Текст книги "Введение в социологическую теорию предпринимательства"

Возможно ли тогда обратиться к истории, которая, начиная с рассказа о происшедшем, об узнанном, превратилась в комплекс наук, изучающих прошлое человечества во всей его конкретности и во всем его многообразии? Историки, как известно, уделяют предпринимательству немало внимания. И о первых шагах предпринимателей мы черпаем сведения именно в исторических, а не в экономических источниках.

Знание истории является для нас основой, единственно возможным путем формирования нашего понимания сути вещей. Но, как справедливо говорил Й. Шумпетер еще за пять лет до Октябрьской революции в нашей стране: «Неверно было бы полагать, что знание истории становления того или иного института или индивида непосредственно позволяет нам раскрыть и их социальную или экономическую сущность» [182]182
  Шумпетер Й. Теория экономического развития. – М., 1982. – С. 172.


[Закрыть]. В своих заметках, отвлекаясь от главного направления изложения роли предпринимателя в теории экономического развития, Й. Шумпетер отмечает, что зачастую политэкономы не ограничивались экономической теорией, но, как правило, весьма поверхностно либо занимались исторической социологией, либо строили гипотезы о том, как будет устроена экономика в будущем. Разделение труда, появление частной собственности на землю, возрастающее овладение силами природы, хозяйственная свобода и правовые гарантии – вот, пожалуй, важнейшие аспекты «экономической социологии» А. Смита. Они касаются, как видно, социальных рамок экономического процесса, а не присущей ему стихийности[183]183
  См.: Шумпетер Й. Указ. соч. – С. 194–195.


[Закрыть]. Сейчас вряд ли кто вспоминает «экономическую социологию» А. Смита. В новых учебниках по социологии он не присутствует даже при перечислении ученых, разрабатывающих научные направления, послуживших методологической основой экономической социологии[184]184
  См., например: Радаев В.В. Экономическая социология. – М., 1997. – С.6–7.


[Закрыть].

В нашей социологической науке, конечно, его полностью затмил К. Маркс, «Капитал» которого – это и есть социология экономической жизни. Но если задаться простым подсчетом ссылок на источник, то на первом месте при анализе источниковедческой базы «Капитала», несомненно, будет А. Смит, хотя Маркс по признанию западных экономистов (в том числе и Шумпетера) являлся учеником Д. Рикардо. Главное же отличие К. Маркса как социолога в том, что в его труде речь идет о «лицах», поскольку они являются не только олицетворением экономических категорий, но и «носителями определенных классовых отношений и интересов»[185]185
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 23. – С. 10.


[Закрыть]. Именно поэтому, даже в ипостаси экономиста Маркс, по свидетельству западных исследователей, всё еще актуален как ни один из авторов. «Маркс подвергался переоценке, пересматривался, опровергался, его хоронили тысячекратно, – пишет М. Блауг, – но он сопротивляется всякий раз, когда его пытаются отослать в интеллектуальное прошлое. Хорошо это или плохо, но его идеи стали составной частью того мира представлений, в рамках которого мы мыслим. Сейчас никто не ратует за Адама Смита или Рикардо, но по прежнему поднимается кровяное давление, как только Маркс становится предметом исследования»[186]186
  Блауг М. Указ. соч. – С.207.


[Закрыть].

В данном же конкретном случае Маркс актуален для нас как социолог-теоретик, социолог-практик и социолог-экономист. Он важен прежде всего потому, что в его теории, по свидетельству того же Шумпетера, «социология и экономическая теория пронизывают друг друга… Все основные концепции и положения являются здесь одновременно экономическими и социологическими и имеют одинаковое значение на обоих уровнях»[187]187
  Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. – М., 1995. – С. 85.


[Закрыть].

Социологический аспект исследовательской деятельности Маркса особенно важен при рассмотрении места предпринимателей в социальной структуре общества. Без выведенных им закономерностей формирования этой структуры процесс выделения предпринимателей в специфическую социальную группу будет малодоказателен. Социология экономики и распределительных отношений Маркса, проблема приоритетности экономической структуры общества по отношению к другим элементам социальной структуры выступают важнейшими методологическими принципами типологизации, без которой практика социологических исследований, в том числе и проблем предпринимательства, будет иметь схематический характер[188]188
  Представителями «классической экономической социологии», время которой ограничивается серединой XIX – началом 20-х годов XX века, помимо Маркса считаются Т. Веблен и М. Вебер. Суть ее: в разработке социологической альтернативы «чисто экономическому взгляду на развитие экономики» (см.: Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: Очерки теории. – Новосибирск, 1991. – С. 20).


