Текст книги "Преступления против жизни в странах общего права"

* * *

В американском уголовном праве под простым ненамеренным убийством понимают убийство, совершенное не с намерением причинить смерть или тяжкий телесный вред, а с преступной небрежностью (criminal negligence) или в ходе другого преступления, которое не подпадает под тяжкое убийство по правилу о фелонии[927]927
  Black’s Law Dictionary.


[Закрыть]. Таким образом, простое ненамеренное убийство можно разделить на два вида – убийство, совершенное небрежно, и убийство при совершении противоправного акта.

Однако такой подход к определению простого ненамеренного убийства является сугубо академическим, его главным образом придерживаются теоретики в области права. Если обратиться к законодательству штатов и существующей практике, то подобное единообразие и четкую структуру, к сожалению, обнаружить достаточно сложно. В первую очередь, необходимо отметить, что существует абсолютно очевидная путаница с терминами «неосторожность» и «небрежность», в то время как в доктрине общего права, о чем писалось выше, это разные формы mens rea, отличные не только степенью предвидения риска наступления опасных последствий, но и используемыми тестами их установления – объективным в случае небрежности и субъективным в случае неосторожности.

Многие кодексы, следуя за Модельным уголовным кодексом, в качестве психического элемента простого ненамеренного убийства рассматривают неосторожность, а случаи небрежного причинения смерти квалифицируют как самостоятельное преступление, характеризующееся меньшей степенью общественной опасности. В частности, по этому пути пошли законодатели штата Аризона (ст. 13-11-02 – небрежное причинение смерти, ст. 13-11-03 – простое убийство, совершенное неосторожно), штата Коннектикут (ст. 53а55 предусматривает ответственность за небрежное причинение смерти, ст. 53а56 к простому убийству второй степени относит убийство, совершенное неосторожно), штата Алабама (ст. 13А-6-3 содержит ответственность за простое убийство по неосторожности, ст. 13А-6-4 – за небрежное причинение смерти). Иногда оба термина одновременно названы в диспозиции статьи уголовного закона как характеризующие психический элемент простого ненамеренного убийства, например, УК штата Мэн в § 203 к простому убийству относит неосторожное или небрежное причинение смерти другому человеку.

В отличие от английского уголовного права, в котором после принятия решения R v. Adomako разница между обозначенными психическими элементами очевидна, в американском праве она едва уловима. В обоих случаях речь идет о том, что поведение лица создает риск причинения смерти, но при неосторожном отношении к такому риску лицо осознает его и им пренебрегает, а при небрежном отношении осознания нет, но при должной осмотрительности лица оно должно было иметь место. Например, в соответствии с § 163.118 УК штата Орегон простым убийством первой степени считается неосторожное причинение смерти другому человеку, когда лицо демонстрирует чрезмерное пренебрежение ценностью человеческой жизни.

Вместе с тем неосторожность как форма вины имеет определенные практические сложности применения, на которые обращают внимание отдельные исследователи. В частности, как быть в той ситуации, когда лицо заблуждается относительно природы своего поведения, считая его опасным для других лиц, хотя в действительности его поведение такой опасности не создает. П. Робинсон, указывая на данную сложность квалификации, говорит о том, что в подобных случаях следовало бы рассматривать такое деяние как неоконченное и, соответственно, менее тяжкое, и наказывать его по аналогии с покушением на тяжкое убийство, предполагающим обязательное снижение наказания. «Криминализация субъективно предвидимого рискованного поведения только в случае причинения преступного результата сама по себе неплоха, поскольку не отличается от случаев наказания покушений на преступление. Современное уголовное право привлекает лицо к уголовной ответственности в тех случаях, когда их преступные помыслы обретают реальное воплощение. Сложность возникает, однако, в тех случаях, когда запрещенный законом риск не реализуется, поскольку в отличие от неоконченного преступления здесь нет возможности дифференциации ответственности… Правильнее в подобных случаях было бы наказывать лицо за неоконченное преступление по аналогии с неоконченным покушением»[928]928
  Robinson Paul H. A Functional Analysis of Criminal Law / Faculty Scholarship. Paper 610. Philadelphia, 1994.


[Закрыть].

