Текст книги "Современная психология труда"

1.6. Структура теоретического знания

Обратимся к более частному масштабу анализа сравнительно с развитием науки в целом – к организации теоретического знания научной дисциплины. Рассмотрим его структуру согласно концепции авторитетного отечественного методолога науки В. С. Степина [238].

В общей структуре научного знания можно выделять несколько иерархических уровней: данные наблюдения – эмпирические факты – теоретическое знание. Теоретическое знание также имеет специфическую структуру: фундаментальные и частные теоретические схемы, частные и основные законы, идеальные объекты, основания науки.

Идеальные объекты бывают двух видов. «Эмпирические объекты представляют собой абстракции, фиксирующие признаки реальных предметов опыта… Любой признак, носителем которого являются эмпирические объекты, может быть найден у соответствующих ему реальных предметов. эмпирические объекты репрезентирует не все, а лишь некоторые признаки реальных предметов, абстрагированные из действительности в соответствии с задачами познания и практики» [238, с. 104]. Примеры объектов этого вида: «Земля», «провод с током», «расстояние между Землей и Луной» и т. п. «…Теоретические объекты, в отличие от эмпирических, являются идеализациями, «логическими реконструкциями действительности». Они могут быть наделены не только свойствами и отношениями реальных объектов, но и признаками, которым не соответствует ни один такой объект. Теоретические объекты образуют смысл таких терминов, как «точка», «идеальный газ», «абсолютно черное тело» и т. д. [238, с. 104].

Взаимосвязанная сеть теоретических объектов (теоретических конструктов, абстрактных объектов) определяет специфику научной теории и именуется фундаментальной теоретической схемой. Формулировки теоретических законов осуществляются в системе теоретических конструктов (абстрактных объектов) [238, с. 111].

Законы – открытые устойчивые связи между явлениями действительности, позволяющие их описывать, объяснять и предсказывать. Они формулируются в рамках определенной теории.

Теории есть формулировки целостного представления относительно закономерностей и существенных свойств определенной предметной области действительности, возникающих на основе гипотез.

Гипотезы есть научные предположения относительно этих свойств и связей.

Предметом научного исследования выступают существенные связи и отношения природных объектов, фиксируемые законами [238, с. 156].

Теория опирается не на данные наблюдения, а на эмпирические факты, то есть на выделенное из наблюдаемого инвариантное содержание, объясняемое посредством ранее полученного теоретического знания [238, с. 157].

Таким образом, новые эмпирические факты первоначально и воспринимаются, и объясняются в рамках и посредством ранее сложившейся теоретической структуры, которая не всегда может быть адекватной новым реалиям. Это несоответствие и выступает одной из причин научных революций и перестроек основания науки. В позитивистской философии наука основания структуры и ее отдельные компоненты были определены как «парадигма» (Т. Кун), «ядро исследовательской программы» (И. Лакатос), «идеалы естественного порядка» (С. Тулмин), «основные тематы науки» (Дж. Холтон), «исследовательская традиция» (Л. Лаудан).

В. С. Степин в качестве важнейших компонентов, образующих основания науки, выделяет следующую триаду: 1) научную картину мира (дисциплинарную онтологию); 2) идеалы и нормы научного познания; 3) философские основания науки [238, с. 188, 706].

Научная картина мира упрощает и схематизирует действительность и выступает как компонент мировоззрения. Она фиксирует горизонт систематизации знаний, полученных в разных науках, выступая как целостный образ мира; обозначает систему представлений о природе, складывающихся в результате синтеза достижений естественно-научных дисциплин; «обозначает горизонт систематизации знаний в отдельной науке, фиксируя целостное видение предмета данной науки, которое складывается на определенном этапе ее истории и меняется при переходе от одного этапа к другому» [238, с. 197].

