Текст книги "Банкир"

Глава 2
ПЕРЕЗАГРУЗКА

Москва, 1994 год, октябрь

Вернувшись из командировки и окончательно освободившись от уз государевой службы, Влад с головой погрузился в новую жизнь.

– Ты с ума сошел, зачем тебе эта головная боль? Ты бы еще позже приехал! Все самое интересное уже разобрали! Расхватали по принципу «что охраняем, то и имеем», – говорили Владу друзья, хлебнувшие рождающегося в стране полукриминального бизнеса.

– Во-первых, не бывает так, чтобы собственность расхватали на вечные времена. Еще будут делить, и не один раз. А, во-вторых, почему речь идет только о старой собственности? Почему бы не создавать нечто новое, современное? – возражал Влад.

– Новое? Современное? В России-матушке? Ты в Индии случаем не перегрелся? Ну-ну, посмотрим, – качали головой скептики.

Говоря о том, что начинает бизнес с чистого листа, Влад, конечно, лукавил. Он уже много лет работал во внешней торговле, приобрел полезные связи, знание рынков и предпринимательских технологий. С таким багажом он был уникальным специалистом.

К сожалению, приходилось признавать, что в российских условиях знания часто ничто, а связи все. Какой-нибудь бывший комсомолец с сизым от водки носом, имеющий в своем активе только опыт виртуозного очковтирательства и увлеченного «жо-полизания» у вышестоящих товарищей, считался, благодаря своим связям, удачливым бизнесменом, а талантливые молодые финансисты были вынуждены завоевывать место под солнцем своим собственным горбом.

Превосходя реликтовые кадры советской эпохи интеллектом (и порядочностью), Влад объективно тяготел к молодым, которые, в свою очередь, тянулись к нему и охотно работали в его команде.

Влад начал с создания консалтинговой компании, которая довольно быстро превратилась в инвестиционный банк. Много времени он уделял встречам с руководителями новых российских компаний, которым приходилось буквально на пальцах разъяснять, что такое акционерные общества и права акционеров, как должны строиться отношения между собственниками и менеджерами, каким образом можно привлечь средства зарубежных банков, а затем и разместить собственные акции на мировых рынках.

Консалтинговая деятельность оказалась исключительно выгодной. К тому же она позволяла изнутри просветить многие предприятия, вовремя принять участие в их приватизации и акционировании, создавая первичный капитал для нового рывка.

Был ли Влад счастлив? Пожалуй, нет. Пришлось расстаться с семьей, которая уже привыкла жить без него.

Он с горечью видел, что его любимые дочки смотрят на него чужими глазами – у них собственные интересы, друзья, далекие от него занятия и увлечения.

Было очевидно, что и бывшая жена Ирина не теряла времени даром, пользуясь успехом у мужчин.

Влад переживал, еще глубже уходил в работу.

«Не бывает бесплатного сыра, нигде и ни в чем! За все надо платить!» – думал он.

Так, может, зря он не отправился вместе с Жаклин во Францию? Какая разница, где заниматься бизнесом? Но вроде она его и не звала с собой. Почему? Не верила? Боялась, что он не впишется в ее уютный мирок? Не хотела попадать в зависимость? Или попросту не очень любила его?

Индия, 1992 год, ноябрь

Жаклин уехала из Индии раньше Влада.

Он хорошо помнил этот вечер и прием, который Жаклин устроила с присущим ей артистизмом.

На лужайках перед ее домом собралась вся элита индийской столицы, дипкорпус, представители крупнейших местных и мировых компаний.

Из толпы вынырнул знакомый Владу советник российского посольства.

– Какой прием! – восторженно поблескивая очками, восклицал он. – Государственные деятели, дипломаты, политологи! Курятины наелся! А пошел на второй этаж – ее там еще больше!

Жаклин, в облегающем вечернем платье и на высоких каблуках, была королевой этого «бала сатаны», с улыбкой переходя от одной группы к другой.

На какое-то время Влада отвлек знакомый датчанин, уже прилично поддатый и с удивлением повествующий о странностях общения с индийскими чиновниками.

