Текст книги "Слюни"

Кукла пугается и плачет.

Просит тебя не причинять ей боль.

Она не понимает, что происходит.

Ты тоже не понимаешь, но догадываешься.

Всё не так, как ты себе представлял. Это ужасно.

Есть ли путь обратно? Можно ли остановить безумие?

Мчащийся на полной скорости поезд? Пламенный дилижанс, который катится вниз по склону, сметая всё на пути? Поджигая другие деревья? Уничтожая природную красоту? Искры летят из глаз. Твоё лицо бросает в краску. Тело – в пот. Руки дрожат. Просто выйди из машины. Открой дверь и скройся. Ещё не поздно всё исправить. Или хотя бы не сделать хуже. Непоправимее. Сердце мечется в грудной клетке. Детство, проведённое в Сухом Дне. Годы, проглоченные Студенчеством. Всё потеряло смысл. То, чему тебя учили. То, что тебе говорили о жизни. Всё разбилось. Вылетело из головы. Выветрилось с сигаретным дымом ещё в прошлой жизни. Тебя никто не учил тому, что ты делаешь с ней.

А тем временем, девушка на водительском сидении плачет по-настоящему.

Ты ничего не поняла

У нас не получится разговора, если вы будете перебивать меня, поэтому прежде, чем мы продолжим, сделайте одолжение – замолчите, ладно? Просто слушайте то, что я скажу вам. Мы поступим вот как. Сейчас мы с вами немного прокатимся. Вы и я. Вдвоём. Поболтаем о разном. Нет, я не собираюсь вас убивать. Я почти уверен в этом. Но это зависит от вас, дорогая. Не понимаете, за что вам такое? Хотите выйти? Почему я не удивлён? Запомните: не нужно ничего понимать. Выполняйте то, что я говорю вам, и я не трону вас.

Поехали отсюда. Быстро! И прекращайте ныть. Следите за дорогой. Не хватало нам ещё угодить в аварию из-за ваших слёз. Я вообще терпеть не могу, когда девушки рыдают. Хотите растрогать меня, да? Хотите, чтобы я почувствовал себя виноватым? У вас не получится, дорогая. Люди по всему городу во всём обществе только и делают, что пытаются раздавить меня, сломать меня, заставить убедиться в собственной никчёмности. Вы все хотите, чтобы я думал, что вы – лучше меня. Не отнекивайтесь. Вы тоже из их числа.

Нет, мне не нужны ваши деньги. Это не ограбление. Всё дело в том, что вы смеялись надо мной – там, на улице. Не нужно оправдываться. Хотите сказать, что я вру? Ничего подобного, я тоже так думаю. Но вы полагали, что у вас есть такое право, да? Почему, интересно узнать? Я плохо одет? Нет. Я вёл себя невежливо? Опять нет. Я был навязчив? Может быть. Но это потому, что я просто хотел получить эту работу. Я хотел стать частью вашей команды, понимаете? Что, простите? Нет, теперь меня это уже не интересует. Не всё потеряно? Всё ещё можно исправить? Вы устроите меня на работу? Как это мило. Никому не расскажете о том, что произошло? Это так великодушно с вашей стороны.

Ещё раз вы откроете свой милый ротик без разрешения, я всажу этот нож вам под рёбра, понятно? Вы услышали меня? Я не шучу. Мне не нужны ваши подачки. Как вы не видите этого? Как вы не понимаете меня? Я уже работаю! Я уже занимаюсь делом, за которое не платят. То, что происходит сейчас между нами в этой машине – тоже работа.

Ничего не соображаете, да? Хотите, чтобы я объяснил? Ну что же. Тогда слушайте. То, чем я занимаюсь, здесь и сейчас, с вами – это и есть моя работа. Воспитание чувств. Обучение основам человеческих взаимоотношений. Кто-то должен это делать. Кто-то должен напоминать таким, как вы, испорченным сукам, что не всё в этом мире решаете вы одни. А теперь вот что. Я ведь просил вас не плакать, верно? Так же, как просил вас дать мне работу, верно? Закройте рот! Или скажите опять, что я вру? Нет, не вру. Так вот. Я не люблю просить, и мне от вас ничего не нужно. Это вам нужно, чтобы я сделал то или это. Это вы и вам подобные должны приходить ко мне и просить, чтобы я разговаривал с вами.

