Текст книги "Секс в СССР, или Веселая жизнь"

«Пафосно закопали!»

Кажется, по «пафосности» мы уже приближаемся к риторике позднего Советского Союза. Да и сами выражения: «пафос», «пафосный», имевшие во времена моей молодости вполне определенное словарное значение, теперь приобрели дополнительную семантику, и она рискует стать доминирующей. Пафосное – это теперь что-то вроде пыли в глаза, чрезмерное, броское, не соответствующее внутреннему содержанию. Недавно с огорчением услышал про Жванецкого: «Пафосно закопали!» Вспомнилась почему-то давняя дискуссия в советской молодежной печати на тему: «Быть или слыть?»

Гонки на «бентли» молодых лоботрясов вокруг Вечного огня – это ведь так пафосно! А помните папаш этих «мажоров» – пафосных «капитанов большого бизнеса»? Они с ленивым презрением объясняли тягловому быдлу, что рыбой «нищебродов» никто кормить не собирается, в лучшем случае им могут дать кредит на покупку удочек. Но едва этих «бизнес-гениев» отлучали от госбюджета, едва гнали в шею из Кремля покровительствовавшего им чиновника, как они тут же сдувались, разорялись, а то и смывались, уходя от погони, из «проклятой рашки». Кто им теперь подает пальто в притонах Сан-Франциско, неведомо…

Через язык, через изменения значений слов можно понять многое из того, что происходит с обществом и людьми. В России, например, абсолютно нейтральные для европейцев слова «демократ» и «либерал» давно обрели отчетливо отрицательную, как сказал бы лингвист, коннотацию. Почему? Ответ прост: все на своей шкуре ощутили, что сотворили «либералы» со страной в девяностые годы, все видели, как «демократы» ради «нашей и вашей свободы» расстреливали из танков парламент, а потом назойливо призывали народ покаяться за Сталина. Напомню, ни за пальбу по парламенту, ни за «шоковые реформы», ни за преступное саморазоружение никто из них, насколько я помню, не покаялся.

К сожалению, нечто подобное сегодня происходит со словом «патриот». Еще недавно оно воспринималось как очевидная похвала, как признание того, что человек противостоит разрушению страны, готов жертвовать ради нее собой. Но в последнее время в связи с тем, что появилась уйма «бюджетных патриотов», осваивающих немалые казенные средства, выделяемые на укрепление в обществе идейного отчизнолюбия, это слово стало приобретать отчетливо иронический оттенок. И это не удивительно: среди рьяных патриотов, в том числе телевизионных, я, к своему удивлению, обнаружил немало прежних хулителей нашей страны, даже русофобов. Странно? Вовсе нет. Просто теперь платят за другое. Вот они и «сменили пластинку». Будет выгодно, снова сменят. Опираясь на них, доверяя им важные посты в СМИ, культуре, управленческой сфере, продвигая в политику, в законодательные органы, власть совершает серьезную, возможно, гибельную ошибку. Мы уже имели в истории при Политбюро ЦК КПСС группу консультантов, оказавшихся идейными антисоветчиками.

По моим наблюдениям, ложный пафос появляется от внутренней нечуткости, простодушия, граничащего с глупостью, но чаще все-таки от неискренности, от неверия в то, за что сдельно ратуешь и агитируешь. Внутренняя пустота восполняется внешней страстью, страдальческой гримасой, выспренностью и агрессивным плетением словес. На нашем телевидении есть несколько «говорящих голов», которые своей велеречивой лживостью приводят меня в бешенство – и я тут же переключаю программу. Но чаще ложный пафос вызывает усмешку недоверия. К примеру, Николай Сванидзе вещает о Советской эпохе так, словно ему выдан мандат на приведение приговора в исполнение. Кем выдан? Почему люди, относящиеся к Советской эпохе совсем иначе (а их большинство), обязаны слушать эти маниакальные инвективы в эфире центрального канала? Почему назойливый антисоветский пафос поддерживается в нашем информационном пространстве за казенный счет? Газпрому больше некуда деньги потратить?

Или вот еще. Вроде бы, неглупый человек телевизионный популяризатор Феликс Разумовский, но всякий раз, рассказывая о сложных поворотах и узлах русской истории, он так горячится, что вот-вот стулья начнет ломать. Разумовский так пафосничает, так давит на психику, словно убеждает мировое сообщество снизойти и принять нашу несчастную страну, несмотря на ее ужасную историю, в ООН. Зачем нервничать? Мы давно уже в ООН, и даже члены Совета Безопасности. Кстати, когда идет речь о текущем моменте или совсем недавнем прошлом, Разумовский деликатно осторожен, как гинеколог принцессы.

