Текст книги "Чужбина не встречает коврижками. История русского эмигранта"

Глава тридцатая

Потерпев фиаско с магазином, я даже не имел права впасть в отчаяние, ибо за моей спиной были жена и дочь. Опять принялся искать выход из трудного положения, в котором продолжил пребывание. Тяжёлая неизбежность снова надвигалась с неотвратимостью носорога, ринувшегося в лобовую атаку. Я ужасно был зол на весь мир, на всех своих так называемых друзей. Раздражал и наш сосед по жилищу. Он то был без причины озлоблен, то заявлялся пьяный с кем попало среди ночи, а то закатывался в беспричинном приступе хохота.

Тем временем, Батин с Мотей и моим соседом под руководством Джаки активно расхищали имущество дискотеки. И делали это преимущественно по ночам – когда не работал театр и не было свидетелей их ночной активности. Я не участвовал в их криминальных делах. Они куда-то сбывали краденое. Однажды Батин и мне предложил купить у них какой-то диван. Я в сердцах послал его к чёрту и откровенно высказал своё отношение ко всему этому. После такого разговора наши отношения стали резко охлаждаться.

Но мне-то надо было выживать. Призрачная мечта о магазине растворилась, как мираж в азиатской пустыне. И придумал я новый способ. Театр функционировал, народ меж спектаклями слонялся по улице, да в конце недели тут же работала вторая дискотека «Райс».

И начали мы с Мариной готовить сандвичи и продавать их прямо с порога своего жилища. Бизнес пошёл успешно, мы имели хоть и небольшой, но твёрдый доход. Хозяин театра Фелипе и шеф дискотеки «Райс» Антонио скоро проведали о моей инициативе и донесли владельцу улицы Хосе-Мигелю. Тот приехал, чтобы во всём разобраться лично. Так я впервые с ним и познакомился.

Это был тридцатилетний симпатичный шатен с интеллигентными манерами. Молодой хозяин улицы был прост в общении. Он вежливо постучал к нам в дверь и попросил разрешения войти. Позади него собралась целая свита и среди них Фелипе с Антонио.

– Вы знаете кто я? – прямо спросил у меня незнакомец.

– Нет, – честно признался я.

– Меня зовут Хосе-Мигель, я владелец этой улицы.

– Очень приятно, сеньор, – обалдело промямлил я с обречённостью цыплёнка перед парализующим взглядом питона.

– Что вы делаете в моём доме?

– Извините, но я работал в «Ла Осе» и теперь у меня нет работы и мне с семьей некуда идти. Мне разрешили пока здесь пожить. Сейчас ищу другую работу, – умоляющим тоном объяснял я, ощущая себя преступником, застигнутым за расчленением трупа.

Мой жалобный тон, видимо, тронул хозяина частной собственности:

– Хорошо! Поживите пока здесь.

– Большое спасибо, сеньор! Вы так добры!

– Ещё говорят, вы здесь развернули торговлю?

– Нам ведь нужно что-нибудь кушать, – вяло промолвил я с отрешённостью червя, предназначенного для наживки.

– Но вы тем самым составляете конкуренцию другим, – улыбнулся наш благодетель, кивнув головой в сторону Фелипе и Антонио.

– Вовсе нет, сеньор. Ни в театре, ни на дискотеке не продают сандвичи, – возразил я почтительно.

– Кроме того, нельзя торговать без патента, иначе приедет полиция и вас заберут, а у меня будут неприятности как у владельца этой территории.

– Хорошо, сеньор, мы больше не будем, – согласился я, как партизан, истерзанный пыткой.

– Вы лучше помогайте в театре и на дискотеке, там всегда найдётся какая-нибудь работа. А это примите от меня, – Хосе-Мигель протянул купюру в двадцать тысяч песо.

– Вы очень добры к нам, сеньор! – от души благодарил я, нежно прижимая к груди подаренный дензнак.

После этого пришлось свернуть наш маленький бизнес, поскольку важнее было – не потерять жилище. И тут Антонио предложил мне в те вечера, когда работает его дискотека, расставлять на стоянке автомобили клиентов, за что те будут давать чаевые. Фелипе, в свою очередь, тоже стал иногда подкидывать работёнку: то сделать уборку в его офисе, то что-нибудь покрасить, то постелить линолеум, то помочь в монтаже декораций на сцене…

Так вот мы и выживали.

