Текст книги "Острова архипелага Сокотра (экспедиции 1974-2010 гг.)"

Некоторые оценки

Кто же такие сокотрийские бедуины и как можно было в целом охарактеризовать их уклад жизни?

Многие исследователи впадали в ошибку, считая уклад жизни скотоводов острова перенесенным с континента, поскольку сокотрийские бедуины были переселившимися на остров кочевниками континента. Тем самым игнорировалась самобытность жизненного уклада местных племен, который формировался длительное время в своеобразных, отличающихся от континентальных, природно-климатических условиях. Конечно, как мы знаем, имели место переселения крупных племенных групп с континента (из Махры), но зачастую махрийское название того или иного сокотрийского племени восходит к единственному махрийскому предку, потомки которого смешивались с другими, уже жившими на острове племенами. Что же касается первой волны заселения острова в историческую эпоху (исключая заселение в доисторическое время), то нам точно неизвестно, во-первых, откуда было переселение, во-вторых, когда оно произошло и, в-третьих, каким оно было (как количественно, так и качественно). По одной из версий, коренных сокотрийцев, изначально возделывавших благовонные деревья, заниматься скотоводством заставило то, что завоеватели оттеснили их в горы. Однако у нас нет убедительных данных, которые подтверждали бы, что именно торговля благовониями составляла главный источник существования тех первых поселенцев.

Как бы то ни было, уклад жизни сокотрийских скотоводов отличается самобытностью, особенно проявляющейся в весьма специфическом сочетании черт оседлости и кочевничества. Собственно говоря, полными кочевниками на столь небольшом острове и в таких условиях (далеких от условий аравийских пустынь) сокотрийские бедуины и не могли быть. В середине 60-х годов Браун был прав: на естественных пастбищах поголовье крупного рогатого скота не могло быть увеличено, этого и не произошло. Он был прав и в другом: на острове в целом было не много скота, на голову приходилось приблизительно 8 га угодий (на овечьих пастбищах в среднем – 2,4 га), на востоке – не менее 1,6 га, но единственным экономичным в отношении нагрузки на природную среду животным, чье поголовье на Сокотре допускало увеличение, была коза. Мы видим, что так это и произошло.

Одно из важных отличий скотоводов острова от кочевых племен континента – то, что они держат верблюдов лишь как транспортное средство, тогда как на континенте, где традиции верблюдоводства распространены повсеместно (Йемен, Саудовская Аравия, Оман), у этого животного – универсальное назначение.

Еще одна важная отличительная черта сокотрийского общества – то, что до сих пор отношения индивидуальной и семейной частной собственности сочетаются здесь с элементами общинного хозяйства, например, сохраняются коллективное владение пастбищами, источниками воды (как в пределах одного или нескольких племен, так и всего сообщества сокотрийцев), возможность передачи права использования ресурсов одним родоплеменным бедуинским коллективом другому (например, в случае засухи), четко регламентированная система актов взаимопомощи и т. п.

Вопрос о происхождении сокотрийского скотоводства мы оставим открытым. Можно лишь высказать мнение, что сокотрийцы занимаются им достаточно долго, о чем свидетельствуют их характерный для пастушеского общества архаический фольклор, многие обычаи и обряды, сохранившиеся захоронения мелкого рогатого скота рядом или вместе с людьми (относящиеся к древней доисламской эпохе), типично пастушеская культура, свойственная большей части островитян.

Не подлежит сомнению, что здесь когда-то было развито земледелие, а именно выращивание благовонных деревьев и алоэ на плантациях, следы которых мы встречаем в разных частях Сокотры. В те времена остров, видимо, переживал период расцвета, активно участвовал в международной торговле. Однако, учитывая природные условия, здесь вряд ли когда-либо существовало земледелие, связанное с возделыванием зерновых. Но поскольку в данной главе рассматривается преимущественно скотоводство, главный для нас интерес представляет вопрос, в каком состоянии находилась в прошлом эта отрасль хозяйства.

