Текст книги "Преступления против жизни в странах общего права"

Спустя три года в решении R v. Martineau Верховный суд окончательно признал конструктивное убийство, предусмотренное ст. 230, неконституционным.

«Осуждение за тяжкое убийство влечет за собой наиболее суровые стигмат и наказание из всех возможных в нашем обществе. Однако в силу особой природы стигмата, следующего за осуждением за тяжкое убийство, и возможного в данном случае наказания основополагающие принципы правосудия требуют наличия mens rea, которое бы отражало особую природу названного преступления. Действие ст. 213 нарушает принцип, согласно которому наказание должно быть пропорционально моральной упречности преступника… Существенную роль в установлении соразмерности между стигматом и наказанием за тяжкое убийство, а также моральной упречностью преступника играет субъективное предвидение риска наступления смерти»[655]655
  R. v. Martineau [1990] 2 S.C.R. 633, 645-646 (per Lamer C.J.).


[Закрыть].

Как видно из приведенного выше текста в R. v. Martineau, судьи пошли дальше, установив, что субъективный стандарт определения осознания риска наступления смерти является обязательным для признания деяния тяжким убийством.

Этот подход Верховного суда Канады поставил под сомнение конституционность и возможность применения ст. 229 (c), которая также предусматривает ответственность за конструктивное тяжкое убийство.

Названная статья должна быть инкриминирована лицу в том случае, если оно совершит убийство для достижения какой-либо противоправной цели (unlawful object). При этом посягающий не желал наступления такого рода последствий, но знал или должен был знать, что его поведение может стать причиной смерти другого человека. Из формулировки нормы – «должен знать» (ought to know) – видно, что она допускает применение объективного теста для установления виновного состояния ума.

Как постановил Апелляционный суд провинции Онтарио в решении по делу R v. Tennant and Naccarato в 1975 г., «в тех случаях, когда налицо намерение достичь противоправной цели и знание сопутствующих обстоятельств, которые могут привести к лишению жизни человека, деяние, совершенное обвиняемым, должно быть квалифицировано по ст. 229 (c), если будет доказано, что разумный человек предвидел бы наступление такого рода последствий»[656]656
  R v. Tennant and Naccarato (1975) 23 C.C.C. (2d) 80, 89 (Ont. C.A.).


[Закрыть].

После утверждения субъективного стандарта предвидения риска в качестве необходимого для квалификации деяния как тяжкого убийства применение ст. 230 (с) было временно приостановлено, вплоть до решения по делу R v. Meiler. В названном решении Апелляционный суд Онтарио признал часть нормы, содержащую слова «должен знать», неконституционной[657]657
  R v. Meiler (1999) 136 C.C.C. (3d) 11 (Ont. C.A.).


[Закрыть].

Таким образом, теперь ст. 229 (c) предполагает необходимость доказывания точного знания лица относительно обстоятельств деяния, приводящих к смерти потерпевшего.

Обязательным признаком этого состава является противоправность цели, под которой понимают любое серьезное[658]658
  В данном случае под серьезным преступлением следует понимать любое преступление, преследуемое по обвинительному акту (indictable offense).


[Закрыть] преступление, характеризующееся самостоятельным mens rea.

В последнее время, однако, данная статья применяется нечасто, поскольку фактически нет ситуаций, которые требовали бы подобной квалификации. Канадские юристы полагают, что ст. 229 (c) могла бы подойти для случаев причинения смерти в ходе совершения террористического акта. Это значительно упростило бы процедуру доказывания наличия в деянии обвиняемого corpus delicti тяжкого убийства, поскольку потребовало бы от обвинения только установления субъективного предвидения наступления смерти в ходе совершения преступления против общественной безопасности. Таким образом, в данном случае психический элемент тяжкого убийства заключается не в намерении, а фактически в неосторожности. В любом случае сегодня эта норма практически не работает, да и рассматривать ее с позиций процессуальных достоинств и упрощенной процедуры доказывания вряд ли приемлемо.

