Текст книги "Острова архипелага Сокотра (экспедиции 1974-2010 гг.)"

Разумеется, типологическое исследование на основе данных только первого восходящего поколения и только по двум группам параметров ограниченно и требует дальнейшей работы по всей системе терминов родства. Тем не менее, даже такой анализ позволяет не только выделить некоторые типологические характеристики отдельных языков и групп близкородственных языков, но и дать некоторое представление о ситуации в семито-хамитском ареале в целом[29]29
  Полевые исследования на Сокотре в области системы родства были продолжены На-умкиным и Порхомовским в 2001 г. в соответствии с научной программой университета г. Майнца (SFB 295 “Kulturelle und sprachliche Kontakte: Prozesse des Wandels in historischen Spannungsfeldern Nordostafrikas/Westasiens”. J. Gutenberg-Universität, Mainz), руководители программы – M. Кропп и В. Бизанг.


[Закрыть].

Особая роль женщины

Итак, в 70—80-х годах XX века для сокотрийского общества были характерны активная социальная роль и большая степень свободы женщины. У этого явления, безусловно, есть глубокие исторические корни. В мои задачи здесь не входит рассмотрение сложных теоретических вопросов, связанных с проблемой так называемых «матрилинейных обществ» или их пережитков в современном мире, хотя сокотрийское общество того времени в духе эволюционизма было принято рассматривать именно в таком ключе. Для того чтобы понять остроту споров, ведущихся по этой проблеме, достаточно ознакомиться с некоторыми специальными исследованиями, в частности, интересной работой А. В. Коротаева. Для иллюстрации приведу лишь одну цитату из нее: «В целом выяснилось, что матрилинейные общества встречаются достаточно редко… Нельзя сказать, что здесь вообще не наблюдается никакой закономерности. Но закономерность эта прямо противоположна той, что постулировалась эволюционистами-классиками – для архаических обществ чем более общество развито, чем оно сложнее, тем более (а не менее) вероятно, что оно будет матрилинейным» (Коротаев, 2003: 22). Моя задача – обобщить и проанализировать материал, который удалось собрать и который ранее был в основном неизвестен науке.

Назову одно важное для понимания социальной природы сокотрийского общества и системы семейно-брачных отношений у сокотрийцев явление, пока еще не получившее удовлетворительного объяснения. Речь идет о широко распространенном в прошлом и не забытом по сей день обычае отдавать маленьких детей на выкармливание и воспитание до определенного возраста (чаще всего до 7–8 лет) в чужие семьи, причем всегда в бедуинские.

Этот обычай был упомянут некоторыми из путешественников, посетивших Сокотру. По их замечаниям, сделанным иногда вскользь, и по сообщениям информантов, можно было предположить, что отдавали детей всегда только жители прибрежных районов (причем крупных населенных пунктов), давно ведущие оседлый образ жизни. Однако, по нашим наблюдениям, случалось, что одна бедуинская семья отдавала ребенка в другую бедуинскую семью (илл. 4), причем без каких-либо видимых причин. Не могли привести убедительные доводы в необходимости такого поведения и сами сокотрийцы, отдававшие на воспитание ребенка, в том числе и те, кто это делал. Приводимые ими объяснения явно придумывались с ходу.

Илл. 4. Ребенок в люльке

Передо мной встала задача попытаться по мере возможности выявить степень распространенности этого обычая, его географию, направления передачи детей и его подлинные мотивы. Проведенные опросы показали, что в то время этот обычай, видимо, практиковало не более 5—10 % семейств, но в прошлом – гораздо больше, о чем свидетельствовало сопоставление данных по различным возрастным группам. Число случаев передачи детей на кормление и воспитание в другие семьи обнаружило устойчивую тенденцию к снижению. Недостаточно репрезентативный охват населения опросами не позволял сделать вывод о географии этого обычая.

