Текст книги "Отравленная сталь"

9. Смертельный фарватер

Аппаратура лежала в специальных чемоданах с блестящим металлическим покрытием. Она уютно устроилась на черной пористой резине и безопасно покачивалась в такт движения поезда.

Долгий путь до Мурманска в спальном вагоне Артур развлекал Костю рассказами о скрытности, неуловимости, силе и коварстве подводных лодок и трудностях противолодочной борьбы.

Огромная черная обрезиненная лодка практически бесшумно скользит в темной глубине, и ей вовсе не обязательно всплывать на поверхность. Представь себе, Костя, черный-пречерный, длинный-предлинный, в восемь подъездов пятиэтажный дом, который внезапно всплывает из глубины. В нем двадцать четыре ракеты – толстенные печные трубы. Они могут взлетать прямо из-под воды, атаковать внезапно, когда никто и не подозревает, что чудовище прячется у твоих берегов, и уже нет времени подготовиться к отражению атаки.

Найти, обнаружить, запеленговать его любым способом, по шуму винтов, по кильватерному следу, по люминесцентному свечению океана, даже с помощью экстрасенсов и лозоходцев, – только бы знать, только бы знать!

Есть лодки – убийцы авианосцев, есть лодки, выслеживающие и убивающие себе подобных. Недавно придумана ракета-торпеда, она движется в воде со скоростью гоночного болида, километр делает за десять секунд, от нее не увернешься, ее не обманешь, просто не успеешь.

Если лодка погрузилась на глубину 100 метров и снизила скорость, ее из космоса не обнаружишь. Правда, Баренцево море неглубокое, не то что Тихий океан, поэтому на некоторых участках ей приходится идти на небольшой глубине.

– Это дает нам шанс, – сказал Артур. – Многоцелевые «американки» вечно торчат у наших берегов. Выслеживают наши лодки, которые уходят в поход к их берегам.

– Как выслеживают?

– Акустически. Пеленгуют по шумам. Дальность небольшая, и вообще, звук в море – капризная штука, распространяется не то чтобы по прямой. Зависит от многих факторов. Иногда лодка теряется. Но это не наша забота. Наша забота – найти хотя бы одну чужую лодку. Сверху из космоса. Это – задача максимум.

– А минимум?

– Задача минимум – найти хотя бы нашу лодку. Иначе не докажешь, что аппаратура что-то может.

От Мурманска до Североморска доехали на машине за полчаса. Жилые дома с сопок спускались к гавани. Несмотря на полуденное время, город покрывала серая мгла. Серые военные корабли стояли в свинцовой воде под небом пепельного цвета.

В гостинице «Ваенга» было сыро и неуютно. Какая-то жирная и чуть теплая вода нехотя выливалась из вялого душа. Чтобы подняться с моря в верхний город, требовалось преодолеть сотню ступенек по широкой длинной лестнице, которая называлась здесь трапом и ничуть не напоминала Потемкинскую лестницу в Одессе.

На следующий день их поселили на госпитальном судне «Свирь»: оно стояло у пирса рядом с военными кораблями. Из общей массы «Свирь» выделалась белым цветом. Отсюда было видно здание штаба, как бы парящее над пришвартованными кораблями.

В штаб Костю не пустили. Он проводил Артура до ворот. Два матроса подхватили чемоданы, и Артур ушел работать.

Сверху Артуру открывался вид на бухту. Серые краски исчезли. День выдался ясным и ветреным. На горизонте за сопками отдыхали пушистые облака, а на морском просторе господствовали голубые краски. Чайки, с гиканьем покидающие гавань, рассекали воздух, не давая себе труда даже взмахивать крыльями. Они уходили вдаль над водной гладью, и серо-голубая гладь, как экран, поддерживала их плотным, насыщенным солью, воздушным потоком.

Иные не выносят замкнутого пространства. Любовь к морю – из той же серии, предельно ярко выраженное чувство. Как лекарство, как наркотик, как потребность человека в свободе.

Костя долго гулял по верхнему городскому этажу. Он был похож на вернувшегося с юга из отпуска пожилого офицера. Несмотря на дождливое московское лето, он успел загореть, и загар резко выделял его среди служивших здесь моряков.