Так, согласно ст. 15.05 УК штата Нью-Йорк лицо действует неосторожно, если оно осознает и игнорирует значительный и неоправданный риск, что составляет грубое отклонение от стандарта поведения, которого придерживался бы «разумный человек»; и лицо действует с небрежностью, если оно не осознает риска, и такое отсутствие осознания является отклонением от стандарта внимательности, которого бы придерживался «разумный человек».

В соответствии со ст. 6.03 (c) УК штата Техас лицо действует неосторожно по отношению к сопутствующим его поведению обстоятельствам или результату поведения, если оно знает и сознательно пренебрегает существенным и неоправданным риском наличия таких обстоятельств или наступления подобного результата. Риск при этом должен быть такого характера и степени, что пренебрежение им является грубым отклонением от стандартов осмотрительности, которых придерживался бы при данных обстоятельствах обычный человек, будь он на месте лица[929]929
  http://www.statutes.legis.state.tx.us/Docs/PE/htm/PE.6.htm#6.03 (2016. 26 дек.).


[Закрыть]. Лицо действует с грубой небрежностью по отношению к сопутствующим его поведению обстоятельствам или наступившему результату, когда оно должно было бы осознавать существенный и неоправданный риск наличия таких обстоятельств или наступления подобного результата. Характер и степень риска должны быть таковыми, что неспособность его предвидеть является грубым отклонением от стандартов осмотрительности, которых придерживался бы при данных обстоятельствах обычный человек, будь он на месте лица[930]930
  http://www.statutes.legis.state.tx.us/Docs/PE/htm/PE.6.htm#6.03 (2016. 26 дек.).


[Закрыть] (ст. 6.03 УК штата Техас). На практике «терминологические тонкости и нюансы» означают, что в первом случае, если лицо будет признано действовавшим неосторожно, содеянное будет квалифицировано как простое убийство (ст. 19.04), за совершение которого предусмотрено наказание в виде лишения свободы от 2 до 20 лет и штраф в размере до 10 000 долл. (ст. 12.33)[931]931
  http://www.statutes.legis.state.tx.us/Docs/PE/pdf/PE.12.pdf (2016. 26 дек.).


[Закрыть]. При признании деяния убийством по грубой небрежности (ст. 19.05) виновному лицу может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок от 6 месяцев до 2 лет (ст.12.35)[932]932
  Ibid.


[Закрыть].

Если исходить из анализа законодательных положений штатов и сложившейся практики, то можно заключить, что степень осознания (awareness) или предвидения (foresee ability) должна быть таковой, что риск причинения смерти другому человеку представляется менее чем вероятным (probable), но более чем возможным (possible). У. Лафейв считает, что проще всего составить представление о такой требуемой степени предвидения с помощью следующей мыслительной операции: «необходимо предположить, что лицо, оглянувшись назад на произошедшее событие, не воспримет его как экстраординарное»[933]933
  LaFave W.R. Op. cit. P. 798.


[Закрыть].

Как видно из приведенных формулировок, возможность лица осознавать риск наступления негативных последствий для другого человека также оценивается с позиций объективного человека, но взятого не абстрактно, а при тех же обстоятельствах, которые окружали субъекта преступления в момент его совершения и с теми же отличительными особенностями, которыми он обладал.

Дискуссия о правовой парадигме небрежности как объективно оцениваемого или субъективно непредвидимого поведения была актуальной для академического сообщества в середине прошлого столетия. Закрепившийся объективный стандарт изначально был предложен О. Холмсом[934]934
  Holmes O.W. The Common Law. P. 50–59, 61, 81–82.


[Закрыть]. По его мнению, наличие объективных стандартов осознания и предвидения позволяли привлекать к уголовной ответственности тех, чья неосмотрительность и неспособность следовать тем самым стандартам фактически приводила к совершению преступления. При этом небрежность следовало понимать как психическое отношение лица к совершаемому им, хотя между виновным причинением вреда и небрежным существует, казалось бы, непреодолимое различие в основаниях привлечения к уголовной ответственности, поскольку во втором случае лицо не просто участвует в рискованном предприятии, оно просто не осознает того, что данный риск имеет место.

