Текст книги "И маятник качнулся…"

– Тебя. На королевском приеме, – хохочет Мастер и добавляет: – Идем, надо же привести твою светлость в порядок.

– Я – в полном порядке, – заверяю я своего собеседника.

– И не голоден ни капельки? – поддразнивает он.

– Ну… Немножко, – признаю скрепя сердце.

– Тогда тем более нужно торопиться… А то ты кого-нибудь съешь! – Он уверенно направляется вниз по улице. Не слишком быстро – чтобы иметь возможность вести обстоятельную беседу. Не слишком медленно – чтобы не мешать прохожим.

* * *

– За Дэриена – отдельное спасибо.

– Как он?

– Волнуешься? – Быстрый внимательный взгляд.

– Немного, – отвожу глаза в сторону. – Но не по той причине, которая кажется тебе наиболее вероятной.

Я и сам себе не могу объяснить, почему переживаю за судьбу принца. Не потому же, что испытываю к нему нежные чувства, в самом деле!

– Все хорошо.

– Я рад.

– Он пока не знает, кому обязан выздоровлением. – Капелька злорадства.

– Кому, кому… Гизариусу, конечно!

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду, – констатирует он.

– Надеюсь, и не узнает.

– Не хочешь получить свою порцию славы? – удивляется Рогар.

– Не хочу, чтобы принц считал себя обязанным, – сухо поясняет ваш покорный слуга.

– Ты или слишком глуп, или слишком благороден, – вслух размышляет мой хозяин.

– Слишком глуп и слишком труслив – было бы вернее! – бурчу я.

– Впрочем, это твое дело… Хотя, оказав услуги подобного толка всем королевским отпрыскам по очереди, ты мог бы рассчитывать на многое.

– Завидуешь?

– Сочувствую.

– Хочешь правду? Век бы не видел эту семейку!

– Даже так? Чем же тебя обидели Дэриен и Рианна?

– Мне было бы спокойнее жить, не подозревая об их существовании, – совершенно искренне отвечаю я.

– Все мучаешься из-за клейма? – Понимание в голосе.

– Нет, уже забыл! Представь себе: это украшение очень осложняет жизнь!

– Не кипятись, дело поправимое… Я замолвлю словечко придворному магу, и он в два счета сведет рисунок…

– Ничего ты не понял! – Срываюсь на крик, и ближайшие прохожие испуганно шарахаются в сторону.

– Поясни. – Кажется, он бесконечно готов выслушивать мои глупости.

– Я не вправе сказать всего, но… Магия мне не поможет. Не сможет помочь.

– Любопытно… Ты хочешь сказать… – Он даже замедляет шаг.

– Меня нельзя лечить чародейством. Просто не получится.

– Так вот оно что! – осеняет Рогара. – А я-то удивлялся, почему ты так легко справляешься с волшбой…

– Примерно так… – неуверенно киваю я.

– Проблемка… – Он резко мрачнеет. – Хорошо, что сказал… Если не секрет: в чем причина?

– Родовое проклятие. – Не вижу смысла лишний раз лукавить.

– Очень любопытно… – Он надолго замолкает, видимо, вспоминая, не встречал ли в каких-нибудь «Хрониках» упоминания о подобном казусе. Не вспомнил. Потому что те «Хроники», в которых можно прочитать об истоках моего «уродства», доступны далеко не каждому. Даже с САМОЙ высокой степенью посвящения.

– Придется вносить коррективы… – слышу я после паузы.

– Куда? – Фраза Мастера вызывает интерес, но – очень вялый.

– В свои планы, – отвечает Мастер. – Но все же… Несмотря на твои «прохладные» отношения с магией, вчера ты сотворил настоящее чудо.

– Это какое же? – настораживаюсь я.

– Инициировал принцессу.

– И в чем же, собственно, чудо?

– Она не подлежала Инициации.

Сердце неприятно екает.

– Не подлежала?

– Кружево, передающееся в королевской семье по женской линии, имеет какой-то изъян… Я не интересовался подробностями, но знаю, что Соединения с Источником оно бы попросту не выдержало…

– Девочка сгорела бы заживо… – шепчу я.

– Ты не допускал такой возможности? – удивляется Мастер.

– Я даже не знал, что ей угрожает…

– И вот ребенок, который и мечтать не смел об обретении Могущества, стал весьма сильным Мостом. Исключительно благодаря твоим стараниям. Как тебе это удалось?

