Текст книги "Образ зверя"

* * *

Пока Урс и Павел препирались, Таши бросали тревожные взгляды на подступающую бурю. Близнецы поворачивали головы от стихии к назревающему конфликту и обратно.

Рев ветра стих настолько внезапно, что Таши не сразу это заметили. Упала тишина, свинцовая, мертвая. Таши обернулись к товарищам – те превратились в восковые фигуры. Урс застыл, стягивая свитер через голову, заголив железный пресс, расчерченный шрамами. За его спиной прятался взъерошенный, пыльный медвежонок. Ася стояла рядом, повернув голову к бойцу, лицо ее выдавало массу чувств: страх, злость, восхищение. Поломанной куклой, раскрыв рот, на выщербленном асфальте лежал Марк. Напротив друзей выстроились ряды уродливых солдатиков, последователей Исы, и главный среди них – предатель Павел; его просторная рубашка натянулась в попытке справиться с объемным животом; несколько пуговиц давно отвалились, остальные едва держались.

Буря за спиной близнецов тоже остановилась – причудливой колонной камня и железа, винтовой лестницей в никуда.

Казалось, кто-то поставил мир на паузу.

Таши испугались. В последнее время произошло столько всего, и каждый из близнецов не раз спрашивал себя: не зря ли они оставили привычную жизнь? Свою роскошную, безвкусную квартиру? Свои дела? Свои деньги? Жажда к перемене мест, охватившая брата, привела близнецов не в волшебное странствие, о каких пишут в книгах, а к смертельной опасности – при полном отсутствии цели. Самое ужасное – конца и края бедам было не видать.

– Эй! Мы здесь! – в тишине голос прозвучал, как пушечный выстрел.

Близнецы подскочили на месте, замотали головами. Голос шел откуда-то сверху. Таши посмотрели наверх и увидели новое чудо.

В сером свинцовом небе парили два человека. Они медленно снижались, и Таши, отличавшиеся остротой зрения, заметили, что незнакомцы похожи как две капли воды. Близнецы.

Двое мужчин были одеты в простую рабочую одежду грязно-синего цвета. Их темно-русые волосы падали на щеки. Лица – невыразительные, незапоминающиеся. Один из них выглядел чуть старше другого – морщины на лбу и на щеках резче очерчены. Тот, что казался моложе, держал в руках блестящий полумесяц – возможно, оружие.

– Я Иса, – сказал молодой. – Это меня вы ищете. Рад знакомству!

Исе не приходилось кричать, чтобы Таши его услышали. Его голос звучал прямо в их головах. Сердце близнецов бешено стучало, живот полоснуло лезвие страха. Таши не знали, что сказать в ответ.

– Я волшебник, – сказал Иса. – Исполняю желания. Ты и твои друзья – хорошие люди. За это я вас люблю и хочу наградить. Каждый из твоих друзей уже попросил меня о чуде.

– Теперь твоя очередь, – сказал старый двойник Исы.

– Андрей, например, хотел умереть. Представляешь? Еще с тех пор, как умерла его жена. И посмотри-ка – исполнено! – сказал Иса.

– Ася хочет кое-кого убить, – сказал старый.

– Марк хочет Асю, – сказал Иса.

– А медвежонок – мед.

– А чего хочешь ты?

Иса и его старая копия опустились на землю рядом с близнецами.

– Я-то знаю, чего ты хочешь, – старый постучал Таша по лбу тонким длинным указательным пальцем.

– А я знаю, чего хочешь ты, – Иса ласково погладил сестру по щеке.

– Разъединение, – прошептали оба Исы. – Нормальная жизнь. Каждый – в своем теле.

– И свобода. Новые места, новые впечатления. Вы были правы. Не везде так, как здесь, – сказал старый.

Иса подошел к застывшим изваяниям друзей и аккуратно, почти нежно царапнул серпом металлическую руку Аси.

– Я могу это дать.

– Но подарки забесплатно раздают только дураки, – заявил старый.

– Когда даришь кому-то подарок, ждешь что-то в ответ, – кивнул Иса.

– Кстати, когда ты в последний раз мне что-то дарил? – спросил старый.

– Взамен я хочу попросить об одной услуге, – Иса обнял близнецов за плечи.

– О маленькой малости, – прошептал старый.

– Убей Урса, – прошептал Иса на ухо Ташу. – Убей. Но не сейчас.

– Помешай ему, – прошептал старый на ухо Таше.