В докладе Правовой комиссии 2005 г. «Тяжкое убийство и связанные с ним проблемы: анализ права Канады» среди прочих вопросов значительное внимание было уделено проблеме субъективного элемента тяжкого убийства. Отдавая должное тем положительным изменениям, которые уже имели место, в частности значительному ограничению сферы применения конструктивного убийства, создатели доклада внесли конкретные предложения по совершенствованию mens rea тяжкого убийства. В частности, было предложено использовать термин «намеренно» только в случае «фактического» намерения убить. Случаи неосторожного причинения смерти было предложено вывести из понятия тяжкого убийства и отнести их к отдельной категории преступных деяний против жизни, как, впрочем, и случаи небрежного лишения жизни[659]659
  Murder and Related Issues: An Analysis of the Law in Canada / Report for The Law Commission. London, 2005. P. 42.


[Закрыть].

* * *

Если говорить о мотиве[660]660
  Дж. Холл следующим образом объяснил соотношение mens rea и мотива преступления. «Mens rea, смесь сознания и воли, является психическим состоянием, выраженным в волевом причинении вреда. Исключение мотива как существенного элемента mens rea не отрицает его важности в определении виновности обвиняемого. Напротив, причина, по которой так происходит, заключается в необходимости обеспечить объективность принципа mens rea и принципа законности, т. е. обозначить определенную степень вины независимо от того, каким был мотив. Таким образом, вопросы мотивации и смягчающих обстоятельств отдаются на откуп администрации учреждений, исполняющих наказание, которые основательно рассматривают их». (См.: Hall J. General Principles of Criminal Law. P. 104). Он полагает, что учет нравственных принципов как самого обвиняемого, так и судьи или присяжных заседателей не должна подменять нравственные основы уголовного права, поэтому презумпция персональной ответственности должна опираться на «высшую ценность объективности принципа mens rea».


[Закрыть] как об одном из составляющих психического элемента преступления, то необходимо признать, что какого-либо значения для установления в деянии психического элемента тяжкого убийства он не имеет, поскольку рассматривается стоящим вне mens rea. «В разговорной речи термины «намерение» и «мотив» используются как взаимозаменяемые, но в уголовном праве их значения разнятся. В большинстве уголовных процессов психический элемент преступления, mens rea, содержание которого устанавливается судом, подразумевает под собой «намерение», т. е. исполнение в реальности свободной воли лица причинить конкретное последствие, а не «мотив», который предшествует и побуждает реализацию волеизъявления. Психический элемент преступления обычно не предполагает учета мотива, с которым действовало лицо»[661]661
  Lewis v. R [1979] 2 S.C.R. 821, 823 (per Dickson J.).


[Закрыть].

В других преступлениях, входящих в систему преступных деяний против жизни, например преступлениях против человечности, мотив является криминообразующим компонентом психического элемента. Однако для тяжкого убийства он нерелевантен, как, например, с уже приводимым выше случаем убийства из сострадания. Наличие определенного мотива будет иметь значение на стадии определения размера наказания. Например, совершение тяжкого убийства по мотиву религиозной или расовой вражды обусловливает назначение пожизненного лишения свободы без возможности досрочного освобождения, если обвиняемый достиг возраста 21 года и преступление является «исключительно тяжким» в соответствии со ст. 4 Приложения 21 Закона об уголовном правосудии 2003 г. Статья 11 Приложения 21 названного акта относит мотив сострадания к смягчающим обстоятельствам.

Согласно ст. 2929.03 (e) УК штата Огайо, если потерпевший не достиг 13 лет и обвиняемый (о чем было заявлено в обвинительном акте и обстоятельства заявления рассматривались во время судебного разбирательства) совершил тяжкое убийство с сексуальным мотивом (sexual motivation), он приговаривается к пожизненному лишению свободы либо без права досрочного освобождения, либо с правом освобождения не ранее чем через 30 лет фактического отбывания наказания[662]662
  http://codes.ohio.gov/66.161.141.164/orc/2929.03 (2016. 2 нояб.).


[Закрыть].