Еще раз обратимся к свидетельству упомянутого выше британского чиновника колониального времени, который не без оснований замечал:

«Имеются убедительные свидетельства того, что остров был некогда заселен гораздо более многочисленным, более предприимчивым и имеющим лучшее управление, чем сейчас, населением. Довольно большая часть зеленых долин Хагьхера представляет собой старые террасные системы полей, чаще всего предназначенные для орошения. В других долинах можно видеть остатки аналогичных систем. Остров покрывают многочисленные развалины домов или заброшенные жилища… Как холмы, так и низменности пересекаются тянущимися на сотни миль выложенными из старых камней межами, которые когда-то были границами территорий расселения общин. На острове обнаруживаются остатки древних плотин со стенами толщиной до 40 футов (около 12 м. – В. Н) и т. п. Даже в гранитных выходах около Губбат-Ша‘б эти следы хорошо видны сверху» (Brown, 1966: 9).

Заметим, что в результате засух, падежа скота и эпидемий население острова периодически сокращалось, вновь росло, возвращаясь к прежнему или близкому к нему уровню. Но в течение длительного времени на Сокотре поддерживался такой уровень численности населения, который позволял ему существовать, не увеличивая нагрузку на окружающую среду. Ограниченность природных ресурсов, натуральный характер хозяйства, почти полное отсутствие внешних хозяйственных связей (особенно у жителей внутренних районов), отсталость сокотрийской экономики – все это приводило к тому, что экологические факторы играли в недалеком прошлом определяющую роль в жизни сокотрийцев. Иначе говоря, если бы численность населения поднялась выше существующего уровня, это вызвало бы экономический кризис.

Количество домашних животных соответствовало возможностям обеспечения их кормом.

Если попытаться охарактеризовать сокотрийских скотоводов в целом, то следует отметить, что одна их часть по типу принадлежит к скотоводам пустынь жаркого пояса, у которых в стаде преобладают козы и овцы, а другая, разводящая крупный рогатый скот, – к скотоводам горных и предгорных районов. Преобладание у них оседлости вызвано не тем, что доля земледелия значительна (напротив, пальмоводство здесь связано с сезонной подвижностью части населения), а прежде всего спецификой условий среды обитания. Тип подвижности варьируется от нулевого до переменно-оседлого (преимущественно вертикального типа с выгоном скота на летние пастбища) и даже оседло-кочевого (в засушливые годы). Характерны перемещения как всего населения, так и только мужчин, т. е. сезонные миграции части населения при годовой оседлости. Пастушеское хозяйство даже и сейчас ведется традиционными методами, с сохранением общиннородовой социальной организации.

Вследствие господства традиционных методов ведения хозяйства сокотрийские пастухи остро переживают пагубные последствия колебаний климата, особенно периодических засух. В некоторых районах в результате интенсивного перевыпаса пастбища деградировали: сочные травы были вытеснены грубыми.

Сокотрийские скотоводы вплоть до 90-х годов вели натуральное или полунатуральное хозяйство и продолжают в некоторой степени вести его сегодня. До 1967 г. оно совершенно не имело товарной направленности, будучи всецело ориентировано на удовлетворение потребностей самих скотоводов в продуктах питания и сырье для изготовления самой необходимой утвари.

Определяя среднюю продуктивность одной коровы в год 1365 л, Браун находил, что хозяевам оставалось 682 л молока. Из этого высококачественного молока можно было приготовить примерно 34 кг масла хами. С учетом цен того времени, даже при 25 кг хозяева могли выручить за масло около 9 динаров, а если прибавить возможную дополнительную выручку за продажу бычков, – то около 10 динаров в год (Brown, 1966: 15).

