Текст книги "Банкир"

– Волнуешься перед выступлением? – спросил Влада Палыч. – В стрессовых ситуациях рекомендуют половой акт, исключительно чтобы успокоиться. Гормон, знаешь ли, выделяется – ок-ситоцин. Хватает на неделю.

– Спасибо, Палыч! Мне на неделю не хватит. Вообще-то я против сексуального лицемерия, но, боюсь, не успею. Где ты раньше был со своими советами?

– Ничего, потом наверстаешь, – солидно возразил Палыч. – Мне тут обещали газированную водку из Лондона привезти, новое изобретение, говорят. Хотя какого хрена в этом нового? Я, когда слесарем на целлюлозно-бумажном комбинате работал, мы спирт тащили и газировкой разбавляли. Крадут у нас секреты!

Заседание проходило по обычному сценарию. Краткое вступительное слово произнес председатель наблюдательного совета Копейкин, который высказался в том смысле, что жить стали лучше, но уж больно весело и вообще накопились вопросы, да и традиция у нас такая, чтобы встречаться и обсуждать.

Нарочито простецкая интонация Сергея Петровича успокоила самых возбужденных акционеров, бросавших гневные взгляды в сторону Влада.

Выступили президент банка, главный финансовый директор, вице-президенты по основным видам бизнеса, внешний аудитор.

Члены наблюдательного совета шелестели документами. Вопросов о стратегии и текущей работе банка уже не возникало. Так, отдельные уточнения. Ситуация оказалась намного лучше, чем нашептывали недоброжелатели.

Благостную картину несколько покоробило выступление руководителя и основного владельца крупной авиастроительной корпорации Федорчука.

Владу было известно, что Федорчук, владея солидным пакетом акций банка, тем не менее проводит многовекторную политику. Обороты его корпорации проходили через несколько банков, включая небольшой карманный банчок, созданный Фе-дорчуком «под себя» для наиболее деликатных операций.

Все это давало ему широкое поле маневра, но и нередко делало его не самым удобным акционером, во всяком случае слишком придирчивым.

Впрочем, Влад спокойно относился к этим особенностям Фе-дорчука: «На то и щука, чтобы карась не дремал».

Авиастроитель был серьезно заинтересован в сбыте военной продукции в Индию, то есть его интересы совпадали с интересами Влада и достаточно прочно привязывали к банку.

– Показатели вполне приличные, нет вопросов, – сказал Фе-дорчук. – Но возникает другая проблема, и мне не совсем понятно, почему члены наблюдательного совета о ней не говорят. Известно, что банк только что пережил серьезные трудности, продиктованные внешним давлением. Не будем обсуждать, насколько обоснованными были претензии, предъявленные банку. Меня волнует другое: почему проект, который, как можно понять, послужил основной причиной всех последних трудностей, не был согласован с наблюдательным советом? Мы, акционеры, храним в банке свои деньги, вложились в акции, имеем определенные планы на будущее. И вдруг появляется угроза нашим средствам, а мы в полном неведении: что, почему, откуда риски, чем все может закончиться? Это – непорядок, и я попросил бы президента банка прокомментировать ситуацию.

Судя по сдержанной реакции членов наблюдательного совета, Федорчук попал в десятку. Его вопрос интересовал многих.

– Согласен с тем, что доверие акционеров имеет для банка ключевое значение, – Влад вышел на середину зала и в адвокатской манере, как перед судом присяжных, обращался непосредственно к каждому акционеру. – По показателям работы вы видите, что ваши средства работают эффективно. Разумеется, банк поддерживает своих акционеров, предоставляет услуги и кредиты на льготных условиях, организует проектное финансирование. Каждый из вас знает, что сотрудничать с банком выгодно и перспективно. Именно с этим я связываю позитивные оценки, которые сегодня уже прозвучали.

– Никто с этим не спорит, – тихим голосом заметил Федор-чук.