Статья 718.2 УК Канады предписывает суду при вынесении приговора и определении наказания учитывать отягчающие и смягчающие обстоятельства, которые могут выступать как характеристикой обвиняемого, так и совершенного им деяния в целом. В качестве одного из отягчающих обстоятельств названо, в частности, совершение преступления по мотивам вражды или предубеждения к определенной «расовой, национальной, этнической, языковой, религиозной, половой, возрастной группе, людям с другой сексуальной ориентацией или психическими и физическими особенностями»[663]663
  http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/C-46/page-402.htm#docCont (2016. 2 нояб.).


[Закрыть].

* * *

Суммируя все сказанное в данном параграфе, можно сделать следующие выводы.

Особым психическим элементом тяжкого убийства, отличающим его от других преступных деяний против жизни, в Англии, США и Канаде выступает категория «злого предумышления» или, в ее современном понимании, намерения. По своей сути «злое предумышление» предполагает наличие у посягающего лица особо порицаемого моралью настроя ума, который может заключаться в намерении совершить убийство, либо неосторожном или небрежном отношении к наступившей смерти.

В настоящее время в Англии психический элемент тяжкого убийства может быть выражен в намерении причинить смерть либо причинить тяжкое телесное повреждение, которое приводит к наступлению смерти. Намерение убить может быть прямым, когда целью посягающего лица является причинение смерти другому человеку, и косвенным, когда оно только предвидит, что смерть с «фактической несомненностью» станет результатом его деяния. Конструктивное тяжкое убийство было упразднено с принятием Закона об убийстве 1957 г.

Анализ психического элемента тяжкого убийства в современных США позволяет с известной степенью условности выделить четыре возможных формы mens rea, с которыми может быть совершено данное преступление: намерение убить человеческое существо; намерение причинить тяжкий телесный вред другому человеку; чрезвычайная неосторожность в отношении ценности человеческой жизни; намерение совершить какую-либо фелонию, в ходе которой или при покушении на которую причиняется смерть другому человеку.

Согласно действующему канадскому законодательству тяжкое убийство принципиально отличается от других видов виновного лишения жизни наличием намерения. Намерение должно выражаться в следующих формах: намерение убить; намерение причинить тяжкий телесный вред, в результате которого наступает смерть потерпевшего; намерение совершить какое-либо преступление, в ходе которого погибает человек. Конструктивное тяжкое убийство в ряде судебных решений Верховного суда Канады было признано неконституционным, и те нормы уголовного закона, которые предусматривали ответственность за него, утратили силу.

§ 3. Виды тяжкого убийства и наказание за него

Традиционно тяжкое убийство в английском общем праве не знало деления на виды, а единственно возможным наказанием за его совершение была смертная казнь. Уравновешивало сложившуюся ситуацию исключительное право заменить смертную казнь пожизненным тюремным заключением, которое, в свою очередь, опять же при наличии особых обстоятельств, могло закончиться досрочным освобождением. Сложилась целая практика приватных обращений судьи, рассматривавшего дела, к министру внутренних дел с просьбой о замене одного вида наказания другим с подробным изложением фактов, свидетельствовавших о наличии повода для снисхождения.

Такое положение вещей оставалось неизменным вплоть до принятия Закона об убийстве 1957 г., ст. 5 которого установила различие между отдельными видами тяжкого убийства, а по сути, выделила две степени деяния, предусмотрев при этом наряду со смертной казнью возможность назначения пожизненного лишения свободы. С этого момента смертная казнь могла быть назначена только за убийство, совершенное в ходе кражи, убийство, совершенное с применением огнестрельного оружия или взрывного устройства, убийство при попытке избежать законного ареста или при побеге из мест лишения свободы, а также убийство сотрудников правоохранительных органов, полицейских или сотрудников системы исполнения наказаний. Остальные виды тяжкого убийства подлежали наказанию в виде пожизненного лишения свободы.