Надо признать, поначалу возвращение патриотического пафоса нормальные люди восприняли с удовлетворением. Так и хотелось запеть: «Родина моя, хочу, чтоб услыхала ты еще одно признание в любви!» Это понятно, ведь полномасштабное возвращение государственной риторики произошло у нас после того, как в девяностые в стране безраздельно царила тотальная ирония по поводу всего, что касалось державной проблематики. Любой пафос, даже оправданный высокой темой, объявлялся недостойным интеллигентного человека. Не случайно с новым, 1992 годом, народ поздравлял не глава государства, а блестящий сатирик Михаил Задорнов. Спасибо, что не Хазанов с обручем попугая.

Любить Родину вслух считалось верхом неприличия. При этом те же самые люди буквально млели перед «цивилизованным сообществом» и так называемыми общечеловеческими ценностями. Но оказалось, государство без пафоса – это то же самое, что секс без шепотов любви. Постепенно в информационной и культурной сферах места иронистов заняли «пафосники», «былинники речистые»… Начала формироваться выспренная мифология «новой России», например, легенды о «работе с документами» и «сильном рукопожатии президента», чуть не доведшего страну до развала. Кстати, настоящим капищем ложного пафоса является «Ельцин-центр» в Екатеринбурге. Сходите – не пожалеете. Вранье, отлитое в бронзе. Циклопическая и безумно дорогая комната смеха…

Для любой, самой сильной и стабильной власти очень опасно, когда ее апологетикой занимаются «пафосники», невольно, по дури, но чаще вполне сознательно эту простодушную власть монументально окарикатуривающие. Знаете, я трижды был доверенным лицом на выборах нашего нынешнего президента, но я просто не могу смотреть передачу «Москва. Кремль. Путину». Такое ощущение, что меня заставляют горстями есть химический продукт, который раз в сто слаще сахара… Неужели этого никто не понимает? Уважение к власти и грубая лесть – вещи разные!

А напоследок вот вам история из моей писательской «копилки». Самый уморительный случай неуместного пафоса мне много лет назад рассказал мой друг, замечательный врач Александр Грицаюк, к сожалению, ныне уже покойный. Долгие годы лучшим способом лечения хронического простатита считался прямой массаж воспалившейся железы. Это – очень неприятный, изнуряющий недуг, и есть даже на эту тему шутливая медицинская поговорка: «На всякого мудреца довольно простаты». Массаж предстательной железы был процедурой востребованной, недешевой, а среди врачей-урологов ценились люди с длинными и сильными, как у пианистов, «золотыми» пальцами. И вот к мастеру этого дела Саше Грицаюку приходит на первую процедуру быковатый, шерстистый пациент с толстой золотой цепью на воловьей шее, заголяется, встает, как и положено, в коленно-локтевую позу, а доктор, натягивая резиновую перчатку, на всякий случай предупреждает: «Сейчас вам будет немножко больно…» И вот брутальный пациент, вздымая могучие ягодицы, отвечает со сдавленным мужеством: «Ничего, доктор, я выдержу! Делайте свое дело!» Дальше рассказывать эту историю мой друг не мог, так как начинал хохотать – до слез…

Вам это не напоминает судьбу пафоса в нынешней России?

2021

Зачем карманнику запонки?

Корреспондент «Аргументов недели» попросил писателя, лауреата Бунинской премии Юрия Полякова прокомментировать скандал вокруг нового романа Г. Яхиной «Эшелон на Самарканд», который построен, как полагают, на плагиате, а именно – откровенных заимствованиях у самарского историка и блогера Григория Циденкова, специалиста по голоду 1920-х годов.

– Ну вот, опять! Неужели нечего у меня спросить о настоящих писателях? Ладно, поговорим… Для начала напомню: на мой взгляд, сочинения Г. Яхиной никакого отношения к художественной литературе не имеют, о чем мне уже случалось не раз говорить. Этого автора я отношу к категории ПИПов – персонифицированных издательских проектов, которые навязываются читателям, точно облигации госзайма в советские годы. Впрочем, как признался мне руководитель крупной столичной книготорговой сети, книги Яхиной, в раскручивание которых вложена немало средств, расходятся со скрипом. Так что мы тут имеем дело не с коммерческой, а, скорее, пропагандистской акцией. Но даже «улыбчивые издательские проекты» при всей своей простоте (а она, как известно, хуже воровства) не должны опускаться ниже уровня элементарных профессиональных навыков.

