Текст книги "Преступления против жизни в странах общего права"

Наконец, последним аргументом в пользу признания смертной казни неконституционной в силу ее противоречия VIII Поправке к Конституции США был назван факт отказа от нее большинства американских юрисдикций. В силу этой причины смертная казнь представляет собой не только жестокое наказание, но и, безусловно, необычное.

Судья А.Г. Скалиа сформулировал ответ судье Брайеру, обратив внимание на один из наиболее важных аспектов – невозможность признания неконституционным наказания, которое само по себе содержится в Конституции и при соблюдении должной правовой процедуры является допустимым (V Поправка). Он также привел иные статистические данные, которые, по его мнению, опровергают аргументы судьи и делают невозможным противопоставление более чем двухсотлетней истории практики назначения и применения смертной казни в США «двадцатилетнему стажу работы судьей» Брайера и его личному неприятию смертной казни[723]723
  Glossip v. Gross, 576 U.S. (2015) 135 S. Ct. at 2747 (Scalia J., concurring).


[Закрыть].

Таким образом, можно согласиться с заключением, к которому приходит в своем исследовании профессор Лэйн, что Верховный суд США, зачастую пренебрегая правилами господствующей доктрины, принимал и продолжает принимать решения, продиктованные исключительно социополитическим контекстом[724]724
  Lain C.B. Deciding Death // Duke Law Journal. 2007. Vol. 57. № 1. P. 57.


[Закрыть]. И решения, затрагивающие так или иначе вопросы смертной казни, служат прекрасным тому примером.

В настоящее время смертная казнь предусмотрена законодательством федеральным, военным и 31 штата[725]725
  Среди штатов, в последнее время отказавшихся от смертной казни, – Нью-Мексико (в 2009 г. закон, отменяющий наказание в виде смертной казни, в данном штате не имел обратной силы в отношении лиц, приговоренных к смертной казни). Аналогичные законы были приняты в 2011 г. в штате Иллинойс, в апреле 2012 г. в штате Коннектикут, в мае 2013 г. в штате Мериленд.


[Закрыть]. Интересно отметить, что в вопросе регулирования смертной казни четко обозначились три региона и, соответственно, три тенденции[726]726
  В.Е. Квашис, отмечая территориальные различия в законодательстве и практике назначения и исполнения смертной казни, говорит о делении страны на четыре «зоны» – Юг, Средний Запад, Запад и Северо-Восток. «При этом если на долю Запада и Северо-Востока с 1977 года стабильно приходится не более 1 % казненных в стране, на долю Среднего Запада – около 13 %, то на долю девяти штатов Юга страны, чье население составляет 36 %, ежегодно приходится 83–6 % всех казненных, причем ⅔ всех казней дают всего пять штатов – Техас, Вирджиния, Миссури, Флорида и Оклахома» (Квашис В.Е. Куда идет смертная казнь. С. 178–91).


[Закрыть]. В северном регионе, от штата Мэн до Аляски, смертная казнь либо отменена, либо играет незначительную роль, начиная от весьма редких приговоров и заканчивая отсутствием поддержки общественности. Второй, центральный, регион, простирающийся от штата Пенсильвания до штата Калифорния, отличается более существенной ролью смертной казни в системе наказаний, однако в нем сильна оппозиция, и с 1976 г. назначается это наказание довольно редко, а лица, приговоренные к нему, в течение длительного времени ожидают приведения смертной казни в исполнение[727]727
  Так, общее число заключенных, приговоренных к смертной казни, в Калифорнии по состоянию на 1 января 2017 г. составляло 741 человек, в то время как за прошедшие два года ни один приговор не был приведен в исполнение (см.: http://www.ojp.usdoj.gov/bjs/ (2017. 2 марта)).


[Закрыть]. И, наконец, южные штаты, Вирджиния, Южная и Северная Каролина, Техас, Оклахома, настаивают на необходимости применения смертной казни и активно реализовывают свое право. Так, из всех приговоров, вынесенных с 1976 г., ⅔ приходится именно на эти штаты[728]728
  Пальма первенства среди всех штатов, законодательство которых в настоящее время предусматривает возможность назначения смертной казни, по-прежнему принадлежит Техасу, в котором в 2016 г. было казнено 7 человек и 4 приговора были приведены в исполнение уже в 2017 г. В штате Джорджия, правда, в 2016 г. казненных было 9, но до этого казни не приводились в исполнение несколько лет. Далее идут Оклахома, Вирджиния, Флорида и Монтана. Но необходимо отметить, в 2016 г. в первых из двух названных штатов приговоры в исполнение не приводились, в последних был казнен один человек (см.: http://www.ojp.usdoj.gov/bjs/ (2017. 2 марта)).