А однажды в «Ла Ос» приехал Алехандро Тонда. Кроме Джаки на месте никого не было, и она позвала меня помочь загрузить в джип патрона какие-то коробки. Я загрузил машину. И неожиданно Алехандро подозвал меня:

– Влади, ты ещё не нашёл работу?

– Нет, дон Алехандро.

– Ты хорошо работал у меня. Я поговорил с Хосе-Мигелем. Сказал ему, что не пожалеет, если возьмёт тебя на работу.

– О! Спасибо, сеньор!

– Так значит ты согласен? Он к тебе подойдёт…

И действительно, через пару дней приехал мой новый патрон со своим представителем – солидным доном Хавьером.

Хосе-Мигель начал деловой разговор:

– Влади, ты хочешь работать у меня?

– Да, хочу.

– Тебя очень хорошо отрекомендовал мой друг Алехандро. Мне нужен человек, который бы присматривал за этой улицей. Ты должен будешь следить здесь за порядком и если заметишь какие-либо нарушения, немедленно звони мне или дону Хавьеру. Я дам тебе вон тот двухэтажный дом и буду платить сто двадцать тысяч песо в месяц. От тебя требуется, чтобы постоянно находился здесь. Ещё, я не запрещаю, если ты будешь выполнять постороннюю работу, но только чтобы в пределах этой улицы.

– Я согласен на всё!

– Дон Хавьер, составьте контракт с Владиславом и завтра же пришлите сюда строительную бригаду Мигеля Флореса – пусть отремонтируют дом для новых жильцов.

***

Мигель Флорес был мужчина импозантный: смуглый крепыш лет сорока пяти с курчавыми чёрными волосами, заплетёнными на затылке в косичку. А сверху блестело прогрессирующей плешью сочно лоснящееся, как начищенный ботинок, загорелое темя. Он был выходцем из чилийского побласьона, зарабатывал себе на жизнь мелким ремонтом в домах. Затем, со временем Мигель развернул собственное дело и теперь у него имелась своя бригада рабочих, занимающихся ремонтом помещений в жилом секторе.

Люди Мигеля трудились над приведением в надлежащий вид предоставленного нам жилища. А я с Мариной и Викторией очищали улицу от спрессованных за долгие годы груд мусора. Иногда к нам присоединялся и наш сосед Игорь. Он тоже жаждал внести свою посильную лепту в благое дело наведения чистоты на порученной нашей заботе улице. Но с соседом было не всё в порядке.

Обычно я просыпался рано и поднимал свою семью. Позавтракав, мы приступали к работе. Игорь же до утра где-то болтался и поднимался после полудня и не раз недовольно выговаривал мне за то, что рано принимаюсь за работу и никогда его не зову с собой. По его понятиям было – я ему подкладываю свинью, выслуживаясь перед хозяином.

– Слушай, друг! Я тебе не мама и не папа и не собираюсь тебя воспитывать, – резонно разъяснял я ему. – Если хочешь работать, поднимайся пораньше и иди трудись. А я не собираюсь ориентироваться на тебя. У меня ещё семья имеется, за которую я в ответе.

– Ты просто хочешь перед хозяином выслужиться и показать какой ты хороший, а меня намерен смешать с грязью.

– Перед Хосе-Мигелем я действительно хочу показать себя с лучшей стороны. Это так! Поэтому и стараюсь получше сработать. А ты уж сам скоординируй свои действия.

– Вот ты так поступаешь и поэтому от тебя отворачиваются друзья.

– Что-то я не совсем понял: какие друзья?

– Саня вчера с семьёй уехал в Вийяррику, а с тобой даже не пришёл попрощаться.

– ?! Ну и пусть ему будет скатертью дорога. И что ты хочешь этим сказать? Чтоб я спал, как ты, до обеда?

– А что, ты приехал сюда вкалывать на этих индейцев?

– Да ты, братец, оказывается расист! И в Чили ты, видимо, приехал работать директором? Ну-ну!..

– Это не твоё дело.

– Ну, да! Мне, собственно, и вправду до тебя нет дела. Но я не потерплю, чтобы кто-то совался и в мои дела, – отрезал я резко.

Сосед отличался интеллектуальностью амёбы, а посему с ним у меня разговор был короток.

