Текст книги "Сердце-пламень"

14. Пробуждение

В лечебнице Алафиры было пусто и светло.

На грудь давила стопка одеял, ноги кололи шерстяные носки, и мне было жарко. За окном – виданное ли дело – искрилась на солнце набежавшая с сосульки капля.

Я чувствовала, что обрела новые колдовские силы, и это было заметно по крови, бегущей в моих жилах, словно жидкий огонь. Вытащив руку, я убедилась, что она, хоть и перетянута корпией, выглядит как обычно: не та звериная, черная когтистая лапища, которую я увидела перед тем, как потерять сознание на берегу.

– Бывает же…

Алафира поднесла к моим губам кружку, но я отвернулась, ибо не могла забыть того, как она поступила со мной.

– У меня приказ не выпускать тебя, пока ты полностью не исцелишься, – сказала она, но я уже сбросила одеяла и спрыгнула на пол.

Лекарка остановила меня.

– Ты вся горишь!

– Со мной все хорошо. – Я отбросила ее руку и почувствовала зуд там, где она меня коснулась.

Почувствовала зуд, жар, злость… Но вот холод – нет. Хотя Алафира стояла в меховой накидке, а я в нижней рубахе.

– Мы должны поговорить, – хрипло сказала лекарка.

– Ты собиралась отдать меня Чудовой Рати.

– Лесёна… Так было надо.

Я рассмеялась.

– Кому? Тебе? Городу?

Тишина. Я стянула носки и вышла из лечебницы, ощущая себя живой и сильной, как никогда.

Руки все еще чесались. Я потянула зубами край корпии, размотала повязки и убедилась в том, что кожа под ними целая и невредимая.

Верно… Чары превращения действуют недолго.

Теперь это мое новое, главное правило.

Я шла по пустынным коридорам Нзира, не смея поверить, что все это происходит со мной наяву, и прикасалась кончиками пальцев к покрытым изморосью каменным стенам, будто заново открывая для себя прикосновение.

Спускаясь все ниже, я ощущала, как зимний мороз постепенно сменяется теплом. Было ли это мороком моего обновленного тела? Лучи утреннего солнца тронули мое лицо, осветили пустынные узкие улицы Нзир-Налабаха. Второй Круг был почти восстановлен.

Город, парящий среди облаков, город, словно бы не принадлежащий этому миру. Без людей здесь нет ничего земного, только каменные стены и палаты, словно бы высеченные изо льда, и крыши теремов, укрытые белоснежным бархатом.

Здесь могло случиться все что угодно. Даже я могла заново обрести Дар, войдя в небесную реку.

– К чему же ты меня ведешь? – прошептала я у идола Крылатой.

Ступени перед богиней были заставлены новыми подношениями и даже цветами. Кажется, кто-то из Созидающих сильно постарался.

Мир казался искрящимся и каким-то иным, и время будто бы остановилось, позволяя впитать красоту и покой сущего. Я знала, что скоро придется вернуться в явь и вновь столкнуться с трудностями. Но на мгновение я могла погрузиться в эту мечту и насладиться своей свободой.

Я вернулась в свои покои умиротворенной. И даже сперва не заметила, что в переходе нет ни одной колдовской ловушки, ни одной враждебной руны. Все вернулось к прежнему виду. И даже, пожалуй, стало чуть лучше: кто-то обновил занавеси на окнах, залатал дыры в цветных слюдяных оконцах и заполнил недостающие камни в кладке.

– В читальню по-прежнему не пускают, да? – спросила я у Царёга, когда он появился. Кот выглядел тощим и злым и удостоил меня ответом, только когда я сбегала в трапезную за его любимой пищей.

– А зачем тебе туда? Книги времен Полуночи у Дарена. – Царёг устроился на моей постели и одобрительно заурчал, зарывшись в роскошное пуховое одеяло.

– Ну, мне же нужно как-то осваивать новый Дар.

– Сходи на уроки к рыжему. – Царёг вытянул лапу и провел по ней влажным розовым языком. – Кстати, слышала новости про Тормуда?

Я, севшая было разбирать свои записи о Путях, замерла.

– Дарен назначил ему отработку в Третьем Круге, – промурлыкал Царёг.

– Никому еще не назначали отработки там, – помолчав, сказала я. – И вроде же Тормуд пока не восстановил силы?

