Текст книги "И маятник качнулся…"

– Я знаю.

– Но…

– Мне тоже было больно. Если тебя это волнует.

– Да?

– Да.

– Опять ведь врешь!

– Не вру.

– Врешь!

– Я никогда тебе не врал.

– Врал!

– Когда?

– А вот… Тогда… – Миррима начала лихорадочно перебирать в памяти фрагменты наших недолгих встреч. Без особого результата, конечно: я вообще редко лгу, и уж тем более не делаю этого, общаясь с теми, кто мне… Скажем так, симпатичен.

Мы бы еще долго препирались, но наш горячий спор прервал Рогар, с заинтересованным видом заглянувший в кладовую:

– А я все гадаю, куда запропастилась хозяйка дома? – весело и громогласно заявил мой хозяин, переступая порог. – А она оказывает особые почести гостю! Хотя еще час назад была об этом самом госте дурного мнения…

К завершению фразы гномка начала розоветь, но Рогар не был бы Мастером, если бы остановился на достигнутом:

– Кто-то обвинял сего молодого человека в насилии, а сейчас я вижу, что обвинительница и сама не прочь стать женщиной в его объятиях…

Миррима густо покраснела и выскользнула в коридор, а я наконец-то смог вздохнуть полной грудью: хоть и невеликий вес, но для меня – едва ли не чрезмерный. Особенно после «схватки» с враждебной… ну, пусть – недружественной, магией. Скажете: я ведь ничего не делал? Ха! А чуткое руководство? То-то! Ну а если серьезно, то чем бы ни занималась Мантия, она все равно черпает из моих и только моих внутренних резервов. И беда в том, что оные резервы я не всегда успеваю пополнить…

* * *

Удостоверившись, что шаловливые ушки гномки находятся на достаточном удалении от кладовой, Рогар присел на сундук и с многозначительной ухмылкой вперил взгляд в мое (надо признать, тоже слегка порозовевшее) лицо. Смотрел и молчал. Смотрел и молчал. Собственно, я не против тишины, но не люблю тратить время зря, о чем и заявил своему хозяину. Тот хохотнул:

– А чем ты занимался до моего прихода?

– Чем, чем… Приводил в чувство одну нервную девицу. Или это она приводила меня в чувство?.. – задумчиво спрашиваю самого себя. Снова есть несколько вопросов, нуждающихся в ответах. Не то чтобы срочных, но… Любопытство подогрето, и скоро, чувствую, мозги начнут плавиться и кипеть.

– Второй вариант ближе к истине, – кивнул Мастер. – Судя по крикам, раздававшимся из…

– Подслушивать – нехорошо, – строго заметил я.

– Зато можно услышать много интересного! – парировал мой хозяин.

– И заработать много проблем – тоже.

Рогар сузил глаза:

– И откуда тебе все это известно? Небось тоже любил подслушивать под чужими дверьми?

– Никогда, – совершенно серьезно ответил я.

– Так уж и никогда? – не поверил Мастер.

– Видишь ли… Все, что говорилось у меня за спиной, говорилось таким образом, чтобы я ясно расслышал каждое слово. А что касается случайного присутствия при чужих беседах, то… Я слишком хорошо воспитан, чтобы их слушать и запоминать.

Рогар хмыкнул, но не стал продолжать дискуссию о хороших манерах и увел разговор совсем на другую тропинку:

– Собирайся в путь.

– Куда это еще? – опешил я.

– Домой.

– К кому домой?

– Ну, не к тебе, понятно, – усмехнулся хозяин. – Гизариус, наверное, уже скучает. И не только он.

– А я, представь себе, ни капельки не соскучился. – Я показал Рогару язык. – И не горю желанием возвращаться.

– Не ври, у тебя это плохо получается, – вздохнул Мастер.

– Я не вру… – начинаю было снова свою любимую песню, но хозяин устало машет рукой:

– Знаю, знаю! Никогда и никому. Слышал. Из-за двери. Не ври самому себе, парень, – вот и все, о чем прошу. А остальные… перебьются. – Он неожиданно подмигнул мне. Совершенно по-мальчишески.