[Закрыть]. Ответ на вопрос о том, почему именно на юге страны институт смертной казни получил такое развитие, не представляется однозначным. Существует, в частности, мнение, что истоки данной тенденции коренятся в рабовладельческом, сельскохозяйственном, основанном на расовых противоречиях, прошлом юга, когда угроза жестоких, насильственных наказаний помогала решать социальные задачи того времени[729]729
  Bedau H.A. The Death Penalty in America. Current Controversies. N.Y., 1997. P. 195.


[Закрыть].

Практическая проблема вынесения смертных приговоров связана с тем, что в исполнение приводятся далеко не все из них. Такое положение вещей в первую очередь объясняется длительностью процедуры рассмотрения жалоб и ходатайств о помиловании. Приговоренный к смертной казни нередко ожидает ее исполнения в течение 10–15 лет[730]730
  Так, в отношении Джеймса Колберна, которому за совершение тяжкого убийства в штате Техас 10 октября 1995 г. была назначена смертная казнь, приговор был приведен в исполнение 26 марта 2003 г. Кристофер Вилкинс, казненный 11 января 2017 г. в этом же штате, ожидал казни 8 лет. Терри Эдвардс, казненный 26 января 2017 г., – 13 лет.


[Закрыть]. Подобные явления вызывают дискуссии об эффективности применения смертной казни. Как пишет Л. Фридмэн, «смертная казнь может работать в некоторых обстоятельствах, в которых она используется быстро, безжалостно и неоднократно. Она не может хорошо работать в США, где она обязательно будет редкой и растянутой во времени из-за противодействия»[731]731
  Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1993. С. 177.


[Закрыть].

Смертные приговоры в США приводятся в исполнение способом, предусмотренным законодательством штата: основным способом приведения смертной казни в исполнение на сегодняшний день выступает смертельная инъекция[732]732
  Смертельная инъекция в зависимости от состава может быть трехкомпонентной, двухкомпонентной и однокомпонентной. Трехкомпонентный препарат предполагает использование комбинации из трех химических соединений – натрия тиопентала или пентобарбитала, панкурония бромида или, как его часто называют, павулона, и хлорида калия. Вводимые поочередно, они приводят последовательно к бессознательному состоянию, параличу диафрагмы и, как результат, прекращению работы легких и дыхания и остановке сердца соответственно. В силу нехватки лекарств и невозможности их производства фармацевтическими компаниями в должном объеме некоторые штаты заменили ее на комбинацию двух препаратов или на введение только одной дозы анестезирующего вещества. В настоящее время к последнему способу прибегают восемь штатов (Аризона, Джорджия, Айдахо, Миссури, Огайо, Южная Дакота, Техас и Вашингтон). В трехкомпонентном протоколе за всю историю существования летальной инъекции именно первый препарат являлся наиболее стабильным и часто заменялся аналогами. В качестве первого препарата использовался тиопентал натрия, затем многие штаты (Алабама, Аризона, Делавэр, Флорида, Джорджия, Айдахо, Миссисипи, Миссури, Огайо, Оклахома, Южная Каролина, Южная Дакота, Техас и Вирджиния) были вынуждены заменить его на пентобарбитал. Данный препарат является более сильнодействующим, поскольку является барбитуратом, и его передозировка вызывает смерть от остановки дыхания, в то время как тиопентал натрия широко применяется в медицинской практике для введения лица в общий наркоз. В 2013 г. Миссури изменил процедуру казни, заменив трехкомпонентный препарат однокомпонентным – пропофолом. Данный препарат вызывал немалое число нареканий, поскольку возникли опасения, что его использование приведет к популяризации среди населения. Он является короткодействующим снотворным средством, обладающим седативным эффектом, передозировка которого в незначительном размере приводит к остановке сердца. Наименее удачно зарекомендовал себя среди прочих анестетиков мидазолам. Данный препарат обладает мощным анксиолитическим, анестетическим, противосудорожным, седативным эффектами, а также является мышечным релаксантом. Изначальнов качестве первой инъекции мидазолам использовали три штата: Флорида, Оклахома и Алабама. Однако опыт штата Оклахома по использованию данного препарата был крайне неудачным. В 2014 г. во время казни К. Локетта произошел инцидент, связанный с тем, что мидазолам не произвел должного эффекта, и приговоренный скончался через 40 минут после начала казни от обширного инфаркта. В 2015 г. в решении по делу Glossip v. Gross Верховный суд США вынес решение не в пользу осужденных, которые обжаловали применение данного препарата для осуществления процедуры умерщвления, поскольку полагали, что его использование не обеспечит им бессознательного состояния, и они все еще будут чувствовать боль при введении второй и третьей инъекций, а это, в свою очередь, нарушает VIII Поправку к Конституции США, гарантирующую защиту от жестоких и необычных наказаний.
  В декабре 2016 г. заключенный Р. Смит, приговоренный к смертной казни судом штата Алабама, после введения первой инъекции мидазолама 15 минут мучился от удушья, прежде чем наступила смерть. До этого случая аналогичная ситуация имела место в штатах Огайо и Аризона, использующих двухкомпонентный протокол, в котором мидазолам также являлся первой инъекцией. После всех трагических случаев применения мидазолама в штате Аризона отказались от двухкомпонентного препарата с ним в составе, в январе 2017 г. от него отказались и в штате Флорида, заменив на этомидат.