[Закрыть].

Таким образом, уже в ходе осуществления экономических исследований проблем предпринимательства была подготовлена, как мы уже отмечали ранее, будущая структура нового исследовательского направления внутри самой социологии – социологии предпринимательства. Своеобразным мостиком передачи социальных и социально-экономических аспектов исследования предпринимательства от экономической науки к социологии, как мы уже упоминали, служит социология экономики, или экономическая социология. Известный специалист в области социологии экономической жизни Н.Дж. Смелзер выделял три способа различий между подходами экономиста и социолога к экономической жизни и экономическим институтам, в сферу которых входила и по сей день входит исследовательская проблематика предпринимательства[189]189
  См.: Американская социология: Перспективы. Проблемы. Методы. – М., 1972. – С. 188–190.


[Закрыть].

Во-первых, по изучаемому предмету, например, во многих отношениях экономисты и социологи задают разные вопросы об экономическом поведении. Экономисты интересуются объяснением общего уровня производства; его состава по разным видам продукции; различных сочетаний факторов производства; способов распределения вознаграждений за экономическую деятельность. Социологи, интересуясь этими же вопросами, свои усилия сосредоточили на других сторонax экономического поведения. Они подходят к нему как к конкретному случаю социального поведения и интересуются изучением экономического поведения как комплексов ролей и организации, они обращают внимание на шаблоны власти, системы статусов, сети коммуникации и неформальные социальные группы.

Во-вторых, сопоставление можно провести по тем силам, которые оказывают воздействие на экономическое поведение. Экономисты признают, что неэкономические переменные (например, в области права, политики, образования) оказывают существенное влияние на экономическую жизнь, но в своей дисциплине экономисты делают эти факторы постоянными, от которых экономические процессы не зависят, и концентрируют свои исследовательские усилия на анализе влияния экономических переменных друг на друга. Социологи же «ослабляют» строгую заданность таких допущений в соотношении между экономическими и прочими социальными переменами и подробно объясняют, как именно эти разные типы переменных воздействуют друг на друга.

В-третьих, сопоставление подходов можно осуществить по теоретической разработанности соответствующих областей. Достигнув высокого теоретического совершенства с использованием математического аппарата, экономисты весьма упрощают связи между экономическими и прочими социальными переменными. Социолог же избегает такого измененного упрощенчества и на первое место выдвигает многообразное влияние социальных факторов на экономическую деятельность и, наоборот, влияние экономических факторов на социальные.

Перечисленные различия в подходах экономистов и социологов дают лишь общие представления о специфике самой исследовательской направленности экономистов и социологов, не затрагивая специфику конкретных исследовательских направлений самой социологии. Во времена написания статьи Смелзера (60-е годы XX века) экономическая социология еще только делала первые шаги и не сформировалась как отдельное исследовательское направление социологии. Сегодня же по ней уже созданы учебники, и даже в нашей стране начался активный процесс отпочкования экономической социологии от ранее сложившихся социологии труда и социологии экономики и распределительных отношений.

Следует отметить, что в рамках последних научных направлений социология предпринимательства не только не входила в их систему научных категорий, но и не рассматривалась вообще. В новых изданиях «Экономической социологии» (а к уже имеющимся, думается, скоро добавится еще несколько) делается попытка отойти от старого подхода к экономической социологии, в рамках которого выстраивался ряд основных категорий экономической науки и наполнялся социальным содержанием. И, хотя сами социологи критиковали такой подход (Т.И. Заславская и др.), зачастую экономическая социология выступала неким социальным приложением к экономике. Думается, что какое-то интегральное представление о предмете экономической социологии не сформировано в законченном виде и сегодня (отсюда вытекает наше предположение о появлении новых работ, в том числе и учебных пособий, по экономической социологии). Вместе с тем уже есть удачные попытки представить экономическую социологию как процесс развертывания системы социологических понятий в плоскости хозяйственных отношений.

