Текст книги "Сердце-пламень"

Поэтому, сделав все, как он сказал, я устроилась на асканийских подушках и принялась наполнять тарелку перед собой. Не смотреть на Дарена было легко.

Сложно сказать, поверил он мне или нет.

Я взяла рогалик, разломила его, смочила край в пряном меду и с наслаждением откусила.

Но, подняв взгляд, поняла, что он-то как раз на меня смотрит.

Я проглотила ставший вдруг слишком приторным кусочек и спешно припала к кубку с ардэ.

«Боги, он что, наложил на меня морок?» – вдруг подумала я. Какого чудня мне так хочется, чтобы он сказал хоть слово?

– Наливай свое снадобье, – вдруг сказал он.

Я отыскала чистую кружку и, наполнив, протянула ее Дарену.

Огненные сполохи и тьма сплелись в едином танце его облика, и вперед проступила искрящаяся мелким потом кожа и глаза, изливавшие на меня горячую, неприкрытую злость.

Или боль? На мгновение, всего на мгновение мне почудилась боль.

Но Дарен выпил все до капли, по-прежнему не сводя с меня взгляда. Молчание мучило сильнее, чем страх перед его словами, в которых он бы изобличил меня во лжи.

Но колдун молчал и смотрел мне в глаза до тех пор, пока веки его не опустились.

Я взяла из обессиленных рук Дарена кувшин и поставила его на стол. Тогда и сама опустила голову на руки, давая волю дрожи.

– Давай, Лесёна, – прорычала я себе и с усилием направилась ко второму столу и полкам со свитками.

«Воспоминания о Нзире».

«Торговые соглашения».

«Все не то».

Свет от очага был мне подмогой. Но не только: я сгребла в горсть свой оберег.

– Покажи то, что скрыто!

Оберег превратился в раскаленный уголь и явственно дернулся в сторону третьего стола. Я обернулась, увидев среди исписанных листов аспидно-черный ларец. На ларце было заклятье для отвода глаз! Оберег дернулся, подтверждая мою догадку.

Я откинула крышку и замерла.

Ларец был доверху полон черными жемчужинами. Разной величины, они напоминали виденные мной сокровища на дне Ангмалы.

Воспоминания.

Дарен нашел не книги… Он нашел настоящие воспоминания царя Полуночи!

У меня перехватило горло.

Я могу увидеть всю сделку от начала до конца!

Оберег.

– Покажи мне, с чего все началось!

Снова взяв оберег в ладонь, я протянула другую руку к одной из жемчужин…

И тут вдруг меня обхватили чьи-то руки.

Я замерла. Сердце гулко стучало в ушах.

– Снова пришла мучить меня?

Дыхание Дарена опалило шею. Руки Дарена прижимали меня к нему, но вместе с тем – к столу со свитками. Горячий, дымный запах окутал меня с головы до ног, и ноги мои вдруг задрожали, будто бы Дарен применил на мне заклинание перемены веса, и весь вес моего тела перешел к нему…

Боги.

Что происходит?

Дарен в полусне провел ладонью вдоль моих плеч, потом мягко, едва касаясь, спустился к бедрам, но вслед за его рукой по телу потянулась волна тягучего медового жара.

Боги…

Я ощутила его желание, как будто бы нас не разделяли слои одежды.

«Он что, меня околдовал?»

Но в следующий миг я ухватилась за стол, чтобы не упасть. Тепло исчезло…

Дарен с грохотом соскользнул на пол, и я обернулась. Колдун, снова с закрытыми глазами, лежал на ковре. Спал.

– Ну, знаешь ли… – начала было я, но осеклась от резкого удара в дверь.

– Мой царь! – раздался голос Лиса. – Позволь узнать, все ли в порядке?

– Все точно не в порядке, – прошипела я и, все еще дрожа, обхватила Дарена за плечи, после чего, отдуваясь, оттащила на постель.

Вид спящего, беззащитного колдуна заставил мое сердце стучать особенно быстро.

Но вид ларца с жемчужинами…

Привел в неописуемый ужас.

Решившись, я схватила ту жемчужину, на которую мне указывал оберег, и, как в тумане, выбежала из царских покоев.

Где и столкнулась нос к носу с Лисом.