Я ведь говорил, чтобы вы не рыдали, верно? А теперь внимание, девушка. Езжайте прямо и до упора, перед мостом сверните налево. Нам нужно на автостраду. По ней будем двигаться всё прямо и прямо. Где-то два километра до съезда на грунтовую дорогу. Вы как? В состоянии вести машину? Хорошо. Не хватало ещё, чтобы мы угодили в аварию.

Вот ещё что. Если вздумаете выкинуть какой-нибудь фокус. Выбежать из машины на светофоре. Или, скажем, подать какой-нибудь сигнал другим водителям. Я это замечу. Поверьте. Я очень наблюдательный. Я обязательно замечу это и тогда я убью вас. Серьёзно. Вот так просто. Я буду вынужден поступить так, понимаете? Мне не нужны неприятности. Я не сяду за вас в тюрьму. Так что подумайте дважды, если решите сделать что-то подобное. И ещё кое-что. Передайте мне свой телефон. Быстро! Хорошо. Умница моя.

Вот и всё. Никогда не разбивал телефон, тем более, такой дорогой, ещё и ножом. Это проще, чем я думал. Не то, чтобы я об этом задумывался. Ничего такого. Просто сначала у меня появилась мысль разбить ваш телефон, а уже потом я исполнил её в действии. Реализовал, так сказать. Что-то подобное происходит у нас с вами. Сначала я подумал о том, чтобы сесть к вам в машину. А уже потом открыл дверь и забрался внутрь. Понимаете, что я хочу сказать? Это было осознанное решение. Достаточно допустить мысль и всё.

Что, простите? Я понимаю. Не оправдывайтесь. Не нужно отнекиваться. Я не сержусь. Я не хотел сделать вам больно, так вышло. Да, я хороший человек. Вы правы. Просто вы почему-то решили, что такое поведение сойдёт вам с рук, верно? Признайтесь. Вы издевались надо мной, когда мы разговаривали у машины. Ладно, что уж теперь. Я прощаю вас, знайте. Я хочу, чтобы вы поняли кое-что: у меня нет желания навредить вам. Мы просто катаемся. Разговариваем. Находим точки соприкосновения. Мило проводим время.

Что опять? Почему вы плачете? Боитесь? Вам нечего бояться. Я ведь не монстр какой-нибудь. Вы ведь сами всё портите. Понимаете? Нет, не понимаете. Не принимаете мои слова всерьёз. Замолчите. Я устал от вас. О чём я просил вас? Я сказал вам не рыдать? Сказал, да? А что я обещал сделать, если вы не прекратите этот спектакль? Нет, поздно. Вам больно? Не скулите. Сколько можно предупреждать? Может, в другой раз подумаете.

Управляйте машиной, везите нас… куда мы там едем, не знаю. Я буду держать вас за волосы. Чувствуете? Я накрутил их на кулак, ваши волосы. Они красивые, вкусно пахнут. Вы вообще симпатичная. Но не обольщайтесь. От вас за километр несёт стервой. Вы похожи на мою девушку. Она тоже была такой, напыщенной сукой – так, во всяком случае, думал один мой друг. Жаловался мне, что не может её добиться, этой девушки. Всё хотел, чтобы я помог ему запасть к ней в душу. Наверное, она была той ещё стервой – для него. Я перевоспитал её. Я сделал её послушной, податливой. Все девушки подчиняются кому-то. Как правило, мужчинам. Серьёзно. Я так думаю, дорогая. Вы ведь тоже кому-то подчиняетесь, верно? Начальнику? Директору фирмы, в которой мне уже никогда не работать? Своему парню? Мужу? Вы не замужем, но есть ребёнок? Отлично! Я обожаю детей. Нет, не правда. Моя девушка может оказаться беременной. Если так, я не знаю, что сделаю с ней. Ребёнок не может быть моим. Никак не может. Полагаю, я мог бы выскрести его из неё ложкой. Не знаю. Вы ведь не думаете, что я сумасшедший, верно? Я здоровый, молодой, адекватный человек. Я дошёл до предела. Вы довели меня до кипения.