Вполне естественно, что В.В. Радаев, следуя такой логике, в свою систему социологических понятий включает и предпринимательство. И само название одного из разделов уже цитируемого его учебного пособия «Человек в роли предпринимателя», несомненно, удачно и вполне вписывается в общую канву содержания. Что же касается самой наполненности данного раздела, то здесь автор просто повторяет подходы других исследователей проблем предпринимательства, в том числе и экономистов, и историков, и социологов. Хотя начало данного раздела порождает радужные надежды на социологическое «обследование» «экономического человека», который, конечно же, далеко не идентичен предпринимателю. Думается, что в последующей разработке и предмета экономической социологии, и ее структуры будет найден оптимальный ракурс анализа предпринимателя, но в одном ряду с другими не менее достойными представителями проявления ипостаси «экономического человека», с обозначения которого уже пора снять таинство кавычек более чем 200-летней давности.

Весьма перспективным представляется подход и к экономической социологии, и к предпринимательству В.И. Верховина. Он трактует экономическую социологию как науку об экономическом поведении, сознательно «сузив» ее предмет «до одной, наиболее «мощной» категории», считая ее «своеобразным ориентиром, точкой отсчета, исходным основанием поиска и определения предметного поля» экономической социологии. Это, на наш взгляд, дает ему возможность в своем определении предпринимательства быть значительно ближе других авторов в понимании самой сути данного феномена. Предпринимательство, утверждает В.И. Верховин, – «это инновационная модификация (модель) экономического поведения, ориентированная на остаточный доход, недоступный другим, стандартно действующим агентам рыночного процесса». Однако и он «скован» традиционными подходами к предпринимательству, о которых мы говорили ранее. Это прежде всего всё тот же предпринимательский доход как отличительный признак характеристики предпринимательства, который многие годы выступает своеобразной «пуповиной», связывающей предпринимательство с системой категорий экономической теории, которую никак не могут оборвать социологи, пытающиеся представить предпринимательство как категорию именно социологии.

Развивая специальные социологические теории, которые Р. Мертон в свое время характеризовал как «теории среднего уровня», мы должны предметно анализировать именно какие-либо области общественной жизни, деятельности людей и функционирования социальных институтов, а не стремиться перенести специфические особенности того или иного явления, сформированные другой наукой (в нашем конкретном случае – экономической теории).

Предпринимательство, как и другие явления, которые имеют многовековую историю, весьма многопланово и пользуется вниманием представителей разных наук совсем не из-за каких-то привязанностей к данному предмету исследований или конъюнктурных соображений. Ученых притягивает к себе то, что на каждой стадии экономического развития общества в предпринимательстве открываются какие-то новые грани, до сих пор неизвестные науке. Конечно, этот процесс бесконечен, как и всё в мире. Но сосредоточив свое внимание на системном анализе предпринимательства как социально-экономического феномена с учетом подходов к его исследованию представителей разных наук, углубив эти знания с помощью конкретно-социологических исследований, которые помогут выявить скрытые противоречия, а также тенденции развития предпринимательства, мы получим более реальные представления о данном явлении, что, несомненно, поможет нам сформулировать некоторые конкретные предложения о создании условий наиболее полного процесса реализации внутренних возможностей предпринимательства в обновляющейся России. Ни о каком сужении и сворачивании исследований проблем предпринимательства другими науками при этом мы не говорим. У них есть для этого не только свои методы и приемы исследования, но и свой аспект в изучении предпринимательства, особенно у экономической науки. И именно благодаря этому возможно выделение каких-либо особенных черт или свойств, которые являются главными отличительными аспектами такого сложного явления, как предпринимательство, с позиций данной конкретной науки.

Более того, такой подход к исследованию предпринимательства даже необходим для такой специальной социологической теории, как социология предпринимательства, так как он опосредует связь социологии с другими науками, а саму социологию предпринимательства обогащает в первую очередь данными общего порядка.

Говоря о «сотрудничестве» с другими науками, следует заметить, что социология предпринимательства взаимодействует и с другими специальными социологическими теориями, например с социологией труда, от которой уже отпочковалось не одно новое исследовательское направление. В системе ее категорий «труд» занимает одно из центральных мест, но вряд ли в рамках предмета социологии труда возможно скрупулезное исследование проблемы предпринимательского труда[190]190
  Шумпетер, например, предпринимательскую деятельность «трудом» не называет (см.: Шумпетер Й. Теория экономического развития. – С. 185).


