Текст книги "Легендарный ФД. Фёдор Гнездилов – московский ополченец, смоленский партизан, советский гвардеец"

– Отряд «Батя», насчитывавший 796 бойцов, в подавляющем большинстве из местного населения;

– Отряд «Дедушка» численностью 6000 человек, почти наполовину состоявший из местных жителей, остальные «военнослужащие, находившиеся в тылу противника»;

– Отряд «Жабо», имевший 1603 бойца, на 80 процентов из военнослужащих;

– Отряд «Лазо» – 2143 человека, из них 80 процентов военнослужащие;

– Отряд «ФД» – 2363 человека, из них 80 процентов военнослужащие;

– Отряд ЛУКЬЯНОВА – 1500 человек, половину из которых составляли местные жители.

В общей сложности на вооружении всех партизанских отрядов имелось 11 152 винтовки, 134 станковых и 399 ручных пулемётов, 400 автоматов, 62 орудия, 227 миномётов, 65 противотанковых ружей, 13 танков, 30 автомашин и тягачей, 3 мотоцикла и 367 лошадей.

В связи с тем, что к началу мая было освобождено от немецких оккупантов полностью или частично 38 из 54 районов Смоленской области, 15 партизанских отрядов численностью 1412 человек были расформированы, и личный состав вошёл либо в истребительные батальоны НКВД, либо в новые партизанские отряды.

В результате боевых действий на Смоленщине всех партизанских подразделений за период с октября 1941 года по май 1942 года было истреблено около 30 тысяч гитлеровских офицеров и солдат, в том числе один генерал, а также почти тысяча предателей. За этот же период уничтожено такое вооружение и имущество врага: 6 самолётов, 141 танк, 25 орудий, 655 автомашин, тракторов и тягачей, 10 миномётов, 29 пулемётов, до полутысячи повозок с грузом, 26 складов с боеприпасами и продовольствием, 5 штабов, подорвана сотня мостов, спущены под откос 7 эшелонов и др. Захвачены следующие трофеи: полтысячи пулемётов, три с половиной тысячи винтовок, четыреста автоматов, двести пистолетов, двадцать пять орудий, двадцать складов с боеприпасами, три сотни лошадей, полторы тысячи тонн хлеба и фуража и другое имущество. В боях было убито 414 партизан, ранено 633, пропало без вести 80 человек.

5 июня 1942 года эту справку подписал старший помощник начальника штаба истребительных батальонов НКВД СССР майор Брюханов.

3 августа 1942 года этот же представитель Наркомата внутренних дел, майор Брюханов, провёл (под стенографическую запись на 18 листах машинописного текста) беседу с руководством Партизанского отряда имени XXIV-й годовщины Красной Армии – комиссаром АМИРОВЫМ Г.С. и командиром ГНЕЗДИЛОВЫМ Ф.Д. Сначала Амиров Г.С. подробно описал обстановку в районе будущих партизанских действий в начале октября 1941 года, когда немцы во второй раз оккупировали Ельнинский район Смоленской области. Вновь поведал уже известные нам страницы инициативного формирования отдельных партизанских групп, которые, начав боевые действия, стали объединяться, чтобы совместно громить ненавистного врага. Прямо на поле боя возле деревень Сос и Мазово произошла встреча партизанских командиров «Геннадия Семёновича» Амирова и «ФД» Гнездилова, как их стали называть бойцы отрядов и местное население. Далее шла дружная боевая и политическая работа по созданию партизанского батальона, а затем Отдельного полка, получившего наименование «имени XXIV-й годовщины Красной Армии», которые они возглавили. После разгрома шести немецких карательных отрядов и четырёх лыжных эскадронов финнов слава об успешных действиях партизан разнеслась по окрестным деревням, и тогда окруженцы и местное население сами активно потянулись к мощному и успешному соединению народных мстителей, создавшему целый Партизанский край почти с полтысячей населённых пунктов. Были проведены партийная и комсомольская конференции, которые ещё больше нацелили всех партизан на борьбу с врагом, укрепили связь с местным населением, вознаградившим своих защитников Красным Знаменем. К сожалению, неудачно закончилась операция по взятию Ельни, поскольку партизаны не смогли выдержать напора брошенных против них кадровых немецких частей при поддержке танков и авиации. Комиссар дал положительную оценку смелым и грамотным действиям всех командиров и партийных работников батальонов и рот Партизанского полка. Отметил, что хорошо велась политическая работа как в боевых подразделениях, так и среди местного населения. 1 мая 1942 года весь личный состав Полка принял воинскую присягу, поскольку все надеялись тогда соединиться с частями Красной армии и сразу же влиться в их ряды.