– А ты денег им дай, – прервал словесный поток датчанина Влад.

Судя по ошарашенному виду собеседника, он был поражен этой простой мыслью.

Чтобы окончательно добить веселого датчанина и избавиться от его назойливого внимания, Влад столь же непринужденно спросил:

– А ты знаешь разницу между датчанами и шведами? У вас, датчан, лучше характер, кухня, климат, а что лучше у шведов по сравнению с вами?

– Гольфстрим у них протекает рядом с побережьем, – начал мямлить датский приятель, как и все его соотечественники, недолюбливающий грубоватых шведов.

– У шведов, по сравнению с вами, лучше соседи! – торжествующе объявил Влад.

Датчанин согнулся пополам от смеха, что дало Владу возможность избавиться от его объятий и пойти на поиски Жаклин.

Она была неуловима. Ее голос слышался, казалось, одновременно отовсюду, блестящее платье и высокая прическа появлялись и пропадали в толпе гостей.

Оркестр в форме индийских гвардейцев неожиданно замолк. Погас свет. Лужайки с гостями погрузились в темноту.

Тишину пронзили торжественные аккорды музыки Верди.

Жаклин в лучах прожекторов медленно спускалась по ступенькам высокого крыльца в окружении индийских сотрудников ее фирмы. Она была божеством, сердцем, неземной красотой, объединяющей великую индийскую нацию, идущую вслед за ней к свету и прогрессу.

Со всех сторон раздались аплодисменты. «Прекрасное шоу», – подумал Влад. В тот вечер ему так и не удалось поговорить с Жаклин.

На следующее утро она была уже в Париже.

Москва, 1995 год, сентябрь

С самого утра день выдался какой-то техногенный. Все ломалось прямо в руках, выходило из строя, разваливалось и взрывалось.

– Едрена мать! Когда же это кончится! – не выдержал Влад, когда в ванной отказала даже проверенная годами бритва.

Автоматически он отметил про себя, что не изменился после возвращения из Индии: «Работа – лучшая профилактика от всех болезней и самый сильный стимулятор».

Наскоро состряпав яичницу из двух яиц и заев ее круассаном с вареньем, Влад выпил чашку обжигающего кофе, набросил пиджак (на два размера больше брюк – иначе плечи рвут ткань), сунул ноги в свои любимые ботинки «Черчелз» и уже собрался спуститься к машине, как вдруг затренькал мобильный телефон, номер которого знал очень узкий круг лиц.

– Э-э-это Владислав Викторович?

– Он самый.

Влад еще хотел добавить «сын своих родителей», но воздержался от шутки.

– Вас беспокоит Сергей Петрович Копейкин. «Копейкин, который стоит миллионы, если не миллиарды.

Ученый, академик, патриарх банковской системы, начавший трудовую деятельность лет сорок тому назад. Фигура! Что ему от меня нужно? Лекцию прочитать или?…»

– Э-э-это, значит, Владислав Викторович? Есть у меня к вам разговор. Очень хотелось бы вас увидеть и спокойно потолковать.

– Сочту за честь.

– Ну, э-э-это, значит, где наша «альма-матер» вы знаете? Вот туда и подъезжайте завтра. Э-э-э, в 11 часиков утра вас устроит?

– Нет проблем, в это время буду у вас.

– Славненько. До встречи.

Кабинет Копейкина находился на втором этаже солидного особняка. В коридоре было пустовато, что говорило о высокой организованности академика. Все посетители являлись вовремя и в положенное время уходили. Секретарши, не издерганные бестолковой суетой, смотрели на Влада с удовольствием и симпатией.

Кабинет академика был обставлен добротной мебелью в стиле «тяжелая классика». Несколько диссонировали яркие деревянные поделки «хохлома» – ложки, матрешки, коробочки, подносы и даже, к немалому удивлению посетителей, женский туалетный столик.

Академик патронировал народным промыслам и щедро наделял важных гостей этими смешными и нелепыми изделиями.

– Кофейку или чай предпочитаете? – спросил Копейкин.