Я обернулась, увидев, как хищно блеснули чудские глаза.

– Вот именно. – Царёг облизнулся, и мне стало не по себе.

Решив при случае разузнать подробности этой отработки, я вернулась к записям и своим насущным вопросам. Дар во мне бурлил, гонял по жилам кровь, но как им пользоваться, я пока не знала. Вдобавок книги времен Полуночи оставались по-прежнему недосягаемы для меня.

С чего-то надо было начинать.

* * *

В Палатах, где учили Пути Превращения, я прежде не бывала, а потому к началу урока успела заблудиться и опоздать.

Ученики, которых набралось всего с две дюжины человек, прилежно скрипели палочками по бересте. В Палате слышались редкие чихи, покашливания. Похоже, после суда надо мной у Алафиры прибавилось работы. Еще бы! В ту ночь почти весь город мерз у берега реки.

Урок вел Лис. В очередном своем нарочито ярком кафтане, подпоясанном медным парчовым поясом, – красно солнышко с плутоватой улыбкой. Я замерла в дверях, давая себе последний шанс уйти. Будет ли толк от такого наставника? Несерьезный, он больше походил на бродячего лицедея, чем на учителя. А самое главное, Лис явно меня недолюбливал.

Но острый взгляд рыжего колдуна уже выцепил меня в дверном проеме:

– О, Лесёна. – Он послал мне многообещающую улыбочку. – Не стесняйся, проходи. Ты как раз вовремя.

Увидев меня, многие ученики принялись настороженно переглядываться.

– Смелее, они не кусаются, – насмешливо сказал Лис.

– Зато кусаюсь я.

Кто-то на задних скамейках рассмеялся, но остальные явно сочли мою шутку за предупреждение.

– А в к-к-кого ты превращаешься? – спросил, белея, вихрастый мальчик с передней скамьи.

– Вообще-то… Не знаю.

– Лесёна еще ни разу полностью не оборачивалась, – встрял мой новый учитель.

– А ты знаешь, в кого я оборачиваюсь? – спросила я Лиса, но ответил вихрастый мальчик:

– Так никто не знает, к-к-кроме тебя. – Он со страхом взглянул на Лиса и, ободренный его кивком, продолжил: – Ты поймешь все сама, к-к-когда приручишь свой Дар.

– Верно, Ян. Ну что, Лесёна? Так и будешь подпирать двери? – Лис сделал приглашающий взмах рукой, потом заметил болтающуюся с рукава нитку и, откусывая ее, процедил: – Мы сегодня повторяем основы.

С другой стороны, какой у меня выбор? Книги Превращающих, которые я переводила для Алафиры, не научат самому Пути. А времени, если верить Дарену, до битвы с червенцами не то чтобы много… Чудова Рать голодна.

Вздохнув, я села за стол рядом с Яном. Тот был явно не в восторге от такого соседства, но выдавил кривую улыбку.

– Я правда не кусаюсь, – шепнула ему я.

– Мне не страшно. Я могу нак-к-колдовать себе деревянный щит!

Он приосанился, но тут же чихнул.

– Надеюсь, вы догадаетесь сходить после уроков к нашей милой Алафире за настойкой. – Лис подмигнул ученикам. – А пока придется потерпеть! Сегодня мы пройдемся по основам все вместе.

– Ну вот, – буркнула колдунья с пышными соломенными кудрями. Кажется, я видела ее раньше у Эсхе.

– Не понял, кто-то тут уже во всем разобрался? – поинтересовался рыжий, опираясь на стол ученицы.

– Да что там сложного-то. – Она закатила глаза и сложила руки на груди. – Придумал и превратил.

– Ну валяй, преврати меня в лиса.

– Не могу!

– Почему?

– Я так не умею! Ты, учитель, кстати, тоже.

– А почему тогда кто-то превращается сам, а кто-то лучше всего воздействует на других, а кто-то хорош в превращении одних вещей в другие?

– Дарен так вообще умеет все это! – вставил с придыханием Ян.

– Мы все разные, – пожала плечами светловолосая колдунья.

