Текст книги "Десять жизней Ван Мина"

(Ван Мин выдвинул мысль о необходимости создания в Китае единого национального антияпонского фронта. Собственно говоря, речь шла об осознании новой обстановки, возникшей для Китая, для китайцев, в Китае из‑за нападения Японии на Китай. Обстановка по сравнению с той, которая существовала до этого нападения, изменилась. Для нации Китая настал самый опасный момент, над ее существованием нависла угроза. И в то же время это нападение, эта война, эта угроза явилась фактором сплочения нации Китая воедино. Ван Мин первым понял, что именно в антияпонском сплочении заключался тогда главный коренной интерес нации Китая. Ван Мин предложил КПК и Гоминьдану создать единый национальный антияпонский фронт. Тем самым Ван Мин выразил коренные интересы народа Китая, нации Китая. Ван Мин предстал тогда лидером нации Китая, отражавшим интересы большинства китайцев. Мао Цзэдун оказался позади Ван Мина. Можно сказать, что Ван Мин «перехватил» знамя объединения большинства китайцев. Мао Цзэдун на протяжении всей свей «политической жизни» считал, что он «знает, о чем думают китайские крестьяне». Отсюда и его взгляды на вопрос о китайской революции, которая, с его точки зрения, должна была быть крестьянской. Во время Антияпонской войны Мао Цзэдун не понял того, что даже то, что ему представлялось интересами крестьянской революции, должно быть подчинено общим национальным интересам войны против Японии. При этом сказались и расхождения Ван Мина и Мао Цзэдуна по вопросу о вооруженных силах Коммунистической партии Китая. Ван Мин считал, что существует совпадение коренных национальных интересов России и Китая, в то время СССР и Китая, а потому возможны и необходимы отношения России (СССР) и Китая как военных союзников в войне против Японии. Это также означало, что необходимо воспользоваться помощью со стороны СССР при создании вооруженных сил КПК и при их войне против японских оккупантов. Мао Цзэдун отвергал мысль о реальном, подлинном, настоящем союзе между ВКП(б) – СССР и КПК. Он стремился не допускать ни тесного сотрудничества, ни взаимопонимания между военачальниками Красной Армии Китая и Красной Армии Советского Союза. Одним словом, между Ван Мином и Мао Цзэдуном существовала разница во взглядах на взаимодействие в ходе отражения агрессии держав оси: Берлин – Рим – Токио. – Ю. Г.)

6. Летом 1938 года подверг критике взгляды Мао Цзэдуна в его сочинении «О затяжной войне», которые отражали его неверие в возможность победы Китая над японским агрессором, оправдывали политику пассивного выжидания.

Об этом было сообщено Г. Димитрову, благодаря чему работа «О затяжной войне» не была опубликована в журнале «Коммунистический Интернационал».

7. Осенью 1938 года на шестом пленуме ЦК КПК шестого созыва Ван Мин выступил с речью «О продолжении антияпонской войны после потери Уханя, за победу в антияпонской войне», – в противовес ошибочным концепциям Мао Цзэдуна в его докладе на пленуме «О новом этапе»; критиковал концепцию Мао Цзэдуна о «китаизации марксизма». (С. 684.)

(После своего возвращения в Китай Ван Мин активно участвовал в работе по созданию и осуществлению единого национального антияпонского фронта. При этом полагал, что Китай действительно должен делать все возможное, осуществляя реальные боевые действия против японской армии. Ван Мин критиковал Мао Цзэдуна, который, фактически, как и Чан Кайши, предпочитал пассивно дожидаться того, когда СССР, США, Великобритания и другие члены антигитлеровской коалиции разгромят вооруженные силы Гитлера и японских милитаристов. Важно также обратить внимание на то, что именно в эти «годы выжидания», годы «относительной безопасности» лично для Мао Цзэдуна, он и сформировал свои идейные взгляды, которые он тогда же начал навязывать партии. Это было намерение Мао Цзэдуна считать марксизм, взгляды коммунистов других стран, особенно в СССР, неприемлемыми, с точки зрения Мао Цзэдуна и его приверженцев. Мао Цзэдун именно тогда, во второй половине 1930‑х гг., с одной стороны, продолжая фактически не участвовать активно в войне против Японии, «отстранившись» от нее, сосредоточился на «своей борьбе», «своей войне» в сфере идеологии внутри «лагеря коммунистов», где Мао Цзэдун вел дело к тому, чтобы появились «два разных марксизма». Один, – прежний, особенно в СССР, то есть «не правильный», с точки зрения Мао Цзэдуна. Другой – «китаизированный», то есть превращенный Мао Цзэдуном в свою «собственность», а главное противопоставленный всем иным «марксизмам». – Ю. Г.)

