Текст книги "Проклятое место"

Однако не успел он сделать и шага наружу, как в его живот уткнулся ствол АКСУ, и молоденький паренёк в форме, до этого момента скрытно дежуривший на лестничной площадке, скомандовал:

– Мордой в пол, руки на затылок! На счёт три стреляю! Раз!

– Ты хоть знаешь, в кого стволом тычешь, сынок?! – возмутился полковник.

– Два! – ни капли не смутившись передёрнул затвор полицейский. Своего начальства в лицо он ещё не знал, да и это не повод выпускать его с места преступления.

– Хорошо, хорошо! – подчинился Михаил, начав опускаться на пол. Умереть вот так, от пули новобранца, палец которого плясал на спусковом крючке, ему не улыбалось.

– Помогите! – раздался крик одного из сотрудников, ушедших за безумной женой полковника вглубь квартиры. – Помогите! Виталик, сюда! Опасности нет!

Сердце Михаила при этих словах ёкнуло – это значит, что Иру застрелили?

– Чего стоишь? – спросил он у молодого сотрудника. – Пошли за твоим товарищем! Он ранен, наверное!

Он поднялся с колен, боязливо направившись обратно в разгромленную квартиру. Опасался он не только того, что внутри может быть засада, но и выстрела в спину от опешившего молодого лейтенанта. Тот раскрыл рот от наглости задержанного, но всё же двинулся с места и пошёл за ним следом, держа его на прицеле своего автомата. Мало ли чего.

Вскоре им на глаза попались двое полицейских, один из которых был убит выстрелом в шею, а второй сидел на полу, прислонившись спиной к стене и зажимая руками обильно кровоточащую рану на бедре, при этом матерясь сквозь зубы. Чуть поодаль лежало истерзанное пулями тело Ирины, рядом с которой обнаружился разряженный наградной пистолет полковника.

– Ты как? – присел рядом с пострадавшим Михаил, помогая ему остановить кровотечение.

– Жить буду, – поморщился тот. – В отличие от Серёги!

Он кивнул в сторону мёртвого напарника, замычал от боли, когда жгут затянули посильнее, после чего выдохнул:

– Надеюсь, по крайней мере, что выживу!

– Куда ты денешься! – сказал полковник, заканчивая возиться с его раной.

– Спасибо!

– Не за что! – ответил он, после чего обернулся к застывшему от изумления лейтенанту.

– Чего встал, как вкопанный?! Глянь, что там на улице – скорая приехала или нет. Если нет – вызывай! Если да – тащи докторов сюда быстро!

– По какому праву вы мне приказываете?! – возмутился он, направив ствол автомата на Михаила.

– Это полковник Трушин, дубина, – отозвался с пола раненый. – Делай, что тебе велено!

– А?! Да! Так точно! – с этими словами он испарился так быстро, словно его и не было.

– Что тут произошло? – спросил полицейский, безуспешно пытаясь подняться на ноги.

– Сиди тут до прихода медиков! – распорядился Михаил. – Иначе рана может открыться и кровотечение усилится.

– Понял, – вздохнул тот, прекращая свои попытки. – Так что же случилось?

– Не знаю, – вздохнул полковник, с сожалением разглядывая труп своей жены. Парней за её убийство он не винил – тяжело обезоружить психа, если он сам этого не хочет и активно сопротивляется.

– Ира слетела с катушек, после того как обнаружила нашу дочь, решившую покончить с собой, – начал рассказывать Михаил. – Она вскрыла себе вены, и это стало последней каплей для Иры. Она считала, что в смерти нашей дочери виноват я, после чего пустила мой пистолет в ход, едва не пристрелив меня. Вы подоспели вовремя – ещё бы пара минут, и я был бы застрелен. Господи! Что на Ирину такое нашло? Кстати, кто вас сюда направил – был вызов или от Глотова приказ?

– Сначала вызов, но адрес дали приблизительный, а потом ваш зам дублировал приказ, указав точно на вашу квартиру, – ответил полицейский, доставая из кармана пачку сигарет. Увидев хмурый взгляд полковника, он передумал, убрав их обратно.

