Текст книги "Юность"

Глава 3
Новые качества (сентябрь 1965 – август 1966 года)

Последний учебный год Платона Кочета в средней школе начался в среду, которую он давно считал днём приключений. Он, бывало, в шутку объяснял своим друзьям:

– «Как известно, все давно говорят: понедельник – день бездельник! Так я придумал продолжение: вторник – день повторник; среда – день приключений; четверг – чёрный день; пятница – проклятница; суббота – день надежд, а воскресенье – разочарований!».

В первый же день выяснилось, что в их классе произошли изменения – по неизвестным всем причинам из состава учеников их десятого «Б» выбыли Толя Исаев и Серёжа Степанов, из-за чего Платон стал самым высоким в классе, для которого этот год стал особым.

В СССР этот учебный год стал переходным от 11-летнего к 10-летнему образованию. Поэтому по его итогу было сразу два выпуска – одиннадцатиклассников и десятиклассников. И до этого советская школа периодически подвергалась реформированию. Но в данном случае это коснулось и Платона Кочета. И если с выпускными экзаменами никаких новых проблем не предполагалось, то с поступлением в ВУЗ они возникали. Ведь в любом случае конкурс в них теперь автоматически возрастал в среднем в два раза, и проходной бал становился выше.

И это десятиклассники понимали. Поэтому им нужно было не только готовиться к выпускным экзаменам в школе, но и пополнять багаж своих знаний для последующей при поступлении в ВУЗ конкуренции с одиннадцатиклассниками.

Но в самые первые сентябрьские дни в классе Платона ещё царило каникулярное благодушие. Однако с понедельника 6 сентября практически все ученики уже взялись за дело. Платон заметил, как за лето все они подросли, окрепли телом, возмужали и повзрослели, стали серьёзней и целеустремлённей. Разница в росте и габаритах между ним и его одноклассниками заметно уменьшилась. Возможно, уменьшилась такая разница и в интеллектуальном и психологическом плане. Стало меньше пустых и ради красного словца разговоров. Да и сам он в принципе настроился в учёбе на самый серьёзный лад.

И у детей Кочетов начались их трудовые учебные будни. Платон, привыкший новую жизнь начинать с понедельника, а в новой тетради с первого листа всегда начинать писать аккуратно, хотел сразу бурно стартовать в учёбе, даже отложив, хотя бы на время, все свои игры и увлечения. Взамен этого Платон и Настя стали дома играть в новую интеллектуальную игру. Они брали по тому Энциклопедического словаря, открывали первую попавшуюся страницу, и друг другу наобум называли номер абзаца, по-возможности отвечая, что прочитанное другим слово означает, после чего зачитывали друг другу его истинное значение. Получалось и игра и, повышающее их знания, обучение.

Но больше всего Кочет, конечно, любил футбол, с первых дней сентября позволяя себе хоть изредка участвовать в дворовых баталиях. А его одноклассник футболист Коля Алдашкин напомнил Платону о его обещании.

Платон, конечно, не забыл, что обещал с нового учебного года прийти на тренировки юношеской команды реутовского футбольного клуба. Но времени из-за поездок в воскресенья на участок, а в будни к Гавриловым, у него пока не было. А сказать однокласснику, что он днём часто ездит к сыну, Платон ещё не решался, пока отделываясь придумкой, что якобы недавно летом получил травму. Но он с интересом слушал рассказы Коли об их команде, играх и тренировках.

– «Платон! Мы тут недавно ездили на игру в Томилино, там такое шикарное ровное поле с изумрудной травой! Играть на нём было одно удовольствие!» – как-то делился Алдашкин с Кочетом, искренне сожалевшим о невозможности начать заниматься в настоящей футбольной команде.

Но чаще, болевший за «Торпедо» Коля, обсуждал с Платоном игры чемпионат СССР по футболу, смакуя и даже иной раз, воспроизводя красивые голы.