Различные подходы к субъективному и объективному тесту поднимают вопросы и о концепциях вины, и о соотношении уголовно-правовых и моральных норм – вина как психическое отношение лица к содеянному, нарушение норм позитивного уголовного закона либо это моральная ответственность думающего и действующего субъекта. И с этих позиций концепция виновной небрежности строится не на волевом сознательном выборе человека, а на его неспособности исполнить обязанность внимательного, осмотрительного и осторожного поведения тогда, когда своим поведением он подвергает риску жизнь других людей[935]935
  См., например: Fletcher George P. The Theory of Criminal Negligence: A Comparative Analysis // University of Pennsylvania Law Review. 1971. Vol. 119. № 3. P. 401–438.


[Закрыть].

Материальный элемент убийства, характеризующегося неосторожностью или небрежностью, может быть выражен не только активными действиями лица, но и бездействием. При этом необходимо доказать, что на лице лежала предусмотренная законом, нормами общего права или какими-либо предшествующими обстоятельствами обязанность действовать.

Судебная практика квалифицировала как простое ненамеренное убийство разные случаи причинения смерти. В частности, простым убийством были признаны бездействие руководителя ночного клуба, который не обеспечил доступ посетителей к пожарным запасным выходам, в результате чего во время пожара погибло 490 человек; неправильно проведенное лечение, когда врач назначил пациенту обертывания бинтами, пропитанными керосином, и пациент скончался от полученных ожогов; поведение женщины, оставлявшей дочь дома вместе со своим сожителем, который ее избивал, и в результате таких побоев девочка умерла; причинение смерти при проведении взрывных работ[936]936
  Commonwealth v. Welansky, 316 Mass. 383 (1944); Commonwealth v. Pierce, 138 Mass. 165 (1884); Palmer v. State, 223 Md. 341 (1960); People v. Clemente, 146 App. Div. 109 (1911).


[Закрыть].

Убийство при совершении противоправного акта в США, как и в Англии, является разновидностью простого ненамеренного убийства и выступает своеобразным продолжением доктрины тяжкого убийства по правилу о фелонии. На сегодняшний день в целом негативное отношение к данной доктрине привело к ее отмене в подавляющем большинстве штатов. Свою актуальность она главным образом сохранила в тех штатах, которые не реформировали уголовный закон. Например, убийство при совершении противоправного акта предусмотрено § 16-5-3 УК штата Джорджия. В любом случае, даже если конструктивное простое убийство применяется, его рамки некоторым образом ограничены по сравнению с тем вариантом, который существовал в общем праве.

Термин «противоправный акт» охватывает собой деяния, совершенно разные по своей общественной опасности: это могут быть собственно мисдиминоры, которые дали название доктрине в ее американском варианте, – простое убийство по правилу о мисдиминоре (misdemeanor-manslaughter doctrine); могут быть фелонии, если в силу каких-либо причин не может быть применена доктрина тяжкого убийства по правилу о фелонии; могут быть даже нарушения предписаний местных органов власти, которые в одних юрисдикциях рассматриваются как преступления, а в других как гражданские или административные правонарушения.

Для признания деяния конструктивным простым убийством необходимо доказать наличие причинно-следственной связи между противоправным деянием посягающего лица и наступившей смертью потерпевшего, простое совпадение места и времени двух событий под действие доктрины не подпадает.

Для ограничения применения правила простого убийства при совершении противоправного акта существенное значение имеет такая классификация преступных деяний, как их деление на mala in se, опасные по своей природе, и mala prohibitum, преступные в силу запрета. Когда базовое преступление относится к первой категории, ненамеренное причинение смерти другому человеку в ходе совершения такого преступления или покушения на него, независимо от предвидения лица, квалифицируется как простое убийство.

Несколько по-иному решается вопрос в том случае, когда основное преступление относится к категории mala prohibitum. На проблему привлечения лица к уголовной ответственности за простое убийство в данном случае сложилось три точки зрения.