– Вот именно. Но разнообразие – не основы, и это сбивает с толку неокрепшие умы учеников. – Лис воздел палец к потолку, потом уселся на стол и проникновенно сказал: – А потому мы сейчас все вместе закроем глаза и дружно послушаем о сокровенных знаниях нашего Пути. Кто будет выделываться, пойдет заготавливать для Алафиры перец для настойки. Я, кстати, наврал, что она сегодня в добром духе. Она сегодня зверь! Ну, закрыли глаза?

Я послушалась, хотя хотелось, конечно, услышать от Лиса побольше толковых пояснений.

– Каждый Превращающий, осознанно или нет, при колдовстве использует свой разум и волю. Вместе эти две замечательные вещицы создают внутри вас место под названием Сад Души.

Про Сад Души никто мне не рассказывал ни прежде, в Обители, ни сейчас, когда я помогала с текстами. Эти знания были утрачены и, похоже, сейчас тоже тщательно оберегались от непосвященных.

– Мы создаем внутри себя такое место, где возможно все. Это наши чертоги вседозволенности, место нашей полной свободы. Самая высокая вершина или же самая глубокая расщелина. Что угодно. То место, где вы можете быть собой. Попробуйте ощутить внутри себя эту точку. Точку полной, безграничной свободы.

– Точку безграничной свободы, – прошептала я.

– Из нее вы и будете растить свой Сад Души.

Я не утерпела:

– А почему именно Сад Души? Никогда прежде не слышала…

– Конечно, всезнайка! Название придумал Дарен. Как оно называлось в древности, уже никто не знает.

Я вдохнула глубоко и закрыла глаза снова. Но мои мысли путались, слова Лиса казались бессмысленными. Я не могла ощутить ту точку полной свободы, про которую он говорил. Может быть, я слишком много думала о прошлом, о том, что уже случилось, и о том, что еще не произошло.

Но Лис не сдавался и продолжал говорить, словно читая мои мысли:

– Вы должны уметь отпустить все свои мысли и страхи. Вы должны научиться доверять своему разуму и себе. В этом состоянии вы можете достичь чего угодно. Вы можете создавать свои миры и управлять ими. Можете превращаться во что угодно и летать, плавать, бегать, как ни один человек во всем Срединном мире. Вы можете быть кем угодно и где угодно. Если сможете все это представить!

Его слова начали звучать все более убедительно, и я чувствовала, как что-то меняется внутри меня. Я снова колдунья! Если возможно это, значит, возможно вообще все.

– В будущем вы должны научиться создавать в своем Саду Души образы, а потом силой воли перемещать их в явь. Станьте мостом между самым невероятным местом внутри себя и обычным миром. Хотя бы ненадолго.

Я приняла слова Лиса как музыку, которую можно слушать только сердцем. Каждое слово было отдельным звуком, и вместе они создавали созвучие, которое проникало в глубины моего естества…

Но вдруг вместо радости я ощутила, как все внутри сжимается от страха. Раздался плеск воды и уши заложило так, как будто я махом очутилась на глубине.

Хлопок! Я открыла глаза и увидела, что все уже разошлись по палате. Лис улыбался мне и махал рукой, приглашая присоединиться к остальным.

– Что происходит?

– Приступаем к упражнениям, – сказал он.

Колдуны учились изменяться сами, превращать вещи из одного в другое и проявлять свою волю на других. Ян превратил свою палочку для письма в деревянный щит. Белокурая колдунья пела, и те, кто стояли рядом с ней, то и дело бросали на нее одурманенные взгляды.

– Мания, дорогая, прошу тебя, отойди подальше, – скривившись, сказал Лис. – Ты и так здесь всех очаровала!

– Но я тоже должна учиться! – недовольно воскликнула колдунья.

– Попробуй развить дальность своего колдовства, – посоветовал Лис и повернулся ко мне. – Просто беда с девичьими Дарами! То и дело шалят.

– Можно подумать, ты у нас сама невинность, – пробормотала я. – Кто притворился Альданом, чтобы подурачить меня?

– Это для дела, – отмахнулся Лис. – А сама, кстати, чего прохлаждаешься? Покажи мне свои успехи.

Я подняла вверх руки.

– Они даже не потемнели. Давай, Лесёна, постарайся.

Какое-то время Лис следил за моими попытками с рассеянной улыбочкой.

– Мы все родились такими, для нас это как дышать, – сказал он, размахивая руками, словно помогая себе сделать вздох. – А ты не сроднилась с Даром. Пытаешься. Но совсем не чувствуешь.