Научными революциями можно называть кардинальные перестройки исследовательских стратегий, задаваемых основаниями науки. «Основания науки обеспечивают рост знаний до тех пор, пока общие черты системной организации объектов учтены в картине мира, а методы освоения этих объектов соответствуют идеалам и нормам исследования». Но когда в процессе своего развития наука сталкивается с принципиально новыми типами объектов, требующими иного видения реальности, то необходимо изменяются схемы познавательной деятельности. Дальнейшее развитие науки предполагает перестройку ее оснований. Примечательно, что в такие фазы наука вступает, «сама того не замечая, через эмпирическое изучение новых явлений либо в процессе решения специальных теоретических задач» [238, с. 535]. «…Парадоксы являются сигналом того, что наука втянула в сферу своего исследования новый тип процессов, существенные характеристики которых не были отражены в картине мира» [238, с. 536].

Можно различать глобальные научные революции, связанные с кардинальным изменением способа объяснения фрагментов мира, или типов рациональности (В. С. Степин), или онтологий ума (М. К. Ма-мардашвили), – от классической к постнеклассической науке:

• 1-я – XVII в. – становление классического естествознания;

• 2-я – конец XVIII – первая половина XIX в. – переход к дисциплинарно организованной науке;

• 3-я – становление неклассического естествознания – конец XIX – се редина XX в.;

• 4-я – постнеклассическая наука – последняя треть XX в. [238, с. 640].

Классическая парадигма рассматривает знание как объективное, при котором познающий субъект выведен за пределы и содержание процесса познания. В «классическом» типе рациональности «мышление как бы со стороны обозревает объект, постигая таким путем его истинную природу… „Неклассический“ тип рациональности: мышление воспроизводит объект как вплетенный в человеческую деятельность и строит образы объекта, соотнося их с представлениями об исторически сложившихся средствах его освоения. Мышление. осознает, что оно само есть аспект общественного развития и поэтому детерминировано этим развитием. В таком типе рациональности однажды полученные образы сущности объекта не рассматриваются как единственно возможные» [238, с. 615]. В неклассической парадигме знание понимается как изначально включенное в сеть познавательных средств и процедур, теорий в том числе, посредством которых оно получается. Знание нельзя абстрагировать от средств познания.

Объекты классической науки часто можно было рассматривать как малые системы, состоящие из небольшого количества элементов, связи между которыми детерминированы и линейны.

Объекты же неклассической науки – как сложные, саморегулирующиеся, большие системы, с большим количеством элементов и подсистем, их сложной организацией, вероятностным характером связей между ними.

Объекты постнеклассической науки – саморазвивающиеся системы, динамика которых характеризуется нелинейностью, неустойчивостью, нестабильностью, фазовыми переходами, изменением актуального и потенциального.

Принципиально важно, что становление «нового типа рациональности не уничтожает исторически предшествующих ему типов, но ограничивает поле их действия. Каждый новый тип научной рациональности вводит новую систему идеалов и норм познания, что обеспечивает освоение соответствующих типов системных объектов: простых, сложных, исторически развивающихся (самоорганизующихся) систем» [238, с. 713].

В дополнение к концепции структуры теоретического знания В. С. Степина заметим, что в отечественной психологии, в рамках ее отдельных отраслей, ученые различают три или четыре уровня научной методологии – учения о методах и принципах познания [13, 16, 134].

1. Общая методология (философская методология) – некоторый общий философский подход, общий способ познания, принимаемый исследователем (например, диалектический и исторический материализм, системный подход). Философская методология есть форма знания, получаемая посредством методов самой философии в отношении содержания научного познания.

2. Общенаучные принципы и формы исследования – уровень методологической рефлексии, выделяющийся в самостоятельную область современного научного знания. К этому уровню относят содержательные общенаучные концепции (теоретическая кибернетика, концепция ноосферы и им подобные), универсальные концептуальные системы (тектологию А. А. Богданова, общую теорию систем Л. фон Берталанфи, теорию функциональных систем П. К. Анохина и т. п.), собственно методологические или логико-методологические концепции (структурализм в языкознании, структурно-функциональный анализ в социологии, системный анализ, логический анализ и др.) [134, с. 20].

3. Конкретно-научная методология – применение специфических для данной области знания методологических положений и методических принципов к ограниченному классу объектов и задач. Этот уровень формируется как совокупность методологических принципов, применяемых в конкретной области знания и выступающих как уникальная и специфическая реализация определенных философских принципов и общеметодологических подходов применительно к специфическому объекту научной дисциплины (например, принцип деятельности в психологии, принцип отражения).

