Текст книги "Проклятое место"

День 3

Не успел Трушин облегчённо вздохнуть, когда попал в охраняемый двор полицейского участка, как его тут же обступили его сотрудники. Гомон поднялся такой, что понять было ничего нельзя. Одно только становилось очевидным – внутри разгорелся ожесточённый спор, суть которого постоянно ускользала от уставшего полковника.

– Сейчас бы прикорнуть на пару часиков! – мечтательно зажмурился он. – Но дела важнее!

Как выяснилось, вспыхнувший спор касался списка Ерёмина и его людей. Всего удалось найти семерых родственников военных, поэтому выпустить вместе с ними наружу можно было такое же количество человек. А их было в участке намного больше этого числа! Одних только членов семей полицейских сотрудников насчитывалось более пяти десятков. К счастью, они сами решили жребием, кому посчастливится выйти из зоны карантина, избавив полковника от мук выбора. Выбирали, естественно, только среди пожилых, детей и женщин. Ни один из полицейских покинуть Н-ск вместо гражданских не захотел, чем заставили Трушина гордиться за них.

– Так, а от меня вы чего хотите? – спросил Михаил, отчаянно пытаясь вникнуть в суть претензий.

– Зона выхода через кордон нам неизвестна, – сказал кто-то. – Её знаете лишь вы, и мы уже думали, что вы пропали без вести в городе или покинули нас, выбравшись из него самостоятельно.

– Ясно всё с вами, – кивнул головой полковник. – Подумали, что начальство первым свалило из западни, смазав лыжи. Вот, значит, как вы обо мне думаете, да?!

Полицейские пристыженно замолчали, избегая встречаться взглядом с Трушиным.

– Ладно, готовьте фургон для гражданских и сопровождения. Через десять минут выступаем. А мне пока отчитайтесь по складам – что там с ними.

Пока он слушал доклад, который гласил об успешном разграблении оптового склада пищевых продуктов, запасов в котором оказалось на несколько месяцев вперёд, то довольно кивал. Городские ещё пока не додумались туда наведаться, поэтому о еде и воде можно не беспокоиться. Закрытые обратно ворота запечатали и заминировали, внутри оставили пару вооружённых человек охраны, которые должны охранять провизию от посягательств мародёров или монстров.

На сам полицейский участок никто не посягал – сюда пытались прибиться несколько групп выживших людей, которых без проблем отправили восвояси, а также подбегало несколько монстров, чьи трупы теперь украшали улицы перед зданием.

– Словно твари понимают, что тут их ждёт горячий приём! – закончил отчитываться о ситуации молодой сотрудник.

– Спасибо, на этом всё, – кивнул головой смертельно уставший полковник, направившись к подготовленному фургону. Там уже его ожидали спасённые члены семей армейских офицеров, а также полицейских.

– Это все? – спросил полковник, оглядывая четырнадцать человек. Девять из них – дети, двое стариков и три женщины. Одна из них глубоко беременная, готовая вот-вот рожать. Рядом проверяли оружие четверо полицейских, которые собирались сопровождать людей к выходу из зоны карантина.

– Не лучшее место для рождения ребёнка! – поёжился Трушин, глядя на бедную девушку, которая положила свои руки на внушительных размеров живот с малышом внутри.

– Это двойня, – тихо проговорила она, заметив, что полковник смотрит на неё.

– Мм, поздравляю, – промычал тот. – Надеюсь, нам удастся вывести вас отсюда.

– Я обещала назвать одного из мальчиков в честь нашего спасителя – полицейского по имени Денис. Он нашёл нас, вывел из западни, спасая от нескольких монстров, пожертвовав собой. Это было… Ужасно!

– Я думаю, что Денис был бы рад это узнать, и, будем надеяться, его жертва была не напрасной, – ответил Трушин.

– А как вас зовут? – спросила будущая мать, отчего полицейский вздрогнул.

– Михаил, а что?

– Если второй ребёнок тоже будет мальчиком, я назову его вашим именем, – пообещала девушка. – Ведь это вы отправили своих людей в ночь, чтобы спасать наши жизни. Спасибо вам!

