Текст книги "Последнее заблуждение. Лекции по эволюционной типологии. Том II"

IV. Четыре Темперамента

В отличие от шестнадцати функций из главы «Шестнадцать функций» первого тома, мы получили как промежуточный итог этой главы расслоение функций на шестнадцать версий не по архетипическому принципу, но по позиционному принципу. Данное нами описание, однако, есть чисто теоретическое исследование, поскольку мы поставили себе задачу изолировать конкретные функции в позициях, то есть мы рассматривали каждую функцию вне общего модуса Темперамента. Теперь нам предстоит собрать отдельные функции в тот целостный набор, в котором они фигурируют в Темпераментах, и проследить их взаимоотношение – те связи, которые их пронизывают и которые составляют сущность и мотивацию Темперамента. В этом разделе мы продолжим рассматривать динамику Темпераментов с точки зрения скрытой, нулевой, априорной позиции, которая обуславливает Темперамент и за спиной которой выстраивается вся цепочка функций. Наша цель – описать весь процесс, отталкиваясь от нулевой позиции, и выявить третью позицию как результат и следствие нулевой.

Утренний Темперамент

Для того, чтобы понять нулевую и третью позиции Утреннего типа, полезно взглянуть на них одновременно как на Начало и Конец (Результат) всей разомкнутой цепочки – пути от Сенсорики к Мышлению. Можно спросить: что должно быть на входе, чтобы на выходе получить «Картину Мира»? Очевидно, сам Мир, и, естественно, в том качестве, чтобы существовал вообще стимул эту «картину» в конце концов получить – в качестве уже раз и навсегда пред-уготованного, поданного на блюде в «общественной столовой» Мира. Вот тут и получается «мышление с натуры» на третьей позиции как закономерный финал драмы Утреннего типа – Мышление, которому остается только возможность наследовать то, что есть, и которое поэтому занято бесконечным описанием, переописанием, расчленением, дифференцированием Мира как раз-и-навсегда-данного.

Единственный тип, который вообще имеет дело с таким блюдом, как «мир-на-самом-деле», – это Утренний. Это «на самом деле» есть выложенный на тарелку сенсорный труп, априори обработанный в духовке, прожаренный и пропаренный до полной готовности, полностью лишенный всякого индивидуального подхода, – короче говоря, следствие «объективности» общественной рецептуры Общепита. Для Утреннего типа (в отличие от Ночного, у которого между первой и второй позициями происходит «излом») нет в принципе такого самостоятельного события, как Сенсорика, – любое свойство уже сразу подается вертикально, как чувство-по-поводу (то есть ко всякому свойству или объекту сразу «анонимно» вспыхивает чувственное отношение, «эрекция» или «антиэрекция»). Возникает эффект, который в литературе называется «класть эпитеты» или «писать прилагательными», дающий «восторженный стиль». «Объективный Внешний Мир» как таковой Утренними типами сразу «проглатывается» и, ввиду отсутствия «излома», так быстро переводится Чувством во Внутренний, что говорить о нем как о самостоятельном событии вообще невозможно. Это и есть специфика Утренне-Вечерних («рациональных») типов, не несущих экзистенциального «излома».

Весь бытийный разворот Утреннего типа, весь его путь от Начала к Концу идеально укладывается в метафору пищеварения: Внешний Мир попадает на вход «бытийной трубки» (в рот), там разжевывается первой позицией, глотается, переваривается на второй, и на третьей получается Результат в виде «отхода», ничего общего не имеющего с тем продуктом, который был в «пищеводе». Мы имеем, таким образом, процесс превращения Внешнего во Внутреннее и снова во Внешнее. Сам Утренний тип при этом не «видит» того, что он «проглатывает», он «видит» лишь всегда только свой «отход», Результат, которым сам, вследствие «излома» между второй и третьей позициями, даже не может насладиться (хоть и мечтает об этом).