– Вы… – Он побледнел, глядя на мое дрожащее лицо, часто вздымающуюся грудь. – Вы…

– Он спит, – бросила я и побежала.

Милостивые боги.

Я точно не была готова к тому, что сегодня узнала.

21. Вязь

Под ракитой сидел мальчик.

Сбоку расплывался в дымке колдовской город, а впереди уносила вдаль воды священная река.

Позади раскинулось вызолоченное летним солнцем поле, зной выжал из трав всю зелень, и теперь ветер доносил до ноздрей мальчика не только жар, но и душистый, горьковатый сок. Ветер трепал край его накидки, из-за чего та постоянно лезла в глаза. Из-под ворота тонкой рубахи виднелся острый подбородок да бледные, синеватые губы.

Свет падал сквозь листья, бросая на раскрытую книгу косые тени. Руны на страницах ползали, оживленные то ли колдовством, то ли шепотом дерева и тихим голосом реки. Но мальчик раздраженно отворачивался всякий раз, когда солнечный свет падал на него или отражался от воды, мешая читать.

Тонкие руки с необычайным почтением держали старинную книгу, и время от времени мальчик склонялся над ней, вслух перечитывая особенно трудное место. Рядом лежала измятая и исписанная углем береста: когда трудное место не поддавалось, мальчик в отчаянии переписывал его и бегло, словно боги могли схватить его за руку, добавлял в руническую вязь какие-то свои, только что выдуманные сплетения.

И это… срабатывало.

К его радости и стыду.

От переизбытка колдовства раскаленный воздух совсем плавился, становился податливым и тягучим, как металл под тяжелой рукой кузнеца.

Наконец мальчик одолел страницу. Отложив книгу в сторону, он опустил одну ладонь на землю, а другой начал выплетать заклятье.

С его лба и волос струились капли пота, руки дрожали от натуги, но, когда из-под распростертых на земле пальцев взвились побеги, его лицо разгладилось, а глаза жадно вобрали в себя золотой свет удавшегося колдовства Пути Созидания.

– Так и знала, что опять ты тут прячешься! – послышался звонкий голос.

Мальчик отнял руку и быстро обтер замаранные углем пальцы о траву, а потом – о свою накидку.

Из-за дерева показалась щуплая девочка с бледной кожей и волосами, заплетенными в черную толстую косу. На ней была белая, расшитая сложными обережными узорами рубаха, а на шее болталась длинная нитка бус из радужных камней.

– Чего тебе? – буркнул мальчик, вновь принимаясь за книгу.

Девочка плюхнулась рядом с ним.

– Мне скучно, братец. Давай поиграем.

– А где родители?

– На Совете!

– Опять?

– Да. А от нянек я сама убежала! – с гордостью выпалила она и попыталась заглянуть через плечо брату. – Ну сколько можно на это глазеть?

– Я должен закончить с сотворением дерева к вечеру, Аша.

Девочка наконец заметила крохотный росток, над которым трудился ее брат. Приблизившись, она со смехом взмахнула рукой, и с ее пальцев сорвался сноп золотых искр. В считанные мгновения выросла еще одна ракита. Не меньше первой.

– А теперь? – с надеждой спросила Аша, поворачиваясь к брату. – Поиграешь со мной?

Мальчик, сам как завороженный, смотрел на дерево, но потом его глаза потемнели.

– Зачем ты опять лезешь! Кто тебя просил?!

– Ну давай хоть в лучинку поиграем? – в голосе девочки слышалась мольба.

– Не все у нас в семье такие одаренные, как ты, Аша! – рявкнул мальчик. – Родители говорят, что ты самая сильная Созидающая в Нзире! А мне… а мне надо учиться.

– Ну и сиди тут один! – с обидой воскликнула Аша.

Она отошла к реке и села на широкий, поросший осокой камень.

– Иди домой! – велел брат.

– Вот еще!

– Аша, здесь водятся полудницы или навки.

– Такой умный, а главного не знаешь! – проговорила Аша насмешливо. – Батюшка говорит, что нам чудь не опасна. Мы колдуны. Мы самые сильные. Нас слушает не только ветер, травы и реки, но и все живое в Срединном мире! Вот смотри.

Она зачаровала пролетающих мимо пчел, и те, недовольно жужжа, принялись выписывать круги над ее головой.