Согласно первой точке зрения лицо может быть признано виновным в конструктивном простом убийстве при совершении преступления mala prohibitum, если наступившая смерть выступает предвидимым и естественным последствием такого преступления. Причем опять же фактическое предвидение самим обвиняемым лицом устанавливать необязательно, если будет доказано, что оно было бы у «разумного человека»[937]937
  Так, в решении по делу Todd v. State 1992 г. Апелляционный суд Флориды признал, что обвиняемого нельзя признать виновным в простом убийстве по правилу о мисдиминоре, поскольку смерть потерпевшего не была предвидимым риском кражи. Обвиняемый украл 110 долл. из церковной кассы пожертвований. Когда он скрывался, его преследовал один из членов конгрегации, страдающий сердечной аритмией. У него случился приступ, и, не справившись с управлением автомобилем, он врезался в дерево и погиб.


[Закрыть].

Согласно второй точке зрения простое конструктивное убийство будет иметь место только в том случае, если смерть потерпевшему причиняется той частью базового деяния, которая собственно и является противоправной[938]938
  LaFave W.R. Op. cit. P. 805.


[Закрыть]. Суть этого подхода заключается в том, что в большинстве случаев поведение можно разбить на две стадии: законную и нарушающую закон. Например, когда обвиняемый едет со скоростью 35 миль/час на отрезке дороги с ограничением скоростного режима до 25 миль/час, первые 25 миль считаются законными, а 10 миль, на которые он превышает – противозаконными. Соответственно, к простому убийству по правилу о мисдиминоре его можно будет привлечь только в том случае, если он причинит смерть человеку в тот момент, когда он скорость превышал. Помимо этого, необходимо будет также доказать, что именно превышающий интервал стал причиной гибели человека, причиной, по которой, предположим, обвиняемый не смог затормозить. Если будет установлено, что он не смог бы сбросить скорость в любом случае, даже не нарушая скоростного режима, обвинение в конструктивном простом убийстве будет опровергнуто.

Третья точка зрения предполагает, что для установления доктрины misdemeanor-manslaughter важно доказать, что само основное mala prohibitum деяние было совершено с грубой небрежностью[939]939
  Ibid.


[Закрыть].

Еще один вопрос, который возникает в связи с конструктивным простым убийством, – это причинение смерти потерпевшему во время нападения на него или нанесения ему побоев. Повсеместно считается, что лицо виновно в ненамеренном простом убийстве, если во время совершения нападения или нанесения ударов (даже если это один удар, и он незначительный) причиняет ненамеренную и непредвидимую смерть человеку, который при этом (что также может быть неизвестно посягающему) страдает каким-либо специфическим заболеванием, которое, будучи спровоцированным поведением нападающего, и приводит к смерти. Самое интересное, что данная доктрина применяется даже в том случае, если лицо совершает неоконченное преступление. Как отмечает У. Лафейв, причинение смерти может быть квалифицировано как конструктивное простое убийство, если обвиняемый, приближаясь к потерпевшему, у которого больное сердце, с целью совершить нападение, пугает его, и тот умирает от сердечного приступа[940]940
  LaFave W.R. Op. cit. P. 807.


[Закрыть].

В некоторых штатах, система преступных деяний против жизни которых не предусматривает в качестве самостоятельного преступления оказание помощи при совершении самоубийства, данное деяние относится к простому ненамеренному убийству. Например, к простому убийству содействие самоубийству относит УК штата Гавайи (ст. 707-702), УК штата Делавэр (§ 632). Согласно § 163.125 (2) УК штата Орегон к простому убийству второй степени относится оказание помощи другому лицу в совершении самоубийства.

Что касается наказаний, предусмотренных за совершение простого ненамеренного убийства, то, как правило, оно наказывается менее сурово, нежели простое намеренное убийство. Так, в соответствии с § 16-5-3 УК штата Джорджия простое ненамеренное убийство подлежит наказанию в виде лишения свободы на срок от 1 года до 10 лет, ст. 13-11-03 УК штата Аризона относит простое ненамеренное убийство к фелонии 2 класса, срок лишения свободы за которую не может быть меньше, чем пять лет. Иногда, правда, нижний предел наказания не предусмотрен, а верхний предполагает возможность назначить вплоть до 30 лет лишения свободы, как, например, в § 1252 УК штата Мэн или § 22-2105 УК округа Колумбия.

