Текст книги "И маятник качнулся…"

Йисини оценивающе прищурилась, кивнула, что-то сказала самой себе, потом вдруг прижалась ко мне и втянула ноздрями воздух.

– Что-то не так? – обреченно спросил я.

– Все так… – она прикрыла глаза. – Молоко… Хлеб… Душистое сено… Ты славно пахнешь.

– Это важно?

– Кому как. – Улыбнувшись, Юджа вернулась на постель. – Кстати, что ты возьмешь?

– В каком смысле? – не понял я.

– Из оружия, дурачок!

Хм… Есть над чем подумать. Если вспомнить, сколько времени прошло после моих занятий в фехтовальном зале… О, конечно, я стараюсь поддерживать навыки на должном уровне, но делаю это нерегулярно… Меня выручил старик, он хитро ухмыльнулся и сказал:

– Думаю, молодой человек предпочтет самую высокую даму из твоего арсенала.

– Лоргу? – Йисини хмыкнула. – А впрочем… Согласен?

Купец торжественно вручил мне родственницу той красотки, которую я совсем недавно имел удовольствие обнажить. Только эта лорга была опаснее. И восхитительнее: два запора – на каждый клинок, да не простые, а с обратным ходом – здесь есть куда приложить фантазию! Я примерился к весу оружия, выпустил «жала» – по одному и вместе, потом убрал самым шикарным приемом, который был мне известен – «мельницей».

– Она великолепна, – честно признался ваш покорный слуга, чем заслужил торжественный поклон старика.

– Справится, – резюмировала Юджа, откинувшись на подушки. – Еще не время?

– Скоро, – кивнул старик. – Меня известят.

Я хотел было спросить, каким товаром и с кем он торгует, но не успел: в дверь внешней комнаты постучали. Купец пошел открывать, и я расслышал почтительное:

– Вас ждут, господин.

– Скажите, что я буду через минуту.

Он вернулся, извлек из неприметной седельной сумки изящную костяную шкатулку и вопросительно посмотрел на меня. Я предположил:

– Пора?

– Вы готовы, молодой человек?

– Знать бы еще к чему… – недовольно бурчу, принимая обязанности телохранителя.

Разумеется, я не настолько хорошо знаком со всеми тонкостями сего необычайно полезного и весьма высокооплачиваемого искусства, но наблюдал работу этих людей со стороны достаточно долго, чтобы «делать вид». Да и кому какая забота? Под лоргу вряд ли кто-то полезет…

Наш путь пролегал вверх по лестнице на второй этаж и по галерее над залом, где еще не отошедшие ко сну постояльцы вкушали ужин и делились новостями. Мое появление вызвало нездоровый интерес и шушуканье, но хватило одного внимательного взгляда в сторону особенно громогласного шутника, чтобы тема разговоров поспешно сменилась на более нейтральную – о погоде. Нет, все-таки маскарад – великая вещь! Ну кто, скажите, испугался бы хилого парня с клеймом на щеке? А вот грозную йисини никто обижать не решится. Чревато безвременной кончиной.

У двери, знаменующей собой завершение нашего маршрута, старик остановился, а я распахнул створки и, сделав шаг, застыл в проеме, едва не касаясь спиной дверного косяка, чтобы иметь возможность контролировать и комнату и коридор. Мой взгляд, не найдя ничего опасного для купца ни перед дверью, ни за ней, переместился к центру ярко освещенной комнаты, туда, где стояли стол и роскошные стулья с мягкой обивкой. Все равно в этом помещении ничего больше не было, кроме двух… двух… двух… Фрэлл!

Я чуть не ругнулся вслух, мысленно крича Мантии, чтобы она была готова к защите. Моя подружка молчаливо приняла приказ к сведению, оставив на сей раз все ехидные замечания при себе. Еще бы! Будет она тратить силы на разговор! Нет, сейчас Мантия поглощена ожиданием спектакля, начинающегося на только что выстроенной сцене… Фрэлл! Я убью тебя, старик!

У стола стояли эльфы.