В 1965 г. ст. 1 Закона об отмене смертной казни за тяжкое убийство (Murder (Abolition of Death Penalty) Act) закрепила правило, согласно которому никто не может подлежать наказанию в виде смертной казни, а лицо, признанное виновным в тяжком убийстве, должно быть приговорено к пожизненному лишению свободы. Изначально это была временная мера, которая лишь приостановила вынесение смертных приговоров и приведение в исполнение уже вынесенных. Однако уже через четыре года, в 1969 г., парламент принимает решение окончательно отменить смертную казнь, поскольку проведенные исследования не показали прямой причинной зависимости между отменой смертной казни как наказания, призванного служить целям превенции и устрашения, и ростом числа совершаемых в стране тяжких убийств.

Необходимо отметить, что в 1982 г. предпринималась попытка вернуть смертную казнь за отдельные категории особо опасных фелоний в Англии и Уэльсе. 11 мая 1982 г. в Палате общин проходило обсуждение законопроекта об уголовном правосудии (Criminal Justice Bill). Возвращение смертной казни за совершение тяжкого убийства, по мнению составителей проекта, должно было служить целям устрашения и удержания от совершения убийств. К проекту прилагались статистические данные по тяжкому убийству в период с 1964 г., когда был принят закон, запрещающий применение данного вида наказания, по 1980 г. И если в 1964 г. это было 296 убийств, то в 1980 г. уже 620, т. е. число удвоилось более чем в два раза. В качестве второго аргумента составители выдвигали последние опросы общественного мнения, согласно которым 75 % населения выступало за возвращение смертной казни. Дебаты были достаточно оживленными, но в результате поправки, повторно вводившие смертную казнь, так и не были приняты. Как отметил Т. Сорелл, анализировавший данный законопроект, «тот факт, что большинство населения настаивает на применении смертной казни, не означает, что голосование члена парламента против данной меры будет недемократичным… Если бы смертную казнь хотели вернуть ради нее самой, в демократическом обществе существовало бы серьезное основание сделать данную инициативу законом. Но смертную казнь за тяжкое убийство хотят вернуть, поскольку полагают, что она уменьшит число таких преступлений, чего она на самом деле сделать не может, поэтому аргумент в пользу ее возвращения достаточно слабый»[664]664
  Sorrell T. Moral Theory and Capital Punishment. Oxford, 1987. P. 32.


[Закрыть].

С правовой точки зрения возвращение смертной казни противоречило бы ст. 2 Европейской конвенции о защите прав человека, которую ратифицировала Великобритания. В 2003 г. Европейский Суд по правам человека в решении по делу Ocalan v. Turkey еще раз подчеркнул несовместимость ст. 2 Конвенции и наказания в виде смертной казни: «…смертная казнь в мирное время воспринимается как неприемлемое, если не бесчеловечное, наказание, применение которого в соответствии со ст. 2 больше недопустимо»[665]665
  Ocalan v. Turkey (2003) ECHR 462221/99.


[Закрыть].

Что касается этической составляющей вопроса, то отказ английского законодателя от смертной казни выглядит достаточно логичным и обоснованным. Стремление предоставить максимальную защиту праву человека на жизнь, что находит отражение в отказе от легализации эвтаназии и закреплении особого статуса человеческого эмбриона, подразумевает под собой презумпцию абсолютного запрета посягательств на жизнь, в том числе и со стороны государства.

Сегодня за тяжкое убийство предусмотрена абсолютно определенная санкция – обязательное пожизненное заключение (mandatory life sentence). Независимо от обстоятельств, сопутствующих совершению преступления, психического отношения лица к совершаемому им деянию, мотивов, которые побудили к преступному поведению, особенностей его личности, английский уголовный закон предусматривает только один вид наказания за тяжкое убийство. Это положение действующего законодательства представляется существенным недостатком, поскольку не учитывает специфику категории тяжкого убийства, включающей в себя случаи причинения смерти, совершенные с абсолютно отличными mens rea.

Как отметил лорд Хэйлшэм в решении по делу R v. Howe 1987 г., «тяжкое убийство, как известно каждому практикующему юристу, хотя часто и описывается как самое ужасное преступление, фактически не всегда является таковым, поскольку включает в себя целую совокупность деяний, имеющих совершенно различную степень виновности – от жестоких, бесчеловечных, иногда неоднократных убийств, до практически простительных, хотя объективно и безнравственных, убийств из сострадания»[666]666
  R v. Howe [1987] 1 A.C. 417, 433 (per Lord Hailsham J.).