– Кури, чего уж там! – махнул рукой Михаил, подходя к окну. – О, а вот и скорая помощь подоспела!

Внизу лейтенант активно махал руками, приказывая медикам поторопиться. Чтобы лучше их слышать, да и просто, чтобы проветрить помещение, Михаил распахнул окно, с наслаждением втянув в себя свежий воздух. Это всяко приятнее, нежели пороховая гарь и запах крови.

– Как тебя зовут, боец? – спросил полковник, наблюдая за тем, как эскулапы спешно скрываются в подъезде вместе с полицейским.

Вместо ответа за его спиной раздался какой-то сдавленный хрип и хрюканье, стук подошв и шорох одежды. Когда Михаил обернулся, то не поверил своим глазам – в горле у полицейского торчал тот самый нож, которым его дочь вскрывала свои вены. В глазах умирающего полицейского плескался бескрайний ужас, а сам он вытаскивал лезвие из раны, не думая о том, что лишь усугубляет его положение. А рядом с ним сидела на корточках… Нет, этого не может быть! Яна стала подниматься, расправляя свои плечи. Мертвую девушку нисколько не беспокоило пулевое отверстие в голове, изуродовавшее её милое лицо и затылок.

Издав хищное шипение, покойница бросилась на своего отца и убийцу, хищно скрючив пальцы, на манер когтей. И в этот раз полковник сработал на рефлексах, ударом кулака бросив свою мёртвую дочь на пол. Прежде чем она успела встать, он подскочил к умирающему сотруднику, вырвал из его слабеющих рук пистолет и начал стрелять. Первая пуля прошла совсем близко от цели, но всё же немного выше – появилась выбоина в стене. Вторая попала в правую кисть, которой Яна заслонялась от огня, третья ударила мертвячку в грудь, уронив обратно на пол, а затем пистолет клацнул – патронов больше нет.

Упырица уже поднималась на ноги, когда в комнату ворвался перепуганный лейтенант.

– Что тут происходит?! – воскликнул он, направив ствол автомата вставшей девушке в живот.

– Стреляй в неё! – приказал полковник оторопевшему полицейскому, отползая назад. – Чего застыл, долб..б?! Вали её!

Когда упырица с воем бросилась на них, автомат загрохотал в руках молодого человека. Очередь вспорола плоть мёртвой девушки повторно, отбросив её к окну. Не смотря на то, что в теле Яны было порядка десяти пулевых отверстий, а часть затылка отсутствовала, она снова зашевелилась, пытаясь подняться на ноги.

– Боже! – прохрипел осипшим голосом ошалевший лейтенант.

Полковник хотел посоветовать ему стрелять цели в голову, да вот только зияющая дыра во лбу девушки говорила о том, что это мало поможет. Только если снести всю голову целиком?

– Бей по ногам! – выдавил он из себя.

Полицейский согласно кивнул, опустив ствол автомата вниз, после чего выдал короткую очередь, опустошившую магазин. Пули перебили кости нижних конечностей, повалив мертвячку на пол, но та и не думала умирать или сдаваться. Загребая руками, она стала ползком приближаться к опешившим людям, оставляя за собой на полу кровавые разводы, волоча за собой искалеченные ноги. Когда мёртвая калека добралась до трупа Ирины, лежавшего на её пути, то стала тормошить его за бедро, словно пытаясь добудиться. Однако делала она это весьма странно – не только трясла ногу женщины, но и ногтем стала царапать ей кожу.

– Мать твою за ногу! – воскликнул молодой парень, не зная, насколько его фраза была сейчас к месту. Люди смотрели и не верили увиденному – истерзанная пулями мёртвая мать Яны раскрыла свои глаза и начала садиться на пол.

– Бежим отсюда! – схватил за плечо опешившего лейтенанта Михаил. – Ну же, скорее!

Мужчины кубарем вывалились из квартиры, где у дверей испуганно жались двое медиков.