– Мне надо учиться, – повторил мальчик тихо.

– Ты еще скучнее, чем твои книги! – воскликнула Аша, вскидывая такой же острый, как и у брата, подбородок.

И, не иначе как от тоски и упрямства, принялась возводить на берегу пчелиные улья.

Солнце ползло по небосводу, лениво обдавая жаром все, что было внизу.

Видневшиеся вдали очертания Нзира подернулись рябью.

Береста с наспех выведенными углем рунами лежала в стороне, и мальчик выбился из сил, разучивая урок. И когда рядом с ним уже покачивался на знойном ветру новый росток, он прикрыл глаза, утомленный жарой и колдовством.

В тот же миг из реки поднялась тонкая женская рука.

Она поманила к себе девочку. Протянула ей жемчужные бусы… Аша покосилась на свои, радужные:

– Хочешь поменяться?

Девочка стянула с себя бусы, потянулась к покачивающейся на протянутой руке жемчужной нитке, как вдруг жемчуг полетел в воду, а сама рука потянула Ашу в реку.

Крик еще не успел затихнуть, как мальчик открыл глаза. Он бросился к реке, на ходу высекая кровь из ладоней. Крича, призывая и приказывая…

Но ответ реки был неумолим.

* * *

– Жуть какая.

– И не говори, – вздохнула я.

На моей раскрытой ладони перекатывалась одинокая черная жемчужина, а рядом в воздухе висел Царёг, которому я только что пересказала увиденное.

– Но я рассчитывал увидеть что-то поинтереснее, если честно, – разочарованно сказал он.

– Это все, что есть!

– А дальше? Ничего? Только не говори, что ты весь день смотрела это воспоминание!

– Да. – Я спрятала лицо в ладонях. – У меня уже сил нет. Почему я не могу посмотреть дальше? Должно быть что-то еще!

Воспоминание подтверждало слова лешего о том, что царь Полуночи искал способ укротить чудь. Становилось понятно хотя бы почему…

По алому небу, каркая, носились вороны, им явно не нравилось, что Царёг вился возле облюбованного ими сухого дерева, и они выражали свое недовольство криком и попытками пометить кота.

Ночью я хотела сразу бежать в покои, чтобы посмотреть воспоминания, но меня остановила Эсхе, отправив к колдуньям на Бел-Горюч-Озеро, где мы до самого утра обмывали, обтирали вернувшихся из темницы женщин и девочек.

Мне удалось немного поспать на сундуке в переходе, а с рассветом я отправилась на уступ.

– Думаю, тебе мешают твои собственные воспоминания, – сказал Царёг, уворачиваясь от вороньего «подарочка».

Я опешила.

– Это как? При чем тут мои воспоминания?

– Ну, на чем обрывается воспоминание царя Полуночи?

– Плеском воды. Потом я в ужасе открываю глаза.

– Во-о-от. – Он кивнул и многозначительно качнул в такт голове хвостом. – Подумай. Может, твой собственный ужас перед водой мешает тебе смотреть дальше?

– Ну, вообще-то, если кто забыл, я едва не утонула в той же самой реке, – язвительно сказала я, но, понимая, что Царёг может быть прав, замолчала.

– Знаешь, Фед ведь нашел меня на берегу Светлолесья. А последнее, что помню, – я показала на свою жемчужную прядь, – это как Ворон и Колхат поймали меня в Аскании. Но как-то же я пересекла море? Но ничего про это не знаю. И это действительно меня пугает.

– Сильно?

– Если честно, даже думать не хочу, что там было. – Я перевернула запястья. – Эти шрамы… Они ведь тогда и появились.

Похоже, плавая в мутной воде чужих воспоминаний, я приближалась к чему-то темному и страшному внутри себя.

– Ну, значит, все просто. – Царёг прыгнул на мое плечо. – Разберись с этим. Может, заодно и с Даром со своим разберешься. Знаешь, говорят, Превращение как раз через страх и работает.

– А ведь правда! – Я вскочила. – Ох, не зря я тебя прикормила, ох не зря!

– Чего?! – возмущенно воскликнула чудь. – Это я до тебя снизошел!

– Ладно-ладно, – быстро пошла на попятную я. – Ты прав, сперва нужно разобраться с собой.