8. В 1939 году подверг критике троцкистско-чэньдусюистские взгляды Мао Цзэдуна по вопросам характера и этапов китайской революции в его книге «О новодемократизме»; написал по этому поводу большое письмо Мао Цзэдуну; а также беседовал с ним лично. (С. 684–685.)

9. В 1939 году на заседании секретариата ЦК КПК осудил Мао Цзэдуна за него попытку заговорщическим путем физически уничтожить Чэнь Чанхао и воспрепятствовал осуществлению этого заговора. (С. 685.) (С. 387–389.)

Здесь необходимо пояснение.

Чэнь Чанхао (1906—1967) и Чжан Циньцю (1904—1968)училисьв Москве(1925—1930), были супругами (1936—1939 гг.).

Ван Мин в 1939 году спас Чэнь Чанхао от расправы со стороны Мао Цзэдуна. Ван Мин рассказывал, что тогда на заседании Секретариата ЦК КПК Мао Цзэдун изрек буквально следующее:

– Столь масштабные успехи 4‑го фронта Красной армии в прошлом были достигнуты политически не благодаря Чжан Готао (член Политбюро ЦК КПК, руководитель Соврайона Сычуань-Шэньси), а в военном отношении не благодаря Сюй Сянцяню (командующий фронтом); все благодаря Чэнь Чанхао (политкомиссар фронта), он очень силен в политике, и в военном деле. Поэтому нам надо его ликвидировать.

На эти слова Мао Цзэдуна тут же отозвался Кан Шэн:

– Добро! Я этой же ночью примусь за дело! (С. 388.)

Только решительное возражение Ван Мина (спорил с Мао Цзэдуном на заседании, с перерывом, с вечера до рассвета следующего дня) заставило Мао Цзэдуна тогда отступить и пойти на «обходные маневры». Он отправил Чэнь Чанхао в Москву «на лечение», снабдив его «Медицинским заключением» от Ма Хайдэ (Дж. Хейтем или Хатем) о наличии у него «камней в мошонке». При этом в Москву ушло секретное донесение о Чэнь Чанхао, как «контрреволюционере», не получившее, к счастью, хода в Москве. Узнав от советских товарищей о содержании этого донесения, Чэнь Чанхао на долгие годы остался жить и работать в СССР. В частности, совместно с А. Г. Дубровским, А. В. Котовым и Б. С. Исаенко подготовили к концу 1951 г. «Русско-китайский словарь» – первый после образования КНР, который в дополненном виде вышел в печати также в Пекине в 1953 году.

Чэнь Чанхао вернулся в Китай в 1952 году. Это произошло под давлением обстоятельств с разных сторон. Даже некоторые советские товарищи проявили недопонимание его ситуации, наивно полагая, что «недоразумение» с ним в 1939 году – всего лишь «отголосок» борьбы против предателя Чжан Готао, бежавшего к Гоминьдану в 1938 году из Яньани, с которым Чэнь Чанхао несколько лет тесно сотрудничал в Советском Китае.

В Пекине Чэнь Чанхао работал в Бюро переводов при ЦК КПК. В разгар «культурной революции» он, не выдержав издевательств со стороны хунвэйбинов, покончил с собой (30 июля 1967 года).

