Текст книги "Чужбина не встречает коврижками. История русского эмигранта"

– А нам-то какое дело?

– Всё дело, как раз, в тебе. Кто-то из индейцев донёс Николаю, будто ты организовал встречу Валерии с каким-то молодым красивым парнем. Наши работодатели долго выясняли отношения между собой сегодня.

– Ну, да! Это был Саша Батин.

– Да-да, понятно. Но ты же знаешь как нам здесь завидуют индейцы и всё доносят про нас, да ещё со своими комментариями. Хозяин кричал, будто ты у Валерии любовник давний, а теперь она завела себе ещё одного.

– Кошмар! Идиотизм!

– И это ещё не всё. Он орал, что выгонит нас прочь из своего дома.

– Да пошёл он к чёрту! Ничего мне не платит. С документами уже десять месяцев тянет. Фактически я работаю даром. И ещё я должен терпеть несправедливость? Всё, хватит! Завтра же серьёзно поговорю с Валерией: либо пусть выполнит обещание, либо мы больше у них не работаем. За десять месяцев они мне уже задолжали один миллион двести тысяч песо. Я хочу ещё раз побыть реальным миллионером, пусть хоть и в чилийской валюте.

– А что, ты уже был миллионером? – удивилась моя жена.

– А разве ты не помнишь?

– Нет! И когда же такое у тебя было, что я не знаю?

– А когда в России кризис разразился и буханка хлеба стоила, что-то, около полутора миллиона рублей…

– А-а-а! Ты вон о чём… всё шутишь!

– Всё равно приятно осознавать, что ты хоть какие-то, но держал в своих руках миллионы. Это даёт моральное право держаться на равных с Имженецкими. Хочу ещё почувствовать себя миллионером.

– Да ну тебя со своими шуточками! Положение-то у нас серьёзное.

– Завтра я предъявлю хозяйке – пусть платит по счетам. И если что, мы больше у них не работаем.

– Ты хорошо подумал? Куда мы потом?.. – испугалась Марина.

– Вернёмся в Сантьяго. Я с Сашей уже говорил на эту тему.

– Боюсь я. Но делай как знаешь!..

Глава двадцать восьмая

Ночью я не очень хорошо спал: обдумывал, взвешивал разные варианты. Решил окончательно прояснить свой статус-кво. А там, будь что будет! Понятно было, что нас Имженецкие обманывают и не собираются никакие контракты делать. Плату выдают только Марине. Нужно разрывать этот порочный круг. И я решился…

В голове засели две строчки из какого-то стихотворения:

…и Бог обрёк возлюбленное чадо

на муки, испытания и смерть…

и никак не покидали пределов моего сознания. Христом я, конечно, себя не ощущал, но мысленно взывал к всевышнему: за что насылаешь на мою бедную голову новые испытания?

Теперь обременённый семьёй, я чувствовал повышенную ответственность за предпринимаемые мною решения. Сомнения раздирали душу: а надо ли проявлять решительность в данной ситуации, либо ещё какое-то время подождать?

Но внутренний голос весьма активно противоречил:

– А чего ещё ждать? Только оттягивать финал. И продолжать бесплатно работать…

Утром машина пришла за нами с опозданием, да ещё не легковая, как обычно, а грузовик, в котором перевозили лошадей. В кабине находились два индейца, так что, место там нашлось лишь для Марины, а нам с Викторией пришлось забираться в кузов через высоченные борта. Я почувствовал в этом недобрый знак: что-то там изменилось в отношении ко всей нашей семье. Я наливался гневом, как бык, разъярённый назойливостью матадора.

Впрочем, напряжение нагнеталось всё последнее время и от этого никуда не деться. Машина тронулась и нас повезли к месту работы. Свежий встречный ветер рвал ворот куртки и, завихряясь в кузове, кружил частицы высохшего конского навоза и швырял их мне прямо в лицо. Я негодовал, но осознавал, что мне давали понять: ты здесь обыкновенный бесправный раб. Такое снести мой возвышенный дух не мог. Поздно прибыв на место, мы поспешно приступили к работе…

– Исабель, почему детские вещи не выглажены? – недовольная хозяйка распекала прачку.

– Вчера было так много работы, сеньора. Я не успела, – оправдывалась чилийка.