С 8 мая 1942 года, после отзыва в Москву «старого» командования Полка и назначения на должность командира полка подполковника Шмелёва, а комиссара полка Мельникова, «обстановка сильно изменилась». Были ликвидированы Политотдел и Особый отдел, что привело к ослаблению партийной и профилактической работы, снижению боевой активности, появлению дезертирства. Этому способствовал и назначенный командиром 2-й партизанской дивизии полковник Москалик, который стремился превратить партизанские отряды в части регулярной армии. Он грубо обошёлся и с прежним командиром Полка ФД, чуть ли не под арестом отправив его на Большую Землю. На сегодняшний день имеются сведения, что в Отряде идёт большой разлад, поскольку новых командиров никто раньше не знал, а они своими действиями не дают повода для их уважения. О полковнике Москалике, некоторое время назад полностью потерявшем свою кавалерийскую дивизию, имеются только отрицательные отзывы. При отлёте в Москву группа Москалика не разрешила взять с собой ни одного списка Полка, в связи с этим сейчас имеются трудности при представлении товарищей к правительственным наградам и очередным воинским званиям, поскольку отсутствуют «установочные данные» на личный состав. Конечно, при организации Полка были допущены определённые ошибки, поскольку ни у кого не имелось опыта выполнения таких действий, а посоветоваться было не с кем. Но товарищи, принявшие на себя руководство, даже в самые трудные моменты никогда не давали повода своим бойцам усомниться, что они трусят или боятся, что повлияло бы на стойкость подчинённых. Партизан воспитывали в таком духе, что каждый из них является героем Отечественной войны и что всем придётся отчитываться за свои дела в тылу врага, показывать, чем партизаны Смоленщины помогли советскому народу в его нелёгкой борьбе.

К этому рассказу комиссара командир Полка Гнездилов Ф.Д. добавил, что после ранения он оказался в глубоком тылу врага. Добравшись до деревни Савостьяново, познакомился с председателем колхоза Мироновым А.Д., а затем с бойцами и командирами, попавшими в окружение. Создав группу из восьми человек, стали бойкотировать приказы немецких властей и призывать к этому местное население. С 21 января 1942 года, когда в отряде собралось 40 человек, принялись в освобождённых сёлах восстанавливать советскую власть. Немцы направили против нас карательные отряды, которые были полностью разгромлены (об этом было написано ранее). На Ельню 23–26 марта 1942 года наступали с двух сторон совместно с Полком имени Лазо. Уничтожили до 900 гитлеровцев – столько гробов потом заказали гитлеровцы для своих погибших в этих боях. Численность нашего Полка составляла 3296 бойцов, а также 840 активистов, к которым относились председатели сельсоветов, колхозов, рядовые колхозники и другие селяне, в личный состав Полка не входившие, но состоявшие у нас на учёте и постоянно оказывавшие нам всевозможную помощь. Отметил работу Штаба, которым руководил энергичный и грамотный лейтенант Николай Рачков. Работники Штаба постоянно находились «в походном положении» и потому всегда были готовы направиться в любой батальон, чтобы помочь вести боевые действия. Полк постоянно поддерживал связь с отрядом Григорьева и десантниками 117-го подразделения, с дивизией «Дедушка», с Полком имени С. Лазо. Все они воевали очень хорошо. Хотя были отдельные мелкие отряды, которые просто отсиживались, забирая продукты у крестьян. Таких «вояк» приходилось даже разоружать, а после проведения воспитательной работы зачислять в свои ряды.