Менее чем через год, такая же судьба постигла и Чжан Циньцю. (22 апреля 1968 года). Несмотря на вынужденный распад их семьи вследствие описанных выше событий 1939 года, Чэнь Чанхао и Чжан Циньцю сохранили отношения взаимной заботы и поддержки до конца, привив эти качества и своим детям от других браков. У Чжан Циньцю была единственная родная дочь (от первого брака с Шэн Цзэминем, который умер в 1933 году в бывшем Соврайоне Хубэй-Хэнань-Аньхой, откуда годом раньше ушли главные силы Красной армии) – Чжан Мая; в 1976 году она тоже наложила на себя руки вследствие жестоких гонений – за ее сочувственное слово (!) в адрес студентов на демонстрации памяти Чжоу Эньлая в день его похорон. (С. 389.)

10. Осенью 1940 года боролся против предложений Мао Цзэдуна проводить на международной арене политическую линию «союза Германии, Италии, Японии и СССР», а внутри страны – национал-предательский курс «союза с Японией и Ван Цзинвэем против Чан Кайши». (С. 686.)

(Мао Цзэдун, очевидно, находился под сильным воздействием сообщений о военных победах Японии в Китае, а затем Германии в Европе. Ему представлялось возможным присоединение СССР к «тройственному союзу» Германии, Италии и Японии. Он допускал войну этой коалиции против Великобритании и США. Все это свидетельствовало об ошибочности и понимания ситуации, особенно в долгосрочном плане, и расчетов Мао Цзэдуна, его планов, касавшихся маневров на мировой арене. Эти ошибки усугублялись и не верными, даже с точки зрения тактических действий, маневрами Мао Цзэдуна внутри Китая. Возможно, на Мао Цзэдуна оказали влияние события в Китае в 1930‑х гг., когда японцы успешно вели свои наступательные действия, а Китайская Республика оказалась не в состоянии осуществить перелом в Антияпонской войне и повести дело к победе над Японией; более того, японцам удалось создать на территории Китая сначала свое марионеточное государство Маньчжоу-Го, то есть в своеобразном виде восстановить империю маньчжуров, затем создать государство монголов под водительством Дэ-вана, и, наконец, сформировать на оккупированной ими территории собственно Китая марионеточное государство с правительством Ван Цзинвэя. Мао Цзэдун попытался договориться о своего рода сотрудничестве и с японцами, и с Ван Цзинвэем. И те и другой не поверили в подлинность того, что такие попытки делались Мао Цзэдуном. В то же время все эти маневры, как на мировой арене, так и внутри Китая, свидетельствовали о том, что, в частности, Мао Цзэдун отнюдь не был союзником СССР. Более того, все это показывало, что Мао Цзэдун не действовал в коренных интересах нации Китая. Наконец, все это говорило о том, что Мао Цзэдун никоим образом не был политиком ни общекитайского, ни мирового масштаба, если говорить об успешной стратегии применительно к нуждам нации Китая в эти годы. – Ю. Г.)

11. В 1941 году, после начала Великой Отечественной войны Советского Союза, выступил против отказа Мао Цзэдуна от выполнения предложений Г. Димитрова об усилении военных действий на китайском фронте антияпонской войны для того, чтобы лишить японского агрессора возможности открыть на востоке второй фронт наступления на СССР в интересах содействия немецким захватчикам.

(Во время войны 1941–1945 гг. Советского Союза против гитлеровской армии Мао Цзэдун изначально считал, а, возможно, был уверен, что Гитлер в этой войне победит. Такими в то время были, очевидно, общие взгляды Чан Кайши, Мао Цзэдуна, немалого числа китайцев. Союзнические отношения между нами и китайцами носили, в связи с этим, весьма своеобразный характер. Говорить о решающей роли китайцев в войне против японской армии, не говоря уже о гитлеровской армии, нет оснований. По этой и иным причинам Мао Цзэдун на протяжении упомянутой войны неоднократно, в том числе в самые трудные для нашей страны времена, отказывался предпринимать против японской армии какие бы то ни было серьезные и активные действия. Мао Цзэдун не хотел давать никакого повода японцам считать его верным союзником нашего народа и нашей страны. – Ю. Г.)