– Мне была названа цена, и я заплатил… – отвечаю я, а в голове крутится одна и та же мысль: я расчетливо убивал беззащитное существо. Действительно чудовище – иначе не скажешь…

– Цена? – Мастеру не терпится узнать, что я имею в виду, но он чувствует: дальнейшие расспросы ни к чему не приведут, и оставляет попытки пробиться к Истине: – Ладно, все потом… О, а мы уже пришли!

Я с недоумением пялюсь на высокие ворота. Что-то они подозрительно знакомо выглядят… Да это же…

– Я сюда не пойду! – отчаянно протестует ваш покорный слуга.

– Это еще почему? – хмурится Рогар.

– Я… Да меня и не пустят!

– Вот как? Странно… Дом Гедрина славится своим гостеприимством…

– Только не для меня.

– В чем причина?

– Его малолетняя племянница уверена, что я изнасиловал Рианну, и не желает меня больше видеть. Боюсь, если я переступлю порог этого дома, меня ждут крупные неприятности…

– Когда нас пугали трудности? – весело заявляет Мастер и стучит в ворота.

Створки раздвигаются, и в образовавшемся проеме нарисовывается смуглое лицо Каролы.

– Мастер Рогар, добро пожаловать! Давненько вы у нас не гостили! – обращается она к моему спутнику, а, увидев меня, добавляет: – И Вы… заходите.

– Вот видишь, – вздыхаю я, но Мастер подмигивает мне и строго спрашивает домоправительницу Гедрина:

– И так-то встречают человека, который сделал столько добра?

Карола жалобно поджимает губы:

– Да как можно… Да мы со всем уважением… Вот только молодая хозяйка…

– А что с ней не так? – продолжает выпытывать Мастер.

– Рассержена она. Сильно, – украдкой оглядываясь, сообщает Карола. – На него вот.

– Из-за чего же?

– А то не догадываетесь… Переживает за свою гостью.

– Но я же ничего ей не сделал! – Мне хочется взвыть.

– Да я сразу поняла, что к чему, – кивает гномка. – Только Миррима не верит.

– Не верит?

– Ну, понимаете… Она-то ведь еще… Не было ни разу…

Ну разумеется! У гномика период созревания совсем иной. Конечно, еще не было.

– Так почему ты ей не… – От волнения я забываю слова.

– Да я… Это… Не знаю как… Может, вы…

– Я должен рассказывать девочке о том, что происходит во взрослеющем женском теле?! Да вы совсем оборзели… – Даже не знаю, что делать: то ли рассмеяться, то ли всплакнуть. Бредовейшая ситуация…

– А что? – веселится Мастер. – Коменданту ты все объяснил просто и доходчиво. Чем девочка хуже?

– Это просто неприлично!

– Представь, что ты – доктор… – начинает советовать Мастер, но я не успеваю ничего представить, равно как и сказать, что думаю по поводу таких «представлений», потому что со двора доносится:

– Карола, кто там?

– Мастер Рогар пришли.

– Мастер Рогар?

– Старинный приятель вашего дядюшки…

– А… Вспомнила. Но что же ты его за воротами держишь?

Домоправительница распахивает створки шире, и Миррима натыкается взглядом на меня. Видели, как лужа покрывается ледком? Что-то подобное произошло и с глазами девчонки: они просто омертвели.

– Этот человек не войдет в мой дом.

– Юная госпожа, позвольте заметить: неугодный вам человек является моим имуществом, и, не пуская его, вы отказываете и мне, – мягко замечает Мастер.

– Он… – Несколько вдохов гномика мучительно подыскивает слова. – Если он – ваше имущество, то я должна просить… обезопасить меня и моих гостей от этого… имущества.

– Как пожелаете, – кланяется Рогар и бросает мне: – Протяни руки.

Я выполняю приказ раньше, чем успеваю подумать зачем.

На запястьях защелкиваются браслеты, соединенные короткой цепью, от среднего звена которой отходит еще одна цепочка – ее конец теряется в складках плаща моего хозяина.

– Карола, проводи Мастера в свободную кладовую… Пусть оставит… свое имущество там. – Малявка гордо удаляется.

Рогар кивает мне, и мы спешим выполнить повеление грозной хозяйки.

Кладовая небольшая, но вполне уютная, о чем я и сообщаю, когда Рогар интересуется моим мнением.

