин. А тебе что за дело? Ты тут кто?

Андрюша. Я кто?

Ашкин. Да, ты кто?

Андрюша. Я жених девчонкин. Ты знаешь, что вы с ней сделали? Ты знаешь, что тебе за это будет? Высшая мера. Да.

Ашкин. Ну, ты. Ну.

Подходят двое рабочих с носилками. Ашкин решил, что на носилках тело.

Чего такое?

Рабочие ставят носилки.

Не надо. Убери. Не открывай. Не надо.

Его милиция хватает за руки.

Чего мертвых носите. Убери!

Рабочие скидывают рогожу, бадьи и начинают красить.

Агент. Один был?

Андрюша. С приятелями.

агент. Надо пошарить здесь. (Допрашивает Ашкина.)

Ашкин. Ладно. Все крутили, все и отвечаем. Что, я один отвечать буду? Тогда и остальных бери. Все в очереди стояли.

Агент записывает.

Первый рабочий. Не иначе как слободская шпана его подбила.

Гринько. Вот тебе и девчонка.

Яков. Ерунда это. Неправильно. Девчонку слапал. Сами девчонки виноваты, стервы.

Гринько. Чего орешь?

Яков. Ничего не орешь. Сами девки виноваты. Чего он сделал? Выпил и сослепу на бабу полез. А что бабы делают? По улице идешь, все равно как по спальне. Икры розовые шелковые, обсосанные. Зады пялятся. Губы в кровь раздавлены. Чего они меня дражнят. Они со мной спать пойдут? Они с богатенькими спать пойдут. Я хожу на бабу голодный – а она по улице задницей вертит. Духами дышет, пудрой обсыпана. Она целый день так дражнится, все равно где – в канцелярии, в столовой, на службе. Тьфу. Так попалась – не пеняй.

Вопиткис. Слышите?

Милда. Хулиганы.

Вопиткис. Почему хулиганы? Крепкие здоровяки. Таких здоровяков, как этот Яков, – поискать, редкостная пара.

Милда. Здоровые парни?

Вопиткис. Ни чахотки, ни неврастении, ни венерики – выставочные экспонаты. Гордость нашего спортзвена. Ну, мы отвлеклись. Продолжайте. Что ваша подруга?

Милда. Подруга?

Вопиткис. Ну да. Просила вас узнать у меня о чем-то…

Милда. Вылетело из головы. Сейчас припомню.

Вопиткис. Ну, припоминайте.

Милда идет к паре.

Яков. А если человека задразнили, он и на смерть пойдет.

Гринько. Брось. Девчонку вдесятером занасиловали.

Первый рабочий (жениху). Насмерть?

Андрюша. Конечно, нет. Какая это невеста. Только я так не оставлю. Я их найду. Пусть расстреляют.

Милда. Товарищ.

Гринько. Вы меня?

Милда. Да, и вашего товарища. Вон того.

Гринько. Фролка! Вот это да!

Яков. Гринь. Кран влево на полметра.

Гринько. Постой минуту.

Яков. Чего там?

Гринько. Помнишь в клубе товарища? Завертел, а он бабой оказался.

Яков. Ну так я при чем?

Милда (Якову). Здравствуйте, товарищ. На одну минуту можно вас попросить вниз?

Яков. Не особо можно. Я к тому и не видел, как он вас схватил.

Милда. Я не за тем.

Яков. Ну, слушаю.

Милда. Скажите, ваш отец и дед из крестьян или рабочие?

Гринько(передразнивая). И что вы делали до шишнадцатого года, а если нет, то почему?

Яков. Анкету, что ль, заполняете?

Милда. Нет, это мне нужно.

Гринько. Для доклада?

Милда. Да, вроде.

Гринько. Бабы наши говорили, что вы им все доклады читаете. Строгая, говорят. Нераспорядительность. Распыление времени. Распыление энергии. Пороки.

Милда. Чего это?

Гринько. Вас так дрязнят за строгость – прямо, говорят, монашенка.

Яков. Это вы ясли налаживаете?

Милда. Я. А что?

Яков. Ничего. Полезно. Я смотрел у инженера планы. Когда дом отстроится, тут не ясли, а целый дом матери и ребенка будет. На месте старого клуба. А клуб – в нижний этаж.

Милда. Извиняюсь, мы отклонились.