– У тебя вечно находятся отговорки. Я плачу деньги совсем не за то, чтобы ты отлынивала от работы. А-а-а… ну вот, наконец, и Владислав.

Раздосадованная хозяйка решительно повернулась ко мне:

– Вы что-то не очень торопитесь на работу.

– А вы будто сами не знаете? Как нас привезли, так мы и приступаем к работе, – сдержанно парировал я.

– Я ещё должна вас обеспечивать транспортом! Это уж слишком. Мне совсем не выгодно иметь с вами дело.

– Выгодно, ещё как выгодно! – раздражённо прервал я патроншу, словно дикобраз, ощетинившись сотнями игл. – Я на вас работаю даром. А теперь мне ответьте: когда я получу, наконец, свои заработанные деньги?

Мои решительные речи привели в замешательство Валерию и она, забегав глазками, попыталась отделаться потрёпанной шуткой:

– Как только – так сразу!

Меня подобный ответ совсем не устраивал, и я предъявил ультиматум:

– В общем, так! Мы больше у вас не желаем работать. Немедленно верните наши паспорта и причитающееся жалованье.

– Подождите… подождите, Владислав… – растерялась от такой неожиданности миллионерша. – Вот Николай приедет и я поговорю с ним.

– Уже десять месяцев вы говорите с ним. Больше я не хочу с вами иметь дел. Когда я могу получить своё?

– Николай сейчас в Консепсионе. Как только вернётся, я его поставлю в известность.

– Хорошо! На этом мы прерываем работу и подождём приезда Николая…

***

Три дня мы не работали, нервничали, совещались. Ждали в отведённом нам для жилья доме телефонного звонка от хозяев. И вот зазвенел аппарат. Я поспешно снял трубку.

– Здравствуйте, Владислав, – сам хозяин был на проводе.

– Здравствуйте, Николай.

– Вы всё решили окончательно?

– Да. Дальше у вас находиться не имеет смысла.

– Хорошо. В восемнадцать часов я привезу ваши деньги, и вы немедленно освободите квартиру.

– И паспорта не забудьте, – напомнил я.

– … – на другом конце связь оборвали и в трубке раздались гудки.

Что ж, решение принято, всё свершилось как есть. Теперь нужно обдумать, что предпринять нам дальше.

– Марина, до вечера мы свободны. Значит, необходимо сходить на автовокзал и часов на восемь вечера купить билеты до Сантьяго, – сказал я.

– …и позвонить Александру, чтобы нас встретил, – добавила Марина.

День провели нервозно в ожидании дальнейшего развития событий. В чужой стране, да без документов! Это чревато… Но будем, однако, надеяться на благоприятный исход. Так мы решили…

Опасаясь провокаций со стороны бывшего хозяина, я старался предвидеть всякие неожиданности. Поэтому ещё до наступления шести часов вечера отвёл Марину с Викторией в город и спрятал их, наказав дожидаться меня с вещами на отдалённой скамейке в сквере неподалёку от автовокзала. Марину я заранее предупредил, что если не вернусь к отправлению автобуса, чтобы ехали без меня в Сантьяго, а я приеду позже. Сам отправился в дом и там дожидался хозяев. В назначенное время на территорию двора влетели три легковых автомобиля. Валерия с Маклаем в сопровождении нескольких своих работников решительно направились к дому.

– Так значит решил от меня уйти? – сдержанно начал Маклай. – Дай сюда ключи! – он раздраженно протянул руку.

Я спокойно положил ключи от дома на стол перед ним. Это ему явно не понравилось: так независимо вёл себя с ним какой-то там смерд. Перед присутствующими индейцами это принижало его значимость.

– Сдай мне сейчас же всё имущество! – гневно засверкал очами хозяин.

– А что, разве я его принимал по описи? Смотри! Всё здесь на виду: вот дом, вот кровати, шкаф, стол со стульями. Всё в сохранности. А где наши паспорта и деньги?

– Я тебе покажу паспорта и деньги! – свирепел оскорблённый частный собственник. – Ты жил у меня на всём готовом.

Я понял, что ничего мне здесь не собираются возвращать. Но личные документы – это ведь не предмет торгов, а посему их мне обязаны вернуть. Об этом я и напомнил:

– Сейчас же отдай наши паспорта.

– Сначала ты мне подпишешь вот эту бумагу! – уже не сдерживаясь, завопил Имженецкий.