Фёдор Данилович особо отметил переводчика Гришу Гитина, который переводил с немецкого языка взятые у убитых оккупантов письма, делал по ним обзоры и выступал с ними перед бойцами. Например, одна немка писала своему мужу на фронт: «Милый Роберт, ты можешь меня больше не ревновать, потому что мужчин у нас в Берлине совершенно не стало… Приходит весна, а сеять нечем и не на чем – всех лошадей и людей позабирали». А другой немецкий солдат сообщал своей жене такое: «Мы сейчас от фронта очень далеко, километров 200–250. Думали, что здесь мы отдохнём, а наше отделение переформируют. А оказалось всё наоборот: эти проклятые собаки – партизаны совершенно не дают чувствовать себя спокойно. Если на фронте мы работали по 8 часов, выполняя сторожевую службу, то сейчас не спим ровно 24 часа каждые сутки». Далее «фриц» написал, что из тех 80 солдат, которых он ранее знал, сейчас убито 72 человека. Из оставшихся с ним восьми соседей партизаны уже убили 7 «завоевателей». А затем пришёл черёд сложить голову и самому автору этого письма.

В заключение беседы Гнездилов Ф.Д. похвалил разведку Полка, которая работала очень хорошо, потому командование имело каждый день данные о нахождении и передвижении противника в радиусе 20 километров. Глубокая разведка велась вплоть до Вязьмы, Смоленска и Спас-Деменска. Хорошо выручала проволочная телефонная связь с батальонами и ротами, а также радиосвязь со штабом Западного фронта. Все партизанские отряды работали дружно, согласованно. Население активно помогало партизанам и относилось с большой ненавистью к фашистам.

В процессе проводившихся бесед расследовался, конечно, и вопрос о причинах случившейся неудачи при штурме Ельни 22–27 марта 1942 года. Правда, особо эта проблема не заострялась, поскольку в деле явно была видна организационная недоработка штаба Западного фронта и самого инициатора этой операции – генерала армии Жукова Г.К. Да и нам, современникам, совершенно не понятна та спешка, с которой приказано было партизанам с ходу провести штурм сильно укреплённого опорного пункта немцев, каковым в то время являлся районный центр Ельня.

Прежде всего вызывает недоумение вопрос: почему приказ № 25 на штурм Ельни был отдан только по Полку имени С. Лазо, а по Полку имени XXIV-й годовщины Красной Армии, который значительными силами привлекался к данной операции, подобного приказа не было? Между штабом Западного фронта и обоими Полками имелась устойчивая радиосвязь. Почему вопрос о подготовке операции, о взаимодействии в бою и о командных сигналах нельзя было согласовать с использованием шифротелеграмм, а не гонять с большим риском связных по территории, контролируемой противником? Если операция продумывалась заранее, то почему штаб Западного фронта так и не забросил партизанам при помощи авиации хотя бы несколько оптических прицелов для пушек, о чём командование Полка постоянно просило в своих радиосообщениях? Посылать в атаку на сильно укреплённый пункт сотни партизан, поддержанных только «слепым», бесприцельным артиллерийским огнём, вряд ли являлось правильным. Как показал ход штурма, именно целенаправленным артиллерийским ударом удавалось быстро сломить сопротивление противника, после чего в прорыв врывались партизаны и занимали очередные позиции.

Авиация противника постоянно и беспрепятственно бомбила наступавших партизан, но штаб Западного фронта не предусмотрел никаких мер по использованию советской авиации для прикрытия и помощи партизанам при штурме Ельни, хотя расстояние от линии фронта до цели, по «самолётным меркам», было совсем небольшим.

Плохо продуман был вопрос о подаче командных сигналов цветными (розовыми и синими) ракетами, которые на расстоянии 15–25 километров (начального расположения партизанских подразделений друг от друга) вряд ли были заметны, тем более на фоне осветительных ракет, постоянно запускавшихся немецкими войсками.

