Текст книги "Неверия. Современный роман"

54

Комов корил себя за то, что в своё время несерьёзно отнёсся к названиям населённых пунктов, упомянутых в текстах Гришина, и не удосужился проверить их достоверность.

Теперь ему предстояло решать задачу, которая, как вскоре он убедился, оказалась не такой уж простой. С географическими атласами, причём разных изданий, Комов ознакомился ещё раньше, изучал их, разбирался, но ничего интересного в них не обнаружил.

Какое-то время он исследовал карту страны по исправительным учреждениям ФСИН, надеясь таким способом найти похожие населённые пункты, но быстро убедился, что понапрасну тратит усилия и время.

Он, наверное, сумел бы узнать необходимые подробности из криминального прошлого Гришина, если заглянул в федеральные базы данных или специальные электронные архивы правоохранительных органов. Однако, порвав отношения с Мариной, Комов лишился такой возможности.

«Даже был бы в ладах, то всё равно обращаться к ней уже поздно… – с сожалением думал он. – Марина загорает где-нибудь с дочкой на пляже в Анапе или турецкой Антальи… И до меня, а тем более до каких-то там баз данных ей нет никакого дела…»

Перед ним обозначилась нешуточная проблема, поскольку без знания реального места, все дальнейшие планы ставились под угрозу. Небезопасные способы поиска нужных сведений Комов в расчёт не брал, надеясь лишь на собственные силы и устав от напряжённых мыслей, решил сделать перерыв и отправился на прогулку.

«Если в ближайшие дни ничего не найду, то можно ставить жирный крест на всём остальном…» – продолжал рассуждать он по дороге.

От этой мысли Комову становилось не по себе и у него возникало ощущение, знакомое ему по детским снам, когда блуждая в них по загадочным и жутким местам, он затем вдруг куда-то проваливался и летел с истошным криком в бездну… В раздумьях, Комов не заметил, как ноги сами привели его в райотдел, хотя выходя из дома, он сюда не собирался.

В служебном кабинете Комов застал одного Прохорова.

– Ты, что соскучился по работе?! – удивлённо спросил Прохоров, ещё не здороваясь с ним.

– Мимо проходил – решил заглянуть, – словно оправдываясь, ответил Комов.

Они поздоровались и Прохоров, похоже, чем-то возбуждённый, сказал, улыбаясь:

– А то давай – возвращайся… У нас работы невпроворот!

– Что-то случилось? – спросил Комов, догадываясь, что слова эти у Прохорова прозвучали не просто так.

– Ещё бы!.. Герасимов в биографии одного из фигурантов дела нашёл очень интересные факты.

– И какие?! – Комов с любопытством взглянул на коллегу.

– Оказывается, этот тип учился вместе с Черняевым… И не просто в одной школе, а в одном классе… Представляешь, какая это ниточка?!.. И у этого типа в гараже находилась очень приличная мастерская, где, кстати, изготавливались дубликаты ключей для секретных замков известной торговой марки.

Прохоров посмотрел на Комова, лицо которого, видимо, не выражало того, чего ему хотелось увидеть, поэтому тряхнул его за плечо и произнёс обрадовано:

– Ты, что не врубился?!.. Так это ж те самые двери в ограбленных элитных коттеджах и квартирах… И по нашему району есть такие, например, на первом участке две двери, – и Прохоров стал перечислять, – на втором одна, на четвертом две… И у твоего жмурика Гришина… точь-в-точь такая дверь была. Так, что мы из этой ниточки скоро такой канатище сплетём – только держись!

– Поздравляю, – сказал Комов без особой радости и добавил: – А Герасимов, полагаю, продолжает где-то плести этот канат…

– Да, угадал, – ответил невозмутимо Прохоров, не оценив его шутку, а затем проговорил: – И я сейчас отправляюсь к нему на подмогу. Извини, нет времени потрепаться с тобой!

Через несколько минут Комов покинул здание РОВД и направился обратно домой. Он решил вернуться и вновь перечитать тексты Гришина с одной и вполне определённой целью: найти в них какие-либо ключевые слова или фразы для продолжения своих поисков.

Комов торопился и не хотел, чтобы в самый разгар лета кто-нибудь из родных застал его дома за этим весьма странным занятием для человека, находящегося в отпуске, и тем самым избавить себя от ненужных объяснений.