– Простой благодарности будет достаточно, – кивнул полковник. – А имя можете выбрать другое, я возражать не буду. Но спасибо вам на добром слове.

Вскоре всё было готово, чтобы можно было уезжать из участка к кордону для освобождения людей. Гражданские заняли места в салоне, там же расположились двое полицейских, вооружённых дробовиками. Ещё два сотрудника – водитель и автоматчик, вместе с Трушиным, устроились в кабине. Укреплённые ворота уже раскрывали, освобождая автомобилю путь.

– Поехали, – приказал полковник, прикладываясь к дверце, закрывая глаза. – У меня была тяжёлая ночь в городе, поэтому я немного посплю. При любом ЧП или на выезде из города будите меня сразу же, не нужно ждать, когда уже станет поздно.

– Хорошо, – ответил водитель, заводя грузовик.

Не успел Трушин сомкнуть глаз, как почувствовал, что его расталкивают и зовут по имени-отчеству.

– Это уже входит в привычку! – вздохнул полковник, открывая глаза. – Только усну, как сразу же что-то случается!

– Ну? – буркнул он, потянувшись к своей кобуре с Макаровым, к которому он смог раздобыть в участке новых патронов. – Что там стряслось?

– Ничего, – ответил полицейский. – Мы приехали!

И правда – грузовик замер на краю города, не доезжая до блокпоста примерно километра. Вдали виднелось какое-то сооружение, которого вчера ещё не было – похоже, что инженеры приступили к созданию стены. В поле поодаль копошились человеческие фигуры – скорее всего сапёры, минирующие местность.

– Чёрт! – выругался полковник. – Неужели мы опоздали?!

Услышав эту реплику, автоматчик выругался следом.

– У меня там сын двухлетний в кузове, – пояснил он. – Мы с женой единодушно решили отправить его наружу одного, отдав её место другому ребёнку. А теперь, похоже, что всё накрывается медным тазом!

– Ладно, – вздохнул полковник. – Ничего ещё пока не накрылось. Сейчас я попробую связаться с военными. Вы ждите тут. Если я не вернусь – уезжайте обратно. Если я подзову вас к себе знаком, то значит, что это ловушка – уезжайте прочь. Понятно? А если укажу вам назад, то это будет значить наоборот – ведите людей, проход открыт. Всё, я ушёл!

Хлопнув дверцей, Трушин покинул салон грузовика, направившись к блокпосту. Он высоко поднял руки над головой, держа в них своё служебное удостоверение. Работавшие в поле солдаты, одетые в защитные костюмы, замерли, схватившись за оружие, глядя на шагающего мимо них по шоссе сдающегося мужчину в полицейской форме. Кто-то из сапёров тут же доложил об инциденте по рации на блокпост, после получения ответных инструкций он приготовил лежащий рядом гранатомёт, взяв припаркованный поодаль грузовик на прицел. При виде этого действия все полицейские разом сглотнули, а водитель, наблюдавший за происходящим через бинокль, даже забормотал слова молитвы. Вполне возможно, что с такого расстояния армейские стрелять не станут, но кто их знает?

Не успел Трушин добраться до блокпоста, как навстречу ему выехал всё тот же знакомый Уазик, вызвавший вздох облегчения со стороны Михаила. Руки он опускать, однако, не спешил, ожидая пока машина подъедет поближе. Он остановился, ожидая прибытия начальства, поглядывая на замерших неподалёку сапёров с оружием. Те нервно переводили стволы своих винтовок с полковника на припаркованный поодаль грузовик, явно опасаясь подвоха.

Наконец, Уазик замер в нескольких десятков шагов от Михаила. Внутри всё также восседал Ерёмин и ещё двое бойцов, которые на этот раз были в современных противогазах и защитных костюмах.

– Привёз?! – раздался глухой голос Ерёмина из-под противогаза.

– Семь человек, – кивнул головой полковник, опуская, наконец, затёкшие руки.