– Это шантаж. Сначала отдай документы – это не обсуждается! – а потом я посмотрю что за бумагу ты мне подсовываешь, – пробудившаяся ярость рождала во мне отчаянную решимость.

Очевидность провокации теперь не вызывала сомнений и, рассудительно взвесив силы сторон, дабы себя обезопасить, я проворно проскользнул к двери и поспешно выбрался со двора наружу. Пока мои бывшие хозяева решали что им предпринять дальше, я уже был за воротами на автостоянке, где всегда находился народ, а значит, было много свидетелей, что исключало возможность провокации со стороны бывшего моего патрона.

Вскоре ко мне подкатил «Мерседес». Сам Николай сидел за рулем, а рядом расположилась Валерия. Свита на двух других машинах дожидалась поодаль. Миллионер решил ещё раз попытаться разрешить вопрос со мной.

Начала Валерия:

– Владислав, здесь ваши деньги и паспорта, – она приподняла со своих коленей папку. – А вы подпишите эту бумагу.

Ушлая соотечественница протянула мне через открытое окно отпечатанные листы.

– Но здесь всё написано по-испански! – воскликнул я.

– Ты ещё будешь рассуждать! – открыто нервничал Маклай.

– Короче, я без перевода ничего не буду подписывать. И верните немедленно паспорта.

– Ты не хочешь по-хорошему? – закипятился зарвавшийся богатей, – Я сейчас тебе покажу! Я тебя сдам в полицию и вышвырну в два счёта за пределы Чили.

И он тут же по сотовому телефону принялся набирать номер полиции.

А тем временем Валерия снова стала совать мне под нос листы и ручку:

– Подпиши – и дело с концом!

Но во мне уже поселились бесы. И я теперь ничем не мог помочь самому себе:

– Зовите полицию. Зовите! Пусть заведут дело и тогда там узнают как вы незаконно берёте на работу людей, жестоко их эксплуатируете, налоги государству не платите, обманываете рабочих…

– Ах, как он заговорил! Наглец! – извергающимся вулканом клокотал капиталист, пытаясь дозвониться в полицию. – Нет! Я не я буду, если его не… Алло!.. алло… полиция? Срочно приезжайте… адрес… Здесь в моём доме находится какой-то посторонний человек… нет, он уже на улице… но я не смог его задержать… да-да, он уже вышел на улицу… он русский… Как это вы не будете связываться с иностранцем?.. Алло!.. алло!..

Надо же! Во мне теперь колобродили не какие-то там мелкие бесы, но сам Сатана воцарился внутри и правил мной, как искушённый кукловод. На моей физиономии проступила злорадная усмешка:

– Ну что, съел? Вышвырнул меня из Чили?

– Ты как со мной разговариваешь?

– Как ты того заслуживаешь! Учти: я тебе не индеец. Это ты с ними привык вести себя так. А я тебя приобщу к цивилизации.

– Хам! – взвизгнула Валерия.

– Паспорта сюда!

– Будешь дело иметь с моим адвокатом… – только и последовало в ответ из рванувшего прочь «Мерседеса».

А рядом уже кучковалась приличная группа любопытных. Солидарные со мной представители неимущего класса индейцев явно были на моей стороне. Хотя они и не понимали языка, на котором дискутировали конфликтующие, но безошибочно отнесли меня к угнетённому сословию. Вслед трём удаляющимся машинам понеслись улюлюканье и свист…

И вот я уже со своей семьёй в автобусе.

В Чили на дальних междугородних автобусных маршрутах существует такой порядок: водитель перед отправлением обходит всех пассажиров и заносит их имена в маршрутный лист и обычно шофёр никогда не сверяется с удостоверением личности – просто пассажир называет своё имя, а тот записывает со слов. Мы все трое устроились раздельно, имена назвали вымышленные. По пути следования автобуса были полицейские посты, где бы при необходимости могли нас арестовать. А такое вполне могло приключиться, ведь оскорблённый и униженный в самолюбии перед своими работниками миллионер мог каким-то образом оговорить нас в полиции, чтобы карабинеры стали разыскивать беглецов. Ехали мы в нервном напряжении, не замечая красот окружающего пейзажа. Только бы добраться до Сантьяго! Только бы…

Несколько постов миновали благополучно: автобус не остановили. Впереди показался ещё один полицейский кордон. Карабинер поднял жезл. О, боже! Будет проверка.