12. Осенью 1941 года на заседании Секретариата ЦК осудил попытку Мао Цзэдуна воспользоваться началом советско-германской войны для выдвижения требования «сводить счеты», – он хотел «сводить счеты за пятый пленум ЦК», чтобы в первую очередь расправиться с Бо Гу, Ло Фу и другими товарищами. (С. 685.)

(На протяжении всей второй половины 1930‑х гг. и в начале 1940‑х гг. Мао Цзэдун неоднократно предпринимал попытки расправиться с руководителями КПК Бо Гу и Ло Фу, чему противодействовал Ван Мин. Ситуация внутри КПК сложилась таким образом, что Мао Цзэдуну удалось путем закулисных интриг, начиная с 1935 года, с совещания в Цзуньи, фактически взять в свои руки «военную власть», то есть власть над вооруженными силами КПК, и, тем более, власть над органами политического сыска. В то же время и положение внутри партии, и ее история, а также связи КПК с СССР и Коминтерном продолжали играть существенную роль. Поэтому формально и официально первыми по рангу руководителями КПК оставались в эти годы сначала Бо Гу, а потом Ло Фу. Мао Цзэдун еще и утверждал, что за ними стоял подлинный «хозяин» партии, да еще и «сын Сталина» – Ван Мин. Все это свидетельствовало о сложности ситуации, а также о том, что главным орудием Мао Цзэдуна при захвате власти над партией были интриги. Разжигание противоречий внутри руководства партии. Способность запугивать и заманивать на свою сторону партийных руководителей. Мао Цзэдун не проявил себя как вождь партии ни в области теории, ни в сфере политической практики, ни в области стратегии, ни в сфере тактики. – Ю. Г.)

13. Борьба против антисоветской пропаганды Мао Цзэдуна, против его утверждения «Советский Союз непременно потерпит поражение, Германия непременно одержит победу» и других антисоветских высказываний и действий. (С. 685.)

(Во время нашей войны против армии Гитлера в 1941–1945 гг. Мао Цзэдун пропагандировал внутри КПК утверждение о слабости ВКП(б), СССР, нашего народа и нашей страны, о том, что они будут побеждены гитлеровской Германией. В этом, помимо всего прочего, находило свое выражение, возможно, главное потаенное желание Мао Цзэдуна. – Ю. Г.)

14. Весной 1942 года боролся против открыто проводившейся Мао Цзэдуном «кампании по упорядочению стиля». Против подмены им ленинизма «маоцзэдунизмом». (С. 685.) Против его антикоминтерновских высказываний и действий, фальсификации им истории КПК и истории китайской революции для создания культа своей личности и военной диктатуры. (С. 685–686.) Хотя Ван Мин тогда лежал в госпитале вследствие тяжелого отравления, но он часто, пользуясь моментами улучшения своего состояния, делился с посещавшими его товарищами своими соображениями и чувством негодования, отдавал товарищам только что написанные антимаоистские стихи для распространения.

(Многим людям Китая свойственно умение писать стихи, выражать в них не только свои личные мысли и чувства, но и то, что человек хотел бы обратить ко всему народу Китая. Ван Мин обладал талантом стихосложения. Он был болен и не мог принимать участия в компании, развернутой Мао Цзэдуном в начале 1940‑х гг. Однако он писал стихи с критикой сути взглядов Мао Цзэдуна, и эти стихи широко распространялись внутри КПК. – Ю. Г.)

15. 8–9 января 1943 года через советских корреспондентов Сунь Пина (П. П. Владимиров) и А. Я. Орлова отправил большую телеграмму И. В. Сталину, главное содержание которой – основные факты антисоветской антикоммунистической деятельности Мао Цзэдуна с зимы 1937 года до конца 1942 года. В особенности – начавшаяся осенью 1941 года и продолжающаяся так называемая «кампания по упорядочению стиля», направленная против Коминтерна, Советского Союза и КПК. А также разногласия между Ван Мином и Мао Цзэдуном по этим вопросам и отравление Ван Мина и т. д., содержалась просьба к Сталину помочь в преодолении ошибок Мао Цзэдуна. (С. 686.)