– Кофе, если можно.

– Отчего же нельзя? Со сливками, молоком или в девственном, так сказать, виде?

– Со сливками, – неожиданно для самого себя сказал Влад, хотя уже и не помнил, когда последний раз угощался сливками.

Сливки принесли в маленьких коробочках. Неумело открывая одну из них, Влад проявил неловкость, неправильно нажал, дернул, и фонтанчик белых капель оставил жирную дорожку на блестящем письменном столе Копейкина, чуть не попав ему на сорочку.

«Продолжаются техногенные явления, хоть ты тресни!»

Академик с нескрываемым огорчением посмотрел на это безобразие и поспешил перейти к сути вопроса, пока неловкий гость еще как-нибудь не напакостил.

– Не буду растекаться мыслью по древу. Вы, возможно, знаете, что я вхожу в состав наблюдательного совета одного из крупнейших российских банков, учрежденного внешнеторговыми компаниями и объединениями. Так вот, этот разговор я веду по поручению акционеров банка.

Влад непроизвольно отметил, что Копейкин перестал «э-э-э-кать» и теперь вел разговор не в стиле доброго и рассеянного дядюшки, а скорее как опытная «акула бизнеса» – уверенно, конкретно и напористо.

– Не скрою, следим за вашей деятельностью. Отрадно, что есть у нас такие специалисты. Грамотно ставите бизнес. А то все наше предпринимательство нередко определяют два принципа: «Не ндравится!» и «А хуйля?!» – Копейкин поморщился, словно случайно наступил на какую-то гадость. – Одним словом все объясняют, самые сложные явления, о которых на Западе тома написаны. Спросишь такого горе-бизнесмена: «А зачем ты, батенька, это учудил?» А он в ответ: «А хуйля?!» На этом далеко не уедешь.

Копейкин горестно покачал головой и, бросив взгляд на Вла-да, убедился, что тот тоже загрустил.

– У вас иначе, – уже более спокойным тоном сказал академик. – Внедряете самые современные технологии по лучшим западным стандартам. Позитивно! В этом будущее нашей банковской системы. «Гоп со смыком» пройдет, а технологии и люди останутся. «Кадры решают все», как сказал один неглупый политолог, не правда ли?

Влад, слегка зардевшись от приятных оценок, молча кивнул, соглашаясь с тем, что работает он действительно вроде неплохо. Впрочем, он уже устал молча поддакивать и соглашаться и ждал, когда Копейкин перейдет к самому главному. Напрасно.

– Чтобы вам был понятен наш подход, дам небольшой прогноз развития событий, – методично продолжил Копейкин. Он не пояснил, кто это – «мы», но и без слов было понятно, что он имеет в виду тех, кто определяет судьбу страны, оставаясь за кадром. – Мы исходим из того, что переходный период займет максимум от трех до пяти лет. Потом большинство нынешних олигархов, которые получили собственность «по разнарядке» или попросту ее украли, сойдут со сцены. Вместо них появится новая волна предпринимателей. Она формируется сейчас в качестве второго эшелона – более грамотных, организованных, умеющих эффективно работать в условиях рыночной экономики. Мы считаем необходимым поддержать это поколение, и вас в том числе.

Копейкин многозначительно посмотрел на Влада.

– Второй этап также не будет окончательным. Государство вернется в экономику, вытесняя или подчиняя частный бизнес. Скажу прямо, это нас не радует и даже пугает. Но ничего не поделаешь – исторические закономерности неумолимы. В результате возникнет новый слой собственников – высших государственных менеджеров, которые одновременно будут иметь крупные личные состояния. Бизнесмены и служащие в одном лице.

– Но ведь это вновь монополизация экономики, а значит, кризис, – подал голос Влад.

– Абсолютно верно! Вот как вы быстро все схватываете, – обрадовался Копейкин. – Но следует учитывать, что наша экономика как была, так и останется в обозримый период сырьевой. Следовательно, все будет зависеть от мировых цен на энергоносители. Если цены будут высокие, то возврат собственности государству произойдет относительно безболезненно. Если цены упадут, тогда острый кризис.