Как же может воспользоваться Утренний тип Результатом своей экзистенции, «Картиной Мира»? Повесить ее на Стену, в которую упирается его бытие, любоваться ею или делиться с другими, предлагая плоды своего Мышления в виде «проповеди»? Но Утренние типы – не Проповедники, они, как было показано, суть Чрево-Вещатели, обнаруживающие содержание своего чрева («внутреннего мира»). Не являются Проповедниками и Дневные типы – какую Проповедь может произнести Дневной тип, кроме «матюгов», выплескивающих на нас Общественные Чувства?! Для того, чтобы быть Проповедником, нужно иметь, во-первых, «излом», изолирующий главную позицию (не допускающий ее к Проповеди), а во-вторых, Общественное «Писание» в нуле. То есть нужно быть Ночным типом. Утренние же типы – это, в сущности, сплошная вакханалия, прерывающаяся независимыми от нее сеансами «кабинетного» мышления.

Замечание: следует обратить также особое внимание на специфический для Утреннего типа феномен медиумалъности, обусловленный Сенсорикой в нулевой и Эмпирикой в оперативной позициях. Весь Общественный Внешний Мир как он есть «на самом деле» (со всеми его событиями – вспышками на Солнце и Черными Дырами…) «проглатывается» и тут же (без «излома») переводится во Внутренний… Мир не творится нами, но «слышится» и «видится» целиком, как уже априори (с некоторым опережением, предварительно) сотворенный (без нашего участия). Оперативная Эмпирика своей активной способностью проникновения усиливает этот «эффект опережения», который можно связать с эффектом медиумальности. Мир как бы проходит сквозь нас, словно сквозь среду, сквозь посредника или проводника, нам лишь остается «вылавливать» внутри себя те или иные события, переживания. Медиумальность проявляется как одновременно (активная) способность к предвидению, предсказанию, пророчеству и (обратная, пассивная сторона) повышенная зависимость Утреннего типа от всего происходящего в «большом» Общественном Мире.

Дневной Темперамент

Чувства Дневного типа играют роль, аналогичную Публичной Библиотеке Ночного типа. Это то, что можно было бы описать посредством музыкального языка как ЛейтМотивы – некоторые априори готовые для использования стандартные психические реакции. Причем то, на что эти реакции направлены, – некоторый «сенсорный объект» – от Дневного типа скрыто.

Будучи в нулевой позиции, Чувство сообщает реакцию на мир, но самого мира при этом не видит – разумеется, это должно постоянно провоцировать желание уВидеть этот таинственный, где-то существующий и выступающий «раздражителем» мир и как бы соотнести, сверить исходное Чувство с тем, на что оно направлено. Вполне возможно, что это желание не просто реализуется, но что Дневной тип в Итоге вообще может уВидеть только то событие, на которое направлено его публичное Чувство. Это должно быть похоже на смотрение на людей, смотрящих кино, и по их реакциям воссоздание, уже на своем экране, скрытого от глаз фильма. Конечно, этот новый вариант очень мало чем будет похож на первоисточник, но это и есть сам принцип Вадения – видеть то, чего нет ни в какой из трех других сенсорных версий – ни в сенсорно-телесной «субъективности» Вечернего типа, ни в чистой, «отмытой», дезинфицированной «эстетичности» Ночного, ни в общественной «объективности» Утреннего.

Как бы ни расходилась эта Дневная новая сенсорная версия с оригиналом, следует понимать тем не менее, что соотносится она именно с Общественным Миром. Вернее, она находится как бы на том же самом месте, где и «объективный» мир Утреннего типа. Это некоторая промежуточная стадия между «на самом деле» Утреннего и «собственным миром» Вечернего типа. Причем чем больше общественных чувственных реакций поступает из нуля, тем больше деталей будет у Нового Мира, – лучше проработка, ярче краски (поэтому Дневные и занимаются тем, что постоянно охотятся за чужими чувствами – «лярвами» – например, втыкают наушники и постоянно слушают музыку).