С первых же дней сентября, второй год ходившие на штангу друзья Платона Боря Быков и Вова Лазаренко, тоже уже почувствовали свою возросшую силу. И как-то после физкультуры Володя предложил Платону померяться ею на руках.

– «Ну, ну! Попробуй!» – скептически посмотрел Сталев на ставшую заметно мускулистей руку Лазаренко.

И они сели за парту напротив друг друга. А вокруг собралось немало болельщиков, включая некоторых девочек. И состязание началось. Платон сразу почувствовал сильное сопротивление соперника, став с ним тягаться уже в полную силу. И когда он стал уже побеждать Володю, тот неожиданно прибавил, возвратив кисть Платона почти в исходное положение. Некоторые ученики, болевшие за Лазаренко, уже было воспряли духом, но в этот момент Кочет вложил в нажим всю свою оставшуюся силу и неиспользованную энергию, включив и мышцы спины, и чуть на себя начав склонять руку соперника к парте. И в этот момент неожиданно раздался громкий, словно выстрел, звук. И крупный кусок светло-коричневого сиденья парты с шлейфом пыли и опилок резко отлетел вместе с державшейся за него левой рукой Лазаренко, а сам он вместе со своей правой рукой оказался прижатым к парте Кочетом.

– «Ну, ты, Платон, и зверь! Я сначала боролся честно, как и ты! Но потом был вынужден тайком схватиться внизу за сиденье парты, чтобы подключить и мышцы спины! А она у нас, штангистов, накачена хорошо! Но ты всё равно победил!? Ну, ты и силач! Сашка прав был, что это бесполезно! Ты намного сильнее, чем можешь показаться с виду!? Просто танк какой-то!» – услышал Платон в свой адрес от друга, почувствовав, как сильно заболело запястье его правой руки.

– Это наверно от быстрого снятия нагрузки на неё? – не без основания молча предположил победитель, вспомнив, что такое с ним уже когда-то происходило.

– Надо будет этот медицинский вопрос как-нибудь изучить! – решил он просветиться и в области спортивной медицины.

С этого года его класс стал изучать и логарифмическую линейку, для чего надо было всем их купить и принести их на урок. Но Платон взял старую логарифмическую линейку отца, произведённую ещё в 1927 году.

Его она интересовала давно, ещё в раннем детстве в Москве, и он играл с нею, раньше научившись на ней умножать и делить.

А когда учитель математики Владимир Владимирович стал объяснять взятие на них логарифмов, Платон с ужасом обнаружил, что на его старой линейке это не получается. Его даже поначалу бросило в жар. Но он взял себя в руки и быстро разобрался. Оказалось, что на его линейке движок нужно было двигать в противоположном направлении.

А когда зоркий математик ещё издали увидел, что Кочет не в ту сторону передвигает движок линейки, то чуть ли не в гневе устремился к бестолковому.

Но Платон опередил его:

– «Владимир Владимирович! А у меня старая линейка, ещё двадцать седьмого года выпуска! На ней оказывается надо двигать наоборот!».

Петров с интересом взял линейку Кочета в руки и проверил его вывод.

– «Да, действительно! Но вы уже разобрались!?» – уже с доброжелательной улыбкой взглянул он на его иногда приятно удивляющего ученика.

Довольный Платон продолжил манипуляции с нею. Ему вообще с этого года стало интересней учиться.

Единственное, чем он ещё интересовался помимо учёбы, и что совсем практически не отнимало у него времени, был интерес к чемпионату СССР по футболу, который он разделял с Александром Васильевичем Гавриловым.

К тому же их команды «Динамо» и ЦСКА продолжали между собой заочное соперничество за бронзовые медали.

И если динамовцы столицы в сентябре выдали серию побед, взяв реванш у «Спартака» и к 16 сентября с 25-ю очками поднявшись на пятое место, то армейцы наоборот – потерпели четыре поражения подряд и с 26-ю очками опустились перед земляками, уступив третье место минчанам.