[Закрыть], наряду с которой применяются электрический стул, газовая камера, повешение и расстрел – в том случае, если они предусмотрены в законодательстве и на момент привидения смертной казни в исполнение, в силу разного рода причин, инъекция недоступна. Причем в некоторых штатах способ исполнения приговора может выбрать сам осужденный, например расстрел или смертельную инъекцию в штатах Юта и Оклахома, смертельную инъекцию или электрический стул в Виргинии и Флориде.

Сторонники смертной казни верят, что, несмотря на финансовые издержки и чрезмерные отсрочки в приведении ее в исполнение, смертная казнь реализовывает важную задачу выделения худших из самых опасных преступлений. Ее противники, обосновывая свои аргументы, указывают на несовершенство действующей системы исполнения приговоров и полагают, что невозможность ее улучшения и серьезные этические возражения, которые вызывает смертная казнь, должны перевешивать необходимость ее применения.

На наш взгляд, говорить о потенциальной допустимости смертной казни можно с двух позиций. Во-первых, существование смертной казни как наказания не должно противоречить Конституции. Решение этой проблемы, как свидетельствуют постановления Верховного суда США, не представляется столь однозначным. Если учитывать тот факт, что смертная казнь является абсолютно определенной санкцией за совершение конструктивного убийства, которое включает в себя неосторожное или даже случайное причинение смерти, а также иногда назначается лицам, страдающим серьезными психическими заболеваниями[733]733
  В 1986 г. Верховный суд США в решении по делу Ford v. Wainwright признал неконституционным назначение смертной казни лицам, страдающим серьезными психическими заболеваниями. Вместе с тем такие приговоры периодически встречаются. Так, 10 мая 2004 г. в штате Техас был казнен Келси Патерсон, который с 1981 г. состоял на психиатрическом учете по поводу параноидальной шизофрении.


[Закрыть], ее вполне можно рассматривать как «жестокое и необычное наказание». Что касается целей наказания, то смертная казнь совместима, пожалуй, исключительно с концепцией «воздаяния». Данный вид наказания, по вполне объяснимым причинам, не может способствовать ни реабилитации преступника, ни даже снижению числа преступлений[734]734
  Согласно статистическим данным за последние 10 лет уровень тяжких убийств в штатах, где не применяется смертная казнь, в среднем на 40 % ниже, чем в штатах, где она предусмотрена // http://www.ojp.usdoj.gov/bjs/ (2017. 2 марта).


[Закрыть].

Как бы то ни было, даже если рассматривать данную тенденцию как временную, нельзя не отметить новую волну аболиционистского движения. В качестве примера можно привести результаты калифорнийского референдума 2012 г. по вопросу об отмене смертной казни, на котором 48 % электората высказалось за полную отмену смертной казни, что, по сравнению с 29 %, проголосовавшими против расширения пределов назначения смертной казни, является значительным показателем. В таких штатах, как Южная Каролина, Северная Каролина, Индиана, Вирджиния, которые традиционно выносили значительное число смертных приговоров в 2012 г., в 2016 г. ни один человек не был приговорен к смертной казни.

Наказание за тяжкое убийство второй степени, предусмотренное законами большинства штатов, – это пожизненное тюремное заключение, иногда с возможностью условно-досрочного освобождения после 20 лет отбывания наказания, либо длительное тюремное заключение с нижним пределом санкции от 5 до 10 лет. Так, в соответствии со ст. 189 УК штата Калифорния тяжкое убийство первой степени карается смертной казнью либо пожизненным лишением свободы, тяжкое убийство второй степени – тюремным заключением на срок от 5 лет до пожизненного лишения свободы.

Не все штаты в настоящее время придерживаются традиционной для общего права парадигмы, в соответствии с которой отнесение деяния к тяжкому убийству первой или второй степени и определение наказания за их совершение зависит от нескольких выделенных в уголовном законе отягчающих обстоятельств, которые, за редким исключением, сводятся либо к наличию предумышления, либо к совершению тяжкого убийства в ходе другой фелонии. По мнению Т. Стэйси, принципиальный недостаток данной парадигмы заключается в том, что она одновременно является как чрезмерной, так и недостаточной. Ее чрезмерность проявляется, в частности, в том, что наличие преднамерения, которое традиционно рассматривают в качестве отягчающего обстоятельства, в определенных случаях – убийстве из сострадания, например, носит смягчающий характер. Отсутствие возможности учитывать другие фактические обстоятельства содеянного, личности посягающего и потерпевшего как смягчающие либо отягчающие обстоятельства свидетельствует о недостаточности сложившейся системы[735]735
  Stacy T. Changing Paradigms in the Law of Homicide // Ohio State Law Journal. 2001. Vol. 62. № 3. P. 5–12.