* * *

Одинаково тонкие и сильные фигуры. Впрочем, судя по форме ушей и цвету глаз, эти двое вполне могут быть и родственниками. Причем родственниками в пределах одной Ветви. Только у старшего взгляд ровно мерцает черно-фиолетовыми искорками, а глаза второго… вы когда-нибудь видели лиловое серебро? Я тоже не видел – наверное, такого ни в природе, ни в фантазиях самого сумасшедшего ювелира не существует, – но сразу понял, что именно так оно и должно выглядеть…

Эльфы, по всей видимости, не считали нужным демонстрировать свою расовую принадлежность перед постояльцами, потому что одеты были нарочито по-человечески. То есть они убрали из своих костюмов любые детали, имеющие отношение к листоухому племени. На мой взгляд, совершенно зря: маскировка, конечно, вещь полезная, но даже этому искусству нужно прилежно учиться – любой человек (разумеется, не озабоченный финансовыми проблемами) с удовольствием носит предметы одежды, либо скроенные по-эльфийски, либо изготовленные их мастерами. Я вот при первой же возможности (то есть когда получил в свое распоряжение приятно тяжелый кошелек) прикупил себе дорожный плащ… Однако никакие достижения эльфийской культуры не могут перебороть мое стойкое неприятие эльфов как личностей. Собственно говоря, именно поэтому я и помедлил на пороге комнаты дольше, чем следовало бы настоящему телохранителю. Помедлил, а потом – когда вспомнил о своих «обязанностях», проводил купца к столу, закрыл дверь и занял место по правую руку от «объекта охранения» – вынужден был сменить ритм дыхания на более редкий. Чтобы успокоиться.

Я не преклоняюсь перед листоухими, да и они (по крайней мере, знакомые мне), признаться, меня недолюбливают. Только не считайте, что всему виной некая экстравагантная дама, оставившая о себе долгую память на моем лице, вовсе нет. Хотя и она добавила камешек на чашу личных весов вашего покорного слуги… Увы, раскидистое древо моей не особенной приязни к эльфам уходит корнями в детство и юность. Скорее даже в юность, потому как в детстве я еще не понимал, какие чувства может выражать взгляд прекрасных эльфийских глаз. Зато потом понял. А чего не понял – мне объяснили. Объясняли долго. С наслаждением. Предельно подробно. И даже то, что Магрит устроила серьезную выволочку тому… нехорошему дяде, меня не успокоило. Не могло успокоить. Потому что я чувствовал: мой обидчик прав. Мне еще не хватало опыта и умения отсеять факты от эмоций, но на дно души упали первые колючие снежинки. Первые из тысяч…

Старший эльф приветственно улыбнулся купцу. Улыбнулся так, как это умеют только его соплеменники: идеально вежливо, но в изящном изгибе губ, как в гамаке, качнулось презрение. Такими уж они уродились, листоухие, – с момента появления на свет и до самой кончины считают себя совершенством. Надо отдать им должное, они и вправду совершенны. На этом уровне мироздания. Но уровней – много… И вообще, совершенство складывается из изъянов. Не верите? Как-нибудь на досуге докажу…

Теперь я понимал, что купец, в сущности, ничем не рисковал, обряжая меня как йисини. Эльфам глубоко наплевать на все остальные расы. Уделять внимание низшим существам? Вот еще! Гораздо полезнее лишний раз отполировать собственные ногти! А телохранители вообще – такая вещь… на которую не смотрят. Обычно – не смотрят…

Тем временем эльф предложил купцу сесть и сам грациозно занял место напротив. Я не видел лица своего нанимателя, но даже по неестественно застывшей спине можно было понять: старик напряжен. Возможно, напуган. В принципе, логичное поведение в присутствии эльфа: хотя эта раса и не отличается повышенной тягой к уничтожению чего бы то ни было, никогда не следует ослаблять внимание. Проще говоря, с теми, у кого уши острые, и свое ухо надо держать востро! Эк завернул… Жаль, что никто не слышит моих ворчливых размышлений. Никто. Кроме Мантии, конечно, – ее сдавленное хихиканье шуршит где-то на грани сознания… Фрэлл! Как же неуютно я себя чувствую! Да, маскарад хорош, спору нет, но почему мне кажется, что стою перед ними совершенно голый? Впрочем, понятно почему: не могу накинуть Вуаль. Глупо? О нет, не скажите! Мне нужны ясный ум и ничем не замутненное восприятие, даже если… Даже если это чревато риском для жизни. Или все-таки нужно было… Нет, тысячу раз – нет! Пусть – всего один шанс, но я вычерпаю его до донышка! Хотя стоит вознести молитвы всем известным богам, чтобы не пришлось использовать даже те крохи, которые мне отпущены…

Я перевел взгляд на младшего из покупателей. А впрочем, он, скорее всего, просто был сопровождающим – вроде Юджи. Да, совсем молоденький. И как только его из дома погулять отпустили? Хотя, он под присмотром более взрослого соплеменника…

Любопытно, линии бровей и носа очень похожи. Братья? Почему бы и нет. Но у младшего лицо поприятнее. Ай-вэй, опять я начинаю искать соринки в чужих глазах! Кто бы говорил о красоте… Мне более приличествует… заткнуться и притвориться статуей.