– Бегите! – заорал им полицейский, и все четверо, спотыкаясь, и наталкиваясь друг на друга, поспешили по лестнице вниз, словно за ними гнался сам дьявол…

– Двенадцать сотрудников за сегодняшний день убито, более трёх десятков получили ранения разной степени тяжести. Из них большинство недееспособны на данный момент, – отчитывался Глотов на экстренном совещании по итогам дня. Работающий проектор выводил на полотно слайды, которые заместитель при помощи пульта перематывал или увеличивал. Это были фотографии с места событий или картинки со статистикой.

– В сумасшедшем доме более четырёх десятков убитых психов, остальные обезврежены и рассажены по камерам. После бунта в психбольнице безумцам удалось захватить в заложники семь человек, но тут начинаются странности. До этого, действовав решительно и целеустремлённо, теперь сумасшедшие словно растерялись, не зная, что им делать дальше. Требований никаких не выдвигали, на переговоры и контакты не выходили. Возникший пожар в клинике пришлось тушить только снаружи, не входя в само здание, опасаясь нападения со стороны безумцев. В пламени погибло несколько человек, в основном из числа сумасшедших. Последовавший за этим штурм здания устранил всех агрессоров, но заложников спасти не удалось – их психи убили незаметно для нас ещё до начала нападения. На телах жертв они вырезали странные символы, их значение пытается расшифровать криптолог.

В этот момент на стене проектор отобразил фотографии символов.

– Вот этот, – Глотов подсветил лазерной указкой один из знаков, который показался Михаилу странно знакомым. – В своё время мы обнаружили на теле у вашей дочери, полковник, Трушиной Яны, когда вызволили её из усадьбы Кабанова.

Михаил закашлялся, не веря своим глазам – так вот почему этот знак показался ему знакомым. Все присутствующие посмотрели на него, ожидая, что полковник хочет что-то сказать, но тот лишь махнул рукой, призывая продолжать. Связь между символами имелась – Савельев Артём. Именно он мог рассказать другим обитателям психиатрической клиники об этих знаках.

– Потери среди гражданских большие – около трёх десятков убитых. По одной сводке – двадцать девять, по другой – тридцать два. Не только персонал больницы и посетители, но также и пара горожан, оказавшиеся поблизости от места происшествия. Документация больницы погибла при пожаре, но оставшиеся в живых доктора и медсёстры заявили, что, как минимум, шестеро психов пропали без вести. Четверо из них могут представлять опасность для себя или окружающих…

– Этого ещё не хватало, – буркнул кто-то. Да уж – приятного в этом мало. Знать, что поблизости разгуливают психопаты, готовые в любой момент вцепиться тебе в горло… Жуть.

– Савельева Артёма, пациента клиники, и, предположительно, зачинщика бунта – нашли? – спросил полковник, нарушив установившуюся гнетущую тишину.

– Никак нет, – ответил Глотов.

– Ищите! Носом землю ройте, а его найдите, поскольку этот человек опаснее всех остальных сбежавших психов во много раз.

– Почему вы в этом так уверены?

– Только он один был в особняке и психушке, когда там случились бойни, – ответил Михаил, гневно посмотрев на вопрошающего. – Кроме того, приказом введите комендантский час, усильте все посты на дорогах и вокзалах. Так мы быстрее отловим беглецов. Трясите персонал психушки, пусть делают фотороботы отсутствующих сумасшедших, разместите повсюду ориентировки. Предупредите другие части. Свяжитесь с комендатурой и воинской частью – пусть помогут нам срочниками. Их отправим в патрули. Я свяжусь с соседней областью, попрошу командировать нам несколько десятков сотрудников на пару месяцев. Вопросы?

– Что стало с Волковым и Гаджиевым?

И снова повисла неловкая тишина в помещении. Эти два сотрудника спасли полковника в его квартире от обезумевшей Ирины, но умерли сами. Когда к ним на помощь поспешил тяжеловооружённый патруль, то ничего на месте преступления не обнаружил. Только разгромленную в хлам квартиру и кровь на полу. Ни одного трупа не было внутри помещения. Исчезло также и всё огнестрельное оружие, которое оставалось там на момент окончания битвы. Куда всё пропало – осталось для всех большой загадкой. Из подъезда погибшие Трушины и полицейские не выходили, поскольку за ним постоянно наблюдали, из соседних – тоже.