– Ты вовремя, Трушин! Через час нас сменяют и увозят в госпиталь для всестороннего обследования – нас самих поместят на карантин, куда уже сгоняют всех жителей окрестных сёл и деревень. То же ожидает и всех тех, кого ты сейчас нам отдаёшь. Мы скажем начальству, что нашли их всех в Макеевке – это за пределами карантинной зоны. Сначала проходят родственники моих офицеров, потом семь ваших человек. Если у кого-то из них будут следы болезни на теле – застрелю на месте без разговоров. Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Хорошо, – кивнул Михаил. – Всех нам найти не удалось – кого-то на месте не было, кто-то оказался мёртв или заражён. Ты знаешь, мои люди погибли ради того, чтобы доставить сюда даже семерых ваших родных.

– За это им большое спасибо, – кивнул военный. – И за это же сейчас выйдет наружу семеро ваших. Давай сюда сначала моих людей!

Полковник обернулся, сделав знак водителю грузовика уезжать отсюда прочь.

– Ты что творишь! – воскликнул Ерёмин, однако быстро успокоился, увидев, что машина и не думает срываться с места, а медленно приближается к месту обмена.

– Предосторожность, – пояснил полковник, отправляясь встречать грузовик.

Быстро переговорив со своими товарищами, он вывел наружу напуганных гражданских. Первыми, как договаривались, пошли родные армейских. Их Ерёмин каждого сверил по планшету с карточками из личных дел своих людей, опасаясь подлога со стороны Трушина. Попутно каждого из новоприбывших осматривал полевой врач, заставляя раздеваться, а также заглядывая каждому в горло, глаза и меряя температуру.

– Только бы мои парни ничего не напортачили, – сглотнул Михаил, не ожидавший такой тщательной проверки. – Не дай Бог среди них окажется хотя бы один подсадной или больной человек – и всё сразу насмарку!

Но всё обошлось – все семеро оказались теми, кем и представились, и были абсолютно здоровы. Медик кивнул Ерёмину, подтверждая, что всё в порядке.

– Теперь твои семь человек, Трушин!

– Давайте, вперёд по одному! – сказал полковник, замершим от страха людям.

Один из полицейских быстро прощался со своим плачущим сыном, не желавшим покидать отца.

– Надо, малыш! – мягко сказал ему тот, отстраняясь. – Надо! Я приеду к тебе с мамой через пару дней, а потом мы поедем отдыхать в деревню к бабушке с дедушкой, как и планировали. Всё, давай, иди! Люблю тебя!

Брыкающегося ребёнка пришлось взять на руки одной из женщин, унося его прочь от волнующегося остающегося отца.

– Говорили же тебе – оставайся в участке! – сказал переживающему полицейскому водитель грузовика, наблюдавший за сценой прощания. – Справились бы и без тебя.

Все с замиранием сердца наблюдали за тем, как осматривают их родных и уводят прочь за ворота блокпоста.

– Трушин! – окликнул полковника Ерёмин. – На пару слов!

Кивнув, Михаил отошёл от грузовика по направлению к Уазику, который уже собирался уезжать.

– Спасибо тебе за всё, – сказал ему военный. – За то, что помог нашим парням. Жаль, что не удалось вытащить всех родных, но даже и те, кто смог выбраться – уже большая радость. Я оставляю тебе на земле листок – там мои люди соорудили тайник, оставив вам припасов. Скоро нас тут уже не будет, а вот ваша дальнейшая судьба мне неизвестна, но я молю Бога, чтобы всё разрешилось поскорее и благополучно! Спасибо тебе ещё раз и прощай!

После этого Уазик сорвался с места, удаляясь по направлению к блокпосту, да так быстро, что Михаил даже не успел попрощаться. Над асфальтом кружился брошенный Ерёминым листок, сложенный вчетверо. Не дожидаясь, пока ветер унесёт его на заминированное поле, полковник ринулся за ним следом. Поймав план левой рукой, он тут же сунул бумагу в карман, направляясь обратно к грузовику, который уже медленно сдавал назад, собираясь уезжать. Смотреть рисунок сейчас на виду у снайперов и замерших вооружённых сапёров ему совсем не хотелось. Это можно сделать и потом, когда он сядет в машину.

Когда он приблизился к ожидающему его грузовику, то там возбуждённо переговаривались довольные полицейские – удалось переправить наружу хотя нескольких родственников, даже это хорошо.