К 80-м годам цена хами, который оставался основным видом товарной продукции, возросла в несколько раз, так что сокотрийские скотоводы могли получить за аналогичное количество не 9, а по меньшей мере 25 динаров, а всего выручить – около 30. Но возросли потребности людей, стали более многолюдными семьи, а средняя численность поголовья скота, принадлежащего одной семье, не увеличилась, скорее наоборот. Подорожали товары, в которых теперь нуждались сокотрийцы. Традиционное женское платье стало обходиться как минимум в 17,5 динаров (около 25 долларов).

Гораздо шире стало применение овечьих и козьих шкур, из которых делались бурдюки и «ведра» для колодцев, хотя уже тогда их стали вытеснять пластмассовые и жестяные канистры.

На рынок в 1966 г. поступало мало мяса и совсем не поступало молоко. В 70—80-е годы положение не изменилось, если не считать сильного повышения цен на скот, что объяснялось резким возрастанием спроса на мясо в связи с появлением на Сокотре немалого числа служащих – выходцев с континента. Скот больше продавали на мясо в годы засухи, когда часть его все равно погибало. Цены при этом несколько снижались, но мне и в годы засухи не приходилось видеть, чтобы взрослая коза продавалась дешевле, чем за 7,5 динаров.

Фактически топленое масло хами оставалось единственным товарным продуктом скотоводческого хозяйства на Сокотре. Некоторую товарную ценность имели коровьи шкуры. Хотя и мелкие, они были умело сняты, хорошо выделаны и во времена Брауна стоили очень дешево – 4,5 шиллинга, или 0,225 динара за штуку. В тех условиях их могло быть вынесено на рынок не более 150 шт. Ко времени моих путешествий по острову цена коровьей шкуры возросла в 8—10 раз. Кстати, сами сокотрийцы коровью шкуру иногда используют как подстилку, но основное применение находит выделанная коровья кожа: из нее, в частности, плетут специальные приспособления для лазанья по пальме (см. главу шестую).

Одним из видов товарной продукции у скотоводов были тканные из овечьей и козьей шерсти одеяла, называемые по-арабски гиамля, samla, а по-сокотрийски хальхель, halhel, о которых будет рассказано в следующей главе. В 80-е годы ареал их производства сокращается, поскольку продавать их на рынке, как и сейчас, стало невыгодно: цены (определяемые, естественно, спросом) за последние годы на эти изделия остаются неизменными, а затраты труда велики. В 80-е годы они стоили от 1,5 до 7,5 динаров (последняя цена – за плотные белые одеяла с цветными нитями, т. е. самого высокого качества); на изготовление одного одеяла затрачивается не менее восьми суток. Правда, сравнительно с уровнем 1966 г. цены возросли, тогда эти изделия стоили 0,45—0,9 динара. Сегодня такие одеяла можно купить на Сокотре практически по бросовой цене – примерно за 3 тысячи реалов (не более 15 долларов).

Типичное хозяйство горской семьи Хагьхера в середине 60-х годов располагало примерно 32,5 гектара земли; из них более 22 га составляли пастбища, на которых хозяин держал десять коров и одного быка. Пять из коров были с телятами, каждая могла приносить хозяевам по 10 динаров в год, т. е. весь возможный доход от них не превышал 50 динаров. Иными словами, 1 гектар пастбища обеспечивал примерно 2,3 динара (сам хозяин этого не знал, равно как и не знал, сколько именно молока дадут коровы). В семье чаще всего было шесть человек. Если бы они питались продукцией, скажем, лишь двух коров в течение девяти месяцев, рассуждал британский наблюдатель, они сэкономили бы 30 динаров. В оставшиеся три месяца им нужно было ежедневно потреблять 1,8 кг зерна, на что они израсходовали бы 18 динаров; таким образом, в излишке оставалось лишь 12 динаров.

«Почти замкнутый цикл, – заключал Браун. – Прибавьте какое-нибудь одеяло или кусок материи на одежду, немного чая и сахара, и цикл замкнется. Небольшой излишек в течение года, на который, допустим, можно купить серебряное украшение, будет поглощен в плохой год. Так что бедуин Хагьхера, занимаясь только разведением крупного рогатого скота, способен лишь удовлетворить свои нужды».