– Пропали, – сухо ответил Михаил, который и сам не знал, что ещё можно к этому добавить.

– А ваша жена и дочь?

– Тоже.

– Мистика! – прошептал кто-то, и тут всех словно прорвало.

– Не могли безоружные придурки без посторонней помощи столько наших парней положить!

– Во время штурма в психушке видели монстра! Огромный, как ё… твою мать!

– Игната на части разорвали, будто дикие звери напали!

– Одному безумцу половину головы снесли выстрелом, а тот продолжал атаковать, пока Семченко ему и вторую не отстрелил из дробовика!

– А ещё два трупа ожили и напали на полицейских, когда те обыскивали здание. Причём один из этих мертвецов был нашим сотрудником!

– А психи-то что учудили…

– Хватит! – прервал их полковник, громко хрястнув по столу кулаком. – Что за бабский базар?! Трупы оживать не умеют, а монстров не существует!

– Давно ли вы так считаете, полковник? – усмехнулся кто-то из помощников. – Сами-то что нам рассказывали в своё время про особняк Кабанова?

Все снова замолчали, переваривая услышанное. Естественно, что Михаил не верил своим словам – он за сегодняшний день уже видел два воскрешения из мёртвых, но чудом это назвать язык не поворачивался. Скорее – проклятием.

– Всё произошедшее очень напоминает мне то, что очевидцы рассказывали про ту проклятую усадьбу в своё время.

– И мне!

– И мне тоже!

– Хрен с вами, – согласился со всеми полковник. – Мне это тоже чертовски напомнило эпизод с усадьбой.

– Что нам делать, если зло из того проклятого дома перешло в наш город?! – с волнением спросил Глотов.

– Драпать подальше, – без намёка на иронию ответил Михаил. – Или молиться, если мы останемся.

– Что делать с прессой? – спросила, побледневшая от страха, специалист по связям с общественностью.

– Озвучим потери со всех сторон, цифры округли вниз. Посильнее и без конкретики. Предупредим о сбежавших сумасшедших и комендантском часе. Успокой журналюг и обывателей – всё, как обычно. Ни слова про мистику, слышишь! Паника в городе нам не нужна.

– И о ситуации с заложниками в психиатрической клинике! – сообщила диктор вечерних новостей, просматривая свои бумаги и бегущую строку телесуфлёра. – У нас в распоряжении оказалась свежая информация из…

Молодой мужчина лет тридцати с замиранием сердца уставился на экран телевизора, ожидая того момента, когда при помощи титров выведут информацию о погибших. Захар уже обзвонил все больницы, полицию, постоянно дозванивался на горячую линию – но никто ничего не знал о его жене. Недаром он был против того, чтобы Анна работала в этой юдоли скорби – доме для умалишённых. Зачем, если дела у Захара шли в гору? Только недавно он стал заместителем руководителя их пиар-конторы, специализировавшейся на рекламе (в том числе скрытой и чёрной) всего, за что можно было получить прибыль. Поэтому денег в семье хватало, но упрямая жена всё равно пошла работать по специальности – в медицину. И не абы куда, а в психушку, да ещё и за грошовую зарплату! Чудилка!

Только вот теперь любимая чудилка пропала – её телефон не отвечал, а все её коллеги или остальные люди, к кому он обращался, лишь пожимали плечами.

Когда на экране прошёл список погибших, то молодой человек вздохнул с облегчением – с последней трансляции скорбный лист пополнился новыми фамилиями, но жены там снова не было. К облегчению. Не оказалось её фамилии и в списке без вести пропавших.

– Как так! – гневно воскликнул он. – Я же просил оператора включить её туда!

– Кого и куда? – услышал он голос над собой.

Обернувшись, он подпрыгнул от радости, после чего кинулся к Анне обниматься.

– Господи, Чудилка! – засмеялся он. – Живая! Я тут весь на нервах целый день! С работы свалил – тебя всюду искал! Как ты?!

– Нормально, – ответила девушка, отстраняясь. – Дай в душ схожу, а то вся провонялась, и грязная, как свинья!

– Что у тебя с головой?