[Закрыть]. Что конкретно представляет собой предпринимательская деятельность, вряд ли может до конца решить и экономическая наука (до сих пор, например, однозначного отношения к данной проблеме не сформировано в рамках данной науки). Весьма проблематично решить эту проблему, как мы уже говорили в предыдущих разделах данной работы, и в рамках социологии управления, но, используя подходы перечисленных наук, накопленный ими опыт исследований по труду вообще, в том числе управленческому, социология предпринимательства может сделать серьезный вклад в ее разрешение.

Точно такие же параллели можно провести и со многими другими науками, в том числе и с другими социологическими дисциплинами (например, теория социальной структуры, социология культуры, социология семьи, социология личности и т. д.).

По крайней мере, даже разгадать те загадки, которые поставил Й. Шумпетер в своих работах по предпринимательству: «быть предпринимателем – значит, делать не то, что делают другие» и «быть предпринимателем – значит, делать не так, как делают другие», – социология предпринимательства способна с помощью других наук, с использованием различных теорий, касающихся в первую очередь не столько способов производства, сколько, например, проблем личности.

Социология предпринимательства не может не включать в себя и аспекты проблемы разработки личностной типологии, поскольку она является одной из центральных задач социологии личности. Исследуя конкретное поведение отдельного предпринимателя, обусловленное его индивидуальными качествами именно в рамках предмета социологии предпринимательства, возможно выявить обобщенное типическое, выраженное в сумме определенных признаков, присущих множеству предпринимателей, особенно важно, что определенную модель предпринимателя, в которой воплотились бы все типические черты данной категории людей, сегодня в России необходимо уже реально представлять, чтобы нейтрализовать широко распространенные примеры, ложно понятого или присвоенного статуса предпринимателя, в том числе и за счет несовершенной системы управления государством, несовершенства моделей самих проводимых экономических реформ. Имеющийся опыт в разработке типологии личности предпринимателя в западной социологии и психологии (например, у О. Крегера и Дж. М. Тьюсона) может быть использован и у нас. Но и здесь чаще всего исследуются психологические составляющие, а социальные аспекты остаются за рамками исследований.

Конечно, деятельность предпринимателя обусловлена не только внешними факторами, но и внутренними личностными – социально-психологическими и моральными установками, внутренним духовным миром. С этих позиций и сейчас, и раньше исследователи проблемы предпринимательства обращаются к понятию «социальная роль» М. Вебера и других представителей немецкой исторической школы[191]191
  См.: Глущенко Е.В., Капцов А.И., Тихонравов Ю.В. Основы предпринимательства. – М, 1996.


[Закрыть]. Специфический взгляд представителей этой школы на предпринимателя как носителя особого Духа, укорененного в социальных устоях, нравах и обычаях народа и характерного для данной конкретной ступени хозяйственного развития, думается, актуален и сегодня. И хотя этот особый «Дух» является производным от разных устоев и структур (например, В. Зомбарт связывает реализацию таких функций предпринимателя, как завоеватель, организатор, торговец, с душевными качествами и генетически заложенными способностями[192]192
  См.: Зомбарт В. Буржуа. – М., 1994. – С. 45–49.


[Закрыть], а М. Вебер – с религиозными устоями), речь-то идет о «Духе» капитализма, который в равной мере был неприемлем для разных народов в первую очередь на стадии его зарождения и развития.

К этому следует добавить и то, что «ролевые предписания» [193]193
  См.: Ядов В.А. Социальная психология личности // Социальная психология. История, тенденции, эмпирические исследования. – Л., 1979. – С. 88.


[Закрыть] тесно связаны с социальным статусом личности, который в наибольшей степени отражает социальную роль личности в единстве с ее социальным положением в социальной системе.

Именно поэтому необходимость применения социологического подхода к исследованию проблем предпринимательства, причем не в размытом виде, а в рамках специального направления социологии, определяется уже самим фактором, очевидной неприспособленностью предпринимателей к обычной «светской» жизни, их статусного несоответствия в обществе практически любой страны.