В то же время даже небольшая выборка давала возможность судить о том, что семьи-реципиенты не связаны с родом отца, а в тех случаях, когда отец и мать ребенка принадлежали к разным племенам, они относились к племенам или родам, стоявшим ближе к матери. Это позволило сделать предположение, которое выглядело правдоподобным на фоне известных фактов, говоривших в пользу существования пережитков приоритета материнского рода. Не может ли рассматриваемый обычай интерпретироваться как реликт (естественно, в сильно трансформированной форме) авункулокальности брака, когда дети жены, поселившейся в доме мужа, переходили в ее семью? В конечном счете в такой интерпретации это явление вписывается в общую картину сокотрийских брачно-семейных отношений с сохранившимся влиянием материнско-родового права и относительной самостоятельностью женщины.

Это соответствовало аравийской традиции вообще, исследованной в одной из работ бельгийского сабеиста Ж. Рикманса: «Помимо общего наблюдения, что некоторые названия подразделений племен повторяют названия органов женского тела, например: batn [чрево] или rahim [детородный орган], имеется много других черт, которые обычно принято связывать с системой матрилинейного родства или ее рудиментами. Среди главных черт: использование матронимов вместо патронимов; роль дяди со стороны матери; взаимно свободный выбор партнера в браке; большая социальная и сексуальная свобода женщины в браке; локация пары молодоженов с семьей жены (матрилокально или уксорилокально) и, наконец, полиандрия» (Ryck-mans, 1983: 3).

Нетрудно заметить, что некоторые из названных выше черт в той или иной мере обнаруживались в уже сильно изменившейся к настоящему времени традиционной сокотрийской системе семейно-брачных отношений.

Например, хотя ни один из сокотрийских родов непосредственно не возводил себя к женщине-прародительнице, однако в племенных преданиях мы обнаруживаем немало следов матрилинейного родства. Явной реминисценцией такого родства представляется, например, легенда о франкской женщине, давшей якобы начало племени кешн (см. главу девятую).

О рудиментарной роли дяди по матери говорят некоторые названные в главе факты, например то, что брак с дочерью брата матери по частоте следует за браком с дочерью брата отца.

Из названных черт особенно заметной была характерная для сокотрийского общества в недавнем прошлом социальная и сексуальная свобода женщины. Конечно, нельзя утверждать, что выбор партнера в браке был взаимно свободным, так как по внешним признакам правом выбора вроде бы обладал лишь жених, но на практике девушка почти никогда не выходила замуж против своей воли, а иногда и сама выбирала себе жениха.

Что касается совместного проживания супругов с семьей жены, то, как уже говорилось, оно наблюдалось крайне редко. Полиандрии не было, но было узаконенное адатом право женщины многократно вступать в брак (при этом она не теряла хорошей репутации).

По данным некоторых информантов, сокотрийская женщина в те времена будто бы не только могла позволить себе вступить во внебрачную связь с мужчинами, но зачастую даже выступить инициатором подобной связи.

Показательно, что Ж. Рикмане, рассматривая случаи передачи имущества по наследству от женщины к женщине в доисламской Аравии, отмечает, что именно с этим связан обычай tarh, или rifd, распространенный в Йемене, а также соответствующий обычай сокотрийцев (со ссылкой на работу: Наумкин, Порхомовский, 1981). Он пишет, что это «вид ссуды, которая дается родителями невесты, с тем чтобы она была возвращена во время свадьбы дочери той, кто ссужает деньги» (Ryckmans, 1983: 11–12). Можно добавить, что в том же русле допустимо толкование раздельной собственности мужа и жены в сокотрийской семье, а также раздельной передачи собственности в наследство детям.

Свобода женщины в какой-то мере проявляется и в семейном разделении труда, где за сокотрийкой, во всяком случае, в некоторых районах, закреплены «чисто мужские» виды деятельности. Для сравнения заметим, что эта черта еще более ярко выражена у махрийцев, где мужчина иногда ходит за водой, за хворостом и даже стирает белье и готовит обед. Поэтому некоторые махрийцы предпочитают жениться на сокотрийках, которые родственны им, но не так независимы, как махрийки.