В середине сентября бабушка Нина опять поехала в деревню помогать старшему сыну Юрию.

И на их участке Платон теперь помогал только отцу. Они с соседом Брониславом Ивановичем совместно чистили от зарослей кустарника и травы дренажную канавку между их участками и расчищали сток на соседние участки № 75 и 76. Те находились ниже, и по канавке между ними весенняя вода сливалась сначала в общую канавку вдоль улицы, затем в большую канаву за общим забором, а оттуда в соседнее с садоводством озерко.

Из общих разговоров Платон узнал, что с этого учебного года Алексей Котов уже учился в математическом классе другой школы, и продолжал уже в Москве общаться с Серёжей Зубовым. Как большие любители фантастики, они так сдружились, что продолжали созваниваться по телефонам, а Алексей даже заезжал к другу домой в гости на Ленинский проспект.

Созванивался с Варей и Платон, узнать последние новости о ней и сыне. Ведь из-за поездок по субботам на участок у него не было времени заезжать к Гавриловым днём. Поэтому он делал это иногда вечерами в будние дни и в ущерб своим урокам.

Но получив сначала от мамы, а потом от Вари замечание, что он мало уделяет внимание своим домашним заданиям, стал ездить к Гавриловы исключительно по субботним вечерам, прекратив проведение традиционных прошлогодних субботних турниров по бильярду.

К 23 сентября прекратили военные действия и Индия с Пакистаном в их давнем военном конфликте.

А прошедший с 27 по 29 сентября Пленум ЦК КПСС принял решение о ликвидации совнархозов и переходе на отраслевой метод управления промышленностью. Это сулило реорганизацию и создание новых министерств и ведомств, а за этим и возможное изменение места работы Алевтины Сергеевны Кочет.

Попытались сменить метод управления и в Индонезии, где группа левых офицеров из «Движения 30 сентября», поддержанная частью руководства компартии страны, начала военный переворот.

Октябрь начался новостью, что 1 октября вооруженные силы Патриотического фронта Лаоса были реорганизованы в Народно-освободительную армию Лаоса, но ранее почитаемый Платоном теперь уже генерал-майор Конг Ле вскоре почему-то был вынужден покинуть страну.

К 2 октября индонезийская армия во главе с командующим стратегическим резервом сухопутных войск генерал-майором Сухарто подавила мятеж. Власть перешла в руки военных и в стране начались массовые аресты коммунистов.

Зато 3 октября Единая партия социалистической революции на Кубе была переименована в Коммунистическую партию Кубы, первым секретарём ЦК которой был избран Фидель Кастро.

В этот же день ушло в отставку правительство Египта во главе с Али Сабри, на которого была возложена новая задача создания структур Арабского социалистического союза. Главой же правительства Египта был назначен вице-президент Закария Мохиэддин.

Поначалу взявший резкий старт в учёбе, несколько успокоившийся от первоначальных успехов, Платон немного сбавил темп, в качестве отдыха позволив себе немного позаниматься и своим делами.

В письме брату Евгению от 6 октября Алевтина Сергеевна наряду с другими семейными новостями сообщала, что дети стали заниматься серьёзней. Оба старосты своих классов.

Сообщила она и о том, что Платон собирается вступать в комсомол, но страстно любит футбол, и стал опять, как алкоголик, увлекаться составлением футбольных таблиц, и своё свободное время тратит не на повторение изученного материала, а на игры. А разговоры с сыном ничего не дают. И просила брата убедить племянника. Также она сообщала, что отец стал сбивать сына после школы пойти работать. А её здоровье после прошлогодней операции поправилось полностью.

Но родители Платона волновались напрасно. Ведь увлечение сына таблицами давало ему не только удовлетворение и служило видом отдыха от всех дел и занятий, а и развивало его воображение, мышление и восприятие окружающего мира. Более того, это увлечение давало ему понимание взаимосвязи между собой многих события и явлений жизни, не говоря уже о развитии комбинационного мышления, воображения, зрительной и логической памяти и даже матричного восприятия мира.