В середине 80-х годов, как я подсчитал во время работы на острове, подобное хозяйство, с учетом выросших цен на продукцию животноводства, могло дать в год 150 динаров, а средняя семья стала более многолюдна: уже не шесть человек, а восемь-десять. Возросли цены и на другие продукты питания, изменились потребности бедуинов, поэтому излишек по-прежнему поглощался потреблением.

Но в той же семье в Хагьхере держали еще и коз (и, как мы видели, немного овец, которых, должно быть, стали разводить здесь лишь в 70-е годы, поскольку, если верить Брауну, раньше овец здесь не водилось). Среднесуточный надой с козы составлял около 1,2 л; из них половина шла козлятам, остальное потреблялось в хозяйстве. Хозяин стада коз в 80 голов, из которых половина были молочными, в середине 60-х годов мог рассчитывать на получение в год около 40 кг козьего масла ценой 6,5 шиллингов (0,325 динара) за 1 кг, т. е. имел возможность выручить 13 динаров. Хотя козлят мужского пола в хозяйствах и тогда, и впоследствии обычно забивали на мясо для семьи (так делают и сейчас), в случае необходимости их можно было продать по 6 шиллингов (1 динар равнялся 20 шиллингам) за голову, и если их 10 – то получить еще 3 динара. Если прибавить сюда возможную продажу шести взрослых животных по 1,5 динара за голову (всего 9 динаров), то общий доход от коз мог составить максимум 25 динаров. Таким образом, при упомянутой численности стада коза приносила доход в денежном измерении в среднем 6,25 шиллинга в год, и чем меньше стадо, тем меньше был доход с головы.

Таким образом, общий доход крупного хозяйства, в котором было 10 коров и 80 коз, составлял 75 динаров, из которых за вычетом всех необходимых затрат в обычный (не засушливый) год могло оставаться до 35 динаров чистого дохода.

Я попытался подсчитать доход хозяйства, с учетом цен на мелкий рогатый скот, в сезоны нашей полевой работы в середине 80-х годов. За 40 кг козьего масла (принимаем эту цифру, хотя для Хагьхера более типично стадо не в 80, а в 100 голов) хозяин выручил бы 40 динаров, за продажу 10 козлят – 50 динаров, за 6 взрослых животных – 60 динаров, т. е. всего 150 динаров. Итак, общий доход хагьхерского хозяйства того времени в денежном исчислении составлял 300 динаров, но за вычетом всех необходимых затрат (при существовавшем уровне цен и потребностей) семья могла получить от 50 до 100 динаров чистого дохода. Это делало хозяйство очень устойчивым, но не давало оснований для вывода об изменении его направленности или доходности.

Здесь было рассмотрено наиболее состоятельное и прибыльное на то время хозяйство. Большая же часть семей находилась тогда в гораздо худшем положении, а некоторые бедуины были едва способны за счет своего хозяйства удовлетворять самые минимальные потребности в продуктах питания. Именно это и побуждало их искать альтернативные источники существования.

Как уже говорилось, в настоящее время Сокотра переживает огромные изменения в своей экономической, социальной и культурной жизни, которые затрагивают и скотоводство, и уклад жизни скотоводческих племен. В развитие острова вкладываются большие средства. Построено много дорог, становится все больше автомобилей, налажено регулярное снабжение населения продовольствием, ведется масштабное строительство домов из камня с применением цементного раствора, современной техники. Города и крупные поселки снабжаются электричеством, водой. Введены в строй холодильные установки для рыбы. Прорываются новые колодцы; безводные районы снабжаются питьевой водой, развозимой в цистернах; на существующих колодцах ставится все больше насосов, в некоторые селения вода подается по трубам; колодцы делаются крытыми. Построен аэропорт, куда ежедневно совершают рейсы самолеты с континента, построены причалы для судов. Дети скотоводов учатся в школах и в университете, семьи имеют возможность лечиться у врачей. На острове работают представительства международных организаций, осуществляющих проекты развития острова с учетом необходимости сохранения хрупкой природной среды. Сокотра стала объектом внимания европейских туристов, а также американских военных.