Возвращаясь к общественным Чувствам Дневного типа, можно, таким образом, сказать, что главная позиция – Эмпирика – отражает не состояние Мира (как у Утренних), но отношение других к Миру – некоторый психоэнергетический флюид (собственно, поэтому эти люди и зовутся «интуитами»). Дневной тип имеет дело не с «объектами-причинами», но с «пост-причинами-мнениями», которые и формируют его Со-стояние на главной позиции. Ввиду этого некоторой общей задачей для всех Дневных типов можно считать выход из их зависимости относительно чувственных стандартов и переход из «пост-причинности» в «до-причинность». И этот интуитивный выход в «до-причинность» посредством Мышления (причем любой возможной технологии – или его полного отключения в случае Черного, или его эволюции в случае Белого) традиционно называется Ведением (что сразу указывает на Сенсорику как итоговую, Результативную функцию).

Собственно, весь обозначенный выше путь от вертикальной зависимости (чужих чувств), подменяющей Мир, в Мир чистой горизонтальности (при полном отсутствии там какого-либо «Я») и есть то, что можно назвать Дневным типом. «Мир – это просто Взгляд, – мог бы сказать Дневной тип, – и самое потрясающее, что при этом и не мой…»

Одиночество, как главное содержание Дневного типа (Одинокое Эмпирики, окруженное кольцом чужих чувственных флюидов), реализуется в конце концов в Одиночество Вселенной на Сенсорике. Одиночество обнаруживает себя в том факте, что никакого «Я» там, на Сенсорике, вообще нет. Поскольку Дневные типы априори есть (эмпирическое «Я» есть «ноуменальное Я»), им только и остается, что в акте экзистенции взглянуть на мир без них самих. У них просто нет иного выбора – когда «Я» попадает в «дырку» главной позиции, в абсолютную недоступность, то Взгляд действительно становится Взглядом Вселенной. Ибо, куда ни смотри, настоящего себя нигде не обнаружить. Как следствие, Дневные типы испытывают трудности с самоидентификацией, и это не воспринимается как проблема или недостаток, но становится лишь холодной констатацией факта и освоением своего амплуа.

Вечерний Темперамент

На первый взгляд, нулевая позиция, как нечто Общественное, плохо сочетается с Эмпирикой – понятием Одинокого, равно как и с понятием «Я». Как может наше «Я» предшествовать нам, – могли бы мы резонно задать такой вопрос. Что же представляет собой и как интерпретируется Эмпирика в нулевой позиции? Как мы поступали ранее с другими функциями, взятыми в нулевой позиции, здесь нужно просто посмотреть на функцию Эмпирики в последовательности алхимического кольца функций. Вспомним, что сектор Эмпирики обозначен нами как «внутренний мир». «Я», как скрытое содержание и «субъект» Эмпирики, выявляется и обретает соответствующий смысл начиная только с главной позиции. Получается, что у Вечерних типов уже априори есть некоторый предшествующий им «внутренний мир», который – их собственный, но в то же время и общий.

Вот тут и будет уместным использовать расхожее понятие Программы, и речь в таком случае должна идти не об общественных информационных штампах Мышления, как у Ночных типов, а о Программах-Сценариях, так неплохо изученных психологией за последнее время. Человек, которому внедрена некоторая Программа, Миссия, Сценарий (о чем он не догадывается, но следствием разворачивания которой он сам является), принимаемая им за свой собственный «внутренний мир», становится в чем-то похож на «киборга». Следует подчеркнуть, что исполнение киборг-программы никогда не трактуется Вечерним типом как «партийная миссия» – напротив, эта миссия реализуется как личная, фаталистическая, «внутренняя».