В это время Артур бился над своей сложной аппаратурой. Надо было все подключить, наладить, приготовить к обработке обещанных снимков. Кроме снимков из космоса, он готовился к расшифровке радиолокационных изображений. Двумерное изображение для него было обычной таблицей-матрицей, состоящей из огромного множества элементов. Эту матрицу он переводил в частотную плоскость либо с помощью традиционного БПФ – быстрого преобразования Фурье, либо (здесь вступали в игру секреты повара) предпочитаемого им преобразования Адамара. Получалась новая матрица, элементы которой представляли собой набор пространственных частот. Все это было просто. Сложности начинались, когда стояла задача верно подобрать алгоритмы фильтрации, подавления шумов, обнаружения и идентификации двумерных сигналов. Опыт и интуиция нужны были и в самом начале при выборе числа элементов матрицы, притом что у Артура был хороший компьютерный сканер. Выбранные алгоритмы обработки, которые допускали использование методов адаптации и обучения, растягивали время обработки от нуля до бесконечности, а получение результата все же требовалось в реальном отрезке времени. И еще не факт, что в конце получишь отметку цели с заданной вероятностью обнаружения при заданном уровне ложной тревоги. Никто не гарантирует, что здесь, как в учебнике, ты столкнешься с релеевским распределением плотности вероятности, известным отношением «сигнал – шум» и сможешь победно воспользоваться оптимальным фильтром Винера.

Потому Артура и позвали, что знали, что он придумает нечто такое, чего всякий другой придумать не сможет, и исхитрится увидеть то, что надежно спрятано от глаз любого другого.

Пока он собирал свою установку, настало время обеда, и Артур с сопровождающим его капитаном первого ранга пошел в столовую (война войной, а обед – по расписанию). В коридоре им повстречался второй каперанг, возрастом моложе Артура. Офицеры поздоровались, Артур пожал протянутую руку.

– Ты чего здесь? – спросил первый капитан второго.

– Вызвали.

– А! Это по поводу учений?

Второй кивнул:

– Отстреляемся и в отпуск!

– Так тебя и отпустят!

– Обещали.

– Ну-ну! – Первый капитан перевел взгляд на Артура. – Видишь – наука приехала! Из Москвы. Уже ищет наших заклятых друзей.

– Гидроакустика?

– Не, космонавты!

– То-то я смотрю, похож на Джеймса Бонда, – сказал второй. – Хотите ко мне на лодку? – обратился он к Артуру. – У нас уже есть парочка ученых. Можем взять третьего.

– Я бы с удовольствием, – ответил Артур.

Первый, тот, кто сопровождал Артура, заметил его загоревшиеся глаза и поспешно сказал:

– А кто будет америкосов искать? Как он тебе их из-под воды найдет?

– К едрене фене америкосов! Давайте. Увидите торпедный залп по условному противнику, – продолжал агитировать Артура повстречавшийся им командир подлодки.

– Э, Гена, ты у меня людей не сманивай. Вот если обнаружим МГТЛА, то тебе передадим по дружбе. Идет?

Геннадий посмотрел на Артура и на его сопровождающего.

– Ну, я не прощаюсь, – сказал он. – Увидимся после учений. – Он пожал им руки и пошел к выходу.

Они двинулись дальше. Артур оглянулся.

– Имеет вес личного врага Америки, – сказал капитан Артуру, – и его лодка тоже.

– Как Маринеску?

– Почти.

– Это как?

– В прошлом году у него была автономка в Средиземном. Так вот, он скрытно прошел Гибралтар и, как клещ, вцепился в 6-й флот США. У них скандал был жуткий. Поснимали тех, кто отвечал за подводную обстановку. А наши Гену представили к званию Героя.

– Он что? Герой России?

– Не, ни фига не дали, хоть он после того похода даже с Путиным общался.

– Что? Затормозили?

– У нас живых Героев не любят. Тянут с награждением до последнего. Вот если б он погиб в той автономке, тьфу-тьфу-тьфу, тогда – другое дело.

– Да, – сказал Артур, вспомнив, как его «прокатили» с государственной премией, – у нас только с наказанием все в порядке. Воспоследует незамедлительно и не по адресу.

– Точно! – сказал капитан, входя в распахнутые двери столовой.

Артур издалека почувствовал характерный запах пункта общественного питания. Смешанный дух протертого овощного супа и фрикаделек с рисом. По мере приближения к дверям в воздухе появлялись нотки кислой капусты-провансаль и аккорды жидкого серого кофе с молоком.