Дома он очень тщательно просмотрел те места воспоминаний Гришина, которые Комова интересовали больше всего. На это потратил почти два часа, затем выключил компьютер и стал просто размышлять, довольный тем, что у него появился новый стимул в его поисках.

Новость, услышанная от Прохорова, при всей своей важности, не могла заслонить проблему, стоящую перед ним, а, наоборот, она только подхлестнула его, заставила ещё больше сосредоточиться на самом главном.

Утром, когда родители собрались и ушли на работу, Комов, наскоро позавтракав, сел за компьютер. Для начала он попытался найти ресурсы, содержащие любые сведения о местах лишения свободы на широких просторах современной России.

Информации хватало: попадались отдельные сайты, а также множество страниц про Комилаг, Пермлаг, Карлаг и прочие острова ещё советского Гулага, правда, материалы там посвящалась чаще жертвам политических репрессий и политзаключённым.

Гришин к таким жертвам, разумеется, не относился, хотя, безусловно, по совокупности являлся неким специфическим продуктом репрессивной и бездушной тоталитарной системы.

Комов работал терпеливо и уже ближе к вечеру, заканчивая свои поиски, зашёл на сайт, посвящённый северным лагерям, где ему приглянулся интересный фотоальбом с многочисленными фотографиями посёлков, расположенных в этой местности.

Просматривая альбом об одном таком посёлке с красивыми пейзажами и видами, он наткнулся на фотографию неухоженного и явно заброшенного здания. Его привлёк не сам вид обветшавшего строения, а название под фотографией – «Заброшенный кинотеатр».

Эта надпись под снимком содержала ключевое слово и Комов, ещё не осознав до конца ценности своей находки, радостно заволновался. Он тут же послал запрос администратору сайта по поводу этой фотографии, после этого быстро достал географический атлас и начал торопливо его листать.

Комов нашёл населенный пункт с нужным названием на одной из страниц атласа и внимательно её изучил. Теперь он был почти уверен, что обнаружил именно то, что ему требовалось знать для запланированной поездки.

Посёлок с названием Лесной затерялся в глухом, лесистом краю, рядом с небольшой речушкой, а ближайшая к нему железнодорожная станция Верхнереченская находилась в тридцати километрах.

Всё вроде сходилось и оставалось лишь дождаться ответа администратора сайта, однако ответ от него пришёл не сразу, а через день и содержал только электронный адрес авторов и составителей альбома.

Он повторил запрос по указанному адресу и скоро получил ответ, который удовлетворил Комова и полностью подтвердил правильность результатов поиска. И он впервые за последние дни, наконец-то, облегчённо вздохнул.

55

По прибытию в столицу, Зотов поселился у Андрея и тот в первый же вечер устроил у себя на квартире что-то вроде небольшого застолья. Они отметили встречу и начало новой, теперь уже московской жизни Зотова.

Вспоминали друзья и минувшие годы…

– Да, в былые времена цвела обычная мура, а нынче… а нынче только гла́мура, – неожиданно пошутил Андрей, но вид у него при этом оставался серьёзным и совсем не подходящим для легкомысленной беседы.

Он умолк, задумавшись на мгновение, а потом спросил у Зотова:

– Почему, Жека, всё так произошло, а?.. Я помню, как ты говорил в годы нашей юности, что все империи рано или поздно рушатся… А почему?!

Зотову вопрос друга показался странным, и он произнёс неуверенно:

– Мне сложно, Андрей… Пусть наука, историки на это отвечают.

Они оба задумались и в разговоре возникла обычная пауза, которая не предвещала чего-то особенного.

– История, как наука – это перпетуум-мобиле по созданию мифов… – первым произнёс Андрей, продолжая с усмешкой. – И последующему их разоблачению с помощью новых мифов!.. А мы ведь с тобой живые свидетели… Зачем нам эти историки?.. Только я этот процесс наблюдал из-за бугра, а ты изнутри… Вот и вся разница!

– А разница есть… и ещё какая! – чуть злясь, возразил Зотов, а затем, уже не скрывая чувств, произнёс вопрошающе: – А что я видел?!.. Небо в мелкую клеточку из прогулочных двориков тюряг… Лагерный пейзаж в обрамлении заборов и вышек с вертухаями… Вот и весь вид изнутри!

– Я понимаю, Жека… Ты не обижайся! – Истомин решил успокоить Зотова, заметив его волнение.