В заключение подчеркну, что брачные отношения сокотрийцев говорят об устойчивой патриархальности этого общества, ведущей роли мужчины и отцовского рода. Однако в системе этих отношений в реликтовой форме прощупываются следы такой восходящей к древности социальной организации, в которой женщина и материнский род играли роль более важную, чем на последующих этапах истории сокотрийского общества.

Глава восьмая СОКОТРИЙСКАЯ СЕМbЯ

Выявить особенности семейной организации сокотрийцев, основные типы семьи и направление их эволюции представляло собой трудную задачу – автор был ограничен рамками собранного в середине 80-х годов материала. Рассматривая вопросы типологической характеристики сокотрийской семьи, я в целом исходил из концепций, разработанных российскими учеными. Ввиду конкретной цели данного исследования оно не касается проблем типологии семьи, многие из которых пока еще не нашли окончательного, всеми принятого решения.

Простая семья

Простая, или малая, семья – тип, менее распространенный на Сокотре, чем семья сложная. По данным обследования, из 237 семей лишь 101, или 42,6 %, относились к простому типу, а в прошлом, судя по рассказам сокотрийцев, их было еще меньше.

В простой сокотрийской семье выделяются два подтипа: 1) малая моногамная и 2) малая полигамная. Первый подтип, на наш взгляд, целесообразно разбить на следующие варианты (исходя из трех признаков – наличия детей, происхождения детей и полноты семьи): а) супруги без детей; б) супруги с общими детьми; в) супруги с общими детьми и с детьми мужа от другого брака; г) супруги с общими детьми и детьми жены от другого брака; д) супруги с общими детьми и детьми мужа и жены от других браков; е) отец с детьми; ж) мать с детьми.

Простая семья могла образоваться при отделении женившегося сына (или женитьбе уже отделившегося, хотя даже молодые люди, перебравшиеся, например, из внутренних, бедуинских районов в Хадибо, чаще всего, несмотря на раздельное проживание, оставались членами большой семьи). Отделялись они очень редко, о чем уже можно было судить по данным о локальности брака: в них случаи перемены места проживания не преобладали. Простая семья возникает и при повторном браке мужчины, оставившего прежнюю семью, или вдовца. Были отмечены и случаи образования простой семьи в результате женитьбы на сокотрийке выходца с континента, поселившегося на Сокотре постоянно или временно (некоторые лица, по давней традиции, рассматривали такой брак как временный и перед отъездом с острова разводились; например, среди рассмотренных в работе случаев – брак сокотрийки с аденцем, продолжавшийся всего три месяца).

Среди моих информантов было довольно много людей, ушедших от традиционного образа жизни, традиционного хозяйства, оторвавшихся от сложной семьи, поэтому можно было бы ожидать, что процент простых семей окажется выше среднего показателя.

Однако в действительности простых семей даже меньше того числа, которое можно вывести из данных опроса. Рассмотрим различные варианты простых семей на Сокотре, согласно опросам 1983–1986 гг.

Браки без детей (вариант а) встречались редко – всего 7,6 % общего числа семей и 17,8 % всех зафиксированных простых семей. Поскольку на острове не было контроля за рождаемостью, супружество молодых людей без детей не могло долго продолжаться, однако из-за все еще высокой детской смертности некоторые молодые пары оставались бездетными в течение нескольких лет. До 1970-х годов детская смертность была ужасающе высокой и нами в расчет не принимается, но и по данным 1970–1980 гг., случалось, когда в семье один за другим умирали пять-шесть детей. Приведем примеры.

Хамис Убейд Али, 55 лет, рыбак из селения Сук на северном побережье, из мувалладов, жил вдвоем с женой – все их пятеро детей умерли в младенческом возрасте от болезней.