И все-таки он хорош. Младший эльф, я имею в виду. Просто сказочно хорош. Даже тонкие пряди волос отливают серебром, а ведь я не воспринимаю магические иллюзии в полном объеме… Значит ли это, что обычный человек ослеп бы от такой красоты? Шутка. Менестрель недоделанный, о чем я только думаю? Все, Джерон, сосредоточься! Ты же видишь, что, несмотря на юные годы, этот, с позволения сказать, мальчик, крутит в пальцах одну занятную штучку, владение которой…

«Драконьи Птенцы»,[31]31
  «Драконьи Птенцы» – единственный неродовой клан эльфов – воины, удостоенные чести служить драконам.


[Закрыть] будь я проклят! Впрочем, я и так проклят… Гизора.[32]32
  Гизора (искаж. от H’ysoraah) – оружие ближнего боя. Представляет собой последовательность звеньев, нанизанных на тонкую и чрезвычайно прочную нить особого сплава (иногда используются магическим образом обработанные древесные волокна или шелк). Выглядит как браслет (короткие разновидности) или ожерелье, поэтому часто и переносится соответствующим образом. Для приведения гизоры в боевое положение необходимо разомкнуть «кольцо» и встряхнуть цепь звеньев особым движением – для каждой единицы оружия это движение может существенно отличаться траекторией и скоростью. Во время движения звенья выстраиваются в линию и, завершающим рывком, плотно входят друг в друга, образуя подобие кинжала. Для изготовления гизоры используются самые разные материалы, но наилучшим (и самым дорогим) считается чешуя инеистой ящерицы.


[Закрыть] Да еще какая! Могу спорить на что угодно: она сделана из чешуи. Да-да, из той самой. Мальчик не прост. Совсем не прост. И все же, больше стоит опасаться его старшего родственника, хотя никакого оружия при нем и не наблюдается. Зато от него просто веет смертью: дыхание Вечной Странницы я узнаю сразу! Как дурно-то, а? Значит, я не зря поддался на уговоры старика. Нет, здесь и сейчас души останутся при своих хозяевах, но вот потом… Хотя об этом мы с дедулей еще успеем поболтать… Эй, они что, про меня говорят?!

Старший эльф лениво откинулся на спинку стула и посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц:

– Если не ошибаюсь, в прошлый раз почтенного торговца сопровождала другая воительница?

Старик слегка замялся, но приложил все усилия, чтобы пауза выглядела естественной:

– Йисини не заключают долгосрочных контрактов, господин…

– Кажется, так и есть. – Улыбка эльфа стала чуть жестче, и я почувствовал, как на спине, под тонким полотном рубашки наметилась струйка пота. Нет, lohassy, ты меня не испугаешь своим напором! Если уж на то пошло, то бояться надлежало бы тебе.

– У вас непривычно светлая кожа, воительница… И цвет глаз… весьма необычен для тех, кто поклоняется прекрасно-яростной Йисире. – Листоухий небрежно провел пальцами по поверхности стола, словно вовсе и не интересовался моим ответом. Собственно, он и не ожидал, что я отвечу. Не ожидал по одной простой причине: перечисленных им фактов хватило бы для обвинения в том, что я выдаю себя за… Ну, в общем, за того, кем не являюсь и являться не могу. Хватило бы. Для неискушенного зрителя. Решил начать Игру? Что ж, поиграем. Только учти одно: я играю, а не играюсь. Улавливаете разницу? Нет? Придется пояснить…

Листоухие живут долго. Очень долго. Конечно, меньше, чем те же драконы, но с последних спрос особый… И, как любая долгоживущая раса (в смысле, каждый из представителей которой видит от рождения до смерти мир в течение нескольких столетий), в какой-то момент эльфы познакомились с серьезной проблемой: как сохранить интерес. К чему? К жизни, разумеется! Надо признать, из сложившейся ситуации они вышли весьма изящно – впрочем, на то они и эльфы… Так вот, листоухие научились играть. Смысл короткого слова Игра слишком многогранен – по сему поводу написаны объемные труды, но лично для меня предпочтительно следующее объяснение: они просто остались детьми. Дети ведь обожают игры, не так ли? Кстати, весьма лестно – заслужить пристальный интерес со стороны листоухого красавца (или красавицы), поскольку далеко не каждая любопытная вещь удостаивается изучения. И тем больнее бывает объекту оного изучения, когда интерес пропадает или полностью удовлетворяется: поверьте, когда сияющие эльфьи глаза больше не желают вас видеть, это очень… грустно.