– Тебя устраивает?

– Более чем. По крайней мере, меня никто не будет беспокоить.

– Наручники сильно мешают?

– Вовсе нет… – Я принимаюсь изучать свое новое «украшение». Браслеты обтянуты островками кожи, как и мой ошейник, но под мягким слоем отчетливо прощупываются… звенья? Так вот почему так удобно… Цепь коротковата, зато – тонкая и легкая. Нет, сильно досаждать не будут. Хотя выглядят, скажем так, внушительно. И движения сковывают, как им и положено.

– Надоест – снимешь, – разрешает Мастер.

– Ты оставишь мне ключ? – Вот теперь я удивляюсь. Весьма.

– А он тебе не нужен, – усмехается мой хозяин.

– Как это понимать?

– Здесь два замка: один для ключа, а второй… На одном из звеньев есть два выступа: сверху и снизу. Если на них нажать одновременно, звено… В общем, сам попробуй.

Я попробовал. Правда, не с первой попытки нашел нужное место. Действительно, звено раскладывается, увеличиваясь в размерах раза в три, и рука свободно выходит из браслета.

– Занятно. – Я защелкнул наручник обратно. – И об этом секрете все знают?

– Не все. Только владелец. Да и исполнить этот фокус могу только я… Ну и ты, раз уж магия не может тебе препятствовать.

– Практично… А зачем ты рассказал?

– Нечего потакать капризному ребенку, беспричинно задирающему нос! – улыбается Мастер. – Тебе же нужно отдыхать?

В дверь заглядывает Карола:

– Хозяйка сказала, что… вас нужно привязать.

– А намордник надеть не надо? – ехидничаю. А что прикажете делать?

– Откуда мне знать, – сокрушенно отвечает гномка.

– Ладно, выполним и эту просьбу… «хозяйки». – Мастер отстегивает от пояса другой конец «поводка», снабженный очередным замком, и прикрепляет его к кольцу на крышке массивного сундука.

– Передай, что я выполнил все условия.

Карола, заметно повеселев, топает прочь.

– Длины хватит? – интересуется Мастер.

– Для чего? Чтобы удавиться? – невинно улыбаюсь я.

– Заботишься о нем, заботишься… – Рогар вздыхает с притворной укоризной и покидает кладовую с последним напутствием: – Не скучай!

Дверь захлопывается. Задвигается засов. Я пару минут стою посреди кладовой, на взгляд определяя наиболее располагающее к отдыху место. Наконец, выбрав один из углов комнаты, устраиваюсь со всем доступным комфортом на груде пустых мешков.

* * *

Да-а-а… Впору биться головой о стену и рвать на себе волосы. Вот только осталось решить: делать это одновременно или все-таки по очереди?

Нет, я не ерничаю. Я даже не смеюсь. Хотя, чего греха таить: в том, что произошло, есть некоторая… забавность. Неужели так легко привыкнуть к пинкам, которыми награждает судьба? Получается, очень легко. Что ж, я насладился отписанными мне неприятностями в полной мере. Вконец испортил отношения с Мирримой (о чем совершенно искренне жалею), внушил принцессе жгучую ненависть к моей скромной персоне (пока угрызений совести по этому поводу не испытываю, но чувствую: все еще впереди), заставил Рогара менять планы (с одной стороны, мне и раньше-то было плевать на его намерения, но с другой… Кто меня за язык дергал?).

Что еще? Спас город от разрушения. Маловато для того, чтобы заслужить прощение, верно? Как несправедлива жизнь: совершая добро для многих, ты непременно сделаешь больно кому-то одному… И не всегда – себе. Если бы мои поступки, отпущенные в мир, возвращали зло только мне, было бы гораздо легче и приятнее существовать. Впрочем, с Добром и Злом всегда так.

И все же любопытно… Неужели мы были предназначены друг другу? Ерунда какая-то получается. Почему – ерунда? Есть несколько причин, заставляющих меня сомневаться в правдивости слов Владычицы. Нет, конечно, я не смею упрекать (и уж тем более – обвинять!) Ее во лжи, но… Имеются махонькие нестыковки. Едва заметные изъяны в сложном орнаменте жизни.