[Закрыть].

Названные недостатки традиционного подхода актуальны и применительно к основаниям выделения категорий убийства – тяжкого и простого. Т. Стэйси говорит о том, что зачастую убийство относят к категории простого при наличии обстоятельств, которые едва ли следует признавать смягчающими, и прямое тому доказательство – институт провокации в его классическом доктринальном понимании или в современных вариациях. В частности, по его мнению, не следует признавать простым убийство одного из супругов другим по мотиву ревности, поскольку в подобной ситуации потерпевшими зачастую оказываются дети семейной пары, лишающиеся одного из родителей. Так, в качестве примера исследователь приводит более чем спорное решение по делу Commonwealth v. Schnopps, в котором суд переквалифицировал убийство с тяжкого на простое на том основании, что мужчина, убивший свою жену, был спровоцирован ее желанием расторгнуть брак, лишить его общения с детьми и полагал, что она ему изменяет. Фактически потерпевшими от такого преступления оказалась не только погибшая женщина, но и их дети, что делает убийство более общественно опасным[736]736
  Ibid. P. 9–10.


[Закрыть].

Если приведенный выше прецедент, по мнению Т. Стэйси, служит образцом «чрезмерности» существующей парадигмы отнесения деяний к категории простого убийства, а не тяжкого, то хрестоматийный прецедент Queen v. Dudley&Stephens, когда потерпевшие кораблекрушение убили мальчика для спасения своих жизней, – образцом «недостаточности», поскольку подобное убийство, несмотря на мнение присяжных о наличии исключительных обстоятельств состояния необходимости, должно рассматриваться как тяжкое, а не простое.

Другой подход, впервые предложенный Модельным уголовным кодексом США, предполагает закрепление в законе широкого перечня отягчающих и смягчающих обстоятельств, учитывая который суд может определиться с видом и размером наказания. Деление тяжкого убийства на виды при этом, как правило, отсутствует. К отягчающим обстоятельствам относят главным образом особую жестокость совершенного убийства, возраст или уязвимое состояние потерпевшего, общеопасный способ совершения убийства, наличие ранее выдвигавшегося обвинения в совершении насильственной фелонии. Наличие подобных обстоятельств свидетельствует в пользу необходимости изоляции преступника, лишения его возможности совершить еще одно преступление, поскольку он демонстрирует наклонности к проявлению агрессии и насилия по отношению к другим людям, и такие наклонности он, как правило, не в состоянии контролировать.

Утилитарная школа уголовного права (utilitarianism), которая в качестве основных целей наказания рассматривает, наряду с лишением возможности повторного совершения преступления, общую превенцию, традиционно не поддерживает точку зрения, согласно которой предумышленные убийства должны караться более сурово, нежели импульсивные. Для уголовно-правовой концепции воздаяния (retributivism) подобный подход также чужд в силу того обстоятельства, что содеянное рассматривается с точки зрения того морального зла, коим оно является, а с этих позиций жестокое, бесчеловечное убийство, доставляющее потерпевшему особые страдания, убийство лица малолетнего, пожилого, находящегося в беспомощном состоянии или убийство нескольких лиц являются преступлениями более безнравственными, нежели убийство, совершенное с предумыслом[737]737
  Stacy T. Op. cit. P. 7.


[Закрыть]. При этом не стоит полностью отказываться от той логической предпосылки, что убийство при наличии заранее обдуманного намерения является более общественно опасным, просто сам факт описанного психического элемента нельзя считать sine qua non условием для квалификации убийства как тяжкого – правильнее рассматривать его как отягчающее, если обстоятельства совершенного деяния позволяют сделать подобный вывод. И напротив: ничто не должно препятствовать учету такого намерения как обстоятельства смягчающего, когда мы имеем дело с убийством из сострадания.