В кинофильме «Про бизнесмена Фому» ярко показана специально ни кем не организованная вражда к предпринимателю и со стороны «верхов» (чиновничества), и со стороны «низов» (соседей). В данном факте проявился не только авторский замысел сценариста и режиссера, но и весьма многосторонняя историческая правда. «Бездна недоверия, подчас ненависти, прежде всего морального возмущения всегда встречала сторонников новых веяний»[194]194
  Вебер М. Избранные произведения. – М.: Прогресс, 1990. – С.88.


[Закрыть].

Более 20 лет назад (в 1988 г.) Институт социологии АН СССР проводил социологическое исследование социальных проблем реформирования экономики во второй половине 80-х годов XX века. Авторы книги, где дается анализ результатов данного исследования, делают поразительное по своей апофеозности социалистического строя резюме: общественное мнение негативно настроено против индивидуально-трудовой деятельности (ИТД) и кооперации. «Тем самым оно становится фактором, который при прочих обстоятельствах может привести к формированию известной социальной напряженности в отношении кооператоров и появления различного рода конфликтных ситуаций». [195]195
  Социология / Г.В. Осипов (рук.), Ю.П. Коваленко, Н.И. Щипанов, Р.Г. Яновский. – М., 1990. – С. 123, 128, 129.


[Закрыть]

Что же такого крамольного выявили социологи?

А то, что одна треть опрошенных высказала свое отрицательное отношение к ИТД и кооперации, половина опрошенных высказала мнение о необходимости ограничения доходов людей, занятых в ИТД и кооперации. Если бы интерпретация полученных данных (даже не проводя специально нового исследования) давалась с позиций предмета социологии предпринимательства, то речь шла бы совершенно о другой «заключительной сцене» анализа. Как же так, в условиях такой социальной справедливости, когда человеку стыдно много зарабатывать, примерно половина респондентов высказали свое положительное отношение к ИТД и развитию кооперации, а 20 % занятых в обрабатывающей промышленности страны (заметим: не торговли, например) задумались о возможности самим заняться ИТД или кооперативной деятельностью? И это не сегодня, а более четверти века назад, когда ИТД и кооперативная деятельность были разрешены только лишь для ликвидации острого дефицита товаров и услуг, когда расцвела пышным цветом «теневая экономика», которая включала в свой потребительский рынок от 30 до 50 % представителей основных социальных слоев и групп общества.

Хотя, конечно, правы авторы, к предпринимателям относились не очень приветливо.

Данное состояние характерно в России и по сей день, хотя предпринимательство и отметило свой 30-летний юбилей, характерно оно было и для дореволюционной России, приниженное положение предпринимателей в которой сохранялось практически до самого конца Империи. В менее драматических формах маргинальность предпринимателей проявлялась и в Англии, и во Франции, и в Германии, и в Японии. Единственно, где аристократия все-таки признала предпринимательские занятия, была Англия. Но и это благодаря существовавшему обычаю первородства, который выталкивал младших сыновей в бизнес. Думается, что такого рода признание и само по себе способствовало столь долгому сохранению аристократического духа в Англии.

Во Франции же к предпринимателям относились так же, как и в Pоссии. «Зажатый между сходящим со сцены дворянством и поднимающимся пролетариатом, французский патронат так и не смог выработать специфически предпринимательскую систему ценностей и тем более внедрить ее в массовое сознание».

В Германии далеко не случайно фашизм опирался на мелкую буржуазию (т. е. предпринимателей), которую презирала аристократия и игнорировал пролетариат.

И лишь в США до определенного момента предпринимательский дух господствовал в обществе тех, кто покидал Старый Свет в поисках лучшей доли. Впоследствии и здесь предпринимателей «постигла» общая участь.

Что касается России, то отчасти психология населения понятна. В эпоху дефицита товаров и услуг, когда большинство людей входили в кагорту униженных прослойкой представителей торговли, работников сферы услуг и т. п., конечно же, сформировалось весьма стойкое негативное отношение к своим «благодетелям». Ну, а «равенство в нищете», как известно, в России процветало еще в крепостническую эпоху и вместе с общиной перекочевало в эпоху развития капитализма. Не говоря уже об эпохе социалистической. Однако всё это можно считать частным случаем. Закономерности же следует искать в самом феномене предпринимательства, а это требует сосредоточения усилий на комплексном исследовании всех аспектов предпринимательства, а не «растаскивания» этого явления по отдельным научным направлениям.