– Зато у тебя была уйма свободного времени для размышлений, не так ли? – сказал он без иронии, примиряющим тоном.

– Это точно… – согласился Зотов и впервые за разговор улыбнулся. – Чего-чего, а времени, чтоб опилками пошевелить хватало… Только шевели – не шевели, а всё это зря!

– А зря ничего не бывает, – тихо проговорил Истомин, разливая из бутылки коньяк. Зотов же впился взглядом в руку своего друга, на которой выделялся длинный, почти до запястья, шрам между большим и указательным пальцами.

Андрей уловил его взгляд и спросил:

– Ты чего?.. Что с тобой?!

– Да, ничего… Ерунда всякая в голову лезет! – ответил Зотов, отвернувшись от друга.

– А ты не молчи, – сказал Андрей, взглянув на него с ободряющей улыбкой. – Говори всё, что есть на душе – у нас не должно быть секретов!

И Зотов рассказал ему про один случай, который произошёл с ним в столичном метро лет двадцать назад.

…Он добирался к приятелю из Подмосковья и спокойно дремал в вагоне метро, поскольку ехать ему предстояло до конечной станции. Во время торможения на очередной остановке он очнулся и увидел перед собой человека, держащего в руке портфель, так называемый «дипломат».

Зотов, приходящий в себя после дремоты, бросил взгляд на руку мужчины и удивился, увидев знакомый ему шрам. Он ещё не успел толком сообразить, как метропоезд остановился, и мужчина вместе с другими людьми двинулся на выход.

Озадаченный Зотов взглянул в сторону выхода и чуть не обомлел от неожиданности – мужчина показался ему вылитым Истоминым, только немного постаревшим. Пока Зотов размышлял, что ему делать в этой ситуации, убегали драгоценные секунды, а когда он рванулся к выходу, то двери вагона закрылись и поезд тронулся. Он попытался из окна вагона, набирающего скорость, разглядеть в схлынувшей толпе мужчину, но было поздно – тот уже смешался в людском потоке…

Этот случай крепко засел у него памяти и потом, вспоминая его, он ещё долго мучился сомнениями, не будучи уверенным в том, что видел настоящего Истомина.

Андрей внимательно его слушал, а когда Зотов закончил свой рассказ, негромко произнёс с задумчивым видом:

– Такое бывает, когда постоянно думаешь об одном человеке и сильно хочется его увидеть…

– Возможно, Андрей, ты и прав, – нехотя согласился Зотов.

После застолья, ночью, он не мог заснуть, думая об Истомине, о той далёкой и памятной встречи в метро с человеком, похожим на него, и о словах, сказанных Андреем по поводу его рассказа.

Ещё Зотов вспоминал Ию и тот год после их разлуки, когда с ним случалось что-то подобное, и он мысленно соглашался с Андреем: «Да, наверное, всё так и происходит, когда непрестанно думаешь о дорогом тебе человеке и хочется чего-то невозможного…»

Даже теперь, после стольких лет, Зотов не забыл, как часто ему снилась Найба в первое время после возвращения в родной Неверов.

…В этих снах он шёл к дому, в котором жила Ия. И всегда пробирался по одной и той же извилистой дороге вдоль берега Имши… То туманным рассветом, то светлым днём, то мглистым вечером, но никак не мог дойти до него в своих сновидениях, которые обрывались совсем близко, в каких-то шагах до заветной цели. И никого в этих снах на своем пути он не встречал, но всё время до него доносился, будто издалека, завораживающий голос сладкоголосой феи, который звал его и манил за собой…

И однажды летом, на остановке, он случайно увидел в проезжающем мимо него встречном автобусе женщину, сидящую, как и он, у окна и удивился, не веря своим глазам. Молодая женщина была поразительно похожа на его сладкоголосую фею и улыбалась ему такой же, как у неё, восхитительной улыбкой… Зотов смотрел на женщину, как загипнотизированный, пока она не исчезла вместе с автобусом. И лишь на следующей остановке, словно пробудившись от невероятного видения, выскочил из своего автобуса и бросился за ней вдогонку.

Зотов проехал до конца маршрута и вышёл, не знаю, что будет делать дальше, и простоял на конечной остановке некоторое время, нервно куря и оглядываясь по сторонам, пока его не окликнул женский голос из раскрытого окна, проехавшего мимо автобуса, который затем быстро скрылся за поворотом… И он уже не сомневался, что голос, который Зотов услышал в эти мгновения, принадлежит только одной женщине – его Ийки!