Между тем, ко мне уже все привыкли на улице Чукре Мансур. Теперь в конце недели по ночам я парковал автомобили клиентов дискотеки «Райс». В театре мне тоже постоянно находили какую-нибудь работу. Упорно и методично я расчищал многолетние завалы на порученной территории. Мусорная машина по утрам только и успевала забирать пластиковые мешки с мусором. Соответственно росло и уважение ко мне. Раз или два в неделю приезжал Хосе-Мигель и не переставал удивляться тому, как прямо на глазах меняется облик улицы. Он непрестанно хвалил меня. Теперь документы были в полном порядке: я имел рабочую визу, бессрочный рабочий контракт, жильё, медицинскую страховку, гарантированную заработную плату и, главное, появилась уверенность в завтрашнем дне. Я поистине испытал чувство кита, оценившего свободу, оказавшись в домашнем бассейне.

Все с любопытством наблюдали за тем, как обосновывается русская семья. Сам я стал заметной фигурой на Чукре Мансур, стал её неотъемлемой частью – некой экзотической достопримечательностью улицы. Я вошёл во вкус и чувствовал теперь себя здесь привычно, как обезьяна, висящая вниз головой на лиане.

Мигель Флорес сам начинал свою трудовую деятельность простым работягой, и он ценил в других их тягу к труду – поэтому вскоре мы с ним очень сдружились.

Хосе-Мигелю докладывали обо мне, и он всё больше был доволен своим новым работником. По собственной инициативе каждое утро мы всей семьёй подметали улицу. Это тоже стало известно патрону, и он сам предложил оформить Викторию дворником, назначив ей зарплату в шестьдесят тысяч песо.

Игорь метал громы и молнии,.. но продолжал вести прежний образ жизни. Печать ядовитого щитомордника иногда помимо его воли проступала на его непроницаемом лике.

Лето подходило к концу. Дискотеку «Ла Ос» полиция опечатала. Бригада Мигеля завершила ремонт нашего дома, и мы туда перебрались вместе с нашим беспутным соседом. Моя семья разместилась в трёх комнатах на втором этаже. Игорь занял комнату внизу возле кухни и туалета. Дом возвышался над улицей, возведённый у подножия громадного холма Сан-Кристобаль. Вокруг дома простиралась большая территория двора, вся ужасно захламлённая. Мы всей семьёй немедленно принялись выгребать мусор. Игорь больше не помогал, видимо решив, что если дали жильё – то нечего и напрягаться. Но я-то глядел в перспективу!

Когда жизнь наша окончательно наладилась, к нам снова зачастили в гости старые и новые приятели. Чикин со своей Патрисией первыми наведались в наше новое жилище:

– Да! Вы хорошо устроились, – оглядывая свежепобеленные комнаты, мечтательно произнёс Серёга. – А помнишь, Влад, как я тебя устроил у дона Марио в крохотном вагончике? Здесь у тебя просто хоромы.

– Ты прав, Серёга. Тут нам просторно. И, главное, Марина довольна: вон какая кухня – есть где развернуться! – поддакнул я.

– Давай сыграем в нардишки, – предложил гость.

– Можно. Пока женщины что-нибудь приготовят и соберут на стол, мы можем сразиться.

Сосед тоже изъявил желание присоединиться к нашей компании. Втроём мы устроились в зале на втором этаже. Сергей вытащил бутылку русской водки. Игорь алчно сверкнул очами, увидев столь вожделенную стеклянную посудину. И застучали костяные зары…

Попутно Сергей наполнял три стопки традиционным русским мужским напитком:

– Пропустим по одной для начала!

– За нашу пропащую родину! – поддержал я идею первым тостом.

Все трое разом хлопнули бодрящей жидкости, и мы с Чикиным углубились в стратегию игры. Наш сотоварищ, измаявшись ожиданием, самовольно наполнил бокалы ещё:

– Что мы сидим «на сухую»? Давайте ещё тяпнем.

Мы опрокинули молча, только я не допил до конца и поставил на стол стакан. Это немедленно заметил наш новоявленный блюститель порядка и, подхватив мою недопитую стопку, поднёс к моему рту:

– А что это, Влад, ты сочкуешь? Давай, допивай до дна.