* * *

Когда время возобновило бег, Таши бросились к Урсу. Боец уже успел стянуть свитер. Слова Исы эхом повторялись в голове близнеца. Таш был абсолютно уверен в своем рассудке и ни секунды не сомневался, что появление Исы и его двойника ему не привиделось. Иса казался кем-то вроде чародея, вот только Таш не верил в чудеса. Наверняка у всего этого есть объяснение. И намек Исы был достаточно прозрачен: коснувшись серпом Асиной руки, он явно хотел указать на способ, которым решалась проблема разделения близнецов. До этого Таш никогда всерьез не задумывался об отделении от сестры, но Иса задел в нем какую-то тонкую чувствительную струну, до поры очень глубоко спрятанную. Перед ним замаячил призрак обычной жизни, жизни обычного человека, хозяина своего тела. Невероятная, недостижимая мечта.

Урс в недоумении посмотрел на повисших на нем близнецов. Медвежонок у его ног угрожающе зарычал. Павел пятился назад мелкими шажками. Воздух дрожал от напряжения.

В этот момент буря накрыла кучку людей, сгрудившихся под защитой компаса. Мир вокруг взорвался яркими красками, как если бы повсюду вдруг расцвели исполинские цветы. Разноцветный вихрь дрожал и пульсировал, как живое существо – будто сказочный зверь проглотил отряд и они разглядывали его удивительные внутренности. Вой ветра стих, куда-то исчезли обломки разрушенного города. Ничего – только это чудесное, немыслимое, смертельно опасное полярное сияние.

– Иса пытался мне объяснить, – сказал Павел добродушным голосом, пытаясь отвлечь внимание Урса от ссоры. – Только я мало что понял. Он сказал, что Полоса каждый раз разрушает себя и воссоздает заново. Но при этом ничего не меняется. Время на ней идет как-то иначе или не идет совсем, как будто она существует сразу во всех временах. Точнее, не сама Полоса, а те участки пространства, что она занимает. Как-то так он сказал. Поди пойми.

– В целом, я понял мысль, – поддержал Таш, успокоительно хлопая Урса по плечу. – Сейчас мы наблюдаем что-то вроде конца времен. То, что произойдет когда-то в отдаленном будущем. Довольно завораживающее зрелище, должен признать.

Урс потянул свитер назад.

– Урс, не дай им себя заболтать! Разберись с ними! – прошипела Ася.

– Но-но! – Таш примирительно подняли руки. – Ты чего такая кровожадная? Тебе не кажется, что момент упущен? У них же оружие! А Урс – не волшебник. Пощади его, а заодно и всех нас. К тому же, никто вроде как нам не угрожает. Я прав?

Павел часто закивал:

– Я всегда считал, что худой мир лучше доброй ссоры. Мы можем оказаться очень полезны друг другу. У нас есть это, – Павел помотал компасом, – а вы, судя по всему, очень важны для Исы. Иначе он не заставил бы переправлять вас черт знает куда. Если я сейчас приведу вас к нему, уверен, он будет доволен. Это пойдет мне в плюс.

– Какое нам дело до твоих интересов? – Ася сложила руки на груди – медленно, чтобы поспела механическая рука.

– А у вас, собственно, нет выбора, – будничным голосом сказал Павел и выразительно посмотрел на ближайшего к нему вооруженного соратника.

– Давайте не будем кипятиться, – сказал Таш. —У нас общая цель, и мы можем спокойно пойти к ней. Не вижу поводов для разногласий.

Ася пробурчала что-то неодобрительное, и Таш расслышал слово «трус».

– Ася, прошу, – сказал близнец. – Подумай о ребенке. Подумай об Урсе, о Марке.

Ася отвернулась и не ответила.

Павел сверился с компасом и бодро зашагал прочь, расталкивая своих людей. Дискуссия завершилась.

* * *

Урс и компания замыкали шествие. Урс с медвежонком шли впереди, рядом с ним – Ася, за ними плелся Марк, последними шагали Таши. Все выглядели напряженными, лица вытянулись, под глазами темнели синяки. По щекам Марка текли слезы. Когда Ася с тревогой оборачивалась к нему, он прятал взгляд. Девушка несколько раз пыталась заговорить с ним, но мальчик замкнулся и не отвечал.

Павел не соврал. Цель их путешествия скоро открылась. Буря на Полосе стихла, и несколько часов они плутали по мертвым узким переулкам и широким проспектам. Вдруг – как из-под земли – перед отрядом вырос исполинский монумент. Он выплыл из-за бетонного забора, который мешал обзору. На пьедестале, высотой не уступающем окружающим зданиям, застыли две человеческий фигуры – мужская и женская. Они были изображены как герои: широким, размашистым шагом они шли в вечность, высоко подняв сведенные руки. В широких сильных ладонях они что-то держали – какие-то важные символические предметы, уважаемые предками.