На следующий день Артур получил в штабе снимок из космоса нашей подводной лодки, которая в надводном положении выходила из Видяево. Он видел также американский катамаран «Верный», который, как ему сказали, обычно сопровождает одну-две своих МПЛА.

В субботу рабочий день начался очень рано. Все корабли, лодки и суда обеспечения вышли в море. Косте пришлось вернуться в гостиницу «Ваенга».

Артуру принесли снимки, полученные с помощью инфракрасного радиометра, доставили снимки с экрана радиолокатора. Фотографии морской поверхности поступали слишком редко, сказывалось наличие переменной облачности.

– Ну, что? – Капитан первого ранга, который обеспечивал работу Артура, вошел в комнату.

– Считает, – сказал Артур, взглядом показав на работающую технику.

Он стоял у окна, заложив руки в карманы, и смотрел на опустевшую бухту.

– Пока америкосов не обнаружили, – доложил каперанг. – Знают, что они где-то здесь, но вот только где? Рубежную систему они не проходили, корабельные акустики их не засекли.

– Снимки есть?

– Пойду узнаю, – сказал каперанг и вышел из комнаты.

Через час Артур обнаружил первую американскую лодку.

– Она Гену нагоняет, – предположил каперанг, слушая пояснения Артура, – садится ему на хвост. Ну, ты даешь!

– Просто повезло, – сказал Артур. – Она вышла на мелководье и включила скорость. Капитан думал, что облачность, а небо внезапно прояснилось. Могли и пропустить. Мне бы еще информации.

Еще через час он обнаружил вторую субмарину. Та шла параллельным курсом к месту стрельб нашей лодки, явно находясь с ней в акустическом контакте.

– Как думаешь, – тоже невольно переходя на «ты», спросил Артур каперанга, – он их слышит?

– Кто? Гена? Может, и слышит. Но он отстреляется по учебной мишени в любом случае. Сделает их, будьте-нате!

– Вот могу дать параметры классификации. Водоизмещение, оценочно, втрое меньше нашей лодки, длина не менее 100 метров, скорость более 10 узлов.

– Многоцелевая, американская, тип – «Лос-Анджелес», водоизмещение 6 тысяч тонн, – отбарабанил каперанг. – Все как и ожидалось. Та, что держится в отдалении, – постарше, та, что догнала, – помоложе, малошумная, не боится, что ее срисуют. Пойду, доложу.

Вернулся он, смущенно шмыгая носом. Шумно высморкался в носовой платок.

– Что? – спросил Артур. – Гранаты не той системы?

– Ага. Они доверяют только гидроакустикам. Послали сам знаешь куда.

– Ты ведь кандидат? Не доверяют кандидату военных наук?

– Они все сами уже остепенились.

– Слушай, а ему нельзя на лодку сообщить? – нашелся Артур.

– Ты что? Смеешься? Как я ему сообщу?! Вот выйдет на перископную глубину, тогда попробую.

– Его же в вилку взяли.

– И что? Торпедируют его? Это же не кино. Не Голливуд. Кстати, у них не такая уж хорошая позиция. Их лодки друг против друга стоят, прикинь. Взвод торпедных аппаратов Гена по-любому услышит. Думаешь, он не сообразит уйти из сектора обзора их торпед? Кого тогда они атакуют? Сами себя? Шутишь? Нет, ничего такого не случится. Он свою задачу выполнит. Они уберутся подобру-поздорову. Учения закончатся, и все будет как надо. Командование получит ордена, Гена, наконец, станет Героем России, а через два месяца флот выйдет курсом на Гибралтар.

– И все будут счастливы и умрут в один день, – заключил Артур, заправляя сканер.

– Никому не надо умирать, никто не хотел умирать, и завтра не умрет никогда! – сказал капитан первого ранга.

Артур ввел новые снимки. Пока велся счет, время, казалось, стоит на месте. Каперанг сидел на столе, качая ногой, и смотрел на экран монитора. Артур барабанил пальцами по подоконнику, давая отдохнуть глазам в голубой дали бесконечного морского пространства.