[Закрыть].

Следует отметить, что приговор об обязательном пожизненном лишении свободы не всегда подразумевает фактическое нахождение осужденного в тюрьме до конца жизни. Статья 1 Закона об отмене смертной казни за тяжкое убийство 1965 г. и часть 6 Закона об уголовном правосудии 2003 г. (Criminal Justice Act) предусматривают возможность досрочного освобождения лица под надзор по разрешению (license) министра внутренних дел и при наличии рекомендации Совета по досрочному освобождению. De facto это означает, что наказание делится на три периода: первый период связан непосредственно с отбыванием наказания в исправительном учреждении в течение срока, предписанного судом[667]667
  Вплоть до декабря 2002 г. минимальный срок, который лицо должно было отбыть в местах лишения свободы, прежде чем оно могло ходатайствовать о своем досрочном освобождении, определялся министром внутренних дел. Потом эти полномочия были переданы лорду – главному судье, принимавшему решение с учетом мнения судьи, который рассматривал дело по существу. При этом он руководствовался Практическими рекомендациями, в соответствии с которыми исходить нужно было из тяжести совершенного убийства: когда, например, особенности потерпевшего свидетельствовали о его особой уязвимости и беспомощности, или психическое отношение лица к содеянному свидетельствовало о его особой злостности, минимальный срок, после фактического отбытия которого можно было ходатайствовать о досрочном освобождении, должен был составлять 15–16 лет лишения свободы, во всех остальных случаях – 12 лет.


[Закрыть]; второй период начинает течь с того момента, когда лицо может ходатайствовать о своем освобождении, вплоть до его выхода из тюрьмы; и третий период длится всю жизнь осужденного, поскольку его освобождают согласно условиям разрешения, которое действительно пожизненно. Принципиально важно, что в случае их нарушения лицо может быть подвергнуто возвращению в исправительное учреждение и отбытию оставшейся части наказания.

В ходе процесса по обвинению в тяжком убийстве суд должен дать рекомендацию относительно того, после фактического отбытия какого срока осужденный, если для него предусмотрено такое право, может обратиться с ходатайством о досрочном освобождении. Закон об уголовном правосудии 2003 г., как упоминалось выше, при определении минимального срока фактического отбывания наказания осужденным исходит из тяжести совершенного убийства. В том случае, если обвиняемый не достиг 18 лет в момент совершения преступления, минимальный срок, который следует положить в основу приговора, составляет 12 лет лишения свободы, от 18 до 21 года – 15 лет лишения свободы, при условии что преступление не было совершено при обстоятельствах «особенной тяжести» (particularly high seriousness) или обстоятельствах «исключительной тяжести» (exceptionally high seriousness)[668]668
  Статьи 5–7 Приложения 21 Закона об уголовном правосудии 2003 г.


[Закрыть].

Так, к обстоятельствам «исключительной тяжести» Закон относит заранее обдуманное тяжкое убийство двух и более лиц, совершенное с сексуальным мотивом или с особым садизмом, либо сопряженное с похищением (ст. 4 (2) (a)); тяжкое убийство несовершеннолетнего, совершенное с сексуальным мотивом или с особым садизмом, либо сопряженное с похищением (ст. 4 (2) (b)); тяжкое убийство, совершенное по политическим, религиозным, расовым или идеологическим мотивам (ст. 4 (2) (c)); тяжкое убийство, совершенное лицом, ранее обвиненным в тяжком убийстве (ст. 4 (2) (d)). В таких случаях досрочное освобождение невозможно, если обвиняемый достиг 21 года, если же суд полагает, что совершенное при описанных выше обстоятельствах тяжкое убийство является тяжким, а не особенно тяжким и обвиняемый достиг 18 лет, то обязательный минимальный срок лишения свободы составит в итоге 30 лет (ст. 5 (1)).