– Ты про это? – Анна дотронулась до своего затылка, где часть волос была сбрита. – Рану обрабатывали и швы накладывали. Головой треснулась, когда из здания по пожарной лестнице спускалась!

– Бедняжка! – улыбнулся Захар. – Иди, мойся, а я пока что-нибудь нам приготовлю. Ты есть хочешь?

– Слона бы съела! – вздохнула девушка.

– Отлично! Пожелания будут?

– Вот от рыбки с вином я бы не отказалась! – Анна потёрла ноющую от боли голову. – После сегодняшнего приключения выпить точно не помешает.

– Хорошо, заказ принят! – удалился Захар на кухню, начав там греметь посудой.

Пока его жена отмокала в тёплой ванне, надев при этом на голову шапочку, чтобы не замочить рану, молодой человек священнодействовал на кухне. В их семье готовил он, поскольку управлялся с плитой, ножами и продуктами не в пример лучше своей жены. И получалось у него всегда всё вкуснее.

– Тебе просто достаточно быть красивой! Готовить уметь не обязательно! – всегда смеялся Захар, оттесняя Анну с кухни прочь.

Пока рыба запекалась в духовке, парень быстро приготовил салат и проверил наличие сладостей в буфете – после вина всегда хотелось десерта. Неожиданно его внимание было отвлечено шумом, который доносился из их двора. Кто-то кричал или громко говорил внизу.

– Опять, что-ли, гопники что-то не поделили или старушки кого-то хают? – подумал он, подходя к окну.

Однако он не угадал – на площадке все кольцом обступили мужчину, одетого в какую-то хламиду, который стоял на верхушке детской горки и что-то громко вещал окружившим его людям.

– … видел сегодня своими глазами! – услышал Захар его громогласную пламенную речь, отворив оконную створку. – Прямо там, в доме для умалишённых!

– И этот из психушки! – удивился молодой человек, с интересом глядя на оратора. Тот был пожилого возраста, с неопрятной клочковатой бородой и нечёсаными патлами, а то, что молодой человек принял раньше за хламиду, оказалось больничной пижамой, разорванной в клочья и грязной, словно половая тряпка. Так-так! Перед нами, кажется, самый натуральный беглый псих из сумасшедшего дома! Учитывая, какое побоище они там устроили внутри, Захар бы опасался стоять так близко к нему, как это делали жильцы их двора и случайные прохожие. Не ровен час, бросится на кого – хрен оттащишь! Но люди хоть и выглядели испуганными, но разбегаться не спешили, внемля словам свидетеля ужасной бойни, и в глубине души сгоравшие от любопытства, желая знать, что тот хотел сказать им. Лишь пара молодых мамочек уводила подальше от детской площадки своих детей, чтобы те не видели умалишённого, и не слышали его речей. Несколько молодых людей снимали оратора на камеры своих смартфонов, а ещё один мужчина бегло говорил по телефону. Вероятно, вызывал полицию. И то верно – нечего сумасшедшим разгуливать по городу! Всё больше людей выглядывали вниз из окон и балконов своих квартир, также привлечённые необычным шумом.

– Сатана! – заорал во всю мощь своих лёгких безумец. – Нам явился сам Сатана! Он извратил разум моих товарищей по несчастью, помещённых в клинику, заставив их бросаться на всех, кто отличался от них! И сам скакал по полю боя, разрывая своих жертв на части! Но он ушёл! Покинул клинику, когда понял, что его последователи проиграли бой. Но это не значит, что дьявол успокоится на этом! О, нет! Он нападёт снова! Снова и снова, пока от города не останется ничего, кроме крови и пустых зданий!

– Что там происходит?! – спросила у Захара вошедшая на кухню Анна, которая уже успела помыться и переодеться в домашнюю одежду. От испуга её муж подпрыгнул на месте, поскольку речь психа оказала на него магнетически притягивающий и пугающий эффект.

– Посмотри сама, – предложил он, подозвав Аню к окну.

– Это Марк! – узнала безумца девушка. – Пациент из первого отделения. Я наблюдала его какое-то время, пока его лечащий врач был на больничном. Довольно тихий и безобидный старичок.