Солнце почти село. Мы пошли вниз по тропе. Вороны с радостным карканьем усаживались на ветки.

– Так попроси Дарена.

Я промолчала.

– Что-то ты сегодня ничего про него не сказала, – продолжил Царёг. – Даже не жалуешься на него.

Он как бы невзначай коснулся лапой жемчужной пряди, спрятанной под моим очельем. Сейчас, после того, что произошло в покоях Дарена, после тяжелой ночи в купальнях, после целого дня наедине с воспоминаниями царя Полуночи мне хотелось не обрести воспоминания, а…

– Я хочу забыться, Царёг, – прошептала я. – Через седмицу Нзир спустится к Сиирелл, а у меня ничего нет. Я ничего не раздобыла, ничего не узнала, не приручила Дар… Я верила, что, поступая, как Фед, отыскивая знания, у меня получится отыскать крупицу истины! И тем самым я остановлю войну. Но ничего не работает! Я и все мы в чудовой заднице!

– Я бы попросил! – возмущенно фыркнул Царёг.

– Прости. Я просто хочу сегодня напиться вместе с девочками.

Царёг лизнул кончик своего хвоста и проводил взглядом летящих по небу аспидов.

– Я иногда забываю, какие нынешние колдуны хрупкие, – сказал он. – Колдуны прошлого были похлеще.

– Ты поможешь мне с угощением?

– Вроде все наоборот должно быть? – с неохотой протянул Царёг, однако милостиво согласился сопровождать меня.

– Эй! Эй, ты! Что ты там задумал?!

Вдруг откуда-то с улиц Второго Круга послышался шум короткой возни, а потом вспыхнул огонь. Из переулка появился невысокий крепкий мужчина в темной одежде со светцом в руке.

– А. Колдунья. Я принял тебя за одну из этих, – буркнул он. – Видел, что ты пришла со стороны Третьего Круга.

– Опять свою стриженую колдунью высматриваешь, Урд? – Глаза кота зажглись зеленым. Он спрыгнул с моих плеч на землю и лениво осмотрелся.

– Вообще-то я из охранительной дружины. – Но Урд явно обрадовался, заметив Царёга. – И вообще-то у меня есть дела…

– Поэтому ты вот уже седмицу ходишь тут один по ночам? – ехидно спросил Царёг.

– Говорю же, по делу!

– Постой, – вмешалась я. – Уж не про Ксантру ли вы говорите?

– Угу. Про нее, – даже в темноте было видно смущение Урда. – Она сегодня с другими учениками проходила тут.

– Она где-то здесь?

Урд кивнул и отвел взгляд. Забавно было видеть, что, несмотря на неприветливые улицы и стычки, нас с людьми все еще многое связывает.

– Царёг, может, ты пока сходишь до корчмы, а Урд отведет меня к Ксантре?

Царёг скользнул в открывшуюся ему дверь, что-то бормоча про колдовские обмены.

Урд не скрывал облегчения. Ему явно было не по себе ночью на улицах.

– Давно ты знаком с Ксантрой? – спросила я, когда мы пошли дальше по улице.

– Да мы ж из одной веси! Я ходил в подмастерьях у ее отца, кузнеца Мстислава Черного. Он был знатным умельцем, мало кто мог, как он. Но завистники натравили на него червенцев. Те сожгли кузню, его самого в ней… Но Ксантра сумела уйти в Нзир. А нам всем поставили клеймо. После я скитался без работы, пока не попал к странствующим жрецам. Они заметили клеймо и… – Он поднял вверх руку, что держал в тени, и я увидела, что она до локтя отхвачена. – Сказали, чтоб наверняка… Ничего. Я хоть жив остался. И здесь оказался, рядом с Ксантрой. Хотя я ей и тогда был не ровня…

Мы быстро прошли по улицам и вскоре оказались перед стенами Третьего Круга. Резные ворота были приоткрыты, но за ними никого не оказалось.

– Урд, а где все? Почему ворота открыты?

– Так ведь я должен дождаться Ксантру и закрыть их. Она и другие колдуны ушли в Третий Круг с одним из ваших, рыжим таким.

Я почуяла неладное, и Урд это понял, потому как поспешно добавил:

– Они на этой седмице постоянно туда ходят!