Кстати, известно, что первоначально «Зулейха…» по причине полной литературной беспомощности (над перлами и ляпами Яхиной не потешались, кажется, только Петросян и Хазанов, страдающие атрофией чувства юмора) была решительно отклонена издателями. Но вдруг за нее крупно «вписались» серьезные казанские руководители, хотя, как известно, в богатой татарской литературе про те же времена написана мощная и честная проза, почему-то еще не переведенная на русский язык. Насколько верны слухи о «казанском следе», не знаю, но очень похоже на правду, ведь в былые времена текст такого уровня, помесь недописанного киносценария с семейно-этнографическими заметками на полях бытовых квитанций, аргументированно отверг бы любой внештатный рецензент, получив за это честные десять рублей. Но вот если бы главному редактору издательства позвонили по «вертушке» из ЦК…

Тут надо добавить, что профессионализм в литературе – это не только владение словом, синтаксисом, сюжетом, диалогом, чего у Яхиной нет в помине, это также и хотя бы общие представления о внутрицеховой этике, где главные заповеди таковы: не укради и не пожелай рукописи ближнего! Наше поколение учили, что цитаты надо «кавычить», что, заимствуя чьи-то идеи, мысли, повороты, соображения, находки и придумки, надо непременно указывать первоисточник, неважно – в сноске, предисловии или послесловии. Хотя лучше жить своим умом и талантом. Сошлюсь на собственный опыт. В романе «Любовь в эпоху перемен» я, не найдя ничего лучшего, использовал спорную, но лихую, почти завиральную гипотезу нижегородского краеведа Дмитрия Квашнина – о том, что на месте его родных земель некогда, в арийские времена, цвела развитая цивилизация со столицей Святоградом, уничтоженная страшным «русским потопом», кстати, упомянутым в Библии и приведшим к образованию Черного моря на месте пресного озера. В моем романе сходную теорию развивает вымышленный, гораздый на выдумки герой, живущий в придуманном городке Тихославле. Но в сноске, конечно же, есть ссылка на Квашнина и его книгу, давно ставшую библиографической редкостью. Как же иначе? Но, видимо, литературная молодежь не столь щепетильна. Давно замечено, незаслуженные лавры развращают.

Однако проблема не только в воровстве. Много лет назад мой литературный приятель, ружейный охотник по призванию, гордо объявил мне за рюмкой:

– Юра, сажусь за роман о Христе! Пора, рога трубят!

– Гигант! – восхитился я. – Это ж сколько надо всего прочитать – горы! Ренана и Древса могу подкинуть.

– Зачем? Я просмотрел статью у Брокгауза, вполне достаточно… Остальное – подскажет фантазия!

К чему я вспомнил эту анекдотическую историю? А вот к чему: согласитесь, писать о такой трагедии, как голод в Поволжье, опираясь (даже со ссылкой) на блогерские заметки историка, пусть и профессионально занимающегося этой темой, занятие, по крайней мере, легкомысленное, а если говорить по совести – кощунственное. Чтобы изобразить прошлое, его надо знать. Банально? Да как сказать… Любое событие можно сравнить с лесковской подкованной блохой: чем мощнее увеличительное стекло знаний, тем больше видишь мелких деталей, а по сути, причинно-следственных подробностей, определяющих эпоху. Например, анализируя истоки голодомора на Украине, специалисты обнаружили интересную закономерность: в тех районах, где от истощения погибло больше всего людей, руководящую «головку» составляли, по странному стечению обстоятельств, чаще всего бывшие петлюровцы, «переобувшиеся в воздухе» и сделавшие карьеру в УССР, охваченной лютой «коренизацией». Вот оно ведь как было! За это тоже строго спросили с поляка Косиора, руководившего в ту пору ЦК УКП(б) и невинно вроде бы пострадавшего в 1937 году.

В книгах, подобных «Зулейхе…», «Обители» или «Авиатору», мы имеем дело не с художественной реконструкцией прошлого, не с исторической романистикой, а со злобными, мстительными, безответственными или, в лучшем случае, неряшливыми фэнтези по мотивам событий отечественной истории, произвольно понятых и вырванных из контекста эпохи. А у фэнтези, согласитесь, совсем другие жанровые правила, нежели у исторической романистики: «…И поскакал Евросвет в Черноград, дабы, одолев подлого Злобоеда, сына жестокого Руспята, вызволить из темницы красавицу Трансгендуру и принести свободу и свет истины темным раборусам…»