Сколько ни вглядывайся в снимки, все равно ничего не поймешь. Хорошо видны только надводные цели. Хоть с лупой ползай по экрану радара, выделить характерные круги не получится. Такое впечатление, что эти круги повсюду. Хоть под микроскопом изучай зернистую рябь водной поверхности, не найдешь неуловимой тени кильватерного следа. Цифровая техника честно перебирает все элементы, транспонирует матрицы, скрупулезно подбирает частотно-контрастные характеристики, применяет согласованную фильтрацию, выполняет нормирование, центрирование, интерполяцию и пороговый анализ. Она мучительно медленно, но верно, терпеливо, но неумолимо приближается к глубоко запрятанной лодке. Нет, это никогда не кончится! Неправда, все когда-нибудь кончается.

Артур, сдерживая себя, приблизился к компьютеру.

– Хм!

– Это что? – спросил каперанг. – Они так близко?

– Наша пошла наверх, – сказал Артур.

– Ну да, она готовится к торпедным стрельбам. А эти ее потеряли. Теперь ищут. Хорошо, хоть не по курсу! Может, получим снимок, когда Гена жахнет в учебную мишень?

– Торпеда – слишком малая цель. Если только это не ракета-торпеда.

– А я о чем? Она идет на глубине меньше 30 метров.

– Со скоростью 400 километров в час?

– Да, больше 200 узлов.

– Такую интересно было бы посмотреть на компьютере, – сказал Артур. – Вода вокруг нее должна кипеть.

– Сильно не надейся. Вряд ли нам повезет, – раздумчиво протянул каперанг, всматриваясь в экран монитора.

Артур тоже смотрел на экран.

– Судя по всему, та, что догоняла, опять набрала скорость. Ее хорошо видно, и глубина тоже небольшая, – предположил он.

– Если курс менять не станет, проскочит мимо, – сказал каперанг.

– И попадет в сектор торпедной атаки учебной цели.

– Ни фига не попадет. У скоростных торпед головок самонаведения не имеется.

– Близко идет, – покачал головой Артур. – Наши ее слышат?

– Не знаю. Идет она быстро, но на такой глубине Гена может оказаться в зоне акустической тени. Параметры рефракции могут меняться. Пойду предупрежу на всякий случай. Попробую настоять, чтобы ему передали. И справа от него движется еще один американец.

Действительно, идущая по правому борту американская многоцелевая атомная подводная лодка класса «Лос-Анджелес» водоизмещением 6 тысяч тонн шла с русской лодкой параллельным курсом. Американка вошла в строй почти 23 года назад, она носила имя «Мемфис» и уже сталкивалась лицом к лицу с этой русской лодкой в Средиземном море, когда Гена попортил нервы 6-му флоту США, то появляясь внезапно, то исчезая с экранов их сонаров в международных водах Средиземноморья. На лодке знали, кто сейчас выходит на позицию для учебной стрельбы.

– Передадут? – спросил Артур.

– Сразу, как только будет связь, – вернувшийся каперанг занял свое место на столе.

– А новые снимки?

– Пока нет.

– Слишком близко, – Артур отошел от экрана и, зевая, прикрыл рот рукой.

– Ты что, не выспался?

– Это – нервное.

– Я думал, вас, москвичей, ничем не проймешь.

– Ага! Москва слезам не верит.

– Хочешь, добавлю впечатлений?

– В каком смысле?

– В хорошем. Командир американской подводной лодки сам принимает решение, следует ли ему атаковать, если его посудине кто-то угрожает.

– Очень мило. А у нас?

– Как ты себе это представляешь?

– Ты прав, – подумав, сказал Артур. – Это представить трудно.

Та субмарина, которая беспокоила Артура, находясь левее и в опасной близости, была уже 25-й лодкой типа «Лос-Анджелес», гораздо более новой, чем «Мемфис». Она носила имя «Толедо».

Потеряв из виду русского Ивана, «Толедо» пыталась нагнать его, двигаясь на малой глубине, ловя тоны русской лодки среди шумов приповерхностного подводного звукового канала и борясь с донной реверберацией.

– Sonar, conn. Anything yet?

– Conn, sonar. Negative, captain.

– Captain, we are cavitating. He can hear us.

– I’ve got it[8]8
  Гидроакустик, это центральный пост. Есть что-нибудь? – Центральный, это гидроакустик. Ничего, капитан. – Капитан, он может услышать нашу кавитацию. – Я понял (англ.).


