Текст книги "Банкир"

Соня была одета в индийский национальный костюм. Она привыкла к сари и носила эти одежды с необыкновенным изяществом.

Когда-то итальянская девушка влюбилась в фантастически красивого пилота гражданской авиации по имени Раджив. Она и не помышляла, что однажды может оказаться в далекой Индии.

Раджив не собирался заниматься политикой. Роль наследника династии предназначалась его старшему брату Санджаю, который отличался жестким, решительным характером, большой властностью и уже принимал непосредственное участие в управлении страной под руководством своей матери премьер-министра Индиры Ганди.

Смерть Санджая была нелепой и неожиданной. Он, как и Рад-жив, увлекался авиацией и часто тренировался, совершая полеты над Дели на учебно-спортивном самолете, который не вышел из пике и разбился прямо на аэродроме.

Похоронив брата, Раджив вместе с Соней остался в Дели. Для них началась новая жизнь.

После гибели мужа Соня стала наследницей традиций семьи. Изящная итальянка превратилась в грозного политического бойца. Многие индийцы видели в ней совесть нации.

Соня приветливо улыбнулась Владу:

– Воспоминания об Индии не дают вам покоя. Я рада вас видеть. Раджив очень ценил вас.

После традиционных приветствий Соня попросила Влада рассказать о проекте и тех проблемах, с которыми он столкнулся в Индии.

Влад говорил увлеченно, подкрепляя свои аргументы сдержанными, но энергичными жестами. Он с восхищением смотрел на Соню, которая сохраняла невозмутимый и даже отстраненный вид. Время от времени она поглядывала на Влада, как бы взвешивая его слова, однако разгадать ее мысли было практически невозможно.

Соня не была страстным оратором, как Индира Ганди. Ее главный политический дар заключался в умении извлекать истину из потоков противоречивой информации, быть последовательной и в самых сложных ситуациях принимать единственно правильное решение.

– Благодарю вас за подробные объяснения, – сказала Соня. – Мне уже докладывали о ваших трудностях с получением лицензии и предъявленных русским обвинениях. Я считаю эти обвинения ложными. История повторяется. Раджив рассказывал мне, что, когда погиб Санджай, Индире Ганди были подброшены материалы, обвиняющие в этом русских. Санджай, дескать, не устраивал вашу страну и собирался развернуть внешнюю политику в сторону США. Обвинения были направлены против конкретного человека – одного из руководителей вашего торгового представительства. Вы его наверняка знаете. Индира сказала тогда: «Я не верю. Борис не мог совершить преступление против нашей семьи. Все обвинения против русских – это ложь».

Влад безмолвно вслушивался, чувствуя, как у него бегут мурашки по коже – настолько проникновенно и грозно звучали слова Сони.

«Не завидую я ее врагам», – подумал Влад.

– Я могу повторить это сейчас. Все обвинения против вас – это ложь. В мои намерения входит сказать об этом руководителям Индийского национального конгресса, а они известят об этом парламент и нацию. Ваш проект нужен Индии. Если вы действительно найдете нефть, я убеждена, что мы сможем сотрудничать самым плодотворным образом. Раджив одобрил бы мой выбор.

Соня впервые за весь разговор улыбнулась. Она чувствовала, что нравится Владу, и, принимая решение в пользу русского проекта, себе нравилась тоже.

Ее убеждало в правильности выбора ощущение внутренней гармонии, уверенности в том, что все Ганди поступили бы точно так же. Соня понимала, что столкнется с жестким сопротивлением и, возможно, угрозой для жизни. Но это ее не пугало. Она привыкла к опасности и знала, что выжить в подобных условиях можно, только пребывая в мире с самим собой.

Американские авторы доклада о новом правительстве Индии вряд ли рассчитывали на столь пристальный читательский интерес.

Увеличенный тираж делийской газеты, опубликовавшей аналитический документ Государственного департамента, раскупался, как горячие пирожки.

Индийская общественность смаковала этот опус с восхищением, злорадством и возмущением. И было за что.

Посольство США в Дели поработало на славу. Подробно описывалось тайное пристрастие одного из министров к спиртному, что считается в Индии серьезным пороком. Другой деятель, как следовало из документа, проявил блестящие способности спекулянта земельными участками в родном штате. Третий обобрал свою бывшую жену, которую променял на молодую киноактрису. Четвертый выглядит умником, но, как утверждалось в докладе, ленив и ни на что не способен.