– Эти тихие и безобидные люди убили сегодня за день больше, чем в городе умирает за месяц!

При этих словах Анна вздрогнула, вспомнив Осипова. Вроде ничем не примечательный, спокойный, дрищеватой наружности молодой человек, руки которого никогда не покидали штанов, но ведь он сегодня убил главного врача, избил Герасима и хотел её изнасиловать! Кстати, как там Гера – жив ли или нет? Нужно будет позвонить ему. Телефон санитара у неё был не потому, что они были любовниками или друзьями, а для возможности связи в экстренных случаях, которые иногда происходили в их больнице. Не настолько чрезвычайных, как сегодняшнее побоище, но всё же.

– Сатана явился в наш город, чтобы покарать всех грешников! – продолжал, тем временем, кричать безумец, от нетерпения подпрыгивая на горке. – И только праведники, праведники смогут получить прощение и выжить. Внемлите мне, люди! Покиньте сей город, пока не стало слишком поздно, ибо завтра вы уже можете быть мертвы, а ваши трупы встанут и пойдут в атаку, как это было в клинике! Я видел всё это своими глазами! Всё, что я вам говорю – сущая правда! И она может это подтвердить!

Рука психа ткнула вверх, и толпа проследила за тем, куда указывает грязный обломанный ноготь безумца. Остолбеневшая Аня смотрела вниз на Марка и всех людей, которые с любопытством рассматривали её. Как безумец заметил её в окне пятого этажа, да ещё и смог узнать, если видел раньше всего пару раз?!

– Охренеть! – прокомментировал Захар, поняв, что его жена стала предметом всеобщего внимания.

– Эта женщина не даст мне соврать! – продолжил тем временем вещать псих. – Она была там в тот момент, когда всё произошло! Она тоже видела, что случилось. Она понимает, что всё произошедшее невозможно объяснить с точки зрения логики!

В этот момент во двор влетела полицейская машина, из которой тут же вышли несколько сотрудников. Они сразу же стали окружать безумца, чтобы тот не смог убежать от них прочь. Слушатели охотно пропустили стражей правопорядка в свой круг, начав расходиться по домам – никому не хотелось быть понятыми или свидетелями. Дождавшись, когда зрители начнут покидать детскую площадку, полицейские достали оружие, призывая сумасшедшего сдаться им добровольно. Тот охотно протянул им свои руки, на которых щёлкнули браслеты наручников, позволив увести себя к машине. Лишь перед самым автомобилем он остановился, повернулся назад, и, глядя прямо на далёкую от него Анну, прокричал:

– Спасайтесь, доктор! Спасайтесь, пока безумие не захлестнуло этот город!

– Это было очень жутко! – прокомментировал произошедшее Захар, когда полицейский автомобиль покинул их двор. Молодой человек вернулся к рыбе, которая уже заканчивала запекаться.

– Ты и вправду видела в больнице нечто странное? – спросил он у своей жены, доставая противень из духовки. – Или ты не хочешь говорить об этом?

– Если скоординированная атака всех сумасшедших никого уже не удивляет, то я не знаю, что ещё может тебя заинтересовать, – отозвалась Анна отрешённо. – На моих глазах сегодня убили несколько сотрудников, в том числе главного врача. После того, как я не задохнулась в разгоревшемся пожаре, меня чуть не выбросили из окна, а потом едва не застрелили, когда спасали от изнасилования. И всё это произошло в течение получаса. Да я в жизни столько ужаса не испытывала, как за эти тридцать минут! И говорить об этом сегодня я точно не хочу!

– Извини, – смутился Захар, раскладывая еду по тарелкам.

Когда они уселись за стол, выпили, и начали есть, то Анна похвалила мужа за вкусный ужин.

– Нравится?

– А то! – ответили жена. – Как всегда на высоте!

– Кстати, про высоту! – Захар встал из-за стола, направившись куда-то в другую комнату.

– Ты куда?

– Сейчас вернусь! – пообещал он.

Вскоре молодой человек вернулся обратно за стол, придвинув жене какие-то бумаги.

– Что это? – спросила она, с любопытством рассматривая их.