[Закрыть].

Капитан снизил скорость «Толедо». Лодка бесшумно скользила вперед.

– Captain, Russian sub, type «Oscar-two». Directly ahead. We are too close. Very close.

– All stop! Come left and stay in the baffles. Left full rudder. Range?

– At about light hundred yards.

– Ten degrees up on the bow![9]9
  Капитан, русская лодка, тип «Оскар-2». Прямо по курсу. Мы слишком близко. Очень близко. – Стоп, машина! Берем влево и остаемся в тени. Лево руля, полный. Дистанция? – Меньше ста ярдов. – Всплытие, десять градусов на нос (англ.).


[Закрыть]

Сто ярдов пролетели в томительном ожидании. Огромный русский подводный крейсер шел малым ходом на перископной глубине. Черная махина, ворочая валами, словно грозовая туча, готовая извергать громы и молнии, повисла между донным илистым песком и светящейся наверху прозрачной поверхностью воды. Включились дальномеры, прощупывающие затерянную далеко в море учебную мишень.

– Центральный, цель надводная групповая. Пеленг цели не меняется.

– Боевая тревога. Торпедная атака надводной цели. Аппараты два и три к выстрелу приготовить.

– Центральный, шум винтов по пеленгу 200. Подводная лодка типа «Лос-Анджелес».

– Акустик, штурман, БИУС, БИП, секундомеры товсь!

– Гена, а как же американец?

– Да знаю я про них! Уже сообщили. Похоже, две лодки. Вторая – справа. М-м-м, акустик! Вторую мне найди. Отстреляемся и уйдем по-тихому.

Справа малым ходом продолжала идти субмарина «Мемфис». Она тоже на какое-то время потеряла русского монстра. Ее капитан помнил, как он то терял, то находил его в Средиземном море. Он тоже надеялся на своего акустика.

– Cap, sonar! Crazy Russian! Не is flooding his tubes.

– We have him! Don’t miss[10]10
  Кэп, гидроакустик! Сумасшедший русский! Он занимается тем, что загружает свои торпедные аппараты. – Он – наш! Не упусти (англ.).


[Закрыть].

На стеллажах русского подводного крейсера лежали торпеды. Против третьего и четвертого торпедных аппаратов большого сечения – две огромные, четырехтонные, одиннадцатиметровые великанши. Остальные – стандартные полуметрового сечения. Первые – с устаревшим, но мощным, как паровая машина локомотива, перекисно-водородным «движком». Вторые – современные электромобили. К учебной торпедной атаке готовились не боевые торпеды, а так называемые практические – без боевого заряда.

Боевой заряд попробуй взорви. Сто потов сойдет. Торпеда взрывается, только если она сама пройдет несколько стадий подготовки к взрыву. Так, к примеру, чтобы выстрелить из пистолета, надо передернуть затвор, снять оружие с предохранителя и взвести курок. Торпеде тоже надо пройти ряд этапов снятия с предохранителя, должен сработать курок машинного крана, концевой включатель, останутся еще два блокиратора, затем ей надо выйти из торпедного аппарата в воду, пройти не менее трехсот метров по направлению к цели, и только тогда она придет в боевое положение и будет готова к взрыву. И взрыв не всегда ждет механического столкновения. Короче, торпеда взрывает боевой заряд только от своих взрывателей и никогда от внешних. Все-таки это не пистолетный патрон.

Хотя… хотя если она имеет химическое топливо типа перекиси водорода, которое может вступить в реакцию с внешней средой при разгерметизации, то вероятен взрыв топлива. Топлива, а не боевого заряда. С какой внешней средой? С воздухом? Нет. С морской водой? Чистую морскую воду перекись тоже перетерпит. Опасно, если морская вода будет насыщена ионами цветных металлов. Оружие есть оружие. Раз в год и палка стреляет.

– Командир, шума винтов второй лодки не слышу.

– Так! Всем – полная тишина! Торпедный отсек, отставить товсь! Тихо сидеть! Как мышь на горшке!

– Ген, может, лажа это, про вторую лодку? Фуфел?

– Может, и фуфел. Про первую они так же говорили. С большим сомнением.

– Командир, есть контакт! Уточняю пеленг.

– Ах ты, миляга. Молодец! Возьми с полки пирожок. Оценка обстановки прокладывает путь к верным действиям! Всем вернуться к работе!