Я вовсе не стремился начать Игру, но раз уж привелось… Остается только надеяться, что листоухий не почувствовал ничего сверх простого любопытства! Потому что… А странно все-таки: либо он просто любит вникать в каждую мелочь, либо… я сделал что-то не так. Придется изворачиваться и исправлять положение… Пока не стало еще хуже. Положим, сам я отобьюсь, а вот старика уберечь вряд ли смогу. Не мой профиль – сохранение в неприкосновенности чужих тел. Мне бы свое не поломать…

Однако надо поспешить с ответом, а то движения ладони младшенького становятся подозрительно похожи на прелюдию к атаке…

– Пути Властителей Судеб неисповедимы, h’assary,[33]33
  H’assary – вежливое обращение к собеседнику более высокого ранга, либо обращение к уважаемому деловому партнеру, широко распространенное в Южном Шеме.


[Закрыть] – вкрадчиво начал я. – Никто не знает, где найдет свою смерть или… свою любовь. Однако, при всем уважении, невозможно поверить, что вы не встречали «Белую Фалангу».

Глаза эльфа едва заметно полыхнули огнем недовольства. Что, не нравится? Не на того нарвался. Купец, в свою очередь, заметно успокоился: если до моих слов с него можно было лепить надгробие, то теперь он, похоже, понял, что не только не ошибся в выборе, а, можно сказать, нашел алмаз в куче дерьма. Сие открытие, правда, ввело его в некоторый ступор, но поскольку центр бури сместился в сторону вашего покорного слуги, растерянность старика осталась незамеченной.

Да-да, знаю, о чем вы думаете! Не надо было мне раскрывать рот? Знаю. Но в данном случае… От волнения мой голос звучал выше, чем обычно, и намертво завяз в хрипотце, что было очень кстати: в самом деле, проводя большую часть жизни в теплых южных краях, йисини вполне могла… простудиться, прибыв в Западный Шем.

– О, простите мою невольную забывчивость, воительница… Конечно же, я знаю о «Белой Фаланге». Надеюсь, мои слова не затронули вашу честь?

– Честь йисини стоит над словами, h’assary. Извинения приняты. – Я качнул головой в обычном для воинов жесте.

Губы старшего эльфа дрогнули. Едва уловимо, но я почти ощущал, как он взбешен. Одной короткой фразой удалось выразить презрительное негодование, которое душило меня с момента встречи с листоухим зазнайкой. О, как он взбешен! Но с места не сдвинется и ничего больше не скажет. Обидного, я имею в виду. Хотя бы потому, что приличия соблюдены безукоризненно, а в поединке… Кстати, эльфы хоть и считаются одними из лучших бойцов в этом мире, но всего лишь «одними из лучших». Конечно, средняя йисини вряд ли сможет дать серьезный отпор такому противнику, но ведь противник пока не может определить мой уровень. И это мне на руку. Еще как на руку. Вот только…

Ну конечно! Если противник не поддается обычному анализу, что следует сделать? Применить магию! Как говорится, других альтернатив нет. Я даже немного завидую этому lohassy: он может воспользоваться чем пожелает, я же вынужден довольствоваться тем, что имею. Впрочем, у меня и в самом деле кое-что имеется…

Блокируешь?

«Без вопросов!»

Не усердствуй со Щитами, дорогая: лучше всего будет стилизация под действие амулета. Что-нибудь простенькое, но эффективное… Подберешь?

«Это так трудно… Только ради тебя…» – Издевается. Ну-ну, радуйся, пока праздник в твоем городе. Только не опоздай!