(Обращение к Сталину в самом начале 1943 года было, возможно, самым важным шагом в его политической деятельности. Судьба Ван Мина, политическая жизнь КПК, взаимоотношения России (СССР) и Китая сложились таким образом, что Ван Мин счел необходимым сообщить Сталину о том, что политика Мао Цзэдуна представляет собой настолько большую опасность и для народа Китая, и для народа России, что на это необходимо обратить самое серьезное внимание. Этого требовали совпадавшие интересы народов России и Китая. Трудно сказать, знал ли к этому времени Сталин о подлинном отношении Мао Цзэдуна к нашему народу и нашей стране. Очевидно лишь, что Сталин принимал меры с тем, чтобы создавать условия для сохранения сложившихся к тому времени отношений СССР с КПК. Вероятно, в Советском Союзе с уважением и признательностью относились к Ван Мину, не допустили его физического устранения Мао Цзэдуном, и в создавшихся обстоятельствах предоставили Ван Мину возможность жить в нашей стране. В то же время очевидно, что советская или российская сторона имели и имеют возможность только защищать свои интересы, но не могли и не могут вмешиваться во внутренние дела в Китае. Только сами китайцы могли, могут и будут решать вопрос об отношении к тому политическому курсу, который начал осуществлять в отношении нашей страны Мао Цзэдун. – Ю. Г.)

16. С сентября 1941 года до июля 1943 года, подвергаясь много раз отравлениям и преследованиям со стороны Мао Цзэдуна, Ван Мин упорно боролся, в результате Мао Цзэдун не мог не согласиться с созывом консилиума яньаньских врачей для Ван Мина, составившего (записавшего) «Заключение» и другие официальные медицинские документы. Это был один из наиболее ярких и серьезных примеров антимаоистской борьбы.

17. В апреле 1944 года осудил и разоблачил Мао Цзэдуна, приходившего для излияния своих «слов, идущих от глубины души», как крайне эгоистичного карьериста и националистического индивидуалиста-интригана, прибегавшего к фальсификациям для шельмования других людей (подробности см. в книге «Полвека КПК и предательство Мао Цзэдуна»). (С. 686.)

18. В ноябре 1944 года прямо в лицо указал Мао Цзэдуну на смехотворность и позорность его попыток использовать адресованную ему ответную телеграмму Рузвельта для возвышения себя и нападок на Г. Димитрова (Мао Цзэдун говорил: «Болгария всего лишь равна городу Шанхаю, а Димитров – не более чем мэр такого города…» и т. п.) (С 686–687.)

(Неотъемлемой составной частью стратегии Мао Цзэдуна было его постоянное стремление «выходить на уровень США», добиваться того, чтобы сначала о нем узнали в Америке, а затем признали Мао Цзэдуна как «равного» партнера. В словах Мао Цзэдуна о Болгарии и о Димитрове просвечивало отношение Мао Цзэдуна ко всем политикам и лидерам в мире, как к тем, кто является важной фигурой только в своем захолустье, там, где население составляет совершенно незначительную часть населения Китая, возможно за исключением президента США. – Ю. Г.)

19. В 1945 году по поводу «Проекта резолюции о некоторых исторических вопросах» седьмого пленума ЦК КПК шестого созыва Ван Мин два раза беседовал с присланными Мао Цзэдуном Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ и один раз с самим Мао Цзэдуном. Указал им на несоответствие историческим фактам, нарушение партийных принципов и другие ошибки этого проекта, отказывался писать заявление, вплоть до кануна седьмого съезда КПК.

20. 25 декабря 1945 года Ван Мин выступил с докладом «О внутренней и внешней обстановке и задачах партии» на собрании, созванном парткомом при ЦК КПК, в котором участвовали кадровые работники учреждений ЦК, Бюро ЦК по Северо-Западному Китаю и Погранрайона Шэньси-Ганьсу-Нинся. В этом докладе практически критиковался политический доклад, с которым Мао Цзэдун выступил в апреле 1945 года на седьмом съезде КПК – «О коалиционном правительстве»; взамен выдвигались правильная линия и курс. (См. гл. XIX, п. 5.).

