Текст книги "Десять жизней Ван Мина"

40. В 1973–1974 гг. закончил работу над книгой «Полвека КПК и предательство Мао Цзэдуна».

41. Другие антимаоистские стихи, статьи и записи.

В книге Мэн Циншу о Ван Мине изложена общая оценка его деятельности. При этом сопоставляются действия и взгляды Ван Мина и Мао Цзэдуна. Нам представляется необходимым привести здесь заключительные страницы этого труда.

P. S. По объективным причинам не успели дойти до сведения Ван Мина при его жизни некоторые важные факты и цифры. В частности, по данным из различных источников (в том числе «закрытых» китайских) за годы правления Мао Цзэдуна (1949–1976) в Китае, в мирное время, погибло более 70 миллионов человек. Из них в 1959–1961 гг. – 63 миллиона человек умерли от голода, но не вследствие «небывалого стихийного бедствия» («засуха»), которого не было (погода в те годы как раз благоприятствовала земледелию). Голод был сознательно порожден в угоду гегемонистским амбициям Мао Цзэдуна; его планы на интенсивную милитаризацию страны были оплачены в основном за счет сверхнормативного изъятия зернового фонда у населения для экспорта.

А также вследствие его (стоит напомнить) сумасбродных «массовых кампаний»: (С. 691.)

 «большой скачок» (истощивший материально-технические ресурсы промышленности);

 «всенародная выплавка стали» (доходило до полного изъятия всех металлических предметов у населения для их «переплавки» в «сталь» в доморощенных «малых печах», на выходе которых – 100 %-й бесполезный брак) и «сокращение посевных площадей под зерновые на две трети» в основных зернопроизводящих провинциях (слепо поверив в очковтирательские рапорты их руководителей о фантастически высокой урожайности на «их» полях);

 «коммунизация всей страны» (насильственное создание взамен сельскохозяйственных производственных кооперативов высшего типа «народных коммун», в которых в буквальном смысле быстро «проели» все продуктовые запасы);

 «ликвидация четырех зол» (включая воробьев – главных стражей посевов от вредителей – в количестве 8 млрд.).

Были и другие, меньшие по масштабам, «кампании», по сути, не менее деструктивные. А ведь эти деяния Мао Цзэдуна были совершены им (1958–1962 гг.) еще до «культурной революции» (1966–1976 гг.) – главной репрезентативной эпопеи его политической биографии.

Менее чем через месяц после ухода Мао Цзэдуна (9 сентября 1976 года) в лучший мир пала «банда четырех» во главе с его вдовой – начало краха маоизма как структуры власти, а дальше и как социальной системы. Процесс демаоизации в целом складывается эволюционно, неравномерно, может занять заметный исторический период. Его первые три десятилетия ознаменовались (благодаря принципам Ленинской НЭП – признается и в руководстве КПК) устойчивым экономическим взлетом КНР мирового значения. Несомненно, История еще воздаст должное всем, кто жизнью своей содействовал началу этого процесса. (С. 692.)

Ван Мин имел свое мнение и относительно «ошибок Мао Цзэдуна в вопросах философии» (С. 693.)

Он (Мао Цзэдун) изображает себя единственным руководителем, благодаря которому были достигнуты все успехи китайской революции и Компартии Китая. (С. 693.) Он не признает ни роли партии, ни роли пролетариата, ни роли народа. (С. 693–694.) В результате он скатывается не только к культу личности, но и к обожествлению личности. (С. 694.)

Поскольку, с его точки зрения, Маркс, Энгельс, Ленин, а также Сталин, «все – не китайцы, не работали непосредственно в Китае», то их учение, их опыт не могут применяться в китайской революции. (С. 695–696.)

Мао Цзэдун пытается навязать опыт китайской революции другим странам Азии. Африки и Латинской Америки. (С. 698.)

У Мао Цзэдуна все зависит от его субъективных хотений: теперь можем совершить скачок; а теперь совершим большой скачок; либо он сам произвольно устанавливает: при росте на 10 % имеет место скачок, а при росте на 40 % – большой скачок. При этом он совершенно не обращает внимания на то, достигла ли объективная реальность ступени скачка. Таково было его «теоретическое обоснование» ошибочного курса «большого скачка», равно как и его теоретические предпосылки концепции построения в Китае коммунизма за 2–3 года. Потому что он не имел представления о том, что Китай еще только находится на начальной стадии строительства социализма, а вовсе не на стадии высокоразвитых коммунистических отношений. (С. 699.)