На практике это уже помогало Платону, в частности в знании и запоминании географических карт. В этом его развитое воображение соединялось со зрительной, ассоциативной и логической памятью, и он уже удивительным образом ощущал очертания материков и островов, вместе с текущими по ним реками, стоящими городами и возвышающимися горами, как часть своего тела, всего самого себя.

И это очень помогло ему в географии. Но уверенный в своих знаниях карты, Платон иногда позволял себе на уроках географии вальяжно раскачиваться на стуле, часто отвлекаясь на свои другие географические интересы. Поэтому, когда учительница географии Софья Семёновна Алленова поднимала его устно дополнить ответ или исправить ошибку, он, обычно не слыша о чём идёт речь, отвечал сначала невпопад, но за это всё равно чаще получая четвёрки. И его, как самого лучшего знатока карт, она поднимала всякий раз, когда надо было показать незнайкам правильное местоположения чего-либо на географической карте. И после нескольких таких подъёмов учительница ставила Платону пять.

Знание карты всегда позволяло Платону лучше разбираться и в международных событиях, понимая их подоплёку.

Но совершенно неожиданно для мужчин Кочетов, лишь поверхностно отслеживавших международные отношения, 13 октября президент Демократической республики Конго Жозеф Касавубу сместил с поста премьер-министра страны Моиза Чомбе, тем закончив политическую карьеру убийцы Патриса Лумумбы.

К 18 октября в чемпионате СССР по футболу торпедовцы столицы и киевляне сравнялись по очкам, а московское «Динамо» пропустило вперёд себя ростовчан.

Но в этот раз Платон не пропустил вперёд себя Сашу Сталева в беге по беговой дорожке школьного стадиона, став первым на дистанции 800 метров.

– Видимо сказалась моя летняя игра в футбол, где я бегал, как оглашенный! – радостно решил новоявленный чемпион.

Он по-прежнему, но больше по привычке, по инерции, дружил со Сталевым, хотя интереснее ему было общаться с Лазаренко и Быковым.

А Настя дружила с одноклассницами и соседками по дому Наташей Ямщиковой и Аллой Гарнизовой, а также с Ларисой Квартниковой. Но теперь среди её подруг оказалась и новая ученица – рослая блондинка Таня Фадеева. Но в их классе больше не училась Нина Калеганова, старший брат которой был капитаном реутовской футбольной молодёжной команды.

Но кроме футбола Платон хоть и редко, но бывало, отдыхал и за книгой, читая в эти дни фантастическую приключенческую повесть братьев Стругацких «Страна багровых туч», в которой одним из героев был Быков.

Но самым главным его увлечением всё же были поездки к сыну. Кочет чуть ли не стал фактическим членом семьи Гавриловых. И ему иногда стали перепадать семейные обязанности других членов семьи. В частности он иногда проверял уроки у Клавы и брал вместе с нею или один из детского сада Ксюшу. Когда он вёл домой за ручку шестилетнюю девочку из его же в прошлом детского сада в Тессинском переулке, то ощущал себя старшим братом, а то и отцом. Его даже там, правда с трудом, узнали и вспомнили о младшей сестре Насте, поинтересовавшись их жизнью.

Ходившая в старшую детсадовскую группу, Ксюха без умолку щебетала, гордясь, что её ведёт домой Платон, при этом часто шаля, втягивая в озорство и Клаву. А Платон в меру придерживал шалости девчонок. Но чаще он гулял с сыном в коляске с кем-нибудь из Гавриловых или один.

А главной его задачей, конечно, оставалась учёба. Платон по-разному относился к учителям и их предметам. Кого-то любил и уважал, а кого-то не очень. В худшем случае он относился к ним индифферентно. К таким предметам и учителям относились только химия и астрономия. А к физику И.А. Федулову он относился противоречиво – любил, как человека, но не уважал, как физика.

