Текст книги "Преступления против жизни в странах общего права"

Те штаты, законодательство которых восприняло «пенсильванскую модель» или ее видоизмененный вариант, к тяжкому убийству первой степени относят случаи противоправного намеренного причинения смерти, которые отличаются наличием определенных обстоятельств, или признаков, повышающих опасность такого убийства в силу различных причин. Если попытаться систематизировать данные обстоятельства, то можно сказать, что в классическом варианте они представлены признаками пяти видов[676]676
  Традиционно в отечественной литературе выделяют пять групп квалифицирующих признаков: признаки, относящиеся к субъективной стороне преступления; к объективной стороне преступления; одновременно к субъективной и объективной сторонам преступления; к характеристике потерпевшего; к характеристике виновного (См.: Никифоров А.С. Квалифицированное убийство в современном европейском континентальном и англо-американском уголовном праве // Журнал российского права. 2001. № 5. С. 125–131).


[Закрыть].

Первые из них предполагают совершение убийства определенным способом – в законе Пенсильвании 1794 г. это должно было быть отравление или нападение из засады – т. е. фактически характеризуют actus reus деяния. Из действующих уголовных законов можно привести в качестве примера УК штата Калифорния, в соответствии со ст. 189 которого к тяжкому убийству первой степени относится убийство, совершенное посредством взрыва, с использованием оружия массового поражения, отравления, нападения из засады или сопровождающееся применением пыток.

Второе обстоятельство, которое вызывает усиление ответственности за тяжкое убийство, это наличие особого психического состояния – «заранее обдуманного и осознанного преднамерения» (willful, deliberate and premeditated). Из всех признаков, которые отличают тяжкое убийство первой степени, этот признак вызывает больше всего дискуссий и чаще всего подвергается критике из-за своей неясной формулировки, носящей оценочный характер, особенно с учетом того факта, что установление такого психического элемента может привести к назначению наказания в виде смертной казни.

Так, по мнению С. Пилсбэри, такой признак, как обдуманность и преднамеренность, нельзя рассматривать как квалифицирующий, поскольку под данное определение подпадает и убийство из сострадания[677]677
  Pillsbury S.H. Op. cit. P. 118.


[Закрыть].

С. Маунтс, анализируя более чем столетний опыт применения нормы о преднамеренном, осознанном и заранее обдуманном намерении в калифорнийском уголовном праве, приходит к выводу, что названные элементы с известной степенью условности характеризуют «наиболее виновные» из тяжких убийств[678]678
  Mounts S.E. Premeditation and Deliberation in California: Returning to a Distinction Without a Difference // U.S.F.L. Rev. 2002. Vol. 36. № 2. P. 269.


[Закрыть].

Термин «преднамеренное» (willful), несмотря на множество значений в уголовном праве, в данном контексте означает, как правило, «специальное намерение убить»[679]679
  Byford v. State, 994 P. 2d 700, 713 (Nev. 2000).


[Закрыть]. Несколько сложнее установить значение терминов «осознанный» (deliberate) и «заранее обдуманный» (premeditated). Иногда в судебной практике встречается предложение трактовать данные эпитеты как единый термин, характеризующий намерение причинить смерть[680]680
  Например, в 1994 г. Верховный суд штата Невада в решении по делу Powell v. State подтвердил, что «в некоторых юрисдикциях пришли к мнению, что все эти термины составляют единую фразу, означающую просто, что лицо намеревалось совершить деяние, в результате которого наступила смерть» (Powell v. State, 838 P. 2d 921, 927 (Nev. 1992)).


[Закрыть].

Подавляющее большинство штатов, тем не менее, предлагает расценивать данную психическую категорию как нечто большее, нежели простое намерение убить, как особый mens rea, присущий особо тяжким преступлениям, заслуживающим самого сурового наказания.

Если говорить конкретно о каждом из терминов, то предпочтительным является подход, основанный на их буквальном толковании. Так, «осознание» предполагает «процесс установления намерения причинить своими действиями смерть, включающий в себя взвешивание аргументов «за» и «против» таких действий и обдумывание результата деяния»[681]681
  State v. Brown, 836 S.W. 2 d 530,538 (Tenn. 1992).


[Закрыть]. Данный психический процесс традиционно рассматривается как «свободный от влияния возбуждения, страсти»[682]682
  Clarke v. State, 402 S.W. 2d 863,868 (Tenn. 1966).


[Закрыть], что в конечном итоге рождает идею, согласно которой наиболее опасными преступлениями являются хладнокровные убийства.

«Заранее обдуманный» в качестве характеристики намерения означает, что между осуществляемым преступным поведением и формированием умысла прошло какое-то время, т. е. он не является внезапно возникшим. Вопрос о протяженности такого временно́го интервала в судебной практике решается неоднозначно: иногда его описывают как «любой промежуток времени между формированием намерения убить и реализацией такого намерения, который является достаточно протяженным, чтобы у лица сформировалось полное осознание того, что оно делает», а иногда говорят, что это «непродолжительный мыслительный процесс»[683]683
  State v. Guthrie, 461 S.E. 2d 163, 182-183 (W.Va. 1995); Kazalyn v. State, 825 P. 2d 578, 583 (Nev. 1992).