Изъян первый. Я совершенно не обязан был дожить до этого дня. В смысле, до дня встречи с малолетней принцессой. Скажем грубо и прямо: я должен был покинуть сей суетный мир гораздо раньше. Ладно, не буду брать в расчет детство и юность (хотя, по здравом рассуждении, смертельно опасных ситуаций хватало и в те светлые, не обремененные придуманными заботами, времена), но, простите, последние полгода! Это же просто наказание какое-то: ни дня спокойного существования. То есть дни-то были, но их «спокойствие» воспринималось хуже, чем «напряжение» всего остального времени. Почему, спросите вы? Потому что мир и покой громоздились друг на друга, строя эдакую горку – вроде тех, с которых ребятня зимой съезжает на пятой точке, – и чем дольше выдавался «мирный» промежуток, тем выше росла гора, с которой я рано или поздно должен был сверзиться вниз. Есть о чем задуматься, верно? С другой стороны, каждый день сражаться за право находиться на этом свете – не самая желанная для вашего покорного слуги альтернатива. Проще говоря: неохота прилагать столько усилий. Что ж, придется пока оставить все, как и было, и… Знаете, это даже удобно: можно приноровиться и угадывать тот, единственный настоящий момент, с которого события начинают катиться под откос… О чем это я?

Ах, да! Изъян второй. Обстоятельства встречи. Слишком много риска – и для меня, и для девочки. Странно, и как это я не прибил ее сразу, пока считал «принцем»? Помешало явление магички? В первый раз – да. А потом? Когда домик начал рассыпаться в прах, уже никто не сумел бы остановить мою карающую длань… Никто. Кроме меня самого. Точнее, кроме не вовремя проснувшегося здравого смысла. А жаль, что задор угас, жаль… Интересно, утвердись я в намерении прикончить беззащитного ребенка, что отвело бы удар? Очередной непредвиденный визитер? Мантия? Силы природы? Гадать можно долго, но сей процесс окажется совершенно бесполезным – только потрачу силы и время… Впрочем, времени у меня – завались. Гораздо хуже дела обстоят с силами. Кажется, кто-то обещал меня накормить? А ведь сам наверняка давно уже жрет за обе щеки…

Ладно, если челюсти пока нечем занять, попробую напрячь то, что располагается чуть выше. Нет, не нос! И не глаза! Да, понимаю: иногда кажется, что «того самого» у меня отродясь не было, но все же…

Итак, встретились мы весьма странно и опасно. Причины нахождения принцессы в этом медвежьем углу я для себя определил (если и ошибся, то в деталях, а не в общем направлении рассуждений). Причины, по которым мое практически бездыханное тело оказалось здесь же и в то же самое время, ясны. Немножко того, немножко сего, капелька сумасшествия, глоток везения, присущего только и исключительно моей скромной персоне, и – оп-ля! Пирожок с занятным вкусом готов. С пылу, с жару, так сказать. Вот только кто тот повар-экспериментатор, смешавший несовместимые ингредиенты? Вопрос. К сожалению, не из тех, к которым я могу подобрать ответ. Да-да, именно – подобрать! Вас смущает эта формулировка? Зря. Вопрос не существует без ответа. Никогда. Стоит родиться вопросу, и тут же – пусть даже на другом конце мира – возникает ответ. Проблема в том, что ответов всегда несколько. И еще более серьезная проблема – выбрать нужный тебе ответ. Я не оговорился: нужный, а не правильный. Потому что все ответы в какой-то мере правильные. В определенный момент времени, в заданной точке пространства каждый из возможных ответов будет единственно правильным. Но вот нужно ли это вам? Молчите? Никогда не предполагали такой возможности? Что ж, подумайте на досуге и решите, что вас больше устроит: Истина не ко времени и не к месту или Не-Истина, жизненно необходимая именно в эту секунду…

Ну вот, снова отвлекся. Мысли скачут совсем не в ту сторону. Или же… Я пытаюсь ими управлять в меру собственной дурости, навязывая неестественное направление течения? Вот это больше походит на правду. Что же бесит меня на самом деле? Понял! Я ничего не испытываю к принцессе. В смысле, никаких чувств, кроме тех, что мог бы испытывать к любой другой юной девушке, отчаянно нуждающейся в опеке и защите. Простите, а где же то, о чем упомянула Владычица? Где любовь, фрэлл меня подери?!