– Что касается конкретного проекта по добычи нефти в Индии, который вызвал неоднозначную реакцию, то хотел бы со всей определенностью заявить, что это – мой личный проект. Средства банка в этом проекте не задействованы, и это легко можно проверить. Кстати, этот вывод вытекает из аудиторского заключения, которое у вас имеется. Было бы странно, если бы мы требовали согласовывать с наблюдательным советом проекты каждого акционера. У нас все-таки не колхоз, а банк.

В зале заулыбались. Никто не хотел раскрывать свои маленькие секреты, не говоря уже о стратегии бизнеса.

– Ваша позиция понятна, но лично меня она удовлетворяет не полностью, – возразил Федорчук. – Вы же банкир, наш казначей. Ваши риски распространяются и на нас. Если мои самолеты начнут падать, банк не пострадает. А если упадет банк, пострадаем все мы.

«Он прав, – подумал Влад. – Хочешь заниматься рискованными проектами, занимайся, но уходи из банка. Впрочем, кто же мог предположить, что нефть, подаренная Шанкаром, несет в себе такие риски».

– Не буду спорить, – сказал Влад. – Мы имеем то, что имеем. Судите по реальным результатам, а не по предположениям. Если бы бабушка была дедушкой, то сами знаете, что случилось бы.

Влад нащупал правильную тональность. Победителей на Руси не судят.

– И еще одно. Тот мини-кризис, который случился вокруг банка, продиктован не нашей финансовой деятельностью, а внешними обстоятельствами. Это лишний раз показывает, насколько хрупким является банковский бизнес в нашей стране. Лучшая гарантия сохранности и прибыльности ваших средств – расширение деятельности, создание новых источников прибыли, контролируемых нами, а не диктуемыми вмешательством извне и настроениями клиентов. Могу обещать, что, если мой проект получится, средства от его реализации пойдут через банк и выиграют все акционеры. А не получится, – не судите меня строго, это мои личные потери. Ваши средства в любом случае затронуты не будут!

Наблюдательный совет одобрил отчет о работе банка.

– Как начальство? – спросил улыбающийся Седой в приемной президента банка.

Он только что вернулся из Индии, куда выезжал по просьбе Влада, чтобы на месте отследить завершение работы по получению лицензии на добычу нефти.

– Шумит, ругается, чай опять не так заварили, – сокрушенно сказала красивая интеллигентная секретарша.

– Что за чай?

– Да этот, зеленый, он его из Китая привез, – секретарь указала на дорогую серебряную коробочку.

– Ты что бунтуешь? – спросил Седой, входя в кабинет. – Народ расстраиваешь, тиран! И ведешь себя непатриотично – собираешься работать в Индии, а чай пьешь китайский.

– Этот зеленый чай полезен для пищеварения, но, если так заваривать, закрепит «мама, не горюй». Я этим дурам сто раз говорил. Ничего не понимают.

– Как дела?

– Все в порядке. Наблюдательный совет нас поддержал. Кризис мы, кажется, пережили. С проектом выходим на финишную прямую.

– Это вряд ли. Проект, кажется, накрывается. На этот раз в Индии.

Влад встал из-за стола и застыл в позе городничего в финальной сцене бессмертной комедии Гоголя «Ревизор».

Глава 13
ТАДЖ-НАХАЛ

Индийский парламент бушевал. Депутат от оппозиционной националистической партии размахивал на трибуне газетой, опубликовавшей сенсационное сообщение о том, что в расследовании взрыва научного центра в Бангалоре, занимающегося новыми методиками поиска месторождений полезных ископаемых, выявлен российский след. «Желтизна» издания депутата не смущала.

– Погиб выдающийся молодой ученый, племянник всеми нами уважаемого героя национально-освободительного движения за свободу Индии, – своей жестикуляцией депутат был похож на обезумевшую ветряную мельницу. – Все поменялось в нашем неспокойном мире. Друзья стали врагами, но враги не стали друзьями. Мы требуем полного расследования этого преступления. Мы требуем запретить иностранным компаниям добычу полезных ископаемых. Россия должна ответить за это преступление.