Многие сокотрийцы выезжают на заработки в арабские страны Залива или в различные провинции Йемена. Для других основной источник существования – государственная служба. В результате улучшения условий жизни сокотрийцев и создания системы здравоохранения снизилась смертность; в семье становится больше детей. Многие семьи скотоводов, не желая дробить собственность, сохраняют единое хозяйство. В патриархальных семьях, например, один сын остается дома, продолжая дело отца, другой идет на государственную службу, поступает учиться или эмигрирует. При этом сохраняются экономические связи между ними, они оказывают друг другу помощь, так что жалованье одного фактически делится на всех, так же как масло, мясо и финики, произведенные другим.

Вместе с тем намечаемое экономическое развитие пока не подкреплено расчетами безопасных норм изъятия ресурсов из существующей природной системы. Новое активное и одностороннее вмешательство в хрупкую экологию острова может привести через несколько лет к подрыву его биологических ресурсов. Особенно быстро это может произойти, если будут превышены разумные нормы лова рыбы, выпаса скота, рубки деревьев и кустарников и даже при избыточном, бесконтрольном строительстве дорог, чрезмерной автомобилизации, дальнейшем загрязнении природы мусором (особенно – упаковочными материалами), который пока никак не утилизируется. Опасным для природной и социальной среды может стать и чрезмерное развитие туризма.

Наша экспедиция первой выдвинула идею объявления острова природным заповедником с тем, чтобы сохранить наиболее ценные ландшафты Сокотры как неповторимого, уникального природного комплекса. Остается надеяться, что необходимость сохранения неповторимой природной среды, а также условий для продолжения традиционной хозяйственной деятельности сокотрийских пастухов не будет принесена в жертву потребностям развития острова и модернизации – между этими задачами может быть установлен гармоничный баланс.

Глава шестая
Материальная культура

Материальная культура различных групп сокотрийцев во многом зависит от типов и видов их хозяйственно-экономической деятельности, а также от того, в каком районе и в какой природно-климатической зоне они обитают. Основным объектом исследования я избрал скотоводческие племена Сокотры, хозяйство которых было направлено почти полностью (и во многом остается таковым и сегодня) на удовлетворение потребностей самих производителей в продуктах питания и предметах первой необходимости. Оно было комплексным: разведение скота при многостороннем использовании домашних животных (молока, мяса, шерсти, костей, кожи) в сочетании с паль-моводством, а иногда и овощеводством и даже рыболовством (смешанный тип хозяйства). Параллельно с исследованием собственно экономической стороны жизни сокотрийцев, задачей было собрать как можно больше относящихся к ней терминов.

Общая характеристика

1. Система названий и мечения домашнего скота

О значении животноводства для сокотрийцев свидетельствует обширная, разветвленная система названий домашнего скота. Помимо общевидовых названий животных (o’oz, коза, te’e, овца, illihe, корова и др.) существуют наименования, образуемые по трем признакам: масти, породе и каким-либо особенностям конституции. Встречаются и названия, которые в современном языке ничего не означают, а выступают как имена собственные. В результате обилия названий хозяин стада обычно дает каждому животному, кроме овец, свое имя, даже если стадо насчитывает более сотни голов.