Минимальный срок должен быть не менее 30 лет в случае тяжкого убийства сотрудника правоохранительных органов, тяжкого убийства с использованием огнестрельного оружия, взрывного устройства; тяжкого убийства с сексуальным мотивом, на почве расовой и религиозной вражды или совершенного с особой жестокостью; тяжкого убийства, совершенного с целью помешать осуществлению правосудия; тяжкого убийства двух и более лиц; тяжкого убийства, совершенного из корыстных побуждений (ст. 5 (2)).

Минимально обязательный для отбытия срок составит 25 лет лишения свободы, если лицо сыскало, приготовило и использовало для совершения тяжкого убийства холодное оружие.

Во всех остальных случаях обращаться в Совет по досрочному освобождению можно через 15 лет после отбытия наказания[669]669
  См. ст. 269 и Приложение 21 к Закону об уголовном правосудии 2003 г.


[Закрыть].

В Законе содержится перечень отягчающих и смягчающих обстоятельств, которые также необходимо учитывать при окончательном определении обязательного срока лишения свободы, по отбытии которого у осужденного появится возможность ходатайствовать о досрочном освобождении. При этом в соответствии со ст. 9 данного Закона тщательное рассмотрение имеющихся в деле смягчающих и отягчающих обстоятельств может закончиться назначением как наименьшего из возможных обязательных сроков, так и решением о невозможности досрочного освобождения и обязательном пожизненном заключении.

Перечень отягчающих обстоятельств включает в себя: 1) наличие предумысла или значительной подготовительной деятельности посягающего лица; 2) состояние беспомощности потерпевшего, вызванное возрастом или инвалидностью; 3) причинение особых физических или психических страданий потерпевшему; 4) злоупотребление доверием потерпевшего; 5) применение принуждения или угроз в отношении другого лица с целью облегчения совершения преступления; 6) убийство лица в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; 7) сокрытие трупа или его расчленение (ст. 10).

К смягчающим обстоятельствам, помимо названного выше намерения причинить тяжкий телесный вред, относятся отсутствие предумысла; психическое расстройство или заболевание посягающего лица, которое снижает степень его виновности; наличие провоцирующего поведения, в том числе длительной травмирующей ситуации; убийство, совершенное при реализации права на самооборону или в ответ на применение насилия; убийство из сострадания; возраст обвиняемого (ст. 11).

На судье, кроме того, лежит обязанность мотивировать назначение пожизненного лишения свободы, а также разъяснить приговоренному его право на обращение в Совет по досрочному освобождению для получения разрешения на освобождение.

Проблема существования обязательного пожизненного лишения свободы помимо сложностей с применением принципов индивидуализации и дифференциации наказаний на стадии вынесения приговора и определения меры наказания связана с невозможностью проведения четкой границы между тяжким и простым убийством. Как было сказано выше, несмотря на то что данные деяния являются особо опасными фелониями, за совершение которых предусмотрено самое суровое наказание, они столь слабо урегулированы действующим законодательством, что до конца определить их природу весьма трудно. И предусмотренная законом возможность назначения пожизненного лишения свободы за совершение простого убийства, хотя оно и не носит обязательного характера, и целиком и полностью зависит от усмотрения суда (discretional life imprisonment), еще больше усложняет ситуацию.

«Вынесение приговора обвиненному убийце согласно нормам английского права представляет собой уникальную формальность… в том смысле, что задача судьи является полностью механической. Как только вынесен вердикт о виновности, исход предрешен.

Наказание в виде пожизненного лишения свободы уникально и потому, что на самом деле произнесенные судьей слова не несут в себе того значения, которое в них заложено. Несмотря на то что в незначительном числе случаев приговоренный действительно остается в исправительном учреждении до конца своей жизни, подобный ход событий не является обычным или желаемым для данного вида наказания… При этом, в то время как все понимают, чем пожизненное лишение свободы не является, никто не может сказать, что оно из себя представляет, поскольку срок реального заключения осужденного зависит от ряда рекомендаций и решений министра внутренних дел, которые он дает как в самом начале отбытия наказания, так и по прошествии времени, содержание которых никак нельзя знать и предвидеть в момент вынесения приговора судьей.