Фрэлл подери! Этот человек нравится мне все больше и больше! Хотя, почему я говорю: «нравится»? Он покорил мою душу еще в тот, первый наш разговор на постоялом дворе. Покорил тем, что сразу принял игру и подхватил интонации. Впрочем… Кто сказал, что он играл по моим правилам? Что, если он совершенно так же относится к обстоятельствам, как и ваш покорный слуга? И мы не играем, а просто… Живем. В одной и той же плоскости восприятия. Кстати, это может быть проблемой. Когда зеркала заглядывают друг в друга, получается… Правильно, бесконечность!

Пальцы Мастера щелкнули у меня перед носом:

– Ау, мой мальчик!

– А… что… Прости, отвлекся. – Пришлось сконфуженно пожать плечами.

– И часто ты так отвлекаешься?

– Бывает. А бывает еще и не так…

– Угу, – кивнул Мастер. – То-то гномка стенала над тобой, как над свежим трупом…

– Ну уж сразу и трупом… – обиделся я.

– Ладно, дело не в этом… Хотя, есть один вопрос.

– И? – Нехорошее предчувствие кольнуло шею.

– Я имел беседу с представителем Чародейской гильдии Мирака о… Скажем так, о событиях минувшей ночи. И вот, когда мы добрались до самого интересного, мой собеседник прервал расспросы и спешно откланялся. Выглянув на улицу, я понял, что причиной столь невежливого прощания стали двое его сопровождающих, которые, мягко говоря, тряслись, как припадочные…

– Прямо за воротами? – съехидничал я.

– Ну почему же прямо… На некотором отдалении. Разумеется, их присутствие не афишировалось.

– И к чему ты мне это рассказываешь?

– Еще не догадался? – прищурился Мастер.

– Уж просвети меня, бестолкового…

– Шут… – буркнул Рогар в усы, но все же соизволил удовлетворить мою просьбу: – Исходя из своего богатого опыта, я могу предположить, что эти маги воспользовались разведывательными заклинаниями, но не достигли желаемого результата. Даже не так: результат оказался для них почти убийственным.

– Вовсе не убийственным, – возразил я. – Максимум – головная боль на пару дней.

– Значит, твоих рук дело? – победно вопросил мой хозяин.

– Не совсем, – совершенно честно признался я.

– А чьих же? – Любопытство Мастера сделало стойку, как охотничья собака.

– Позволь умолчать. И у тебя и у меня есть секреты, которые не должны стать известны, верно? Считай это одним из таких моих секретов.

– А как насчет того, что я могу приказать? – Брови Рогара чуть сдвинулись, и высокий лоб прорезала грозная морщинка.

– Я отвечу. Но ты не сможешь понять, правду услышал или ложь.

– Неужели?

– Я могу придумать тысячу и одно правдоподобное объяснение, но не сделать и шага по направлению к Истине. Тебе это надо?

Он помолчал. Недолго. А потом, когда я уже решил, что пора испугаться, ответил:

– Нет, не надо. Я предпочитаю доверительные отношения.

– Между рабом и хозяином? – не упускаю случая съязвить.

– Между… – Рогар недоуменно нахмурился, но спустя мгновение понимающе усмехнулся: – Ты об этом… На самом деле… Ну уж нет, пусть вот это будет МОИМ секретом.

– Один – один, – признал я. – Так что еще ты хотел мне сообщить? Или приказать?

– Вечером Матушка отправляется из Мирака.

– Дорогу уже привели в порядок?

– Более-менее… Не перебивай! Она милостиво согласилась доставить тебя в дом Гизариуса.

– Нужно ли обременять столь достойную женщину столь неприятной просьбой? – Сомневаюсь. Искренне сомневаюсь.

– Хочешь идти пешком в гордом одиночестве? – ехидно осведомился Мастер.

– Не хочу. Но не думаю, что буду встречен Матушкой и ее спутниками с распростертыми объятиями.

– Почему это?

– Они явно симпатизировали Рианне, и после всего случившегося…

– Боишься трудностей?

– А кто ж не боится? Только не говори, что они питают ко мне исключительно добрые чувства!

Мастер хмыкнул:

– Не питают. Так что путешествия в дружеской компании у тебя не получится. Тем более что… – Он сделал паузу.

– Что?

– Рианна отправится вместе с вами.