* * *

Подход канадского законодателя к определению простого ненамеренного убийства мало чем отличается от того, который существует в англо-американском уголовном праве в целом. Простое ненамеренное убийство рассматривают либо как убийство, совершенное небрежно (ст. 222 (5)(b)), либо как конструктивное простое убийство (225 (5)(a)).

В соответствии со ст. 222 (5)(b) УК Канады убийством может быть признано причинение смерти другому человеку в результате преступной небрежности. Само определение преступной небрежности как психического элемента преступления содержится в ст. 219: в поведении лица присутствует преступная небрежность, если, действуя или бездействуя при наличии обязанности действовать, оно проявляет безответственное или опрометчивое пренебрежение жизнью или безопасностью других людей. Таким образом, можно сделать вывод, что понятие преступной небрежности в канадском уголовном праве близко аналогичному понятию в английском.

Вопрос о том, достаточно ли для установления mens rea такого убийства объективного стандарта предвидения причинения смерти на протяжении длительного времени оставался дискуссионным, и даже при принятии решений, которые на сегодняшний день выражают точку зрения Верховного суда, мнения судей разделились. Так, при рассмотрении дела R v. Tutton судьи сформулировали три правовые позиции.

Само дело было связано с обвинением супругов в небрежном убийстве их пятилетнего сына, который страдал диабетом и был инсулинозависимым. Сами супруги принадлежали к религиозной секте и были очень набожными. Через два года после постановки диагноза мальчику его матери приснился сон, что Господь излечил мальчика, и в дальнейшем лечении он не нуждается. Женщина приняла сон за послание свыше, и родители перестали вводить сыну инсулин. Мальчик умер спустя три дня. Основной вопрос, на который должны были ответить судьи Верховного суда, заключался в том, как следует толковать ст. 219 Уголовного кодекса и какой тест – объективный или субъективный – необходимо применять[941]941
  R v. Tutton (1989) 48 C.C.C. (3d) 129.


[Закрыть].

В соответствии с первой позицией объективный тест небрежности можно считать достаточным для привлечения лица к уголовной ответственности. Акцент, по мнению сформулировавших данную позицию судей, должен быть сделан, скорее, на поведении лица, а не на фактическом психическом состоянии, поскольку «небрежность составляет полную противоположность осмысленного деяния»[942]942
  Ibid, 134 (per McIntyre and L’Heureux-Dubé JJ).


[Закрыть], и наказанию подлежит «бездумное поведение», а не виновное отношение к результатам своего преступного небрежного поведения. Вместе с тем объективный тест нельзя применять вне контекста окружающей обстановки и отношения к этой обстановке обвиняемого, поскольку только так можно ответить на вопрос, насколько поведение было разумным.

Другая позиция заключается в том, что объективный стандарт может применяться, но только в том случае, если он к общей характеристике «обычного человека» добавит характеристики, которыми обладал реальный субъект преступления. К числу таких качеств, по мнению судьи, необходимо отнести возраст, особенности психического развития и образования. Взятые все вместе, они призваны помочь при ответе на вопрос, предвидел бы «обычный человек» риск причинения вреда[943]943
  Ibid, 143 (per Lamer J.). В решении по делу R v. Ubhi позиция большинства, сформулированная судьей МакЛаклин, сводилась к тому, что индивидуальные особенности лица, такие как возраст или степень образованности, можно принимать в расчет только в той степени, в какой они отражают способность лица оценивать имеющийся риск причинения вреда или смерти (R v. Ubhi (1994), 27 C.R. (4th) 332 (B.C.C.A.) (per McLachlin)).


[Закрыть].

Трое судей категорически не согласились с использованием объективного теста и заявили, что уголовная ответственность предполагает установление какой-либо степени субъективного осознания и осмотрительности в отношении угрозы жизни и безопасности других людей, или хотя бы проявленную неосторожность в отношении такой угрозы. Фактически имеющее место субъективное отношение лица, по их мнению, можно определить, опираясь на его действия или бездействие[944]944
  Ibid, 152 (per Dickson C.J. and Wilson and La Forest JJ).


[Закрыть].