Саид Салем Али, 32 лет, шофер из селения Хальми (Южная прибрежная равнина). Был женат на родственнице, у них родилось двое детей, которые умерли в младенческом возрасте от болезней. Жена жила в Хальми, он работал в Хадибо и лишь изредка навещал ее.

Встречались и молодые бездетные семьи.

Мусаллям Сидун Пух, 25 лет, скотовод из селения Кабхетен (западная часть северного побережья), был женат, детей нет.

С другой стороны, некоторые сокотрийские женщины, несмотря на раннее старение, довольно долго сохраняют способность к деторождению, и поэтому в повторных браках дети рождались и у женщин, находившихся уже на пределе фертильного возраста.

Супруги со своими детьми – наиболее частый вариант моногамного подтипа простой семьи (47,5 %; от общего числа семей – 20,3 %). Такая семья появляется либо в результате развития первого варианта (а), либо вследствие распада сложной семьи.

Рассмотрев примеры этого варианта, обратим внимание на причины, приведшие к отпочкованию молодой четы.

Абдалла Салем Али, 37 лет, рыбак и скотовод из селения Хальми (Южная прибрежная равнина). У него четыре брата, в том числе два единокровных (до заключения брака с его матерью отец был женат, потом развелся). Абдалла женат, у него трое детей (еще трое умерли). После смерти отца он отделился, получив свою долю наследства (несколько пальм, трех верблюдов, коз и овец), купил себе лодку и сам рыбачил.

Али Мубарак Хами, 50 лет, рыбак и пальмовод из Сука (Северное побережье). Шестеро детей: четыре сына и две дочери. Дочери вышли замуж и ушли жить к мужьям. Сыновья женились и отделились, построив себе дома из камня; таким образом образовались четыре моногамные семьи с отдельным проживанием.

У этой семьи было мало имущества – лишь несколько пальм и несколько коз, т. е. не было стимула для сохранения единства.

Саид Сулейман Абдалла, 32 лет, рабочий-строитель в Западном районе, из племени замдед. Он разделился с братом, так как в родных местах у них почти ничего не было (он и при опросе владел лишь пятью козами), стал жить отдельно. Имел троих сыновей и трех дочерей добрачного возраста. Выезжал на три года на заработки в ОАЭ. На паях с другими рабочими владел грузовиком для перевозки камней. Дом построил себе сам.

В этом примере к распаду единой семьи привели бедность хозяйства, отсутствие собственности. Выезд информанта на заработки в ОАЭ привел к его отрыву от традиционного уклада жизни. В то же время показательно, что семейно-родовые традиции взаимопомощи и сотрудничества перенесены здесь на другой коллектив, который ведет себя как коллектив родственников, не будучи таковым. Грузовик был куплен эмигрантами, соседями Саида, долгое время работавшими в странах Залива, и передан во владение Саиду и его друзьям с условием, что часть заработанных на нем средств они будут отдавать живущим на Сокотре родственникам этих эмигрантов.

Простая семья, которая появляется в результате отделения молодой пары от родителей и разрастается затем благодаря рождению детей, дает начало образованию сложной семьи. Она, в свою очередь, после смерти главы, патриарха, может превратиться в братскую семью, из которой в следующем поколении выделятся сыновья, вступающие в брак и вновь создающие малые моногамные семьи (илл. 1,2). Таким образом, и первый и второй варианты (а и б) этого подтипа (которые могут быть и двумя этапами его развития) входили в единый жизненный цикл сокотрийской семьи.

Илл. 1. Ныне покойный друг и помощник автора шейх Амер Ахмед Да‘рьхи (фото 1974 г.)

Илл. 2. Шейх Амер с соплеменниками (фото 1974 г.)