21. В 1947 году критиковал ошибки Мао Цзэдуна в вопросах аграрной реформы. Помимо двух поездок с переправами (из провинции Шаньси) через реку Хуанхэ для информирования ЦК об ошибках в проведении аграрной реформы, Ван Мин выступил на совещании по вопросам аграрной реформы в деревне Мацзягоу (Янцзягоу, место расположения ЦК), уезда Мичжи (провинции Шэньси). Там он теоретически и на фактах разъяснил вопросы аграрной реформы и ошибки, подлежащие исправлению (см. гл. XX, п. 2).

22. Зимой 1948 года – весной 1949 года состоялись пять бесед, и произошли крупные конфликты с Мао Цзэдуном (см. в книге «Полвека КПК и предательство Мао Цзэдуна» и соответствующий раздел в данной книге). (С. 687.)

23. Борьба на втором пленуме ЦК КПК седьмого созыва весной 1949 года. Выступление против отказа Мао Цзэдуна от социалистической революции и социалистического строительства. Еще раз выдвинул правильную линию на перерастание китайской буржуазно-демократической революции в момент решающей победы в стране в социалистическую революцию и социалистическое строительство. Серьезная борьба после пленума против Мао Цзэдуна, пытавшегося методом угроз заставить написать «заявление». (С. 688.)

(Необходимо подчеркнуть значение позиции Ван Мина в момент прихода КПК к власти в стране, превращения партии в правящую в новом государстве. Позиция Ван Мина, ратовавшего за признание КПК таких характеристик того, что происходило в стране, как социалистическая революция и социалистическое строительство, имело важнейшее значение и внутри Китая и для взаимоотношений с СССР, другими социалистическими государствами, для самого существования того, что тогда именовалось «лагерем социализма». Это было продолжение неизменной линии Ван Мина на мирные дружественные и союзнические отношения между двумя нациями – Китаем и Россией. Вслед за предложением Ван Мина создать единый национальный антияпонский фронт это был следующий шаг такого значения, такой теоретической и практической значимости. – Ю. Г.)

24. С осени (сентябрь) 1949 года по весну 1950 года Ван Мин четырежды выступал с докладами о китайско-советской дружбе. Каждый раз перед большим количеством слушателей. В Пекинском отделении Общества китайско-советской дружбы. В Пекинском университете. Перед третьей группой кадровых работников, отправляющихся на юг Китая вслед за частями НОАК. На учредительном собрании Отделения Общества китайско-советской дружбы пяти центральных политико-юридических учреждений (Верховный народный суд, Верховная народная прокуратура, Комиссия законодательных предположений, Министерство юстиции, Министерство внутренних дел). Мао Цзэдун в своих «циркулярах для внутреннего сообщения» (как среди партийных, так им среди беспартийных кадровых работников) утверждал: Советский Союз более остро нуждается в Китае, чем Китай – в Советском Союзе, потому что Советский Союз потерял много людей убитыми в советско-германской войне (даже летом 1951 года Линь Боцюй и другие по приезде в Москву все еще так говорили); а также о том, что советские специалисты наняты Китаем за деньги и нужны нам лишь для временной подмоги и т. п. (С. 688.)

Ван Мин разъяснял необходимость дружбы и сотрудничества между Китаем и СССР с марксистско-ленинской и интернационалистской точки зрения: прежде всего, Китаю необходимо учиться у Советского Союза – опыту социалистического строительства, опыту ленинской партии, марксизму-ленинизму; затем – большое благотворное влияние китайско-советской дружбы на мировое революционное движение; именно потому, что Советский Союз разгромил фашистскую Германию и милитаристскую Японию и оказал китайскому народу интернационалистскую помощь, смогла победить китайская революция в 1949 году… (С. 688–689.)

Вот почему Шэнь Цзюньжу (председатель Верховного народного суда) и другие, выслушав доклад Ван Мина, говорили:

– Товарищ Ван Мин, ваш доклад очень хороший. Такую постановку вопроса мы слышим впервые. (С. 689.)