Мао Цзэдун требовал от всех стран Азии, Африки, Латинской Америки придерживаться формы вооруженной борьбы и партизанской войны. (С. 699.)

Аналогично, он требовал от компартий всех капиталистических стран отказа от парламентской и иных легальных форм борьбы. (С. 699–700.) Требовал, чтобы все шли на вооруженную борьбу. (С. 700.)

Мао Цзэдун абсолютизировал «раздвоение единого» и не допускал тезиса о «сдвоении воедино», что должно было служить «теоретическим обоснованием» раскола им социалистического лагеря, международного коммунистического и рабочего движения. (С. 700–701.) А в «культурной революции» – также «теоретическим обоснованием» для раскола партии, рабочего класса, крестьянства и интеллигенции. (С. 700–701.)

Мао Цзэдун считал, что любые неантагонистические противоречия способны всегда и везде перерасти в антагонистические противоречия. Согласно такой его версии, всегда возможен раскол внутри партии, всегда возможна гражданская война. Это, в частности, и есть «теоретическое обоснование» … его открытой вражды со странами социалистического лагеря. (С. 702.)

Он выдвинул крайне ошибочные тезисы, например, такие, как «превращение материального в духовное» и «превращение духовного в материальное». (С. 703.)

По указке Мао Цзэдуна в КНР утверждали, что под руководством Мао Цзэдуна (или при направляющей роли «идей Мао Цзэдуна») Китай победил японский милитаризм, совершавший (в 1931–1945 гг.) агрессию против Китая. Другими словами, под руководством Мао Цзэдуна и под направляющим воздействием его «идей» китайский народ «в одиночку» победил японский империализм. Сможет ли такой тезис иметь право на существование? И соответствует ли он историческим фактам? (С. 704.)

Под руководством Мао Цзэдуна и его «идей» в Китае методами «пшено плюс винтовка» и «окружение городов деревней» победили Чан Кайши с Гоминьданом. А это соответствует историческим фактам?

Если достаточно «пшено плюс винтовка» для победы над Чан Кайши с Гоминьданом, то почему в течение десятка (1927–1937) лет партизанской войны мы не могли занимать не только крупные, но даже средние и малые города? И даже сколько‑нибудь укрепленные крепости Гоминьдана не могли брать.

Почему же в последней Освободительной войне (1946–1949 гг.) мы смогли за 2–3 года разбить Гоминдан в пух и прах? В чем тут причина?

Эти причины известны всем. (С. 704.)

В международном плане – Советский Союз разгромил в Европе немецкий фашизм, а на Востоке разгромил отборную Квантунскую армию японских империалистов, тем самым изменилась ситуация во всем мире, на Дальнем Востоке, и особенно в Китае. Таковы изменения международных условий.

Изменение условий внутри Китая заключалось, прежде всего, в том, что Китай в то время находился в подлинно революционной ситуации. Господствующие классы, Гоминьдан и Чан Кайши уже не могли господствовать как прежде, а находившиеся под их ярмом классы больше не могли терпеть их господство. Средние же слои не пребывали в колебании, а встали на сторону революции. Таковы были изменения объективных условий внутри страны.

А какова была субъективная обстановка? Здесь тоже произошли большие изменения. Наша партия уже стала самой авторитетной, с самой массовой базой великой политической партией в стране. Наши вооруженные силы уже не только качественно превосходили гоминьдановские, но и количественно вначале сравнялись с ними, а затем и превзошли их. Но был еще один, самый важный момент: Советский Союз после разгрома японской Квантунской армии в Северо-Восточном Китае полностью передал в руки КПК современное вооружение миллионной Квантунской армии, что и позволило нам в последней войне победить Гоминьдан.