Чета с общими детьми и детьми мужа от первого брака образует вариант в, который из-за широко распространенных разводов и повторных браков встречался, хотя и гораздо реже, чем другая разновидность – вариант г – брачная чета с общими детьми и детьми жены от прежнего брака. Дело в том, что после развода – главной предпосылки образования этих вариантов малого моногамного подтипа – дети чаще оставались с матерью. Другая предпосылка – смерть одного из супругов – давала меньшее число подобных семей, но именно в случае смерти жены и появлялся такой вариант, как супружеская пара с детьми мужа от другого брака. Во время нашей поездки в Ноугед в одном из селений после родов умерла молодая женщина – мать пятерых детей. Родственники пояснили нам, что дети останутся с отцом, который постарается поскорее привести в дом новую жену.

Я различаю два варианта, поскольку эти две разные ситуации неодинаково сказываются на дальнейшей судьбе семьи. Дети от прежнего брака отца, живущие в его новой семье, пользуются теми же правами, что и его дети от нового брака, т. е. получают равные с ними доли наследства, что способствует их объединению, и в данном случае, скорее всего, возобладает тенденция к сохранению единства хозяйства и единства семьи (хотя единокровные братья, естественно, и не так близки друг другу, как родные).

Что же касается детей жены от прежнего брака, то они не могут претендовать на наследство отчима и тяготеют к родному отцу, часть собственности которого после его смерти обязательно перейдет к ним. Поэтому их отделение от общего очага в будущем фактически предопределено: братская семья лишь в редких случаях образуется из единоутробных братьев, хотя их родственная близость велика. Рассматриваемые два варианта составляли соответственно 6,0 и 5,8 % всех простых семей.

В семье с общими детьми супругов и их детьми от других браков (д), составляющей 5,8 % всех простых семей, заложены обе тенденции: и к развитию ее в сложную, и к образованию на ее базе новых простых семей.

В таких семьях тенденцию к отделению проявляют дети отца и матери от прежних браков. Если же в семье есть несколько братьев, рожденных от последней жены отца (с которой он жил перед смертью), то они, бывает, не делятся, а образуют братскую семью даже в случае отделения единокровных (и, естественно, единоутробных) братьев. Приведем пример.

Яхья Салем Али, 20 лет, рыбак и скотовод из селения Хальми (Южная прибрежная равнина), имел пятерых братьев: троих единокровных (от первого брака отца, до его женитьбы на матери), одного единоутробного (от первого брака матери) и одного родного.

Илл. 3. Бедуинка из племени дарьхо (фото 1974 г.)

Ранее Яхья был женат на двоюродной тете (дочери дяди матери) из Восточного района, развелся, жена забрала принадлежавшее ей имущество и вернулась к себе. В семье после смерти родителей Яхья и его родной брат остались в отчем доме, единоутробный брат получил долю наследства от своего отца и отделился, трое единокровных забрали каждый свою долю и также отделились. Яхья с братом совместно владел лодкой, 25 головами овец (их было больше, но многие погибли от бескормицы) и пальмами.

Возвращение овдовевшей или разведенной дочери с детьми или без детей в отцовскую семью было явлением довольно типичным. Иногда овдовевшая или разведенная сестра возвращалась в братскую семью (особенно в том случае, если жива была мать).

Разведенной сестре в семье приходилось много работать. Во время посещения селения Залекено в Западном районе я побывал в пещере скотовода Ахмеда Гамута Агмхи (из племени агмхо), 56 лет. Первая жена Ахмеда умерла, оставив сына и пятерых дочерей. Ахмед снова женился, у него маленький сын. Старший сын был на военной службе, четыре дочери жили у мужей, пятая разошлась и вернулась домой с маленьким ребенком. Она вместе с другими женщинами семьи ткала одеяла из шерсти (во владении семьи было 70 коз и 10 овец) и, кроме того, работала портнихой на собственной швейной машинке – брала заказы на пошив платьев.

Доля двух последних вариантов, представляющих собой неполные семьи, т. е. отец с детьми или мать с детьми (ей ж), в общем числе простых семей составляет соответственно 2,0 и 5,8 %. Этот небольшой процент объяснялся легкостью вступления в брак, существовавшей на острове в то время, и хозяйственной необходимостью расширения неполной семьи до полной.