Если мы должны были бы… Значит, с первого взгляда, с первого слова что-то обязано было произойти! Или я неправильно понимаю смысл Предназначения? Ну ничегошеньки же не чувствовал! Наверное, потому так легко решился… Хотя кто сказал, что было ЛЕГКО? Трудно было. Но я отказался. Отказался от того, чего совсем не представлял себе. В самом деле: если что-то и могло получиться, то лишь спустя массу времени. Лет эдак через пяток. И тут мы опять утыкаемся в знакомый до слез тупик. Кто поручится, что я проживу эти годы и встречусь с повзрослевшей принцессой в добром здравии? Точнее, буду ли я в этом самом здравии… Владычица солгала? Может быть. А может быть, и нет. В любом случае Она знает куда больше, чем все живущие в этом мире, вместе взятые. Но это значит… У меня был шанс жить долго! А я продал этот шанс так дешево… Или все-таки дорого? Несколько тысяч жизней. Целый город. Одно отдельно взятое Могущество. Много это или мало? Не знаю. Но хочется верить, что все это стоит моих непрожитых лет. И, фрэлл подери, я буду в это верить! Хотя бы потому, что другого варианта у меня нет…

Зашелестел засов, и я смежил веки, притворяясь спящим: мало ли какая нежеланная мне личность решила нарушить мое уединение? В общем-то, угадал.

Миррима пару мгновений стояла в дверном проеме, раздумывая, что делать дальше, но что-то – Упрямство? Любопытство? Вредность? – пересилило гордость, и малышка шагнула в кладовую. Я с трудом подавил улыбку, наблюдая за неожиданной гостьей сквозь ресницы. Видимо, гномку не устраивало то, что ваш покорный слуга «спит», потому что она хлопнула дверью и выжидательно уставилась на меня: круглое личико было переполнено решимостью, слишком серьезной для моей малолетней знакомой.

Я не открыл глаза, ожидая дальнейшего развития событий. Постояв не более минуты, гномка с обидой и злостью открыла дверь кладовой и грохнула ее об косяк еще раз. Куда сильнее, чем прежде. Конечно, можно было поиграть, но мне стало жаль несчастный дом, вверенный временному управлению Мирримы – таким манером от него и камня на камне не останется, – и я распахнул ресницы, возвращая гномке серьезный, слегка вопросительный взгляд. Голубые глаза не уступили, и некоторое время мы, как умалишенные, пялились друг на друга. В глубочайшем молчании.

Последнее нравоучение на сегодня (клянусь, больше не буду утомлять вас своими измышлениями!): если женщина смотрит на вас сердито и обвиняюще, это вовсе не означает, что она чем-то недовольна. Единственное, о чем кричит такой взгляд: «Ну же, скажи что-нибудь! Начни беседу! Ты же понимаешь, что я не могу нарушить молчание первой!» Пусть гномку можно было причислить к «настоящим женщинам» только с большой натяжкой, основными приемами защиты и нападения она уже владела. Разумеется, потребуется время, чтобы отточить умения, с рождения присущие каждой особе нежного пола, но… Не хотел бы я встретиться с Мирримой, когда она достигнет совершеннолетия! Мое бедное сердце будет разбито на мелкие осколки… Стоп. Раз уж начинаю шутить, почему бы не делать это вслух?

– Зашли проверить СВОЕ имущество? Напрасно беспокоились: здесь мне нечем поживиться и нечего сломать, – с плохо скрытым ехидством заявляю для затравки разговора.

Гномка облегченно вздохнула, но тут же нахмурилась еще грознее, дабы скрыть, как она рада тому, что я сделал первый шаг и позволил ей «сохранить лицо»:

– Я бы и не позволила тебе сделать… что-то в этом роде!

– Да-а-а? – протянул я. – Не думаю, чтобы вы смогли оказать сопротивление, если бы…

– Я тебя не боюсь! – уверенно провозгласила Миррима.

– На это и не рассчитываю, – совершенно искренне признался я. – Знаете ли, страх заставляет быть начеку, и это очень неудобно для нападающего. А вот если не видишь угрозы, то не успеваешь поставить заслон… – И на кой фрэлл, скажите, я учу девчонку правилам ведения боя? Впрочем, вдруг пригодится? Может, и спасибо скажет. Как-нибудь потом, а сейчас…

– Ты до меня не дотянешься! – Она предусмотрительно держала дистанцию. Дистанцию длиной в цепь, которой я был пристегнут к сундуку. Глупая… К имеющейся свободе передвижения я могу присовокупить всего себя, вытянутого в струнку. Правда, тогда мои ноги буду выглядывать из двери… Нет, не стану пугать малышку лишний раз. Зачем она приперлась, скажите на милость?!