В стиле аналитиков чувствовалась приверженность одесскому юмору, по всей видимости, легко объяснимая происхождением его авторов: «А что касается сексуальных домогательств мистера N, то, уж извините, это – колосс и гигант», – как бы читалось между строк.

Самое обидное было то, что Государственный департамент не мог в ответ на запрос индийского МИДа заявить, что документ – фальшивка.

После мучительных раздумий дипломатическое ведомство США выступило с разъяснениями в том духе, что документ является частным мнением некоторых экспертов, но не отражает позицию Государственного департамента и Администрации США.

Это заявление нельзя было назвать даже хорошей миной при плохой игре. Мина тоже была неважная.

Индийский парламент требовал в качестве наказания за национальное унижение пересмотреть все соглашения о сотрудничестве с американцами.

Вполне естественно был переброшен мостик с обвинением русских в убийстве индийского ученого, которое теперь однозначно трактовалось как ложь, инспирированная американцами. На этом основании делался вывод, что в целях защиты национальных интересов необходимо допустить к разработке недр именно российскую компанию, но уж никак не американскую.

Скандал нарастал. Каждая политическая сила стремилась использовать его в своих интересах. На первый план выходили новые темы, не имеющие никакого отношения к трагедии в Бангалоре.

В парламенте появился законопроект о прямых иностранных инвестициях, направленный уже против Китая. По действующему порядку необходимо согласие индийских властей на инвестиции иностранцев в стратегически важные объекты инфраструктуры – порты, телекоммуникации, авиацию. Существует «черный список» стран, все сделки с которыми подлежат проверке. Речь идет о любых отраслях, в первую очередь о производстве лекарств, металлургии, программном обеспечении, информационных технологиях, трубопроводах, нефтеперерабатывающих заводах и даже легкой промышленности. До сих пор в перечень «стран-изгоев» входили главные исторические соперники Индии: Пакистан и Бангладеш. Теперь предлагалось добавить к ним Китай.

Пользуясь ситуацией, индийские спецслужбы сыграли свою партию, в очередной раз обвинив в разгуле терроризма Пакистан. По их утверждениям, теракты в финансовой столице Индии городе Мумбаи (Бомбей), унесшие жизни более 200 человек, осуществила экстремистская группировка «Лашкар-е-Таи-ба», которую направляла пакистанская разведка, в том числе путем финансирования и подготовки диверсантов. Она же перебросила террористов через индийско-пакистанскую границу. Часть диверсантов просочилась из соседних с Индией Непала и Бангладеш.

Индийские спецслужбы сообщали подробности: пакистанские террористы принесли с собой 20 кг взрывчатого вещества RDX, обладающего большой разрушительной силой. Уже на месте они смешали его с взрывчаткой индийского производства из нитрата аммония и изготовили бомбы, которые спрятали в скороварки. Размещением «скороварок смерти» в поездах и на железнодорожных станциях Мумбаи занимались два человека – индиец и пакистанец. Подчеркивалось, что в Мумбаи главным сообщником террористов стало исламское движение студентов Индии.

Пакистанское правительство пыталось опровергнуть заявления индийских спецслужб, утверждая, что «Индия всегда указывает пальцем на Пакистан, не имея никаких доказательств». Эти оправдания никто не слушал. Оппозиция требовала более решительных мер.

«Все успехи индийского правительства в борьбе с терроризмом, – писала к всеобщему одобрению одна из газет, – пока сводятся к убийству слона-убийцы, прозванного Бен Ладеном. Власти проснулись только после того, как слон растерзал женщину в штате Асон (Ассам), где за последние несколько лет слоны-убийцы уже погубили 250 человек».

Как водится, дошло дело и до массовых волнений. Активисты профсоюзов, контролируемых Индийским Национальным Конгрессом, вывели на демонстрацию у американского посольства тысячи своих сторонников.

Начались стычки с полицией. Прикрываясь плетеными щитами, полицейские выставляли вперед длинные бамбуковые палки, веерообразными движениями на уровне ног норовя ударить по лодыжкам и коленям демонстрантов. Те смешно подпрыгивали от чувствительных ударов, пятились, постепенно разбегались. Рядом в парке на лужайках беззаботно сидели влюбленные парочки, пили чай из маленьких граненых стаканчиков, из коих в России принято пить водочку.

Запахло жженой резиной. В строй полицейских и в окна посольства полетели камни. Заработали водометы.