[Закрыть].

Принципиально важно, чтобы этот период времени не был чересчур коротким, дабы у лица имелась возможность как для «обдумывания», так и для «осознания», иначе грань между двумя разными процессами стирается, и таким образом теряется всякий смысл их самостоятельного выделения. Поскольку для осознания требуется определенное время, считается, что оно невозможно без «предварительного обдумывания» (premeditation). Следовательно, если говорить о соотношении «обдумывания» и «осознания», то первое предшествует второму и является количественной характеристикой процесса, обозначающей время, которое понадобилось лицу для формирования преступного намерения. «Осознание», соответственно, представляет собой качественный показатель ментального процесса.

Пожалуй, «осознанным» деяние действительно можно считать, если оно совершается хладнокровно, взвешенно, при способности лица к рефлексии[684]684
  State v. Bowser, 214 N.C., 249 (1938).


[Закрыть], когда во внимание принимаются не только последствия содеянного, но и тщательно обдумываются все детали предстоящего убийства[685]685
  Byford v. State, 116 Nev. 215 (2000).


[Закрыть]. «Предварительное обдумывание» есть не что иное, как «твердое, уже осознанное решение убить человека, которое руководило поведением лица во время совершения убийства»[686]686
  Byford v. State, 116 Nev. 215 (2000).


[Закрыть].

Поскольку deliberation и premeditation являются категориями еще более субъективными, чем намерение само по себе, об их наличии можно судить исходя из обстоятельств совершенного преступления, таким образом, не существует презумпции, согласно которой каждое тяжкое убийство является тяжким убийством первой степени, – это вопрос доказывания. К обстоятельствам, характеризующим деяние как «осознанное» и «заранее обдуманное», относятся факты предшествующего преступлению поведения обвиняемого, которые могут выступать свидетельством планирования, например, заранее приготовленное орудие совершения преступления[687]687
  В приведенных делах преступление было квалифицировано как тяжкое убийство первой степени, поскольку наличествовало приготовленное оружие: United States v. Downs (56 F. 3d 973 (8^thCir. 1995)) – обвиняемый вооружился пистолетом задолго до прибытия потерпевшего; State v. Moore (481 N.W. 2d 355 (Minn. 1995)) – обвиняемый заранее достал пистолет из сейфа, зарядил его и положил на полку в гостиной комнате; People v. Steele (27 Cal. 4^th 1230 (2002)) – обвиняемый принес в кармане нож, которым впоследствии были причинены смертельные ранения, в дом потерпевшей. При этом сам по себе факт наличия орудия совершения преступления у обвиняемого не может выступать свидетельством предумышления, если это орудие по своей природе таково, что предполагает постоянное ношение (в решении по делу Austin v. United States (382 F. 2d 129 (D.C.Cir. 1967)) не была поддержана квалификация тяжкого убийства как «осознанного» и «обдуманного», поскольку обвиняемый постоянно носил в кармане перочинный нож, которым и совершил убийство, чтобы подстригать ногти).


[Закрыть], заманивание лица в безлюдное место[688]688
  Так, в упомянутом выше деле United States v. Downs обвиняемый при планировании преступления организовал все так, чтобы в момент убийства кроме потерпевшего в его доме никого не было.


[Закрыть], нападение исподтишка[689]689
  В деле People v. Kemp (55 Cal. 2d 458 (1961)) обвиняемый незаметно для потерпевшего проник в его квартиру через окно.


[Закрыть].

Большое значение для установления особого субъективного состояния преступника имеет история его взаимоотношений с потерпевшим или наличие мотива совершения убийства[690]690
  Например, имевшие место угрозы со стороны обвиняемого (Strickland v. State, 265 Ind. 664 (1977), State v. Crawford, 344 N.C. 65 (1996)), особое поведение потерпевшего, которое, по мнению обвиняемого, служит основанием для убийства. Так, в одном из рассмотренных Верховным судом штата Миннесота дел обвиняемый полагал, что его супруга имеет сексуальные отношения с его братьями и склоняет владельца дома, в котором они совместно проживали, к его убийству (State v. Moore, 481 N.W. 2d 355 (Minn. 1992)). В некоторых случаях смерть потерпевшего представляется обвиняемому единственным способом достичь желаемой цели или в значительной степени упрощает ее достижение (как, например, в деле People v. Cole, 47 Cal. 2d 99 (1956), когда потерпевшая стала препятствием для заключения брака между обвиняемым и состоятельной женщиной).


[Закрыть].