Наиболее обширна система названий скота (в основном, коз) по масти. Вот некоторые из них:

ḥagwuhe – черный

ḥāhar – черный

ḷib’hon – белый (крупный рогатый скот)

rakšeš – пятнистый

‘āfer – рыжий, красный

dirkek – пятнистый

ḥalhel – коричневый с белым

žid’ǝher – светло-коричневый

ḥabded – пестрый: черный с белым

šaẑriher – кирпичный, рыжий (не применительно к животному – зеленый)

ḥabšeš – то же

qarqaher – рыжий или пятнистый (темный с белым)

ṣa‘beb – кремовый, бежевый, желтоватый (о человеке – смуглый)

(di)ḥabir – (животное) любого цвета с белыми пятнами

‘abdhar – коричневый с пятнами

Примером названий, образующихся в зависимости от особенностей породы животного, в том числе формы ушей, могут служить следующие слова:

ṣamoye – овца с короткими скрученными ушами

semaḥ (или sema‘) – баран с короткими ушами

fīded – безрогий

refrit – коза с длинными ушами (в Западном районе ее называют sa‘lehel)

kek’āna – молодая коза с ушами среднего размера

tāye – коза с маленькими ушами

towha – маленькая козочка с маленькими ушами

qaš’ehe – коза с ушами среднего размера (в Западном районе – kaktš’ehe)

la‘šiš – овца, почти не имеющая ушей

simi‘i – овца с очень маленькими ушами

sowma‘y – детеныш последней

kiš’ehe – коза с белой нижней частью уха

коза, не достигшая зрелости или не в период лактации, называется харшиш (ḥaršiš), а коза без молока (т. е. примерно синоним предыдущего слова) – кашлехель (kašlehel). коза, откликающаяся на зов, называется махгага хишара (maḥgaga hišāra), а приходящая на зов – ри’ими (ri’īmi).

С особенностями конституции связано название mikbaz (см. подробно: Наумкин, Порхомовский, 1981: 14–15).

Существует система сокотрийских наименований ягнят и козлят в зависимости от их возраста. Нами отмечено четыре подобных названия:

‘ īfif – в возрасте до одного месяца

sēred – в возрасте от одного до двух-трех месяцев

’eẑyah – в возрасте от трех месяцев до года

tsa’aḥ – годовалый

То же можно сказать и относительно телят:

šāṭer – годовалый

folhi – старше года

Есть и такие названия:

mal‘ez – очень маленький, слабый детеныш

la‘ab – детеныш, которому позволяется сосать мать в любое время

Наличие разнообразных названий, относящихся к одному виду домашних животных, объясняется, прежде всего, потребностью владельцев различать их, что особенно важно при свободной пастьбе на острове. Этой же цели служит система, по которой каждую особь метят особым образом. Общее название меток – ‘алм. Мелкому рогатому скоту их делают на ушах. Существует несколько видов меток. Один из них – надрезы в форме прямых линий под углом к кромке уха, которые называются ребекхон (rebekhon, ед.ч. rebek, отмечен также вариант ribyak), или махозхель (mahozhel); их может быть одна, две или три, расположенные параллельно. Такой надрез еще называют гиа-хан (sahan). Если надрезы очень короткие, – метка именуется махзийфо (mahziyfo, мн.ч. ma‘özif). Другой вид, вертикальный, называется гиатф (satf). Еще один вариант – когда из верхней части уха как бы выщипывается маленьким полукругом часть его края; такая метка – гиатла (satla), если она расположена ровно посередине, и гиатла мигатенефо (satla mistenefo) – если смещена в сторону. Есть метка, когда с верхней части уха по ровной линии отрезается кусочек, это мигрихим (migrihim), или гиатла мигромо (satla migrömo). Когда кусочек кромки уха выщипывается сбоку, – это накас (naqas). Бывает метка в виде дырки в ухе – хальта (halta), причем ухо не прокалывают, иначе дырка зарастет, а вырезают из него кусочек, сложив ухо. Встречаются немеченые козы, те, которые не уходят далеко от дома – хисаре (hisareh, мн.ч. hisareheten), или мальхе (malhex, мн.ч. malheten).