– Хорошо. Не дотянусь, – покорно признал я. – Останемся каждый при своем мнении. Однако я ожидал увидеть поднос с обедом, а не сердитые озера ваших прекрасных глаз.

Она открыла рот. Закрыла. Снова открыла. Наконец колкость услышанного взяла верх над галантностью, и гномка возмущенно фыркнула:

– С какой это радости я должна тебя кормить?

– Законы гостеприимства еще никто не отменял, почтенная госпожа: раз уж вы приняли меня в своем доме, надлежит исполнить и другие обязанности радушной хозяйки. Конечно, даже самая вкусная на свете еда из иных, кроме ваших, рук покажется горькой, но я, так и быть, справлюсь с этой напастью…

Голубые глаза растерянно распахнулись. Еще бы: жестокий насильник (как полагают некоторые вроде бы и не обиженные умом особы) ведет себя как старый приятель и, более того, – осыпает собеседницу такими роскошными комплиментами, что поневоле впадешь в замешательство. Правда, оный насильник почти давится от смеха, но гномка так погружена в несвоевременные раздумья о своем и чужом поведении, что не замечает моих губ, дрожащих в отчаянной попытке справиться с улыбкой. Наконец Миррима озвучивает глубокомысленный вывод:

– Ты опять надо мной смеешься!

– Неужели? – Я делаю вид, что обиделся. – Стоит минуту побыть настоящим кавалером, и тебя спешат обвинить во всех грехах… В конце концов, я могу прекратить попытки общения с окружающим миром в вашем лице!

Гномка насупилась:

– Вроде говоришь серьезные вещи, а… В чем же подвох?

Я хотел было пояснить, что имел и чего не имел в виду, но мне помешали.

«Покорнейше прошу извинения…» – Приторно вежливо.

В чем дело?

«Не смею прерывать столь занимательную беседу…»

Прекрати сейчас же!

«Что именно прекратить?» – Нездоровое оживление.

Вилять хвостом!

«Хвостом?.. У меня лично нет никакого хвоста, в отличие от…» – Негодование незаслуженно обиженного ребенка.

Я пошутил. Не нужно… выражаться в таком духе.

«Я всего лишь хотела быть вежливой…» – Торжествующе дуется.

Манера поведения не изменит наших отношений, не так ли?

«Смотря с какой стороны…»

С любой. Так что случилось?

«Нам наносят визит…»

Кто? А впрочем, зачем я спрашиваю… Маги?

«В самую точку…»

Я уже собирался возразить, когда запоздалые мурашки виновато скользнули вдоль позвоночника. Никак не могу привыкнуть к тому, что Мантия обо всем узнает первой. Мне бы радоваться, ан нет: в такие моменты чувствую свою ущербность острее, чем обычно. Знаю, знаю: нужно правильно оценивать достоинства и недостатки каждой жизненной ситуации, но… Фрэлл, как же это сложно!

Сколько их?

«Мог бы и сам сообразить…» – Ворчливо, но добродушно.

Я провожусь с этим до вечера, ты же знаешь! Так что вся надежда на тебя.

«И как я успею обо всем позаботиться?» – Притворная озабоченность.

Итак?

«Трое, если тебе это и в самом деле важно…»

Трое. И сколько сейчас активны?

«Совсем обленился… Пара подручных… Глава группы погружен в дипломатические игры…»

Ах, даже так… Занятно.

Что мы имеем? Самый опытный из магов – по уверению Мантии – ведет беседу, и я подозреваю, с кем именно. С Рогаром, конечно. Череда странных событий помогла убедиться: Мастер располагает возможностями влиять на высокопоставленных особ. Взять того же коменданта: в своем городе он – царь и бог, а возразить тем не менее не посмел. Из чего делаем вывод: скорее всего, и на местечковую Гильдию чародеев у моего хозяина найдется управа. Выпадет свободная минутка, непременно выясню, как он справляется с властями предержащими. А сейчас… Фрэлл! Эти подмастерья могут доставить мне крупные неприятности, если… Если я не приму меры, адекватные готовящемуся вторжению.