– Не стыдно? – спросил Влада главный редактор крупной индийской газеты, беседа с которым проходила в ресторане на верхнем этаже гостиницы «Меридиан». – Люди страдают. Видите, как их палками молотят? – сказал журналист, показывая через окно на клубы дыма, которые поднимались внизу над толпами демонстрантов. Только не нужно мне говорить, что это – не ваша работа.

– Во-первых, речь идет о проявлении столь дорогой вам и мне демократии, – сказал Влад. – Так что не надо жаловаться. Во-вторых, я не имею к этому никакого отношения (что было правдой, ибо публикацию организовал Шанкар). Не скрою, что развитие событий объективно выгодно нашему проекту, но еще раз подчеркиваю, что лично я не заинтересован в конфликтах и всегда выступал за цивилизованное ведение дел.

Влад с наслаждением вслушивался в песню «битлов», разносившуюся по ресторану.

– Отличная пластинка, великолепные записи, – порадовался Влад, не заметив лукавого взгляда журналиста.

– Конечно, формально к вам не придерешься, – сказал индиец. – Но меня волнует вот какое соображение. Получается, что в любом важном деле возникает конфликт интересов России и США. Либо вы, либо они. Это что, неизбежно, и чем тогда наше время отличается от «холодной войны»? А если Индия не хочет участвовать в этих разборках, что нам прикажете делать?

– Меня это тоже беспокоит. Выход, видимо, один – в международном бизнесе соблюдать правила корпоративной культуры. Научились же американские и вообще западные компании как-то сосуществовать друг с другом, несмотря на острую конкурентную борьбу. Давно пора понять, что российский бизнес должен рассматриваться как равноправный партнер, а не изгой, против которого любые средства хороши. Иначе эскалация неизбежна. Мы стали сильные и зубастые, пора это понять и принять.

– Минутку, я сейчас вернусь. – Влад неожиданно вскочил со своего места и стремительно пошел вдоль стеклянных стен к перегородке в дальнем углу ресторана, из-за которой раздавалась песня «битлов».

Он обогнул перегородку и вместо музыкальной аппаратуры увидел несколько молодых индийцев в ранней «битловской» прическе, самозабвенно выводящих слова лучших произведений «ливерпульской четверки».

Песня исполнялась вживую.

– Как вы догадались? – спросил индийский журналист. – Практически никто не замечает.

– Они ошиблись в одном слове, – сказал Влад.

Совершенно секретно Вашингтон. Лэнгли Центральное разведывательное управление

По имеющейся информации, российские представители воспользовались скандалом вокруг публикации местной прессой секретного документа Государственного департамента для получения лицензии на разведку и добычу нефти. Ожидается, что соответствующее разрешение будет выдано в ближайшие дни.

Это косвенно подтверждает причастность российской агентуры к инспирации упомянутого скандала.

Принимаются меры к получению достоверных данных об основных организаторах и каналах проведения данной акции.

На сегодняшний день можно с достаточной степенью уверенности констатировать, что утечка документа из Государственного департамента произошла на территории Соединенных Штатов.

Полагали бы целесообразным:

• Осуществить проверку всех сотрудников Государственного департамента, имевших доступ к документу, для выявления лиц, виновных в его утечке, и предотвращения возможных в будущем неприятностей подобного рода.

Воздержаться до нормализации обстановки от проведения острых акций в Индии и встреч с особо ценной агентурой.

Принять повышенные меры к обеспечению безопасности граждан США на территории Индии, учитывая возросшую опасность недружественных действий со стороны местного населения и экстремистских организаций. Рекомендовать гражданам США воздерживаться от поездок в Индию, если они не сопряжены с крайней необходимостью.

Довести по каналам Государственного департамента личные послания Президента США и Государственного секретаря (в зависимости от ранга адресата) до основных индийских руководителей с просьбой принять меры для устранения возникшей напряженности и с выражением заинтересованности в дальнейшем взаимовыгодном сотрудничестве. В качестве аргументов в пользу нашей позиции организовать ряд обращений американских компаний к индийской стороне с предложением выгодных для Индии новых проектов при том понимании, что сейчас главное – продемонстрировать добрую волю, а дальнейшую реализацию контрактов можно поставить в зависимость от их экономической целесообразности.

Выделить дополнительные средства для организации в местных политических и деловых кругах, а также средствах массовой информации серии выступлений в поддержку американо-индийского сотрудничества (план мероприятий прилагаем).