Одобрение применения объективного стандарта последовало в более поздних решениях Верховного суда. Особенно знаковым в этом смысле является решение R v. Creighton 1993 г., в котором судьи одновременно проанализировали два вида простого ненамеренного убийства – небрежное убийство и конструктивное убийство, закрепленное в ст. 222 (5)(a) УК Канады.

Судьи пришли к выводу, что для конструктивного простого убийства в любом случае важно установить «объективное предвидение телесного вреда, который в контексте опасного деяния не является ни незначительным, ни преходящим. Предвидение смерти не требуется»[945]945
  R v. Creighton (1993), 83C.C.C. (3d) 346, 373.


[Закрыть]. Фактически такой вывод вытекает из анализа нормы ст. 219 УК Канады, текст которой говорит о «пренебрежении жизнью или безопасностью других людей»[946]946
  «Disregard for the lives or safety of other persons».


[Закрыть] (курсив мой. – А.М.).

Не менее важные выводы были сделаны и применительно к простому небрежному убийству, в отношении психического элемента которого судьи единогласно согласились с тем, что он должен устанавливаться объективно. Причем они также сформулировали понятие такой «объективной ответственности», которая заключается в «заметном отклонении от стандарта осмотрительности, которого придерживалось бы разумное лицо»[947]947
  R v. Creighton (1993), 83 C.C.C. (3d) 382.


[Закрыть]. Вместе с тем из предложенной формулировки сложно сделать вывод, какое поведение можно рассматривать как значительно отклоняющееся от стандартов разумного человека. Например, рассматривая дело R v. Willock, Апелляционный суд провинции Онтарио предложил для содержательного определения наличия объективного теста исходить из субъективных критериев. Согласно обстоятельствам данного дела обвиняемый управлял автомобилем, находясь на скоростной трассе, незначительно превысил скорость и выехал на разделительную полосу. В результате произошедшего столкновения с тремя другими автомобилями один из пассажиров погиб, другим был причинен телесный вред различной степени тяжести. Было предъявлено обвинение в причинении смерти по небрежности и причинении телесного вреда по небрежности. Согласно показаниям одного из свидетелей, пострадавшего пассажира, который ехал вместе с обвиняемым в одном автомобиле, незадолго до произошедшей аварии он, играя, несколько раз в разные стороны поворачивал руль, что могло оказаться причиной потери управления автомобилем и последующего столкновения. При ответе на вопрос, отклонился ли обвиняемый существенным образом от стандарта осмотрительности, которым обладает разумный человек, суд постановил, что в данном деле можно будет сказать «да» только в том случае, если можно установить, что «он осознанно играл с рулевым колесом, либо чтобы покрасоваться, либо чтобы напугать сидящих в автомобиле пассажиров»[948]948
  R v. Willock (2006), 210 CCC (3d) 60, 72 (Ont.C.A) (per Doherty J.A.).


[Закрыть] (курсив мой. – А.М.), т. е. фактически предложил исходить из субъективного отношения к обстоятельствам дела обвиняемого.

«Таким образом, существуют три уровня объективной виновности: простое отклонение от разумного стандарта поведения, значительное отклонение от разумного стандарта поведения и значительное и существенное отклонение от разумного стандарта поведения. Первый вид отклонения, или простая небрежность, имеет место в преступлениях строгой ответственности, вторая относится к наказуемой небрежности, наконец, значительное и существенное отклонение от разумного стандарта поведения является mens rea преступной небрежности»[949]949
  Martin J.C. The Criminal Code of Canada. Toronto, 1955. P. 370.


[Закрыть]. В упомянутом решении по делу R v. Beatty суд предложил исходить из объективно разной степени общественной опасности небрежности, самая высокая из которых относится к преступной небрежности, содержащейся в ст. 219 УК Канады[950]950
  R v. Beatty, 2008 SCC 5, at para. 48 (per Charron J.).


[Закрыть]. В решении по делу R v. J.F. психический элемент причинения смерти по грубой небрежности был сопоставлен с психическими элементами смежных составов, а само преступление охарактеризовано как «более тяжкое, описывающее более виновное поведение»[951]951
  R v. J.F., 2008 SCC 60, at para 5 (per Fish J.).