– ЧТО?! – Вот теперь я испугался. А Рогар с удовольствием наблюдает мою панику:

– Опять недоволен?

– Дурацкая затея!

– Почему же?

– Отправлять принцессу в сопровождении кучки неизвестно каких бродяг… Ты считаешь это хорошей идеей?

– Весьма, – довольно улыбнулся Мастер.

– И тебя не беспокоят ее жизнь и честь?

– А разве ты претендуешь на один из этих предметов?

– Я? Да при чем здесь я? Путь неблизкий, и кто знает, какие бяки могут встретиться по дороге в столицу…

– Думаю, те люди, которые будут сопровождать ее королевское высочество, сумеют вполне успешно защитить девочку от кого бы то ни было.

– Если этот «кто бы то ни было» придет за принцессой! – Меня постепенно охватывало беспросветное отчаяние.

– Ты полагаешь, что в этом смысле она – вне опасности? Тогда чего же ты боишься? – Он строит из себя простачка.

– Чего боюсь… Если ты не понял, поясняю: я обладаю уникальным талантом притягивать к себе всевозможные неприятности. И я очень не хочу, чтобы мерзость, предназначенная мне, затронула кого-то другого.

Выслушав мою горькую тираду, Мастер улыбнулся. Немного рассеянно, немного отстраненно.

– А ты, оказывается, добрый мальчик.

– Нет, я – очень злой мальчик! – не сдерживаюсь и огрызаюсь, понимая, что не добился никакого эффекта. – Но не хочу причинить больше вреда, чем уже причинил!

– А вред ли то был? – спокойно возразил Рогар. – Ты спас город. Ты помог принцессе обрести Могущество. Дела, достойные восхищения и уважения.

– Она могла погибнуть!

– Но ведь не погибла?

– Но…

– Не нужно зря терзать сердце, – мягко продолжил Мастер. – Это ни к чему хорошему не приведет. Мораль моралью, но поступки и их результаты нужно взвешивать, очистив от шелухи чувств и эмоций. Запомни это, крепко запомни. Иначе рискуешь сгореть раньше времени.

– Это мое дело! – буркнул я.

– А вот тут я с тобой не соглашусь! – Мастер строго погрозил пальцем. – Раз уж ты завел разговор о рабах и хозяевах, то изволь принять к сведению: поскольку ты являешься моим имуществом, я не только имею право тобой распоряжаться, но и желаю, чтобы «имущество» не обесценивалось.

– И поэтому хочешь отправить «имущество» домой таким странным способом? – съязвил я. – Как же ты добьешься моей сохранности? Или… – Внезапная догадка заставила меня осечься.

– Угадал, – довольно усмехнулся Рогар. – Матушка согласилась обеспечить твою безопасность, насколько это будет в ее силах, конечно. Но что касается магии, то тут, думаю, мне можно не волноваться, верно?

– Они… будут меня защищать? – Во рту отчего-то пересохло.

– Будут. Я хорошо оплачу их услуги.

– Но…

– Есть еще вопросы?

– А принцесса?

– Ее королевское высочество будет довеском к тебе, – безразлично ответил Рогар.

– Как это? Разве она не представляет большую ценность, чем…

– Для меня – нет, – отрезал мой хозяин. – Я не имею предписаний заботиться о девочке, а значит, вправе действовать на свой страх и риск.

Теперь замолчал я. Было от чего проглотить язык и заплутать в лабиринте мыслей. Он хочет сказать… Да нет, так прямо и сказал: я для него важнее, чем наследница престола. Бред. Такого быть не может! Просто потому, что не может. Или… Нет, не могу понять и принять. Не могу. Не сейчас. Сначала надо разобраться во всех деталях. Разобраться… Знать бы еще, в какую сторону двигаться.

* * *

Рогар меня не обманывал. Ни в чем. Матушка действительно согласилась доставить вашего покорного слугу по месту назначения и, что характерно, была не слишком довольна таким положением дел. Но, видно, Мастер заплатил столько золота, что недовольство спряталось подальше в темные коридоры души, и спустя несколько часов я уже трясся в фургоне, провожая хмурым взглядом убегающую в горы дорогу.