Верблюдов и ослов горцы клеймят на шее, плече или бедре. Местные жители говорят, что раньше клеймили и коров, однако теперь клейменые коровы не встречаются. Некоторые из этих клейм зафиксировал Теодор Бент, полагавший, что они напоминают знаки древней южноаравийской письменности, хотя сходство весьма отдаленное. Есть несколько видов клеймения. Одно клеймо – марика, оно по форме напоминает каплю. Клеймо в виде точки называется маркяз, или вахта,, в виде одной вертикальной черты махтар (mahtar) или двух – махтарайНу в виде креста – саувак, в форме перекрещивающихся линий – макасс (maqass), потому что действительно напоминает ножницы. Существуют метки в виде букв – даль, нун и лам-мим.

2. Содержание скота

Как уже упоминалось в предыдущей главе, сокотрийцы в течение дня свободно содержат мелкий рогатый скот, запирая животных в загон лишь в случае особой нужды. О связанных с этим особых производственных операциях пастухов говорят следующие скотоводческие термины:

r-s – собирать животных вместе

’-r-z – отделять детенышей от взрослых животных

‘-r-r – запирать животных в загоне

Главная забота пастуха – вовремя подоить животных. Это особенно важно в условиях острова, где животное может поранить переполненное вымя об острые камни или колючки и погибнуть. Горцы регулируют воспроизводство потомства и вскармливание ягнят и козлят, применяя различные примитивные, но эффективные приспособления. Одно из них – своего рода контрацептив для самцов, представляющий собой доску из коровьей кожи (илл. 1), которую привязывают к нижней части живота. Это приспособление называется qa-rsa. Другое устройство предназначено для того, чтобы сохранять молоко, не давая ягнятам и козлятам сосать мать в неположенное время. Это – палочка, изготовляемая из дерева митерер и вставляемая детенышу животного в рот наподобие удила. Палочка скаф (skaf) крепится двумя повязками из шерстяной нити (sirher), которые завязываются сзади головы.

Когда животное приносит потомство, главная забота пастуха – уберечь его от гибели: детеныш может заблудиться, разбиться, упав сверху на камни, стать добычей хищников. Как уже говорилось, диких хищников на острове нет, но водятся одичавшие домашние кошки, которые нападают на ягнят и козлят, а также вороны, которые могут сначала выклевать им глаза, а потом умертвить.

Илл. 1. Приспособление для лазанья по пальмам (в районе Хадибо) и «контрацептив» для козла

Илл. 2. Каменная поилка для молодняка

Для того чтобы сохранить молодняк, строят специальные убежища из камней хор (hor), в которые его на время запирают. Похожие укрытия делают для овец и коз, готовящихся принести потомство. Из камня изготовляют и поилки для мелкого рогатого скота, именуемые макоо (maqo‘o) (илл. 2). Загоны, в которых содержат животных, называются димижхер (di mizher).

Из ягнят и козлят мужского пола, которых обычно режут для потребления, в стаде оставляют минимум. Пастухи особенно стараются выкормить наиболее сильных и жизнеспособных самок, чтобы они выросли крупными и жирными, способными давать много молока, а в случае необходимости могли бы дать и добротное мясо. Для этого принято подкладывать новорожденную самочку сначала не к матери, а к другой овце (или козе), у которой одновременно с ней родился детеныш мужского пола; его сразу же режут, мать признает чужого детеныша своим, и он сосет обеих. Эта процедура имеет специальный термин – bē‘e (вскармливать у двух матерей).