Я чувствовал как кровь отливает от лица. Страж порядка поднялся в салон и бегло оглядел пассажиров.

– Меня зовут Ян Черни, я польский турист,.. – повторял я про себя сочинённую легенду.

Служивый наклонился к водителю. Тот протянул водительские документы и маршрутный лист. Официальный представитель правопорядка пробежался взглядом по представленным бумагам,.. откозырял… и покинул автобус.

Уф! Кажется пронесло.

А на вокзале в Сантьяго нас встречал Саша Батин.

Глава двадцать девятая

Пока я в течении десяти месяцев отсутствовал в Сантьяго, на улице Чукре Мансур произошли ощутимые перемены. Дискотека «Ла Ос» окончательно закрылась. По выработанной привычке в офис каждое утро приходила Джаки и целый день «сидела на телефоне», отвечая теперь уже на нечастые звонки, да разве что иногда сюда ещё завозили какие-то официальные письма.

Вместе с Джаки на дискотеке постоянно присутствовали Батин с Мотей и ещё один ранее не знакомый мне русский. Саша нас познакомил. Это был Игорь Красовский – длинный, худой и жилистый детина. На его гусиной кадыковатой шее взгромоздилась непропорционально миниатюрная головка, как у доисторического ящера. Взгляд его выпуклых, на выкате, глаз отражал какой-то нездоровый лихорадочный блеск. Игорь приехал из Аргентины, его поселили при русской церкви в знакомом мне общежитии, но он устроил пьяный дебош и его попёрли оттуда. А Батин подобрал его и пристроил возле себя. Поселил его Саня в одном из пустующих домов, ранее использовавшемся как дополнительный склад дискотеки, где хранили стеклотару, да ненужные ящики и коробки. В этот же домишко Батин вселил и меня с семьёй. Игорь занимал там одну комнату, и нам выделили две других.

А ещё, на улице образовался новый театр «Панорама». Организовала его некая супружеская чета: Фелипе Риос и Андреа Санчес. Они являлись друзьями Хосе-Мигеля – молодого хозяина улицы, и он им предоставил помещения в аренду под залы театра.

Немного скажу об улице Чукре Мансур, которая вместе со всем, что на ней построено, являлась частной собственностью одной богатой палестинской семьи. Эта многочисленная семья владела большой строительной компанией, возводящей высотные здания. Это их предок Чукре Мансур давно, после какой-то арабской войны, бежал сюда, в Чили, и навсегда обосновался в Сантьяго.

Семья в настоящее время владела бесчисленной движимостью и недвижимостью, разбросанной не только в столице, но и по всему Чили. Именно улица Чукре Мансур была отписана в наследование Хосе-Мигелю – одному из молодых отпрысков этой фамилии.

Хозяин дискотеки Алехандро Тонда дружил с молодым владельцем улицы, но в последнее время задолжал ему значительную сумму за арендуемые помещения и не хотел погашать этот долг. Между ними наступило некоторое охлаждение отношений. Фелипе Риос же наоборот овладевал всё большей симпатией хозяина недвижимости и вовсю разворачивал свой театр, притесняя всё больше дискотеку и прибирая к рукам её помещения. К тому же, в театре «Панорама» работала бухгалтером любовница Хосе-Мигеля красавица Роуз.

В общем, Алехандро с его дискотекой упорно выживали с улицы Чукре Мансур, а оборудование заставляли распродавать, чтоб расплатиться за аренду с хозяином улицы и с государством по налогам. Полиция теперь контролировала деятельность дискотеки и часто наведывалась сюда.

***

Решив проблему с устройством в Сантьяго, мне необходимо было позаботиться о наших документах, оставшихся у Имженецких. В подобных случаях обычно идут в полицию и заявляют о том, что некий гражданин не возвращает документы. А ещё обращаются в Трудовую инспекцию, которая имеет большие права и специально создана для защиты трудящихся от произвола работодателей. (Видимо Имженецкие мне и подсовывали на подпись бумагу, где сказано, что я не имею к ним никаких претензий по работе. Трудовую инспекцию в Чили очень боятся предприниматели). Эта инспекция через Трибунал может налагать огромные штрафы. Но я не мог за помощью обратиться в полицию, ибо у нас были просрочены визы и тогда бы всё выяснилось и нас бы выслали из страны. Нужно было предпринять иные действия. И я отправился в российское консульство. Я знал, что когда-то Валерия сама работала там и Имженецкие до сих пор поддерживают контакты с российской дипломатической миссией в Чили. Я попал на приём к консулу и рассказал о своей проблеме.