– Поставь, я допью, когда захочу, – недовольно отстранился я с брезгливостью гурмана, обнаружившего в своей тарелке жаренного таракана.

– Так не пойдёт в нашей компании. Пей до дна!

– Знаешь что, дорогой? Поставь эту рюмку на место и не устанавливай своих дурацких правил. Здесь тебе не Россия и все пьют как того пожелают сами.

– Но я же хотел по справедливости.

– Лей себе сколько хочешь, если у тебя так горит, – отрезал я…

В гости к нам наведывались и Гореловы, и Василий Иваныч, и Кочерыжкины, и ещё многие другие наши приятели. Захаживали в наш дом и чилийцы из театра и дискотеки, а также, соседи, часто бывал и Мигель Флорес. Вот так мы и стали частью местного ландшафта.

Теперь мы обустраивались здесь основательно: приобретали мебель, бытовую технику, посуду. Соседи рады были помочь нам во всём…

– Владик, иди сюда! – позвала меня Марина. – Там с территории телеканала вывозят ненужную мебель. Директриса, сеньора Корнелия, предлагает, чтобы мы зашли к ним и выбрали то, что нам пригодится.

– О! Я видел у них в телестудии такую эксклюзивную модерновую мебель. Такое в продаже не найдёшь.

– Хорошо! Мы сможем обустроить своё жилище в духе времени.

– Это уж насколько хватит фантазии, – заметил я.

– Не прибедняйся. У тебя фантазии хоть отбавляй.

– Спасибо за комплимент, дорогая. Постараюсь оправдать возложенное на меня высокое доверие партии, – пошутил я.

Из театра Роуз тоже подарила нам электрочайник и транзисторную радиолу. Иногда вечерами за Роуз заезжал Хосе-Мигель и увозил её с собою. Несомненно, они говорили и о нас и, видимо, оценивали нашу деятельность положительно, так как любовница патрона к нам была очень хорошо расположена.

После одной из таких их встреч шеф подошёл ко мне и, дружески обняв за плечи, сказал:

– Знаешь, Влади, я очень доволен твоей работой и хочу чтобы ты ощутил мою благодарность материально.

– Я и так доволен всем.

– Ну и хорошо! А ещё я отдаю в твоё распоряжение паркинг. Он вмещает до восьмидесяти автомобилей. Сколько заработаешь на стоянке – всё твоё!

– О! Я бесконечно вам благодарен за заботу, сеньор!

– Вообще-то, по нормальному, тебе надо бы повысить зарплату, но я подумал, что при разумной постановке дела ты сможешь здесь заработать гораздо больше.

С паркингом дело обстояло так. Он не был официально зарегистрирован, поэтому там предполагалось работать исключительно за чаевые. Но латиносы не особенно разбрасываются щедротами. И поначалу за ночь работы я имел всего две-три тысячи песо вознаграждения. С вечера, как только начинались спектакли, и до полуночи я парковал машины. В конце недели, когда функционировала дискотека «Райс», мне вообще приходилось работать всю ночь. Но поначалу от стоянки вместо дохода были одни сплошные хлопоты.

Мой сосед Игорь попытался работать со мной, но увидев, что в конце смены оказывалось нечего делить, он скоро отказался от этой затеи. Я же про себя решил: чтоб навести в деле порядок – нужно время. И принялся с упорством дятла, долбящего сухое неподатливое древо, добросовестно и терпеливо добиваться своего. Объяснил свою позицию Сергею и предложил ему работать со мной в те ночи, когда функционирует дискотека и появляется много заботы на автостоянке…

 
Ярким сполохом огня
озарило землю утро;
небо цвета перламутра
распочало краски дня.
Тени ринулись гурьбой
за околицу спасаться…
Ограничено абзацем —
что начертано судьбой!
 

Глава тридцать первая

 
Уже свежо утрами —
пахнуло сентябрём.
Набухло над горами
светило волдырём:
не светит и не греет,
прочь скрыться норовит.
Лес на глазах хиреет, —
стал духом ядовит:
тревожит обонянье
опавших листьев прель.
И дождика бренчанье,
и ветра карусель
есть осени приметы,
и чувствуешь нутром,
что вскоре на планете
сентябрь начнёт погром.
Вон, тучею нахмурясь, —
проклятья небо шлёт.
А озеро, волнуясь,
дождинки в гости ждёт.
ПонУрились печально
кленовые стволы —
готовы изначально
объектом стать пилы.
Промозглая погода —
аж прошибает дрожь!
В такое время года
хорошего не ждёшь.
Пристроившись у печки,
глаза прищурил кот
и сизые колечки
пускает дымоход.
…Прожорливая вечность
глотает жадно дни
и жизни быстротечность
попробуй удлини.
 