Уже, как чувствуется, в самом начале определения Вечернего типа, в его изНачальном, попахивает чем-то странным. И эта странность программного «внутреннего мира» из нулевой позиции будет транслироваться во вторую и отражаться во «внешнем мире»… Получается, в самом деле, очень «странная» конфигурация – главная позиция (ноуменальное «Я») зажата между двумя мирами – «реальным» и «объективным», при этом это ноуменальное «Я» остается для самого человека абсолютно недоступным, покрытым вуалью тайны, утопленным в собственном неузнавании (тем не менее эта главная позиция хорошо видна со стороны – Мышление на главной выглядит как пауза, задержка, пробел, промежуток тишины перед действием, которое может быть в принципе импульсивным; именно эта пауза производит впечатление самоконтроля). И естественной компенсацией этой полностью лишенной всякой свободы «машины» становится третья позиция – Чувство, как самая уникально-от-других-от-личная функция (знамя!).

Это и есть та «реальная» свобода, то Самоузнавание, которое может стать единственным Выходом – Результатом – ввиду отсутствия своего «кровного», «самобытного», «экзистенциального» содержания в Эмпирике. Единственное, что может стать реализацией Киборга, – это появление у него «души» (или какого-нибудь ее аналога в случае Черного Чувства), отвечающей на вопрос «кто я?», и единственным средством для этого может послужить Сенсорика, которая именно у Вечерних типов берет на себя роль «внутреннего мира». Поэтому «объективный» и всегда «внешний» мир других темпераментов оказывается тут «субъективным». Вечерняя Сенсорика как бы «работает» на Конечный Результат – уникальность чувственной самоидентификации. Именно у Вечерних типов Сенсорика является активной, инициативной, «технологичной» и в значительно большей мере, чем в остальных случаях, достойна называться восприятием.

Наконец, отметим, что «странностью», которой начиналась конфигурация Вечернего типа, она же и заканчивается. «Странность» Вечерних типов усиливается глубоко скрытыми «внутри» (тайными!) чувствами, что проявляется в отсутствии какого-либо чувственного аккомпанемента при общении – любой другой темперамент хоть как-то, да выдаст свою реакцию лицом, мимикой, глазами, тогда как у Вечерних всегда на лице полный штиль. Этот феномен мы назвали «вуалью». Как следствие, нам преподносится нарочитая «бесчувственность» этакого толкинского Арагорна-странника, Агента – никто не должен понять, «что у него на душе».

Ночной Темперамент

Ночной Темперамент начинается с Мышления – сущее создается (приносится в сознание) Мышлением. Можно сказать, что мысли обстоят, обступают нас, наплывают на нас в абсолютном мраке ночи, образуя Обстоятельства (здесь уместно вспомнить о метафоре наката – мысли накатывают из полной темноты, как волны, с обусловленными гравитацией приливами и отливами, принося с собой ворох общеизвестных «книжных» слово-сочетаний, идиом, расхожих оборотов речи – мелодий «уличного» шарманщика или, говоря поэтически, принося «чужих певцов блуждающие сны»; вся поэзия Ночных типов и есть «классический накат», пропущенный сквозь свои уши и глаза и выраженный чувственно «от своего имени»).

Помышленное, сконструированное Общественным Мышлением сущее пред-лежит, словно некоторое текстовое описание, составленная неизвестным архивариусом опись – Книга Бытия. Получая на входе Ветхий, Новый или, в лице газеты, новейший Завет, изНачально оказываясь в чужом описании и не имея возможности, подобно Утреннему типу, переОписать мир, единственное, что могут делать Ночные, – это «не терять себя» в этом горизонтальном бардаке, в натиске набегающих из нуля строк. Или правильней будет сказать – посредством вертикальности Чувства «находить себя здесь и теперь» в эмпирическом Иррациональном, то есть осознавать себя как читающего газету через соответствующее переживание.