– Сейчас потребует отказать вам в лицензии, а потом ее передадут американцам, – Шанкар сидел с Владом перед телевизионным экраном в своем делийском доме и комментировал экстренное заседание парламента.

Он был в трауре. На днях сообщили о гибели его единственного племянника, последней тропиночке, которая вела его древний род в будущее.

– Неужели американцы действительно организовали этот взрыв? Не могу поверить, – сказал Влад.

– Мой знакомый генерал из контрразведки сказал мне об этом вполне определенно. Не только взорвали, но и подбросили лживые улики, дескать в этом замешаны российские специалисты. К счастью, они уже выехали на родину, а то ведь эти крикуны требуют их выдачи.

– Почему же контрразведка не предъявляет реальную информацию? – спросил Влад.

– Они провели допрос третьей степени и не могут представить террориста общественности. К тому же они не хотят раскрывать то, что им известно. Американцы действовали не самостоятельно, а при помощи пакистанской разведки. Появилась возможность выявить их сеть, но мне это стоило слишком дорого. – Шанкар тяжело вздохнул и посмотрел на Влада слезящимися от времени и страданий глазами.

– Я очень сочувствую тебе, джи, – Влад погладил его по морщинистой руке. – Никакая нефть не стоит этого.

– Благодарю за поддержку, но я вызвал тебя для другого. Не знаю, может быть, они каким-то образом узнали о наших отношениях и пытаются запугать меня. Напрасно. Меня остановит только смерть, а сейчас ей придется подождать. Нужно встретиться с Соней Ганди. Она обладает огромным авторитетом и сможет остановить это, – Шанкар брезгливым жестом показал в сторону телевизора.

– Организация встречи потребует времени.

– Я все беру на себя. Она наверняка тебя вспомнит и примет, несмотря ни на какие обстоятельства. Нужно, чтобы ты все ей рассказал, убедил, что нас необходимо поддержать. Это в интересах Индии. Иначе сюда придут заокеанские денежные мешки, а чем они отличаются от британских колонизаторов? – Шан-кар говорил с трудом, медленно, но чувствовалось, что он все продумал до мелочей.

– И еще одно. Мои друзья в Америке передали мне интересный документ Государственного департамента. В нем даются оценки членам нашего нового правительства. Надо признаться, весьма точные и справедливые суждения. У них в посольстве, видимо, появились неплохие специалисты. Не то что раньше, когда были одни идиоты, которые, кроме тенниса, ничего не знали, – Шанкар взял со стола старинную папку из тисненой кожи с изображением католического монастыря в окрестностях Калькутты, раскрыл ее и показал Владу документ с грифом «Государственный департамент. Строго конфиденциально».

– Если опубликовать этот документ, он вызовет бурю эмоций и о дурацких обвинениях в ваш адрес все забудут, – Шанкар невольно улыбнулся. – Более издевательских оценок я еще не встречал, хотя видел немало дипломатической переписки.

– Это – очень острая акция. Могут нанести контрудар, – засомневался Влад.

– Все удары они уже нанесли. Теперь мне все безразлично, кроме справедливости и правосудия.

– Джи, может быть, не стоит рисковать лишний раз?

– Не уговаривай меня, я уже принял решение, – сказал Шан-кар. – Соня об этом знать не будет. Публикация появится после вашей встречи.

– Хорошо, я верю тебе, джи. Они сидели и говорили всю ночь.

В половине седьмого утра тьма стала рассеиваться. Яркие лучи солнца разбудили в густой листве тысячи птиц, гомон которых распространялся вдоль зеленых улиц, как шум водопада.

Земля остыла за ночь. От горячего солнца поднимались клубы тумана, которые переплетались в причудливые белые потоки.

Элегантный, пожилой, но по-юношески сухощавый мужчина в белом сафари манерно приглаживал британские усики, ожидая появления Влада в холле напротив двери в номер гостиницы.