– Спасибо тебе, Ерёмин! – вздохнул Михаил, устраиваясь на сидение автомобиля. – Любая помощь нам сейчас будет как нельзя кстати!

– Полковник, – обратился к нему водитель. – Что за листок вам передал этот военный?

– Письмо, – не решил вдаваться в подробности тот, прежде чем сам не изучит план.

Он осторожно развернул сложенный лист и глубоко вдохнул, увидев красовавшийся там единственный рисунок – это был всё тот же знак, который оживлял мертвецов или сводил своих носителей с ума.

– Твою мать! – мигом пронеслось у полковника в голове. – Кому мы только что отдали своих людей?!

– Что там?! – полюбопытствовал водитель, разгоняя грузовик. – Что-то плохое?

– Хорошего мало, – ответил Трушин, смявший в гневе бумагу, после чего убрав её обратно в карман.

– Нам стоит это знать?

– Нет! – ответил полковник, застывший на сидении, словно соляной столп.

Приказавший всем тварям затаиться, когда забрезжил рассвет, демон в обличии Петрова поспешил по направлению к выезду из города. Оставаться в Н-ске, который могли в любой момент уничтожить при помощи бомбардировки, он не собирался. До пригорода он домчался на одном из брошенных автомобилей, после чего скрытно подобрался к одному из работавших в поле сапёров. Из чтения его мыслей он уяснил, где находятся заложенные заряды. Подобравшись в невысокой траве к солдату, он мысленно внушил ему образ врага, заставив сапёра начать стрелять в растущий неподалёку кустарник. Его тут же поддержали товарищи, находившиеся рядом с ним, а с блокпоста по кустам пару раз в целях профилактики отработали снайперы, решив, что сапёра напугали оттуда. Когда паника улеглась, то солдаты обследовали подозрительное место, но ничего не нашли, кроме разодранных в клочья зарослей.

На вопрос, по кому была открыта стрельба, сапёр не мог ответить ничего путного, лишь пожимал плечами и невыразительно мычал.

– В лазарет его! – скомандовал старший. – Пусть его медик проверит!

Неожиданно в стороне раздался одиночный выстрел, и все посмотрели туда.

– Что там, Логинов? – спросил командир у стрелявшего подчинённого.

– Тут был один из заражённых! – отчеканил тот. – Он прятался в траве, но я его убил.

– Отлично! Ты как – цел?

– Да, – ответил солдат, в которого уже вселился демон. – Только оружие заклинило! Нужно разбирать!

– Ладно, – приказал командир. – Дуй на блокпост и займись ремонтом либо получи новый ствол у дежурного. А я пока сообщу об инциденте по рации. Труп никому не трогать! Сейчас прикажу парням его сжечь!

Так и отправились в сторону кордона двое военных, в теле одного из которых засел хитрый демон. Уходить далеко от Н-ска он пока не собирался, но вот покинуть зону поражения следовало незамедлительно. А командовать своим последователям можно, поднапрягшись, и отсюда. Только следовало переселиться в более значимого человека, обладавшего всей полнотой власти на кордоне.

Храп, долетавший из соседней комнаты, угрожал раскрыть убежище людей не хуже огонька в тёмном окне, которые так критиковал Жора, а теперь уже Паша, вчерашней ночью. Благо сейчас забрезжил рассвет, а тварей, шнырявших по двору, теперь видно не было. Захар, который не находил себе места, едва смог заснуть, переживая о судьбе своих родителей и оставшейся в одиночестве жены. И всё лишь для того, чтобы через час проснуться от храпа своего нового товарища. Голова гудела от недосыпа, переживаний и выпитой накануне водки, отчего теперь соображалось очень туго.

Захар рассчитывал разбудить своего нового знакомого лёгким пинком, но заверещавшая ручная крыса, шмыгнувшая Паше под одежду, тут же разбудила его. Мгновение, и в руке его уже зажат молоток, а сам он вскочил на ноги.

– Чего такое? – шёпотом спросил он у замершего рядом Захара. – Враги?

– Нет, – ответил тот, смущённо отступая назад. – Будить тебя шёл. Светает уже за окном.

– А-а, понятно, – протянул, зевая бездомный, после чего потянулся, разминая затёкшие мышцы. – А чего тогда Лиза орала как оглашенная?