В целом командование Полка имени Лазо, являвшееся головным в организации штурма Ельни, не имея достаточного опыта в проведении крупных войсковых операций, плохо осуществило предварительную подготовку, не имело разведданных об атакуемом объекте, не согласовало взаимодействие с соседними частями и даже не запаслось достаточным количеством боеприпасов, которые закончились на второй день боёв.

Особо стоял вопрос о сигнальных ракетах. Командование Полка Лазо наметило, что после выполнения задачи по сосредоточению подразделений, участвующих в штурме, на исходных позициях, а это должно было произойти к 22 часам 22 марта, все должны подать об этом сигнал двумя розовыми ракетами, которые запускаются трижды через равные промежутки времени.

И вот оказалось, что батальоны Полка имени XXIV-й годовщины РККА никак не успевали сосредоточиться на месте начала атаки к установленному времени, о чём был заранее осведомлен представитель штаба Западного фронта капитан Осташев М.М., но КТО-ТО в назначенное время выпустил серию розовых сигнальных ракет, что означало готовность Полка Гнездилова Ф.Д. к наступлению. Ориентируясь на этот условный сигнал, командир Полка имени Лазо Казубский В.В., не имея, к сожалению, иных средств связи с соседями, подал условную команду (две синие ракеты) на начало штурма. В результате получилась, что только пара рот Полка Казубского В.В. (остальные ещё находились в пригороде Ельни) в одиночку пошла на штурм немецкого гарнизона. В то же время два батальона Полка Гнездилова Ф.Д., снявшись по тревоге со своих позиций и пройдя по бездорожью расстояние в 20–30 километров, только утром 23 марта с хода вступили в бой. Третий батальон прибыл ещё позднее, поскольку ему пришлось пройти 60 километров! К сожалению, для того чтобы отправиться к Ельне, этому батальону пришлось снять блокаду с готового к капитуляции немецкого гарнизона, находившегося в населённом пункте и на железнодорожной станции Павлиново. Почувствовав «слабину», фашисты сразу же начали наступление на Партизанский край, захватив несколько населённых пунктов.

Результаты пятидневных боёв за Ельню нам известны – под напором превосходящих сил противника партизанам пришлось отступить и оставить почти полностью освобождённый ими город. Но в штаб Западного фронта КТО-ТО сообщил, что в неудаче виноват только Полк имени XXIV-й годовщины РККА, поскольку от него поступил ложный сигнал (розовыми ракетами) о полном сосредоточении и готовности к атаке, хотя такого не было. Почему капитан Осташев М.М., имея рацию и радиста, не взял на себя ответственность на перенос начала времени операции, теперь остаётся только гадать.

Во всяком случае, командующего войсками Западного фронта генерала армии Жукова Г.К. невыполнение его приказа о взятии партизанами Ельни привело, видимо, в негодование, и он распорядился зачем-то в такое сложное время заменить командование Полка имени XXIV-й годовщины РККА, а командира Гнездилова Ф.Д. и комиссара Амирова Г.С. вызвать к нему «на ковёр» для проработки.

Однако после того как Георгий Константинович внимательно выслушал Фёдора Даниловича и Гаяна Суфияновича, то понял, что его «неправильно информировали». И генералу армии ничего больше не оставалось в такой ситуации делать, как достать из своего стола два ордена Красного Знамени и, соблюдая необходимые юридические формальности, самому вручить их инициативным и умелым партизанским руководителям.

Но исправлять положение дел оказалось уже поздно: гитлеровское командование привлекло огромные силы, для того чтобы покончить с партизанским движением на Смоленщине.

Награды героям партизанского движения

На основании списков, составленных руководителями Полка имени XXIV-й годовщины РККА и Смоленским обкомом партии, Президиум Верховного Совета Союза ССР 1 сентября 1942 года издал «Указ о награждении орденами и медалями Союза ССР партизан, действующих на территории Украинской ССР, Белорусской ССР, Орловской и Смоленской областей РСФСР, отличившихся в партизанской борьбе в тылу против немецких захватчиков». Через два дня газета «Правда» опубликовала огромные списки награждённых этим Указом, в числе которых «за доблесть и мужество» орденами были удостоены 600 человек, а медалями – более 400 человек.