– Я начала, как ты выразился, дышать сегодня ночью.

– Ты ж моя золотая. – Он щелкнул меня по носу, отчего я возмущенно засопела. – Иди сюда, добрый Лис знает, как помочь тебе раскрепоститься!

Я сжала зубы.

– Чего ты добиваешься?

– Твоих побед, о моя прилежная ученица! И, ну, может быть, чуточку раскаяния за твое прежнее обхождение со мной. Кстати, Дар явно пошел тебе на пользу! Хоть на девицу стала похожа.

Я вскинула руки. Они не изменились, но он отшатнулся и, что самое главное, наконец умолк.

– Вообще-то есть еще один способ привыкнуть к Дару, Лесёна, – вдруг серьезно сказал он. – Называется созвучие. Мы можем попробовать объединить наше колдовство, заставить наши чары звучать вместе. Тогда ты сумеешь почувствовать, как ощущается Путь Превращения, и найдешь дорогу к своему Саду Души.

Я промолчала, глядя куда-то поверх голов чародеев и раздумывая, что бы это могло значить. Перед глазами появился непрошенный образ… Рушатся каменные своды, а я зову Дарена, чтобы мы вместе остановили разрушение Обители.

Тогда наше колдовство на короткое время стало общим.

А теперь он еще и отказывается учить меня!

Лис снова привлек внимание учеников хлопком.

– В те почти четыре сотни лет, пока Печать сковывала Рать и наши чары, мало кто мог колдовать сам, не говоря уж о том, чтобы найти другого и сотворить совместное колдовство. Но это возможно.

– А можно делать это с колдунами других Путей? – спросила Мания.

– Да, но на очень короткий срок и с огромным запасом сил обеих сторон. Действительно невероятных высот можно достичь лишь между колдунами одинаковых Путей. Кто скажет почему?

Ян пригладил пятерней взмокшие волосы и сказал:

– У всех Путей свои ограничения. Это ск-к-казывается на общем итоге.

– Молодец, Ян! Как мы знаем, основное сдерживающее правило Пути Превращения – это то время, которое чародей может продержать свой прекрасный морок в реальности, – рыжий с каждым словом явно преисполнялся желанием попробовать созвучие.

– А чары Разрушения? – спросила Мания, мельком глянув на меня.

– Необходима основа для разрушения, – бесцветным голосом проговорила я. – Нельзя разрушить то, чего нет.

– Верно. – Лис снова щелкнул меня по носу, как девочку. – Кто ответит, чем ограничены Созидающие?

Ян поднял руку и сразу же, дождавшись утвердительного кивка Лиса, ответил:

– Тем, что есть в этом мире. Они, в отличие от тех же Превращающих, не могут проявлять что угодно. Они проявляют только то, что уже есть.

– Отлично! Если говорить общими словами, все верно.

Рыжий хлопнул в ладоши и потер их между собой, отчего его грива скатилась на глаза, сделав его похожим на разбойника, задумавшего кого-то огреть дубиной. Кого-то вполне определенного…

– Колдовство двух чародеев действует намного сильнее, это естественно. Не обязательно, конечно, два разных Пути, но так даже нагляднее, – произнес Лис, расхаживая по палате. – Ладно, хватит болтать. Сейчас мы с Лесёной покажем вам, что бывает, когда за дело берутся два чародея с Пути Превращения.

Он шумно выдохнул, затрясся, точно скидывая с себя невидимую нам грязь, а потом развернулся ко мне. Порывисто обхватив меня за плечи и продолжая трястись, он что-то нараспев забормотал себе под нос.

– Лис, какого чудня ты творишь? – прошипела я, скидывая его руки. – Тебе мало было сегодня?!

В бормотании Лиса слышался намек на песню.

– Расслабься, – пробормотал Лис. – Просто чувствуй. Ты поймешь, что надо делать.

Лис притянул меня к себе, но я потянулась назад, упираясь локтями в его грудь. Внезапные прикосновения и раньше вызывали у меня тошноту, а теперь, расстроенная неудачами на уроке, я и вовсе была близка к вспышке гнева.

– Это как танец, просто поддайся, – заявил Лис.

– Это как какой-то бред, – краснея и пытаясь вырваться, сказала я.