А коронными предметами для него, в которых он превосходил всех одноклассников, даже отличников по этим предметам, были история, география, черчение и геометрия.

– «По геометрии я смогу решить любую задачу, даже самую трудную, даже не имеющую решения. Я всё равно найду или придумаю свой способ её решить!» – как-то раз поделился он со Сталевым, отреагировав на похвалу В.В. Петрова за решение сложнейшей задачи, которую в школе решить не мог никто, даже среди одиннадцатиклассников.

Когда же Платон отвечал урок по новейшей истории, то всегда использовал свой дополнительный материал. Из-за этого его ответы превращались в маленькие лекции о международном положении, и ими заслушивался не только весь класс, но и сама Идалья Павловна.

По черчению он всегда радовал Игоря Павловича Волкова своим умением быстро и точно начертить на доске любой вид предмета, его разрез и сечение. Но Кочету не хватало усидчивости и аккуратности при черчении на ватмане, поэтому учитель иногда ставил ему за неаккуратность четвёрки.

А по географии он был единственным, кто мог на карте указать или найти что угодно.

Хуже всего у него было с химией. Сразу запустив предмет, он не понимал его – что, зачем и почему? Ведь он привык всегда изучать любую проблему или учебный предмет, идя от общего к частному, понимая это – что, зачем, почему и даже для чего? А тут его начали преподавать сразу с частных вопросов, не объяснив их роль, значение и место в общем предмете. И Платон поплыл. Но ему всё же удавалось плыть по течению, держась пока на плаву в основном за тройки.

Неожиданно первая стартовая четверть подошла к концу, и начались осенние каникулы. Правда, четвертные оценки Платона его самого не радовали. Тем более они не радовали родителей и сестру.

Настя даже выговорила брату:

– «Платош! Ты, как старший брат должен мне показывать пример! Тем более в последний и выпускной год! А ты?!».

– «Не бойся, Насть, прорвёмся! Когда надо будет – я прибавлю!».

– «Смотри, только не опоздай, прибавитель! – вмешалась в разговор детей Алевтина Сергеевна – Ты, вон уже один раз прибавил! Теперь ездишь туда, своё драгоценное время тратишь!».

В осенние каникулы Платон почти ежедневно ездил к Гавриловым на свидание с Варей и занятия с сыном. Вместе они с коляской гуляли по Бульварному кольцу. А в квартире Гавриловых Платон играл с младенцем, помогал его подмывать, купать, одевать и прикармливать. А в редкие моменты совпадения его сна дома и прогулок Клавы с Ксенией на улице, им удавалось предаться и любовным утехам.

Но 7 ноября Платон по традиции утро встретил у телевизора, с привычным интересом посмотрев праздничный парад. Но потом всё равно выехал к Гавриловым. Его каникулы прошли быстро и незаметно.

– «Сын! Тебе надо будет во второй четверти пореже ездить к Гавриловым! Там и без тебя есть, кому… Ты бы лучше своей учёбой занялся. Ведь если ты не исправишь оценки, они могут повлиять и на годовые!» – решительным наставлением Платону начала вторую четверть Алевтина Сергеевна.

Решительно стали воевать и противоборствующие стороны в Южном Вьетнаме, когда с 14 по 18 ноября в долине Йа-Дранг произошли сразу два первых, крупных, ожесточённых и кровопролитных сражения между армиями США и ДРВ. Американцы даже прибегли к помощи своих восемнадцати стратегических бомбардировщиков В-52 Stratofortress с авиабазы на острове Гуам в Тихом океане.

Но ещё 16 ноября в СССР была запущена межпланетная станция «Венера-3», впервые в мире достигшая поверхности другой планеты, в частности Венеры.

А утром 20 ноября своей планеты достигла и Нина Васильевна Комарова, возвратившись из деревни на зимовку в Реутов.