– Ну а мы-то здесь причём? – удивился господин Полунин.

– Я являюсь гражданином Российской Федерации, и вы обязаны защищать своих граждан за рубежом, подвергшихся произволу, – решительно наседал я, ни словом не обмолвясь о том, что виза у самого давно просрочена.

– Вы сами вляпались, а почему консульство должно решать ваши проблемы? – попытался отстраниться дипломат.

– Так вы не поможете мне вернуть паспорта, принадлежащие Российскому государству?

– Как мы можем это сделать?

– Легко! Свяжитесь с этими Имженецкими, я дам их телефон, и официально потребуйте, чтобы они немедленно вернули необоснованно присвоенные документы.

– Нет, это исключено! Мы не можем заниматься вашими частными делами, – отрубило официальное лицо.

– Ну, хорошо! Мне не остаётся ничего иного, кроме как обратиться за помощью в местную полицию. Тогда, как вы понимаете, у российского консульства возникнет неловкая ситуация – я ведь не стану молчать о том, что сначала к вам обращался за помощью.

Дипломатический чин некоторое время соображал, а затем, раздражённо выплюнул:

– Подождите. Не обращайтесь в полицию. Я постараюсь помочь. Зайдите к нам через неделю.

– Так я вам оставлю телефон Имженецких?

– Не надо! – почти что взвыл консул.

Итак, через неделю я получил паспорта. Джаки оформила фальшивый рабочий контракт в дискотеке и, заплатив положенный штраф, я заимел на всю семью временную визу сроком на один год.

***

Голова была заполнена исключительно поисками работы. Теперь я был не один и это усугубляло положение. Сколько мы ещё проживём во временном убежище было неизвестно. В любое время нас могли попросить оттуда. Скопленный за время работы у Имженецких капитал с каждым днём таял. Но у нас ещё оставалось немногим более одного миллиона песо. Надо было срочно что-нибудь предпринимать. И я нашёл подходящий выход!

Это был единственный реальный выход в моей ситуации. Во-первых, то была посильная для всей семьи работа; во-вторых, при удачном ведении дела она сулила достаточный доход.

В общем, я решил развернуть собственное дело, открыв магазин «Фрукты – овощи».

Эта идея поглотила меня всецело. Друзья выражали сомнение, мол, у меня не хватит денег,.. не потяну собственное дело в чужой стране,.. где буду брать товары?.. Но я уже всё для себя решил и, кроме того, понимал, что у меня нет иного выбора. Целыми днями я искал подходящее помещение, чтобы снять его в аренду и обустроить под магазин. Одновременно я знакомился с владельцами магазинов и подолгу беседовал с ними, выуживая ценную для себя информацию.

Так постепенно удалось выведать методы их работы, места, откуда можно доставать необходимые товары, узнал какие нужно оформлять документы для регистрации коммерческой деятельности. Оказалось, что при проявлении достаточной настойчивости – всё было в собственных руках. А миллиона песо вполне хватало на регистрацию коммерческой деятельности, аренду небольшого помещения, закупку первоначальной партии товаров, которые предлагались на оптовом рынке, расположенном на окраине Сантьяго.

И вскоре я нашёл подходящее помещение… всего за сто двадцать тысяч песо в месяц. Раньше там было небольшое кафе, поэтому водопровод, канализация и электричество были подведены, а посему мне не придётся платить специалистам за подводку коммуникаций. Были там и два небольших подсобных помещения, которые запросто можно было оборудовать под жилище и поселиться там всей семьёй.

Хозяином оказался сердобольный старик и я ему красочно поведал свою историю бедствий а он, проникшись милосердием, назначил минимальную арендную плату. Ещё ему импонировало, что теперь у него арендует помещение русский. Мы ударили по рукам, и я оставил небольшой залог. Теперь нужно было оформить необходимые документы у нотариуса, в муниципалитете, в службе санитарной инспекции и зарегистрироваться в Предпринимательском комитете.