4. Методики и техники исследования складываются как формализация и описание способов сбора информации, требований к процессу сбора информации, к методам обработки эмпирических данных, учета погрешностей и т. д. Такие регламентации и рекомендации тесно связаны со спецификой изучаемого объекта и исследовательской задачей. Примерами могут служить руководство к стандартному тесту 16PF Р. Б. Кеттелла, согласно которому личность человека описывается как «точка» в 16-мерном стандартном личностном «пространстве», или руководство к тесту «Рисунок неизвестного животного», выделяющее параметры анализа рисунка.

1.7. Парадигмы психологии труда[2]2
  Разделы «Парадигмы психологии труда» вводятся специально для тех читателей, кто считает необходимым для себя дальнейшее углубление своих знаний по специальности, для тех, кто уже готов к проблемному изложению теоретического знания дисциплины, для тех, кто догадывается, что наука – это саморазвивающаяся система, следующая не только в русле механизма «тезис – антитезис – синтез» (Гегель), а периодически привносящая в дисциплину достижения других наук, время от времени переживающая болезни роста и пр.


[Закрыть]

В начале 1930-х гг. Л. С. Выготский констатировал: «Ни в одной из научных областей результаты конкретного исследования не зависят в такой степени прямо и непосредственно от исходных методологических посылок и используемых методических приемов, как в психологии» [49, с. 218]. «Ни в одной науке нет стольких трудностей… соединений различного в одном, как в психологии. Предмет психологии – самый трудный из всего, что есть в мире. Ни одна наука не представляет такого разнообразия и полноты методических проблем, таких туго затянутых узлов, неразрешимых противоречий, как наша» [49, с. 417–418]. Понятно, что изложение учебного курса в масштабе научной дисциплины или ее самостоятельной отрасли не должно чуждаться развернутой методологической рефлексии.

Характерными чертами основных парадигм психологии труда можно считать: тесную зависимость дисциплины от особенностей предмета, средств и условий труда человека; способность дисциплины быстро развиваться, интегрироваться с другими, равно как и дифференцироваться в самостоятельные научные подходы и направления при развитии определенной сферы общественной практики и наличии соответствующего социального запроса; активное вовлечение в решение научных и практических проблем практиков и представителей других наук (медицины, физиологии, социологии, техники и др.). На протяжении ХХ в. в психологии труда происходило постоянное усложнение представлений ученых об обоих полюсах системы «субъект – объект» и характере связи между ними во временной перспективе, проявляющихся в расширении методологических оснований, методических подходов и понятийного аппарата.

Выраженная зависимость дисциплины от особенностей условий труда человека и ее способность быстро развиваться в соответствии с развитием сфер общественной практики, доминирующей идеологии и методологии приводят к многогранности и многоуровневости научных подходов – от эклектики и редукционизма до полноценной реализации современной методологии, вызревающей в других областях науки. Досадно, но до настоящего времени контуры психологии труда часто обозначаются специалистами довольно аморфно – как комплекс наук о труде, что косвенно отражает несформировавшуюся методологическую базу и понятийный аппарат, что дисциплина находится на допарадигмальном уровне развития (по Т. Куну).

Состояние современной психологии труда, вернее, отечественной психологии труда характеризуется резким изменением ее поступательного развития на рубеже 1990-х гг. (временной приостановкой, кризисом, нарушением связей с практикой, привнесением новых методологических критериев, методических и нравственных эталонов, изменением корпуса специалистов-практиков и др.). Состояние ее предметной области также быстро изменяется на рубеже двух тысячелетий, а общая социальная динамика характеризуется ускорением исторического времени (см.: Г. Г. Делигенский, Н. Н. Моисеев, А. И. Неклесса, Б.Ф. Поршнев, Э. В. Сайко и др.).

Все эти тенденции должны быть соответственно отражены в оценках прошлого, настоящего и будущего дисциплины. Введенное Т. Куном понятие парадигмы нам представляется наиболее емким и адекватным для первоначального анализа состояния современной психологии труда. Понятно, что в данной книге понятие парадигмы будет использоваться в широком смысле – как отражение складывающихся или исторически накапливающихся различий в типах решаемых задач, в критериях целостности предмета исследования, в объяснениях его сущности, в используемых методических подходах, этических традициях, исторической практике.