«Эшелон…» я, разумеется, не читал, не собираюсь и другим не советую. У меня вообще есть принцип, который спасает от того, чтобы бессмысленно тратить время на разную чепуху, записанную буквами. Поделюсь опытом: если, осилив главу-другую, я понимаю, что имею дело с клинической графоманией (а это опытному глазу видно с первых строк), то больше никогда не беру в руки издания этого автора, какие бы премии на него ни нахлобучивали и какие бы хвалебные трели ни испускали наемные канарейки вроде Г. Юзефович. Человек без голоса никогда не запоет, как Собинов, он даже Буйновым не станет. Поверьте человеку, проработавшему в литературе почти полвека: бездарность неизлечима, книги бесталанного автора могут, конечно, по мере написания отличаться друг от друга, но только так, как в зависимости от сезонного питания отличается съеденная пища, покидая организм. Но не более того…

Почему же издатели идут на выпуск, мягко говоря, никаких текстов? Очень просто: торгуют-то нынче в основном обложками, а не содержанием, заключенным между ними. Или вы ни разу не покупали разрекламированный шампунь, от которого можно остаться без скальпа? В случае с проектом пресловутой Елены Шубиной под названием «Г. Яхина» с меня хватило одной беспомощной «Зулейхи…». Эту книжку складывают в пирамиды на самых видных торговых местах и навязывают посредством тотальной рекламы, как прокладки с крылышками. А толку?

Однако и тут не все так просто. «Возможно, причина не только в обложках?» – усомнится умный читатель и попадет в точку. Секрет, не сомневаюсь, в имманентной или коммерческой (не важно!) русофобии автора. Этот тренд чрезвычайно востребован ныне для подспудного смущения умов и расшатывания «режима». Тему «народа-рогоносца» до упора отработали в 1990-е. Теперь широко осваивают тему «народа-сталиниста». Оплачивается и олауреачивается этот тренд-бренд более чем щедро. Слишком, скажете, прямолинейно? Однако, помнится, СССР расшатывали именно так: нет антисоветского подтекста – не литература! Или: да, текст, конечно, жуткий, косноязычный, но каков подтекст! Я-то помню, сам в этом невольно участвовал, публикуя «Сто дней до приказа» и «ЧП районного масштаба», хотя именно в недостатке антисоветизма меня и упрекали. «А почему у тебя секретарь райкома к пионерам не пристает?» – «Он у меня вроде взрослыми девушками интересуется…» – «Это ты недоработал! “Галимар” не возьмет…» И ведь не взял-таки. Взял «Ашет».

Перечитайте хотя бы огоньковскую «Ждановскую жидкость» покойного специалиста по Достоевскому Ю. Корякина, так и унесшего в гроб свое недоумение по поводу «одуревшей России»! Вы сегодня просто ужаснетесь его злобно-ангажированной и целеустремленной дури. Да, Жданов не был ангелом. А Сахаров разве был им? Но Жданов был зато выдающимся государственным деятелем. Вообще-то, в современной отечественной литературе русофобом или ненавистником России быть очень удобно и выгодно – его, сердитого, сразу начинают холить, лелеять и раскручивать, словно юную и миловидную доярку-ударницу накануне съезда комсомола.

А попробуйте-ка представить себе подобную ситуацию, например, в США! Вот вдруг появляется автор, который первый свой роман посвящает тифозным одеялам для бедных индейцев, второй – голоду в годы Великой депрессии (а он был, и унес миллионы жизней!), наконец, третий роман повествует о жутких концлагерях для американских японцев в период Второй мировой войны… «Эге, – скажут даже самые тупые заокеанцы, – да это же никакая не литература, а обыкновенный пропагандистский антиамериканский проект, явно проплаченный “убийцей” Путиным!» Уверен, на этом писательская карьера американского разоблачителя, даже если он будет выдающимся стилистом и глубоким знатоком затронутых проблем, закончится навсегда. Спасти автора сможет только молниеносный новый роман, исполненный зоологической негрофилии, но, конечно, без упоминания национальности крупнейших американских работорговцев.

У нас же все происходит с точностью до наоборот: жюри «Большой книги» выискивает в общем потоке новинок русофобские сочинения с дотошностью макаки, выбирающей вшей из шерсти подружки. Заметьте, о штабеля книг Яхиной спотыкаешься, входя в любую книжную лавку, зато Шолохова или Леонова ты будешь полдня по полкам искать, а если обратишься за помощью к продавцу-консультанту, то он тебе любезно подсунет какое-нибудь «Стремя “Тихого Дона”» или новейший «Архипелаг ГУЛАГ» с вложенным диском, на котором записаны стоны семидесяти миллионов зэков…

Более того, почти во всех книжных магазинах от Владивостока до Смоленска на лучших местах выложена и наотмашь прорекламирована именно русофобская и антироссийская литература. С чего бы это? Кто заказал такую музыку? Мерчандайзеры? Полноте, они бесплатно «Муху-цокотуху» с «Дядей Степой» местами не поменяют. Кто же тогда, не жалея ресурсов, оплачивает банкет? Ну, не Ходорковский же! Возглавляя «ЛГ», я попытался провести журналистское расследование этой странной ситуации, и мы пришли к интересному выводу: приводные ремни механизма замалчивания патриотически мыслящих писателей и навязывания обществу литераторов-автофобов тянутся, судя по всему, в госаппарат, а именно – в Роспечать. Впрочем, я писал об этом многократно, за что многократно и пострадал.