Насчет опоздания я погорячился. Мантия никогда не опаздывает. Скорее, влезает без спроса и раньше, чем следовало бы. Но винить ее за это не то что невозможно, а даже – несправедливо: что бы я делал без такой помощницы? Вот и сейчас она подняла Щит еще до того, как со стороны эльфа ко мне скользнула макра Вопрошения.[34]34
  «Применение макры как способа выяснения потаенной сути предмета или лица широко распространено среди чародеев, прошедших Три Ступени обучения. На более ранних Ступенях использование столь неоднозначного инструмента может привести к неприятным последствиям как для объекта, так и для субъекта… Макра являет собой совокупность вопросов, на которые вопрошающий желал бы получить ответ. В силу того, что каждое лишнее понятие (в речевом выражении – слово) требует дополнительного приложения Силы, обычно макры коротки и предельно просты. Впрочем, для опытного и обеспеченного Силой мага не составляет труда сплести в одной макре несколько вопросов разного уровня, но надо помнить, что самые простые вопросы, не отягощенные подробностями, обычно ставятся только в самом нижнем уровне заклинания, когда обходные пути исчерпаны…» («Практики магические и не-магические, или Инструментарий Хранителя», Малая Библиотека Дома Дремлющих, Архив.)


[Закрыть] Малого, разумеется: настоящее Вопрошение устраивают прямо на незащищенной плоти исследуемого объекта. Подозреваю, что магичка, которую я совсем недавно имел честь упокоить, применяла именно этот инструмент, пытаясь проникнуть в суть вещей. Точнее, всего одной вещи. Меня то есть. То, что у нее ничего не вышло, понятно. И даже не потому, что Саван – надежное средство от чужого любопытства. Вопрошение – тонкая штука: все зависит от того, КАК поставлен вопрос. Достаточно ошибиться в одном слове или одном ощущении, и ответ будет недостоверным. Иногда это опасно для вопрошающего, но ча-ще – для жертвы. Ох, есть несколько забавных иллюстраций к моим воспоминаниям, но… Не стоит отвлекаться.

Не знаю, о чем именно вопрошал эльф, но успеха он не добился по двум причинам. Во-первых, Мантия очень удачно подставила под острие макры подушечку Щита, подозрительно похожего на творчество какой-нибудь сельской ведуньи. Я хотел было начать ругаться, но неожиданно возникшая мысль заставила отложить недовольство на потом: персонаж, которого я пытаюсь играть, не принадлежит к самым высоким уровням посвящения, так что вполне может прибегать к услугам дешевых, но веками проверенных заклинаний. Так даже интереснее: пусть думает, каким чудом йисини обзавелась действенной поддержкой природного чародея. Может быть, мозги сломает. Хотя на подобный исход надежды мало…

Макра завязла в оборонительных порядках, воздвигнутых Мантией, и листоухий чуть сморщился. Я тоже сморщился, но совсем по другой причине: магия эльфов действует на меня, как… Например, недозрелое яблоко. Во рту возникает вязкая кислинка, а губы начинают сохнуть и припухать, ввиду чего… Ай-вэй, как не к месту! Я лизнул верхнюю губу, всеми силами стараясь, чтобы это действие не выглядело кокетливым и призывным. Эльф приподнял бровь. Еще не хватало, чтобы он считал йисини покоренной его совершенной красотой! А впрочем… Почему бы и нет? Каждый из нас достоин своих заблуждений.

– Мы не могли встречаться раньше, воительница? – холодно-вежливо осведомился lohassy. Мне бы такую выдержку: получил по ушам, но и ухом не повел. Ха, снова каламбур. Может, серьезно начать подумывать о теплом месте шута при каком-нибудь небольшом, но перспективном королевском дворе?

– Каждое мгновение рядом со столь высокородными персонами навечно запечатлено в книге моей памяти, h’assary. Но, к сожалению, я не нахожу на тех страницах упоминания о вас.

Вот и решайте сами, что я отвесил: изысканный, почти раболепный поклон или небрежную оплеуху. Эльф не склонился ни к одному из предложенных вариантов, что говорило о большом опыте участия в словесных дуэлях. Кто бы сомневался!

– Досадное упущение с моей стороны, воительница. – О, я удостоен снисходительной улыбки? Польщен, но… Я не нуждаюсь в снисхождении.

– Вы можете это исправить, если пожелаете… Ради такой чести я найду чистое место в своей книге.

Темно-фиолетовые глаза чуть сузились. М-да, балансирую на грани вызова. Неужели двое незадачливых насильников не погасили мой пыл? Печально. Надо будет принять меры. Несколько капель снотворного. Или кружечку эля. Или – работу до седьмого пота. Чтобы и думать забыл о развлечениях, балбес!

– Не смею затруднять вас, воительница. – В голосе листоухого почти осязаемо проступила сталь.

– О, мой труд слишком хорошо оплачивается, h’assary, чтобы я от него отказывалась!