Что ещё раз? Так вы, поэтому были так грубы со мной? Вы просто спешили. Как мило. Получается, вы заставили меня почувствовать себя грязью только потому, что опаздывали куда-то. И куда, интересно? Хотели забрать дочку из детского сада. Чтобы она не чувствовала себя брошенной, когда других детей заберут во время, а её нет, я правильно понимаю? Вот видите, я понимаю вас. Это не трудно, понять вас. Ну, ничего. Надеюсь, ваш муж, который не муж, додумается сделать это за вас. Почему он на вас не женился? Вы ведь понимаете, как это выглядит, да? Вас это не беспокоит? Конечно. Это неприятно. Складывается ощущение, как будто он всё ещё кого-то ищет, верно? Вы говорили с ним об этом? А он что? Смотрите на дорогу, не нужно меня разглядывать. Не извиняйтесь. Так что с вашим мужем-не-мужем? Угу. Ага. Некуда спешить, так он сказал, правда? Идиот. Извините. Я не знаю его, вашего мужа. Но это звучит как бред собачий. Когда парни смотрят на девушек и видят, что они не замужем, никем не заняты, у нас появляется желание освоить территорию. Я не говорю, что испытываю это по отношению к вам. Но когда девушка находится замужем, труднее рассматривать её отдельно от кого-то. Испытывать интерес к ней – не так приятно. Это как хотеть отыметь сиамских близнецов – извращение просто. Не знаю, как ещё описать. Важно другое. Если ваш муж всё никак не приберёт вас к своим рукам, значит, ему нравится, что на вас смотрят. Вот такие дела. И скорее всего, эта мерзкая мысль в его голове, что вы нравитесь другим парням, но при этом трахаетесь с ним – вы ведь всё ещё трахаетесь с ним, верно? – так вот, эта мысль приносит ему удовольствие. Она возбуждает его, вашего мужа-не-мужа. Понимаете меня? Он извращенец, этот ваш муж. Самый настоящий псих, который получает удовольствие от того, что остальные мужики дрочат на вас, пускают на вас слюни, пока вы принадлежите ему. Впрочем, так живёт всё моё поколение. Но на вашем месте я бросил бы этого типа.

Снова светофор. Не пытайтесь обмануть меня. Чувствуете? Левой рукой я крепко держу вас за волосы, а нож в моей правой руке плотно упирается вам в бок. Не глупите. Просто езжайте дальше, как я сказал. Ну конечно, дорогая. Так я и поверил. Я ведь вижу, как вы озираетесь по сторонам. Хотите выставить меня идиотом, так? Не нужно этого делать. Я никому никогда не позволю убедить меня в собственной неполноценности. Так же, как не допущу того, чтобы люди заставили меня почувствовать себя неподходящим.

Поговорим о нежелательном внимании. Это большая проблема нашего общества. Людям нравится привлекать к себе внимание. Считайте, вам это удалось. Вы переживаете настоящее приключение. Выберетесь и расскажете подругам, каким трудным был ваш день. Они вам позавидуют, ваши подруги. Они ведь у вас есть? А друзья? Это хорошо. Зачем вы спрашиваете? Я что, похож на того, кому нужны друзья? Я выгляжу одиноким и расстроенным. Тогда зачем вы смеялись надо мной? Просто управляйте машиной, ладно?

Подозрительно молчите. Что-то задумали? Вспомнили о дочери. Ну, расскажите, если вам так хочется. Тогда к чему эти разговоры? Рассказывайте! Ага, так. Понятно. Угу. Мур? То есть – правда? Замечательно. У вас смышлёная девочка. Жаль, что вы не такая. Поэтому плачете? Как она будет без вас? А вы делайте то, что вам говорят, и увидите её.

И снова то же самое. Я не хочу этого знать. Мне плевать, почему вы работаете в этой фирме. Плевать, если вам велят строго выполнять свои обязанности. Запомните, девушка. Проблема общества – это всегда проблема человека, который живёт в этом обществе. Но проблема одного конкретного человека это не всегда проблема целого общества.

