Текст книги "Банкир"

– Я-то понимаю, но и вы поймите, что подставляться нельзя. Вы и так у многих как бельмо на глазу. Не давайте повода.

– Не дадим! – заверил Кондрат Степанович, приложив руку к левой стороне груди и почему-то подумав: «Что-то получается, как у старого еврея – сердце слева, а бумажник справа».

Паркинсон позвонил Владу и сумрачным голосом спросил:

– Собираешься в Индию?

– Да, делегация готова. Через несколько дней вылетаем.

– Зря.

– Почему?

– Взорвут.

– У тебя входит в привычку пугать. Ты что, удовольствие от этого получаешь? Склонности к садизму в тебе я раньше не замечал. Какие основания для паники?

– Это не паника. В самолете может оказаться человек с бомбой. Другой человек. Подробностей не знаю, но поездку лучше отменить. Ты сильно рискуешь.

– Печальные новости, мой друг, спасибо за предупреждение, – сказал Влад.

Директору ФСБ Российской Федерации

По сведениям от зарубежных источников известного Вам банкира, террористические круги не оставили намерений осуществить диверсию в отношении правительственной делегации, вылетающей в Дели.

Утверждается, что в самолете может оказаться смертник-дублер с заданием осуществить теракт в воздухе.

Данная информация нашими данными не подтверждается. Нельзя исключать, что зарубежные партнеры известного Вам банкира целенаправленно нагнетают напряженность вокруг правительственной делегации с целью отменить ее выезд в Индию. Возможно, преследуются также корыстные цели получения солидных «гонораров» за дополнительные услуги.

Принимаются меры по проверке указанных сведений и обеспечению повышенной безопасности указанного рейса.

Проведена профилактическая работа с руководством аэропорта вылета.

В случае получения настораживающих сведений полагали бы целесообразным рейс отменить.

Проханов поморщился. Служебная записка была выдержана в лучших традициях эпистолярного бюрократического жанра. В переводе на обычный язык в ней говорилось: «Мы самые эффективные, кругом враги или вымогатели, но если что произойдет, ответственность на вас, мы вовремя доложили».

«Если есть сомнения, лучше не рисковать и рейс отложить. Но для этого нужно докладывать Президенту. Тогда получится, что мы сработали некачественно и ситуацию не контролируем, – размышлял Проханов. – Опять же нужно довести операцию до конца, есть зацепки, не с закрытыми глазами действуем. Сейчас упустишь ублюдков, где их искать потом».

Еще немного подумав и сбросив невидимые пылинки с письменного стола, он написал на записке резолюцию: «Принять все необходимые меры. Под вашу личную ответственность. О результатах доложить до вылета».

«Пусть теперь покрутятся, время еще есть, а там посмотрим, рейс отменить никогда не поздно», – подумал Проханов.

Перед выездом в аэропорт Варвара, наверное, в сотый раз рассказала Наде, как соберет взрывчатку в самолете и приведет ее в действие. Надя удовлетворенно хмыкнула, но посмотрела на Варвару с беспокойством. Та была похожа на заведенную механическую куклу.

«А что будет, если завод кончится и она проснется? – засомневалась Надя. – Жаль, что некому ее страховать на месте».

Дождь барабанил в стекла все сильнее. Яркие огни автомобилей слепили, вызывая слезы. Через мокрое ветровое стекло уже можно было разглядеть здание аэровокзала.

Варвара закрыла глаза и почувствовала, как струится пот между лопаток. Она была спокойна.

– Ты куда собралась, друг мой? – спросил Влад, увидев, что Эллина, одетая в элегантный темно-серый костюм, плотно облегающий ее фигуру, стоит в прихожей.

– Поеду тебя провожать.

– Что за новости? Ты меня никогда не провожала в аэропорт. И правильно делала – зачем зря время тратить.

– Предчувствие какое-то тревожное. Хочу быть с тобой рядом.