Индия. Дели. Резидент ЦРУ

Глава 14
КОНДИЦИИ КОНДИ

Кондолизу Райс, или попросту Конди, с детства учили быть лучше всех. Только благодаря упорству, дисциплине, постоянному напряжению маленькая афроамериканка из «черного» расистского штата Алабама смогла занять достойное место в жизни.

С семи лет Конди вставала в 4.30 утра, делала зарядку, а потом занималась музыкой. Она каталась на коньках, ходила в многочисленные кружки, брала уроки французского и испанского, запоем читала.

Получив, параллельно с учебой в университете, музыкальное образование, Конди мечтала стать профессиональной пианисткой, но познакомилась в Денверском университете с Иозефом Корбелом, чешским политэмигрантом и отцом будущего Госсекретаря Марлен Олбрайт, и встреча с этим убежденным антикоммунистом и талантливым ученым перевернула жизнь Конди. Она стала политологом – специалистом по внешней политике СССР и даже вполне прилично изучила русский язык.

Доктор наук Кондолиза Райс стала первой женщиной на важнейшем посту Советника Президента США по национальной безопасности, а затем и Государственным секретарем. За жесткую манеру поведения ее прозвали «принцесса-воин».

Понимая тонкости кремлевской игры, Конди всегда была для русских трудным партнером, поскольку не страдала узколобостью, в ней сочетались недоверчивость к византийской дипломатии Москвы и симпатии к «загадочной русской душе», подарившей миру выдающуюся литературу и проникновенную музыку, а также постоянно удивляющую неожиданными поворотами своей истории. По крайней мере, с русскими никогда не скучно.

Конди принадлежит формула американской политики в отношении государств, выступивших против военной акции США в Ираке: «Простить Россию, проигнорировать Германию, наказать Францию». Она всегда ставит максимальную и самую трудную цель, изобретательна и прагматична, легко меняет стиль жесткого переговорщика на женское обаяние.

В любой момент Конди может пойти на неожиданные решения. Чего стоит только ее предложение индийцам продать им такие же боевые самолеты, какие США поставили Пакистану, чтобы снять напряженность вокруг американо-пакистанских военных связей и выйти на новый уровень сотрудничества Вашингтона с Дели!

Знакомство Буша-младшего с Конди состоялось благодаря его отцу, тогдашнему Президенту Соединенных Штатов. Именно Буш-старший убедил Конди, что его сын может стать главой государства, только с ним следует хорошенько поработать.

И Конди старалась. В конечном итоге Буш-младший, став Президентом США, начал говорить, что «Кондолиза Райс – единственный человек, который может объяснить мне внешнюю политику так, чтобы я ее понял».

Конди всегда была верным соратником и помощником Буша в самые тяжелые моменты – во время войн в Афганистане и Ираке, преодолении последствий чудовищного теракта в Нью-Йорке, унесшего тысячи жизней.

У Кондолизы Райс практически не было личной жизни, по крайней мере, о ней ничего не известно. В блестящей физической форме, элегантная, стильная, энергичная, она никогда не была замужем.

Пресса объявила бой-френдом Конди 40-летнего, свободного от брачных уз министра иностранных дел Канады Питера Маккея, обладающего лестной репутацией самого сексуального политика «страны кленового листа».

Сколько слез и чернил было пролито вокруг их «романтического ужина», пока не выяснилось, что в нем, кроме «возлюбленных», участвовало еще 14 помощников и шесть телохранителей.

Почти все выходные дни Конди проводила с семьей президента Джорджа Буша-младшего в Кэмп-Дэвиде, где ей было выделено отдельное бунгало.

Вместе с Бушем они смотрели американский футбол, играли в гольф, бегали трусцой и готовили цыпленка, рецепт которого Конди привезла с американского Юга.

В ее кабинете в Белом доме висят два больших зеркала – одно спереди, другое сзади. Конди тщательно следит за тем, чтобы быть абсолютно безупречной. В ее команду в Государственном департаменте вошли такие специалисты большой политической значимости, как стилист, массажист и парикмахер.

Она любит рискованно короткие юбки и приталенные брючные костюмы, высокие каблуки, модели от Армани и Оскара де ла Рента, помаду от Ива Сен-Лорана, музыку Led Zeppelin и произведения Брамса.