Когда Таш разглядел подробности, он почувствовал, как у него закружилась голова. В мускулистой героической руке стальной мужчина в рабочей одежде сжимал молот, полнокровная женщина рядом с ним – серп. Сходство могло быть случайным, но по тому, как люди начали взволнованно переглядываться, Таш понял: все подумали об одном и том же.

Дальше Павел повел своих последователей к монументальным воротам, возвышавшимся в отдалении. Ворота отличало богатое украшение: сверху на них красовались фигурки людей, поднимающих над головами каменные снопы пшеницы; по толстым колоннам бежал барельеф с изображениями мускулистых героев прошлого.

– Да это же легендарная ВДНХ, – присвистнул Таш. Перед глазами замелькали кадры, которые он видел в интерлинке. Близнец покрутил головой в поисках новых подтверждений: высокий шпиль телевизионной башни по правую руку, циклопическое колесо обозрения – по правую.

– Неужели я вижу это собственными глазами? – прошептала Таша.

Павел уверенно повел людей к воротам. В просвете между столбами угадывался роскошный двухэтажный дворец, украшенный колоннами и острой игольчатой звездной верхушкой. За входом Павла и его спутников дожидались люди, выстроившиеся в две параллельные колонны – настоящий живой коридор. Все, как один, – молодые, подтянутые, сильные, одетые в грубую рабочую одежду, гармонично вписывающуюся в окружающую обстановку. У всех – блеск в глазах, на лицах – улыбки.

Процессия, возглавляемая Павлом, двинулась дальше к дворцу. Павел старался сохранить лицо, но по его нервным движениям и подчеркнуто бодрому шагу становилось ясно – он в ужасе.

За спинами людей, составлявших коридор, можно было разглядеть возделанные огороды, где зрели овощи и фрукты.

Путешественники подошли ко дворцу и поднялись по широкой лестнице.

Внутри, в единственном просторном зале, царил полумрак. Новоприбывшие сбились в кучу, не решаясь двинуться с места. Воздух вздрогнул от резкой команды. Сектанты Павла поспешно прильнули к стенам, освобождая широкий проход для Урса и его друзей. Те недоуменно и осторожно пошли вперед.

В самом центре на небольшом помосте стояло старое красное потертое кресло. Вокруг него, сидя или полулежа, расположились женщины – старые и молодые, изящные и мужеподобные, красивые и с изъянами. А на кресле, закутанный в эффектный красный плащ, с венком из белых роз в волосах, восседал Иса.

Глава 16

Одна из женщин вскочила с места и закричала:

– Женщина и трое мужчин! Все, как он предсказывал!

По залу пронесся шепот.

– Богородица и три волхва! – взвыла рябая девица и стянула с себя платок. Красные, как огонь, волосы рассыпались по плечам.

– Дед, отец и сын! – подхватили остальные. – Славься, Иса! Славься, пророк! Все сбылось!

– А точно они это? – возвысила голос старуха, подозрительно морщась. – Что-то никто из них не похож на деда. И женщина не особенно-то пузатая. И то страховидло двухголовое вообще на человека мало смахивает.

– Как ты смеешь сомневаться в словах пророка?! – накинулась на старуху женщина средних лет – полнокровная, в теле – и завязала бы драку, если бы Иса не остановил ее, громко хлопнув в ладоши.

– Тихо! – приказал Иса. – Пророчество исполнилось в точности, как я сказал. В указанный час нам явилась женщина, что носит ребенка под сердцем, и три спутника. Скажи мне, дитя, – Иса чуть склонил голову, с королевским достоинством приветствуя Асю, – развей наши сомнения, убеди маловеров. Ответь, ты беременна?

Ася покосилась на Урса, но тот стоял рядом с каменным лицом. Девушка, поколебавшись, кивнула, так и не отыскав причину, чтобы солгать. Женщины – все разом – ахнули и повернулись к Исе. Одна из них, помоложе, взвизгнула и упала к его ногам, пытаясь облобызать ногу, обутую в кожаный потертый ботинок.

Смысл происходящего Ася улавливала не совсем. Девушка нервно посмотрела по сторонам: благоговейные лица женщин; растерянные физиономии сектантов, обезображенные шрамами, и их предводителя Павла; Урс, углубившийся в себя; Марк, уставившийся себе под ноги; оскалившийся медвежонок; стены – Ася только сейчас это заметила, – украшенные примитивными рисунками, на каждом из которых – Иса, человек с серпом. Иса возносящийся на небеса в окружении мужчин; Иса, сходящий с небес; Иса лечащий; Иса благословляющий. Ася осознала: она столкнулась с очередным безумным тоталитарным культом, и его лидер – прямо перед ней.