Он приехал пораньше и был удивлен отсутствием банкира.

Появление столь элегантного господина в неурочный ранний час сначала напрягло двух охранников, выделенных Владу индийской стороной.

Но Романов (так звали человека в белом сафари) провел почти всю свою сознательную жизнь в командировках по странам бывшей Британской империи, от Пакистана до Кальтутты и Дели, прекрасно знал местные нравы и излучал такую уверенность в себе, которая могла бы успокоить даже стадо разъяренных слонов.

Он ничего не стал объяснять встревоженным охранникам с бритыми затылками и в одинаковых белых рубашках, а непринужденно взял у них со столика свежий номер делийской газеты и погрузился в чтение.

Романов лично не был знаком с Владом, хотя, конечно, следил, насколько это возможно, за его деятельностью.

Вчера он получил указания из Центра, предписывающие оказать ему всяческое содействие. Высочайшие подписи на телеграмме свидетельствовали о том, что стоит отложить все прочие дела и немедленно отправиться на поиски неугомонного банкира.

Романов был, что называется, жуиром и бонвиваном. Он давно уже не обращал внимания на всякие мелочи вроде грязи и раздражающих непривычного человека ароматов на улицах индийской столицы, жары и инфекций, от одного названия которых у европейца волосы вставали дыбом.

Все это оставалось за кадром, вне зоны видимости. А в кадр попадали только красоты и всяческие приятности, как, например, игра на ситаре, звуками которого Романов любил услаждать слух своих гостей, изумленных столь тонким пониманием национальной индийской музыки.

Романов любил Восток, наслаждался работой и жизнью в Индии и с грустью вспоминал о родных заснеженных равнинах и перелесках, при возвращении в которые менял белый сафари на серый чиновничий костюм.

В дипломатии, и особенно в разведке, в результате естественного отбора работники делились, как правило, на тех, кто показывал наилучшие результаты в загранкомандировках, «в поле», и тех, кто практической работы не любил, боялся и делал карьеру административными стараниями и чиновничьим рвением в московских кабинетах. Романова поражало, как в многокилометровых коридорах «центрального аппарата» преображались «бойцы», отличавшиеся «в поле» абсолютной никчемностью и запуганностью. Расправлялись плечи, появлялись многозначительность и сдержанная мудрость в высказываниях.

Они увлеченно ораторствовали на собраниях и совещаниях, недовольно поглядывая на тех, кто знал им реальную цену, и делая все, чтобы максимально «задвинуть» неудобных очевидцев их профессиональной несостоятельности.

Конечно, как в любом деле, встречались исключения, когда опытные и смелые опера становились генералами и большими начальниками, но это были единичные случаи.

Романов относился к первой, не самой успешной, но необходимой категории, от работы которой, собственно, и зависело процветание карьеристов в Центре.

Последние относились к нему без особой симпатии, чувствуя его природную тягу к независимости, а может, и завидуя профессиональным успехам, на которые сами были неспособны.

Особенно роковой была, по мнению Романова, его встреча с «главным дирижером» Центра, выбившимся из бюрократов, но мнившим себя великим разведчиком.

Во время посещения резидентуры, которой тогда руководил Романов, генерал, обладающий неизгладимой и неказистой внешностью партаппаратчика, поправляя спадающие очки, показал ему «для консультации» проект своей телеграммы в Центр.

Романов, увлекаясь рабочим процессом, как всякий творческий человек, подчас не обращал должного внимания на тонкости чинопочитания. Он деликатно, но конкретно указал на неточности и несуразности генеральского творчества и предложил свой, более удачный вариант.

– А у вас острый взгляд, – сказал большой начальник, задумчиво посмотрев на Романова. Он принял его предложение, но после этого случая неизменно блокировал все инициативы по выдвижению Романова на более значительные должности.