Вместе с тем автор верно отмечает, что само по себе изменение парадигмы не может дать ответ на основной вопрос: в каком направлении следует реформировать нормы об ответственности за убийство? С одной стороны, возможен вариант создания единой категории убийства, когда все сопутствующие привилегированные и квалифицирующие признаки будут влиять на окончательно назначенное наказание, с другой – системы преступлений против жизни, нескольких убийств, отличающихся друг от друга характером и степенью общественной опасности. Достоинство первого подхода одновременно является и его недостатком: присяжные заседатели решают вопрос о том, имело ли место убийство, а не к какой категории его стоит отнести, все правовые вопросы квалификации, соблюдения общих начал назначения наказания остаются в ведении суда. Несмотря на всю очевидную эффективность такой системы, отсутствие необходимости разрабатывать пространные руководящие начала для присяжных заседателей, она de jure «исключает» присяжных из решения важнейших вопросов. «Несмотря на то что Конституция позволяет это, передача процесса квалификации исключительно в руки профессионального судьи приведет к плохим результатам. Политические принципы демократии предполагают участие в данном процессе как законодателя, так и присяжных заседателей. Уголовное право является самой принудительной из отраслей права, а нормы об ответственности за убийство устанавливают самые суровые из возможных наказаний. По этой причине в качестве демократического гаранта необходимо предусмотреть «народное» (we the people) участие в процессе определения меры государственного принуждения в зависимости от тяжести совершенного убийства… кроме того, данная система обеспечивает общественную поддержку выносимому приговору и соблюдение основных общественных ценностей»[738]738
  Stacy T. Op. cit. P. 16.


[Закрыть].

Другой подход, более традиционный, предполагает развитие убийства в рамках трехзвенной системы – тяжкое убийство первой и второй степеней и простое убийство. Т. Стэйси, в частности, с учетом смягчающих и отягчающих обстоятельств, предлагает следующую схему: 1) «в том случае, когда присяжные заседатели вне всяких разумных сомнений придут к выводу, что наличествует хотя бы одно отягчающее обстоятельство и отсутствуют смягчающие, или данное отягчающее обстоятельство существенно перевешивает смягчающие, они должны вынести вердикт о виновности в тяжком убийстве первой степени»; 2) «в том случае, когда присяжные заседатели вне всяких разумных сомнений придут к выводу, что наличествует хотя бы одно смягчающее обстоятельство и отсутствуют отягчающие, или данное смягчающее обстоятельство существенно перевешивает отягчающие, они должны вынести вердикт о виновности в простом намеренном убийстве»; 3) «в том случае, когда отсутствуют основания, предусмотренные в первом и втором случаях, присяжные заседатели должны вынести вердикт о виновности в тяжком убийстве второй степени»[739]739
  Stacy T. Op. cit. P. 18.


[Закрыть].

При этом к отягчающим обстоятельствам следует относить следующие: 1) «запланированное убийство, когда планирование свидетельствует об исключительном корыстном, сексуальном, эмоциональном или ином интересе посягающего лица»; 2) «семейные или близкие интимные отношения с потерпевшим, если убийство не было продиктовано интересами потерпевшего или вызвано агрессией с его стороны по отношению к потерпевшему или к кому-либо из членов семьи»; 3) «убийство, совершенное в ходе насильственной фелонии или сопряженное с сексуальным насилием»; 4) «убийство, сопряженное с особой жестокостью или причинившее особые мучения потерпевшему»; 5) «убийство нескольких лиц»; 6) «убийство представителя власти или лица в беспомощном состоянии, связанном с возрастом или физическими и психическими особенностями».

Смягчающий характер, по мнению профессора Стэйси, носят следующие обстоятельства: 1) состояние чрезмерного душевного волнения, вызванное тяжким противоправным поведением потерпевшего в отношении посягающего лица или его близких; 2) убийство по просьбе лица из сострадания; 3) убийство, совершенное под принуждением или из необходимости, в том случае, если бы данные основания защиты могли применяться при выдвижении обвинения в тяжком убийстве; 4) убийство, совершенное в состоянии обороны[740]740
  Ibid.


[Закрыть].

В предложенной выше модели осуществлена попытка систематизации наиболее часто встречающихся квалифицированных и привилегированных признаков убийства с тем, чтобы новая «реформированная» система преступлений против жизни позволяла дифференцированно подходить к установлению ответственности за их совершение.

Те штаты, уголовный закон которых не предусматривает деления тяжкого убийства на виды, выделяют, как правило, определенные признаки, наличие которых позволяет назначать в качестве наказания смертную казнь. В частности, согласно ст. 13A-5-49 УК штата Алабама к отягчающим обстоятельствам относится: 1) совершение преступления, караемого смертной казнью, лицом, отбывающим лишение свободы; 2) совершение преступления лицом, ранее обвиненным в преступлении, караемом смертной казнью, или фелонии, включающей применение или угрозу применения насилия; 3) сознательное создание угрозы для жизни нескольких лиц; 4) совершение преступления во время подготовки, исполнения, сокрытия с места преступления или покушения на изнасилование, насильственное ограбление, берглэри или похищение; 5) совершение преступления с целью воспрепятствования законному аресту или облегчения побега из-под стражи; 6) совершение преступления за денежное вознаграждение; 7) совершение преступления с целью воспрепятствования законной деятельности органов исполнительной власти или правоприменительной деятельности; 8) особая злостность, жестокость и безжалостность совершенного деяния по сравнению с другими преступлениями; 9) намеренное причинение смерти двум и более лицам в ходе единичного преступления; 10) совершение обвиняемым нескольких убийств[741]741
  Здесь речь идет о так называемых серийных преступлениях.