– Нужно созвучие, – серьезно сказал рыжий и притянул меня к себе за бедра.

Но я чувствовала лишь желание стряхнуть его с себя. Мои пальцы почернели, ногти отрасли и превратились в когти. Но Лис продолжал держать меня. Побоявшись нанести ему вред, я, крутанувшись на месте, ушла вниз и на излете задела стоявшего рядом не в меру любопытного Яна.

Он едва успел прикрыться своим деревянным щитом.

– Ян!!!

Лис подхватил мальчика. Я присела рядом, остальные ученики столпились вокруг. Слава Крылатой, Ян отделался лишь легким испугом.

– Что здесь происходит?!

Я обернулась. Дарен стоял на пороге с непроницаемым лицом, угрюмо оглядывая нас и плавно оседающего на пол под тяжестью мальчика Лиса.

– Наглядный урок для учеников, мой царь! – Рыжий умудрился улыбнуться и как-то откусить еще одну вылезшую с обтрепавшегося рукава нитку. – Мания, сбегай за Алафирой!

В палате послышались шепотки, но под ледяным взглядом разноглазого чародея тут же угасли.

– Это сделала я, – с раздражением сказала я. Руки медленно принимали свой обычный вид. Дарен ничего не сказал, но, как мне показалось, вопросительно посмотрел на Лиса.

– Я вызывал в ней созвучие, – в голосе Лиса не было ни тени смущения.

– Не было никакого созвучия, – резко сказала я. – Ты просто лапал меня.

– Хорошая идея, Лис. С созвучием. Но, конечно, делать это подобным образом все равно что топором настраивать гусли, – произнес Дарен устало. – Заставить двух колдунов звучать в лад – задача не из легких.

– И, как мы видели, это опасно, – Лис вздохнул.

– А вы можете? – спросил кто-то из колдунов. – Показать?

Дарен опустил на меня взгляд.

Какая-то часть меня беспокойно заелозила.

– Не сегодня.

Появилась злющая Алафира. Она с негодованием оглядела бледного Яна и разразилась такой отборной руганью, что даже Лис присвистнул.

– Ну-ну, чего ты, старушка! Всякое бывает!

– Я тебе покажу бывает! – Алафира огрела Лиса ладонью по спине и склонилась над Яном. Что-то пошептала, ткнула пальцем в темечко, и тот быстро пришел в себя.

– Забрать бы всех вас на отработку! – прошипела она, зыркая на нас исподлобья. Я молчала, думая, что хуже уже не будет. Но не тут-то было.

Дарен, убедившись, что с мальчиком все хорошо, собрался уйти, но Лис остановил его громким:

– Дорогой мой царь! Я должен сказать, что Лесёна не пригодна для обучения. Не могу учить ее вместе со всеми. Она отстает. Ей нужно найти дорогу в Сад Души, без этого она поддается порывам и опасна для остальных учеников.

– Ты знал, что так будет! – вспылила я. – Ты специально разозлил меня!

Лис притворно отскочил от меня в сторону.

– Вы все видели, на что она способна. Пусть она отмечена богами, но я могу и не уследить за тем, чтобы она никого случайно не угробила! – Он обернулся к ученикам: – Вы как, готовы?

Колдуны, явно подавленные грядущей отработкой и не оправившись от увиденного, потупили взгляды.

– Ну ты и плут! – воскликнула я в отчаянии.

– У меня нет времени заниматься с тобой отдельно, – притворно вздохнул, разводя руками, Лис.

– Значит, пока тебе придется заниматься самостоятельно, – сказал Дарен. – Алафира выдаст тебе книги и свитки.

– После отработки, – проскрипела лекарка, но, к счастью, больше ничего не добавила.

Зато Ян, оглядев палату и всех собравшихся, изрек:

– А я говорил, что умею делать щит!

– Молодец. Первым и займешься отработкой. – Алафира сунула ему в руки кружку.

Дарен, не проронив больше ни слова, вышел из палаты. Я бросилась следом, но его уже и след простыл. А ведь обещал, что мы поговорим про книги! Раздосадованная, я еще какое-то время стояла в переходе, приводя в порядок дыхание и спутанные мысли. Все равно открыть дверь когтями не получилось бы…

Когда же руки обратились в человеческие, урок подошел к концу. Я проводила недовольного Яна в лечебницу и, получив у Алафиры задание по отработке и свитки Пути Превращения, вернулась в свои покои.