Существует, однако, и другая форма пожизненного лишения свободы, философская основа, нормативное регулирование и практика реализации которой существенно отличаются от описанной выше, несмотря на то что произносимый судьей приговор звучит также. Речь идет о необязательном, «дискреционном» пожизненном заключении… При наличии оснований для назначения данного вида наказания судья может пойти по одному из двух возможных путей. Он может сконцентрировать свое внимание на преступном деянии, назначив наказание исходя из его тяжести, пользуясь при этом известной процедурой назначения наказания с учетом имеющихся смягчающих и отягчающих обстоятельств, а также обобщенной Апелляционным судом практикой назначения наказаний. Вместе с тем судья может предпочесть другой подход, сконцентрировавшись скорее на личности преступника, нежели на совершенном преступлении, и назначить пожизненное лишение свободы исходя из своих опасений, что даже после отбытия определенного им в приговоре срока лишения свободы осужденный не утратит потенциальную опасность для общества»[670]670
  Doody v. Secretary of State for the Home Department [1993] 3 All ER 92 (per Lord Mustill). Цит. по: Reconstructing Criminal Law. Text and Materials / Ed. by N. Lacey, C. Wells, O. Quick. 3^rd еd. East Kilbride, 2003. P. 718.


[Закрыть] (курсив мой. – А.М.).

В качестве одного из возможных вариантов реформирования наказания за тяжкое убийство юристами Англии предлагается ввести деление тяжкого убийства на виды, как это имеет место в других странах, принадлежащих к англосаксонской уголовно-правовой системе[671]671
  Murder, Manslaughter and Infanticide / Project 6 of the Ninth Programme of Law Reform: Homicide. P. 16.


[Закрыть].

Тяжкое убийство первой степени должно включать в себя убийство, совершенное с намерением убить или с намерением причинить тяжкий вред, когда у лица есть осознание серьезного риска наступления смерти в результате такого вреда. К тяжкому убийству второй степени должны относиться деяния, совершенные с намерением причинить тяжкий вред; намерением причинить любой вред, либо рискованным поведением, когда у посягающего есть осознание серьезного риска причинения смерти другому человеку; и, наконец, убийства, которые следовало бы относить к тяжкому убийству первой степени, если бы ни наличие смягчающих обстоятельств (partial defences)[672]672
  Как известно, последняя из предложенных категорий – убийство при наличии смягчающих обстоятельств, сейчас относится к простому убийству. Таким образом, по мысли разработчиков проекта, простое убийство должно существенным образом измениться, о чем будет сказано в гл. 3 настоящей работы.


[Закрыть].

За совершение тяжкого убийства первой степени в таком случае было бы предусмотрено обязательное пожизненное лишение свободы, за совершение тяжкого убийства второй степени – лишение свободы с пожизненным верхним пределом и нижним пределом, определяемыми по усмотрению суда.

Соглашаясь с необходимостью реформирования тяжкого убийства в целом и предусмотренного за его совершение наказания в частности, выскажем, однако, свои сомнения относительно выбранных для этого мер.

Самостоятельная категоризация тяжкого убийства, на наш взгляд, может иметь смысл лишь при условии изменения понятий тяжкого и простого убийства. В том случае, когда тяжкое убийство будет включать в себя исключительно противоправное намеренное лишение жизни, а к простому убийству будет отнесено неосторожное причинение смерти, логичным будет выглядеть выделение в рамках тяжкого убийства категории наиболее общественно опасных деяний, заслуживающих большего морального порицания и более сурового наказания. Что касается самих наказаний, то при законодательно закрепленной возможности назначения пожизненного лишения свободы за совершение деяний, имеющих разную степень общественной опасности, деление тяжкого убийства на виды теряет всякий смысл.