– М-да, дороговато стоит мне мой «острый взгляд», лучше бы его совсем не было, – иногда ругался Романов, хотя в глубине души признавался себе, что его скорее устраивает достаточно независимая и интересная работа за рубежом, чем более высокое, но фактически бесправное положение в Центре.

Никто не предупреждал его, что Влад сейчас появится в коридоре, но он сразу же зафиксировал его боковым зрением, дождался, когда тот подойдет поближе, аккуратно положил газету на стол, поднялся и оказался как раз между Владом и дверью в его номер.

– Здравствуйте. Вы помните, мы виделись в Москве? – радостно воскликнул Романов.

Влад чисто автоматически сказал «здравствуйте», реагируя на где-то виденное лицо Романова, и сам не заметил, как оказался вместе с ним в номере.

Романов назвал знакомое по Москве имя и объяснил, что хотел бы поговорить по ситуации, помочь, если нужно, и в любом случае готов уделить банкиру все необходимое время и внимание.

Сила убеждения Романова была такова, что Влад поверил ему сразу. Впрочем, он действительно вспомнил, при каких обстоятельствах видел Романова раньше.

Рассматривая его шелковистые аккуратные усики, Влад неожиданно предложил:

– Вы знаете, до вечера я свободен. Но так хотелось бы съездить на Чандни-Чоук, купить сувениры, просто походить там. Заодно и пообщаемся. Как вы?

– Охотно составлю вам компанию. На вашей машине или на моей? – спросил Романов.

– Лучше на вашей, – сказал Влад.

Чандни-Чоук, или «Серебряная улица» – главная артерия Старого Дели. Здесь мало что изменилось за последние несколько столетий.

Бесчисленное количество маленьких лавочек торгуют здесь изделиями из серебра, цена которых определяется на вес. Искусство ювелира как бы не имеет значения, хотя встречаются уникальные произведения.

Опытный Романов удачно миновал автомобильные пробки, объехав Красный форт с запада, и сразу же оказался в сердце древней столицы.

Чандни-Чоук – улица довольно узкая и страшно загруженная. Белый, вымытый до зеркального блеска автомобиль Романова (в одной цветовой тональности с его любимым сафари) с ювелирной точностью лавировал между повозками, мулами, верблюдами, чумазыми грузчиками, несущими на спинах огромные тюки.

Казалось, что вот-вот сейчас неизбежно раздастся противный скрежет, и острое колесо какой-либо повозки покорежит крыло автомобиля. Но нет, каким-то чудом Романов миновал все опасности и даже нашел место, чтобы запарковать автомобиль.

– Вылезаем, дальше пешком, надеюсь, что с автомашиной ничего не случится, – сказал он без особой уверенности.

Влад с наслаждением вглядывался в знакомые места, аналогов которым в современном мире он не встречал. Слева возвышался джайнский храм Дигамбер, а сразу за ним – «Птичья лечебница», куда индийцы приносили раненых пернатых для бесплатного лечения.

Далее следовал величественный сикхский храм Сисгандж Гурдвара. Влад как-то попал в это место вечером, когда уже стемнело. Тогда храм был окружен клубами дыма, всполохами огня, на улицу доносилось протяжное пение. Сейчас его белые стены сияли на солнце.

Романов и Влад свернули в узкую улочку Дариба Калан, известную своими ювелирными и антикварными лавками. Над уличными проемами нависали разноцветные балкончики. На брусчатке темнели пятна воды, которую выплеснули ради призрачной прохлады.

Квартал напоминал средневековые итальянские города и выводил на пыльную площадь, за которой возвышалась главная мечеть Индии Джама Масджид, построенная в середине XVII века, в последние годы великой эпохи Шах-Джахана. Огромное здание мечети, сооруженное из красного песчаника, украшено мрамором и старинной бронзой.

– Думаю, что нам лучше остаться здесь, в районе Чандни-Чоук, а потом можно будет выйти к базарам Найя и Гадония, если вам это интересно, – предложил Романов.