А вечером того же дня финишировал и чемпионат СССР по футболу.

Московское «Торпедо», ведомое Эдуардом Стрельцовым, во второй раз стало чемпионом страны. Московским армейцам удалось завоевать бронзу, а динамовцы столицы вернулись на пятую строчку в турнирной таблице вслед за своими минскими одноклубниками. Но разрыв между вторым и третьим местом составил двенадцать очков. Это говорило об очень большом успехе московского «Торпедо» и киевского «Динамо».

Космических успехов достигла и Франция, 26 ноября ставшая третьей космической державой в мире. В этот день с французского космодрома Хаммагир в Алжире был осуществлён запуск ракеты «Диаман-А» с первым французским искусственным спутником Земли «Астерикс-1».

Но за два дня до этого, 24 ноября, в Демократической Республике Конго произошел военный переворот, в результате которого, вместо смещённого Жозефа Касавубу, новым президентом был провозглашён генерал Жозеф Мобуту. И в стране начал восстанавливаться новый порядок.

Вскоре началась и календарная зима. Но снег устойчиво лежал уже с конца первой декады ноября. Так что Кочеты лыжный сезон начали раньше.

Эти задолго предновогодние дни вообще пока представлялись Платону беззаботными, словно днями отпускного расслабления перед мощным завершающим финишным рывком в учёбе. Ведь он твёрдо решил, что после новогодних каникул сядет за подготовку к выпускным экзаменам, оставляя по боку всё свои другие занятия и увлечения, или хотя бы их ограничивая до редкого и разумного минимума.

И словно в унисон его мыслям и желаниям стали происходить события и вокруг него, в стране и даже за рубежом.

Уже после 6 декабря в СССР органы партийно-государственного контроля были преобразованы в органы народного контроля.

– «Вот! Наконец они правильно сделали! А то получалось, что партийные, государственные и хозяйственные органы сами же себя и контролировали! Отсюда было и очковтирательство, и покрытие должностных нарушений, и мздоимство, и борьба за честь мундира! А истина и народ страдали! Давно бы так!» – больше всех радовался давний и верный борец за справедливость против бюрократии и бывший член партии.

Избрание 9 декабря Председателем Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорного вместо А.И. Микояна Кочеты восприняли по-разному.

Пётр Петрович связывал это с обновлением курса и омоложением кадров.

Платон по-юношески ещё метафизически относился к этому, поэтому консервативно, обычно не принимая изменение привычного.

А Алевтина Сергеевна прямо заявила:

– «Какое омоложение кадров?! Между ними всего восемь лет разница! Просто это Брежнев укрепляет свою власть, расставляя на главные посты своих людей! Вот и всё!».

Алевтина Сергеевна вообще была женщиной прозорливой, многое в жизни понимая интуитивно.

В письме брату Виталию от 10 декабря она выражала беспокойство по поводу новой неожиданной позиции Петра Петровича:

– «Волнуюсь за Платона. Отец его сбивает после школы пойти работать».

А мудрый и опытный Пётр Петрович этим давил на самолюбие сына: мол, ты ленивый, и не способен на большее, как другие, и твой удел, твой потолок – не учёба в ВУЗе, а работа после школы, что ты, кстати, умеешь хорошо делать.

Он даже иногда говаривал Платону:

– «Сын! Лучше быть хорошим рабочим, чем плохим инженером! Подумай об этом! Да и раньше пойдёшь работать – раньше встанешь на ноги, станешь самостоятельным, быстрей поймёшь смысл жизни! Сможешь завести и содержать семью!».

А это для молодого папаши сейчас было, как удар намного ниже пояса.

– Вот уж хрен тебе! Рабочим?! Это я всегда успею, если не смогу добиться большего! Но я смогу! Я вообще всё смогу, если очень захочу и особенно, если пойму, что мне это очень надо! Тогда никакая сила и никакие обстоятельства, никакие люди, никто меня не остановят! Я могу быть сильнее себя! Я это чувствую! Я в любом случае буду поступать в институт и поступлю, чего бы мне это ни стоило! – про себя гневился способный на многое юноша.