Мао Цзэдун, в целях выпячивания своей личной роли, роли своей личности, утверждает, что победа китайского народа в войне была достигнута не благодаря изменениям объективных условий, и не в результате усилий нашей партии, наших вооруженных сил и нашего народа. И тем более – не в результате оказанной нам Советским Союзом политической, экономической и особенно в области вооружений помощи. А в результате лишь его деятельности, лишь благодаря его «идеям». Что это такое, если не софистика? (С. 705.)

Мэн Циншу, подводя итоги своей работы над книгой о Ван Мине, написала следующее:

Закончив работу над биографией и воспоминаниями Ван Мина, я сама стала лучше понимать Ван Мина. Жизнь Ван Мина была целиком отдана борьбе за чистоту и принципиальность марксизма-ленинизма.

Китайская революция, как говорилось выше, проходила пять периодов:

• период революции антиимпериалистического национального единого фронта и подготовки к аграрной революции (1919–1927);.

• период аграрной революции и подготовки к созданию антияпонского национального единого фронта (1927–1937);

• период осуществления политики антияпонского национального единого фронта с целью организации китайского народа на вооруженное сопротивление японской агрессии за спасение Родины и подготовки к завоеванию победы буржуазно-демократической революции (1937–1945);

• период победы буржуазно-демократической революции и ее перерастания в революцию социалистическую (1945–1949);

• период социалистической революции и социалистического строительства (1949 – ).

Ван Мин внес свой вклад в каждый из этих периодов. Он всегда отстаивал правильную, ленинскую, коминтерновскую линию, боролся против разношерстных оппортунистов. Более того, он был разработчиком правильных политических линий трех периодов революции. (С. 709.)

В первый период китайской революции, в 1927 году, Ван Мин (в 23 года) написал статью «Перспективы китайской революции и проблема гегемонии в революции», доказывал в ней правильность линии Коминтерна и выступал против правого капитулянтства Чэнь Дусю, Пэн Шучжи и иже с ними. (С. 709–710.)

Во второй период китайской революции, в 1930 году, Ван Мин (ему 26 лет) первым выступил против лилисаневщины; написал работу «Две линии» (затем включена в книгу «Борьба за дальнейшую большевизацию КПК»). При помощи Коминтерна преодолена полутроцкистская лилисаневщина.

В третий период китайской революции Ван Мин разработал политику антияпонского национального единого фронта на основе сотрудничества между Гоминьданом и КПК, которая преодолела национал-предательскую линию Мао Цзэдуна на «союз с Японией и Ван Цзинвэем против Чан Кайши».

В четвертый период китайской революции Ван Мин выдвинул политическую линию, основанную на тезисе «противоречия во время войны отличаются от противоречий после войны. И поэтому сотрудничество во время войны не определяет сотрудничество после войны» и «направленную на ориентацию партии и народа на подготовку к новой революционной гражданской войне против поддерживаемого американским империализмом антинационального антинародного и контрреволюционного режима Чан Кайши для завершения буржуазно-демократической революции и ее перерастания в социалистическую» (см. Ван Мин: «Ленин, ленинизм и китайская революция»), благодаря которой была преодолена ошибочная линия Мао Цзэдуна на создание коалиционного правительства с участием Гоминьдана и основанная на его оценке: «сотрудничество во время войны определяет сотрудничество после войны».

Советский Союз разгромил японскую Квантунскую армию, оказал Народно-освободительной армии Китая (НОАК) огромную военно-техническую помощь, и китайская революция смогла победить в 1949 году. (По данным (1950) Главного командования НОАК, в разгромленныхв 1946–1950 гг. гоминьдановскихвойскахбыло8 070 тыс. человек, а НОАКв 1950 г. насчитывала5 млн. человек, и еще 5 млн. человек – в народныхополчениях.) (С. 710.)

В пятый период китайской революции Ван Мин конкретизировал линию Коминтерна в китайской революции в политическую линию: китайская буржуазно-демократическая революция в момент ее решающей победы в стране перерастает в революцию социалистическую. Хотя линия Мао Цзэдуна на отказ от социализма в пользу «новодемократизма» взяла верх в жизни партии и страны на 4 года, но, благодаря помощи ЦК КПСС и стремлению народа всей страны, победила все же эта коминтерновская линия, конкретизированная Ван Мином еще в 1930 году.