Наступила осень. Ещё одна осень моего пребывания в Латинской Америке. Осень в Чили – это совсем не то, что в России. Здесь тоже осыпаются листья,.. но только с одних деревьев, а некоторые в то же самое время, вообще, цветут. И тем не менее, пожухлой листвы хватает и её нужно убирать, ибо пролившиеся дожди прессуют опавшие листья в плотный слежавшийся слой.

Я смёл палую листву в кучу и, чтобы долго не возиться с мусором, взял, да и поджёг. Сырые листья плохо горели, к небу поднялся густой столб дыма. Вскоре сверху застрекотал вертолёт и завис над моим двором. Я не придал этому значения и продолжал возиться у костра. И тут появились двое карабинеров, они бежали ко мне. В одно мгновение на мои запястья надели наручники. Я был обескуражен, ничего не понимал, в сознании проносились разные предположения: может быть Маклай нашёл способ как разделаться со мной?.. В самый кульминационный момент появился Фелипе и принялся вразумлять ретивых стражей порядка:

– Отпустите его, он русский.

– Русский? Но он нарушил наш закон.

– Вы же видите, он этого даже не понимает. Хотя бы объясните ему за что забираете.

Полицейские недоуменно переглянулись между собой, затем, старший из них молча освободил мои руки от стальных браслетов, и они принялись ногами затаптывать огонь. Покончив с костром, мне объяснили, что в Сантьяго запрещено разводить открытый огонь на улицах города. На первый раз меня простили, даже не выписав штраф. Спасибо Фелипе за своевременное вмешательство!

Об этом моём казусе рассказали Хосе-Мигелю, но он только весело посмеялся:

– В Сантьяго всегда стоит такой смог, от которого не продохнёшь, и здесь костёр Влади не сыграл особой роли…

***

Сегодня у Сергея день рождения. Круглая дата – сорок лет. Он напросился отметить свой юбилей у нас дома. У нас действительно было теперь уютно и просторно: вместительный зал, да и во дворе есть где разгуляться. Вообще, о нашем дворе нужно говорить отдельно. Мы его так убрали! Подправили каменную кладку клумб, отремонтировали побитые бетонные дорожки, насажали цветов, Марина разбила грядки с зеленью. Загляденье! Знакомые ходили к нам как на экскурсию, а женщин инстинкт неудержимо тянул к огороду. Вот ведь какая закономерность получается, видимо, это закреплено в нашем подсознании на генетическом уровне: мы выходцы из аграрной страны и тяга к земле живёт в нас неодолимая.

Так появилось у нас ещё больше друзей и знакомых. Они приводили с собой всё новых своих друзей. Во дворе часто играли чужие детишки.

На торжество Сергей пригласил: скрипача Дениса Коробова, балерину Викторию Иванову, пришёл наш аксакал Василий Иваныч с Николаем Кочерыжкиным, две русско-чилийские семьи – Алина с Максом и Людмила с Марселем, ещё какие-то люди из числа прихожан русской церкви, а среди них Вероника Бабкина и, наконец, наши домашние, включая соседа Игоря.

Мы уютно обустроили жилище и было не стыдно принимать в нём гостей. С этого и повелось, что в дальнейшем многие знакомые в нашем доме стали проводить праздники и собственные юбилеи. Чикинским днём рождения создан был прецедент.

Да, по российским меркам, стол был роскошный: еды и питья – хоть отбавляй! Одну только красную икру из внушительного жбана черпали ложками. Это Сергей специально так придумал, чтоб удивить своей щедростью.

– И в то время, когда дети Поволжья хронически недоедают, а здесь такая расточительность, – пошутил Денис.

– Просто Серёга хочет наверстать то, что сам недоел там, в России, – пояснил Колька Кочерыжкин.

– Ешь, Колян, ешь! А то когда ещё придётся? Ты безработный, тебе и в Чили не сладко живётся, – снисходительно похлопывая бедолагу по плечу, смеялся Василий Иваныч.