Наконец, о характере намерения можно судить исходя из способа действия во время совершения убийства – из множественности нанесенных ранений[691]691
  В деле People v. Steele 2002 г. обвиняемый нанес восемь ударов ножом в грудь предварительно связанной женщине.


[Закрыть] или, что чаще, из их локализации и способа причинения[692]692
  В деле People v. Cartier (54 Cal. 2d 300 (1960)) обвиняемый, будучи мясником, удалил сердце потерпевшего; в Commonwealth v. Blaikie (375 Mass. 601 (1978)) убийство было совершено посредством прицельного выстрела сзади в голову, в State v. Pulliam (950 S.W. 2d 360 (Tenn. Crim. App. 1996)) обвиняемый использовал пули со смещенным центром тяжести (малокалиберные пули, которые при разрушении оставляют продолговатые осколки вследствие излома по канавке и на оболочке пули с последующим разрушением хвостовой части пули), конструкция которых ведет к причинению обширных ран.


[Закрыть].

Если обратиться к уголовному законодательству штатов, то, например, в соответствии со ст. 13-1101 УК штата Аризона «наличие заранее обдуманного намерения означает, что обвиняемый действовал либо с намерением убить, либо со знанием, что он убьет другого человека, когда такое намерение или знание предшествуют убийству, и временной промежуток дает возможность для размышлений. Доказательства наличия такой рефлексии не требуется, но деяние нельзя рассматривать как заранее обдуманное, если оно является мгновенной реакцией на внезапно возникшую ссору или вспышку гнева»[693]693
  http://www.azleg.state.az.us/FormatDocument/doc=/ars/13/01101.htm&Title=13&DocType=ARS (2016. 2 нояб.).


[Закрыть].

Статья 22-16-5 УК штата Южная Дакота содержит норму, согласно которой «термин «premeditation» создан для того, чтобы отразить тот факт, что намерение, цель, желание убить другого человека сформировались и существуют в уме преступника до совершения преступного деяния. Заранее обдуманное намерение, достаточное для признания деяния тяжким убийством, может сформироваться незадолго до совершения преступного деяния»[694]694
  http://legis.state.sd.us/statutes/DisplayStatute.aspx?Type=Statute&Statute=22-16-5 (2016. 2 нояб.).


[Закрыть].

В соответствии со ст. 609.18 УК штата Миннесота «заранее обдуманное» преступление имеет место в том случае, если лицо обдумывает, планирует, готовится к совершению преступления до начала выполнения объективной стороны[695]695
  https://www.revisor.mn.gov/statutes/?id=690.18 (2016. 2 нояб.).


[Закрыть].

Согласно ч. 3 § 18-3-101 УК штата Колорадо осознанное намерение представляет собой нечто большее, нежели простое намерение лишить жизни другого человека. Оно всегда предполагает длительное осмысление и принятие взвешенного решения и не может быть внезапно возникшим или импульсивным.

Статья 189 УК штата Калифорния говорит о том, что для установления наличия осознанного и заранее обдуманного намерения (deliberate and premeditated) не нужно доказывать, что лицо на самом деле здраво и значительно обдумывало совершаемое деяние, тем самым подтверждая утверждение, что это не более чем сложившийся речевой оборот.

Третье обстоятельство, влияющее на отнесение деяния к категории наиболее опасного убийства, согласно классической «пенсильванской модели» – это совершение убийства в ходе другого опасного преступления, иными словами, тяжкое убийство по правилу о фелонии (во времена своего появления к таким фелониям относились поджог, изнасилование, ограбление, берглэри). Например, согласно ст. 1111 (a) Титула 18 Свода законов США, к тяжкому убийству первой степени следует относить случаи причинения смерти в ходе совершения поджога, побега, похищения, измены, шпионажа, диверсии, насильственных действий сексуального характера, берглэри, а равно при покушении на указанные фелонии.

Если обратиться к законодательству штатов, то можно будет прийти к выводу, что перечень сопряженных с тяжким убийством преступлений, влекущих их классификацию как наиболее тяжких деяний, совпадает – это либо тяжкие насильственные преступления, относящиеся к категории mala in se, либо изъятие собственности, сопровождающееся насилием, опасным для жизни, либо иные деяния, которые в силу объекта посягательства либо особенностей конструкции материального элемента состава часто сопровождаются намеренным причинением смерти другому человеку, как при совершении террористического акта или похищении человека, например.

Иногда поводом к отнесению деяния к тяжкому убийству первой степени выступают и другие обстоятельства, в частности характеризующие потерпевшего. Так, УК штата Техас в качестве такого признака рассматривает тот факт, что потерпевший был офицером полиции, исполняющим свои обязанности, о чем было известно посягающему, сотрудником исправительного учреждения или пожарным (ст. 19.03).