Самое лучшее, что вы могли сделать – уже упущено. Назад не вернуться. Нужно было просто поговорить со мной об этой паршивой работе. Что? Провести собеседование сейчас? В машине? На ходу? Ха! Умно. Ловко вы меня сделали. Изворотливая. Умница. Но это уже не важно, серьёзно. Я могу кричать на вас, могу боготворить вас. Это не имеет значения. Вы мне не интересны. Это ничего не изменит. Так же, как я не интересую вас. Просто условия такие. Вам приходится изощряться, чтобы что-то выдумывать. Чтобы остаться в живых, верно? Чтобы вернуться к семье. Продолжайте в том же духе, и вы их не увидите. Это я могу вам гарантировать. Не грустите. Это юмор такой. Я не смешной.

Сворачивайте здесь. Проезжайте дальше. Молчите. Я мог бы многое рассказать вам о себе и о тех девушках, которые, как и вы, смотрят на меня свысока. Решают мою судьбу. Я называю вас Куклами. Бездушные, лишённые эмоций куклы. Самоуверенные. Самовлюблённые. Короче, я мог бы скрасить нашу поездку, объяснить вам, что к чему. Но я не стану этого делать. Не вижу смысла распинаться перед вами, если честно. Я думал, что хочу этого, когда садился в машину. Но нет необходимости объяснять вам, что я понял.

Знаете, чем дальше мы едем, тем больше я убеждаюсь в том, что решение, которое я принял, сел к вам в машину, чуть ли не самое верное в моей жизни. Глупо, конечно. Но так я думаю. Это было мне нужно. А что ещё важнее: это нужно вам тоже. Чтобы понять, насколько хрупок ваш мир. Насколько никчемны вы и все остальные Куклы. Ладно, хватит философии. Я устал говорить, у меня уже горло режет. Не нужна мне вода. Рулите.

Наконец-то этот паршивый, грязный город остался позади. За городом мне всегда становится немного веселее. Но лучше всего я чувствую себя осенью, когда всё вокруг подмерзает. На траве образуется иней. Тонкий лёд на лужах. В воздухе пахнет свежестью и прохладой. Это наполняет мою грудь какими-то невозможными возможностями. Смех.

Что дальше? Везите нас на карьеры. Вы там бывали? Тихое, спокойное место. Людей нет. Это объездной путь. Рваная езда. Разодранное повествование. Не обращайте внимания. Мысли вслух. Успокойтесь. Дышите глубже. Это уже не важно. Уезжаем, давайте.

Плевать! Нет никакой вины. Нет никакой правды. Всё умерло, мне всё равно, как вы к этому относитесь. Мне плевать, что вам нравится, а что нет. Я устал слушать вас. Устал слышать отказы. Один за другим. Если я захочу, то отымею вас этим ножом, понятно? Просто везите меня. Вы мой водитель. Покажите мне личность, чтобы я растоптал её.

И так, я немного отвлёкся. Мысли путаются, но ничего. Вы ведь понимаете меня, правда? Мы достигли взаимопонимания и хотим одного. Очиститься от Духа, верно? Успокоиться и жить дальше. Ладно, плачьте. Мы почти на месте. Как вы можете наблюдать: вокруг никого. Ни души. Деревья. Леса здесь тёмные. И они умеют хранить секреты.

И опять: что дальше? Не знаю. А вы как думаете? Предлагаю немного прогуляться, согласны? Отлично. Идите сюда. Мы выйдем через мою дверь. Вместе. Точно. Я потащу вас за собой. За волосы. В ваших же интересах делать всё, как надо. Нет, нож я не уберу.

Порядок. Просто шикарно. Обожаю это место. Как вам, нравится? Я осушу ваши слёзы, приблизьтесь. Вот так. Лизнул и всё. На вкус они как грех – ваши слёзы. Улыбаетесь? Это нервное, я знаю. Но это очень хорошо. Я умею поднимать людям настроение.

Я тут подумал и решил кое-что. Слушаете? Хорошо. У вас такие славные волосы, я отрежу их. На память. Или просто, чтобы унизить вас. В любом случае, хочу, чтобы вы знали. А ещё я хочу заняться с вами сексом. Это честно, разве нет? Вы добивались именно этого, когда так одевались, верно? Не врите мне. Чувствуете нож? Чувствуете, как жжётся лезвие? Не знаю, как вам, а мне дико хочется закричать. Просто с ума схожу. Тогда предлагаю сделать это вместе, вы готовы? Три-два-один. Кричим. Ауоо. Скраа. Бряя. Мур.