(В конце 1949 года и в начале 1950 года стороны находились на пороге заключения Договора между СССР и КНР о дружбе, союзе и взаимной помощи. Советская сторона неизменно считала полезным и важным подписание такого договора, закрепление на договорно-правовой основе наших двусторонних, в том числе межгосударственных, отношений. С нашей точки зрения все это соответствовало признанию совпадения коренных национальных интересов сторон. Мао Цзэдун всеми силами сопротивлялся подписанию договора. В КПК – КНР многие находились под воздействием распространявшихся, очевидно, по указанию Мао Цзэдуна утверждений о том, что Советский Союз более остро нуждается в Китае, чем Китай в Советском Союзе, потому что Советский Союз потерял много людей убитыми в советско-германской войне, а также, что советские специалисты наняты Китаем за деньги и нужны нам лишь для временной подмоги. Так пропаганда, отражавшая взгляды Мао Цзэдуна, внушала, прежде всего, костяку функционеров КПК, населению страны, мысли, суть которых была в намерении создавать у китайцев впечатление и мнение о Советском Союзе как о «чужой» и «чуждой» стране, исходившей исключительно из своих материальных выгод во взаимоотношениях с китайцами. При этом навязывалось мнение о том, что СССР в большей степени зависит от Китая, чем Китай от Советского Союза. Так вводилась мысль о неравноправии сторон, о том, что одна из них больше заинтересована в другой, отрицалось равенство сторон. Далее внушалось, что СССР якобы «нуждался в людях», потому что он потерял много людей в «советско-германской войне». Попутно обращает на себя внимание само наименование той войны пропагандистами Мао Цзэдуна. Они навязывали китайцам мысль о том, что это была не Отечественная война со стороны СССР, не часть Второй Мировой войны, а всего-навсего «советско-германская война». Затем пропаганда Мао Цзэдуна навязывала в КНР населению мысль о том, что Китай, обретя мир, создав свое новое государство, был вынужден «покупать за деньги» работу советских специалистов в Китае. При этом утверждалось, что такого рода отношения с СССР, когда Китаю «приходится» терпеть у себя в стране иностранных, то есть советских, специалистов, это лишь временное явление. Одним словом, у Мао Цзэдуна речь не шла о совпадении национальных интересов, о самостоятельности и равноправии сторон, о мире, дружбе и союзе между ними, а о Китае, как о стороне, которая менее остро нуждалась в СССР, как, дескать, вынужденном обстоятельствами партнере, речь шла о заинтересованности СССР в Китае, в людях Китая, и о том, что отношения между КНР и СССР, Советский Союз якобы хотел строить на материальной выгоде, заставляя Китай платить за необходимых ему специалистов. Навязывалась также мысль о том, что все эти отношения с СССР – всего лишь временные и вынужденные отношения. На этом фоне Ван Мин оказывался единственным из руководителей КПК, который в противовес Мао Цзэдуну разъяснял в КНР, что Китаю необходимы отношения дружбы и сотрудничества с СССР, что это отвечает принципам марксизма и интернационализма. Далее, что Китаю необходим советский опыт строительства социализма, что Китаю необходима дружба с СССР с тем, чтобы оказывать влияние на мировое революционное движение. Ван Мин разъяснил, что революция в Китае в 1949 году смогла победить именно по той причине, что СССР разгромил фашистскую Германию и милитаристскую Японию и оказал Китаю интернационалистскую помощь. – Ю. Г.)

25. В беседе с Лю Шаоци 25 октября 1949 года и в письме к Мао Цзэдуну от 6 ноября выражалось несогласие с требованием, содержавшемся в решении Политбюро и предписывавшем Ван Мину написать «заявление».

26. Летом 1950 года, в ответ на «Решение о товарище Ван Мине» третьего пленума ЦК КПК седьмого созыва, снова написал Мао Цзэдуну и поставил вопрос о необходимых материалах, готовясь написать подлинную историю партии.