– Ты совершенно напрасно волнуешься, милая. Делегация очень солидная, все будет в порядке. Кстати, жен и подруг в аэропорту никто не ожидает. Будет неудобно, если я появлюсь с женой, как маленький за ручку. Ты что? Успокойся, займись чем-нибудь приятным. И жди меня, не скучай! Скоро буду.

Если бы он знал!

Чартерный рейс, на котором правительственная делегация с участием бизнесменов должна была отправиться в Индию, оплатил банк Влада. Подобная практика получала в последнее время все большее распространение и всячески поощрялась. Считалось само собой разумеющимся «выдаивать» коммерческие структуры по полной программе. Иногда Владу казалось, что это продиктовано не столько материальной необходимостью, сколько желанием лишний раз показать предпринимателям их место, внушить им постоянное «чувство вины, сам не знаешь за что».

Делегация собиралась не в основном VIP-зале аэропорта, а в отдельном ангаре, откуда пассажиры практически без досмотра и со своим багажом могли сразу попасть на борт самолета.

Несмотря на воскресный вечер, все приехали вовремя, многие прямо с дач и загородных резиденций, с посвежевшими от саун, тенниса, прогулок лицами, на фоне которых белыми пятнами выделялись бледноватые лики чиновников, привыкших проводить большую часть времени в тиши кабинетов.

Впрочем, выражением мудрой усталости на лице отличались в основном государственные мужи невысокого ранга. В верхах было модно демонстрировать отличную спортивную форму, свежий вид и оптимистичный взгляд в будущее.

Пример подавал видный российский дипломат, похожий гладковыбритой головой и ослепительной улыбкой на героя «Великолепной семерки» Юла Бриннера. Он рассказывал нечто веселое и явно не имеющее никакого отношения к государственным заботам одетому в спортивный свитер и джинсы главе делегации – министру, которому и было суждено подписать судьбоносное соглашение о разработке природных закромов Индии.

Рядом с этой звездной парой, как бы сам по себе, но с таким расчетом, чтобы в любой момент иметь возможность оказаться «в нужное время в нужном месте», а главное – в поле зрения начальства, крейсировал ответственный секретарь межправительственной комиссии с запорожскими усами и очками с толстыми стеклами.

Чем значительнее был чиновник или богаче бизнесмен, тем более неформально он был одет, за исключением, пожалуй, только сотрудников МИДа, которые на всякий случай в любых ситуациях сохраняли приверженность строгим костюмам, шелковым галстукам и черным консервативным ботинкам.

Влад на правах хозяина встречал гостей и также был одет подчеркнуто официально. Радостно улыбаясь, он поздоровался с высоким и сухощавым, в джинсовом костюме предпринимателем из Питера, входящим в число самых состоятельных людей страны и проявляющим интерес к сбыту военно-морских вооружений, поприветствовал добродушного, похожего на огромного медведя руководителя всей государственной казны и запасов драгоценных камней, обнял знакомого атомщика, уполномоченного обсудить в Дели условия нового соглашения в ядерной области, широко раскрыл руки навстречу зампреду Центрального банка, известному своими либеральными взглядами и академическим уровнем познания мировых финансов.

Солидно вышагивая, в зале наконец-то появился Палыч, окончательно решившийся на строительство крупного металлургического завода в Индии.

– Извини, брат, прямо с самолета, – сказал он, протягивая руку. – Какая Марья без Ивана, какой металл без нефти.

– Спасибо, что приехал, встречать будут на высшем уровне, – обнадежил Влад.

Делегация получилась представительной и солидной. Возникала возможность реального пакетного решения назревших вопросов двустороннего сотрудничества, что служило наилучшей гарантией нефтяного проекта.

Это представляло особую ценность, учитывая, что еще до подписания соглашения о разработке нефтяных месторождений стала поступать новая тревожная информация о том, что его противники будут пытаться организовать блокаду проекта – лишать доступа к источникам электроэнергии, транспорту, местным стройматериалам.