Положив груду свитков на стол, опустилась на стул. Все как будто не изменилось: я по-прежнему чувствовала себя изгоем и по-прежнему не могла получить ответы.

Мой взгляд уперся в разбитые гусли Феда, которые лежали на подоконнике.

Я подошла к ним и прикоснулась к осколкам, вспоминая уроки, которые мне давал Фед. Он всегда подчеркивал важность терпения и настойчивости в мастерстве колдовства, и я решила применить эти уроки и сейчас.

Вернувшись к столу, я села за свитки.

В Обители колдунов про Путь Превращения мало что знали, и теперь стало понятно почему. Вскоре оказалось, что Превращающие, в отличие от всех остальных, не пользовались рунами и не плели свое колдовство из нитей. Они колдовали через свой, как выразился Лис, Сад Души.

Это совсем другой подход. Я попробовала плести знакомые мне заклятья, но вскоре поняла, что это гиблое дело. Все нужно было познавать по новой…

Значит, пока я не научусь чувствовать внутри себя это место, книги мне мало чем помогут. Пока я не пойму природу своего Дара.

Я перечислила вслух все, что знала про свой Дар.

Черные когти. Черная кожа.

– Оборотень, – сказал, появляясь из воздуха, Царёг. Он завис над свитками, выжидающе глядя на плошку, в которой я обычно оставляла ему дарочки.

– Оборотень?

Эта мысль вызывала во мне странные чувства: с одной стороны, было страшновато, но с другой – любопытно. Каково это, быть кем-то другим? Стану ли я, как Лис, менять облики, или буду кем-то одним? Насколько я смогу менять что-то вокруг себя, как Дарен? И смогу ли вообще?

Оказалось, что этот Дар, как и прежний, отказывается идти по первому зову. Я сосредоточилась на превращении рук, а когда, злясь, мне все же удавалось отрастить когти, пыталась понять, как измениться полностью.

А вдруг нет никакого полного превращения? Может, когти и все?

Я озвучила свои опасения вслух, но Царёг выразительно молчал, витая над свитками. Вздохнув, я снова сходила до трапезной и по дороге поняла, что новый Дар сделал меня невосприимчивой к холоду. На это Царёг, недовольно морщась, сказал, что теперь моя кровь слишком горячая.

– А что, такая тебе не по вкусу? – поддела я его.

– Да при чем тут это? – Царёг сделал вид, что не обиделся, но сам отлетел к потолку. – Теперь от тебя разит колдовством. А мне больше нравится запах человека.

Я со смехом откинулась на спинку скамьи.

– Но ты ведь все равно не откажешься от моих дарочков?

Царёг фыркнул, но пищу принял.

Отщипнув кусок каравая, я уселась на постель и принялась искать ту самую точку покоя внутри себя.

– Ничего не выходит! – воскликнула я спустя несколько часов. Волосы взмокли от пота, голова стала тяжелой и одновременно пустой, как чугунок без каши, но исход оставался тем же – я ни на каплю не продвинулась в приручении Дара. Стоило только настроиться, как слышала плеск воды и больше ничего не происходило.

Царёг разлепил глаза и выгнул спину. Все это время он проспал на подоконнике рядом с разбитыми гуслями и, кажется, был совсем не в восторге от пробуждения.

– Поговори с другими колдунами, – буркнул он и исчез в открывшемся для него проеме мироздания.

– С кем это, интересно? – крикнула я ему вдогонку. – Со мной никто, кроме тебя, не разговаривает!

– Не прибедняйся, – долетел ехидный голос.

* * *

Я решила, что мне нужно освежиться.

Несмотря на ледяной ветер, который продувал улицы, я чувствовала тонкий аромат благовоний и запах раскаленной хвои и шла на них до тех пор, пока не оказалась на Бел-Горюч-Озере.

В столь поздний час я была здесь не одна, потому что не меньше дюжины колдуний купались в нем. Оставив рубаху на берегу, я вошла в воду и направилась к самому укромному уголку, где туман становился гуще и непроницаемее.

Но колдуньи заметили меня и, перешептываясь, расступились, пропуская вперед.