А Пётр Петрович, искоса поглядывая на реакцию Платона, по лицу которого пробежала тень недовольства, на скулах заиграли желваки решимости, а щёки покрылись румянцем азарта, понял, что возможно попал в нужную точку, оказав влияние на выбор и решимость сына.

Похожий и решительный выбор сделали и граждане Франции, где 19 декабря во втором туре президентских выборов Шарль де Голль набрал почти 55 % голосов, победив Франсуа Миттерана, и остался президентом страны на второй срок.

– «Я по привычке следил за главным соперником де Голля – Франсуа Миттераном. А его в этот раз поддержали не только все левые и левоцентристские силы от Радикал-социалистов до Французской компартии, но и либералы, консерваторы и даже ультраправые!? Парадокс?! Но Союз де Голля за новую республику, выступавший против засилья США и пут НАТО, оказался чуть сильнее! Народ его поддержал! Но мне думается, что американцы так дело не оставят!?» – не удержался от комментария, долгое время курировавший Францию, бывший аналитик советской политической разведки.

Но от такой озабоченности Кочета старшего несколько отвлекло сообщение, что 21 декабря Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию о недопустимости вмешательства во внутренне дела государств, об ограждении их независимости и суверенитета.

– «Ну, вот, пап, а ты за Францию боялся!?» – первым обрадовал хорошей новостью младший Кочет старшего.

– «Платон, а ты лучше начинай готовиться к экзаменам заранее, не жди окончания каникул!» – неожиданно предложила мать, перебив их политические дискуссии.

– «Да, сын! Тебе никто и ничто не мешает начать раньше!» – поддержал её отец.

– «А вы, что? Уже забыли про декларацию ООН?!» – отшутился юный политик, своей находчивостью вызвав улыбки родителей.

– «Не, пап! Я должен хорошенько отдохнуть, заиметь чувство голода на занятия! И ещё чувство опасности! Вот тогда я смогу заниматься, ни на что и не на кого не отвлекаясь!» – твёрдо возразил родителям Платон.

Вечером этого же дня Алевтина Сергеевна написала письмо брату Евгению, в котором наряду с новостями сообщала, что из-за реорганизации скоро может перейти на другую работу и возможно с повышением в зарплате. А о Платоне она сообщала:

– «Парень безвольный, страстно влюблён в футбол и таблицы, а учёба его мало интересует. Волнуюсь за него. На что он рассчитывает – не знаю. Разговорами ничего добиться не могу. Отец стал подбивать Платона после школы пойти работать. У Насти дела идут лучше».

Но и у Платона дела шли не так плохо, как казалось его матери, во всяком случае, иногда его пробивало на гениальность.

На одном из уроков геометрии во второй четверти Владимир Владимирович, прохаживаясь между партами и наводя на мысль ученика, решавшего вместе со всем классом у доски задачу, обратил внимание на Кочета, почему-то не участвующего в общем процессе.

– «Кочет! А вы, что, уже всё решили?» – чуть ехидно спросил Петров, дойдя до доски и обернувшись, не веря в обратное.

Ведь задача была не только сложной, но и громоздкой.

– «Да!» – неожиданно ответил ученик.

Удивлённый ответом и предвкушая публичное изобличение хвастуна, Владимир Владимирович решительно направился к последней занятой парте первого ряда, за которой сидели Кочет и Сталев, и взял в руки тетрадь Платона.

– «Хе!? А Кочет действительно её решил!? Да к тому же другим способом и гораздо короче!? Молодец! Идите к доске!» – удивил он редкой похвалой весь класс.

Довольный Платон вышел на авансцену и под удивлённые взгляды товарищей написал на доске свой вариант решения этой задачи, который тут же прокомментировал учитель.