Но тут-то и обозначилась первая проблема. Оказывается, согласно чилийскому своду законов, я не имею права на себя напрямую оформлять предпринимательское дело. Для этого нужен человек, имеющий чилийское гражданство или хотя бы вид на жительство. У меня же была лишь временная рабочая виза сроком на один год. Значит, нужно договариваться с кем-нибудь из надёжных друзей, чтоб оформить на этого человека магазин, а меня сделать компаньоном. Через полгода дело можно будет переоформить уже на меня. В первую очередь я бросился к своему другу Батину.

– Что ты, Влад! Я уже собираю манатки – готовлюсь к отъезду в Вийяррику, – замахал руками Саня.

– Но там ведь ещё ничего не известно.

– Последний раз я разговаривал по телефону с Гиермо и он сказал, что место под байдарочную школу уже утвердили.

– Как хорошо! Поздравляю! Но много ещё осталось формальностей?..

– Смету расходов составили, вакансии тоже оговорены… Я планировал и тебя забрать с собой.

– Вот уж за это спасибо! Но я же бежал из этой Вийяррики. И как ты представляешь себе моё возвращение туда?

– А что особенного?

– А то, что мэр Вийяррики Гиермо друг Имженецкого. Если меня увидят там, то твою школу тут же прикроют. Придётся тебе обойтись без меня.

– Да, действительно, ты прав!

– У меня единственный выход – открыть этот магазин.

– Но я никак не могу тебе помочь в этом деле. Нужно будет подписывать каждый месяц отчёты, да и другие бумаги… нет-нет, я не могу. Поищи здесь, в Сантьяго, кого-нибудь другого. Ты ведь знаешь как я тебя уважаю, но…

– Ну, ладно! Буду искать.

Целый месяц пришлось искать среди знакомых кто бы согласился на моё предложение. Дошло до того, что я согласен был платить половину прибыли тому, кто поможет мне. Но все мои дорогие соотечественники под разными предлогами отстранялись. Перебрал буквально всех знакомых – всё тщетно. Оставался один Николай Кочерыжкин. Он был хроническим неудачником, поэтому с ним никто не желал иметь дело, но у меня не было иного выбора. Сам Николай охотно откликнулся на моё предложение:

– Как это мне кстати, Влад! Я сижу без работы.

– Нет. Тебе не надо работать, мы будем трудиться своей семьёй, а тебе я буду отдавать половину прибыли за то, что поможешь открыть дело на твоё имя.

– Что ты, Владислав! – вмешалась Галина. – Мы же не потеряли совесть, чтобы зря с тебя брать деньги. Пусть Николай тоже работает вместе с тобой.

– Хорошо! Так мне ещё лучше – будем работать вдвоём…

Вместе с Николаем я стал бегать по инстанциям, делиться с ним своими планами и соображениями. Напарник быстро вошёл в раж и принялся тоже подавать идеи. То ему не нравилось место, где находился магазин; то арендная плата показалась непомерно завышенной; а то, и вообще, взялся сам распределять мои деньги – как их удобней потратить.

Это уж было слишком! Я попытался вразумить компаньона, но всё было бесполезно. По-моему, с тех пор, как Николай упал с крыши – он несколько повредился головой.

Я втолковывал моему потенциальному компаньону:

– Николай, я сам знаю что делать! Мне не нужны посторонние советы.

– Мы с тобой компаньоны, значит я имею право голоса.

– Я уже всё организовал как надо.

– Ну и что? А я с этим не согласен.

– Но мы же договаривались, что ты лишь поможешь зарегистрировать магазин на тебя.

– Тебе проще, ты ни за что не отвечаешь – все документы будут оформлены на меня. Значит и спрос с меня.

– Николай, о чём ты говоришь? Это я рискую всем. Я вкладываю в дело последние свои средства. Если ничего не получится, то я с семьёй останусь на улице без средств к существованию. И кроме того, я полностью доверяюсь тебе, оформляя магазин на твоё имя.

– Что ты всё: деньги… деньги… Главное – документы! Попробуй-ка без меня открыть свой магазин.

Я был, как оголённый нерв. Понял, что с Николаем Кочерыжкиным у меня ничего не получится. А тут он ещё поспорил со стариком, сдающим помещение под магазин. В общем, когда я явился в очередной раз на место, там уже вовсю орудовали другие люди.

Старик сдал помещение в аренду более сговорчивым клиентам.