– Уверен, любая плата недостойна сравнения с вашими достоинствами, воительница.

– Увы, мир несправедлив. Но если нельзя изменить правила игры, следует научиться хорошо играть.

Зачем я это ляпнул? Чтобы казаться умнее, чем есть на самом деле? Наверное. Не задумывался, уж точно! Правда, и на сей раз «глубокомыслие» сыграло на моей стороне: эльф опустил глаза, несколько вдохов внимательно изучал щербинки на поверхности стола, потом слегка склонил голову набок и вернул мне удар:

– Играть интересно только с достойным противником, воительница, вам ли этого не знать.

– Склоняюсь перед вашей наблюдательностью, h’assary. – Теперь настал мой черед опускать ресницы и улыбаться уголками губ.

В эти минуты для сидящего за столом эльфа не существовало ничего, кроме Игры. Какой купец, какие товары, что вы! Листоухие интересуются только той тайной, которую не могут разгадать. Зато как только ответ найден, можешь выбиться из сил, но взгляд прекрасных глаз больше ни разу не скользнет в твою сторону. В этом смысле я мог себя поздравить: эльф заинтересован. Не настолько, чтобы предпринять решительные действия, но достаточно, чтобы не уделять пристального внимания посторонним вещам.

– Мне хотелось бы продолжить беседу с вами, воительница, но сейчас для нее нет времени… Может быть, в Аль-Танайре, когда песчаная лилия выбросит четвертый бутон?[35]35
  …песчаная лилия выбросит четвертый бутон. – Это выражение в Южном Шеме означает приближение смерти, поскольку через некоторое, не очень продолжительное время после выгонки четвертого цветка зеленая часть растения умирает. Таким образом, фраза «когда лилия выбросит четвертый бутон» может означать: «и вскоре после этого тебя настигнет смерть» и трактоваться как угроза.


[Закрыть]

Я фыркнул. Точнее, шумно выдохнул, поскольку фырканье выглядело бы совсем неприлично. Последняя попытка поймать меня на «незнании материала»? Браво, lohassy! Ты бы мог составить конкуренцию многим моим знакомым. Всего одна крохотная ошибка: я играю только в те игры, правила которых знаю до мельчайшей подробности. Четвертый бутон, говоришь? Хм. Я опустил лоргу одним концом на пол, а на другой положил правую ладонь. Мягко-мягко.

– Сожалею, h’assary, но вам придется наслаждаться цветением лилий в одиночестве. У меня слишком много неотложных дел.

Уффф! Кажется, удалось. Листоухий понял, на что намекают мои слова и мой жест. Понял и сделал правильный вывод: не здесь и не сейчас. Иначе… Иначе его может ожидать неприятный сюрприз. Посему эльф решил вернуться к ошарашенному нашей занимательной беседой продавцу, а я получил возможность перевести дух и погулять взглядом по комнате. Впрочем, далеко мой взгляд не ушел, встретившись с глазами младшего эльфа.

Ну а этот-то почему на меня уставился? Ах да… Сам виноват: не надо было вворачивать словечко про любовь. Романтически настроенная молодежь, услышав о предмете на букву «л», как по команде начинает вести себя… очень занятно, если не сказать грубее. Да не пялься ты так, lohassy! Вот влип… Ладно, будем смотреть на стол, тем более что на нем разворачивается весьма любопытное действо…

– Итак, почтенный торговец, вы выполнили мой заказ? – абсолютно равнодушно поинтересовался эльф. Я уж было подумал, что речь идет о сущей безделице, но когда старик открыл принесенную шкатулку… ваш покорный слуга едва не прикусил себе язык.

В желто-серой костяной чаше лежали лепестки. Десяток, не больше. Причудливо изрезанные по краям вытянутые овалы. Густо-красного цвета, испещренные хаотичным узором белоснежных прожилок. Ну, старик, ты и учудил… «Рубиновая роса», будь она неладна! Интересно, как ты провозил это сокровище через посты Пограничной стражи? Наверняка сунул мзду старшему офицеру. И немалую мзду. Насколько я помню, на территорию Западного Шема ввоз даже ничтожной части этого цветка карается чуть ли не смертной казнью. Нет, вру, всего лишь изгнанием. Правда, вечным. А все потому, что в Западном Шеме живут эльфы, дуреющие от одного запаха «росы». Впрочем, эйфорический экстаз – отнюдь не единственное и далеко не главное достоинство сего растения. Оно может очень многое… Может подарить жизнь и может безжалостно ее отобрать – как пожелаете. Но это сугубо в философском смысле. А если по-простому… Из лепестков «рубиновой росы» готовится некое зелье, которое… ммм… грубо говоря, усиливает магические возможностей листоухих. До предела. Разумеется, предел у каждого свой, и об этом нельзя забывать, но проблема состоит в другом. Повышение эффективности творимых чар достигается за счет чего? Правильно, за счет подпитки этих самых чар дополнительной Силой! Но в данном случае Сила выкачивается из собственного Кружева заклинателя. Что в итоге? Догадайтесь сами. Кстати, именно эльфы и запретили ввоз, жестоко карая контрабандистов. Но, видимо, не все из них считают «росу» злом…