– Не знаю, – пожал плечами Захар, также начав отчаянно зевать.

– Что за ложная тревога, а, Елизавета? – спросил бомж, почесав свою питомицу за ухом.

Крыса, выглядывавшая из-за ворота кофты, настороженно смотрела на смущённого молодого человека своими чёрными бусинками глаз, после чего скрылась под одеждой у хозяина.

– Вроде и ели вчера вместе, и к тебе она уже привыкла, а тут глянь-ка – испугалась! – хмыкнул Паша, почёсываясь. – Ладно. Давай завтракать, а потом будем выдвигаться к твоему дому, если ты ещё не передумал.

– Нет, не передумал, – ответил Захар. – Спасибо тебе, Паша, за то, что помог добраться до квартиры моих родителей.

– Да, ерунда! – отмахнулся тот. – Зато я хоть помыться смог и пожрать по-человечески в кои-то веки. Так что, оно того стоило.

– Вот только я одного в толк взять не могу, – задумался молодой человек. – Зачем тебе мне дальше-то помогать? Я бы на твоём месте остался бы тут и радовался жизни.

– А что, так можно? – спросил бомж. – Я бы с радостью, да вот только долго ли я тут протяну в одиночестве? Лиза, как слушатель, отличный, но вот собеседник из неё никудышный. Кроме того, когда закончится еда и вода, то мне всё равно придётся выбираться наружу. Так что, какая разница – идти вдвоём сейчас, или потом одному. Один хрен, придётся выходить отсюда.

Вскоре они уже уплетали остатки вчерашнего пиршества, стараясь наесться впрок, поскольку тащить еду с собой было неудобно, да и осталось её немного. То, что можно было распихать по карманам, туда и поместили.

Напоследок Паша надел отцовскую толстовку с капюшоном, которая пришлась не только по душе бездомному, но и Лизе, которая тут же стала ползать под новой одеждой. Также бомж переобулся в чужие кроссовки, выкинув свои старые разваливающиеся ботинки в угол комнаты.

– Чёрт, – выругался он. – Немного жмёт! Ну да это всё равно лучше, чем мои говноступы, у которых уже подошва отваливалась. Да и протекали они знатно. Ладно, надеюсь, разношу до своего размера.

Захар также в это время переоделся, выкинув свою трофейную больничную пижаму и грязные шорты, заменив их своими запасными вещами, оставшимися в глубинах родительского шкафа до лучших времён. Вот они и настали, эти времена, вот только лучшими их назвать язык ни у кого не повернётся!

– Готов? – спросил молодой человек у своего товарища.

– Всегда готов! – бодро ответил тот, поигрывая молотком в своей руке.

– Ладно, слушай, – вздохнул Захар. – Я бы хотел отдать ключи от этой квартиры тебе. Это, конечно, не дарственная, но всё же лучше, чем ничего. Если со мной случится какая-нибудь беда, или нам придётся разделиться, то я хочу, чтобы у тебя было место, в которое ты сможешь вернуться.

– Гм, спасибо! – вымолвил тронутый Паша. – Никто меня ещё ключами от квартиры никогда не благодарил! Вот так бы всегда!

Вскоре они с опаской отворили входную дверь и выглянули наружу. На лестнице было тихо, лишь во дворе завелась чья-то машина, спешно сорвавшись с места. Звуки эти были негромкими за счёт расстояния, но даже их можно было услышать благодаря той могильной тишине, которая царила в подъезде.

– Похоже, что не мы одни драпаем отсюда с наступлением утра! – поделился мыслью Паша, запирая за ними дверь своей новой квартиры.

– Похоже на то, – согласился с ним Захар, смотря вниз по ходу лестницы и в пространство между перил. – Никого!

Запертый в лифте на уровне десятого этажа монстр безмолвствовал. Крыса закопошилась за пазухой у Паши, и тот сделал предупреждающий знак Захару – «тихо»! На цыпочках они миновали опасное место, не желая провоцировать тварь на вопли, способные привлечь сюда новых уродов. Лишь когда они дошли до восьмого этажа, то молодой человек спросил шёпотом у своего товарища:

– Думаешь, тварь ещё в лифте?