Составленная Общественным Мышлением хрестоматийная опись дана Ночному типу для просмотра на Сенсорике. Сенсорика и есть главное содержание Ночного типа, ноуменальное «Я». Сенсорика в главной позиции есть ВыГляд: нечто Вы-Глядывает-из и словно не может ничего увидеть, если себя при этом не покажет всем тем, на кого Смотрит. Сильная Сенсорика, таким образом, есть восприятие как саморазоблачение, самодемонстрация, подобно видоискателям в подводных лодках – ничего не увидишь, если не высунешься на поверхность, не обнаружишь себя… Такое Выглядывание – Высовывание – Выпирание с последующим прятанием назад в неВыпирающую Слепоту Благодати – и есть сущность Ночного типа.

Быть Сенсорикой означает быть божественно самим органом восприятия, Вселенским Оком или, говоря языком техническим, некоторым Датчиком. Что такое Датчик? Это прибор, который что-то показывает или на что-то указывает, но сам к этому показываемому отношения не имеет, – горизонтальная шкала «объективированных» данных. Как в прогнозах погоды, которые сообщают, сколько сейчас градусов, какова скорость ветра, влажность воздуха… У этой шкалы есть некоторый ноль, точка отсчета, который и дает возможность Эмпирике, поставив эту шкалу вертикально, породить некоторый критерий «внутренних ценностей», как Благо и не-Благо. Такое становление шкалы датчика из горизонтального положения в вертикальное было названо нами Уединением слабой Эмпирики. Уединение – это когда мы были со всеми (горизонталь), а потом остались одни (вертикаль). Тем самым мы как бы похищаем какую-то часть Целого, берем какое-то свойство из Общего и делаем его своим собственным переживанием. Из этих переживаний состоит наша Судьба – прошлое конкретного человека (Эмпирика на третьей позиции), которая никак не может встретиться (замкнуться) с Прошлым всего Человечества (Мышление в нулевой позиции).

Слабая Эмпирика есть формирование «внутреннего мира» как Результат и цель бытия Ночного типа – уединение из Общественного, ход из общественно-социального (априорного) к Уединенному. При этом Эмпирика как таковая – это всегда только настоящее, только переживание наличия «Я». И оно, как и полагается Иррациональному, всегда изменчиво. Поэтому тезис слабой Эмпирики мог бы звучать так: «не терять себя» в этой изменчивости. Это не вопрошание «какой я?», но «как я?». И для постоянного осознания этого «как» Ночным типом выстраивается шкала степеней Благого…

Наконец, несколько слов об оперативном Чувстве Ночного типа. Поскольку мотивация Ночных типов – это Переживание, Благодать, их Чувства всегда носят некоторый манипулятивный, провокационный, вспомогательный характер – именно это мы и назвали Психотехникой, Пародией.

Ночной тип, благодаря оперативному Чувству, – это такой весь из себя прирожденный Проповедник-Пародист. Он как бы показывает Чувством то, что переживает в Эмпирике. Именно Ночному типу больше всего подходит выражение «испытывать Чувства» – Ночные действительно испытывают Чувства, это своего рода Испытатели Чувств.

Заключение

На этом мы завершаем предпринятую нами в этой главе попытку выявить характеры четырех Темпераментов. Проделанная нами работа есть лишь первый грубый набросок, описывающий важный срез Типологии – классификацию по Темпераментам. Наряду с имеющимися уже Архетипическими и Психоаналитическими квадрами мы получили четыре квадры («партии»), сформированные согласно Темпераментам, или «позиционно-функциональным композициям»:

• «Умники-всезнайки-философы» (Утренние)

• «Видящие-волшебники-импровизаторы» (Дневные)

• «Странники-оборотни-киборги» (Вечерние)

• «Проповедники-благоискатели-переживальщики» (Ночные)

Можно было бы условно назвать Утренних типов «Актерами», а Вечерних – «Режиссерами», Дневных – «Операторами», а Ночных – «Датчиками». Эти названия отражают дуальность Темпераментов – сокровенную связь Утреннего и Вечернего, Дневного и Ночного.