Дарен упоминал, что Лис и его ученики занимаются чем-то, связанным с защитой города перед грядущими переговорами. Но Ксантра-то ему зачем? А Третий Круг ночью?

За воротами – тишь да клубы тумана. В Третьем Круге все еще лежал снег, а терновник, что опутывал руины, покрывала ледяная корка. Я прислушалась к тому, что творилось в Третьем Круге, как вдруг резкий тычок в спину заставил меня перескочить границу. Прежде чем я обернулась, резные ворота закрылись.

– Урд, это не смешно!

Жуткая улыбка вдруг перекосила лицо парня, а в глазах на миг показался туман Третьего Круга.

– Ворон не мог… Ему запрещено!

– Я сам попросил его помочь мне!

Меня затрясло. Стало понятно, что никаких Лиса и Ксантры в Третьем Круге нет. Все это ловушка.

– Не слушай его обещаний, Урд, – срывающимся голосом сказала я. – Он тебя не пожалеет. Обманет.

– Вы, колдуны, и своих-то не жалеете! Слыхал, одного прямо там на растерзание чуди бросили. Ксантре лучше будет со мной. Воевода обещал, что добудет ее мне!

Чудь побери! Как же я так попалась!

Отдохнуть решила… Забыла, где я! Вцепившись в прутья, я что было силы рванула их на себя, а когда они не поддались, взвыла.

– А твое желание тоже сбудется. Хотела на вечерочку – на вечерочку и попадешь! – голос парня изменился, и у меня побежали мурашки. – Тут теперь гостьей будешь!

Ворота закрыты. Что делать?

Можно попробовать добраться до развалин одного из подвесных мостов. Они выведут меня к стене Третьего Круга, а там я уж как-нибудь переберусь.

– Скоро гости соберутся, – Урд исчез в темноте, но Шепот Ворона не исчез. Он раздавался будто бы из-под самой земли.

В прошлый раз я пересекала эти земли человеком, теперь же, с Даром и после встречи с лешим, я остро ощущала, что земля под ногами не только полна железа и костей, но и пропитана свежей кровью.

– Чего тебе надо?! – прорычала я. – За Ольшу свою обозлился, сыч кровавый? Ну так знай, и на тебя управа найдется!

– Если бы мог говорить с колдуньей, я бы спросил, убивала ли она когда-нибудь, – засмеялся Ворон. – Отнять жизнь во имя благого дела не так-то просто. Куда проще подарить покой…

Позади меня что-то зашуршало. Из талого, грязного снега вылезли гнилушки и осветили дорогу внутрь Третьего Круга зеленоватым светом.

Ну уж нет, Ворон. Я побежала вдоль стены, на ходу превращая руки и понимая, что не слышу собственных шагов. Пропал скрип снега, крики, треск деревьев и привычное завывание ветра меж домов. Третий Круг чувствовался как нечто могущественное: даже глаз цеплял зловещий танец, какую-то неправильную, странную сплоченность терновника, камней и снега. Загустела и ночь по ту сторону Круга, надвинулась ближе.

Чего бы он от меня ни хотел, я должна не обращать внимания на его Шепот, на мороки, что здесь творятся. В конце концов, мы в Нзире. Дарен тоже здесь. Все, что Ворон может здесь, так это напугать…

– Лисичка?

Я замерла. Голос показался знакомым и, в отличие от всего окружающего, живым.

Навстречу мне из тумана двигалось семеро теней. Чудь? Люди? Нет, колдуны! Вокруг них мерцали охранительные руны и сияли колдовские щиты.

Одна из теней бросилась навстречу.

Ко мне подбежала Ксантра.

– Ты настоящая? – спросила я, выставляя когти перед собой.

Она ухмыльнулась и обновила сверкающий золотом щит таким образом, чтобы я оказалась внутри него.

Я облегченно выдохнула и опустила руки.

– А ты что тут делаешь? – напустился на меня появившийся вслед за ней и запыхавшийся Лис.

Рядом с ним стояла Аза, уже знакомая мне Мания и пятеро парней с Путей Созидания и Превращения. У них на руках болтались, как мотки пряжи, зачарованные нити. Мания держала в руках концы пряжи, а сами нити уходили куда-то в туман, из которого они появились.