А теперь бегите, дорогая. Спасайте себя.

Как можно дальше. Как можно быстрее, ну же.

Как будто верите в то, что это сохранит вам жизнь.

Как будто думаете, что вы сможете что-то изменить.

Неполная картина событий

Как такое могло произойти? Как можно было сотворить такое? Наверное, случайно – как парадоксально бы это не звучало. Например, девушка могла попытаться убраться с карьера. Напуганная, вырвалась и побежала по лесной чаще. Она запнулась за корни деревьев, упала и разбила голову об камень. Или об тот же корень, торчащий из земли: на карьерах этого добра навалом. Возможно, это произошло по стечению обстоятельств, наиболее пригодных для такого печального исхода. Как само собой разумеющееся, вытекающее из того потока боли, отчаяния, злобы и ненависти, которым он питался – словом, неудовлетворённости. Не смог сдержаться. Столько воды кругом, и никого рядом, верно? Когда всё закончилось, когда он получил разрядку, то понял: отпускать её не вариант. Это сломает ему жизнь. Так что её смерть стала очевидной. Он мог не лежать возле неё, испытывая страх, усталость, жалость к ней, злость к миру, опустошённость, которую не заполнят ни деньги, ни любовь. Переживая прилив крови, острое желание. Борясь с искушением. Убеждая себя, что прикасаться к ней неправильно. Он мог сделать это, а мог не сделать вообще ничего. Что известно наверняка: случись такое, он отрезал бы ей волосы.

Кем ты стал

Пустота, чувство невосполнимой утраты – вот то, что я чувствую, когда думаю обо всём, что произошло. Но хуже становится, когда понимаешь, что этому предшествовало. Прослеживаешь этапы становления. Разбираешься в том, как довёл себя до такого.

Мне тоска ломает грудь, я погружаюсь в тихий транс.

По ухабистым дорогам меня тащит дилижанс.

Трудно дышать. Я опускаюсь на грязную землю прямо посреди грунтовой дороги. Оглядываюсь, вокруг непроглядная тьма: ни души, ни огонька. Я и не заметил, как опустились сумерки. Сон окутал лесную чащу, как траурная вуаль. Холодает. Меня знобит. Поднимаю голову и вижу, как среди веснушек-созвездий робко улыбается Человек-Луна.

– Завой, – говорит Человек-Луна. – Я знаю, тебе хочется.

Я испускаю вздох. Потом ещё один. И вою. Сначала робко и неуверенно. Так тихо, что и не слышно. А потом мой голос набирает силу, становится крепким. И вот я уже вою во всё горло. Чувствую, как вместе с горячим дыханием изо рта вылетают капли скорби.

– Ничего-ничего, – говорит Человек-Луна. – Прислушайся.

Замолкаю, вытираю слёзы. Прислушиваюсь.

– Слышишь, нет? – спрашивает Человек-Луна.

– Что я должен услышать?

– Тсс. Спугнёшь.

– Кого?

– Тишину.

Человек-Луна говорит:

– Я знаю, как долго ты искал её.

– Это так.

– Наслаждайся.

– Что-то не хочется.

Нелепая случайность, стечение обстоятельств. Завершение. Поиски подошли к концу. Раскопки окончены. Сворачиваем лагерь, ребята. Копать глубже нет смысла. Больше тут нечего искать. Сонные Агенты ворочаются в Доме, не дают парням из Коллекции Бартлби веселиться. Или это они не дают Агентам спать: смотря как взглянешь.

…мои гости воюют. Агенты разбивают свой лагерь в Доме с красной дверью. Бартлби недовольные таким положением вещей, противятся, бунтуют, но они – все одиночки, разрозненная группа. Каждый из них сам по себе. В итоге они мучают до смерти пару молодых девушек, пишут один неплохой роман и валят вину на меня. Когда я отказываюсь нести за них ответственность, грубо шлют меня куда подальше и сами же обижаются. По их мнению: я предатель, худший из всех друзей. Я не удивляюсь, когда они собирают пожитки и покидают Дом. Не всем скопом, конечно. Сначала по одному или парами, но так пока не исчезнут все. После них остаётся пустота – выжженное поле, бесплодная земля.