– Стоит ли вообще при такой перспективе заниматься бизнесом?

– Ну, знаете, бизнес – занятие, которое не так просто бросить. Если попробовали этот запретный плод, то будете предпринимателем даже себе во вред. Затягивает! Но это, так сказать, замечание философского порядка. Я же веду к тому, что, сконцентрировав собственность в своих руках, государство неизбежно поймет, что без эффективного частного предпринимательства развитие страны невозможно. Произойдет формирование смешанного класса государственных и частных собственников, которые будут делить власть и ресурсы. Вот это уже надолго!

– Очень интересно! Пока не готов к дискуссии на эту тему, так далеко не думал.

– А что здесь дискутировать? Так оно и будет, – равнодушным и усталым тоном сказал Копейкин. – Дискуссий уже было много: все быстро забывается, а дело остается. Вот нас обвиняли в том, что мы вкачали в банковскую систему «золото партии». Где оно, это «золото»? Кто это «золото» видел? Так, свист один. Делом нужно заниматься, а не болтовней.

– Какое место для меня вы видите в этой стратегии?

– Запасной аэродром и плацдарм для дальнейшего наступления! А если говорить конкретно, вам предлагается возглавить новый банк, куда внешнеторговые объединения переведут часть своих активов, причем лучшую. Вы знаете, что мы имеем два банка, относящиеся к числу крупнейших в стране. О более мелких я даже упоминать не буду. Это – скорее расчетные центры и от-мывочные конторы. Как видите, я с вами предельно откровенен. В солидных банках, которые определяют лицо национальной финансовой системы, мы храним основную часть наших средств. В ближайшие годы кризис сметет эти банки. Но вы же понимаете: активы никуда не исчезнут. Нужно своевременно застраховать их от политических рисков и запустить в работу – «во всю ивановскую», так сказать! Наш принцип – пусть действующие банки берут в долг, а зарабатывать будет ваш банк. У него и технологии современные, и команда нас вполне устраивает. Согласны?

– Нужно подумать, но в любом случае согласие я дам при условии, что буду совладельцем банка, а не наемным менеджером. Определенный капитал накоплен. Могу претендовать на роль солидного акционера. Убежден – лучше пусть банк будет меньше по размерам, но с моей долей. Ведущим топ-менеджерам также нужно дать акции, чтобы сделать их заинтересованными в бизнесе.

– Подход в принципе разумный. О пропорциях в распределении акций мы, думаю, договоримся. Рад, что нашли общий язык. Подумайте еще, все взвесьте. Окончательный ответ жду через неделю.

– Хороший особняк, – сказал на прощание Влад.

– М-да, хороший… Тут в подвале в первые годы советской власти почти всех московских купцов постреляли, – задумчиво заметил Копейкин и крепко пожал Владу руку.

Сентябрь выдался теплым. Листва стала желтеть только в середине месяца. Солнце, словно сокрушаясь о предстоящей зиме, по-летнему согревало воздух и землю. После обеда становилось даже жарковато.

В воскресный день Влад, сидя за рулем джипа, направлялся в район Рублевки окунуться в Москве-реке, может последний раз в этом сезоне, и хоть как-то развеяться.

В его жизни начинался новый бурный роман. Справа, вытянув длинные ноги, полулежала на сиденье, лукаво поглядывая на него снизу вверх, Эллина – стройная, сильная, с копной курчавых светло-русых волос, крупными чертами лица, чуть старше тридцати. Талантливый дизайнер, увлеченно создающий модные архитектурные проекты. Два раза была замужем. Детей нет.

Увидев ее как-то на приеме вместе с Владом, его приятель, познавший немало красивых женщин, покрутил головой и сказал: «Старик, это серьезно!»

Трудно было понять, чего в его словах было больше – восхищения или сочувствия.

Влад и сам еще не разобрался в своих чувствах. Ему нравилась Эллина – умная, стильная и очень страстная. Было ли это любовью или увлечением – посмотрим.