– Правильно, тебе-то старому чего беспокоиться? Пенсию свою получаешь регулярно, – огрызался Николай.

– Знаешь, друг, пока я её заработал проклятую – пришлось изрядно потрудиться, – парировал старик.

– Что вы там, мужики? Нашли о чём спорить. Давайте лучше потанцуем, – вскочила с места балерина Виктория и понеслась по залу.

Подвыпивший Серёга лихо подскочил к ней, чтобы составить пару. И понеслось веселье. Другие гости стали тоже покидать насиженные места и присоединяться к танцующим. Музыка заполнила зал, Вика давала мастер-класс по хореографии. Серёжа пытался угнаться за профессионалкой, но потуги его выглядели безуспешно:

– Давай, давай, Виктория!

– Догоняй, Серёжа!

– Нет, не могу. Ты просто машина, – отвернул в сторону задохнувшийся именинник и плюхнулся на диван рядом со мной. Мы вместе стали смотреть на танцующих и подбадривать их, хлопая в такт музыке в ладоши.

Василий Иваныч не выдержал:

– Да разве это танцы? Кривлянье какое-то. Тьфу! Я сейчас покажу вам как надо плясать.

С этими словами дед бесцеремонно вклинился в центр танцующих и пошёл по кругу вприсядку. Старик откалывал такие коленца, что молодые позавидовали его задору.

Когда он закончил, все горячо аплодировали, а старик заметил высокомерно:

– Вот так надо плясать! Эх, ведь я был гармонистом! Девки толпами бегали за мной. Но когда это было…

Сергей повернулся ко мне и спросил:

– Почему не танцуешь, Влад?

– Успею ещё. Там и без меня тесно. Серёга, а кто эта женщина? Вон та, белокурая, аккуратная…

– Это Бабкина Вероника. Она приехала в Чили из Колумбии. Там у неё муж большой начальник. Колумбия покупает у России вертолёты, а он начальник специалистов-ремонтников, обслуживающих эти машины. Их дочь вышла замуж за чилийца и живёт теперь в Сантьяго. У Вероники не ладятся отношения с супругом, вот она и приехала жить к дочери. Здесь ей одиноко и она много времени проводит в церкви, помогает там поддерживать порядок, к праздникам готовит блины и пельмени, навещает заболевших престарелых прихожан. Очень милая и положительная женщина, поэтому я её и пригласил к вам, может с Мариной они подружатся. А ты знаешь, Влад, что Денис даёт большой сольный концерт в субботу в Католическом университете? Он всех наших приглашает.

– В субботу, ты же знаешь, у нас много работы, мы не сможем придти.

– Жаль, а я пойду. И Макс с Алиной со мной идут.

– А Макс ещё не нашёл работу?

– Зачем ему это нужно? Алина работает инженером в авиакомпании «Ланчили» вместе с Сергеем Лацко, её заработка им хватает с лихвой. Здесь инженеру платят больше двух тысяч долларов в месяц. Это такие деньги для Чили! Они сейчас покупают дом и в нём идёт ремонт – Макс всё время проводит там.

– Ты смотри! Он чилиец и не может найти здесь работу, а она украинка и занимает такую солидную должность.

– Это потому, что они шесть лет жили в Лондоне и она там закончила какую-то академию, а у Макса лишь диплом Киевского университета. Ты же знаешь, что наши дипломы тут не котируются.

– А что Людмила с Марселем какие-то скучные сегодня?

– Она опять постится и его заставляет голодать вместе с собой. А он так любит вкусно покушать. Я вчера целый день у них сражался с Марселем в шахматы, и мы пили лишь чай. И это было так скучно! Ещё Люда говорит, что Марсель такой круглый, как мячик, и ему надо заботиться о фигуре.

– Ей-то куда ещё дальше заботиться? Звенит мослами, как клавикордами. Она со своим староверством совсем доконает мужика. Сама наполовину узбечка, а ударилась в православие. Тоже мне, правоверная христианка.

– У них такая любовь, что ради неё Марсель готов на любые лишения.

– Прямо Ромео с Джульеттой! Серёга, а куда делась твоя Патрисия?

– Да ну её к чёрту! Ядовитая, как африканская мамба. Ты же знаешь этих чилиек. Увидела, что я потанцевал с Викторией, теперь готова нас обоих зарезать. Ушла домой, зараза!