Второй подтип простой семьи – малая полигамная (илл. 3). В главе седьмой уже говорилось о том, что полигамных семей на Сокотре насчитывалось немного, а в колониальном прошлом их было несколько больше. Нами было обследовано лишь десять таких семей (т. е. 10 % от всех простых). Пять из них включали мужа и двух жен с детьми, четыре – мужа и трех жен с детьми; одна – состояла из мужа и четырех жен с детьми. В этих семьях в целом больше, чем в моногамной семье, давали о себе знать центробежные тенденции, что объяснялось не столько спецификой взаимоотношений между братьями от разных жен, сколько чрезмерной величиной семьи.

Ахмед Иса Амер, скотовод из Восточного района, имел трех жен, одну дочь от первой и трех сыновей от третьей жены. В хозяйстве – четыре коровы, много коз, овец, пальм, три осла. Он, как и его братья, отделился от отцовской семьи по достижении зрелости.

Взрослые сыновья (как женатые, так и холостые) в такой полигамной семье отделялись чаще, чем в средней простой.

Рассмотрим обстоятельства, сопутствующие процессу отделения сыновей и образования простой семьи.

Раздел семьи становится целесообразным в трех случаях, обусловленных экономической необходимостью: 1) собственность семьи уменьшается и не может обеспечить потребности всех ее членов; 2) семья разрастается настолько, что ее собственности уже недостаточно; 3) величина семьи уже превышает оптимально необходимый для ведения хозяйства размер.

В первом случае раздел происходит во время засухи, бескормицы, эпизоотии и т. п. Семья уже не в состоянии прокормить себя, и часть ее членов вынуждены покидать хозяйство и искать работу на стороне, наниматься куда-либо или уезжать с острова на заработки. Это не обязательно приводит к окончательному разделу семьи, но нарушает ее единство и провоцирует ее членение. В то же время именно в этих обстоятельствах и проявляется семейная солидарность: те, кто уехал, никогда не порывают с семьей связи, а в большинстве случаев уехавшие члены семьи (в зависимости от их семейного статуса) не стремятся к экономической самостоятельности.

Второй случай характерен для малоимущих семей. Когда семья без достатка увеличивается (женитьба сыновей, рождение детей, возвращение под родительский кров разведенных женщин с детьми или без таковых, переход на жительство престарелых родственников или малолетних детей родственников, нуждающихся в опеке), она также не может удовлетворить потребности всех ее членов за счет хозяйства. Выход из этого положения – тот же, что и в первой ситуации.

Третий случай предопределен естественными пределами роста самого хозяйства и числа работающих в нем, а также размерами традиционного сокотрийского жилища. По нашим наблюдениям, семьи с числом членов более 30 делились независимо от степени родства образующих их людей и размеров собственности. Даже богатая семья (владевшая, например, стадом в несколько десятков коров или в несколько сот голов мелкого рогатого скота и сотнями пальмовых деревьев), способная прокормить гораздо больше людей, чем она кормила, разделялась, потому что уже превышала оптимальные размеры, а это мешало вести единое хозяйство и управлять им.

Кроме того, существует и некий качественный предел разрастания семьи, – и тогда она сокращается за счет отделения своих членов наиболее дальней степени родства. Например, двоюродные братья еще могут жить в одной семье, но их сыновья, достигнув совершеннолетия, забирают принадлежащую им часть собственности и отделяются, – в крайнем случае оставаясь в сложной семье до женитьбы. Однако в исключительных ситуациях семья может объединять и далеких родственников.

Тенденция к отделению сыновей была более всего характерна для рыбаков, особенно в тех районах, где хозяйство – не смешанного типа, а относительно «чистое» (семья не имела большого стада). В этом случае не было скотоводческого хозяйства, а значит и стимула к объединению родственников, рыболовство же таким стимулом стать не может: рыбу ловят обычно вдвоем на лодке хури и для этого достаточно отца с сыном.