Вытягиваясь всем телом, Эллина время от времени доставала до щеки Влада ласковыми губами и нежно целовала его. Было щекотно и приятно. Влад болтал о каких-то пустяках, улыбался, многообещающе поглядывая на Эллину, и было невозможно догадаться, что все это время он думал о своем, вспоминая беседу с Копейкиным:

«Неужели скоро кризис? Вроде все нормально. Да чего же нормального? В августе этого года уже тряхнуло банковскую систему основательно. Вся система чуть не рассыпалась как карточный домик. Чудом удержались. Ага, понятно, почему они забеспокоились и решили создать новый банк. Испугались!»

– Ты не обращаешь на меня внимания, – капризно сказала Эллина, перейдя от поцелуев к легкому массажу бедра Влада и пробираясь все ближе к самой чувствительной зоне.

– Я слежу за дорогой.

– Ты смотришь на дорогу, а он хочет меня, – заметила наблюдательная Эллина.

– Нет, он тоже следит за дорогой.

– Он за дорогой не следит и нарушает правила дорожного движения. Его нужно оштрафовать.

– Ты слишком строга, дорогая. Может, обойдемся на первый раз предупреждением?

– Я его уже предупреждала. Он все равно не слушается. «О, Господи! Так можно реально в дерево втюхаться». Джип проехал мимо Жуковки и у милицейского поста резко

свернул направо. Промелькнули мост через реку и внизу – кафе «Причал» с небольшим пирсом, который служил пляжем и лодочной станцией.

Влад не любил это место – слишком тесно, хотя и красиво: крутая излучина реки, заросшие лесом берега, тихое течение темно-зеленой воды, в которой отражаются кроны деревьев.

Переехав через мост, Влад в Ильинском повернул налево, миновал Александровку и, не доезжая Петрова-Дальнего, запарко-вал джип на одной из незастроенных площадок между домами, заселенными явно не олигархами.

Спустившись по крутому берегу к реке, Влад и Эллина устроились на травке в тени деревьев, сквозь которую пробивались яркие лучи солнца.

Сбросив платье и оставшись в лоскутке ткани, который с большим преувеличением можно было бы назвать купальником, она с разбегу бросилась в реку и стремительно поплыла к другому берегу.

Влад, лежа на полотенце, любовался ее телом, рассекающим водную гладь, намокшими кудрями волос, радостными смеющимися глазами. С ней было хорошо и уютно.

«Все же нужно соглашаться с предложением. Их расчеты в принципе правильные, они люди серьезные. Напрягает только одно – они диктуют, что я должен делать. Вот этого допускать никак нельзя. Разве можно заниматься бизнесом, который не контролируешь? О правилах игры следует договориться сразу же – я веду бизнес и несу ответственность. Только так и не иначе! Если их это не устраивает, пусть кушают свой бесплатный сыр сами. Воровать, естественно, не буду и никому не позволю. Это – западло. Но к финансовой независимости стремиться надо. Не нарушая правил игры. Моя роль для них – запасной аэродром. А кто будет запасным аэродромом для меня? То-то и оно! Рассчитывать нужно только на себя!»

– Иди ко мне! – крикнула Эллина, разворачиваясь к берегу и поднимая волны ленивой речной воды.

– Иду, дорогая! – Влад разбежался и прыгнул в холодную воду.

Глава 3
ДЕНЬГИ НЕ ПРОПАДАЮТ, ОНИ МЕНЯЮТ СВОИХ ВЛАДЕЛЬЦЕВ

Москва, 1998 год, начало августа

Появление нового банка с солидными акционерами и молодой профессиональной командой сразу же изменило если не расстановку сил, то по крайней мере отношение к качеству обслуживания.

Возникающие, как грибы после дождя, филиалы банка в Москве и регионах России отличались современным дизайном, вежливым обхождением, быстрым решением любых возникающих проблем, широким набором продуктов и услуг. В некоторых городах они смотрелись посадочной площадкой инопланетян, залетевших в российскую глубинку из другой, неведомой и красивой жизни.

Реклама была сдержанной, но запоминающейся. Денег на оплату лучших креативщиков Влад не жалел, прекрасно понимая ценность раскрученного брэнда.