Гринько. Вы насчет дедов? Мой дед мужик, а отец дьячок. А вот он – прямо граф. Отец и дед – путиловские металлисты.

Милда. Еще вопрос: были ли у вас в роду пьяницы?

Яков. Дед, кажется, пил.

Гринько. Мои – староверы.

Липа. Эй, там, берегись! (Катится в вагонетке по рельсам вниз.)

Гринько. Осторожно! (Хватает Милду и удерживает.)

Яков перескочил через рельсы.

Яков. Липка, дура. Переехать так можешь. Чего, ошалела?

Липа. Не лайся. Не зевай. А то после работы тебе накладу.

Гринько. Наклади. Он, черт, вашу сестру тут честил.

Милда. Не уходите минуту, я сейчас. (Идет к доктору.)

Липа. Это кто такая?

Гринько. Это такая солдат-баба. Сурьезная. И нами интересуется.

Липа. Смотри, Яшка.

Яков. Смотрю.

Вопиткис. Вспомнили, о чем просила ваша подруга?

Милда. Вспомнила. Она ставит вопрос так: кто лучше отец – осмотрительный или удалой?

Вопиткис. Смотря по характеру матери. А эта женщина относится к числу горячих, вспыльчивых, или нет?

Милда. Сухая, рассчитанная педантка.

Вопиткис. Тогда нужно брать того, кто перебежал через рельсы… Виноват, я хотел сказать – удалого.

Милда. Спасибо, доктор.

Вопиткис. Не стоит, товарищ Милда. Больше ваша подруга ни о чем не говорила?

Милда. Нет, всего…

Вопиткис. Товарищ Милда. Если ваша подруга давно не рожала, скажите ей, что очень существенно для верности зачатия сделать промывание матки раствором соды. Хотите, дам рецепт?

Милда. Ладно. (Берет рецепт.) Спасибо. Стойте, вы написали рецепт на мое имя. Исправьте. Подругу мою зовут…

Вопиткис. Я не буду его исправлять. Всего хорошего.

Гринько. Задерживаете, товарищ.

Милда. Выясняла кое-что.

Гринько. Насчет дедушки?

Милда (к Якову). Меня, товарищ, особенно интересуете вы.

Гринько. Не везет мне. Дьячок подвел.

Милда. Вы, выходит, стопроцентный пролетарий.

Яков. Ничего не стопроцентный. Врет он вам. Балагур.

Милда. Как не стопроцентный?

Яков. Ну да. Отец у меня кондуктор, а не путиловец.

Милда. Но не интеллигент?

Яков. Нет, конечно, не интеллигент.

Милда. Товарищ, у меня к вам просьба Здесь разговаривать неудобно, и вам работать надо. Не зашли бы вы ко мне сегодня вечером?

Яков. Не мастер я разговаривать. Или работу какую дать хотите?

Милда. Да, есть дело. Приходите. Часов в девять можете, или в десять?

Яков. В десять? Поздновато. На работу-то в шесть выходить.

Милда. Ну, в девять.

Яков. Ладно. Куда прийти?

Милда. Вот мой адрес. Всего, товарищ.

Гринько. Товарищ!

Милда. Да?

Гринько. Вот у меня прадедушка разбойником был.

Милда. Да? Очень интересно.

Гринько. Но несущественно?

Милда. Да. (Уходит.)

Гринько (бросает шапку). Эх! Неинтересны наши бабушки! Полметра балку влево. Эй, штукатур, черт! Почему не на месте?

Яков. Сам созвал, а теперь звонишь. (Бежит вверх.)

Липа. Яков, вечером в сад пойдешь?

Яков. Не знаю. Не скажу. Освобожусь – пойду.

Выводят под конвоем Ашкина и еще двоих.

Агент. Пошли.

Ашкин. Прощай, ребята.

Рабочие (хмуро). Ладно.

Подходит управдом к агенту. Саксаульский с управдомом смотрят на процессию.

Управдом. Взялись за голубчиков. Теперь легче будет.

Саксаульский. Нашим женам по улицам пройти нельзя. Эту сорную траву надо выполоть.

Управдом. Расстреляют пару молодчиков – живо притихнут.

Милда. На улице притихнут, а в комнатах?

Саксаульский. В чем дело?

Милда. Сами хороши. (Уходит.)

Саксаульский. Это та самая ясельница.

Управдом. Необычайно вредная тварь.