Главная цель и ключевая тема настоящего учебного пособия – оценка тенденций и прогноз перспектив развития психологии труда, следующих из определения характера изменения дисциплинарной области науки в прошлом и в настоящем. Такая методологическая рефлексия состояния дисциплины может выступить предвестником становления постнеклассической психологии труда.

Наше обращение к концептуальной структуре теоретического знания, по В. С. Степину, объясняется необходимостью отразить ряд важных особенностей эволюции психологии труда, имеющих более частный статус, чем исторические смены доминирующих парадигм. Дело в том, что в нашей дисциплине пока еще крайне редко и несистематично рефлексируются важные для любой развитой науки этапы ее развития, сопряженные со сменой парадигм.

Типичными объектами постнеклассической науки могут быть феномены социальной природы, то есть быстро изменяющиеся и развивающиеся фрагменты реальности [300]. Это, в частности, субъективные реальности, порождаемые взаимодействием человека с миром. Но в психологии труда до настоящего времени доминируют классическая и неклассическая парадигмы. Научное понимание феноменов часто опирается на идеи гомеостаза, стабильности, однозначного детерминизма, на раздельном анализе свойств субъекта и объекта. В 1980-90-х гг. в научных разработках активно воплощается системное видение процессов [34, 60, 80, 103, 108, 129, 183, 189, 239 и др.]. Но идеи самоорганизации, неустойчивых состояний, нелинейной динамики еще редко находят конструктивное воплощение.

Так, например, труд, рассматриваемый как процесс, в котором человек посредством своей деятельности «опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой» (Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. – T. 23. – C. 188), есть отражение декартовской оппозиции субъекта и объекта, характерной для классической парадигмы. Но дуалистическая философская схема явлений мира, предполагающая независимо друг от друга существующие материальные (делимые до бесконечности) и духовные (целостные и неделимые) субстанции, едва ли позволяет адекватно отражать сущность сложных психических феноменов [193, 256]. Следовательно, современная психология труда нуждается в серьезной философской рефлексии онтологии ее объектов.

Парадигмы предопределяют не только предметную область дисциплины, но и задают ключевые категории познания. Классическая: механический, абсолютный, детерминизм, объективность. Неклассическая: относительность, индетерминизм, дополнительность и т. п. Постнеклассическая: жизнь, ноосфера, синергетика, космогенез и т. п. [20, с. 16].

В психологии труда можно различать эмпирические объекты (труд, субъект, профессия, трудовой пост, рабочее место и т. п.). К этому типу относится все то, что существует как внешняя данность, как физическая реальность, все те реальности, с познания которых и начиналась дисциплина. Но в процессе своего развития она перешла к изучению и другого типа, к теоретическим объектам (профессиональной пригодности, профессионально важным качествам, профессиональному обучению и т. п.). Теоретические объекты используются в концептуальных схемах психологии для трактовки взаимосвязи между разными по своей природе явлениями. Например, для связи, с одной стороны, физических реалий (трудоспособность, производительность, травматизм, неуспешность и т. п.), и с другой – психологическими абстракциями (пригодность, компетентность, опыт и др.).

Статус объектов второго типа, по нашему мнению, пока еще недостаточно и часто неадекватно рефлексируется учеными. Однако такое разделение сразу же вскрывает два пробела классической психологии труда:

1) недооценку историзма предметной области, эволюции эмпирических объектов, в частности изменения их онтологии во времени;

2) недостаточную рефлексию исторической изменчивости представлений ученых о теоретических объектах. Как правило, эти изменения традиционно отражаются лишь как аспекты научной новизны очередного исследования, что следует рассматривать как первоначальные или как поверхностные оценки «состояния проблемы».

Вместе с тем нельзя не признать чрезвычайной сложности предстоящей методологической рефлексии. Она – тема отдельного исследования. В настоящем пособии тема принципиального различия теоретических и эмпирических объектов лишь затрагивается и обозначаются контуры предстоящей работы. За последние пятьдесят лет в рамках предмета дисциплины накоплены аномалии и парадоксы (профессиональные деструкции, профессиональные деформации личности и др.).