– Не знаю, но Лиза волновалась, когда мы приблизились к лифту.

– Может, уснула?

– Да и хрен то с ней! – хмыкнул Паша.

На пути вниз на лестничных площадках им иногда попадались выбитые двери, открывая взору разгромленные квартиры, и, в редких случаях, обглоданные или изуродованные останки их хозяев.

– Как думаешь, эти твари жрут человечину? – спросил Захар.

– Без понятия, – пожал Паша плечами. – Но проверять на себе я этого не хочу.

– И кто они вообще такие? – начал размышлять вслух молодой человек. – Зомби? Упыри?

– Тише! – зашипел бомж, обернувшись к своему спутнику. – Что за словесный понос?! И почему так не к месту? В квартире бы трещал, пока там отдыхали. Тут нужна тишина, чтобы не пропустить приближение опасности.

– Понял, извини, – смутился сконфуженный Захар, который совсем забыл о том, что меньше двенадцати часов назад он бегал по тёмным улицам как угорелый и вздрагивал при каждом шорохе.

Им удалось спуститься вниз без всяких приключений, однако во дворе они оказались не одни. Там было ещё несколько человек, спешно перебегавших с места на место, словно укрывающихся от снайперского огня. Заметив вышедших из подъезда людей, они запаниковали, но быстро успокоились, когда поняли, что это не монстры. Из некоторых окон наружу робко смотрели другие выжившие, которые не могли поверить в то, что внизу снуют не привычные уже упыри, а такие же живые люди.

– Тварей поблизости не видели? – спросил один из незнакомцев тихо.

– Со вчерашней ночи – нет, – ответил Захар, крутя во все стороны головой.

– Необычайно тихо, да? – спросил второй неизвестный мужчина, и все прислушались.

И правда – в городе стояла нереальная пугающая тишина. Ни свиста птиц, ни звуков ревущих автомобильных двигателей, ни людского гомона или детского смеха. Вообще ничего. Только ветер, шумевший в проводах и гонявший различный мусор по асфальту. Но лучше уж так, нежели как вчера – взрывы, выстрелы, звуки сталкивающихся автомобилей, крики умирающих и рёв монстров.

– Странно, – задумался Паша. – Столько упырей ещё оставалось вчера, зато сегодня их нет. Куда они все подевались? Спрятались до наступления темноты по норам?

– Надеюсь, что они все издохли или ушли из города, – ответил незнакомец. – Кстати, вы вышли из того подъезда. Не заметили, сто третья квартира на одиннадцатом этаже там уцелела или нет?

– Извини, не обратили внимания, – покачал головой Захар. – Но если будете туда подниматься, то знайте – в лифте на десятом застрял какой-то монстр. Он вчера ломился там наружу, а сегодня там было тихо. Возможно, он спит сейчас в кабине или выбрался наружу через шахту, так что потише там.

– Хорошо, спасибо! – кивнул головой мужчина. – Удачной вам дороги, парни!

– Вам тоже!

На этом люди разошлись в разные стороны, настороженно озираясь по сторонам. Из прочих подъездов во двор также начали выходить другие жильцы, робко поглядывая наружу, готовясь в любой момент лететь на всех парах обратно в спасительное гнездо своих квартир. Крыса на плече Паши пригрелась на солнышке, млея от тепла, и не спеша выказывать признаков тревоги.

– Как думаешь, – спросил у него Захар. – Монстры ушли отсюда?

– Судя по тому, что Лиза спокойна, их нет поблизости. Но это не значит, что твари не облюбовали себе канализацию или какую-нибудь высотку, забившись туда, словно пчёлы в улье. Меня больше интересует, не куда они ушли, а когда нам ждать их возвращения.

– Думаешь – вернутся?

– А куда они денутся? Мы для них словно газели для львов. Куда первые, туда и вторые.

– Надеюсь, что ты не прав.

– Сам на это рассчитываю!