Я протестовал. Ругался. Умолял чуть ли не на коленях. Без толку. Мастер был непреклонен в своем решении: и я и Рианна отправляемся из Мирака в сопровождении Матушки и ее занятной компании. Причем подразумевалось, что принцесса закончит свое вынужденное путешествие там же, где и я. То есть в усадьбе доктора. Пожалуй, лишь это обстоятельство выглядело наиболее разумным: поскольку Гизариус уже имеет опыт «приема» коронованных особ в своем скромном жилище, ему и карты в руки. А если предположить, что к тому времени как наша компания преодолеет сотни миль, принц на пару с Боргом все еще будут обитать там, где я с ними расстался, то… Да, в этом Мастер прав: никто не сможет позаботиться о девочке лучше, чем нежно любимый (и, что очень даже вероятно, – любящий) брат. Тем более с таким телохранителем…

Мне позволили смыть с себя тюремную грязь и плотно перекусить результатами искусного труда Каролы (кажется, в этот раз мне удается доставить ей удовольствие, потому что ем с аппетитом). В довершение всего Рогар настоял на том, чтобы я переоделся в новехонький дорожный костюм, по моему мнению приличествующий скорее свободному и вполне обеспеченному человеку, нежели чьей-то собственности. Впрочем, как только я попробовал завести разговор на эту тему, Мастер грозно выкатил глаза и заявил, что раб должен беспрекословно выполнять любые причуды хозяина, и, следовательно, никакие возражения (а равно – предложения и просьбы) к рассмотрению не принимаются. Я высказал все, что думаю по этому поводу. Правда, высказал исключительно мысленно, чтобы не доставлять Рогару удовольствия лишний раз вступить в перепалку. Хотя, чего скрывать: оные перепалки доставляли нам взаимное удовлетворение…

С Мирримой я так больше и не поговорил – времени не хватило, да и… Она не рвалась продолжить неоконченный разговор, а у вашего покорного слуги не было сил ломать возведенные укрепления. Все бы ничего, но на душе остался кислый осадок: я никак не мог понять, изменилось ли отношение Мирримы ко мне или нет. И если изменилось, то в какую сторону? Оставалось только надеяться: хуже уже стать не может. Некуда…

Так уж получилось, что городские стены остались далеко позади, а солнце все никак не хотело прятаться за зубчатой линией гор – Рианна так и не увидела всего великолепия «Рассветного камня». Смутно подозреваю, что надутые губы и подчеркнуто безразличное выражение лица в сочетании с детской обидой во взгляде были вызваны именно этим обстоятельством. И, конечно, виноватым – по негласному, но очевидному соглашению компании, рассредоточившейся по фургону – опять был признан некто по имени Джерон. Можно подумать, срочность отъезда объяснялась моим непреодолимым желанием оказаться в подчинении у сельского доктора! Как бы не так! Не хотел я возвращаться. Нисколечко не хотел. Правда, при этом сгорал от любопытства, требующего ответа на вопрос: какого цвета глаза Дэриена? Такие же ореховые, как и у близнецов? Очень может быть, хотя полной уверенности я не ощущал. Далеко ходить не будем: у Магрит, моей единоутробной и жутко старшей сестры, глаза синие, как самое высокое небо, – говорят, что отец обладал таким же сокровищем – а у Майрона… Какого же цвета глаза у братца? Фрэлл! Я начинаю забывать родственников? Не рановато ли? О, при встрече узнаю с первого взгляда, но вот мысленно нарисовать портрет не удается. Кажется, тоже синие. Нет, вру: зеленые, но с отклонением в синеву, похожие на морскую пучину, которую я имел счастье несколько раз видеть… Нет, пусть у Дэриена окажутся золотистые глаза! Я так хочу! Имею я право чуть-чуть покапризничать и настоять на своем капризе? Имею. Потому как никто ничего никогда не узнает. Хм, что-то в этом есть… Подходит для девиза на боевом щите. «Никто. Нигде. Никогда». Надо будет запомнить и при случае записать…

Рогар был прав: дорогу вчерне отремонтировали. Конечно, груженные дробленым камнем и песком подводы и группки дорожных строителей то и дело попадались нам по пути, но проехать уже было можно. По кочкам и впадинам, в сопровождении стука зубов и прямо-таки морской качки, но – можно. Что мы и сделали. С минимальными потерями – только у одной из лошадей расшаталась подкова, но на первом же привале Нано умело привел обувку тягловой силы в порядок.