Ни в голосе, ни в жестах покупателя не проскользнуло и тени удовлетворения, но по тому, как смежились длинные ресницы, можно было понять: заказ выполнен в точности. Подтверждением моих предположений стал изящный кошелек, пододвинутый к купцу. Старик дрожащими руками ослабил шнурок застежки и на смуглой ладони сверкнул сотнями граней кроваво-красный рубин. Все верно, именно так за «росу» и платят. За «рубиновую» – рубинами, за «изумрудную» – изумрудами, за «алмазную»… Красивый камешек, ничего не скажешь. Целое состояние.

Купец спрятал свое вознаграждение в полах мекиля, встал и низко поклонился эльфу:

– Благодарю вас, господин.

– Скорее мне следовало бы вас благодарить, почтенный торговец… – брезгливо заметил эльф. – Если появится потребность в… вы получите известие.

– Как вам будет угодно, господин. – Старик попятился к двери.

Я коротко кивнул листоухим: старшему – чуть ниже, младшему – чуть небрежнее, и поспешил сопроводить купца в коридор. Когда захлопнувшаяся дверь осталась в трех десятках шагов за нашими спинами, старик выдохнул:

– Как мне вас благодарить, молодой человек?

Я покачал головой:

– Ответьте на мои вопросы, и будем считать, что мы в расчете, дедушка.

– И только-то? – удивился купец.

– Поверьте, то, что меня интересует, всегда стоит моих усилий.

– Как знаете, молодой человек, как знаете… Спустимся в зал – я хочу заказать ужин.

Я пожал плечами и направился вслед за стариком. На сей раз мое явление не вызвало особого оживления в силу того, что большинство из сидящих за столами людей накачались алкогольными напитками по самое горлышко. А в подобном состоянии тебе зачастую нет никакого дела до окружающего мира, лишь бы никто не трогал. Что касается моих знакомых, то, еще проходя по галерее, я несколько раз бросил взгляд вниз и убедился, что Матушка предпочла ужинать в снятой комнате. Поэтому я совершенно спокойно стоял рядом со стариком, слушая, как он объясняет осоловелому парню за стойкой, какое именно мясо желает видеть в меню вечерней трапезы, стоял, пока… Чья-то клешня не ухватилась за мое плечо.

Пришлось повернуться, сбрасывая чужие пальцы. Фрэлл!

На меня смотрел один из несостоявшихся обидчиков Хока. Тот, что подурнее. Судя по застывшему выражению лица, он выпил больше, чем необходимо для приятного времяпрепровождения. Так и не согласился успокоиться, дубина? И что тебе нужно на этот раз?

Мужик сфокусировал взгляд на моем лице и громогласно предложил:

– Эй, красотка, не хочешь поразвлечься?

Я вздохнул. Ну что во мне привлекательного, скажите на милость? Только костюм. Почему все хватаются за оболочку, совершенно не обращая внимания на содержимое? Я подобных ошибок стараюсь избегать. А вот ошибки меня избегать не хотят…

Прикидывая, каким образом утихомирить надоедливого ухажера, я раскрыл было рот, чтобы продолжить беседу, но не успел произнести и звука, потому что рядом раздался чистый и звонкий голос:

– Госпожа не желает проводить время с вами, любезный!

Я повернул голову резче, чем следовало бы, но у меня было оправдание, да еще какое. За честь «дамы» вступился… эльф.

Тот самый мальчик. Разумеется, спускаясь в зал, он накинул на себя морок, подправляющий внешность в соответствии с человеческими стандартами, но все равно остался вполне узнаваем. Хм. На кой фрэлл ты поперся за нами, парень? Уж не для того ли, чтобы помочь купцу упокоиться с миром?