С коровами у пастухов больше забот. Приведем рассказ одного горца из Хагьхера, хорошо иллюстрирующий жизнь пастуха:

«Вспомнил я тот год, когда мы кочевали. В такое время, как сейчас, дото (d-oto), дождило. И зимой тоже в тот год дождило. Коровы тогда уже были покрыты. Две коровы были покрыты: Чернуха и Рыжуха – обе. Пошли мы на откочевку как раз тогда, когда зачали коровы. Весна была, потом сменилась она жарким сезоном, наступила засуха. Собирали мы для коров листья деревьев, драли луб с пальм, давали им. Так все время приходилось нам листья искать. Дождались мы времени, когда кончился зной. Начался холодный сезон sereb. Разрешились от бремени обе коровы, принесли каждая по телке: одна – пеструю – черную с белым пятном, другая – коричневую. Какая же родила пеструю? Пеструю родила Чернуха, а коричневую – Рыжуха. Поймали мы здесь, в Мсёухере, этих двух коров. Пошли мы с дедом Туманом доить коров, а они паслись, как хотели, до самого утра. А телочки играли там, где мы доили.

Так и заведено – телкам играть, коровам – пастись. Потом как-то в один день одна корова приходит в полдень на дойку, а другая не приходит. Думаем: сглазили, видно, эту корову. Чтобы не устать от них, не пошли мы к ним в полдень в дальнее место: ждали их.

А теперь надо было искать корову там, где они паслись. Надо было искать в пещерах, где она могла спрятаться, да подоить ее».

Горцы занимаются также бортничеством. Найдя дупло с пчелами, они выкуривают их и собирают мед, который идет на продажу. Ценится он весьма высоко.

3. Молочные и мясные продукты

Главный продукт хозяйства скотоводов – молоко (shaf). Молоко, которое сразу идет из вымени козы с началом дойки, «первое», имеет свое название – шхаф д-бекхалб (shaf d-bekhalb), затем идет «второе» молоко, которое называется шекер (seker), а такое же молоко от коровы – ‘арьез (‘aryez). Парное молоко называется шхаф мэкбаз (makbaz), его иногда пьют, но в основном кипятят и пьют кипяченым. Пена на молоке называется кибибо, а сливки, образующиеся на поверхности молока после того, как оно постоит, – этлифо.

Молоко, полученное от нескольких доек, сливают в гизхер мишхалиб (gizher mišḥaḷib) – большой бурдюк. Члены семьи, занимающиеся дойкой животных, приносят из махлиба (места, где доят коров) и мижхеров (места, где доят коз и овец) маленькие бурдюки; в них там же, на месте, сливают молоко из горшочков, в которые доят. Если молоко предназначается для питья, его обычно кипятят. Горцы называют кипяченое молоко мигихим (mišḥim), а жители прибрежных районов – лябан (laban, араб, молоко). Некипяченое молоко вечерней дойки, простоявшее ночь, к утру становится немного подкисшим; его обычно пьют на завтрак. И для этого продукта существует особое название – маатылихим (ma‘tilihim).

Молоко, предназначенное для приготовления сливочного масла, масла хами и других молочных продуктов, заливают в бурдюк, в котором обычно сбивают qas‘er – сливочное масло. В это молоко кладут немного закваски, которую приготовляют из хэлоб (helob) – пахты. Для того чтобы получилась закваска, пахту держат сутки, и она становится очень кислой, получая название микбир (mikbir). Молоко заквашивают в доме, накрыв шерстяным одеялом, несколько часов: полученное от нескольких доек вчерашнего дня – с утра до полудня; полученное от вчерашней вечерней и сегодняшней утренней дойки – с полудня до вечера. Чтобы проверить, готово ли молоко для сбивания, у бурдюка развязывают узкое отверстие (hanzeher) и всовывают внутрь два пальца. Если на них есть слой сметаны (libeke), – значит, можно сбивать.

Бурдюк надувают через маленькое отверстие, чтобы в нем был воздух, без которого молоко не будет сбиваться в масло. Затем его подвешивают на веревке (memimo) на сук дерева и начинают трясти. Трясут примерно два-три часа. Чтобы проверить, можно ли заканчивать процедуру, развязывают отверстие и заглядывают внутрь: если в жидкости, как говорят сокотрийцы, плавает много белых хлопьев (ser), значит, масло готово, если же хлопьев нет или их недостаточно, операцию продолжают.