Он, как безумный, кинулся сначала на пригородный автовокзал, затем на железнодорожный и целый час бродил в этом районе в поисках своей бывшей возлюбленной, ещё не понимая, зачем всё это и для чего… Но Ию нигде так и не встретил и в подавленных чувствах вернулся домой, плохо соображая, что с ним произошло на самом деле…

Лишь теперь, после разговора с Истоминым, он окончательно перестал верить в то, что встретил тогда в метро настоящего Андрея, а до этого случая видел в Неверове настоящую Ию в проезжащем автобусе… И это были ни наваждения или какие-то необычные, но всё-таки реальные события, а просто правдивые, жизненные картины, только созданные воображением утомлённого человеческого мозга и более ничего…

56

Зотов, к своему удивлению, быстро освоился на новом месте.

Вместо запланированных Истоминым двух месяцев, уже через месяц вник во все дела и начал довольно уверенно ориентироваться в вопросах, которые в скором времени ему предстояло решать самостоятельно.

Зотову отводилась роль помощника Истомина в работе по организации филиалов фирмы-туроператора и сети региональных агентств. И по плану весь остаток этого года, а также половина следующего были подчинены именно этой задаче.

Работа, связанная с командировками, оказалась напряжённой, но Зотову даже в таких условиях удалось помочь Лене с переездом. Теперь вместо двух квартир в Неверове у неё появилась очень приличная квартира в красивом жилом массиве областного центра. А вскоре и сам Зотов перебрался к ней в областной город, где занимался уже привычной работой по организации филиала фирмы и кроме этого помогал ей в обустройстве квартиры.

Дела у него продвигались неплохо. И летом в гости к нему пожаловал Истомин, чтоб проверить, как идёт процесс организации филиала, а заодно посмотреть, как они обжились на новом месте.

Лена несколько дней назад уехала в санаторий, поэтому все хлопоты по приёму гостя легли на Зотова, но они его не обременили и вечером, по случаю прибытия Андрея, он устроил дружескую пирушку.

Истомин остался доволен работой Зотова и похвалил новую квартиру.

– Но не будем на этом тормозить, – говорил он, чокаясь с Зотовым. – Необходимо развивать не только бизнес, но и устраивать личную жизнь… А что для этого надо?!.. Ответ простой: нашим клиентам нужны путёвки по доступным ценам и хороший отдых, а нам, для дела – дешёвые кредиты… А если дела так пойдут, то я скоро в гости к вам на Лазурный берег приезжать буду!

– На Лазурный берег?! – с улыбкой спросил Зотов Истомина, принимая слова друга за шутку, затем глаза его неожиданно сузились, лицо посуровело, и он уже без улыбки добавил: – Там все места уже распределены на годы вперед под эту… под нашу элиту.

– А это ты зря! – почему-то жёстко возразил ему Истомин.

Его лицо, недавно ещё добродушное и весёлое, вдруг застыло в суровой непроницаемости, как у тюремного надзирателя, а такие лица Зотову были хорошо знакомы, поэтому он удивился перемене в облике своего друга.

– Сейчас, где элита, а где быдло – один господь знает! – говорил Истомин с застывшим выражением на лице. – Прошлую элиту, которая бессловесно выполняла директивы тоталитарного режима, совершая непростую, часто кровавую работу по переустройству страны, назвать быдлом – язык не поворачивается… Современная псевдоэлита за словом в карман не лезет, но она всё равно быдло… Быдло, отрихтованное безвременьем!.. А живёт это быдло не по совести – по своим законам и понятиям… Жирно живёт… и это надо исправлять!

Зотов замечал, как иногда в его друге просыпался будто бы другой человек, ещё чем-то малознакомый ему, не всегда понятный и потому такой интересный. Подобное случалось с Истоминым редко, и с тем большим вниманием он следил за Андреем в минуты таких откровений.

– Послушай, Жека, – произнёс Истомин, устремив на него пронзительный взгляд. – Там, где за ширмой демократии процветает коррупция, тупой, дикий рынок, где жиреют кланы и новая номенклатура, простой народ обречён на прозябание… И тут не надо быть провидцем… Вот поэтому все у нас и смотрят, как волки, друг на друга!

Интуиция подсказывала Зотову, что слова эти прозвучали из уст друга неспроста, но сохраняя невозмутимый вид, он вяло спросил у Истомина:

– И что ты предлагаешь таким людям?.. Стать баранами и ждать, когда их обстригут до костей?