– Командир, шум винтов сзади. По курсу.

– Я помню, помню.

– Sonar, where is your Russian sub?

– He’s close. Bearing rate increasing to the right. We are tracking directly into his path[11]11
  Гидроакустик, где твой русский? – Он близко. Пеленг справа убывает. Судя по всему, мы идем прямо на него (англ.).


[Закрыть].

Легковая машина, обгоняя грузовик, цепляет его правым боком. Огромная русская лодка имеет два корпуса: внешний, называемый легким, и внутренний, так называемый прочный корпус. Американская спроектирована однокорпусной. Грузовую машину ожидает небольшой удар, шофера – небольшая неприятность, однако практически грузовик может продолжать путь. Легковая машина с разбитым правым крылом и помятым бампером, включив «аварийку», малым ходом следует в ремонт.

В воде на тормоз не нажмешь. Управляемость тоже далека от стандартов БМВ. Кроме того, в глубине движешься с закрытыми глазами. Ориентируешься только по слуху.

– You’re not gonna belief this!

– Bullsh-sh-sh… Hold on![12]12
  Ты ведь не собираешься верить этому! – (Ругательство). Держитесь! (англ.).


[Закрыть]

Американцам не всегда свойственна изящность в словах и поступках. Куда чаще это встречается у британцев. Где-то неподалеку в этом районе прятался британский подводный дредноут «Великолепный», видимо предпочитающий рассуждать, а не играть мускулами. Ему уже приходилось попадать в аварии, в том числе и с русскими подлодками. Повторять ошибки не к лицу джентльмену.

– Право руля!

Русский подводный крейсер встряхнуло, и он затрясся, будто двигался по большой стиральной доске. Кто-то напрягся и промолчал, кто-то позволил себе нелитературный комментарий. Все на главном командном пункте посмотрели на капитана. Капитан не смутился, не разразился бранью, которой обычно начальство прикрывает свой страх, не хлопнул в отчаянии пилоткой об пол.

– Эй! – сказал он невозмутимо американцу. – Эй, там! Помахивай!

Кто-то, не сдержав смешок, фыркнул, кто-то загоготал, кто-то, улыбаясь, покрутил головой. Все вернулись к приборам. Нештатная ситуация в условиях боевой тревоги – только на пользу. Всем осмотреться в отсеках. Все, что нас не убивает, делает нас сильнее.

– Ген, ты как?

– Нет проблем, чувак! Продолжаем работу по учебной цели.

Поврежденная «Толедо», пятясь, отползала от места столкновения. Ей предстоял долгий путь через Атлантический океан.

На «Мемфисе» услышали звук столкновения субмарин через две секунды.

– Cap, sonar. Му read is «Toledo» struck Russian sub. Not hard.

– Are you sure, Brian?

– Absolutely[13]13
  – Кэп, гидроакустик. По-моему, «Толедо» врезался в русскую субмарину. Не сильно. – Ты уверен, Брайан? – Никаких сомнений (англ.).


[Закрыть].

Подводная лодка «Толедо» отступала. Ей надо было беспрепятственно и скрытно уйти. «Мемфис» прикрывала ее отход.

– Торпедные аппараты товсь!

На «Мемфисе» поняли, что русские сейчас пустят торпеды. Гидроакустик четко слышал характерный звук заряда.

– Torpedo! Crazy Russian is shooting at «Toledo».

– Why at «Toledo»? Why not at us?[14]14
  – Торпеды! Сумасшедший русский стреляет по «Толедо». – Почему по «Толедо»? Почему не по нам? (англ.)


[Закрыть]

В таких условиях можно полагаться только на автоматику. Если это будут скоростные торпеды, не успеешь даже высморкаться. До «Толедо» совсем близко. И этот русский уже зловеще открывает трубы торпедного аппарата и…

– Shoot now![15]15
  – Пли! (англ.).


[Закрыть]

Две шестиметровые торпеды «Марк-форэйт» выскользнули из чрева «Мемфиса» и наперегонки помчались в сторону этого непредсказуемого русского. Их головки самонаведения – последнее слово техники, они попадают не в лодку вообще, а точно в головную часть, в первый отсек или во второй. Во втором – командный пункт, в первом – боевая часть БЧ-3, то есть ожидающие своего часа торпеды русских.