Забыв о существовании гномки в частности и Мирака – вообще, ваш покорный слуга закрыл глаза, переходя на Внутреннее Зрение. Спросите, почему я предпочитаю сдвигать ресницы при этом занятии? Хм. Дело в том, что смена качества ощущений вызывает некоторые изменения (или, точнее будет сказать, – выполняется благодаря этим изменениям) в инструменте, который служит оному ощущению. Изменение незначительное и не сразу заметное, но если приглядеться… В общем, лучше закрывать глаза. Особенно такой персоне, как я.

* * *

Общий фон Мирака был сиреневым,[27]27
  Общий фон Мирака был сиреневым. – «…И повелела Владычица: да будут чары колдовские отныне уподоблены сиянием своим бескрайним океанам Неба и Земли, ибо также они велики и могущественны…» («Предания Истинные и Мнимые», Малая Библиотека Дома Дремлющих, Архив; на упомянутой странице – комментарий: «Невероятная по наивности своей история, хотя… Красиво, фрэлл подери!»)


[Закрыть] и мне стало понятно, почему разрушения стен хватило бы Сердцу Гор для возвращения в прежнее сонное состояние. Вкрапления бело-желтых бусинок – живых существ, не отягощенных Силой, – напоминали россыпь драгоценных камней на бальном платье придворной красавицы, но не мешали наблюдать за неуклонно ползущими в мою сторону лентами заклинания-разведчика. Точнее, двух заклинаний: магов-то двое. М-да… Почерк разный (этого и следовало ожидать), но общая схема – одна и та же: готов поклясться, что она вышла из-под пера их наставника, который, вероятно, и разговаривает сейчас с моим хозяином. Не о погоде, конечно, а о более простых и понятных вещах. По мою душу ведь явились, сволочи…

За это и не люблю магов: вечно лезут не в свое дело. Наплевав на приличия. Согласен, я тоже иногда позволяю себе выяснить детали происходящего, но, как правило, только в случае, если от них зависит моя жизнь. А славное племя волшебствующих зазнаек сует нос в любую дырочку, в каждую норку, не подозревая, что чем глубже и темнее дыра, тем опаснее проявлять любопытство к тому, что в ней прячется…

Две пепельно-кобальтовые ленты. Надо же, еще и стараются маскировать свое присутствие! Не спорю, с кем-нибудь такой фокус сработает успешно. Но только не с тем, у кого есть такая славная подружка, как…

«Что будешь делать?» – Легка на помине.

Еще не решил.

«Стоит поторопиться…»

Ты так считаешь?

«Просто советую…» – Улыбается. Я бы даже сказал: скалится. В предчувствии скорой и кровопролитной схватки.

Поставить Щит – слишком примитивно, не находишь? Впрочем, есть одна мысль…

«Остроумно…»

Правда?

«Мне нравится…» – Одобрение.

Поможешь?

«С удовольствием…»

В принципе, теперь мне оставалось только смотреть, как Мантия орудует Силой. Зато как это приятно: наслаждаться спектаклем, поставленным по вашей собственной пьесе… Кстати, посмотреть было на что.

Как известно, заклинания-разведчики могут существенно отличаться вариантами воплощения в зависимости от того, на что направлены. Меня удостоили честью чары так называемого пассивного поиска. Проще говоря, такая волшба не умеет сама выбирать направление своего распространения, а всего лишь следует за маячком. Что является маяком? Прибежище Силы. Любого типа и качества. В данном случае их манит мое тело, запятнанное остатками недавних экзерсисов с участием ее королевского высочества.

Я уже говорил, ставить Щит – проще всего, но это действие вызовет вполне обоснованные подозрения у магов, ведущих разведку. Как это: был-был маячок и вдруг – исчез? Причем исчез сразу и напрочь, не оставляя никаких следов. Слишком странно, слишком тревожно. Посему мы с Мантией решили немножко схитрить: закрывая меня Щитом, она высвободила сгусток Силы и отвела в сторону, заставив пульсировать на достаточном удалении от моей скромной персоны. Разумеется, ленты устремились к этому огоньку, но поскольку двигались они весьма осторожно и медленно (скорее всего, потому что у магов недоставало опыта в таких делах), я предложил направить их к «маяку» разными дорогами. Мантии эта идея показалась интересной и не лишенной смысла, и моя вечная спорщица начала строить «коридоры» для каждой из лент. Впрочем, это было не совсем «строительство»: Мантия просто подсовывала заклинаниям клочок «пустого» Пространства.[28]28
  «Пустым Пространством или «проплешиной» называется участок Пространства, не отмеченный ни Созданием, ни Сущностью, ни Силой, ни вязью чар… Как правило, «проплешины» возникают на месте и вследствие скоропостижного разрушения больших магических конструкций и могут способствовать гибели заклинаний любого толка, поэтому активные чары стремятся избежать контакта с «пустым» Пространством – это заложено в их основе…» («Практики магические и не-магические, или Инструментарий Хранителя», Малая Библиотека Дома Дремлющих, Архив.)