– Мы не потревожим тебя, Лесёна!

Я кивнула, скрывая удивление. Они боялись меня? Нет… Благоговели.

Обретение мной Дара было чем-то важным и для них тоже.

Но после всего, что мне довелось испытать, я искала одиночества и не хотела разрушать странное перемирие внутри себя.

Закрыв глаза, я погрузилась глубже, позволяя воде смыть все мои тревоги. Я чувствовала, как она омывает меня, забирая воспоминания о холоде и боли.

– …так отпусти ее, – раздался знакомый голос.

Я резко повернула голову. Лис?

Туман все еще скрывал женскую половину Бел-Горюч-Озера от мужской, но, похоже, не устоял перед силой оберега и моего нового Дара.

– …да много чего полезного. Сам знаешь.

Я ощутила, как спину обдало ознобом: голос собеседника Лиса принадлежал Дарену.

– Думаешь, она найдет для тебя в Нзире еще что-то? – растягивая слова, спросил Лис.

– Ее связь с городом поразительна и даже пугающа.

Дарен говорил с явной неохотой, но Лис не отставал:

– Но она еще может пригодиться, когда мы будем драться с наследничком Мечислава.

– Кто знает.

– Только поэтому, да? – с насмешкой спросил Лис. В его голосе чувствовалась ревность. – Только поэтому ты держишь ее здесь?

– Забываешься, Лис. Она будет жить здесь столько, сколько пожелает.

– Но ты ведь расскажешь ей правду?

Дарен молчал, и озноб, предвещающий нечто ужасное, прошелся по моей спине.

– Ты расскажешь Лесёне, что подстроил ее испытание Ангмалой?

Я чувствовала, что мне не хватает какой-то части этой истории, как будто я знала только половину правды. И чудовище, отныне дремавшее во мне, словно бы только и ждало этого.

В глазах потемнело. Не помня себя, я бросилась вперед. Завеса тумана, пропитанная старым защитным колдовством, натянулась, словно паутина. Что-то пыталось вытолкнуть меня! Но я дернула потемневшей от превращения рукой… Р-Р-РАЗ!

Туман охнул и распался, повиснув на мне серыми густыми клочьями.

Они сидели на камнях, словно небесные божества, но я знала, что вместо молнии и грома у них были лишь тени и лживые слова.

Я быстро пересекла разделяющее нас расстояние, на ходу занося руку.

ДВА-А-А!

Мокрый лис, повизгивая, выскочил из воды, но я даже не остановилась, хотя безумно хотелось догнать.

А Дарен даже не шелохнулся. Блики воды скользнули по ключицам, когда чародей чуть подался вперёд.

– Подслушивала.

ТР-Р-РИ!

Но едва я коснулась Дарена, как нечто обхватило мои руки и оттянуло их назад. Толчок в спину, и вот уже я стою, прижатая лицом к кромке воды. Еще немного – и окажусь без воздуха. От этой мысли отчаяние и гнев ворвались в мое сознание, я попыталась встать, но сразу два морока Дарена полностью обездвижили меня в воде.

Я закусила губы, чтобы не закричать. Чудь побери, было ясно, что так и произойдет!

Дарен не позволит бросать ему вызов в Нзир-Налабахе.

– Значит, ты начинаешь превращаться, когда злишься, – сказал он как ни в чем не бывало. Как будто мы сидим на уроке!

– Отпусти меня!

– Ты будешь драться.

– Уж прости, что не рассыпаюсь в благодарностях!

Раздался топот. Судя по звуку, на берег купальни высыпала сразу дюжина человек.

– Господин! – воскликнул кто-то. – Что прикажете?

– Всем выйти. Я разберусь, – процедил Дарен. – Лис, забери свою свиту.

Раздраженное ворчание Лиса и топот стихли. Тем временем я заставляла себя дышать медленнее. Настоящего Дарена было не видно, но я следила за его отражением в воде, пытаясь угадать, что он сделает дальше.

– Я и не жду твоей благодарности, Лесёна. – Колдун с плеском поднялся из воды. – Ты прошла испытание только благодаря себе. Могла погибнуть, но обрела Дар.

Он приближался, погружаясь все глубже в воду. Краем глаза я заметила очерченный каплями воды мужской живот и уходившую вниз дорожку темных волос.