V. Мотивация и Манипуляция

Когда мы типируем другого человека, мы полагаемся на непосредственное ви́дение. А видим мы первую и вторую позицию – самую «сердцевину». Крайние позиции остаются скрытыми от нас, причем нулевая позиция недоступна как нам, «зрителям», так и самому человеку, «носителю». Можно было бы говорить, что эта позиция остается «в области философии». Между тем ее значение – едва ли не ключевое для понимания человека как такового и его Темперамента, хотя бы потому, что здесь коренится Априорное и Изначальное – «вероисповедание», присущее нашему Психотипу, Обстоятельства, всегда нам предшествующие… Это то «место», куда наше Внимание пробраться не в силах, но оно «есть» в качестве того, что традиционно называется «мотивацией», «условием», «причиной». Мы сами скорее уже выстраиваемся за нулевой позицией, как «следствие», «временное явление» или «частный случай», тогда как нулевая позиция обрекает нас своими Обстоятельствами, толкает в Спину, мотивирует на что-то.

Что же это такое, чем нас мотивирует нулевая позиция, как не тайна Изначального? В нулевой позиции, несомненно, скрыт какой-то важный ответ, причем каждому Темпераменту – на его собственный вопрос. Этот вопрос касается того, что находится вне нашего ведения: что «творится перед нами» и что «творит нас», нам предшествуя. Доступ к ответу есть доступ в зону «божественного», наделяющий нас могуществом Демиурга (ведь нулевая позиция по праву находится в статусе «вещи в себе»).

Утренний тип заинтригован тайной восприятия. Ему не хватает возможности видеть этот мир таким, «как хочется» (а не таким, каков он есть «на самом деле»), магически менять этот мир. И Утренний тип отправляется в путь к Волшебнику Изумрудного Города, чтобы испросить и получить недостающее. Все это «путешествие длиною в жизнь» оканчивается тем, что Утренний тип обнаруживает себя в качестве какого-то мудрого, искушенного, всезнающего иллюзиониста (самого Волшебника Изумрудного Города, который вовсе не Волшебник!). Найдя в стенах Изумрудного Города (третьей позиции) свое «последнее пристанище» – слабое Мышление, – он в изобилии порождает какие-то умные мысли, схемы, описания, «Картины Мира», которые на его собственное ви́дение и восприятие никак не влияют.

Дневной тип, у которого в нуле находятся Чувства, заинтригован вопросом «кто я?» – тайной себя, – но вместо этого он получает в «итоге» третьей позиции просто Взгляд Вселенной, объектив, камеру, прикрепленную к крылу птицы, где никакого «Я» нет и в помине. Вечерний тип, которому предшествует эмпирическое «Я», и чей «внутренний мир» вынесен поэтому за пределы Внимания, вопрошает о себе, хочет «быть собой», и для этого он отправляется на поиски себя, – не для ответа на вопрос «кто я», как Дневной, а в смысле «есть ли я вообще». Но в «результате» его слабое Чувство предлагает ему некоторый образ себя, выхваченный из мира, с которым он отождествляется и который несет, как свое знамя. Наконец, Ночной тип с его Мышлением в нуле вопрошает о Творце как таковом – его занимает тайна сотворения этого мира, кто все это создал, по какому Проекту, Писанию и как оно сделано. Это классический вопрос о Боге, своего рода Богоискательство. Ночной тип выходит на поиски Бога, перенося этот поиск в свой «внутренний мир», где вместо Творца обнаруживает некоторое Благо или Благодать и погружается в Благоискательство.