На шоссе признаков вчерашнего безумства было намного больше, нежели во дворе. Вся дорога тут была забита брошенными и разбитыми транспортными средствами, на рельсах лежал поваленный грузовиком выгоревший дотла трамвай с открытыми дверями. В его обугленном салоне было несколько головёшек, напоминающих своей формой сожжённые человеческие тела. Других трупов на асфальте было мало, но, зная их специфику вскакивать и носиться за другими людьми, это было логично. Повсюду следы крови, битое стекло, брошенные впопыхах сумки и прочие личные вещи. По тротуару сновало несколько человек, занимавшихся утренним мародёрством – при свете солнца люди без зазрения совести потрошили оставленные своими владельцами автомобили и сумки, выуживая наружу любую мало-мальски ценную вещь.

– Вот ведь пи… сы! – выругался Паша, глядя на этих шакалов. – Наживаются на чужом горе, твари! Вместо того, чтобы объединяться с теми, кто выжил, начать отстраивать город заново или искать, где спрятались монстры, каждый старается накрысить себе побольше бесхозного добра!

Внезапно поблизости заорала автомобильная сигнализация, потревоженная наглым грабителем. Все люди в панике шарахнулись в стороны, укрываясь за различными объектами, чтобы не быть обнаруженными приближающимися тварями. Многие поспешили покинуть улицу, со всех ног улепётывая прочь. Но время шло, а никто так и не явился на звуки возмущенной машины, в чьём нутре тут же стал копаться вернувшийся осмелевший грабитель. Вскоре сигнализация стихла, а ещё через пару минут автомобиль заурчал своим двигателем, осторожно отправляясь прочь, объезжая многочисленные заторы.

– Однако! – заметил Захар. – Может и нам стоит попробовать разжиться колёсами? Всё же быстрее, чем на своих двоих. А то мой ниссан вчера угнали самым наглым образом, и я вот теперь подумываю, а…

– Не стоит, – прервал его Паша. – Большой скорости на таких улицах развить всё равно не удастся, зато шума больше, нежели от пешего хода. Пойдём на своих двоих. А далеко, кстати, нам шлёпать?

Когда Захар назвал адрес, то его спутник присвистнул от расстояния – не ближний свет.

– Всё равно я считаю, что лучше идти пешком! – заявил он, тряхнув своей головой. – Возле стадиона можно будет срезать и…

– А может они на стадионе? – спросил его Захар.

– Кто? – не понял его теперь уже наделённый жильём бомж.

– Монстры?

– Вот мы это и узнаем, – ответил ему Паша, и тут же засмеялся, пихая побледневшего товарища локтем. – Не бзди, я пошутил! Прошмыгнём по-тихому и отправимся спокойно дальше. Сам посуди, ну что там монстрам делать? Ночевать под открытым небом, с которого светит вниз слепящее солнце?

– Ты забываешь про дворец спорта! – напомнил ему Захар. – Он большой, расположен рядом, и вполне может вместить много тысяч этих уродов.

– Волков бояться – в лесу не сношаться, – переврал известную поговорку Павел. – Ладно, тогда пошли через промзону, если ты не хочешь идти через стадион.

– Хрен редьки не слаще, – не остался в долгу Захар.

– Ладно, тогда я готов выслушать твои предложения, о мудрый вождь бледнолицых жителей Н-ска! – съязвил бывший бездомный.

– Давай угоним машину и попробуем…

– Ты это умеешь делать? Я и водить-то не умею, не говоря уже о том, чтобы угонять.

– Ну, я видел пару раз в фильмах как это делается, – смутился молодой человек. – Но никогда не пробовал на практике.

– Может, его попросим? – предложил Павел, показывая на очередного мародёра, вынимающего из вскрытой иномарки магнитолу.

– А что, можно! – обрадовался Захар, устремляясь к грабителю.

Не успел он ещё что-то сказать, как тот заметил приближение человека и выставил перед собой ломик, которым вскрывал до этого дверцу машины.

– Не подходи! – глухо прозвучало из-под натянутого на лицо шарфа предупреждение, руки его угрожающе занесли оружие вверх. – Я не шучу! Не хватало мне ещё заразы от тебя подцепить!

Эти слова бывший бомж воспринял на свой счёт, привыкнув к тому, что все брезгливо относятся к его внешнему виду или запаху, когда он ещё обитал у мусорки. Кроме того, любой житель близлежащих домов всегда справедливо опасался подцепить от бездомного каких-нибудь малоприятных насекомых.