Из всех этих фактов можно видеть, что Ван Мин действительно умел применять марксистско-ленинскую теорию и опыт КПСС в китайской практике. Вот почему даже Лю Шаоци (Лю Шаоци (1898–1969) был председателем КНР в 1959–1966 гг.) не мог не сказать ему однажды: «Вы можете хорошо сделать любую работу, потому что вы овладели одной вещью – марксизмом-ленинизмом».

Ван Мин умел изложить, устно или на бумаге, глубокие теоретические вопросы четким, простым и понятным языком. Поэтому его выступления и статьи пользовались большой популярностью.

Несмотря на богато накопленные знания, Ван Мин не переставал учиться. Например, в 1947 году, в Хоуганьцюане, помимо работы над проектом Конституции, участия в аграрной реформе, Ван Мин часто читал еще философские труды Гегеля, делая при этом записи по‑русски и по‑китайски. Играя с товарищами в китайские шахматы, в 9 партиях из 10 он побеждал; заодно он написал записки: «Поговорим об игре в шахматы – к основным моментам шахматной диалектики».

Ван Мин выписал как кредо для себя и всей семьи слова К. Маркса: (С. 711.)

«В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам».

Ван Мин был прост и доступен. Он дружил с рабочими, с крестьянами, просто с тружениками, изучал их язык, разъяснял им марксизм-ленинизм.

По отношению к товарищам, совершавшим ошибки, или с которыми имелись принципиальные споры, или даже преследовавшим его, если только они проявляли желание исправляться, Ван Мин относился к ним дружелюбно, никогда не проявлял признаков дискриминации или мести.

Личный характер Ван Мина был именно такой, как он сам писал в приведенных выше стихах («Автошарж», перевод Г. Ярославцева):

* * *

 
Шестьдесят четыре года
Мне исполнилось как раз,
Но души моей порывы
Часто юны и сейчас.
И не стыд я ощущаю —
Гордость чувствую скорей,
Если жарко бьется сердце
Для товарищей, друзей.
 

* * *

Подытоживая все изложенное выше, можно сказать, что Ван Мин действительно был выдающимся руководителем Компартии Китая и видным деятелем международного коммунистического движения.

В этой книге с биографией и воспоминаниями Ван Мина могут быть незавершенные и неполные по содержанию места. Надеюсь, что знающие товарищи выскажутся по ее исправлению и дополнению.

Мэн Циншу, 9 мая 1978 года. (С. 712.)

P. S. На памятнике Ван Мину, установленном в 1975 году заботами Отдела и УД ЦК КПСС на его могиле, отчеканено: «Товарищу Ван Мину – видному деятелю Компартии Китая и международного коммунистического движения». Это высшая форма из возможных надписей в эпоху «застоя», когда в печати и И. В. Сталин, и Г. Димитров тоже именовался «видным деятелем международного коммунистического движения», а слово «выдающийся» в таком контексте резервировалось для основателя эпохи. (С. 713.)

В 1969 году Ван Мин писал:

«Для того чтобы «защитить абсолютный авторитет Мао Цзэдуна и идей Мао Цзэдуна» он (Мао Цзэдун) уничтожает драгоценное отечественное культурное наследие, накопленное и сохраненное в Китае в течение тысячелетий, а также влияние передовой зарубежной культуры. Он сжигает марксистско-ленинскую литературу отечественных и зарубежных изданий, уничтожает прогрессивные книжные издания отечественного и зарубежного происхождения. Он уничтожает произведения классиков и современных писателей и художников: романы – от Сервантеса, Бальзака и Ибсена до Л. Толстого, Горького и Шолохова; стихотворения – от Гомера, Данте и Гейне до Уитмена, Хикмета и Неруды; музыкальные произведения – от Моцарта и Бетховена до Чайковского и Шостаковича; творения Шекспира, Гоголя, Тагора, картины Леонардо да Винчи, Рембрандта, Пикассо, Сикейроса – все это стало у Мао Цзэдуна предметами, подлежащими уничтожению.

Он запрещает показ театральных пьес и кинофильмов разных стран в Китае. Даже киноленты Ч. Чаплина и грампластинки П. Робсона попадают под его строгий запрет». (С. 721.)