– А вы зачем здесь? – спросила я.

– Дарен поручил мне и моим ученикам найти защитную вязь, – раздраженно сказал Лис. – Идемте!

– А мы, Созидающие, должны ее восстановить. – Ксантра кивнула на опутанную терновником стену, вдоль которой мы теперь снова шли.

– Все три Круга и служили когда-то защитой Нзира, – тихо сказала Аза. – Но были разрушены.

– Мечиславом? – спросила я. – При осаде?

Колдунья поежилась:

– И теми, кто им помогал изнутри. Да, нашлись и такие предатели тогда. Они думали, что, помогая жрецам, избегут своей участи. Но из них сперва вытянули все тайны, а потом казнили. И никто не знал, как восстановить этот узор…

– Но недавно леший вернул все зарытые жрецами в Мглистом лесу колдовские таблицы, – добавила Ксантра. – Дарен сумел воссоздать узор защитной вязи. Представляешь? Из книг читальни, таблиц в лесу, обломков старой вязи и его собственных наработок.

– Мы почти закончили. – Ксантра устало потерла переносицу. – Еще немного, и все обломки будут соединены и сплетены.

– Лесёна, какого чудня ты здесь забыла? – прошипел Лис, оборачиваясь.

Похоже, Урд не солгал, что Лис и другие колдуны трудились тут. Но то, что меня сюда заманил Ворон, предвещало западню для всех.

– Нам надо убираться отсюда, – мрачно сказала я. – И быстро.

– Я решу, когда отступать, а когда продолжать, – лицо Лиса вдруг стало очень злым.

В этом крылось что-то личное, но мне было все равно.

– Ворон сделает все, чтобы вам помешать! – прошипела я ему на ухо.

– Думаешь, не знаю? – Он холодно улыбнулся. – Я знал про все это еще тогда, когда ты танцевала в Сиирелл и знать ничего не знала про эту игру.

От злости ногти на моих руках превратились в десять длинных когтей.

– Послушай. – Ксантра коснулась моего плеча, в ее глазах светилось искреннее беспокойство. – Лис прав, мы должны завершить вязь. Это важнее всего.

Чудь побери!

– Тогда я с вами.

В неясном свете колдовских сплетений, зловеще колышущихся на ветру, мы шли по Третьему Кругу и видели издали заколоченные двери и разрушенные хоромы. Тени встревоженных обитателей ускользали в проходах, молчаливо пряча свое присутствие от живых колдунов.

Чудова Рать боялась наших обережных сплетений.

Может, обойдется?

– Там, во Втором Круге, – тихо начала я, – парень по имени Урд… Он околдован Вороном. Это он заманил меня сюда.

Рука Ксантры дрогнула, но щит не покачнулся. Она обменялась многозначительными взглядами с Азой.

– Какие же эти мужики дураки, – процедила она.

– Других, похоже, сюда не завозят, – отозвалась я, и девушки хихикнули.

Мы почти дошли до ворот, но Лис велел всем остановиться.

– Там уже проложено полотно вязи. – Ксантра указала на светящиеся нити, тянущиеся вдоль их рук. – Видишь зазор? Здесь мы свяжем между собой два разлома.

– Но как? Все вместе?

– Мы в созвучии.

Лис вскинул руки и, как будто играя на невидимых гулях, начал передвигать заклятье. Ксантра положила руки на стену, а Аза, Мания и остальные разошлись в разные стороны. Нити между ними оставались натянуты, как стороны огромной звезды. Их слаженные действия вызывали трепет. Все семеро ткали узоры. Камни росли прямо под руками Созидающих, и, осыпая снег золотыми искрами, из земли поднимался новый узор защитной вязи.

– Ксантра и Аза, стягивайте! – крикнул Лис. – А я заплету узор… Мания, держи крепче!

– Там дальше сухое дерево, – раздался крик одного из колдунов. – Нити путаются!

– Ну так разберитесь с ним!

– Не могу, на мне и так сотня нитей висит!

– Я могу помочь. – Я встала перед Лисом. – Что нужно сделать?

– Была бы ты Разрушающей, был бы толк! – Лис сбросил несколько запутавшихся нитей. – А так… что ты можешь сделать с деревом? Ну попробуй убрать ветви!