Матушка приняла решение остановиться на ночлег, когда повороты дороги стали совершенно неразличимы в сгустившемся вечернем тумане. Место для привала она выбирала, даже не глядя на местность, – очевидно, окрестности торгового тракта были ей знакомы так же хорошо, как и внутренности собственного фургона. Я не участвовал в подготовке лагеря для ночлега и терпеливо ждал в сторонке. По очень простой причине: никто не посчитал нужным освободить меня от наручников. Конечно, трапезничать со скованными руками было не слишком удобно, но я ухитрился ничего не пролить и не просыпать. А несколько позже, завернувшись в одеяло (спальное место мне отвели на достаточном отдалении от костра, но рядом с фургоном, с одной из стоек которого я и был соединен «поводком»), ваш покорный слуга велел сну погулять и погрузился в размышления о дне минувшем.

Скорый отъезд – главная странность. Зачем Мастер выпихнул нас из города на ночь глядя, подвергая тем самым еще большей опасности? Ответ прост и примитивен: в городе опасность представлялась ему куда большей, чем за пределами крепостных стен. Откуда исходила опасность? Ну, тут мне даже не надо выбирать из нескольких вариантов: от Чародейской гильдии Мирака. И я таки их понимаю, как говаривал один из моих последних неблагодарных работодателей.

В самом деле, вчера ночью произошло из ряда вон выходящее событие – проснулся Фонтан. И не просто проснулся, а выполнил свое прямое предназначение: защитил город от разрушения. Скорее всего, на памяти местных летописцев это было первое пробуждение дареного артефакта. Будем надеяться, что и – последнее… Поскольку ударные силы местных магов были отозваны из города для проведения дорожных работ, активировать защиту мог только Мост. Вроде бы все просто? Нет, не просто. Мосты на дороге не валяются. Более того: даже не по каждой дороге ходят. То, что в критической ситуации подвернулась неинициированная заготовка, – чистой воды везение, и даже больше: огромное счастье. Для города, я имею в виду. А вот для кого-то, кто послужил причиной гнева Сердца Гор, случившееся вовсе не счастливая случайность. Себя в расчет не беру: наглотался последствий досыта. Но я всего лишь «стоял у истоков» неприятности, а ведь для того, чтобы камень покатился вниз по горному склону, нужно не только убрать подпорки, но и, собственно, толкнуть. И кто-то – толкнул. По злому умыслу или же – без? Следовало бы разобраться, потому как небрежность заслуживает сурового наказания, а намерение… Намерение причинить вред заслуживает того, чтобы быть стертым из памяти мира. Вместе с персоной, оное намерение осуществившей. Впрочем, все перечисленное – не моего ума дело. На это есть комендант, на это есть Орлиное Гнездо,[29]29
  Орлиное Гнездо, Гильдия Навигаторов, Егеря, Постоялый Двор – тайные службы, негласно занимающиеся поддержанием безопасности и претворением в жизнь собственных представлений о политике в Четырех Шемах. Поговаривают, что все эти службы имеют единое управление, а их эмиссары более могущественны, чем официальные представители монаршей власти.


[Закрыть] на это есть… Да Рогар, на худой конец! Раз уж он с завидной регулярностью шляется по просторам Четырех Шемов, пусть и займется расследованием! Не собираюсь помогать. Ни капельки. Во-первых, «спасибо» мне не скажут. Знаю. Пробовал. Во-вторых: мне совершенно наплевать на внутреннюю и внешнюю политику Королевских Домов. Ссорятся, мирятся – на здоровье! Только меня не впутывайте, пожалуйста… Любопытно, ради чего следовало обрушить городские стены? Заваленный проход в Россонскую долину никому не нужен. Или все-таки нужен? А может, дело в том, что долина должна была быть изолирована? На некоторое, достаточное для грязных дел, время. Запросто…

Нет, все, пора спать! Политическая ситуация в стране мне неизвестна (по причине невероятной лени), а гадать на облаках – слишком глупое занятие. Тем более что в черноте неба этих самых облаков и не наблюдается. Прохладная будет ночь, однако…