Конечно, брэнд банка вряд ли будет стоить, скажем, 200 миллиардов долларов, как торговая марка «Кока-кола». Хотя как знать. Не последний день живем!

Акционеры были довольны.

– Хороший старт, – сказал Копейкин Владу. – Ой, боюсь сглазить! Главное – в политику не суйтесь. Ну ее, политику, к чертям собачьим, одни неприятности!

Копейкина можно было понять. Он, по совету политических корифеев, вложился в поддержку бравого генерала, требующего от всех «упасть-отжаться», и сейчас жалел о своем выборе. Дивидендов эта «политическая инвестиция» не принесла – только испортила отношения с краснолицым президентом и его ловкими помощниками, распределяющими самые лакомые куски государственной собственности. Да и бравый генерал в редкие минуты трезвости был не прочь кинуть своих благодетелей.

«Верно, подальше от политики. Лучше быть для всех классным парнем, невзирая на политические симпатии. Политика еще много раз изменится, а банк останется. Не зря наш рекламный слоган – „истинные ценности“», – мысленно соглашался Влад с предостережением Копейкина, но вслух все же высказывал свои сомнения:

– Вы не опасаетесь, что вне политики мы останемся и без предприятий, которые раздает власть? Залоговые аукционы, конечно, чистой воды жульничество, но других механизмов все равно нет. Если будем морщиться – запах, дескать, не тот – нас и близко к ресурсам не подпустят.

– А нас и так не подпустят, хоть ты весь коллектив банка на Красную площадь выведи под лозунгами «Да здравствует президент!» По жопе надают и прогонят с Красной площади – марш к станку! Там уже все поделено десять раз – между своими. Только наивные мудаки могут на что-то рассчитывать. Не спеши! Твое время придет. Наше время придет, – уточнил Копейкин.

«Редко он матюгается. Значит, за живое задело».

Дележ собственности «между своими» осуществлялся властями действительно с циничной наглостью, не таясь и не скрываясь.

Мировая практика еще не знала случаев, когда один и тот же «уполномоченный банк» одновременно собирал заявки на участие в аукционе, оберегал их секретность (от кого? от себя, любимого?) и сам участвовал в аукционе, соревнуясь «на равных» с другими претендентами.

Не удивительно, что в результате именно этот «многостаночник» оказывался победителем, получая на залоговых аукционах лучшие предприятия страны за бесценок.

Все знали, видели, понимали, что это – откровенное надувательство, лишенное даже фигового листочка политической стыдливости, и помалкивали.

Влад скрипел зубами, но терпел.

Разгул воровства под прикрытием государства и якобы в его интересах только подхлестывал Влада – а мы, невзирая на весь этот беспредел, создадим лучший банк в стране и тогда посмотрим. Не зря китайцы говорят: нужно долго сидеть у реки, тогда увидишь, как по реке поплывут трупы твоих врагов.

Одна из основных проблем состояла в подборе квалифицированного персонала. Специалисты, способные работать в условиях рынка, только начали появляться в России и были в большом дефиците. Высшая школа адаптировалась не сразу.

Трудно было отказаться от привычки преподавать по старым учебникам «политэкономию», которая была кастрирована по идеологическим лекалам и так же далека от реальной экономики, как сталинско-хрущевский любимец академик Лысенко, именовавший генетику «продажной девкой империализма».

Влад требовал, чтобы в банк подбирались лучшие, самые способные и настойчивые, независимо от дипломов. Образование можно при желании получить, а умению и желанию работать научить невозможно.

В числе менеджеров банка оказывались люди из самых различных социальных групп и регионов – молодые финансисты и выпускники лучших технических вузов, бывшие научные работники, инженеры, комсомольцы, разведчики, менты, военные, кооператоры, высокопоставленные в недавнем прошлом чиновники и внешнеторговые работники.

Стремительно создавалась финансовая империя со связями во всех регионах и отраслях.