– Ох, не завидую тебе.

– Тебе хорошо с Мариной – оба русские. Не понять вам смутной души индейской женщины: неизведанной и непроходимой, как бразильская сельва.

А музыка разливалась по залу и веселье шло полным ходом. Игорь спьяну прицепился к малогабаритному добряку Марселю и навязывал ему стакан водки. Чилиец мягко отстранялся от назойливости изрядно подвыпившего славянина, но не тут-то было:

– Ах ты сука индейская! Ты меня не уважаешь?

– Нет-нет! Просто не могу так много выпить.

– Я сейчас тебя научу! Открывай рот… – с этими словами буян стал угрожающе подниматься во весь свой великанский рост.

Я с Сергеем, не сговариваясь, бросились усмирять конфликт. Но пьянчужка порядочно перебрал и не способен был контролировать свои действия. Серёга схватил скандалиста за руки, пытаясь успокоить, и в этот момент тот неожиданно нанёс удар головой. У организатора торжества брызнула кровь из носа. Вмиг прекратилось веселье, женщины закричали, а Марина решительно заявила нашему непутёвому соседу:

– Выйди отсюда вон! Тебя пригласили сюда из приличия, а ты устроил пьяный дебош. Больше в одной компании с нами ты не будешь присутствовать.

– А чё он?.. – Игорь бормотал что-то нечленораздельное и бестолково пучил глаза…

Я увёл Сергея к умывальнику, чтобы он смыл кровь с разбитого носа и успокаивал, как мог, во избежание продолжения конфликта.

А Игоря гости сообща выпроводили в его комнату и уложили отсыпаться.

Мы с Мариной принялись успокаивать гостей, просили дальше продолжить веселиться. Но настроение у всех было уже испорчено, праздник нарушен и приглашенные засобирались уходить.

Остался только Евгений – краснодарский художник. Он жил далеко на окраине Сантьяго и было очень поздно, поэтому ему предложили остаться ночевать у нас. Марина постелила ему в зале на диване, а пока она с дочерью Викторией убирали на кухню посуду, мы с Евгением ещё немного посидели.

– Знаешь, Владислав, мне не было смысла и дальше там оставаться: народ совсем обнищал, картины никто не покупал. И мне даже не на что было краски покупать.

– Да, я тебя понимаю.

– …нет, ты только подумай – это я! – который выиграл краевой конкурс на лучший проект герба города. Я оформлял интерьер в Малом зале Законодательного Собрания края. Лучшие рестораны Краснодара использовали мною разработанный дизайн в оформлении интерьеров… И мне не нашлось там места! Какие-то сволочи нагло обворовывают страну, жиреют и благоденствуют, а мне не хватает на краски… Но здесь я тоже не нужен никому. Хотя это и понятно – чужая страна.

– Может тебе стоило переждать? Ведь не вечно же быть бардаку в России, когда-то наступит порядок, стабильность.

– Ох, не доживу я до этого дня! Мне нужно работать, писать… у меня много планов… а время уходит… Нет, я должен писать. Надеюсь, что здесь меня признают.

– Дай-то бог! Наша беда в том, что угораздило родиться в России. Там всё поставлено с ног на голову: вон, даже людей в парламенте они считают по членам, а животных в стаде – по головам. В России права личности ничего не стоят перед государственными интересами, а интересы эти есть воля определённой кучки богатых олигархов. Нефть и газ из недр разворовывают по своим карманам, а ведь это достояние всего народа, каждый из россиян в этом имеет свою долю, ведь наши предки заготовили это для всех нас.

– Да, ты прав, Влад. Вон, в Эмиратах, например, по справедливости распределяют доход от продажи нефти на каждого гражданина этой страны, а там, распоряжайся своим капиталом по своему усмотрению.