[Закрыть]. По мнению профессора Д. Стюарта, предложенный стандарт небрежности является более строгим, нежели ранее традиционно описывалась грубая небрежность, при этом он полагает, что выделение нескольких степеней и «оттенков» de facto одной и той же формы вины ничего, кроме путаницы, у правоприменителя не создаст[952]952
  Wilson L.C. Beatty, J.F. ant the Law of Manslaughter// Alberta Law Review. 2010. Vol. 47. № 3. P. 669.


[Закрыть].

Что касается материального элемента небрежного простого убийства, то его можно сформулировать как «причинение смерти в результате действия или бездействия при наличии правовой обязанности, которое демонстрирует безответственное или опрометчивое пренебрежение жизнью или безопасностью других людей»[953]953
  Tanovich D.M. The Implications of Beatty for Criminal Negligence (2008), 54 C.R. (6^th). P. 39.


[Закрыть]. Таким образом, по мнению многих специалистов в рассматриваемой области, формулировать actus reus деяния, ответственность за которое предусмотрена в ст. 225 (b), следует с учетом общих положений об уголовно наказуемом причинении смерти по небрежности, закрепленной в ст. 219 УК Канады[954]954
  См., например: Wilson L.C. Beatty, J.F. ant the Law of Manslaughter// Alberta Law Review. 2010. Vol. 47. № 3. P. 655.


[Закрыть]. Сложившийся подход поднимает вопрос о соотношении простого небрежного убийства (ст. 225 (b)) и причинения смерти по небрежности (ст. 219). По мнению отдельных исследователей, приведенные статьи устанавливают уголовную ответственность за одно и то же преступное деяние и являются, по сути, взаимозаменяемыми[955]955
  R v. Morrisey, 2000 SCC 39, at para 62 (per Arbour J.).


[Закрыть]. Практика также идет по эту пути, в частности при предъявлении обвинения по нескольким статьям уголовного кодекса одновременно содеянное подлежит квалификации лишь по одной статье, даже если в ходе предварительного и судебного следствия возможно оставить несколько предложенных вариантов квалификации.

По мнению Л. Уилсона, наличие в одном уголовном законе нескольких составов небрежного причинения смерти представляется избыточным и ненужным, приводит к путанице и неопределенности, отсутствию единства судебной практики и нарушению принципа справедливости[956]956
  Wilson L.C. Beatty, J.F. ant the Law of Manslaughter. P. 656.


[Закрыть]. В качестве примера новой формулировки преступной небрежности как особого психического элемента преступления, который относился бы ко всем преступлениям, с ним совершенным, он приводит следующую: «можно считать, что у лица наличествует «преступная небрежность», если разумный человек на его месте осознавал бы высокий риск и не смог его избежать, продемонстрировав при этом значительное и существенное отклонение от стандарта осмотрительности, присущего разумному человеку»[957]957
  Ibid. P. 657.


[Закрыть]. Но законодатель, вместо того чтобы создать одно единое преступление, идет по пути казуистичного формулирования составов небрежного причинения смерти в различных сферах и областях человеческой деятельности. Так, помимо ст. 220 и 225 (b) УК Канады ответственность за небрежное причинение смерти предусмотрена в ст. 249 (4) (причинение смерти в результате опасного управления транспортным средством), ст. 255 (3) (нарушение правил вождения, повлекшее смерть человека), ст. 249.4 (4) (опасное управление транспортным средством, повлекшее смерть человека во время стритрейсинга), ст. 80 (нарушение правил обращения со взрывчатыми веществами и взрывными устройствами, повлекшее смерть) и др. Несмотря на то что фактически все преступные деяния идентичны, наказания, установленные за их совершение, разнятся. В частности, в то время как за совершение небрежного причинения смерти или простого убийства по небрежности в качестве наказания предусмотрено пожизненное лишение свободы, опасное управление транспортным средством, повлекшее смерть человека, наказывается лишением свободы на срок, не превышающий 14 лет. При этом обязательный минимальный размер наказания в законе не определен, что фактически означает, что лицо, признанное виновным в простом ненамеренном убийстве или небрежном причинении смерти, может быть приговорено как к пожизненному лишению свободы, так и к пробации или даже штрафу.