– Наши с тобой авиабилеты на тёплые острова! – улыбнулся Захар. – У меня же отпуск на следующей неделе, или ты забыла?

– Но у меня же его нет, – подняла на мужа глаза Аня. – Или ты запамятовал?

– Возьмёшь за свой счёт, – ответил он. – А ещё лучше – больничный. Глядя на твою голову, я думаю, что тебе его запросто выдадут.

– Это да, – со вздохом согласилась девушка, потрогав своё испорченное причёску каре и повязку. – Жаль только, что теперь особой фотогеничностью я не страдаю, чтобы щёлкаться на пляже или в бассейне.

– Будем снимать только по сюда, – провёл по своей груди Захар. – Либо в шляпке.

– Придётся, – улыбаясь, согласилась Аня.

Уехать отсюда прочь ей показалось хорошей идеей, поскольку возвращаться в разгромленную клинику ей было жутко, так же, как и присутствовать на прощании с погибшими товарищами. Уж лучше убежать от всего этого, улетев подальше!

– А когда мы вылетаем? – спросила Аня.

– Через день. В понедельник вечером.

– Ты взял билеты, даже не предупредив меня?! – возмутилась девушка. – А если бы я не смогла отпроситься с работы, тогда что? Полетел бы один?

– Тогда бы тебя уволили, и я перестал бы вздрагивать от осознания того, что ты работаешь в опасном месте!

Демон в обличии Артёма усмехнулся. Всё прошло просто замечательно – сумасшедшие оказались настолько легко внушаемы, что даже не пришлось напрягаться. Вволю порезвившись вместе со всеми в психиатрической клинике, он с наслаждением убил несколько человек. Жаль, что та симпатичная докторша успела покинуть здание по пожарной лестнице!

Когда прибывшие пожарные расчёты принялись тушить огонь, демону стало скучно. Используя свои навыки, он легко скрытно покинул территорию клиники, отправившись восвояси, оставив брошенных подопечных безумцев разбираться с полицией самостоятельно. Следовало как можно скорее сменить тело, поскольку Артёма могли искать как беглеца. Порванные штаны и голый торс также могли возбудить в прохожих любопытство и осторожность. Постоянно отводить всем глаза демон не мог, поэтому приходилось стараться перемещаться по городу скрытно.

Вскоре он пробрался в церковный сад, легко перемахнув через ограду. До вечера он прятался в кустах, посмеиваясь над планом, который зрел в его голове. Одних безумцев из дома для умалишённых, он хотел сменить на других фанатиков, которые регулярно ходили в дом для Бога. Демон фыркнул, поражаясь наивности людишек – как можно верить в то, чего никогда не видел? Сам он был старше любой известной миру религии, а посему знал им цену. Более двух тысяч различных культов и божеств – почему люди так упорно хотят верить в могучего всезнающего и всевидящего поводыря? Потому что сами не могут найти свой путь? Ну, так завтра он им его укажет! Тем более, что завтра воскресенье – утренняя служба обещает быть многолюдной, а сам демон может показать им много того, что те примут за чудеса.

Вскоре стемнело, и из церкви вышел последний на сегодня посетитель. Через пару минут после этого показался и в меру пузатый и бородатый батюшка, направлявшийся к своему джипу, оставленному на платной стоянке, чтобы не смущать умы прихожан.

– А вот и новое тело для меня! – улыбнулся демон губами Артёма, бесшумно следуя за служителем церкви.

Мимо камер слежения и пункта охраны демон незаметно проскользнул серой тенью, воспользовавшись своими умениями. Он с ухмылкой проник в запертую машину раньше, чем в замке провернулся ключ батюшки.

– Ох-хо-хо! – грузно выдохнул тот, плюхнувшись на водительское сидение.

– Совсем как Санта-Клаус! – выдало подсознание Артёма, отчего демон поморщился – не любил, когда его отвлекали от дела посторонние. Запертую в уголках собственного тела душу Артёма он воспринимал как мелкое и досадное, но необходимое недоразумение. Не будет души в теле, оно умрёт и начнёт разлагаться. А жить в гниющем трупе не очень приятно и практично.