[Закрыть].

Что касается смягчающих обстоятельств, то в соответствии со ст. 13A-5-51 в качестве таковых следует рассматривать: 1) отсутствие фактов привлечения к уголовной ответственности посягающего лица; 2) совершение преступления под влиянием сильного душевного волнения; 3) наличие согласия потерпевшего на совершение в отношении него преступления или участие в нем; 4) если обвиняемый выступал соучастником преступления, караемого смертной казнью, но степень его участия можно охарактеризовать как незначительную; 5) если обвиняемый находился под принуждением или существенным влиянием другого лица в момент совершения преступления; 6) существенное ограничение способности лица оценить уголовно-правовую противоправность своего поведения; 7) возраст обвиняемого в момент совершения преступления. Перечень смягчающих обстоятельств является открытым[742]742
  http://legislature.state.al.us/acas/ACASLoginlpad.asp (2016. 2 дек.).


[Закрыть].

Перечень отягчающих обстоятельств УК штата Вайоминг практически полностью совпадает с приведенным выше. Помимо названных Уголовный кодекс содержит следующие отягчающие обстоятельства: совершение тяжкого убийства лицом, отбывающим наказание в исправительном учреждении; лицом, приговоренным к пробации за совершение фелонии, или досрочно освобожденным; тяжкое убийство заведомо беспомощного лица, чье состояние вызвано физическим или психическим недугом; заведомое тяжкое убийство лица, не достигшего 17 лет, или старше 65 лет (ст. 6-2-101)[743]743
  http://legisweb.state.wy.us/statutes/statutes.aspx?file=titles/Title6/Title6.htm (2016. 2 дек.).


[Закрыть].

* * *

Уголовный кодекс Канады также делит тяжкое убийство на тяжкое убийство первой и второй степени соответственно. При этом признаки, характеризующие деяние как тяжкое убийство первой степени, можно, как и применительно к американским видам, условно разделить на несколько групп: обстоятельства, характеризующие mens rea деяния, обстоятельства, характеризующие actus reus, обстоятельства, характеризующие потерпевшего (ст. 231 УК Канады).

Прежде всего, для квалификации деяния как тяжкого убийства первой степени необходимо установить, что преступление было осознанным и запланированным (planned and deliberate). Психический элемент предполагает наличие обоих признаков.

Как постановил Апелляционный суд провинции Саскачеван, рассматривая дело R v. Smith 1979 г., понятие планирования не должно отождествляться с намерением, поскольку первое возможно только после того, как у лица сформируется намерение совершить тяжкое убийство. Должно быть установлено, что у посягающего имелась разработанная схема совершения преступления и что, реализуя преступное намерение, он действовал в соответствии со своим планом. Очевидно, что убийство, совершенное под влиянием внезапно возникшего импульса, когда не было предварительной подготовки преступления, не может считаться запланированным убийством, несмотря на доказанность намерения[744]744
  R. v. Smith (1979) 51 C.C.C. (2d) 381 (Sask. C.A.).


[Закрыть].

В решении по делу More v. The Queen 1963 г. Верховный суд Канады дал толкование понятиям «запланированного» и «осознанного» преступления, недвусмысленно выразив свою позицию таким образом, что для признания деяния тяжким убийством первой степени необходимо установить как наличие плана, так и осознанность. «Запланированный» было предложено понимать как «заранее организованный», а «осознанный» – как «взвешенный, не импульсивный». «Любое из принятых пониманий описываемых эпитетов должно подчеркивать, что деяние совершается с чем-то большим, нежели простое намерение, что и дает основание признать его убийством первой степени»[745]745
  More v. The Queen [1963] 3C.C.C. 289, 291 (per Cartwright J.).


[Закрыть]. ««Запланированный», согласно кодексу, следует понимать в его обычном значении как продуманную схему преступления или желание, тщательно обдуманное, природа и последствия которого были учтены и взвешены. Но это не означает, конечно, что подобный план должен быть сложным. Он может быть весьма простым, и чем он проще, тем легче его сформулировать»[746]746
  R v. Widdifield 6 Crim. Law Quarterly 152, 153 (per Gale J.).


[Закрыть].

Вместе с тем временной промежуток, который имел место между осознанием и планированием, принципиального значения для квалификации деяния как тяжкого убийства первой степени не имеет. Так, в 1993 г. Верховный суд Канады признал, что тяжкое убийство может быть признано осознанным и запланированным даже в том случае, когда осознание преступности намерения возникло совсем незадолго до того, как план был приведен в исполнение[747]747
  R. v. Harbottle [1993] 3 S.C.R. 306.