Но большая часть сомнений развеялась, стоило мне поймать взгляд листоухого. Ай-вэй, малыш, похоже, кроме меня, в этом зале тебе ни до кого нет дела… Ну зачем? Что ты нашел в моей неуклюжей игре? Я и сам себе не нравлюсь, а ты…

Непредвиденные трудности. Надо его как-то отпугнуть. Например…

– Благодарю за участие в моей судьбе, господин, но, право, не стоит… Я в состоянии сама о себе позаботиться.

– А ты, красавчик, иди погуляй, – оживленно подтвердил мужик. – Не видишь, и без тебя управимся!

– Еще как управимся! – Я подмигнул эльфу и заехал озабоченному пьянице коленом. Немного ниже живота. И пока мужик сгибался, взвыв, как собака, ласково толкнул его голову вниз. Навстречу тому же самому колену.

Получив один за другим два болезненных удара, ухажер мигом забыл о своих посягательствах на девичью честь и отполз куда-то в сторону. Обезвреженный и несчастный.

– Видите, господин, ваша помощь не потребовалась, – холодно заметил я.

Эльф немного смутился. Вообще, все листоухие, пока не вышли из юного возраста, очень забавны. Именно тем, что в большинстве случаев ведут себя, как дети, при совершенно взрослом виде. Иногда даже как обычные человеческие дети. Вот и этот мальчик еще не научился прятать чувства за эгоистичной маской венца творения, а потому был достоин симпатии.

Ого… Мое душевное здоровье серьезно подорвано. Надо будет заняться собой на досуге…

– Позвольте все же проводить вас, госпожа… – Настойчив, но неуверен. Уфф…

– Если вы так хотите… До дверей комнаты, – согласился я.

В лилово-серебряных глазах пышным цветом расцвело ребяческое ликование. Слава богам, что старик наконец-то оторвался от увлекательной беседы с работником постоялого двора и кивнул мне:

– Можем идти, я обо всем договорился.

Мы проследовали по залу и далее прямо-таки церемониальной процессией. Впереди – погруженный в свои мысли купец, в двух шагах сзади и справа – ваш покорный слуга, давящийся от смеха, а за мной – эльф, которому вмешательство старика не позволило продемонстрировать всю галантность, на которую листоухий полагал себя способным.

Когда старик переступил порог комнаты, я прикрыл дверь и повернулся к листоухому, одаривая своего неожиданного заступника хмурым взглядом:

– Мы пришли.

– Да… – Вот и все, что я услышал в ответ. И меня услышанное не устроило.

– Вам следует вернуться к Вашему спутнику, не так ли?

– Я вернусь. Чуть позже. – О, в звонком голосе прорезалась твердость? Кажется, я догадываюсь, по какой реке плывут твои мысли, малыш…

– Я благодарю вас, господин, но вынуждена попрощаться, – не менее твердо сообщил я, но эльф не обратил никакого внимания на мои слова.

Лиловое серебро глаз оказалось вдруг совсем-совсем рядом. Запахло земляникой. Мой любимый аромат… Эй, что происходит?!

Губы эльфа остановились в дюйме от моих. Наткнувшись на пальцы так удачно и вовремя поднятой мной руки.

– Полегче, малыш… – Откуда в голосе взялся этот дурацкий хрип? Теперь он подумает, что я и в самом деле… Фрэлл!

– Вам неприятно мое общество, госпожа?

Знаете, если огорчительно юный парнишка пытается вести себя как записной дамский угодник, это выглядит смешно. И печально. Следовало бы прямо сказать ему об этом, но… Мне почему-то стало жаль листоухого. Ведь если вдуматься, его положение куда хуже моего: я-то сниму «маску» и буду в дальнейшем вспоминать этот вечер с улыбкой, а вот эльф… Если его угораздило влюбиться… Кхммм! Да, живут они куда дольше людей, но у этого неоспоримого достоинства имеется оборотная сторона: и влюбленность их не проходит за один день. Даже не за год, а… Нет, об этом я думать не буду, не буду, не буду… Надо срочно принимать меры!

– Малыш… Женщина может только мечтать о том, чтобы оказаться наедине с таким очаровательным кавалером, но… Пойми: не то место и не то время. Да и человек – не тот… Не возражай! Я ничего не знаю о тебе, ты ничего не знаешь обо мне – давай оставим все, как есть. Йисини, бредущая по пыльным дорогам, не пара для блистательного «Птенца Дракона».