Конди с удовольствием вспоминает, как блестяще она исполнила на фортепьяно пьесу Брамса после завершения международной конференции в столице Малайзии Куала-Лумпуре в то время, как представители других государств выступали со всякими смешными номерами, а русский министр иностранных дел Сергей Лавров даже спел частушки про Россию и нефть.

Конди намеренно выбирает холодные контрастные цвета – черный, красный, темно-синий, фиолетовый. Никогда не смягчает линии – всегда резкий вырез, приподнятые плечи, прямая спина, воротник-стоечка.

Проводя в выделенном ей самолете «Боинг-757» под номером Air Force 2 значительную часть своей жизни, Кондолиза Райс внесла радикальные изменения в рацион бортового питания – вместо гамбургеров стали подавать салаты и рыбные блюда.

И так во всем – только здоровый образ жизни, работа и подавление соперников.

Совещание в Овальном кабинете Белого дома затягивалось.

Вице-президент Дик Чейни и министр обороны Дональд Рам-сфельд, считающиеся лидерами неоконсерваторов или, как их с некоторой иронией называют, неоконов, смотрели на Кондолизу Райс подобно двум волкам, с тоской следящим за убегающей добычей.

Догнать бы, загрызть, растерзать, но нет, грациозная лань опять убежала, помахав белым пушистым хвостиком!

– Складывается впечатление, что нашу внешнюю политику конструировали марксисты – настолько она идеологизирована, – раздраженно говорил министр обороны Рамсфельд. – Что дал нам курс на всемерное насаждение демократии?

Заметив одобрительный взгляд вице-президента, Рамсфельд добавил сарказма в своих выпадах против Конди:

– Наибольшее разочарование вызывают результаты «демократизации» Ближнего Востока, который совершенно не готов воспринять наши ценности и живет по своим законам. На выборах побеждают радикальные исламисты. Так уже было в Египте, где под нашим давлением президент Хосни Мубарак допустил радикалов к выборам, а они тут же набрали 20 % голосов. В других мусульманских странах – Пакистане, Иране, Саудовской Аравии, даже Турции – исламские экстремистские движения получили доступ к власти также в результате выборов. В Палестинской автономии к власти пришел «ХАМАС» – опять же следствие всеобщего голосования. После выборов в Национальную Ассамблею Ирака, которые бойкотировали сунниты, ключевые посты заняли шииты. Это ведет к радикализации населения и усилению терроризма. Сегодня демократия не способна привести к власти в ближневосточных странах цивилизованные движения. Стратегия «экспорта демократии» вызовет появление новых антиамериканских режимов по всему исламскому миру, – сделал вывод Рамсфельд.

– В целом правильно, но не так однозначно, – поправил своего единомышленника Чейни. – На постсоветском пространстве демократия дает позитивные результаты.

– Не всегда, – возразил Рамсфельд. – Узбекистан вернулся под крыло Москвы. Демократией следует считать то, что выгодно Америке, а морализаторство ведет нас в тупик. Я считаю, что Государственный департамент должен избирательно и разумно выдвигать свои требования – нам нужны надежные союзники, независимо от степени демократии и моральных устоев. И, разумеется, главным следует считать сдерживание имперской политики Москвы. Очевидно, что Россия страдает «фантомом ампутированных конечностей»: у нее нет бывших территорий, но она все еще чувствует боль в них. И готова, ради восстановления империи, использовать все рычаги, включая энергетический шантаж.

– Министр прав, – сказал Чейни. – Нужны новые темы и приемы для нашей политики сдерживания. Я бы рекомендовал активнее использовать тему борьбы с коррупцией в России. Нам следует проводить собственные расследования, особенно в отношении высокопоставленных чиновников до уровня премьер-министра включительно, во время загранпоездок привлекать их к допросам, предъявлять конкретные обвинения. Русские должны бояться блокирования счетов в зарубежных банках. Перспективу оказаться за решеткой необходимо превратить для них в осязаемую угрозу. Разведка докладывает, что один российский олигарх сказал про другого: «Я его посажу». Давайте поможем ему в этом благородном начинании.

Буш все больше мрачнел и в конечном итоге прервал неоконов, предоставив слово Конди.

– В отношениях с Россией Государственный департамент ведет себя жестко, когда этого требуют обстоятельства, – парировала Конди обвинения Рамсфельда. – Напомню, что именно Государственный департамент был инициатором введения санкций против российских компаний – производителей вооружений в связи с заключенными ими контрактами с Ираном. Вы понимаете, что не только Иран был этому причиной. Мы хотели наказать русских за военные поставки Венесуэле и дали им понять, что будем последовательны и непреклонны.