Влад знал, что базар Найма славится орехами и сухофруктами, которые привозят из Кашмира и Афганистана. Еще больше экзотики на рынке специй Гадония Базар, где на больших железных весах взвешивают куркуму, карри, перец чили, тамаринд, имбирь.

– Если успеем, но это необязательно, – сказал Влад. – Изумительные места, какой колорит, но жить здесь, конечно, нам было бы невозможно. Слава Богу и британской короне, что построили Нью-Дели.

– А вы знаете, что Нью-Дели мог бы оказаться совсем рядом с этим местом, чуть севернее? – спросил Романов.

– Нет, даже не слышал об этом.

– Ну как же. Когда Король Георг V во время визита в Индию в 1911 году объявил о переносе столицы Британской Индии из Калькутты в Дели, он и его супруга Мэри заложили первый камень нового города к северу от Старого Дели. А в 1913 году английский архитектор Эдвин Лютьенс приплыл в Индию и не одобрил выбор короля, но не стал конфликтовать. Ночью он погрузил закладочный камень на повозку и переместил его намного южнее, в район холма Райсина-Хилл, где сейчас Президентский дворец.

– Вот вам и человеческий фактор. Блестящее решение! – порадовался Влад. – Жаль, что нашим предкам не пришла в голову мысль перенести первый московский камень куда-нибудь южнее, поближе к Киеву.

– Конечно, новый город – уникальное явление. Но то, что здесь и вообще в Индии, как вы изысканно выражаетесь, экзотический колорит, – тоже «заслуга» британцев. Индию они обирали до нитки, вывозили все подчистую – зерно, ткани, кожу, драгоценные камни. А кто не мог заплатить, тех подвергали пыткам, – строго напомнил Романов, принимавший близко к сердцу трагедии и успехи индийского народа. Почувствовав, что Влад – единомышленник, он смягчил тон:

– А ведь раньше, когда наши предки еще в шкурах ходили, это был один из центров цивилизации. Верховные правители и их сановники почивали в ложах посреди мраморных и благоухающих нежными ароматами бассейнов, наполненных водой с лепестками роз, по утрам их пробуждали «женщины-будильники» – танцовщицы с колокольчиками. А британцы в Красном форте даже керамическую плитку с куполов поотбивали, казармы здесь устроили, – с сожалением констатировал Романов. – Вас, кстати, из серебра что-либо конкретное интересует?

– Да нет, так, общий обзор, – сказал Влад.

Они посетили уже пять лавок. В каждой из них Романов, многозначительно посмотрев на торговцев, тыкал пальцем в серебряные фляжки и задавал один и тот же вопрос: «У вас есть джангл дизайн?»

Торговцы, разводя руками и извиняясь, поясняли, что фляжками с мотивами джунглей не располагают, но могут предложить другие интересные сюжеты, и выставляли из закромов самые разнообразные поделки.

– Неплохо, но не то, сори, – говорил Романов, сокрушенно покачивая головой и следя за тем, чтобы Владу сделали хорошую скидку.

– Не везет, не можете найти «джангл дизайн», – посочувствовал Влад.

– Да нет у них никакого «джангл дизайна», – сказал Романов, – я специально спрашиваю, чтобы вы могли спокойно осмотреть и выбрать. Кстати, серебряную шкатулку вы купили очень изящную. Подарок женщине?

– Да, есть еще любительницы восточного колорита. Надеюсь, что понравится.

– Вне всяких сомнений, вещи здесь уникальные, а цены просто смешные. Вы, видимо, приехали в связи со скандалом по поводу нефтяной лицензии, – наконец-то перешел к главной теме Романов.

– Хотелось бы понять, кто стоит за этим скандалом.

– Однозначно американцы. Мы в Центр докладывали.

– Как вы думаете, какие меры нам следует предпринять, чтобы все же получить лицензию?