Залп из всех калибров, на который была способна делегация, был призван расчистить плацдарм и обеспечить успех операции. По сути дела прокладывался коридор, по которому вперед устремятся и другие отряды предпринимателей для освоения новых рынков сбыта и источников сырья.

В углу зала, попивая кофе и предусмотрительно выставленное вино, тусовались представители СМИ. Влад оплатил две команды тележурналистов с аппаратурой («бесплатно только воробьи, сами знаете, что делают»), а также командировку корреспондентов нескольких крупных изданий. Ряд газет и информационные агентства направляли спецкоров в счет соглашений о сотрудничестве, заключенных с банком Влада.

Журналисты группировались вокруг пресс-секретаря «Стар Лайна» Игоря Тихоева-Метревели, воспользовавшегося случаем для того, чтобы укрепить контакты с «акулами пера» и заодно довести информацию о потрясающих достижениях аэропорта.

Пристально поглядывая на двух молодых сотрудниц информационных агентств, Тихоев-Метревели поглаживал черные усики «а ля Чаплин» и что-то томно ворковал.

Никакой информации он, конечно, не доводил – «что он, с печки упал, в воскресный-то вечер?»

Иногда Игорь поглядывал на дверь, ожидая эффектного появления Правдюка, а может, и Димы Масонова, которые обещали поприветствовать столь важную делегацию, а заодно и договориться кое с кем о приватных встречах. Авиационный бизнес становился тесноват для «Стар Лайна», и его руководители искали новое приложение капиталам, размножающимся благодаря сверхприбыльным грузовым перевозкам.

В зале появилась молодая высокая женщина в стильной форме «Стар Лайна» в окружении щебечущих девушек-контролеров, офицеров-пограничников и таможенников:

– Просьба приготовиться к посадке. Необходимо сдать вещи, включая ручную кладь, в багаж. Это новое требование. На борту вам будет предоставлено все необходимое.

– Безобразие, такого никогда не было! – раздался чей-то возмущенный голос.

Пример законопослушности подал глава делегации.

– Положено, значит, положено, – сказал он, отдавая кожаный дорожный саквояж и футляр с парадным костюмом.

Первым проявил сноровку и завидную выучку «мидовский Юл Бриннер», ловко пристроив рядом со скромным багажом министра большой черный чемодан на колесиках.

Вслед за первопроходцами потянулись и другие пассажиры.

Возникшую напряженность разрядило появление спаниеля по кличке Люк, который, весело крутя хвостом, увлеченно приступил к исполнению своих служебных обязанностей, обнюхивая багаж.

Вслед за спаниелем сразу же возник Правдюк. Моментально оценив ситуацию, он стал подробно рассказывать министру и примкнувшим слушателям о достоинствах Люка, его повадках и связанных с этим смешных случаях. Дима Масонов по своему обыкновению не приехал.

Кровь молотом стучала в висках Варвары. Она рассеянно слушала Тихоева-Метревели, который нес какую-то околесицу, и судорожно думала: «Все пропало, говорили, что багаж можно взять с собой. Что делать?»

Известие Нади о том, что настал самый важный и последний день ее жизни, Варвара восприняла с облегчением. Страха не было. Было только желание не опозориться, сделать все, как надо, и забыться навсегда.

Слово «навсегда» пугает обычных людей своей безысходностью. Трудно поверить, что ничего больше не будет и повернуть обратно нельзя. Ни передумать, ни упросить – ничего не выйдет.

Варваре было настолько противно все ее окружающее, что «навсегда» воспринималось как облегчение, дверь в неведомое и прекрасное. Хуже ведь все равно не будет.