27. Антимаоистская борьба в вопросах юридической работы в 1950 году. Мао Цзэдун стоял за отказ от всяких законов, считая, что «законы – это то, что связывает собственные руки и ноги». (С. 689.)

(Итак, на этом этапе необходимо вспомнить, что Ван Мин противостоял Мао Цзэдуну там, где речь шла о теории и практике революции, о стратегии и тактике, о преобразованиях в деревне, о внутрипартийной демократии, об истории партии, об отношении к законам. – Ю. Г.)

28. Преодолев различные преследования со стороны Мао Цзэдуна и его заговор «убивать бомбой, взятой взаймы», зимой 1950 года прибыл в Москву. До того, как вернулся в Китай зимой 1953 года, много раз разъяснял советским товарищам реакционную сущность «идей» и деятельности Мао Цзэдуна. (С. 689.)

(Одной, может быть, самой важной заслугой Ван Мина перед народом Китая и народом России было то, что он разглядел суть идеологии и политики, стратегии и тактики Мао Цзэдуна как того, что враждебно совпадавшим интересам наших народов, и предупреждал руководителей и в Китае, и в нашей стране об опасности действий и планов Мао Цзэдуна. – Ю. Г.)

29. Перед возвращением в Китай в 1953 году написал более 40 страниц с изложением фактов антиленинских, антикоминтерновских, антисоветских и антикоммунистических действий Мао Цзэдуна с зимы 1937 года до зимы 1953 года. (С. 689.)

30. В 1954–1956 гг. вновь противостоял Мао Цзэдуну по многим крупным вопросам (См. Ван Мин «Ленин, ленинизм и китайская революция»); велась борьба и в вопросах законодательства, а также методом своего лечения, благодаря чему 30 января 1956 года смог снова вылететь в Советский Союз.

31. В 1958 году написал (из Москвы) письмо ЦК КПК против политики «трех красных знамен» (см. главу XXV, п. 5, фрагмент «3»).

32. В 1956–1963 гг. Ван Мин, хотя и страдал частыми приступами болезней, но по‑прежнему часто беседовал с советскими товарищами об ошибках и реакционной сущности Мао Цзэдуна. Так, например, в 1956–1958 гг. он много раз беседовал с С. И. Гопнер и Р. Ю. Димитровой, в 1959 году много рассказывал Д. Н. Николаеву, в 1961–1962 гг. – И. С. Щербакову и другим товарищам.

33. Весной 1964 года была написана работа «Правый оппортунизм по существу, «левая» фразеология по форме».

34. В 1965–1966 гг. более десяти раз беседовал с товарищами (В основном – с Ф. В. Мочульским, М. Л. Титаренко и А. С. Титовым.) об истории антисоветизма и антикоммунизма Мао Цзэдуна, о войне во Вьетнаме, о «культурной революции» и других вопросах.

35. В 1966–1967 гг. писал «Обращение ко всем товарищам по партии, ко всем соотечественникам по поводу проведения (осуществления) Мао Цзэдуном контрреволюционного переворота»; были написаны «Программа антимаоистской борьбы», «Почему Мао Цзэдун проводит контрреволюционный переворот» и другие материалы.

36. В 1966–1968 гг. писал материалы о теоретических, исторических и социальных корнях падения Мао Цзэдуна и другие материалы (но эти материалы не были закончены из‑за обострения болезни). (С. 690.)

37. В 1968–1969 гг. написал работу «Мао Цзэдун осуществляет (проводит) не «культурную революцию», а контрреволюционный переворот» (при издании на русском языке ее название было изменено: «О событиях в Китае»).

38. В 1970 году написал работу «Ленин, ленинизм и китайская революция».

39. В 1971 году писал работу «К разоблачению маоцзэдуновских фальсификаций истории КПК». Были записаны беседы на темы: «О процессе выработки и осуществления политики антияпонского национального единого фронта КПК», «О линии декабрьского (1937 года) заседания Политбюро ЦК КПК и борьбе между двумя линиями внутри КПК в период антияпонской войны» и другие материалы. В 1972 году из‑за тяжелых приступов болезней не мог заниматься творчеством.