В. Тадрос, отмечая необходимость создания дифференцированной системы преступлений против жизни, которая отражала бы степень виновности лица и обстоятельства деяния, критически относится к предложенному правовой комиссией варианту. Во-первых, у него вызывают сомнения критерии отнесения запрещенных деяний к убийству той или иной степени – намерение как особое психическое состояние лица, понятие которого так долго вырабатывалось практикой и доктриной, слабо служит этой цели, поскольку не отражает традиционный для общего права подход к категории тяжкого убийства. Определение намерения как «цели или желания причинить смерть» неоправданно сужает психический элемент тяжкого убийства, и, как полагает исследователь, классическое понимание mens rea подходило в данном случае больше. «Стоит усомниться в том, что намеренное причинение смерти всегда хуже, нежели пренебрежение риском наступления смерти. Возьмем, например, широко известный случай с террористом, который для создания обстановки всеобщего страха и ужаса подвергает риску жизнь человека. Можно поспорить относительно того, много ли с точки зрения морали отличий у приведенного казуса и того дела, в котором лицо намеренно лишает жизни»[673]673
  Tadros V. The Homicide Ladder // The Modern Law Review. 2006. Vol. 69. № 4. P. 609.


[Закрыть].

Во-вторых, только форма и степень вины не всегда отражают общественную опасность убийства. Многие обстоятельства, которые традиционно учитываются в уголовно-правовых системах как отягчающие – возраст, психические и физические особенности потерпевшего, его профессия, число потерпевших, общеопасный способ совершения убийства, сопряженность убийства с другим преступлением, совершение убийства из низменных мотивов и пр. – в предложенной классификации игнорируются.

Предложенная категоризация, по мнению ее авторов, должна, помимо прочего, способствовать реализации принципа справедливости наказания, поскольку обязательное пожизненное лишение свободы будет назначаться только при совершении тяжкого убийства первой степени, но столь широкие дискреционные полномочия суда при рассмотрении дел по обвинению в тяжком убийстве второй степени, по мнению В. Тадроса, и в этом с ним трудно не согласиться, сведет на нет предложенное Законом об уголовном правосудии 2003 г. руководство назначения наказания, призванное названную дискреционность ограничить.

Наконец, не свободно от внутренних противоречий и решение вопроса частичных оснований защиты – их наличие в совокупности с другими обстоятельствами содеянного должно приниматься во внимание и позволять квалифицировать деяние не только как тяжкое убийство второй степени, но и как простое убийство, чтобы отразить гибкость предложенной системы преступлений против жизни, возможность варьировать наказание. В противном случае с прагматической точки зрения обвиняемому попросту «невыгодно» защищаться ссылкой на ограниченную вменяемость, например, если у него нет гарантии, что ему не будет назначено пожизненное лишение свободы, которое можно назначить за тяжкое убийство второй степени[674]674
  Ibid. P. 613–617.


[Закрыть].

* * *

В США деление тяжкого убийства на виды неразрывно связано со смертной казнью, поскольку сама категоризация появилась в результате предпринятой попытки отказаться от данного вида наказания. Реформа началась в Пенсильвании в 1794 г., когда законодательное собрание штата приняло закон, выделивший две степени тяжкого убийства: за тяжкое убийство первой степени сохранилась возможность назначения смертной казни, тяжкое убийство второй степени предполагало пожизненное лишение свободы[675]675
  О законодательстве и практике применения смертной казни в США см. подробнее: Квашис В.Е. Куда идет смертная казнь. СПб., 2011. С. 143–209.


[Закрыть].

К 1953 г. 37 штатов и округ Колумбия приняли «пенсильванскую модель» тяжкого убийства и разделили его на две степени. Впоследствии, правда, произошли дальнейшие изменения в трех разных направлениях. Многие штаты, например Айова (ст. 707.2–707.3 УК штата), Миссури (ст. 565.020–565.021 УК штата), оставили вариант, предложенный штатом Пенсильвания, практически без изменений.

Отдельные штаты, в частности сам штат Пенсильвания, добавили третий вид тяжкого убийства. В соответствии со ст. 2502 УК штата тяжкое убийство первой степени предполагает наличие намерения причинить смерть; к тяжкому убийству второй степени относится тяжкое убийство по правилу о фелонии; тяжкое убийство третьей степени имеет место во всех остальных случаях.

И, наконец, последняя группа штатов, таких как Джорджия (§ 16-5-1), последовала за Модельным уголовным кодексом, который отказался от «пенсильванской модели» и предложил вместо нее единую категорию тяжкого убийства.