В теперь уже раритетной газете рукой Фёдора Даниловича Гнездилова в длинных списках помечены галочкой следующие знакомые фамилии смоленских партизан и подпольщиков.

Орденом Ленина награждены: Воронченко Василий Исаевич, Демченкова Елизавета Пименовна, Куковенков Пётр Сергеевич, Миронов Андрей Давыдович, Пайтеров Георгий Иванович и Шведова Зоя Дмитриевна.

Орден Красного Знамени получили: Абаев Габзе Алексеевич, Ананьев Иван Ивлевич, Баранов Константин Демьянович, Барановский Николай Васильевич, Валуев Яков Петрович, Десятова-Рязанова Вера Михайловна, Козлов Иван Егорович, Корнилов Георгий Иванович, Марчук Василий Николаевич, Никифоров Михаил Иванович, Паненков Яков Авакумович, Попов Николай Иванович, Попов Александр Леонтьевич, Пшеничников Анатолий Николаевич, Пырикова Александра Григорьевна, Соколов Иван Иванович, Сувви Владимир Густавович, Трошин Устин Фирсович, Филяев Фёдор Алексеевич, Явкина Вера Ивановна.

Ордена Красной Звезды удостоены: Ананьев Пётр Алексеевич, Беликова Лидия Илларионовна, Бурмистров Григорий Михайлович, Калиновская Людмила Сергеевна, Куликова Елена Егоровна, Лещинский Николай Владимирович, Михальченко Иван Иванович, Павлова Анна Степановна, Папельцев Василий Павлович, Трегубов Степан Владимирович.

Кавалером ордена «Знак Почёта» стал Ветров Пётр Илларионович.

Медалью «За отвагу» награждены: Баранов Демьян Карпович, Герасин Фёдор Васильевич, Демченков Иван Дмитриевич, Качанов Антон Митрофанович, Шведов Игорь Дмитриевич.

Медаль «За боевые заслуги» получили: Ананьев Константин Ивлевич, Глухова Ольга Фёдоровна, Демченкова Матрёна Пименовна, Сидельников Александр Николаевич, Шведова Мария Васильевна.

В общем, по Смоленской области были награждены орденами более сорока партизан и подпольщиков, из них почти треть – женщины. И медали получили более десяти человек, из них также треть – женщины. Возможно, среди орденоносцев имелись и другие народные мстители, сражавшиеся на Смоленской земле, но изучавший в своё время данный Указ Фёдор Данилович Гнездилов просто не знал их фамилии. Конечно, совпадений фамилий награждённых с фамилиями партизан в списке, представлявшемся Гнездиловым и Амировым в Смоленский обком, совсем немного. Причём, что обидно, среди награждённых отсутствуют такие настоящие командиры и бойцы, как Механошин С.В., Литвиненко А.М., Рачков Н.П., Решетников П.И., Руденко Н.П., Гитин Г.И., Ларьяновский М.С., Значкова А.Т. и многие, многие другие. Зато в Указе мы легко находим фамилии партийных руководителей Валуева Я.П. и Трегубова С.В.

Среди награждённых, представлявшихся Смоленским обкомом ВКП(б) к ордену Ленина «за организацию Партизанского полка имени XXIV-й годовщины РККА и руководство боевыми действиями», Гнездилов Ф.Д. и Амиров Г.С. отсутствуют, поскольку Центральный штаб партизанского движения отклонил представления на них, посчитав, что этим «партизанским командирам» вполне достаточно уже полученных ими от командующего Западным фронтом орденов Красного Знамени. Всё, что было до организации ЦШПД в мае-июне 1942 года, теперь ушло в прошлое и, с точки зрения руководителей этого нового ведомства, не заслуживало больше внимания и поощрения.