– Ничего я не заразный! – обиделся Паша. – Я даже помылся и побрился вчера вечером. А старую одёжку выкинул!

– Блядь, да ты ещё и ебанутый на всю голову! – начал отступать назад мародёр, продолжая нервно сжимать оружие в руках. – Ты что, не знаешь, что вся вода отравлена?

– Чего?! – застыл Паша, из разжавшейся кисти которого на дорогу выпал его верный молоток.

– Того! – ответил незнакомец, после чего обратился к Захару. – Бросай своего дружка! Он заражён. Любой, кто пьёт воду или купается в ней – заболевает. Там содержится та бацилла, которая стала виной всей эпидемии. Так по телеку сказали!

Захар тут же отступил от своего товарища на пару шагов в сторону, с опаской косясь на него с безопасного расстояния.

– Я, я, я – заикаясь от страха за свою жизнь, заблеял Паша. – Я не знал этого! Я не заразный! Иначе бы Лиза уже это почувствовала, она всё чует!

– Не знаю, не знаю, – покачал головой молодой человек.

Мародёр же, не мудрствуя лукаво, просто бросился бежать, чем всполошил ходивших поблизости одиноких прохожих – те сразу же стали нервно озираться, выискивая опасность. Кто-то побежал с воплями за убегавшим грабителем следом, чем породил настоящую волну паники, и тогда и без того немноголюдная улица опустела в считанные секунды. Захар же продолжал стоять рядом с ним, пытаясь вспомнить, а пил ли он воду после начала этой катастрофы или нет?

– Ты же меня не бросишь, правда? – умоляюще посмотрел на него Павел.

Его спутник задумался над вопросом, прикидывая в уме, что он теряет, если бросит бомжа тут. Во-первых, тот оказался неплохим товарищем и бойцом, во-вторых, он сам вызвался помочь молодому человеку добраться до родителей и его жены, и, в-третьих, его ручная крыса и вправду оказалось крайне полезной, постоянно предупреждая отряд об опасности. Зато теперь, когда встал вопрос о возможной заразности своего товарища, стоит над чем подумать. Ладно, если тот превратится в монстра, и кинется на Захара, это одно дело. Другой вопрос, что ему делать, если тот может заразить его или остальных как-то иначе. При касании или кашле, например. Что там доктор в больнице говорил – опасны все, кто может чихать или кашлять? Вроде так. Надо бы тоже нацепить на лицо респиратор или какую-нибудь повязку на всякий случай!

– Нет, – наконец ответил молодой человек. – Не брошу. Но если ты будешь вести себя подозрительно или начнёшь кашлять, чихать или чесаться – тогда не обессудь!

– Хорошо, – обрадовался Паша, поднимая свой молоток с земли. – Я правда не чувствую в себе никаких изменений. А если я превращусь в кровожадную тварь, подобную тем, каких мы видели вчера, то я разрешаю разбить мне голову чем угодно!

– Договорились! – кивнул Захар, после чего зашагал по дороге дальше. – Ты знаешь, угонять машину и правда было глупой затеей – глядя на эти многокилометровые пробки, я начинаю склоняться к тому, что ты был прав.

– А тебе что говорил!

– И знаешь, больше не говори никому из встречных, что ты мылся вчера водой, иначе те кипятком от страха писаться начнут, и ну, ещё чего доброго, решат нас завалить обоих для профилактики!

– Хорошо, – кивнул Паша. – А вода вчерашняя, которой я мылся, была в бутылях припасена. Вполне может быть, что её набрали ещё до бедствия!

– Будем молиться, чтобы это так и оказалось!

Аня вздрогнула, проснувшись, когда услышала в коридоре топот на лестнице и тихие голоса. Она так и уснула сидя у входной двери, карауля её, чтобы не пропустить новую попытку взлома, если таковая последует. Прислушавшись, девушка поняла, что это переговариваются соседи, вышедшие из своих квартир наружу. Через окно разгромленной накануне кухни вовнутрь помещения через занавешенное окно пробивались первые лучи света, в которых кружилось неисчислимое множество пылинок.