– Вечер добрый! – проговорил демон, расправляя свои плечи на заднем сиденье, довольно наблюдая за испугом священнослужителя.

– Кто вы?! Что вам нужно?! – затрубил он своим мощным басом.

– Мне нужна твоя паства! – осклабился демон, телекинетически заблокировав все двери в салоне автомобиля, чтобы человек не смог убежать. – И твоё тело тоже!

После этого джип затрясся, когда демон ринулся вперёд, чтобы схватить толстого человека. Через минуту после этого машина перестала раскачиваться из стороны в сторону, дверца распахнулась, и на землю вывалился ненужный теперь демону безумный Артём. Он мог бы запросто и убить ставшего теперь бесполезным студента, но не хотелось пачкать салон хорошего дорогого автомобиля. А, если подумать, вскоре демон собирался погрузить город в пучину убийств и насилия, поэтому смертей будет ещё очень много. Кроме того, безумный молодой человек не представлял для него никакой опасности, наоборот – от него могла быть польза. Пусть полиция ловит и допрашивает его, словно тот виновен в произошедшем.

Демон не знал, жив ли полковник Трушин или нет, но, в случае если это так, то Артём для него сейчас подозреваемый номер один.

Джип завёлся и покинул стоянку, направившись в сторону центра. Позже, его видели возле главного проспекта, где обычно собираются ночные бабочки в ожидании клиентов. Загрузив к себе в салон сразу четырёх девушек, довольный демон поехал отдыхать с ними в сауну, благо наличность, обнаруженная под рясой и в авто, это позволяла.

– Во православный даёт! – удивились все, кто наблюдал за этой постыдной для батюшки сценой, чья душа металась сейчас в запертом теле, не находя себе успокоения…

Ото сна полковника пробудил звонок служебного телефона. Он потянулся на диване, и сел. Отправляться на ночь домой он не рискнул – было страшно возвращаться в разгромленную квартиру. Но ещё страшнее было там спать – а ну как покойники вернутся туда за ним? Поэтому он и остался ночевать в своём кабинете в отделении, благо условия позволяли.

– Кто это в такую темень решил мне позвонить? – чертыхнулся он, хотя отлично понимал, что всем сотрудникам известно его текущее местоположение, а также экстренная ситуация, которая развернулась в городе.

Совсем недавно, например, задержали троих беглых психов. И если двое вели себя не агрессивно – один проповедовал жителям о грядущем конце света, а второй занимался эксгибиционизмом в парке, то третий подонок напал на детей. Одному мальчику не повезло, как не старались его вызволить из лап безумца полицейские. Просто не успели, хотя сигнал от очевидцев поступил своевременно. Едва живого от побоев ублюдка бросили за решётку, но погибшему ребёнку от этого легче не станет. Вообще, полковник сквозь пальцы смотрел на то, если его подчинённые калечат или стреляют на месте подобную мразь, аргументируя это сопротивлением при аресте. Сам бы он поступил на их месте точно также, считая, что пеницитарная система к подобным изуверам относится слишком уж снисходительно.

– Полковник Трушин, – представился он, сняв трубку. – Слушаю!

По мере того, как ему отчитывался невидимый собеседник, лицо Михаила светлело. Отлично! Его сотрудники обнаружили и схватили Артёма на платной автомобильной стоянке, посадив его в камеру. Что ж! Пора наведаться к мерзавцу и узнать, зачем он направлял полицейского на убийство собственной дочери.

Через десять минут полковник уже находился в комнате для допросов и смотрел свысока на скованного студента, чей взгляд выражал крайнюю степень безумия. На нём была рваная грязная одежда, разбит нос и отсутствовал клок волос (это батюшка при борьбе в джипе постарался), не сдерживаемые слюни текли по подбородку струёй, поганя и без того грязную рванину задержанного и пол под ним. Безумец медленно раскачивался на стуле назад и вперёд, насколько позволяли путы, при этом беспрерывно мыча. И если входил в помещение Михаил со страстным желанием начать разговор с мощного удара по лицу Артёма, то теперь он передумал. Гнев сменился на… Жалостью это назвать было тяжело, как и сочувствием. На сострадание, наверное.