Необходимо отметить и еще некоторые факты из биографии Ван Мина, о которых говорится в книге Мэн Циншу.

Ван Мин дружил с Блюхером. Они вели долгие беседы в Москве, в том числе о характере и повадках Чан Кайши (С. 750.)

Эдгар Сноу предлагал Ван Мину и Мэн Циншу написать и издать их биографии. От обоих получил твердый отказ. (С. 754.)

В конце прошлого и в начале этого веков КНР издавались книги о Ван Мине. Наиболее позитивно о нем сказано в книге Сюн Тинхуа «Жизнь Ван Мина» (Ухань, 2009 год)

В то же время повторяются обвинения в адрес Ван Мина. Характерным представляется то, что это по преимуществу не версии концептуального характера. Это версии, связанные с «преследованием» и «репрессией» товарищей по партии, неверием в достоверность историй с умышленным отравлением, сомнением в подлинности историй личных отношений с известными историческими персонажами. (С. 733.)

* * *

Говоря о том, что писали в КНР о Ван Мине, нужно упомянуть о следующей работе:

Ван Мин ци жэнь. Ван Гоцюань, Го Дэхун. Чжунго гуанбо дяньши чубаньшэ фасин. Бэйцзин.1992. / Что за человек был Ван Мин. Авторы: Чжоу Гоцюань, Го Дэхун. Пекин, 1992 г.

Книга начинается с утверждения о том, что всякий, кто обращается к истории КПК, неизбежно упоминает о Ван Мине. И тут уж говорится что‑то вроде того, что был некий ««лево» уклонистский оппортунизм Ван Мина», «правоуклонистское предательство Ван Мина» и т. п. и т. д.

«Но, что за человек был Ван Мин?.. Как он из прогрессивного молодого человека, обуреваемого патриотическими чувствами, превратился в догматика, сектанта (фракционера); как он из недавнего студента одним махом стал членом Политбюро ЦК КПК, и фактически овладел властью над ЦК; как ему удалось в масштабах партии в целом распространить свой «левый» авантюризм; и как он сделал поворот на 180 градусов «слева» направо и совершил такую ошибку, как правоуклонистское капитулянтство; и как же это он затем настаивал на своих ошибках, скатился при этом до хвастовства и вранья, фабрикации лжи и т. д. и т. д.».

Авторы приходят к выводу о том, что Ван Мин – это, дескать, своего рода «учитель тому, чего делать не нужно», что он был «догматиком», «совершил ряд крупных ошибок», «копировал опыт и методы СССР», повторял формулировки и указания «марксизма-ленинизма, в особенности же Сталина и Коминтерна». На «краткий миг» был способен «ввести людей в заблуждение».

Ван Мин, якобы, был сектантом, фракционером. В то время, когда он находился в Москве, в Университете имени Сунь Ятсена, он вместе с другими людьми создал «группку», «наносил удары по товарищам, которые имели иные мнения». Возвратившись в Китай, он распространил эту деятельность на партию в целом и на революционные опорные базы.

Ван Мина обвиняют тут и в том, что он был приспособленцем. В Москве искал защиты у Мифа. По возвращении в Китай сначала ратовал за «левый» уклон Ли Лисаня, а потом, вслед за изменением позиции Коминтерна, стал осуждать «линию Ли Лисаня». Благодаря своему приспособленчеству «он превратился в то орудие, с помощью которого Миф и вплоть до Сталина контролировали Университет имени Сунь Ятсена и Коммунистическую партию Китая».

Далее говорится, что Ван Мин в истории проделал некоторую полезную работу. Хотя он и совершил несколько крупных ошибок, нанес серьезный ущерб китайской революции. Ван Мина критиковали. Принимая критику, он при этом рассчитывал на то, чтобы, прославляя Мао Цзэдуна, изменить ситуацию, задумал на основе телеграммы Димитрова доказать свою правоту.