Одновременно накапливалось внутреннее напряжение. Оказавшиеся в одной лодке совершенно разные по воспитанию, вкусам и культуре люди с недоверием и неприязнью воспринимали других, непохожих на себя. Вместо внутренней тяги к единству срабатывала инстинктивная реакция «свой-чужой».

Влад видел эту опасность и стремился не снижать напряжение, постоянно, даже когда это не было необходимо, поднимая планку и ставя все более сложные задачи. Иногда он сознательно провоцировал «учебно-боевые» мини-кризисы, требующие ночных бдений и мозгового штурма.

«В бизнесе как на велосипеде: остановишься – упадешь».

Падать Влад не хотел – еще многое хотелось успеть, доказать, почувствовать.

– Я устала. Больше не могу и не хочу так жить, – свернувшись в клубок, Эллина сидела на коленях Влада и прятала лицо у него на груди.

– А что плохого?

– Какое место я занимаю в твоей жизни?

– Конечно, первое, самое любимое. И ты это знаешь!

– Это все слова. Ты живешь своей жизнью, а я своей. Мы встречаемся, ласкаем друг друга, а потом разбегаемся по своим домам. И встречаемся все реже. Ты помнишь, как мы часто встречались, когда познакомились? Почти каждый день. А сейчас? Ты меня не любишь.

– Люблю.

– Если любишь человека, хочешь быть с ним всегда-всегда.

– Не нужно упреков. Просто у меня много работы.

– Я придумала потрясающий дизайн мебели для твоей квартиры. Все в нежно-бежевых тонах. Тебе нравится белый цвет, но он слишком агрессивен. Ты даже не посмотрел.

– У тебя фантастическое понимание цвета.

– И драпировки подобрала.

– Молодец! Чудо!

– А еще я знаю фабрику в Италии, где все это могут изготовить. Поедем вместе? Сейчас лето – заказов у них нет, все будет вдвое дешевле.

– Деньги меня не волнуют.

– Тебя вообще ничего не волнует, кроме твоей работы.

– Сейчас мы поссоримся.

– Не любишь правды! Один умный писатель сказал, что мужчина счастлив тем счастьем, которое он испытывает, а женщина тем счастьем, которое она приносит другому. Понимаешь? Ты даже не даешь мне сделать тебя счастливым. Скажи, что ты без меня несчастлив, скажи.

– Да уж, какое там счастье!

– Я уйду от тебя, – прошептала Эллина.

Влад пристроился у ларька в одном из спальных районов Москвы, купил бутылку минеральной воды без газа и мирно попивал этот безвредный напиток, изображая служащего, истомленного жаждой по дороге домой.

Одновременно он внимательно следил за выходом из метро.

«Вот он, знакомый синий плащ. Идет медленно. Правильно. Куда спешить? Повернул в аллею. Отлично. Подозрительных лиц не видно. Из метро за ним никто не вышел. Он пропустил всех впереди себя, пока покупал газеты. Молодец. Пора».

На встречи с этим ценным источником информации Влад ездил только лично и без охраны.

Передаваемые им сведения позволяли вовремя сориентироваться, избежать столкновений с властями, переиграть конкурентов.

– Где еще можно встретить интеллигентного человека? Только по пути в библиотеку, – радостно приветствовал Влад своего агента.

– Поздновато в библиотеку-то, – проворчал «синий плащ».

– Как жизнь?

– От такой жизни сейчас многие взвоют!

– А что случилось?

– Случится через две недели, максимум через три. Сбрасывайте все ГКО, срочно.

– ГКО у нас вообще практически нет. Сбрасывать нечего. А в чем все-таки дело? – насторожился Влад.

– Будет дефолт.

– Это еще что за зверь такой?

– Правительство откажется исполнять свои финансовые обязательства. Рубль упадет в несколько раз. В общем, дефолт – название вежливое, а реально это – пиз…ц!

– Доигрались, мать их, в финансовые пирамиды! – возмутился Влад. – Если будут приостановлены выплаты по ГКО, значит, у банков не хватит денег, чтобы расплачиваться по своим обязательствам. Паника на рынке, банкротства, социальные волнения, международные претензии. Кто-нибудь эти последствия просчитывает?