Одиноко стоящее дерево нашлось в тумане между нитями и колдунами. Я подошла к нему, невольно вспоминая царя Полуночи, и вскинула когти, чтобы отсечь ветви, в которых путались светящиеся нити…

Но вдруг взгляд мой упал на ствол. Грубые очертания коры показались мне странно знакомыми. Боги! Там было лицо.

Лицо Тормуда.

Он превратился в дерево. Как и Галлая когда-то…

И теперь ветви его древа скрипели, плача и сокрушаясь о своей судьбе.

– Лесёна, – он вдруг разлепил потрескавшиеся губы. – Убей меня.

Не в силах что-либо ответить, я застыла.

– Больше… – проскрипел Тормуд. – Я больше не могу…

– Сможет ли кто даровать ему покой? – раздался голос Ворона.

Если я сделаю это, он сможет отправиться в Нижний мир…

– Лесёна, что там? – в нетерпении закричал Лис.

Кора дерева сдвинулась и раскрылась, как огромный ларь, внутри которого висело яхонтовое, червленое сердце.

Мне вспомнилась последняя милость, дарованная Дареном Мечиславу.

Я вытащила заговор-клинок.

– Да будут к тебе боги милостивы.

На выдохе я занесла его, но в следующий миг меня за запястье схватила рука. Мелькнула потрепанная бахрома.

– Что ты творишь? – зашипел Лис. – Он приговорен царем!

Но дрожала древесная грудина, нараспашку, с вздрагивающем сердцем, с белеющими остовами ребер… Лис оттолкнул меня.

– Но если Тормуд останется в центре полотна, он может навеки стать частью защитной вязи?

– Значит, такова воля богов, – сощурился Лис, вынуждая меня отступить. – А мы должны завершить обряд.

– Я отправлю его в Нижний мир!

– Нет! Я не позволю тебе снова все испортить, – прошептал он, а потом обернулся и крикнул: – Ксантра, Аза! Сюда! Рубите ветки!

Лис подхватил полотно огромного заклятья и тем самым отрезал меня от дерева.

Девушки вынырнули из тумана, на каждой висели сплетения из сотни нитей. Аза отдувалась и еле шла, а Ксантра ругалась, не переставая. Но едва они, вытащив свои клинки, принялись ломать и сечь ветви, как Тормуд закричал.

Криком сдуло весь туман. Я увидела, как колдуны вокруг нас зажали уши. Крики, скрип ветвей, все это сводило с ума, превращаясь в зов чьих-то голосов.

Часть нитей оборвалась, повисая на Лисе, Ксантре и Азе. Колдовство становилось все более неуправляемым и в то же время все более мощным. Нити надулись, переплетаясь между собой в сияющие толстые веревки.

– Выходите из сплетения! – велел Лис.

Колдуны побросали все и бросились врассыпную.

Земля задрожала. Острые каменные шипы поднимались из земли, складываясь в огромную руническую стену. Они устремились с двух сторон к дереву, навстречу друг другу.

Прямо на нас.

– Бегите!

Лис, обратившись в лисицу, стремительно выскользнул в открывшуюся брешь.

– Ксантра! – задыхаясь, появился Урд. Бледный, дрожащий, он тянул руки к сплетению. – Я тут!

– Не мешай! – Превратив руки, я нанесла несколько ударов по сияющему кокону. Одна из нитей хлестнула меня по бедру. Ослепительная боль вспыхнула в теле. Я закричала, чувствуя, как холодеет и отнимается нижняя часть тела, но ударила когтями еще раз, и показались бледные лица девушек.

Нити опутали их и давили, заклятье, воздвигающее каменную стену с вязью, жадно пило их силы, и остановить его было невозможно. Порезы пошли по рукам и запястьям девушек…

– Иди! – Ксантра вытолкнула Азу из сплетения, и в следующий миг саму Ксантру поглотили камни. Они сомкнулись на ней, как челюсть огромного каменного аспида.

Кокон разорвался с оглушительным треском. Каменные осколки летели во все стороны, нас с Азой отбросило в сторону.

– Он обещал… – осипшим голосом протянул Урд.

Я рухнула на землю вместе с Азой, глядя на щепки – дерево с заключенным в нем Тормудом тоже схлопнулось внутри защитной вязи.