Аналогичную норму содержит и УК штата Аризона, который к тяжкому убийству, караемому смертной казнью или пожизненным лишением свободы без права на досрочное освобождение, относит причинение смерти офицеру полиции, находящемуся при исполнении обязанностей (ст. 13-1105 УК штата Аризона)[696]696
  http://www.azleg.gov/viewdocument/?docName=http://www.azleg.gov/ars/13/01105.htm (2016. 2 нояб.).


[Закрыть].

Параграф 1251 УК штата Мэн предписывает судам при определении срока лишения свободы (и наличии в том числе возможности назначить пожизненное заключение) учитывать в качестве особых обстоятельств недостижение малолетним потерпевшим возраста шести лет и беременность потерпевшей.

Параграф 18-3-102 УК штата Колорадо к обстоятельствам, характеризующим тяжкое убийство как тяжкое убийство первой степени, относит лишение жизни малолетнего лица, не достигшего возраста 12 лет.

К тяжкому убийству первой степени УК штата Нью-Гемпшир относит убийство президента или вице-президента США, губернатора штата Нью-Гемпшир или других штатов, а равно другого члена Конгресса США или кандидата на занятие названных должностей, если убийство мотивировано должностным положением потерпевшего лица (ст. 630: 1-a)[697]697
  http://www.gencourt.state.nh.us/rsa/html/LXII/630/630-1-a.htm (2016. 2 нояб.).


[Закрыть].

Отдельные штаты среди обстоятельств, обосновывающих возможность вынесения приговора к смертной казни, называют определенные признаки посягающего лица. Например, в соответствии со ст. 9 УК штата Иллинойс тяжкое убийство первой степени имеет место в том случае, когда совершающее его лицо содержится в местах лишения свободы, является руководителем преступной группы или подстрекателем, пособником или участником сговора о совершении какой-либо фелонии по уголовному законодательству штата.

Совершение тяжкого убийства лицом с использованием своих доверительных отношений с потерпевшим также характеризует преступление как наиболее тяжкое (§ 18-3-102 УК штата Колорадо).

Если тяжкое убийство первой степени подробно регламентировано, то отнесение деяния к тяжкому убийству второй степени чаще всего происходит по остаточному принципу. Как, в частности, определил УК штата Калифорния, всякое тяжкое убийство, не являющееся тяжким убийством первой степени, представляет собой тяжкое убийство второй степени (ст. 189).

В практическом плане данная формулировка означает, что тяжкое убийство второй степени включает в себя следующие случаи противоправного причинения смерти: намеренное убийство, которое не является «преднамеренным, осознанным и заранее обдуманным»; убийство, основанное на намерении причинить тяжкий телесный вред; неосторожное убийство, демонстрирующее крайнее пренебрежение человеческой жизнью; а также убийство, совершенное во время иной фелонии, помимо указанной в кодексе данного штата как признак тяжкого убийства первой степени.

Таким образом, можно сказать, что тяжкое убийство второй степени служит своего рода промежуточной категорией, используемой в тех случаях, когда в деянии отсутствуют признаки тяжкого убийства первой степени и основания для признания его простым убийством.

Точное установление вида тяжкого убийства, возможно, и не имело бы большого практического значения, если бы за совершение тяжкого убийства первой степени федеральное уголовное законодательство и законодательство большинства штатов не предусматривали бы назначение смертной казни.

«На протяжении большей части истории Соединенных Штатов смертная казнь рассматривалась как адекватный и вполне законный ответ общества на совершение преступления. Как известно, английские поселенцы принесли с собой в Северную Америку систему уголовной юстиции, в которой смертная казнь служила наказанием за целый ряд преступлений. Поэтому казни в жизни ранних колониальных поселений в Америке издавна были явлением весьма распространенным»[698]698
  Квашис В.Е. Куда идет смертная казнь. СПб., 2011. С. 143.


[Закрыть].

Применение в США смертной казни в наши дни тем примечательно, что изначально «пенсильванская модель», предлагающая выделить несколько степеней тяжкого убийства, рассматривалась как первый шаг на пути к ее отмене. Предполагалось, что, если получится выделить группу убийств, наказанием за совершение которых можно назначить пожизненное тюремное заключение, в дальнейшем можно будет окончательно отказаться от смертной казни[699]699
  Нельзя упускать из вида тот факт, что смертная казнь сегодня в подавляющем большинстве штатов предусмотрена за совершение тяжкого убийства первой степени. Иногда данный вид наказания можно назначать за совершение других преступлений, например, похищение (ст. 32.025 УК штата Кентукки), угон воздушного судна (§ 16-5-44 УК штата Джорджия).
  До недавнего времени законодательство ряда штатов предусматривало возможность назначения смертной казни за совершение изнасилования в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста. Но в 2008 г. в решении по делу Kennedy v. Louisiana Верховный суд США признал данную норму уголовного закона штата неконституционной, поэтому есть все основания полагать, что последует пересмотр действующего законодательства и в других штатах. На федеральном уровне смертная казнь, помимо совершения тяжкого убийства первой степени, предусмотрена за похищение, в ходе которого погибает человек (§ 1201 Титула 18 Свода законов США), измену (§ 2381 Титула 18 Свода законов США), ограбление федерального банка, в ходе которого погибает человек (§ 2113 (e) Титула 18 Свода законов США), шпионаж (§ 794 Титула 18 Свода законов США) и ряд других преступлений.