Интересно отметить, как Зоя Дмитриевна Шведова узнала о своём награждении орденом Ленина. В сентябре 1942 года с наших самолётов над территорией Смоленщины, всё ещё занятой врагом, разбрасывали листовки и газеты. Девочки-школьницы в одной из подобранных ими газет «Правда» нашли Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о награждении партизан. При внимательном изучении списка награждённых они обнаружили фамилию своей учительницы Зои Дмитриевны, пришли к ней домой и поздравили с высокой наградой.

27. Из партизан – в гвардейцы

Фёдор Данилович Гнездилов, легендарный партизанский командир ФД, не оставил, к сожалению, своих воспоминаний в письменном виде о том, как сложилась его судьба, начиная, допустим, с сентября 1942 года, когда он по распоряжению командующего войсками Западного фронта генерала армии Жукова Г.К. вынужден был в такое боевое и тяжёлое время как для всей страны, так и особенно для его детища – Отдельного партизанского полка имени XXIV-й годовщины РККА, спокойно заниматься на Курсах повышения квалификации командного состава. Вместе с тем имеющиеся в распоряжении авторов архивные материалы, а также скопившиеся в «домашнем сундучке» справки, письма, официальные и частные бумаги позволяют нам реконструировать в определённой мере события тех далёких лет, представить вопросы, которыми тогда занимался наш герой Фёдор Данилович Гнездилов.

Итак, напомним: весной и летом 1942 года германское командование решило полностью ликвидировать партизанское движение на Смоленщине, поскольку оно вносило серьёзную дезорганизацию в работу тыла немецких армий. После провала операции «Зейдлиц», не приведшей к желаемому результату, в июне началась новая операция «Ганновер», для которой были выделены восемь армейских дивизий, из них две – танковые, которые поддерживала авиация. Всем этим войскам придавались специально сформированные карательные батальоны и особые лжепартизанские отряды, подготовленные органами гестапо. В соответствии с приказом Гитлера основной целью операции «Ганновер» являлось превращение Партизанского края в «зону пустыни», в «зону выжженной земли». Только так, полностью уничтожив непокорное местное население, можно было ликвидировать целиком опиравшееся на него партизанское движение. В бывшем Партизанском крае бушевали пожары, свирепствовали гестаповцы и каратели, которые вылавливали патриотов, пытали, вешали и расстреливали их.

Вот одно из типичных сообщений о действиях фашистских палачей. Рано утром группа гитлеровцев, вооружённых автоматами, с двумя танками, бронемашиной и пушкой, ворвались в деревню. Партизанских отрядов здесь не было. Всё население гитлеровцы согнали к обрыву над рекой и расстреляли, сначала группу стариков, потом женщин и детей. С целью добить умирающих место расправы фашисты забросали гранатами. Всего варвары казнили 74 человека, из них в возрасте до 12 лет – 19 детей, от 12 до 18 лет – 18 подростков, от 18 до 50 лет – 16 человек, свыше 50 лет – 21 пожилого человека. Среди погибших: хромой дед, инвалид, передвигавшийся при помощи костылей, хронически больная девушка, грудные дети, старики в возрасте 80–90 лет. Расправившись с населением, немцы разграбили ценности в осиротевших домах, а затем сожгли все 23 хозяйства деревни. Причём в огне сгорели две женщины 50 и 28 лет. Узнав о происшедших зверствах, партизаны выбили немцев из деревни. Из всего населения здесь в живых случайно осталось 18 человек раненых, ставших свидетелями расправы. Одной семилетней девочке было нанесено девять ран. Всех пострадавших, в тяжёлом состоянии, партизаны доставили на перевязочные пункты.

В эти дни в тяжелейших и неравных боях погибли боевые соратники командира полка ФД. Растерзанный на части Отдельный партизанский полк имени XXIV-й годовщины Красной армии завершал свой боевой путь. Где его Красное Знамя, вручённое трудящимися района? Где документация Полка? Где записи истории его боевого пути?