– Все верно. Именно этого и ожидают, но деваться некуда. Государство – банкрот. Нефть дешевая, финансовая пирамида доходов уже не приносит, а работает в убыток, резервов нет. Проще взорвать этот барак, чем его обслуживать. Крыша течет, а на капитальный ремонт денег не хватает. Да и желания особого не видно. Каждый сам за себя.

– Крыша у них, у правителей наших безбашенных, течет. Раньше нужно было думать. Они хоть представляют очереди вкладчиков? Опять всех кинули! – не мог угомониться Влад.

«А ведь прав был в свое время Копейкин. По его сценарию процесс развивается. Пришел кризис, в дверь стучится. А может, это и неплохо – оздоровить ситуацию кардинальными методами. Рухнет не только рубль, но и курс акций – упадет раз в десять, но ненадолго. Нужно покупать – и для банка, и для себя! Значит, срочно нужны деньги. Нельзя терять ни дня!»

– Ты уверен в этой информации? – еще раз спросил Влад.

– Как в самом себе.

Вице-президент банка Дмитрий Амосов уже вторую неделю сидел в Лондоне и вел переговоры о получении крупного синдицированного кредита. Получалось плохо. Кредитов хотели все.

Складывалось впечатление, что все крупные российские банки вступили в соревнование – кто выцыганит кредит побольше. Некоторые латали дыры в бюджете. Другие, получив кредит, тут же переводили его на личные счета в оффшорах.

Денежный поток в Россию увеличивался, разбухал, как горная река после дождя, но все средства исчезали, словно вода в песок – быстро и не оставляя следов.

Экономика этот «золотой дождь» не чувствовала.

Процентные ставки на кредиты уже взлетели до небес, и опытный в международных делах Амосов понимал, что это еще не предел.

Он медленно цедил сквозь зубы крепкий черный кофе, разглядывая своего собеседника, мистера Брауна, руководителя инвестиционного блока одного из крупнейших западных банков.

Британец довольно вытирал салфеткой губы после обильного ланча в престижном лондонском ресторане, расположенном в подвале старинного здания недалеко от Трафальгарской площади и комплекса правительственных зданий.

Стены ресторана были покрыты подлинной плиткой семнадцатого века – белой, с синим рисунком.

«Как в наших привокзальных рюмочных. И чего хорошего? Холодно и сыро», – думал Амосов. Он предпочитал более приятные глазу и изощренные в кулинарии французские и особенно дорогие итальянские рестораны. Но деньги были именно в Лондоне, и приходилось довольствоваться чопорной британской кухней.

– Не понимаю, как ваши банки сводят концы с концами, – откровенничал Браун. – При таких высоких ставках, которые сейчас на рынке, и при ценах на нефть, которая вообще ничего не стоит, – берут и берут в долг. А как будут рассчитываться?

– Как финансовый директор в одном известном мне банке.

– Это каким же способом? Поделитесь ноу-хау.

– Вызывает президент банка финансового директора. Нет его на месте. В чем дело? Пошел в цирк, подрабатывает фокусником. Это в рабочее-то время? – возмутился президент. Да, но это единственный способ свести наш баланс!

– Неплохо, – рассмеялся Браун. – А если фокус не удастся?

– Тогда в цирке придется подрабатывать вам и вашим акционерам.

– Жестоко. Но, надеюсь, это – шутка.

– В каждой шутке есть доля шутки. Вы раздаете кредиты направо и налево, чтобы заработать. Сами удивляетесь, как ваши заемщики будут расплачиваться. У нас первоклассный банк, супернадежный, а вы торгуетесь и ставите нас в равные условия с теми, кто вообще вам не дает никаких гарантий. Где же логика? Кому придется подрабатывать фокусником в цирке? Нам или вам? Не обижайтесь, Браун. Говорю, что думаю. Я вас никогда не подводил. Вы меня тоже. Говорю, может быть, жестокие вещи, но из лучших побуждений. Жажда скорой наживы еще никогда до добра не доводила.