Actus reus конструктивного простого убийства, как и любого другого деяния, в первую очередь предполагает наличие волимого сознательного поведения, последствий в виде наступившей смерти другого человека и причинно-следственной связи между ними. Помимо этих необходимых для всех преступных деяний против жизни элементов, необходимо установить наличие еще одного конститутивного элемента – противоправного деяния, которое и стало причиной небрежного причинения смерти.

Под противоправным актом, в ходе совершения которого причиняется смерть другому человеку, традиционно понимали федеральное преступление, нарушение норм провинциального законодательства, которое по своей природе может представлять опасность[958]958
  R v. DeSousa [1992] 2 SCR 944 (per Sopinka J.).


[Закрыть]. В решении по делу R v. Sztejnmiler Суд провинции Онтарио пришел к заключению, что нет никаких причин, чтобы не считать противоправным актом, представляющим опасность, в смысле ст. 225 (a) УК Канады нарушение норм законодательного или подзаконного нормативного правового акта провинций, входящих в состав федерации[959]959
  R v. Sztejnmiler (2013), 299 CCC (3d) 456.


[Закрыть]. Исключение предусмотрено только для преступлений абсолютной ответственности. Что касается преступлений строгой ответственности, то их отнесение к предикатным преступлениям меняет процессуальные правила доказывания. Так, традиционно бремя доказывания отсутствия небрежности в преступлениях строгой ответственности лежит на обвиняемом, другими словами, во время процесса обвиняемому необходимо предоставить доказательства того, что в сложившихся обстоятельствах он действовал как разумный человек. В том же случае, когда преступление строгой ответственности становится предикатным преступлением, для обвинения лица в конструктивном простом убийстве «простой» небрежности недостаточно, необходимо доказать наличие существенного отклонения от стандарта осмотрительности разумного человека, и бремя доказывания последнего лежит на обвинении[960]960
  R v. Curragh Inc. (1993), 125 N.S.R. (2d) 185 (Prov. Ct.).


[Закрыть]. В недавнем решении по делу R. v. Fournier в 2016 г. Высший суд провинции Квебек пришел к заключению, что в основе предъявления обвинения в совершении конструктивного простого убийства может лежать нарушение норм законодательства провинции об охране здоровья населения и соблюдения мер безопасности, которые, если имеют место, относятся к преступлениям строгой ответственности, поэтому сторона обвинения должна вне всяких разумных сомнений доказать, что имело место значительное и существенное отклонение от требуемых стандартов осмотрительности. Более того, по мнению суда, необходимо установить, что разумное лицо в данных обстоятельствах предвидело бы риск причинения телесного вреда[961]961
  R c. Fournier, 2016 QCCS 5456.


[Закрыть].

Однозначного понимания того, должно ли деяние быть опасным по своей природе, в настоящее время не сложилось. Так, в частности, в решении по делу R. v. Smithers, которое упоминалось ранее, было отмечено, что существует немало противоправных деяний, которые, не являясь сущностно опасными, тем не менее в том случае, если приводят к наступлению смерти другого человека, заканчиваются предъявлением обвинения в убийстве[962]962
  R v. Smithers [1978] 1 SCR 506, 519 (per Dickson J.).


[Закрыть]. Однако центральным вопросом, который подлежал рассмотрению в данном деле, был вопрос о причинности, поэтому, скорее, следует опираться на другие решения, вынесенные по уголовным делам, в которых имели место предикатные преступления. В частности, в решении по делу R. v. DeSOUSA[963]963
  R v. DeSousa [1992] 2 SCR 944 (per Sopinka J.).


[Закрыть] суд поддержал старый английский прецедент, содержащийся в решении R v. Larkin, что деяние должно быть опасным, т. е. таким, чтобы причинить вред другому человеку[964]964
  R v. Larkin (1942), 29 Cr. App.R. 18, 23.


[Закрыть], а также решение R. v. Tennant, в котором суд также признал, что важным свойством противоправного акта выступает его опасность, под которой следует понимать «риск причинения любого вреда какому-либо человеку»[965]965
  R v. Tennant (1975), 23 CCC (2d) 80, 96 (per Martin J.A.).


[Закрыть].