Дух наблюдает из своего логова. Потирает брюхо, довольно щёлкая языком. Он вот-вот уснёт. Сытый, довольный. Дух поджигает жирный член, затягивается и говорит:

– Не притворяйся.

Дух выпускает дым, сплёвывает сперму на землю и говорит:

– Я знаю, что ты не чувствуешь вины. Не испытываешь раскаяния. Внутри у тебя всё скребётся, но это другое. Не то же самое, что сожалеть о чём-то. Это не муки совести.

Дух зевает, показывая своё тугое горло-сфинктер, и говорит:

– Сказать, что ты чувствуешь?

– А без этого никак?

– Нет, старик. Никак.

– Тогда ладно.

Дух говорит:

– Чувство вины – это механизм, с помощью которого люди управляют друг другом. И у тебя, в отличие от других людей, он отключён. Поэтому ты не можешь объективно оценивать свои поступки. Ты всегда смотришь с одной стороны. Даже когда думаешь, что смотришь в разрезе. Под воздействием взрыва или как ты там это называешь. Мур?

– Да, я понял, – говорю. – Тогда что я чувствую? Почему мне всегда так плохо?

– Страх быть пойманным, попасть в западню. По этой же причине ты не можешь нести ответственность за свои поступки. Ты дееспособен, ты не сумасшедший – с медицинской точки зрения ты здоров. Но с другой стороны ты глубоко и неизлечимо болен, так как твоё мировосприятие нарушено. Ориентиры сбиты, как у поломанного компаса. Ты всегда избегаешь ловушек. Даже там, где их ещё и не подумали поставить. Ты так долго изворачивался, уклонялся от ударов, что стал щитом. Удары эти не были смертельными или хотя бы физическими. Но для тебя они имели колоссальное значение. Они били по твоему самолюбию. Это были слова. И люди били тебя твоим же оружием. Уничтожали на твоём же поле. Поэтому ты сбежал. Из-за этого ты злишься.

– Как мне с этим жить?

Жду продолжения разговора, но Дух засыпает и только храпит в ответ.

Поднимаюсь на ноги. Прикидываю в уме, как мне выбраться из леса.

– Человек-Луна?

– Я здесь, – отвечает Человек-Луна, радуясь, что о нём не забыли.

– Ничего, – говорю, дразня его. – Тоскливо просто.

А когда замечаю тропинку, которая серебрится в косых взглядах звёзд, то ступаю на неё и не торопясь просто двигаюсь дальше. Туда, где умирают все истории. К финалу.

Чистим зубки и ложимся спать

Старуха на рынке крошит в суп грибы, выращенные на её ногтях, а потом кормит этой похлёбкой прохожих под предлогом приворотного зелья. Колесо обозрения срывается с опоры и катится по городу, проминая под собой всё: автомобили, людей, асфальт. Но Колесо останавливается на красном сигнале светофора, пропускает Кряксти Кряка, который ведёт через улицу взвод маленьких утят. Пчела надевает шлем, на котором закреплена камера, врывается в космическое пространство и снимает момент оплодотворения вселенной. Девушка-видеоблогер, живущая на планете Накукань, развивает в своих видео тему различия между бытом землян и инопланетян: она снимает серию роликов, где трахается и с теми, и с другими – сравнивает, делает выводы. Такое время. Такие новости.

Сегодня самый холодный день весны. Я читаю роман Айры Левина или Сидни Шелдона, не знаю, и болею за победу женщины. Температура моего сердца опускается ниже нуля – но я могу это выдумать, верно? Я забираюсь в ванную, полную льда, вскрываю свою грудную клетку с помощью зазубренной крышки от консервной банки, удивлённо перебираю свои внутренности. Раскидываю их в приступе гнева по всей ванной. На стене остаются красные разводы. С крана свивают намотанные жилы. А с потолка в воду падает моё необточенное сердце. Раздаётся громкий всплеск. Бульк! Я икаю. И зашиваю себя ржавой иглой, найденной в стоге сена, на котором я лишился девственности с девушкой старше меня ещё в Сухом Дне. Ева снимает меня на телефон: видео будет, что надо. Она говорит: "Наложим на него фильтры как будто ты человек". Она говорит: "Выложим в Сеть. Может быть, там будет видно твою душу?". Не угадаешь, что людям понравится.