Можно себе представить, какие тяжкие мысли занимали ФД в эти трудные дни. Командир Полка не был виноват в том, что вдруг оставил своих верных товарищей в столь критическом положении – его официально отозвало командование. А если бы он всё-таки остался в Партизанском крае, смог бы сам предложить такие действия, которые спасли бы Полк? Или судьба этого партизанского подразделения уже была роковым образом предрешена? Конечно, всё было заранее материально подготовлено, для того чтобы Полк отправился в рейд по вражескому тылу. Но в этом случае всё равно пришлось бы оставить Партизанский край с его добрыми жителями, которых с таким остервенением сразу же стали уничтожать фашистские изверги.

На занятиях невозможно было внимательно слушать спокойную речь лекторов, думать и отвечать на какие-то вопросы преподавателей на темы, отвлечённые от конкретных партизанских дел. В ушах всё ещё звучали пулемётные и автоматные очереди, сухие винтовочные выстрелы, грохот взрывов от разорвавшихся снарядов и бомб, ужасные крики умиравших людей. Ночью все эти видения проявлялись ещё сильнее, не давая возможности заснуть, чтобы хотя бы немного отдохнуть от всего пережитого.

Фёдору Даниловичу не пришлось положенное время учиться в школе или институте, но сама жизнь, многократное участие в смертельно опасных схватках с врагом позволили ему накопить богатый жизненный опыт. Вот почему он столь успешно руководил своим Партизанским полком, готовя боевые операции так, что на одного погибшего партизана приходилась сотня уничтоженных фашистов. И опытному командиру, большую часть своей жизни посвятившему службе в Красной армии, сейчас хотелось не лекции слушать, а самому бить врага и передавать свои боевые навыки молодым солдатам и командирам.

Можно предположить, что в среде слушателей КУКСа ФД нашёл своих единомышленников, и они, просто как многие советские пацаны, решили «сбежать на фронт». Трудно сказать, как ему или им удалось это сделать, поскольку уход с Курсов в то военное время могли расценить и как дезертирство, со всеми вытекавшими отсюда последствиями. Однако собственноручная запись в биографических данных говорит о том, что Гнездилов Ф.Д. с 26 мая по 13 сентября 1942 года являлся слушателем КУКСа Западного фронта, но их «не окончил» (без объяснения причин). И с того же самого 13 числа первого осеннего месяца ФД уже стал заместителем командира по строевой части 57-го Гвардейского стрелкового полка 20-й Гвардейской стрелковой дивизии 31-й армии Западного фронта.

Таким образом, московский ополченец из смоленского партизана превратился в советского гвардейца.

Сформированная в 1940 году на Урале 174-я стрелковая дивизия за боевые заслуги в марте 1942 года была преобразована в 20-ю Гвардейскую стрелковую дивизию в составе трёх гвардейских полков – 55-го, 57-го и 60-го. В августе-сентябре 1942 года вместе с другими войсками 31-й армии Западного фронта эта дивизия уже успела поучаствовать в Ржевско-Сычёвской наступательной операции.

Смеем предположить, что на новом месте и Гнездилов Ф.Д. сразу же столь достойно себя проявил, что ему, всего четыре месяца назад из лейтенантов (минуя старшего лейтенанта) скакнувшего сразу в капитаны, теперь присвоили воинское звание майора! Согласимся с тем, что с талантливыми командирами в войну такое бывало. Что ж, прямо скажем: с воинскими званиями ФД повезло, и это ещё не предел. А вот как с боевыми наградами? Теперь-то мы знаем, что как раз приблизительно в это же время Центральный штаб партизанского движения вычеркнул Гнездилова Ф.Д. и Амирова Г.С. из списка, в котором Смоленский обком партии представил обоих партизанских руководителей к награждению орденами Ленина. К сожалению, официального отказного решения по этому вопросу нам в разных архивах пока найти не удалось, но, очевидно, штабисты решили, не вдаваясь в существо проблемы, что этим партизанским руководителям вполне хватит орденов Красного Знамени, вручённых им лично генералом армии Жуковым Г.К.