– По моему глубокому убеждению, Индия – страна демократическая. Конечно, здесь есть свои центры влияния, теневые кардиналы, но монополизма намного меньше, чем на Западе. Это, кстати, на прессе сказывается. Индийские газеты – очень информативные. Да что я вам рассказываю, вы же все это знаете. Был тут у нас с инспекционной поездкой один начальник, – усмехнулся Романов. – Все в пример Европу приводил, а когда столкнулся с реальной индийской демократией, так в сердцах и выругался: «Это же не Тадж-Махал, а какой-то Тадж-Нахал получается!»

– Хорошая игра слов. Видно, сильно его достало, – сказал Влад.

– Так вот, – продолжил свою мысль Романов, – необходимо учитывать эти «нахальные» особенности. Лучше не препятствовать скандалу, а методом направленного взрыва повернуть его против наших противников, не снижать политический градус, а, сохраняя и даже увеличивая напряжение, добиться выгодных нам выводов и решений.

– Очень интересно, но каким образом?

– Мы можем вбросить в прессу информацию о реальных организаторах теракта против ученого в Бангалоре. Мало им не покажется. И подсказать кому следует, что в целях борьбы с этими происками необходимо дать лицензию именно русской компании, которой пытаются помешать враги Индии.

«Это в русле идей Шанкара», – подумал Влад.

– Был бы очень признателен за эту помощь.

– Хорошо, я согласую с Центром, и уже в ближайшие дни мы можем приступить к реализации. Главное, чтобы мы сами не запутались. А то недавно забавный случай произошел, – Романов махнул рукой, словно отгоняя неприятное наваждение. – Приходит из Центра грозная телеграмма с подтекстом, что посольство направило очень интересную информацию о новых предложениях, которые индийцы готовят к переговорам, а мы, дескать, ничего не знаем и «мышей не ловим».

– Да, так часто бывает, – рассмеялся Влад.

– Выясняю, что посольскую телеграмму готовил молодой талантливый советник, с которым у меня хорошие личные отношения. Иду к нему и деликатно спрашиваю: «Петя, ты это в Москву писал?» Тот насторожился: «А что?» «Да, ничего, – говорю, – просто интересно, откуда дровишки». Тот хитро улыбается, подходит к шкафу и достает статейку из газеты: «Реально вот отсюда». Сам-то, конечно, он написал, что информацию почерпнул из доверительных бесед с индийскими дипломатами.

– Вы, конечно, не удержались, чтобы не «воткнуть» Центру, – предположил Влад.

– Да, вы уже поняли мой характер. Не удержался. Направляю в Центр следующую телеграмму: «В соответствии с вашими указаниями приняты меры по выяснению источников информации о подготовке новых индийских инициатив. По надежным данным, эти сведения почерпнуты советником посольства из публикации такой-то газеты. Указанная публикация, которая и послужила основой информации посольства, инспирирована резидентурой на основе тезисов Центра в соответствии с вашим заданием, номер такой-то». Все, никаких выводов и комментариев.

– Сильный ход!

– Круг замкнулся, – Романов пристально посмотрел на Вла-да. – Одни придумывают, другие публикуют, третьи своей же дезинформации верят. Как бы в нашем случае так не получилось.

– Согласен, история – вещь очень ненадежная. Я в свое время обращал внимание, что во многих солидных монографиях и учебниках полно ссылок на наши дезинформационные материалы. Вроде мы сами историю выдумываем, а потом ее серьезно анализируем, выводы и открытия делаем, тенденции, закономерности выявляем. Смешно! Но в данном случае все проще – нас интересуют не трактовки, а конкретный результат. Еще раз хочу сказать, что очень ценю вашу помощь и очень в ней нуждаюсь.

– Договорились, поработаем на результат, – сказал Романов. Соня Ганди прислала за Владом правительственную автомашину.

Секретарь в строгом костюме предложил Владу устроиться рядом с водителем. Сзади, тесно прижавшись друг к другу, поблескивали белыми зрачками молчаливые спецназовцы в черной униформе, вооруженные короткоствольными десантными автоматами.