Таким образом, все четыре Темперамента, мотивированные тайной нулевой позиции, выходят на ее поиски, но наталкиваются на Препятствие и, перемотивируясь третьей позицией, дают ответ не на тот вопрос – не на «свой» собственный вопрос, но на вопрос смежного Темперамента. Иными словами, каждый Темперамент пытается осуществить то, что хочет и не может предыдущий. Утренний хочет «изменить мир», а может его менять Дневной. Дневной хочет «понять, кто он», а понимает это Вечерний. Сам Вечерний хочет понять не «кто он», но «быть собой». А получается это у Ночного, хоть сам Ночной хотел бы «переописать мир», «внедрить иные законы», но делает это только Утренний. Причем для того, чтобы вообще ответить на какой-либо основополагающий вопрос своей третьей позицией, нужно еще очень постараться – ведь для этого требуется выполнить типологическую задачу, которую поставил Юнг, – превратить слабую, защищаемую функцию в сильную.

Тем самым каждый из нас терпит поражение на личном уровне, упираясь в Препятствие, которое мешает прорваться в зону предшествующего нам «божественного» (зону нашей тайны, или зону изначального), хоть на уровне Вселенной (то есть всех четырех Темпераментов вместе – в тандеме – взятых) условие круговой замкнутости и целостности выполняется. Вселенная «разделила» нас по Темпераментам и сделала «заложниками Обстоятельств», лишив возможности «подкопаться» под свою нулевую позицию (отсутствие Внимания в нуле!). Прилагая огромное эволютивное усилие, некоторым из нас удается в течение жизни вынести свою главную позицию в слабую, тогда как решение следующей эволютивной задачи – устранение Обстоятельств и выход за пределы своего типа – остается пока что в области недосягаемости или уникальных исключений.

Вселенная «разорвала» кольцо позиций, отделив третью от нулевой непреодолимой Стеной – вместо непрерывного, бессмертного процесса человек стал замкнутым отрезком («проходящим явлением»), имеющим начало (собственное начало – первая позиция) и конец (третья позиция). Изначально «падая в мир», человек обрекается на «бытие в мире», но лишается при этом «собственной возможности бытия» («бытия собой») – бытие «скрывается» от человека «за миром». Это «отсутствие бытия» на языке философских категорий Мира и Жизни выражается в приоритете Мира над Жизнью, или Обстоятельств над человеком.

В нулевой позиции, перед нами (но не до нас) кто-то априори «завязывает узел», «повязывая» нас «по рукам и ногам», а мы, «отсчитывая» себя от этого узла, являемся следствием, «узниками узла». Мы завороженно стучимся всю жизнь к хранителям тайны этого «узла», стучимся в дверь, как оказывается, прикрывающую выход из третьей позиции. Такая дверь действительно может привести нас куда нужно, если мы сумеем каким-то образом отсечь и перенести нулевую позицию, поместив ее после всех, в качестве четвертой позиции. Данная позиционная ре-комбинация достигается завязыванием в главной позиции своего «узла»: «завязывание узла» ставит нас в главную позицию как в «основание самого себя» (своей интенции!) – в «основание своей способности быть».

Говоря языком Жизни и Мира, позиционная передислокация связана с чисто экзистенциальной (а не психоаналитической!) темой «Общественного Мира» и «личной жизни», которая начинается и кончается, в то время как Мир остается, – «завязать свой узел» и означает, собственно, поменять эти события местами (что, в свою очередь, означает «стать больше Обстоятельств»). Ввиду всего сказанного придание нулевой позиции статуса четвертой и тем самым вообще выход за пределы Темперамента и Типологии можно рассматривать как «высшую духовную задачу». Вместо «личной жизни» и «Общественного Мира» – «Одна на всех Жизнь» (которая, не будучи одной из жизней внутри «Одного на всех Мира», никак не может быть нашей личной) и множество своих миров внутри нее – это и есть итог полного преодоления всех типологических заблуждений.