В другой раз, и тоже в этой второй четверти, на дом была задана очень сложная задача, которую кроме Платона никто так и не смог решить. Но самые предприимчивые и деловые ученики успели списать её решение у Кочета перед самым уроком.

Но какого же было удивление Владимира Владимировича, когда на его вопрос, кто решил задачу, поднялось около десятка рук. Тогда он стал вызывать всех по очереди, но никто не смог объяснить, как он решил эту задачу и почему именно так.

И после очередного фиаско, Петров заключил:

– «А кто ещё успел списать у Кочета?».

А после короткой молчаливой паузы он ещё и добавил:

– «Ну, ладно, Кочет, идите, объясните всем, как вы решили и почему надо решать именно так!».

Так что после этого случая в третью четверть Платон вступал ещё в звании «Великого «геомэтра», подразумевающего и его учительские способности. Это звание он добавил к другим негласным званиям «Асс черчения, географии и Новейшей истории».

Вторую четверть Платон закончил чуть лучше первой, неожиданно завершив её четвёркой по химии, ставшей и полугодовой. Остальные же его оценки сохранились лишь с незначительными улучшениями.

Новый, 1966 год, семья Кочетов традиционно встретила дома, тихо, мирно и с пирогами, в том числе с чёрной смородиной и, конечно, с коронным маминым и очень любимым Платоном большим пирогом с лимонной начинкой.

И уже 2-го января Алевтина Сергеевна написала письмо брату Евгению, в котором она сообщала, что Платон не собирается к нему ехать, несмотря даже на его звонок, сказав, что он свои решения не меняет.

А 3 января и Пётр Петрович направил как всегда пространное письмо младшему шурину Евгению в Йошкар-Олу, в котором с удовольствием сообщал, что операция на щитовидную железу благотворно сказалась на состоянии его сестры:

– «После физического оздоровления у Алевтины повысилась её активность, работоспособность, жизнерадостность. Постепенно улучшается и взаимоотношение с окружающими, хотя этот процесс будет более длительный, потому что действует также и сила привычки. Но раздражительность резко пошла на убыль».

Но вместе с радостью за мать своих детей, Кочет старший выражал и озабоченность за судьбу детей, но особенно Платона.

В том же письме Евгению Сергеевичу Комарову он продолжал:

– «Меня волнует его посредственная учёба в основном на тройки, строго по заданию учителей от сих до сих, отсутствие своей инициативы, чтоб расширить круг знаний, чтоб тренировать себя, хотя бы в элементарной речевой и письменной грамотности, неопределённость интереса для будущего».

В этом Пётр Петрович был абсолютно прав и точен. Он и ранее неоднократно говорил сыну, как нужно заниматься, подчёркивая, что дополнительные знания и сверх программы школы надо иметь не только по Новейшей истории, но и по, например, математическим предметам.

Однажды он продемонстрировал это сыну на практике, вынудив и наведя того на самостоятельный математический вывод, что кубометр воды весит одну тонну. И Платон был доволен, что выяснил, понял и запомнил это существенно раньше своих одноклассников.

А вот причину увлечений сына Пётр Петрович так до конца и не понял. А чтобы сблизиться с ним в его увлечениях и посмотреть на проблему изнутри, он согласился сыграть с Платоном в настольный хоккей, получив московский «Локомотив». Быстро разобравшийся в правилах и в тонкостях игры, увлекшийся старший Кочет всё равно проиграл младшему со счётом 1:8, почти по-мальчишески порадовавшись своему голу и отметив, что эта игра действительно интересная и захватывающая.

На что сын победоносно добавил:

– «А в футбол играть ещё интересней!».

– «Охотно верю! Но давай только в следующий раз!» – вовремя остановил Пётр Петрович, вошедшего в азарт сына.

И в продолжение своего письма он уточнил, но только про таблицы:

– «Но больше всего беспокоит его болезненное, алкогольное увлечение спортивными результатами при слабом занятии спортом самим.