[Закрыть]. Периоды борьбы за отмену данного наказания сменялись периодами ее одобрения, что не могло не найти отражения в решениях высшего судебного органа страны. В 1972 г. Верховный суд США, рассмотрев апелляцию по делу Фурмэна и еще двух лиц, приговоренных к смертной казни (Furman v. Georgia, 1972), пятью голосами против четырех решил, что назначение смертной казни представляет собой жестокое и необычное наказание, противоречащее VIII, а также XIV Поправкам к Конституции, запрещающим штатам лишать кого-либо жизни без надлежащей правовой процедуры. Решение Верховного суда не означало отмену смертной казни вообще, оно лишь продемонстрировало мнение членов суда и их желание ограничить ее произвольное применение.

В своем особом мнении судья Бреннэн написал: «…смертная казнь является необычно жестоким и унизительным наказанием; существует серьезная вероятность того, что ее назначают произвольно; отказ от ее применения в современном обществе является практически тотальным; и нет причины полагать, что она служит какой-либо из целей наказания более эффективно, чем менее суровое лишение свободы. Функция этих четырех показателей заключается в том, чтобы помочь суду установить, согласуется ли наказание с человеческим достоинством. Смертная казнь, совершенно очевидно, не согласуется…»[700]700
  Furman v. Georgia, 408 U.S. 238, 305 (1972) (per Brennan J.).


[Закрыть]. Приведенный судьей аргумент имел особое значение, поскольку согласно ему смертная казнь является неконституционной по своей природе, независимо от того, как и кому она назначается, за какую категорию преступлений и каким способом приводится в исполнение.

При этом ни текст самой Конституции, ни предыдущие решения Верховного суда США не давали оснований для подобного решения. Если говорить о конституционном толковании Билля о правах, то V Поправка к Конституции США напрямую разрешает применение смертной казни, устанавливая только процессуальные ограничения, направленные на защиту прав граждан. Более того, на момент принятия VIII Поправки в 1791 г. смертная казнь была не только распространенным, но фактически единственно возможным наказанием за большинство фелоний.

До принятия решения Furman v. Georgia Верховный суд за 175 лет существования Поправки VIII обращался к ней 10 раз, в 6 случаях при этом положил ее в основу принятого решения. В решениях по делу Francis v. Resweber, In re Kemmler, Wilkerson v. Utah Поправка, запрещающая жестокое и необычное наказание, была истолкована применительно к способу приведения смертной казни в исполнение (казни путем публичного расстрела, на электрическом стуле не были расценены как «необычное» наказание в смысле VIII Поправки к Конституции)[701]701
  Francis v. Resweber, 329 U.S. 459 (1947), In re Kemmler, 136 U.S. 436 (1890), Wilkerson v. Utah, 99 U.S. 130 (1878).


[Закрыть].

В других своих решениях Верховный суд дал толкование принципу соразмерности наказания тяжести совершенного преступления. Так, в решении по делу Robinson v. California Верховный суд США признал лишение свободы, назначенное за употребление наркотиков, жестоким и необычным наказанием; в решении Trop v. Dulles экспатриацию – жестоким и необычным наказанием за оставление военнослужащим места прохождения воинской службы на один день; в решении Weems v. United States наказание в виде 12 лет принудительного труда в кандалах за подлог официальных документов «жестоким и необычным»[702]702
  Robinson v. California, 370 U.S. 660, 667 (1962), Trop v. Dulles, 356 U.S. 86, 103 (1958), Weems v. United States, 217 U.S. 349, 382 (1910).


[Закрыть].

Как бы то ни было, но ни в одном из приведенных решений законность смертной казни Верховным судом не подвергалась сомнению: «…за 181 год, прошедший с момента принятия VIII Поправки, ни одно из решений суда не бросает и малейшей тени сомнения на конституционность смертной казни»[703]703
  Furman v. Georgia, 408 U.S. 238, 380 (1972) (Burger, C.J., dissenting).


[Закрыть].

Более того, за год до рассмотрения дела Furman v. Georgia Верховный суд в решении по делу McGautha v. California не нашел в праве присяжных заседателей решать, заслуживает ли обвиняемый смертной казни, каких-либо противоречий нормам Конституции.

Одним словом, «Furman v. Georgia стало решением, которое судьи хотели, а не должны были принять, либо имели для этого существенные основания. Суд запретил применение смертной казни, потому что пятеро судей сочли, что так поступить правильно»[704]704
  Lain C.B. Op. cit. P. 12.