В таком случае совершенно понятно, что статус нулевой «общественной» позиции как обуславливающей наличие других позиций есть единственное препятствие для решения вышеупомянутой «высшей духовной задачи». У этой абсолютно «слепой» (нулевой) позиции есть «слепой» агент внутри цепочки – вторая, или оперативная позиция. Вследствие наличия этого внутреннего «предателя» происходит «разрыв» между первой и третьей позициями, оставляющий главную позицию «не у дел». Вместо того чтобы «выносить» главную позицию вовне, вторая позиция транслирует нулевую, уничтожая тем самым мост, связывающий первую позицию с третьей. Главная позиция остается «сама по себе», в то время как третья позиция вместо того, чтобы отражать ноуменальное «Я», занимается фальсификациями и выставлением каких-то ложных Псевдонимов (то есть ложью).

Можно говорить о «забывании» главной позиции. На ее роль начинает претендовать и предлагать себя третья позиция, становясь постепенно ведущей или мотивационной – задающей ценности и направления всей человеческой жизни. Оперативная позиция, в свою очередь, начинает служить не первой, но третьей, выполняя ее прихоти, – она становится манипулятивной, и «конвейер» как бы движется в обратную сторону, «против течения». Человек, таким образом, превращается в запруду, плотину, образующую вследствие Тупика «обратное течение» (см. рис. 12).

Рисунок 12: манипуляции как обратное движение круга. Пунктирными стрелочками показаны манипулятивные «ходы» для каждого из четырех Архетипов:

К = Крестоносцы, Ф = Фаусты, Я = Язычники, Б = Бездельники

Единственный способ изменить это «обратное направление» и стать «больше Обстоятельств» состоит в превращении второй позиции в «зрячую». Если нулевая позиция потеряет своего «агента» внутри человека, а вторая позиция вступит в тандем с главной, весь процесс будет отталкиваться (начинаться) от главной – этого мы, в конце концов, и хотим добиться. Конечно, осуществление всей этой технологии «позиционной ротации» очень усложняется наличием в человеке другого равноценного Темпераменту события – Психотипа. Их перекресток и является предметом дальнейшего интереса Типологии как науки, правда, выходящего за пределы нашей книги.

Здесь же, в продолжении этого раздела, мы попробуем немного глубже осветить уже затронутую тему манипулятивности оперативной позиции. Манипуляция как таковая есть сущность второй позиции – сам термин не только намекает на Руки как инструмент манипуляции, но и происходит от латинского тапт, что значит рука. Манипулятивная позиция потворствует «собственной», «ложной» мотивации, выставленной в угоду себе третьей позицией как псевдо-Псевдоним, поэтому она и манипулятивна, притворна. В отличие от нее, «истинная» мотивация (сущность человека), которую должна реализовывать оперативная функция – выносить в мир в качестве Псевдонима, – находится на главной позиции.

«Собственная» мотивация – это то, что мы называем «правдой» самого человека, – его (скрытая от нас) третья позиция. Только соприкасаясь с третьей позицией, мы вообще и можем говорить о какой-то альтернативной, неведомой нам «собственной» мотивации, из которой человек живет. Что, собственно, в вопросе о Мотивации самое важное – это не то, что вторая позиция своим «враньем» порождает третью, а то, что третья позиция заставляет вторую «врать». Слабая позиция мотивирует нас, и для того, чтобы осуществить свое «тайное желание», мы и манипулируем на оперативной. Ведь для нас самих наша третья позиция кажется главной, мы просто заперты там, не ведая ни о каком ноуменальном «Я». Пока вторая позиция не находится в зоне нашего Внимания, для нас процесс движется в обратную сторону – от мотивационной третьей на манипулятивную вторую.

Манипулятивность второй позиции, о которой мы говорим в ракурсе Темпераментов, следует сопоставить с репрезентацией второй позиции в ракурсе Психотипов, где о ней можно было бы говорить как о «творческой». Творчество и Манипуляция – это два события, посредством которых можно понять некоторое «Сказуемое» в человеке, ответить на вопрос «что он вообще тут делает?». Или, говоря иначе, – понять вторую позицию. Посредством этих двух описаний, которые в жизни слиты в одно неразрывное явление, наверное, в этом и можно лучше разобраться.