* * *

Когда горы окончательно скрылись за линией леса, дела пошли веселее: проезжий тракт стал гораздо шире, и к нему начали отовсюду сбегаться всевозможные дороги, дорожки и дорожечки – приятное свидетельство густонаселенных земель. И постоялые дворы стали попадаться едва ли не чаще, чем грибы после дождя. Последнее было мне на руку больше, чем всем остальным, потому что вносило в мою скучную жизнь некоторое разнообразие. Например, я мог послушать, о чем говорят люди, – из спутников Матушки никто (и она сама – также) не соизволил развлечь меня беседой. Ни разу за прошедшую неделю. Впрочем, я не настаивал. Не считал возможным. Меня кормили, укладывали спать, потенциально – оберегали от неприятностей… Чего же еще желать? Легкой дружеской беседы, вот чего! Я с удивлением для себя отметил, что привык находиться «не в одиночестве». И когда успел, скажите на милость? А ведь успел… Да что уж говорить: я был бы рад общению даже с опасным противником, только бы не разговаривать самому с собой. Не потому, что собеседник – никакой, а потому что прокручивать в голове одни и те же наблюдения, время от времени обзаводящиеся (или же теряющие их) гипотезами, кои объясняют все или ровным счетом ничего, – занятие неблагодарное. После часа усиленной работы мозг начинает натужно скрипеть и недобрым словом поминать своего настырного хозяина. Проще говоря: перенапрягается. А содержимое моей головы уже было опасно близко к подобному перенапряжению.

«Мы всегда рядом друг с другом. Если хотим. Достаточно – вспомнить…» Кажется, ты так говорил, старый кот? Я – помню. Я – вспоминаю. Но, фрэлл подери, почему одиночество не желает сдаваться?! Почему? Можно перебрать в памяти все наши встречи – долгие и не очень, – но даже в моих мыслях ты всегда уходишь от разговора… Почему? Обижаться пристало бы мне, а не тебе, ведь я обещал найти пропажу… Я приведу его к тебе за ручку, и тогда… Тогда ты будешь мной гордиться? О чем я только думаю? Какая гордость?! Разве что…

Ты признаешь меня способным… Хоть на что-то. Признаешь не бесполезным орудием, а другом. Улыбнешься не через силу, а потому что увидишь улыбку на моем лице… Я хочу заслужить твое одобрение. Я нуждаюсь в нем. Слишком большая плата за исполнение Долга? Может быть. Но если ее не будет… Почему-то сердце болезненно сжимается. А кожа начинает чесаться. Я уже не просто хочу найти потерявшегося шадда – я не могу даже притушить это желание!

Старый друг… Почему в моем воображении ты не хочешь ничего сказать? Я так устал от одиночества… Я соскучился по понимающему теплу твоих глаз. Смогу ли дождаться встречи?

Скажете: а как же Мантия? Отвечу: никак. Моя милая подружка считает нужным отвечать на мои вопросы только в том случае, когда мне грозит опасность или же рядом имеет место быть активная магия. Во всех остальных обстоятельствах до вашего покорного слуги не снисходят. Нечего лишний раз баловать, так сказать…

Настоящее одиночество перенести легче: я бы нырнул в Саван, и все дела. А как быть, если вокруг – уйма людей, которые постоянно косятся в твою сторону, обсуждают тебя вполголоса, удрученно качают головами, но игнорируют любые попытки завязать разговор? Так и с ума сойти недолго. Хотя… Что бы я им сказал? Всем вместе и каждому в отдельности? Начал бы искать себе оправдания? Наверное. И ведь нашел бы, клянусь всеми богами! Но беда в том, что оное оправдание ничего не изменит и не исправит. Помочь может только время. Время или… Удачный вираж судьбы…

На очередном постоялом дворе меня даже не отвели в комнату. Оставили во дворе вместе с фургоном. Официальное объяснение, последовавшее в ответ на мой удивленный взгляд, гласило: Матушка куда-то задевала ключи от оков. Этот гениальный поступок здорово поднял настроение как бродячих артистов, так и принцессы. Еще бы: не нужно терпеть мое соседство на протяжении вечера и ночи. В принципе, я тоже был доволен. Совершенно по аналогичной причине: мне опостылели их постные физиономии. Уж лучше проведу ночь на свежем воздухе, в относительном покое и комфорте. А они пусть парятся в душной комнатенке…