[Закрыть].

Решение Furman v. Georgia, как и принятое четырьмя годами позже Cregg v. Georgia, необходимо рассматривать в первую очередь в неправовом контексте – в контексте исторической и политической обстановки принятия.

К 1972 г. Америку охватила кампания по борьбе за отмену смертной казни. Ее популярность среди населения страны стабильно держалась на уровне 50 %, несмотря на рост насильственной преступности.

Если в 1930-х в год в среднем приводилось в исполнение 167 смертных приговоров, то в 1962 г. это число снизилось до 47.

Смертная казнь в многих штатах, за исключением юга, постепенно превращалась в наказание, которое было закреплено исключительно de jure, de facto приговоры выносились все реже по сравнению с предыдущими годами. В своем исследовании Ст. Бэннер приводит следующие цифры: в период с 1935 по 1942 г. суды постановили в среднем 142 смертных приговора, к началу 1960-х эта цифра сократилась до 106, вопреки возросшему числу преступлений, за совершение которых была предусмотрена высшая мера наказания[705]705
  Banner S. The Death Penalty. An American History. Cambridge, 2002. P. 244.


[Закрыть].

Политическая обстановка в стране также способствовала рождению решения Furman v. Georgia. Предвыборная программа Республиканской партии 1972 г., несмотря на традиционно жесткий подход к борьбе с преступностью, обошла молчанием вопрос о смертной казни, в то время как демократы выступили за ее отмену.

Национальный комитет по реформе федерального уголовного права подготовил доклад, в котором содержались рекомендации по отмене смертной казни на федеральном уровне[706]706
  National Commission on the Reform of Federal Criminal Laws. Final Report to the President and Congress. 1971. P. 312.


[Закрыть].

Одним словом, казалось, что решение Furman v. Georgia в момент своего принятия абсолютно соответствовало исторической и политической обстановке как внутри США, так и за их пределами, где практически все страны континентальной Западной Европы, а равно Англия, Канада и Австралия отказались от смертной казни, сущностно оно могло бы ознаменовать собой окончание эпохи применения смертной казни в США. «После принятия Верховным судом решения по делу Furman v. Georgia в 1972 г. многие (включая самих судей) верили в то, что Америка увидела последнюю смертную казнь»[707]707
  Lain C.B. Deciding Death // Duke Law Journal. 2007. Vol. 57. № 1. P. 17.


[Закрыть]. В 1976 г. Верховный суд снова вернулся к проблеме смертной казни. Рассматривая апелляцию по делу Gregg v. Georgia, суд, будучи почти в том же составе, что и в 1972 г., большинством в семь голосов против двух постановил, что смертная казнь сама по себе не нарушает положений Конституции, а опасения, высказанные в решении по делу Фурмэна, что назначение смертной казни носит произвольный характер, могут быть опровергнуты тщательно прописанным законом, который обеспечил бы власть достаточной информацией и руководством по назначению наказания[708]708
  Gregg v. Georgia, 428 U.S. 153, 169 (1976).


[Закрыть].

За четыре года, которые прошли с 1972 по 1976 г. 35 штатов приняли законы, направленные на ограничение судейского произвола при вынесении смертных приговоров. Фактически это были поправки в действовавшее уголовное законодательство, которые предложили перечень отягчающих обстоятельств, наличие которых, с учетом их исключительного характера, давали судье право предпочесть смертную казнь пожизненному лишению свободы без права досрочного освобождения. Верховный суд США одобрил данные законы и признал допустимым сохранение смертной казни при наличии закрепленных стандартов и правил ее назначения, другими словами, внесенные законодателями штатов изменения в существовавшие правила назначения наказаний поставили судей в строгие рамки закона и тем самым ограничили произвол, ставший поводом для обращения в Верховный суд при рассмотрении дела Furman v. Georgia.

По ряду причин данное решение вызывает определенное недоумение. Во-первых, несмотря на то что Cregg v. Georgia не отменило Furman v. Georgia, оно полностью противоречит духу предыдущего решения. Во-вторых, решение по делу Cregg v. Georgia вступает в противоречие с упомянутым выше решением McGautha v. California, поскольку в нем было признано, что даже наличие закрытого перечня отягчающих обстоятельств само по себе не может служить гарантией ограничения судейского произвола, и тем более – обеспечить вынесение присяжными заседателями вердикта в соответствии с предусмотренными законом стандартами. Любой перечень не будет носить исчерпывающий характер, может быть трактован сколь угодно широко, а разнообразие фактических обстоятельств, их вариативность превращают закрытый перечень в бесполезный[709]709
  McGautha v. California, 402 U.S. 183, 207–208 (1971).


[Закрыть].