– Пока я ничего не предлагаю… А когда предложу, то будь готов! – произнёс Истомин и взглянул на него, ожидая ответа.

– А я, как пионер, всегда готов! – улыбаясь, ответил тот и они, посмеиваясь, продолжили свою пирушку.

За этим обычным мужским занятием они вели лишь разговор о делах в их бизнесе, а затем незаметно наступила пора для анекдотов. Однако даже смешные анекдоты, рассказанные Истоминым, не могли избавить Зотова от ощущения, что именно сегодня Андрей что-то ему недоговаривает или, возможно, проверяет его каким-то странным образом и с непонятной для него целью.

Зотов гнал прочь от себя эти неприятные мысли, а когда после выпитой бутылки виски они начали вспоминать свою юность, то все сомнения куда-то незаметно подевались, и уже ничто не омрачало ему настроение.

И Зотов спросил у Андрея, помнит ли он тот самый случай, когда его отец застал их на кухне за распитием бутылки вина и, похоже, не придал тогда особого значения их проступку. Не стал читать им мораль, а лишь посоветовал начинающим пьяницам никогда больше не пить дешёвый портвейн.

– Помню, – сразу же ответил Андрей.

– А стихи не помнишь? – неожиданно вырвалось у Зотова. – Те, что он тогда на кухне…

– Стихи?!.. Зачем тебе это? – Андрей взглянул на него с удивлением.

– Так, вспомнились… и то лишь начало, – и Зотов глухим голосом произнёс всего два слова, которые хранила его память.

Истомин задумался на минуту, шевеля губами, будто проверяя себя, а затем сказал:

 
– Кое-что сохранилось – отец часто бубнил, когда был не только в хорошем духе…
 

Андрей приосанился, словно хотел выглядеть настоящим чтецом и начал декламировать:

 
Мгновения любви
Испей, мой друг, до дна,
Их нам не позабыть,
Ведь жизнь у всех одна!
 
 
Мгновения любви,
Как молнии пророчества,
Пронзают бесконечность
И вечность одиночества…
 

Истомин запнулся после этой строчки и, видимо, попытался вспомнить что-то ещё, но у него ничего не получалось и он, мучаясь от своего бессилия, почти выкрикнул:

– Ничего не помню… ничего!.. И больше ничего не помню!

Было заметно, что он испытывает душевное напряжение и последние слова прозвучали у него с каким-то отчаянием и подспудной болью. Истомин встал, торопливо закурил, затем подошёл к окну и больше ничего уже не говорил, а за его спиной лишь расходились клубы дыма.

Зотов, догадавшись о непростых воспоминаниях, которые взволновали в эти минуты его друга, притих, однако ненадолго, а потом, решив, что будет лучше, если он первым нарушит тягостное молчание, негромко произнёс:

– Точно… Теперь я вспомнил… Так всё и было!

Ночевать Истомин у него не остался, а вызвал такси и уехал в гостиницу.

Зотов вышел покурить на балкон и, поглядывая на ночное небо, вдруг вспомнил про один очень давний спор на зоне с настырным мужиком о высадке американцев на Луне, в которую он поверил, когда уже много лет спустя после этого случая прочитал статью в научно-популярном журнале.

И откуда Зотов мог знать тогда про это эпохальное событие, если в родной его отчизне оно замалчивалось?!.. Да и не до этого было ему, зэку-химику, когда именно в то лето красавица Ия заслонила собой всё и любовь к ней затмила ему целый мир… А сейчас небесная спутница прикрывала своим желтеющим профилем всего лишь ничтожную часть вселенной и он, всматриваясь, в ночное небо, тихонько напевал:

 
А вокруг тишина, а вокруг ни души,
Только рельсы усталые стонут.
Только месяц за мною вдогонку бежит
Мой товарищ бессонный!
 
 
Опять от меня сбежала последняя электричка,
И я по шпалам, опять по шпалам
Иду домой по привычке!22
  Текст песни «Последняя электричка». Автор текста: Михаил Ножкин.


[Закрыть]
 

Зотову не спалось, и он ещё долго вспоминал и размышлял о том, каким неожиданным изгибом повернулась его судьба, будто извилистая речка Имша, мелеющая и рокочущая летом на перекатах, и как через годы он снова очутился в Найбе.