С этими мыслями я сменил положение на горизонтальное, блаженно вытягиваясь вдоль борта фургона. М-да, в горах было значительно холоднее в ночные часы, а здесь лето еще не попрощалось, даже листья на деревьях сохранили сочный зеленый цвет. К сожалению, ненадолго: пройдет неделя-другая, и леса накинут багряно-золотой плащ, а еще через месяц и вовсе начнут сбрасывать свои одежды, чтобы подставить тела студеному дыханию зимы. Впрочем, в Западном Шеме зима – не такое уж суровое время года, вот в Северном…

Мои географические поползновения были бесцеремонно прерваны появлением Хок. Девица плюхнула рядом со мной миску, накрытую полотенцем, и кувшин, в котором что-то бултыхнулось.

– Ужин! – Короткое и ясное сообщение. Какая прелесть! Я бы поучился лаконичности у тебя, милая, да вот только…

– Не торопись, красотка. – Из густой тени дворовых построек выступили двое.

Судя по всему, они прятались там уже достаточно давно – с того самого момента, как прослышали (или, вернее, подслушали), что Хок должна будет идти на двор. Мужчины средних лет, крепенькие, но не чрезмерно: для работников, сопровождающих торговые обозы, нужна не гора мышц, а прежде всего сноровка. Я пристальнее вгляделся в осклабившиеся лица. О, да эти парни прибыли на постой чуть позже, чем мы, но, на свою беду, Матушка и Хок еще возились с вещами – тут-то соскучившиеся по женскому телу мужики и приметили «рыжее чудо». Могу понять: Хок выглядит вполне аппетитно. Ну и что ты теперь будешь делать, милая?

Девушка застыла на месте, отчаянно перебирая в уме варианты действий – это было видно по напряженному и одновременно чуть растерянному взгляду. На меня она даже не посмотрела. Зачем? Уж я-то помочь не смогу. Хотя бы потому, что мои запястья надежно схвачены стальными браслетами…

Левая рука Хок скользнула в ворох одеял рядом со мной. Что-то ищешь? В любом случае, поискам не дано было увенчаться успехом: движение заметили, и один из «любителей погорячее» прошипел:

– А вот шуметь не нужно… Иди-ка сюда, красотка!

Хок обреченно вздохнула и сделала шаг в сторону мужчин. Полог фургона вернулся на свое место. А ведь вашего покорного слугу эти негодяи видеть не могли. Точно! Фургон я не покидал, да и сейчас щелка в пологе была столь мала, что никто не мог бы меня разглядеть в складках тени. Хм. Вот тебе и удобный случай… Для чего? Чтобы «повалять дурачка». Или, как в данном случае, дурачков.

Я скоренько скинул браслеты и запустил пальцы туда, где пыталась найти спасение Хок. Кожа? Металл? Что за фрэлл?

В руках увесистым, но идеально сбалансированным грузом расположилась лорга. Ничего себе! Откуда у юной девицы такое оружие? Насколько я знаю, подобные «инструменты» можно встретить только в профессиональном арсенале: вещь в изготовлении сложная, капризная, в пользовании – хрупкая: один неверный прием, и можно сломать всю конструкцию. Нет, лорги в ходу только в определенных кругах. Среди наемных убийц, например. Или… Тайных Стражей.

Подхватив найденный «сюрприз», я осторожно, но стараясь двигаться как можно быстрее, прополз через фургон, выбрался на козлы и выглянул из-за натянутого тента. Да, мужички – не новички в том, что касается приятного дела порчи нежных барышень! Позицию выбрали весьма и весьма удобную: задняя часть фургона почти упирается в глухую и слишком высокую, чтобы через нее перескочить, ограду, левый борт – тоже. Проще говоря, фургон стоит в самом углу двора, и у Хок нет путей к отступлению. А крепыши, которые не дают ей вернуться на освещенную часть двора, вполне разумно расположились по периметру, блокируя две трети доступного девушке пространства и потенциально перекрывая последнюю треть. Нет, ну почему в мире каждый второй – любитель халявы? Пошли бы внутрь, откуда раздаются веселый стук кружек, начинающие хмелеть голоса и стоны расстроенной лютни. Неужели на постоялом дворе не найдется парочки пышнотелых служанок, которые за небольшую плату… Нет, хочется даром. Кретины…