Лицо Исы ничего не выражало. Он поднялся с кресла и произнес, приветственно подняв руку:

– Друзья, я рад, что вы пришли. Я долго ждал вас – как и все мы. Ваш приход символизирует начало счастливых времен. Ночь умирает, чтобы дать рождение дню. Ася, Урс, Марк, Таши и ты, маленький зверек, – Иса улыбнулся каждому из гостей, – вы посланы нам Богом. Он провел вас через все испытания, чтобы здесь и сейчас явить нам через вас свою благую весть. Много лет назад Бог моими устами предсказал этот день, и он наконец настал. Нас ждет пир, но сначала нам необходимо уладить одно важное дело.

Иса взмахнул рукой, и от противоположной стены отделились три фигуры. Двое мальчишек, похожих на тех, что выстроились в живой коридор снаружи, бросили к ногам Исы третьего, избитого, грязного.

– Суд! – возвестил Иса. – Вы станете свидетелями моего суда!

Урс нахмурил брови, кто-то из Ташей нервно кашлянул.

– Обвинение! Прошу выйти вперед и высказаться! – велел Иса, опускаясь в кресло.

Встала старуха, которая усомнилась в беременности Аси. Старая ведьма плюнула себе под ноги, сощурилась и впилась взглядом в юношу, распростертого у ног Исы.

– А что тут говорить-то? – проворчала старуха. – Захожу я, значит, за дом, и вижу там Ваську. «Что делаешь, – говорю, – Васька?» А он как встрепенется весь и что-то за спину – раз! – спрятал. Я говорю: «Васька, ты чего там прячешь?» А он: «Ничего, мол, бабушка, иди себе куда шла». А я ему: «Нет, врешь, шельма! Показывай!» А он бежать бросился. А там сук был, он споткнулся да и свалился в траву. Я к нему подскочила, гляжу: книга какая-то лежит. Беру, а он крик поднимает. Тут другие бабы набежали. Васька – в слезы. «Отдай, мол, не твое!» А мне интересно! Отошла я, значит, подальше, села да и стала читать. И такие ужасы там написаны! Всякий поклеп на господа нашего Ису. Будто женщин он каких-то снасильничал… Будто людей покалечил….

– Хватит! – взвилась женщина в теле, которая явно имела к старушке личную неприязнь.

Иса поднял руку:

– Хватит, достаточно! Пусть обвиняемый теперь сам за себя ответит.

– Как так-то? Не все еще рассказала… – прошамкала старуха.

Иса бросил на нее грозный взгляд, и старуха, сгорбившись, стихла.

– Говори! – приказал он обвиняемому. – И будь честен.

Мальчишка задрожал, стоя на четвереньках, и что-то зашептал.

– Не слышу! – прогремел Иса.

– Я… не виноват… – сказал Васька со слезами в голосе. – Я книги нашел… Я не знал, что нельзя… Они лежали в мусоре. Я пошел его жечь. Там книги. Жалко! Думал, дай почитаю. А вышло вот как…

– И что же ты там прочитал? – тихо спросил Иса.

– Ничего! – вскричал Васька. – Клянусь, ничего! Я только сами книги читал, а то, что между строк, – я даже не смотрел туда!

– Не ври мне, Васька, – сказал Иса мягко. – Между строк всегда самое интересное написано.

– Не читал я! – срываясь, закричал обвиняемый. – Не читал!!!

– Зачем ты так надрываешься? – спросил Иса. – Я справедливый судья. Если скажешь все как было, вынесу честный приговор.

Мальчишка робко посмотрел на Ису. Несколько секунд судья и обвиняемый смотрели друг на друга. Под тяжелым взглядом Исы Васька сломался. Мальчик тихо заплакал, забормотал сквозь слезы:

– Там всякие ужасы про вас написаны. И сказано, что это наш папа писал. Так и написано: «Петр, пишу по памяти, чтобы все знали». Я не хотел это читать, но когда увидел, что это папа пишет, когда почерк его узнал… Я читал и не верил: думал, он с ума сошел. Там такие мерзости написаны… Я… Я… – Васька задохнулся и сник.

– Хорошо! – Иса хлопнул в ладоши. – Где эти книги?

– Здесь они, здесь! – встрепенулась старуха, извлекая пару небольших томов из складок одежды. – Мы ее сжечь хотим! Ждем, когда ты…

Иса в один шаг оказался возле старухи и отвесил ей звонкую пощечину.