Он прикрывался болезнью, отказывался от постановки диагноза врачами. Потом был вынужден пройти некоторое исследование, а затем под тем предлогом, что ему необходим еще осмотр врачей, скрылся в Советском Союзе. После чего он не только не раскаялся, но воспользовался изменениями в отношениях Китая и СССР, соответствуя потребностям тогдашнего руководителя СССР, выступил против КПК, против Мао Цзэдуна, опубликовал ряд статей с нападками и ругательствами в адрес Мао Цзэдуна. Заходил все дальше по ошибочному пути. Если бы Ван Мин своевременно проанализировал и исправил ошибки, особенно если бы он не фабриковал всю ту ложь в последние годы жизни, если бы он не опубликовал «эту книгу» «Пятьдесят лет КПК (и предатель Мао Цзэдун)», тогда оценка роли Ван Мина в истории и его образ в сердцах людей определенно был бы намного лучше, чем в настоящее время.

Хотя Ван Мин был умен, и в истории проделал некоторую полезную работу, однако он на протяжении длительного времени придерживался догматических позиций, совершал фракционные ошибки, многократно менял позиции, и, особенно в последние годы жизни, зашел все дальше по неверному пути. Все это может лишь подтвердить то, что он «не был честным человеком, ему можно дать лишь негативную оценку». «Он оставил людям главным образом не вклад и опыт, а по большей части ущерб и уроки для дела революции». (С. 163–165.)

Такова общая оценка Ван Мина в упомянутой книге. В целом – это та самая оценка деятельности Ван Мина, которая дается и в настоящее время руководящими органами КПК.

Далее необходимо сказать о книге:

Ван Мин нянь пу/ Го Дэхун бянь. – Бэйцзин: Шэхой кэсюе вэньсянь чубаньшэ, 2014.3. (2015.2 чун инь). / Ван Мин. Биография в хронологической последовательности. Составитель Го Дэхун. Пекин. Издательство «Шэхой кэсюе вэньсянь чубаньшэ». Март 2014. Второе издание: февраль 2015 г.

Книгу на эту тему изначально те же авторы Го Дэхун и Чжоу Гоцюань написали и издали в 1991 году в провинции Аньхой. С той поры о Ван Мине было написано и издано много литературы, в Китае и в России. Особенно важны записи воспоминаний о беседах с Ван Мином его супруги Мэн Циншу. Автор пишет, что Ван Мин и с уважением относился к Мао Цзэдуну и возводил клевету на Мао Цзэдуна.

Автор считает, что Ван Мин оказал важное влияние на историю партии (КПК), на протяжении некоторого времени был главным представителем «лево» уклонистских ошибок, и крайне спорной фигурой в истории партии. Хотя в «Решении по некоторым вопросам истории» и были сделаны выводы относительно Ван Мина и той «лево» уклонистской линии, которую он представлял, однако в целый ряд вопросов истории, которые затрагивал Ван Мин, никоим образом не была благодаря этому внесена ясность, некоторые вопросы, напротив, долго скрывались.

Автор на протяжении длительного времени изучал Ван Мина, накопил много материала из первых рук (включая разнообразные архивные материалы), посетил многих потомков и друзей Ван Мина. В том числе самый ценный материал – это предоставленные сыном Ван Мина Ван Даньчжи воспоминания последнего периода жизни Ван Мина, обработанные супругой Ван Мина Мэн Циншу: «Чэнь Шаоюй – Ван Мин. Биография. Воспоминания». Автор использовал много ценных материалов из этой книги, что играет определенную роль при выяснении вопросов истории.

Наконец, следует обратить внимание на следующую книгу:

Ван Мин шэн пин ту пянь цзы ляо сюань бянь; «Ван Мин шэн пин ту пянь цзы ляо сюань бянь» бянь се цзу бянь. – Бэй цзин: Чжун гун дан ши чу бань шэ, 2016.5. / Фотоматериалы к биографии Ван Мина. Составлены группой авторов. Пекин: «Издательство Истории партии КПК». Май 2016 года.

Наряду с объективными сведениями о жизненном пути Ван Мина, в книге говорится, что в период движения за исправление стиля Ван Мина критиковали за «внутрипартийные ошибки»; во время войны в ходе аграрной революции он, дескать, совершил ошибку «лево» уклонистского догматизма, в период Войны за оказание отпора Японии совершил право уклонистскую ошибку. Умер 27 марта 1974 года в Москве по болезни, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.