Я осторожно спустился с козел на землю, не высовываясь из спасительной тени фургона. О, а мальчики решили-таки перейти в наступление! Как же они нетерпеливы… Со своего места я видел Хок, столбом стоящую на расстоянии вытянутой руки от ограды, и обоих насильников, которые медленно, но верно приближались к рыжей. Растягивают удовольствие? Неверный подход! Удовольствие нужно получать сразу и много. Сейчас покажу, как…

Я шагнул, оставив тень в обиженном одиночестве.

– Доброй ночи, почтенные! – В мутном воздухе, на фоне жадного дыхания мужиков мой голос прозвучал неожиданно звонко и насмешливо.

Они встревоженно обернулись, уставившись на невесть откуда возникшую и совершенно нежелательную персону, и, чем больше времени две пары растерянных глаз разглядывали меня, тем больше вытягивались рожи сих уважаемых людей. Я невольно задумался над тем, как выгляжу, видя, что произвел впечатление. В самом деле как? Костюм у меня справный – спасибо Мастеру! – в кои-то веки я не путаюсь в штанинах и рукавах. Волосы чуть-чуть отросли, вследствие чего лохматятся во все доступные стороны, но в рассеянном свете сумерек так даже и лучше. Страшнее. Ошейника не видно за поднятым воротником куртки, и это тоже – существенный плюс. Клеймо… Что-то они, определенно, заметили, но света недостаточно, чтобы определить, каким именно рисунком я «награжден». Что еще? Ах, простите, совсем забыл: правая рука небрежно поигрывает лоргой. Похоже, мои противники – не самые тупые парни по эту сторону гор и сообразили, что палка, которую я держу в руке, вовсе не украшение. По крайней мере, они притормозили свои посягательства, а вот Хок… Девица вытаращилась на неожиданное подспорье в выяснении отношений с мужиками, как на чудо, внезапно явленное безнадежно неумелым жрецом. Хорошо хоть ничего не сказала: не хватало еще устроить свару перед такими зрителями!

– Ночь, конечно, добрая, – ответил тот из мужчин, что не позволил Хок дотянуться до оружия, – да вот только на дворе слишком тесно стало…

– Разве? – Я лучезарно улыбнулся. – Впрочем, вы правы. Так что попрошу вас и вашего приятеля вернуться в дом.

– А сам не желаешь? Сыровато что-то и холодно: того и гляди, какую болячку подцепишь… – Он не сдавался. Хм, либо чересчур смел, либо слишком полагается на свои умения. Это может быть проблемой. Ну да нет такой проблемы, которая сравнится с моей непредсказуемостью!

– Вы так заботитесь о моем здоровье? Лестно слышать. Вот только – зря. Мне свежий воздух по нраву, это в вашем возрасте пора бережнее относиться к себе. Особенно к своему телу. – Я почти мурлыкал.

– На что это ты намекаешь? – Голос мужика стал настороженнее и злее.

– Я не намекаю, я советую: ночи надо проводить в постели, под добротной крышей, и если не одному, то уж, во всяком случае, с той, что не будет против. – Ну вот, прямее говорить не надо, и так все понятно. Если он не олух, то должен сделать выводы.

Он и сделал. Но – неверные выводы.

– А с чего ты взял, мил человек, что девица не согласная?

– Достаточно посмотреть на нее. И на вас. – Я пожимаю плечами.

– Ах, рылом не вышли? Сказал бы прямо: для себя ее присмотрел!

– Признаться, до сего момента не думал о юной госпоже как о предмете вожделения. Но если вы настаиваете… Думаю, со мной она пойдет охотнее, чем с вами обоими.

Вообще-то, в благородных компаниях уже давно бы зазвенели мечи: сказанного мной хватило на несколько смертельных оскорблений. Но здесь я имел дело с простыми людьми, и, чтобы раззадорить их, пришлось вести долгую и утомительную беседу. Но, кажется, своего я добился…