Она знала, как оказалась здесь, среди отъезжающих. Все было просто и бесхитростно. На ее месте должна была вылететь в Индию молодая сотрудница одного из главных информационных агентств. Накануне люди, стоявшие за Надей, похитили эту девушку на улице, накачали ее наркотиками и отвезли на безлюдную дачу. Всполошиться было некому, по крайней мере, до того момента, как самолет поднимется в воздух и развалится высоко над землей от взрыва – девушка жила одна, приехала недавно из далекого южного города, где остались ее родители.

Дальше было еще проще. Надя позвонила ответственному секретарю делегации и официальным голосом сообщила, что корреспондент агентства не смогла сделать прививку от желтой лихорадки, так как у нее оказалась повышенной температура. Поэтому вместо нее полетит другая, прошу вас включить ее в списки, факс с подписью руководства высылаем следом.

– Но прививка не требуется, – удивился ответственный секретарь.

– У нас требуется, – жестко заявила Надя. Ее уверенный тон с некоторым, присущим официальным лицам хамством был достаточно убедителен.

Взрывное устройство Варвара должна была собрать на борту самолета, в туалете, из подсобных, внешне невинных жидкостей, которые она рассчитывала взять с собой. На это потребовалось бы не более пяти минут. Взрыв был намечен через два часа после взлета.

Варвара чувствовала себя среди журналистов свободно. В рекламном агентстве она много общалась с этой братией, хорошо знала их манеру разговора, словечки, приколы.

Сейчас в ходе поверхностной болтовни нашлись даже общие знакомые. Варвара в считанные минуты подружилась с журналисткой из другого крупного агентства – молодой стройной девушкой с длинной косой и полоской голого живота над низко сидящими джинсами. О том, что этой девушке скоро предстоит умереть по ее вине, Варвара как-то не думала. Она сейчас вообще ни о чем не думала, только чувствовала, что ей очень уютно и все будет хорошо.

Требование о сдаче багажа произвело эффект холодного душа. Варвара не знала, что делать, и только вымученно улыбалась.

Люк, радостно пофыркивая, неумолимо приближался к ее чемоданчику.

Затренькал мобильник в кармане Влада.

– Алло, слушаю вас.

– Это я, – сказал Паркинсон. – Где ты?

– Идет посадка в самолет.

– Немедленно прекратите. Террорист будет на борту. Это – женщина! Может, она уже в самолете!

– Ты уверен?

– Да. Умоляю, пойми, это серьезно.

Пассажиры скучали в зале ожидания. Багаж был проверен и отправлен на борт. Таможенники и пограничники недоуменно переглядывались. Девушки из персонала аэропорта сохраняли на лицах приветливые улыбки, но тоже явно нервничали. Рейс задерживался. В зал доставили новые порции кофе, чая, спиртного, бутерброды с икрой и рыбой.

В небольшой комнате, примыкающей к залу ожидания, шло совещание с участием руководства аэропорта, службы безопасности и «кураторов».

– Значит, вы утверждаете, что террорист – женщина и будет на борту? Багаж досмотрен, личный досмотр осуществлен, ничего подозрительного. Может, это просто попытка сорвать вылет правительственной делегации? – говорил, обращаясь к Вла-ду, офицер контрразведки. – Рисковать мы не можем, но и верить просто так тоже было бы неправильно.

– В источнике я уверен. Можете проверить у своего руководства.

– Оно уже в курсе дела.

– Чем мы можем помочь? – поинтересовался Правдюк. – Безопасность самого борта мы гарантируем, он был под охраной.

– Да, я знаю, – сказал контрразведчик. Давайте отсекать женский персонал. Вы можете заменить стюардесс? – спросил он Правдюка.

– Вообще-то это в компетенции авиакомпании, но мы можем договориться, взять из резерва другого авиаперевозчика, в порядке исключения. А может, проще вообще заменить экипаж?

– Сколько времени это потребует?

– Часа два-три, если в экстренном порядке.

– Кстати, министр сказал, что будет ждать до победного, хоть до утра. Если рейс перенесут, он вообще не сможет поехать раньше, чем через месяц, а там неизвестно, когда примут индийцы. Но нужна уверенность, что все в порядке, – вмешался в обсуждение Влад.