[Закрыть] Как и все довольно примитивные чары, доставшаяся мне волшба испуганно шарахалась в сторону от «проплешины», возникающей то сверху, то снизу, то справа, то слева. В результате ленты заклинаний двигались по причудливым непересекающимся траекториям, но двигались в одну-единственную точку: туда, где жалобно мерцал кусочек Силы…

Еще чуть-чуть… Несколько мгновений… И что будет тогда? Этого я пока не придумал. Но обязательно придумаю, вот только…

Да кто же мешает мне сосредоточиться?! Совершенно невозможно работать!

Я отвлекся, Мантия решила, что мне надоело, и ослабила контроль над Силой. Разумеется, огонек вспыхнул поярче, и ленты… Ринулись к нему. Но заклинания не учли того, что маячок тут же рассеется на мельчайшие, непригодные для преследования частицы – видно, маги были совсем «начинающие» и не приобрели достаточно опыта в составлении поведенческой модели «разведчика». В общем, ленты устремились в одно и то же место и… переплелись друг с другом. Как я и предполагал, в этот момент оба незадачливых заклинателя должны были мучиться головной болью в отчаянной попытке сбросить с себя «чужие» чары, пока вслед за ними не подтянулись «свои»… Ох, взглянуть бы хоть одним глазком, но… У меня очередной всплеск вечного источника раздражения…

Я недовольно распахнул ресницы, оказавшись нос к носу с до смерти испуганной гномкой, энергично трясущей меня за грудки и сбивчиво приговаривающей:

– Ну же, очнись, миленький! Я же не то хотела сказать… Я же не знала, что ты всерьез! Пожалуйста, ответь! Обещаю, я больше не буду тебя обижать…

– Точно не будешь? – воодушевленно переспросил я.

Миррима сообразила, что «труп» снова разговаривает, захлопнула рот, прекратила сотрясать мое многострадальное тело и растерянно уставилась на меня. Впрочем, растерянность мгновенно сменилась приступом недовольства, и я услышал:

– Дурак!

– Опять? Смотри, могу и отшлепать! – пригрозил ваш покорный слуга. В шутку, разумеется, но гномка запоздало поняла, что сидит на мне верхом, и вздрогнула. По-настоящему, кстати, вздрогнула. Крупно. От страха. И я сразу почувствовал себя неудобно. Ну вот, напугал ребенка…

– Но… ведь ты… – Она сознавала, что любая попытка к бегству будет неудачной, и жалобно смотрела мне в глаза.

– Страшно, да? – Я скорчил грозную рожу. Должно быть, получилось как всегда, то есть – плохо, потому что Миррима облегченно выдохнула и призналась:

– Страшно.

– Прости, я не собирался… – начал было оправдываться, но был бесцеремонно перебит:

– Но еще страшнее было, когда ты… уснул.

– Уснул?

– Да. Ты замолчал, потом вдруг закрыл глаза и, кажется, даже дышать перестал. Лежал… такой холодный и белый…

– Белый? – Хм, надо будет иметь в виду и не заниматься впредь борьбой с магами в присутствии неподготовленных свидетелей.

– Ну, бледный. Да что ты все переспрашиваешь?! – возмутилась девчонка.

– Извини. Спасибо, что… разбудила. – Я улыбнулся. Так тепло, как только мог. Опять получилось плохо: Миррима слегка нахмурилась, и маленькие пальчики легонько коснулись моей щеки. Правой.

– Было больно?

– Немного. – Я мягко качнул головой, стряхивая руку гномки. Малышка не обиделась, а всего лишь вздохнула. Впрочем, долго пробыть понимающе-взрослой она не сумела.

– А Рианне было больно! – Ну вот, снова-здорово…