И что же, никто не обратил никакого внимания на «удавшийся побег» слушателя КУКСа? Нет, ЦШПД вдруг вспомнил о легендарном партизанском командире ФД, который пока что ещё должен был пребывать на командирских курсах. Видимо, его вновь решили направить в тыл врага – уж больно здорово «гроза фашизма» там воевал! Кстати, в октябре 1942 года Амирова Г.С. уже десантировали за линией фронта, о чём мы чуть ниже немного расскажем. Однако Гнездилова Ф.Д. на учёбе в районе дислокации Курсов в Тушино-Щукино не оказалось. Тогда 10 октября 1942 года ЦШПД направил аж совершенно секретный запрос № 1064/сс в Отдел кадров (ОК) Западного фронта с просьбой сообщить, где же находится сейчас слушатель КУКСа капитан Гнездилов Ф.Д.? Только почти через полтора месяца, 27 ноября 1942 года, ОК Запфронта разыскал «беглеца» и выдал нужную информацию. На основании этих данных исполнявший обязанности начальника Отделения Западного штаба партизанского движения майор Лисицын направил 6 декабря 1942 года секретное письмо начальнику Отдела кадров Центрального штаба партизанского движения старшему батальонному комиссару тов. Тимошенко, в котором сообщалось: «Капитан, ныне майор Гнездилов Ф.Д. состоит на службе в 31 Армии в должности зам. командира 57 Гвардейского стрелкового полка 20 Гвардейской стрелковой дивизии».

ЦШПД, только что решивший не награждать Гнездилова Ф.Д. орденом Ленина, не стал, видимо, поднимать шума из-за «сбежавшего» слушателя Курсов повышения квалификации. Так Фёдор Данилович и продолжил воевать до Победы в рядах гвардейцев.

Теперь кратко расскажем о том, что же произошло в это время с верным соратником ФД комиссаром Гаяном Суфияновичем Амировым.

К 20 сентября 1942 года при Спецшколе Западного штаба партизанского движения (ЗШПД) был спешно сформирован Отряд № 1 из 50 десантников (43 мужчины и 7 женщин), в который в качестве политработника включили и батальонного комиссара Амирова Г.С. Не подготовленный и не обеспеченный всем необходимым для боевой деятельности в тылу врага уже через день на аэродроме в подмосковном Чкаловском личный состав Отряда погрузили в четыре самолёта. Только теперь известный нам ранее майор Брюханов из Наркомата внутренних дел зачитал десантникам прямо на бортах самолётов (под гул прогревавшихся авиадвигателей) приказ Главнокомандующего партизанским движением маршала Советского Союза Ворошилова К.Е., в котором Отряду № 1 ставилась следующая боевая задача. Десанту выброситься с самолётов на поляну возле деревни Подберёзье, расположенной в 70 километрах юго-западнее города Ржева и в 28 километрах северо-западнее города Сычёвка. Здесь рвать коммуникации противника, идущие к Калининскому фронту, уничтожать гарнизоны врага, склады, штабы и аэродромы.

Естественно, что в таких сложных предполётных условиях задача Главкома не была личным составом твёрдо усвоена, да к тому же на весь командный состав Отряда выдали только пять топографических карт. Кроме того, маршрут полёта и место выброски Отряда почему-то с десантниками предварительно не были согласованы. В результате вместо компактного ночного десантирования «на поляну» Отряд разделился на восемь мелких групп (от 3 до 11 человек), которые разбросали в радиусе 75 километров друг от друга. Сброшенные грузы попали либо в руки противника, либо были разграблены действовавшим здесь Андреевским партизанским отрядом под командованием Петракова, забравшим себе боеприпасы и питание для рации. Высадка почти всех групп сопровождалась боями с войсками противника, карателями, с полевой жандармерией и полицией. На сбор и сосредоточение основной части Отряда, проходивших также с боями, потребовалось от 10 до 15 суток. Начальник штаба (без топографической карты) с семью бойцами нашли Отряд только на 34-е сутки после выброски.