Но вернемся к скандалу. Если докажут наличие плагиата в новом тексте Яхиной, а к этому все идет, я нимало не удивлюсь. Для автора, не владеющего основами литературного ремесла, профессиональная порядочность – пустой звук. Это как карманнику запонки – только работать мешают. Кстати, молодые авторы-лауреаты из генерации самой Яхиной, на мой взгляд, как-то слишком откровенно пользуются не только чужими идеями и наработками, но и посторонними литературными услугами, к тому же несвоевременно и весьма скудно их оплачивая. Жалобы иных «литнегров» уже просачиваются в интернет. Баловни «Большой книги» наивно полагают, будто их плантаторские хитрости никто не замечает. Поверьте, щекотливая эта тематика уже давно обсуждается в профессиональном сообществе и скоро, думаю, вырвется в широкое информационное пространство. Скандал вокруг казанского проекта «Г. Яхина», боюсь, не последний в этом поколении и, уверен, не самый громкий…

2021

Притча о мужестве

Знаете, чего мне больше всего не хватает в современной литературе? Отвечу: мужества. Нет, не натужной брутальности или воинственности, сопровождающейся, как правило, манией наряжаться в камуфляж. Нет, не удручающей концентрации грязи на квадратном сантиметре текста, выдаваемой почему-то за авторскую смелость. Нет, не политического хамства, наивно именуемого гражданской отвагой. Мне не хватает именно мужественности. Мне не хватает писательского знания и понимания нашей жизни во всех ее жестоких, даже безжалостных противоречиях, не хватает мыслей о том, как преодолеть эту суровость бытия, как достойно исполнить свой долг перед той неведомой силой, которая забросила нас в этот «жестокий и яростный мир».

Проза Александра Куприянова в целом, но особенно повесть «Таймери», принадлежит именно к такой, мужественной литературе, причем к лучшим ее образцам (из того, что мне довелось прочитать в последние годы). Точно и пронзительно написанная история трагического противостояния бывшего газового воротилы и реликтового тайменя, в самом деле, вырастает до леденящей сердце метафоры, до зловещей аллегории, заставляющей тяжело задуматься. Автор не щадит читателя, ведя рассказ к неизбежной развязке.

Любой мастер слова имеет предшественников, у которых учится, на которых опирается, строя свой художественный мир, с которыми сверяет сделанное. Попытка написать литературу, ни на что не похожую, как видим на примере премиальных текстов, приводит к провалам, похожим один на другой, как абортированные эмбрионы. Учителя Куприянова, его книги-маяки для меня очевидны. Это – «Моби Дик» Конрада, «Старик и море» Хемингуэя, «Царь-рыба» Астафьева, «Территория» Куваева, таежные повести Распутина. Что и говорить, достойные учителя!

Но «Таймери» – это новое слово, это своеобычная и современная, в хорошем смысле, проза. Она отражает и осмысливает нашу сегодняшнюю жизнь, ее конфликты, нынешние версии вечных и проклятых вопросов. Не случайно главный герой Димичел – это богатый человек, разочарованный в том мире, где делают деньги. Он возвращается в места своего детства, на северную окраину большой страны и в некоем помрачении пытается навязать вечной Природе человеческие законы борьбы за первенство, совершая непоправимое – переступает невидимую черту, отделяющую мужество от жестокости. В «заломе жестокости» даже любовь несет гибель тем, кто хочет счастья для себя и других.

Написанная точным, прозрачным, но при этом чрезвычайно насыщенным языком, повесть «Таймери» наполнена удивительными образами, деталями, наблюдениями, догадками, какими может поделиться с читателем только тот, кто знает и любит Север. Вещь захватывает с самого начала и не отпускает до роковой развязки. Потом, закрыв последнюю страницу, долго пытаешься разобраться: что же это – жуткая сатира на современные «предпотопные» нравы или притча библейского накала? Скорее, все-таки притча.

Если вы еще не читали «Таймери» Александра Куприянова, я вам завидую…

2021