В предыдущем столетии имеют место изменения онтологии фрагментов изучаемой реальности. К таким цепочкам-феноменам можно отнести:

• субъект труда: работник – рабочий – специалист – профессионал – суперпрофессионал;

• совокупный субъект труда: работники – кадры – персонал – человеческие ресурсы и др.

Недостаточно отражаются стадии эволюции дисциплины, которые различаются лишь как ее прошлое, как история и как актуальное состояние. Между тем как можно проследить этапные сопряженные изменения типов решаемых практических задач, подлежащих изучению классов объектов и определяющих методологических принципов и методических подходов. Выделим три исторические стадии:

1) классическая психология труда (конец XIX – первая половина ХХ в.) – характеризуется абсолютным доминированием эталонов естественных наук и одного типа успешно решаемых задач – измерения трудоспособности человека (профессиональный отбор, оценка подготовленности к деятельности и т. п.);

2) неклассическая психология труда (вторая половина ХХ в.) – характеризуется введением критериев гуманистической парадигмы, появлением множества равноправных эталонов, подходов, направлений, расширением предметной области (профессионализм, профессиональное самосознание и т. п.), ориентацией на задачи формирования психологических сущностей (профессиональная подготовка, профессиональная пригодность, индивидуальный стиль деятельности и др.);

3) постнеклассическая психология труда (конец XX – начало XXI в.) – характеризуется активным привлечением новой методологии, в частности синергентики, и введением в предметную область дисциплины качественно новых фрагментов реальности. Как правило, ими становятся эффекты субъективной реальности, порождаемой взаимодействием объекта и субъекта: смыслы труда, профессионализма, профессиональная идентичность, кризисы профессионального становления, системные свойства, порождаемые функционированием сложных человеко-машинных комплексов, и т. д.

Примечательно, что на рубеже двух тысячелетий даже те феномены, которые ранее могли быть и рассматривались как стабильные и детерминированные объекты (например, профессиональная подготовка, профессиональная карьера), в настоящем могут характеризоваться иной онтологией, предполагающей иные средства ее познания. На протяжении минувшего столетия имела место и своеобразная эволюция опорных оснований дисциплины – триада последовательного освоения и реализации методологических принципов отечественной психологии от де-факто первого – принцмпы детерминизма (начало XX в.), ко второму – принципу развития (1930-1960-е гг.) и далее к третьему – принципу системности, который в отечественной психологии труда стал выступать структурирующим началом с конца 1960-х, а свое обоснование получил в 1970-1990-х гг.

Простая картина «вертикали научного знания» разрушается сложными взаимоотношениями эмпирического и теоретического знания. Последнее не надстраивается просто над первым, как это уверенно трактовалось в рамках классической научной парадигмы. Уже само выделение и наблюдение эмпирических фактов часто и во многом определяется и предопределяется теоретическими схемами, которыми руководствуются ученые [124, 140, 238, 300]. Последующее понимание эмпирических фактов, ставших, таким образом, научными фактами, операционально уже не может не осуществляться вне изначальных, «родовых» теоретических схем.

С развитием науки усложняются, удлиняются и ветвятся цепочки интерпретации между «исходными фактами» и их интегрирующими концепциями, расширяются контексты, привлекаемые к интерпретации данных, возрастают степени свободы в выборе учеными типа объяснения [238, 300]. Если исходить из предположения, что историческое развитие современной науки не ограничится лишь тремя базовыми парадигмами – классической, неклассической и постнеклассической [238], то есть все основания уже сейчас задуматься о возможных путях усиления роли базового уровня науки – эмпирического знания [84, 238] и последующих уровнях теоретического знания.

Таким образом, как самостоятельные проявляются и сосуществуют две саморазвивающиеся сферы: развивающиеся, изменяющиеся и все усложняющиеся фрагменты реальности, изучаемые наукой, взаимодействующие и «перетекающие» друг в друга – дисциплинарные онтологии, и лавинообразно развивающаяся стихия научных понятий, которые привлекаются учеными для описания фрагментов изучаемой ими реальности [255, 257, 258].