– Санкции против русских – это исключение, – возразил Рам-сфельд.

– Нет, не исключение, а элемент нашей стратегии. Напомню, что именно Государственный департамент официально предупредил наших европейских союзников, что газопровод Nord Stream, которым планируют соединить Россию с Германией по дну Балтийского моря, усилит зависимость Германии от российского газа, и тогда с ФРГ может случиться то же, что с Украиной и другими постсоветскими республиками.

– Государственный департамент слишком пассивен в отношении бесцеремонных действий Москвы, которая разрывает соглашения с мировыми нефтяными корпорациями, гонит их из страны и ограничивает доступ наших компаний к разработке самых интересных месторождений, – возмутился Чейни. – Они шантажируют не только своих бывших сателлитов, но и нас. Что вы намерены предпринять?

– Вы абсолютно правы, – спокойно ответила Конди, словно не заметив раздраженного тона Чейни. – Но посмотрите на эту проблему шире. Только экономическими мерами или официальными заявлениями ее не решить. Наши разногласия с Россией не случайны. Это не наша прихоть. Мы хотели бы увидеть в России большую приверженность демократии, верховенству закона и рыночной экономике. Мы не хотим, чтобы Россия двигалась в авторитарном направлении.

– Абсолютно верно, я говорил об этом их лидеру, – подал голос Президент.

– Готовых рецептов на все случаи жизни не бывает. – Конди обольстительно улыбнулась Президенту, поблагодарив его за поддержку. – Вместе с тем мы видим, что в России развивается средний класс, который захочет отстаивать свои интересы. Это неизбежно обретет политическую форму. В конечном итоге произойдет взрывной выход на политическую арену среднего класса, как в Украине. Тогда он, будучи в меньшинстве, сможет сыграть роль катализатора и перевернуть принятые Москвой правила политической игры.

– Западу необходимо контактировать со средним классом, с бизнес-сообществом. Мы работаем над созданием фонда для предпринимателей, который позволит им развиваться. Все это будет иметь политический эффект, – резюмировала Госсекретарь.

– Вы рисуете идеальную перспективу. Опасно ставить невыполнимые задачи, – скептически заметил Рамсфельд. – Русские еще противнее в роли капиталистов, чем в роли коммунистов. Это в любом случае наши противники, а не друзья.

Конди словно не слышала этого замечания:

– По России, как мне кажется, принципиальных разногласий с коллегами не имеется, но проявляется различие мнений относительно конкретных шагов. Я вернусь к этому позже.

Рамсфельд и Чейни переглянулись: «С кем она разговаривает? Она что – ничего не слышит?», но предпочли промолчать, заметив, с каким интересом Буш слушает речь своего любимого эксперта.

Президента всегда восхищало умение Конди все разложить по полочкам, сделать предельно понятными самые сложные политические комбинации.

– Россией сложности мировой ситуации не исчерпываются, – как ни в чем не бывало продолжала Конди. – Мне хотелось бы остановиться на таких острейших проблемах, как Латинская Америка, а также ядерные амбиции Ирана и Северной Кореи. На Ираке останавливаться не буду, у нас есть более авторитетные специалисты. – Конди показала жестом на Рамсфельда.

«Стерва, все же какая стерва!» – одновременно подумали Рам-сфельд и Чейни.

– Эти проблемы непосредственно связаны с нашей политикой в отношении России, – энергично говорила Конди. – Международная политика свидетельствует об исчерпанности линейных представлений и простых черно-белых решений. Дескать, можно либо интегрировать, либо изолировать Россию. Это не совсем так. В реальности необходимо сочетание сдерживания и партнерства. Найти правильный баланс, чтобы виски не валил с ног – искусство дипломатии, – сказала Конди, с иронией посмотрев на красноватый нос Чейни. – Я убеждена, что Россию нужно удерживать от поддержки Ирана и радикальных латиноамериканских режимов. Но добиваться этого следует не только давлением с нашей стороны. Необходимо также договариваться. В полной мере это относится и к сдерживанию ядерных амбиций Северной Кореи. Пока больше разговоров, чем реальных дел. Какая-то импотенция, – с возмущением закончила Конди.

«Почему она опять смотрит в мою сторону?» – обеспокоен-но подумал Рамсфельд.