Я вынимаю из её кровоточащей (наконец-то!) вагины свой глаз, который спрятал там неделей или даже месяцем ранее, чтобы убедиться в том, что она мне не изменяет – чтобы следить за ней, когда она уходит на работу, когда меня нет рядом, это нормально. Если вдуматься, есть в мире вещи безумнее, страшнее тех, что я описываю. Например, монотонная, изматывающая конвейерная работа, к которой кто-то возвращается каждый будний день. Просмотр фильмов-трансляций чужой фантазии по вечерам. Жирная пища перед сном. Долгие ночные загулы по барам в выходные дни. Кредиты, неспособность купить то, что хочешь. Довольствование сплошным ничем. Предопределённое будущее. Беззаботное отношение к экологии. Душа-кочевник перебралась в мир Вирта, а тело осталось разлагаться на диване перед телевизором с новой игровой приставкой. Татуировки по всему лицу, как желание спрятать свою внешность, чтобы люди навсегда от тебя отъебались. Тихий ужас скребётся в черепной коробке под песню Оксимирона «Признаки жизни» – или это сосед снизу делает ремонт: клеит обои или вешает полку? Агенты поменяли замок на двери Дома, и теперь мне никак не попасть внутрь. Возможно, я попрошу Маракашек снести Дом с красной дверью: пускай на его месте красуется котлован, наполненной слезами всех мирных – там, виляя хвостиком, будет плавать довольный Кряксти Кряк.

Как я и сказал, у Евы хлынули месячные. Я плюю на свой глаз, заляпанный густой кровью, как плёнкой, протираю его и возвращаю на место: в дыру на входной двери, чтобы знать, кого ждать. Чтобы быть в курсе, кто из бомжей приходит к соседу-алкоголику.

Ева показывает мне грудь, ласкает свои соски.

Я зеваю. Мои волосы, как солома. Глаза закрываются.

Она говорит нежным шёпотом:

– Чего ты хочешь, Бартлби, милый?

– Спать? Увидеть, как сгорают звёзды?

Она качает головой.

– Подумай ещё.

– Сучье вымя? – спрашиваю. – Не знаю.

– Ты хочешь в постельку, правда? – спрашивает она.

Всё тем же милым голосом. Трогая себя.

– Может, – говорю. – Сначала нужно умыться.

Она направляет на меня телефон и говорит:

– Передай привет нашим зрителям.

– Здорова, ребята, – говорю. – Какие дела?

Я машу рукой в камеру, чувствуя себя идиотом.

– Скажи что-нибудь. Напоследок.

– Берегите себя. – А потом добавляю: – Рад был.

Ева убирает телефон и говорит, сердясь:

– Это всё, что ты скажешь?

– Ладно, – говорю. – Спасибо за просмотр.

– Спасибо, что были с нами, – говорит Ева, поправляя меня. – Ты как всегда стесняешься. Но это простительно.

– Точно, – говорю. – Так и есть.

А потом Ева говорит, смотря в телефон:

– Всем пока.

Она улыбается. Посылает поцелуй.

И вот на этом всё как-то заканчивается.

Микрофон у автора

Где заканчивается авторская объективность, там начинается читательская фантазия. Я верю в это так же, как в силу слова. Как и в существование парня по имени Блабл.

На данный момент, когда я пишу это послесловие, с книгой знакомы всего два человека. Это значит, что объективного мнения о ней пока не сложилось. Всё ещё впереди.

Вероятно, никто и никогда не подружится с героем так же, как я.

Как читатель, я не верю в то, что Блабл всерьёз хотел хоть чего-то.

Как не верю в некоторые описанные в романе события.

Трактовать мечты героя, его действия и размышления следует осторожно.

Я предлагаю каждому самому решить, что из рассказанного героем истина (в рамках книги, разумеется), а что вымысел. Здесь-то и просыпается читательская фантазия.

Читайте книги, ребята! И пускай это занятие принесёт всем нам только радость, покой и удовольствие.

Главное помнить о различии: где заканчивается вымысел, а где начинается реальность.

А. А. Казаков.

Слюни: Роман.

Май – Июль

2020 г.