[Закрыть].

По мнению Д. Стюарта, с которым трудно не согласиться, «несмотря на похвальные попытки судов ограничить и определить концепции осознания и планирования, следует признать, что стремление обозначить особенно «виновный аспект» намерения выглядит довольно неубедительным»[748]748
  Stuart D. Canadian Criminal Law. A Treatise. 5^th ed. Toronto, 2007. P. 254.


[Закрыть].

В качестве конкретного примера тяжкого убийства, отличающегося подобным mens rea, Уголовный кодекс предлагает рассматривать убийство по контракту (contracted murder). «Не ограничивая никаким образом положение ч. 2 ст. 231, убийство считается осознанным и запланированным в тех случаях, когда оно совершено в соответствии с имеющимся соглашением, по которому одна из сторон передает или намеревается передать другой стороне деньги или иные материальные ценности в качестве вознаграждения за причинение или пособничество причинению смерти другому человеку»[749]749
  См. ст. 231(3) УК Канады.


[Закрыть].

Материальный элемент тяжкого убийства первой степени предполагает его совершение во время отдельных преступлений: угона воздушного судна (ст. 76), насильственных действий сексуального характера (ст. 271–273), похищения или незаконного лишения свободы (ст. 279), уголовно наказуемого домогательства (ст. 264), в ходе подготовки или осуществления террористического акта, а также когда убийство сопутствует другому преступлению, совершаемому преступной организацией. При этом психический элемент преступления не требует ни планирования, ни осознания.

После того как Верховный суд Канады признал норму ст. 230 неконституционной, возник вопрос, возможно ли квалифицировать убийство, совершенное в ходе другого преступления, как тяжкое убийство первой степени, и назначать за него более строгое наказание. Ответ на него был дан в решении R v. Arkell, когда судьи большинством голосов согласились с тем, что признание данной статьи недействующей не должно повлечь за собой отказ от нормы ст. 231, поскольку она регламентирует вопросы классификации, а не квалификации. «Ни один из основополагающих принципов правосудия не запрещает Парламенту устанавливать виды тяжкого убийства, выделяя тем самым отдельные категории преступлений как наиболее серьезные, требующие, соответственно, более строгого наказания. Подобная классификация не является ни произвольной, ни алогичной, поскольку между названными видами тяжкого убийства и моральной упречностью преступника, бесспорно, существует связь»[750]750
  R. v. Arkell [1990] 2 S.C.R. 695, 698–699 (per Lamer C.J.).


[Закрыть].

Несомненно, «любое убийство является тяжким преступлением. Некоторые убийцы, однако, представляют особую угрозу для общества, что и заставляет Парламент предусматривать в их отношении исключительные наказания. Именно таких преступников законодатель и перечислил в ст. 214 (5)[751]751
  Теперь это ст. 231 (5) УК Канады.


[Закрыть] – люди, совершающие угон воздушного судна, похищение, изнасилование, нападение, незаконное лишение свободы… Все перечисленные преступления связаны с подавлением воли одного человека другим. Соответственно, фундаментальный принцип заключается в том, что убийство, совершаемое человеком, который уже проявил агрессию по отношению к другому и нарушил чужое право на неприкосновенность, следует рассматривать как особо тяжкое. Парламент принял решение назвать такие тяжкие убийства тяжкими убийствами первой степени»[752]752
  R v. Pare [1987] 2 S.C.R. 618, 632–633.


[Закрыть].

И, наконец, к характеристике потерпевшего в качестве обстоятельства, влияющего на квалификацию деяния как тяжкого убийства первой, а не второй степени, относится его статус сотрудника правоохранительных органов или представителя власти, которым он заведомо для посягающего обладал в момент совершения убийства (ст. 231 (4) УК Канады).

Поскольку данная норма была включена в уголовный закон с целью защиты работников правоохранительной системы, потенциальная опасность для жизни которых достаточно высока, то норму трактуют достаточно широко, ставя под повышенную охрану лиц, обладающих подобным статусом, даже когда они непосредственно не находятся на службе или в силу каких-либо причин не работают в данный момент времени, например, находятся в отпуске[753]753
  R v. Prevost (1988), 42 C.C.C. (3d) 314 (Ont. C.A.).


[Закрыть].

Так как диспозиция статьи ничего не говорит о требуемом психическом отношении лица, то толкование нормы можно найти в судебной практике. В частности, Апелляционный суд провинции Онтарио постановил, что существующая в общем праве презумпция виновной ответственности должна применяться и к данной статье, несмотря на то что сугубо технически она относится к классификации тяжкого убийства на виды, с тем чтобы предусмотреть более строгое наказание. Таким образом, для того чтобы инкриминировать ст. 231 (4), необходимо установить, что обвиняемый знал или должен был знать, что потерпевший является сотрудником правоохранительных органов. По мнению суда, в данном случае просто необходимо исходить из субъективных стандартов виновности, для того чтобы, с одной стороны, оправдать квалификацию деяния как тяжкого убийства первой степени, а с другой – реализовать заложенную в законе цель устрашения и удержания от совершения актов насилия в отношении работников правоохранительной системы[754]754
  R v. Munro (1983), 8 C.C.C. (3d) 260 (Ont. C.A.).