– Разве не смешно, когда Япония в ответ на испытания ракет Северной Кореей вводит в качестве санкций запрет на экспорт предметов роскоши, включая дорогие коньяки, которые в этой стране пьет только диктатор Ким Чен Ир? – поинтересовалась Конди.

Буш заинтересованно поднял голову и впервые прервал Государственного секретаря:

– Пусть кореец пьет диетическую колу, это полезнее!

– По нашей информации, – Конди выдержала театральную паузу, подчеркивая важность того, что собирается сказать, – в Кремле нет единства взглядов относительно путей и целей сотрудничества с южноамериканскими режимами и Ираном. Нельзя закрывать глаза на эти особенности русской политики. Они имеют для нас чрезвычайное значение и должны использоваться в интересах Америки по принципам китайской кулинарии – никаких отходов.

«Явно играет на Президента. Не политика, а кулинарная книга – от кока-колы до китайской кухни», – раздраженно подумал Чейни.

– И, наконец, мы почему-то не говорим о сотрудничестве с Россией в борьбе с терроризмом. А оно реально ослабло и, следует признать, не только по вине русских, – Конди не ослабляла хватку. – Об этом свидетельствует недавний скандал в Индии. Чего мы добились? Обвинений США в государственном терроризме, закрытой двери для наших нефтяных компаний и скандала с русскими.

– По Индии не надо перекладывать ответственность на других. Госдепартамент сам во всем виноват, – возразил Рамсфельд. – Лучше нужно было следить за сохранностью своих документов.

Конди проигнорировала это замечание и невозмутимо продолжила:

– В итоге я хотела бы предложить подумать о дружественном жесте в отношении России, например, поддержать ее вступление во Всемирную торговую организацию. И важно убедительно продемонстрировать эти жесты российскому руководителю. Может быть, имеет смысл провести неформальную рабочую встречу на высшем уровне, скажем сделать посадку в Москве по пути на международную конференцию в Ханое.

– Надо подумать, – согласился Президент. – Поработайте над маршрутом, потом вернемся к этой идее.

– Политика добрых жестов вообще очень важна в отношениях с русскими, – спешила закрепить свой успех Конди. – Вот сейчас в российской прессе много пишут об американском сержанте-рейнджере Кили, который служит в Афганистане и своими силами взялся восстанавливать заброшенный памятник русским летчикам, убитым во время афганской войны. Русские сентиментальны, и это производит на них большее впечатление, чем любое политическое заявление.

– Молодец сержант. Рамсфельд, дайте распоряжение повысить его в звании, – сказал Президент.

После совещания в Овальном кабинете Белого дома прошло совсем немного времени.

Настроение у Джорджа Буша-младшего было отвратительное, хотя внешне держался он молодцом.

Республиканцы потерпели сокрушительное поражение на выборах. В Палате представителей демократы добились абсолютного успеха, обеспечив себе преимущество в девять голосов. Похожая ситуация и с губернаторами – в 28 штатах будут править демократы. А это такие важные штаты, как Нью-Йорк, Массачусетс, Колорадо, Арканзас, Мэриленд, Род-Айленд, Огайо. В Сенате у демократов минимальное преимущество, но в целом картина безрадостная.

Особенно неприятна для Буша была победа Хилари Клинтон, набравшей 71 % голосов на выборах в сенат от Нью-Йорка.

Пуританин Буш относился к бойкой Хилари с неприязнью и даже в страшном сне не мог бы представить ее хозяйкой Белого дома.

Раздраженно перелистывая информационные сводки, он видел, что практически все наблюдатели считают главной причиной поражения республиканцев неудачи операции в Ираке.

Из-за Ирака пришлось пожертвовать министром обороны Дональдом Рамсфельдом, которому уже объявлено об отставке.

«Вместо него министром обороны будет Роберт Гейтс. Он – кремленолог, бывший директор ЦРУ, более осторожный и прагматичный, чем неоконы, поможет мне в отношениях с Россией и Китаем, – думал Буш. – Однако его главная задача, конечно, Ирак. Хорошо, что он это понимает – вот, заявил, что поражение в Ираке стало бы для США катастрофой, которая подорвет авторитет государства и будет преследовать нас не одно десятилетие. Правильно, тактику можно менять, но наша цель – это победа. Прежде чем уходить из Ирака, нужно создать боеспособные иракские части и эффективную систему власти». Буш вновь углубился в чтение.