«Черные кошки», охрана высших руководителей, – подумал Влад. – Все маленького роста, гибкие, стремительные, подчиняются только своему командиру».

Жесткие меры безопасности были не лишними. От рук террористов погиб муж Сони Раджив, еще раньше его старший брат Санджай расстался с жизнью в сомнительной авиакатастрофе, а затем была убита собственными охранниками и его мать Ин-дира Ганди.

Индия была наполнена насилием, как губка водой. Периодически оно прорывалось наружу, как поток, пробивший плотину, и тогда счет жертвам мог пойти на десятки и сотни тысяч.

Удивительно, как индийскому государству все же удавалось обеспечивать стабильность и динамичный экономический рост в стране с таким количеством национальностей, религий и сложной историей, периодически напоминающей о себе, как ноющая от непогоды старая рана.

Влад хорошо знал Раджива Ганди, хотя встречался с ним не часто.

Он помнил майский день 1991 года, когда Раджив выехал на Юго-Восток Индии в приморский Мадрас для участия в избирательных мероприятиях. Под его руководством Индийский Национальный Конгресс, находясь в то время в оппозиции, уверенно шел к победе на предстоящих осенью парламентских выборах.

Охрана рекомендовала Радживу воздержаться от непосредственных контактов с участниками избирательного митинга, но он не согласился и потребовал снять оцепление перед трибуной.

Симпатичная скромная девушка в очках, похожая на студентку или молодую учительницу, бросилась к ногам Раджива. Через секунду раздался оглушительный взрыв. Под ее белыми одеяниями на теле был прикреплен мощный заряд взрывчатки. Девушка была террористкой-смертницей и боролась за создание независимого тамильского государства на Шри-Ланке. Индийские власти рассматривались тамильскими экстремистами как препятствие на этом пути. Разумеется, во всей этой мифологии было много лжи, призванной подтолкнуть сепаратистов к новым «подвигам» и скрепить их движение кровью. Раджив пал жертвой чужой войны.

В пять утра в городскую квартиру Влада постучал «гонец» из российского посольства, который буквально ошеломил этой ужасной новостью и сообщил, что Влада срочно вызывают на работу, но просят не пользоваться автомашиной, так как в городе уже начались массовые акты насилия в качестве мести за гибель Раджива. Убивают в первую очередь мусульман и сикхов, игнорируя то обстоятельство, что к смерти Раджива они не имеют никакого отношения. Впрочем, возбужденные толпы жгут и громят все, что попадается под руку.

Влад шел по пробуждающемуся Дели. В дипломатическом квартале Чанакьяпури по широкому зеленому проспекту Шан-типатх, мимо голубых куполов посольства Пакистана, построенного в форме мечети, уже неслись к центру города грузовики, набитые народом. Облепившие их жители предместий кричали, грозно сотрясая палками, лопатами, мотыгами.

Одновременно в город для предотвращения беспорядков входили воздушно-десантные штурмовые бригады, которые занимали позиции у правительственных зданий, объектов жизнеобеспечения, посольств. Из переулков выбегали отряды полицейских.

На параллельной улице под протяжные звуки волынок, под развернутыми знаменами, с офицерами впереди колонны, в фуражках, низко надвинутых на глаза, развертывался гвардейский полк, направляющийся к Президентскому дворцу.

Как всегда были жертвы, невинные и непричастные. Но благодаря решительным действиям, властям удалось предотвратить массовую бойню, подобную той, которая захлестнула страну кровавым потоком после убийства Индиры Ганди.

Воспоминания прервал визг тормозов. «Амбассадор» подъезжал к резиденции Сони Ганди.

Поверх каменных заборов, за которыми жили крупнейшие чиновники, вилась колючая проволока и бугрились мешки с песком, и солдаты в зеленой униформе размещали ручные пулеметы, повернутые в сторону улицы. Правительственный квартал утопал в зелени и напоминал курортный санаторий, окруженный диверсантами.