Ответ на вопрос, как и почему родилось решение Cregg v. Georgia, вновь находится вне правовой сферы. Исследователи характеризуют его как ответ со стороны судебной системы на изменившуюся социально-политическую обстановку. Как упоминалось выше, законодатели 35 штатов изменили уголовное законодательство в соответствии с рекомендациями, содержащимися в Furman v. Georgia, и судьи снова вернулись к практике вынесения смертных приговоров, которые теперь нашли большую поддержку со стороны общественного мнения: если в 1972 г. за сохранение смертной казни выступало едва ли 50 % американцев, то к 1976 г. их число достигло 66 %. Равную поддержку смертная казнь получила во время президентских выборов 1976 г. как от кандидата от Республиканской партии Дж. Форда, так и от кандидата-демократа Дж. Картера.

Среди других важных решений, во многом определяющих судьбу смертной казни как наказания, следует назвать решение 2002 г. Atkins v. Virginia[710]710
  Atkins v. Virginia, 536 U.S. 304 (2002).


[Закрыть], в котором Верховный суд признал неконституционным назначение смертной казни умственно отсталым (mentally retarded), и решение 2005 г. Roper v. Simmons[711]711
  Roper v. Simmons, 543 U.S. 551 (2005).


[Закрыть], в котором Верховный суд США признал несоответствующим Конституции вынесение смертных приговоров в отношении лиц, не достигших 18-летнего возраста[712]712
  Возрастная отметка в 18 лет для назначения смертной казни была признана Верховным судом в достаточной степени условной и относительной, поскольку и по достижении этого возраста многие из особенностей личности, обусловленные недостаточной степенью зрелости, не исчезают (См. подробнее: Есаков Г.А. Смертная казнь несовершеннолетних как жестокое и необычное наказание: американские подходы // Уголовное право. 2005. № 3).


[Закрыть].

Эти решения фактически отменили принятые Верховным судом США в 1989 г. Penry v. Lynaugh и Stanford v. Kentucky. В первом из названных решений суд не признал смертную казнь людей, имеющих психические заболевания или умственную отсталость, «жестоким и необычным наказанием», поскольку у присяжных заседателей имелась возможность отразить данное обстоятельство в вердикте[713]713
  Penry v. Lynaugh, 492 U.S. 302 (1989), 322–328 (majority opinion).


[Закрыть].

Решению Stanford v. Kentucky, в котором казнь подростков 16–17 лет была признана наказанием, соответствующим Конституции США[714]714
  Stanford v. Kentucky, 492 U.S. 361 (1989).


[Закрыть], предшествовало решение Thompson v. Oklahoma, при принятии которого судьи проголосовали за признание смертной казни преступников в возрасте до 15 лет жестоким наказанием, противоречащим Конституции на том основании, что «совершенные ими преступления отличаются меньшей виновностью, нежели аналогичные преступления, совершенные взрослыми преступниками»[715]715
  Thompson v. Oklahoma, 487 U.S. 815 (1988).


[Закрыть].

«Неопытность, недостаток образования, недостаточная зрелость снижают способность несовершеннолетнего оценивать последствия своего поведения, в то время как он или она значительно сильнее склонны поддаваться эмоциям или чужому влиянию по сравнению с совершеннолетними преступниками. Причины, по которым несовершеннолетнего не наделяют правами и обязанностями взрослого, объясняют также и то, почему их безответственное поведение не обладает той степенью моральной упречности, что и поведение взрослого человека»[716]716
  Thompson v. Oklahoma, 487 U.S. 815, 835 (1988).


[Закрыть].

В 2014 г. в решении по делу Hall v. Florida Верховный суд дал ответ на вопрос, является ли процедура признания лица в качестве умственно отсталого противоречащей решению суда по делу Atkins v. Virginia, а также является ли конституционным признание лица умственно отсталым только лишь по результатам теста IQ. Суд постановил, что VIII и XIV поправки к Конституции запрещают применение смертной казни к умственно отсталым лицам. Закон штата Флорида определяет интеллектуальную неполноценность при результате теста IQ 70 баллов и ниже[717]717
  Штат Флорида использовал только окончательный результат теста, в то время как профессиональные эксперты указывают на то, что результаты теста необходимо воспринимать в виде диапазона баллов, например плюс/минус пять баллов от официально полученного результата, поскольку статистические данные свидетельствуют о том, что тесту присуща определенная погрешность.


[Закрыть]. Если из результатов теста следует, что заключенный обладает IQ выше 70 баллов, то дальнейшее предоставление доказательств интеллектуальной неполноценности лица не допускается. Данное правило, которое неуклонно применяется в данный момент, создает неприемлемый риск того, что лицо с фактическим наличием интеллектуальной неполноценности будет приговорено к смертной казни, что, безусловно, противоречит Конституции США[718]718
  Hall v. Florida, 572 U.S. (2014).


[Закрыть].