– У нас такой лафы правители ни за что не допустят! Так что, придётся доедать последний хрен без соли…

***

Дискотека «Райс» была дешёвой, не то что «Ла Ос», и публика здесь собиралась соответствующая, малоимущая – тот самый чилийский побласьон. Поэтому редкая ночь работы проходила спокойно – без драк и иных конфликтов. Здесь вовсю процветала торговля наркотиками. И занимались этим доходным, но преступным промыслом сами работники увеселительного заведения. Они имели связь с колумбийской наркомафией, поставляющей сей пользующийся повышенным спросом товар. Компаньон Антонио по дискотеке Карлос осуществлял связь с колумбийцами. А тут у него случился какой-то конфликт. При этом присутствовал Сергей и потом мне всё рассказал:

– …пришёл прямо в дискотеку какой-то колумбиец и стал говорить с Карлосом возле барной стойки, а тот сильно разнервничался и начал орать на пришельца.

– Понятно! Карлос – самый крутой на дискотеке.

– Вот-вот! Чужак требовал какие-то деньги – я случайно услышал. А Карлос плеснул ему в лицо из бокала вином. Завязалась драка. Но мы их растащили. Колумбиец был очень зол и, пока мы его выпроваживали за дверь, выкрикивал угрозы в адрес Карлоса. Я думаю, мирно это не закончится…

А сегодня дискотеку почему-то долго не открывали. Главное, весь персонал был на месте, посетители подходят, а заведение никак не начинает работу. Сам Антонио и его люди непривычно сосредоточены и серьёзны. Мы с Сергеем тоже готовы приступить к обязанностям, однако, ничего не понимали в происходящем. Я предположил:

– Может что-то случилось?

– Сейчас пойду узнаю, – поддержал мой товарищ и поспешно удалился.

Я принялся парковать машины прибывающих посетителей дискотеки. Вижу, Сергей возвращается с ужасной миной на лице и издалека причитает:

– Убили! Колумбийцы убили Карлоса.

– Когда? Как?

– Только что. Внизу. Он чуть-чуть не дошёл до дискотеки. Они его поджидали на соседней улице Пио Ноно.

– Как? Там же сейчас уйма народу.

– Говорят, прямо среди толпы к нему подошёл человек и в упор выстрелил в грудь. Карлос упал. А нападающий схватил его за волосы, приподнял голову и перерезал глотку. Сам тут же вскочил в поджидающий его мотоцикл и бандиты скрылись.

– Да, индейцы мстительны и не прощают обиды. Что теперь будет с дискотекой?

– Трудно даже предположить…

Наконец дискотека открылась и загрохотала музыка. Ох, и тяжелой психологически оказалась эта смена! Кое-как отработали ночь, заведение закрыли непривычно рано, все разошлись грустные, не в настроении. Времени было часа четыре утра. Мы с Сергеем сели у меня дома попить чай перед тем, как мой коллега по работе отправится к себе домой.

– Ну ладно, Влад. Я пойду. Хочу спать, – сказал Чикин, выходя за дверь.

– Пока, Серёга!

И тут мы одновременно почувствовали запах гари. Насторожились, повернулись в сторону запаха. И… о, боже! – на фоне чёрного ночного неба от крыши «Райса» тянулся вверх белый столб дыма. В первый момент мы растерялись, заметались в панике. Что было делать? Для того, чтобы позвонить в полицию, нужен был телефон, а мне его ещё не провели, и сотовый у Сергея, как назло, оказался разряжен. Пока приходили в себя, на наших глазах вдруг внутрь дискотеки рухнула крыша и к небу взметнулся гигантский огненный факел. И тут меня осенило: ведь на территории телекомпании есть круглосуточный дежурный. И я ринулся туда.

Дежурный вызвал пожарных и полицию. Пожарные до самого рассвета тушили огонь, из трёх пожарных машин беспрерывно лили воду, но долго не могли сбить пламя, потому что внутри бетонных стен здания стоял невыносимый жар – температура словно в термической печи, и никак невозможно было проникнуть вовнутрь.

Я клял собственную судьбу. Только что неплохо устроился – и на тебе! Напасти прямо преследуют по пятам. Что теперь буду делать, если погонят и с этого места?..

Но, к моему великому счастью, когда приехал шеф, чтоб самому удостовериться в случившемся, то он сорвался на Антонио со всей его командой. Хосе-Мигель прекрасно был осведомлён о том, что творилось на этой дискотеке и понимал отчего всё так случилось. Он прогнал их прочь со своей улицы. Меня же, наоборот, патрон поблагодарил за то, что вовремя вызвал пожарных, иначе бы огонь перекинулся на соседние здания и ущерб был бы гораздо ощутимее. На сей раз рок отступился от меня!