– Это понятно. Пока меняют экипаж, наша бригада проведет технический осмотр самолета на предмет подозрительных веществ. Но сейчас ведь из ерунды можно бомбу сделать. Поэтому главное – контроль людей.

– Кто у нас еще из женщин будет на борту?

– Две журналистки, молодые девчонки, из информационных агентств, – несмело вставил Тихоев-Метревели, которого опытный Правдюк вовлек в совещание так, на всякий случай.

– Вы их лично знаете? – спросил офицер.

– Нет, лично я их не знаю, мы, как правило, общаемся с журналистами, которые специализируются на авиационной тематике. К тому же одна из них возникла в самый последний момент, вроде как замена.

– Как это получилось?

– Позвонили в делегацию, сказали, что девушка, которая должна была ехать, заболела, а эта – вместо нее. Я, собственно, от ответственного секретаря делегации это знаю.

– Товарищ Ти-ху-и-хо-ху-и… – окончательно запутался в фамилии Правдюк, – в общем, Игорь! Ты понимаешь, что несешь полную ответственность за журналистов? А ты самоустраняешься! Секретарь тебе сказал, етить твою мать! Ты лично проверил, кто она, какие документы, связался с ее руководством?

Все почувствовали, что вот оно, нашли.

Тихоев-Метревели сам не мог понять, как оказался вроде как главным ответственным за безопасность делегации и борьбу с мировым терроризмом. Вызванный «на правилку» ответственный секретарь делегации что-то мямлил, но ничего вразумительного сказать не смог, тем более что «журналистами он вообще не занимается и к нему не может быть никаких претензий».

– Немедленно звоните Михаилу Соломоновичу Гусману в агентство. Нет, дайте я сам позвоню. – Правдюк почувствовал себя в своей стихии, уверенно забирая в руки пошатнувшиеся бразды власти:

– Михаил Абрамович, извините, Соломонович, дорогой! Это Правдюк Кондрат Степанович, помните такого? Эх, где наша комсомольская юность? Какие замечательные поездки были к вам в Баку. А сейчас вы – важная государственная фигура. Как же, следим за вашими встречами на самом высшем уровне! Михаил Соломонович, хотел посоветоваться. Мы тут делегацию правительственную в Индию отправляем. Вы, видимо, в курсе. От вас в делегации девушка такая симпатичная, как ее? Да, Варвара. Вы вообще-то сначала другую корреспондентку заявляли. Хотим проверить, чем вызвана замена. Не знаете? Проверите? Буду ждать, прямо на номер звоните, который высветился. Министр просит и мы просим, я потом вам все объясню. Да-да, будем ждать!

Участники совещания переглянулись. Дело принимало неожиданный оборот.

Звонок раздался через десять минут:

– Мы никаких замен не направляли. Кого заявили, тот и должен быть. Сейчас пытаемся связаться с нашей журналисткой, не можем найти, не отвечает. Может, она уже в самолете?

– Да нет, пока не в самолете, – задумчиво ответил Правдюк.

– Это она, – сказал контрразведчик.

– Попробуй это пирожное, готовят на нашей фабрике бортового питания, – сказал Игорь Варваре, показывая на поднос со всякими вкусностями.

Варвара протянула руку и почувствовала, как на запястье звонко замкнулись наручники.

Самолет быстро набирал высоту. Темно-синее небо становилось черным, потом исчезло. Внизу бугрились белые облака, похожие на заснеженные горы.

Пассажиры, измученные долгим ожиданием вылета, шумно переговаривались, смеялись, чокались за успех предстоящей экспедиции.

Терпко пахло вискарем и свежесваренным кофе.

«В жизни есть две трагедии. Одна – не добиться исполнения своего самого сокровенного желания. Вторая – добиться», – подумал Влад.