В решении по делу Glossip v. Gross, вынесенном в 2015 г. Верховным судом США, в особом мнении судья С. Брайер сформулировал четыре основания, по которым смертная казнь на современном этапе своего существования является жестоким и необычным наказанием. Во-первых, была названа высокая ненадежность данного вида наказания, поскольку ошибочная казнь невиновных остается одной из наиболее сложных и трудноразрешимых проблем. Судья отметил, что оказываемое общественностью давление и резонанс, который получают многие дела, заканчивающиеся вынесением смертных приговоров, сами по себе выступают факторами, способствующими «охоте на ведьм»[719]719
  Glossip v. Gross, 576 U.S. (2015) 135 S. Ct. at 2758 (Breyer J., dissenting).


[Закрыть]. В 2014 г. шесть «смертников» были оправданы на основании своей невиновности в совершенном преступлении. К моменту оправдания их судом каждый из них находился в исправительном учреждении более 30 лет, а один – почти 40. Еще одной более глобальной проблемой является ошибочность показаний судебно-медицинской экспертизы. По некоторым данным, например, экспертиза ДНК по волосам приводит к ошибочным заключениям в 90 % случаев.

Во-вторых, судья Брайер обратил внимание на произвольность назначения смертной казни, когда невозможно определить какое-либо разумное основание для разграничения тех случаев, когда она назначается, и тех, когда нет. Смертную казнь было бы логично назначать только тем преступникам, которых можно охарактеризовать как «худших из худших», совершивших особо тяжкие преступления, обстоятельства которых свидетельствуют об их повышенной виновности. Однако, согласно имеющимся данным, только одного из девяти преступников можно отнести к описанному типу[720]720
  Glossip v. Gross, 576 U.S. (2015) 135 S. Ct. at 2760 (Breyer J., dissenting).


[Закрыть]. Другое исследование указывает на то, что факторы, которые обычно не должны влиять на вынесение смертного приговора, например расовая принадлежность или пол, или географические различия, как правило, на него влияют. Например, неоднократно указывалось в различных работах, опирающихся на статистические данные, что в случае, когда потерпевший принадлежит к европеоидной расе, а обвиняемый нет, последнего чаще приговаривают к наказанию в виде смертной казни, нежели в случаях, когда имеет место обратная ситуация. Помимо прочего отмечают и то, что политическое давление на судей, баллотирующихся на выборах, также играет роль. Таким образом, заключает судья С. Брайер, реализация смертной казни в США представляется весьма хаотичной и действительно произвольной.

В качестве третьего основания неконституционности смертной казни была названа значительная отсрочка приведения приговоров в исполнение. Сами по себе такие отсрочки являются жестокими в смысле VIII Поправки, поскольку они подвергают приговоренных десятилетиям тяжелых, нечеловеческих условий содержания. Известно, что практически все штаты, применяющие смертную казнь, содержат «смертников» в полной изоляции по 22 часа в день. Достоверно установлено, что такое длительное одиночное заключение пагубно влияет на психическое здоровье заключенного: оно может привести к развитию повышенной тревожности, паники, ярости, утрате самообладания, паранойе, появлению галлюцинаций, а также спровоцировать нанесение себе телесных увечий. Подобная изоляция также усугубляется неопределенностью относительно того, будет ли смертная казнь фактически осуществлена. Один из некогда осужденных к смертной казни, впоследствии оправданный, признался, что предпочел бы умереть вместо того, чтобы проводить годы в томлении и ожидании того, что его приговор будет пересмотрен.

Второй аспект такой отсрочки приведения приговора в исполнение заключается в том, что она подрывает те цели наказания, которые в нее заложены и которые она призвана олицетворять в первую очередь. Наиболее распространенными целями наказания в настоящее время признаются устрашение, изоляция от общества и воздаяние. По мнению судьи Брайера, смертная казнь не служит цели устрашения[721]721
  Glossip v. Gross, 576 U.S. (2015) 135 S. Ct. at 2767 (Breyer J., dissenting).


[Закрыть], во всяком случае тот многолетний эмпирический опыт, который сформировался, как известно, не подтверждает данного тезиса. Что касается удержания лица от совершения других особо тяжких преступлений и изоляции его от общества, то данная цель наказания может быть не менее успешно реализована в рамках другого наказания – пожизненного лишения свободы без права на досрочное освобождение[722]722
  Glossip v. Gross, 576 U.S. (2015) 135 S. Ct. at 2769 (Breyer J., dissenting).


[Закрыть]. Таким образом, пенологическая сущность наказания главным образом может быть выражена исключительно концепцией воздаяния, вместе с тем невозможно ответить на вопрос: находит ли удовлетворение потребность общества в воздаянии преступнику, если с момента совершения преступления до момента фактической казни проходит более двух десятков лет? За столь продолжительный временной промежуток многие обстоятельства могут существенно изменится, включая восприятие произошедшего семьями потерпевшего и обвиняемого. Судья Брайер оставил и возможность нравственного исправления лица, совершившего самое тяжкое из преступлений, заслуживающего назначения смертной казни.