– Откуда ты знал, что я выживу? – процедила я, отводя взгляд.

– Не знал, – теперь его голос звучал совсем близко. – Я…

Я чувствовала, что Дарен смотрит на меня, словно взвешивая свои слова. Все мое тело напряглось, ожидая ответа. Наконец, он заговорил:

– Да, я помог подстроить это испытание, – с этими словами он заставил исчезнуть все свои мороки. – Я знаю, что это звучит жестоко, но ты должна понимать, что я делал это для блага всех нас.

Гнев и отчаяние сражались внутри меня. Я взглянула на свои руки и, выпрямившись, отступила в сторону. Вода мягко качнулась в такт моим шагам.

– Ты опять решил все за меня.

Дарен усмехнулся, но его глаза оставались холодными и серьезными. В тумане его образ расплывался, но временами мой взгляд выхватывал покрытую мурашками загорелую кожу. А еще – проступающие на ней чернильные узоры, как у Эсхе, только тоньше и незаметней.

– Знаешь, что я думаю? – сказал он. – Я думаю, что ты сама не знаешь, чего на самом деле хочешь. Тебе нужна эта игра, ведь она заставляет тебя чувствовать себя живой. А Дар… Он лишь кусочек этой игры. Но ты не хочешь, не можешь без него, потому что иначе было бы слишком просто. Ты любишь играть в сложные игры, даже если это может быть опасно. Прямо как я.

Я смотрела на Дарена, не зная, что ответить. Может быть, он прав. Но моя гордость не позволяла соглашаться.

К тому же я и сама хотела использовать его. Но эта мысль была такой же ложной, как и моя улыбка в тот миг – натянутая и ломкая.

– И вновь ты все просчитал.

– Не все, – ответил он, возвращая мне улыбку. – Всего лишь догадка, что на место пустоты придет что-то другое. И то успел в последний миг…

Дарен почти не двигался, но его взгляд скользил по мне, словно молния, раскаляющая воздух перед грозой. Я чувствовала, как он пытается прочесть меня, и отвела взгляд.

– А ты знал, что мне устроили твои подданные?

Теперь отвел взгляд он.

– Нет? Да неужели?

– Я знаю, что ты не умеешь заводить друзей. – Дарен усмехнулся, явно намекая на нашу первую встречу. – Поэтому и советовал тебе ходить на общие уроки, чтобы ты могла сблизиться с другими колдунами.

– Это я-то не умею заводить друзей?! – прорычала я, вновь задетая за живое.

– Лесёна. Это неважно. Важное другое: каждый, кто живет в Нзире, находится под моей защитой. Здесь никого не будут преследовать за отличия. Никого не станут травить, – в его голос пробралась холодная ярость, и я поняла, что годы, проведенные в Аскании, оставили на нем глубокий шрам.

Опальный царевич слишком хорошо представлял, что такое всеобщее презрение.

Я почувствовала, как затихает гнев и как когти снова превращаются в руки.

– Они бы отдали меня Ворону, если бы не ты, – мой голос сорвался.

– Я не допущу этого, – глухо произнес он. – Не допущу, чтобы невиновные попали к Ворону. Но ты пробудилась, Лесёна. Это главное.

Его слова проникали в мою душу и шевелили в ней что-то давно забытое. Он говорил о пробуждении, но я чувствовала, что это было что-то большее, чем просто пробуждение. Это было словно перерождение, перерождение в могущественную колдунью. И что ужаснее… я знала, что только Дарен мог мне помочь достичь этого.

Меня тревожила эта мысль, но в то же время я почувствовала себя освобожденной. Теперь я знала, что действительно продолжаю Путь. И всегда была частью сущего. И все возможно.

Дарен откуда-то знал, что я способна преодолеть испытание, и поэтому подтолкнул меня к нему, чтобы пробудить мою силу.

Я шумно выдохнула. Теперь, когда гнев и радость от обретения Дара перестали туманить разум, пишло время задуматься о Вороне и Чудовой Рати.

– Ты обещал поговорить со мной, помнишь?

– И предпочел бы делать это в одежде.

Опустив взгляд, я обнаружила, что пусть густеющий туман частично скрыл меня, он все равно оставил слишком мало места для загадок. Я продолжала смотреть, опасаясь, что он снова исчезнет.