– Из-за таких, как ты, – загремел Иса, – людей мучают и убивают! Из-за таких, как ты, мир покатился к чертовой матери!

Старуха от неожиданности села на пол и громко испустила газы.

– Ты мне отвратительна! – скривился Иса. – Ты ничтожество! Что тебе сделал этот парень? Родился позже, чем ты?

Вместо ответа старуха крякнула, глядя на Ису округлившимися глазами.

Иса провел ладонью по лицу, пытаясь вернуть себе спокойствие.

– Мой приговор, – сказал он, – помиловать! Книгу – сохранить, слова Петра – переписать набело, и пусть каждый прочитает, что там написано. Бога и его посланника все видят по-своему. И если Петр посчитал, что обо мне надо писать так, – это его право. Бог – это правда. А у каждого она своя.

Иса встал с кресла, перешагнул через плачущих от восторга женщин и направился к Асе и ее товарищам.

– Вы согласны с моим решением? – спросил Иса и, не дожидаясь ответа, сказал, глядя на Асю: – Начнем пир! В твою честь! В честь Богоматери. В честь той, что родит Бога!

* * *

Медвежонок вдруг зарычал, вскочил с места, прыгнул в сторону Исы, распластался в воздухе. Мордочку зверька перекосило: шерсть взбилась, желтые клыки торчали иголками. Иса сделал быстрый шаг в сторону, из складок плаща появился серп, блеснул, описал в воздухе широкую дугу. Бурая кровь брызнула из перерезанного горла, рев медвежонка оборвался. Зверек булькнул и упал к ногам Исы.

На Урса было страшно смотреть. Он потрясенно глядел на мертвого друга, не веря своим глазам. Когда он поднял взгляд на Ису, во взгляде больше не было вопроса – только один ответ.

Смерть.

Столбики цифр замелькали перед глазами бойца. Он считал шаги, дыхание, людей вокруг. Мир превратился в бесконечную доску, на которой безумный ученый пишет свое нескончаемое уравнение. Пришло время для его тысяча сто шестьдесят шестого боя. Для его тысяча сто шестьдесят шестой жертвы. За врагом стояло число восемь, знак дурной бесконечности, коварное число, но Урс никогда не проигрывал, особенно дуракам. А его новый враг был дураком, если перешел дорогу Урсу. Если осмелился отнять у него то немногое, что Урс любил.

Урс в три шага настиг Ису. Что-то в выражении его лица заставило бойца испытать мгновенное колебание. Иса не выглядел напуганным – только грустным. К чему это?

– Я не хочу этого, – прошептал Иса.

Урс ударил, целясь в высокую скулу, прикрытую прядью волос. Женщины испустили испуганный вопль, Таши хором взвизгнули. «Раз!» – считал Урс про себя. Кулак не встретил сопротивления, впустую рассек воздух. Вдруг все потонуло в крови: Иса взвился, сбросил красный плащ и набросил на Урса, как умелый тореадор, что дразнит быка. Урс упал на пол и перекатился, чтобы избежать смертельного серпа и избавиться от плаща. Иса встретил Урса пинком ноги. Удар пришелся по лицу, и перед глазами бойца вспыхнули звезды. Что за черт? Откуда такая скорость?

Урс перетек по полу и крутанул ногами, пытаясь достать врага подсечкой. Но Исы рядом не оказалось – он просто исчез. Чутье приказало Урсу отшатнуться в сторону, и там, где он только что стоял, приземлился Иса, спрыгнув откуда-то сверху. Зарычав, Урс бросился в бой и принялся наносить молниеносные удары – он сам не различал движений своих рук. С тем же успехом он мог драться с тенью. Удары не находили цели. Иса всегда был на несколько шагов впереди – не человек, дьявол.

Урс не помнил, когда в последний раз так выкладывался – наверное, давным-давно, в далеком детстве, когда сражался с другими мальчишками на потеху Крысиному Королю. Пот лил с Урса ручьями, но он ни разу не сумел зацепить неуловимого врага. Он испробовал все известные ему финты и ловушки – бесполезно. Иса, угрюмый, сосредоточенный, всегда кружил где-то рядом, избегая столкновения – только короткими, злыми штрихами чертил на теле Урса паутину ран. Боец истекал кровью, а на Исе по-прежнему не было ни одной царапины.

Возможно, впервые в жизни Урс усомнился в себе. Похоже, он впервые вступил в бой с противником, которого ему не победить. Возможно, оно и к лучшему. Замечая острый блеск серпа, истекая кровью, Урс радовался, что вместе с позором его ждет смерть.