[Закрыть].

Если тяжкое убийство первой степени подробно регламентировано, то, как и в большинстве североамериканских штатов, отнесение деяния к тяжкому убийству второй степени происходит по остаточному принципу. По определению Уголовного кодекса, всякое тяжкое убийство, не являющееся тяжким убийством первой степени, представляет собой тяжкое убийство второй степени[755]755
  См. ст. 231 (7) УК Канады.


[Закрыть].

Что касается наказаний, предусмотренных за тяжкое убийство, то приходится с сожалением констатировать, что та пенитенциарная реформа, которая имела место после принятия Хартии прав и свобод 1982 г., практически не затронула наказания за убийство.

До 1976 г. тяжкое убийство наказывалось смертной казнью или пожизненным лишением свободы. К смертной казни приговаривались лица, совершившие убийство представителя власти или сотрудника правоохранительных органов. Во всех остальных случаях тяжкое убийство каралось пожизненным лишением свободы. После отмены смертной казни (Act C-105, который внес поправки в Уголовный кодекс) за тяжкое убийство как первой, так и второй степени предусмотрено одинаковое наказание – пожизненное лишение свободы. Единственная разница заключается в сроках, по истечении которых лицо может ходатайствовать об условно-досрочном освобождении. Лицо, признанное виновным в тяжком убийстве первой степени; тяжком убийстве второй степени, если лицу до этого предъявлялось обвинение в убийстве; тяжком убийстве второй степени, если лицо до этого обвинялось в совершении преступления, предусмотренного ст. 4–6 Закона о военных преступлениях и преступлениях против человечности (Crimes Against Humanity and War Crimes Act), может быть освобождено после фактического отбытия 25 лет. При совершении убийства второй степени этот срок сокращается до 10 лет (ст. 745 УК Канады). Забегая несколько вперед, отметим, что пожизненное лишение свободы назначается также за простое убийство (ст. 234) и за умерщвление плода во время родов (ст. 238).

Таким образом, возникает практическая сложность оценки тяжести совершенного преступления, сопутствующих ему обстоятельств и личности виновного лица, к тому же мы снова сталкиваемся с проблемой разграничения разных видов тяжкого убийства.

* * *

Итак, английское уголовное право не выделяет самостоятельные виды тяжкого убийства. В качестве единственно возможного наказания за его совершение предусмотрено пожизненное лишение свободы. В зависимости от предусмотренных Законом об уголовном правосудии 2003 г. отягчающих и смягчающих обстоятельств устанавливается срок, по истечении которого лицо может ходатайствовать о досрочном освобождении, минимальный для фактического отбытия срок при этом составляет 12 лет лишения свободы. Наиболее острым и дискуссионным в плане возможного реформирования остается вопрос о необходимости формулирования в законе нескольких видов тяжкого убийства с тем, чтобы дифференцированно подходить к установлению ответственности за противоправное человекоубийство уже на уровне квалификации преступного деяния, а не на уровне назначения наказания.

В настоящее время в США и Канаде сложились два подхода к определению видов тяжкого убийства и, соответственно, наказания за него. Согласно первому подходу, исходя из традиционной для общего права парадигмы, отнесение деяния к тяжкому убийству первой или второй степени и определение наказания за их совершение зависит от нескольких выделенных в уголовном законе отягчающих обстоятельств, которые, за редким исключением, сводятся либо к наличию предумышления, либо к совершению тяжкого убийства в ходе другой фелонии.

Другой подход, впервые предложенный Модельным уголовным кодексом США, предполагает закрепление в законе широкого перечня отягчающих и смягчающих обстоятельств, рассматривая который суд может определиться с видом и размером наказания, деление тяжкого убийства на виды при этом, как правило, отсутствует. К обстоятельствам, позволяющим усилить ответственность за тяжкое убийство, помимо классического предумысла, относят обстоятельства, которые условно можно сгруппировать следующим образом: 1) признаки, характеризующие материальный элемент преступления (совершение деяния с особой жестокостью, способом, особо мучительным для потерпевшего, способом, опасным для жизни многих лиц и др.); 2) признаки, относящиеся к потерпевшему (возраст, состояние беспомощности, особый статус, например, представителя власти или сотрудника правоохранительных органов); 3) признаки, относящиеся к посягающему лицу (повторное совершение лицом насильственной фелонии, нахождение лица в момент совершения убийства в исправительном учреждении и т. д.).