Текст книги "Проклятое место"

– Что сделали? – не поняли сути претензий все трое.

– Зачем вы обрызгали меня водой?! Вся зараза в ней находится! Из-за неё эпидемия началась! Так по телевизору и сказали!

– Я не знала, – ответила напуганная Айка. – Прости!

После этого она уставилась на свои влажные руки, глубоко задумавшись о том, что с ней будет, если вода и правда заразна. Вскоре Паше с Захаром уже пришлось успокаивать двух женщин, бьющихся в истеричном припадке. Ничего не действовало, даже пощёчины. Лишь угроза, что их крики могут привлечь монстров, заставила напуганных дам притихнуть.

– О, наконец-то! – вздохнул обрадованный Паша. – Хоть что-то заставило вас замолчать!

– Антонина Ивановна! – тут же приступил к расспросам Захар, не давая женщине шанса начать паниковать повторно и устроить новую истерику. – Когда вы видели Аню последний раз?

– Сегодня утром, – начала рассказывать женщина. – Ночью в вашу квартиру пробрался монстр, и тут случилась битва, но Ане удалось его прогнать. Утром мы встретились на лестничной площадке, чтобы обменяться новостями, после чего она с Костей и Альбертом решила выйти на улицу, дабы разузнать текущее положение дел. Они хотели побродить неподалёку по району, но из окна я увидела, что мужчины с твоей женой сели в машину и уехали. Я очень надеялась на то, что они вернутся и расскажут мне о том, что там происходит в городе. Когда я услышала возню в вашей квартире, то решила, что твоя жена вернулась, поэтому спустилась сюда за информацией, а это оказался ты с друзьями.

– Понятно, – только и смог, что вымолвить Захар.

– Ну, по крайней мере, мы теперь знаем, что утром твоя жена была жива! – успокоил его Паша. – И это значит, что она может вернуться сюда, когда освободится.

– Если она ещё жива или не превратилась в монстра, – хохотнула соседка. – Как тот бедняга с девятого этажа.

– Который? – спросил машинально Захар.

– Который полночи дрался тут с твоей женой в квартире, – пояснила она.

– Аня точно была цела этим утром? – спросил молодой человек у женщины.

– Да, – кивнула та. – А теперь расскажите мне, пожалуйста, о том, что же происходит в нашем городе? Что вы знаете?

Когда упырям не удалось с ходу выбить дверь в полицейский участок, то они отступили во двор, начав выстраиваться там в некое подобие боевого порядка. Спешно укрепляющие окна и дверь люди замерли, испуганно выглядывая наружу, рассматривая остановившихся мертвецов. К ним быстро присоединились воскрешённые защитники крепости, сразу же вставая с земли в общий строй. Многие из упырей были в ожогах, имели огнестрельные ранения или повреждённые конечности. Трое были обмотаны сорванной со стены колючей проволокой, у одного из глаза торчала деревянная щепка. Некоторые из них сжимали в руках ружья и охотничьи карабины, большая часть – оружие ближнего боя. На оголившихся торсах отдельных упырей были видны пульсирующие припухлости, на которые полковник обратил всеобщее внимание.

– У кого увидите такую мерзость на теле – бейте туда, – распорядился он. – Это их уязвимое место! А теперь не стойте столбами – заколачивайте окна!

Внезапно мертвецы расступились, пропуская вперёд какого-то человека. Это оказался никто иной, как сам депутат Ковалевский, который лишился на площади не только части черепа с куском головного мозга, но и своего дорогого костюма, щеголяя теперь волосатым объёмным пузом и семейными трусами, которые просвечивали сквозь разорванные в клочья брюки. У упыря в руке оказался давешний мегафон, только теперь он был заляпан кровью, как и его владелец. Единственный, оставшийся целым, глаз, горящий на его обезображенном лице неестественным светом, впился в окно полицейского участка, откуда на него смотрели перепуганные люди. Бесноватый депутат поднёс ко рту мегафон, откашлялся, после чего начал вещать:

– Трушин! Выходи на переговоры! Только так ты можешь спасти своих сотрудников от участи, худшей, нежели смерть!

Люди, собравшиеся за баррикадами, возбуждённо загалдели. Одни недоумевали, почему вызвали именно полковника, другие убеждали, что это ловушка, в то время как особо истеричные личности начали увещевать Михаила послушаться монстра и выйти наружу.

– Даю тебе две минуты, Трушин! После этого мы возобновим штурм! Отсчёт пошёл! – сказал Ковалевский, после чего отошёл в сторону. Прежде, чем он скрылся за спинами своих товарищей, Михаил успел отметить, где у депутата располагается пульсирующий знак – тот явственно трепетал на ягодице под трусами, если это конечно не изнеженный кишечник, роптавший на своего хозяина.

– Без мозга наш народный избранник тоже неплохо живёт, – пронеслась непонятно к чему мысль в голове у полковника. – Да и неизвестно, а был ли у него вообще мозг когда-нибудь, если судить по его выступлениям и поступкам. Зато теперь сразу ясно, какая часть туловища у нашего депутата самая ранимая и важная, судя по пульсации на заднице! Так, по ходу, и до превращения было.

– Что делать будем?

– Нужно идти на переговоры, так как самим удержать участок будет крайне тяжело!

– Патронов практически не осталось!

– Быстро прячьте женщин и детей, пока есть время!

– Это предложение – ловушка и провокация чистой воды! Посудите сами – Ковалевский и при жизни мудель ещё тот был. Не успеет Трушин туда выйти, как его разорвут на части, лишив нас командующего, после чего сразу же нападут на участок!

– Полковник, вы то, что думаете?!

– Я выйду! – сказал Трушин, и все замолчали, уставившись на своего начальника. – Если это хоть как-то может помочь спасти ваши жизни – я пойду.

Люди уважительно смотрели на своего командира – не каждый может похвастаться таким начальством, которое не чурается как обычной работы наравне со всеми, так и рискует жизнью ради общего блага. Большая часть руководителей предпочла бы отсидеться за спинами своих сотрудников, отвыкнув от черновой работы или считая её недостойным занятием для своего положения. Как и риск, который всегда стараются переложить на обычных трудяг.

Мертвецы снаружи тоже не стояли молча за окнами – они шипели, хрипели, мычали или стонали, и все эти звуки лишь нагоняли страху на отчаявшихся людей. Учитывая, что упырей за баррикадами было больше, нежели людей внутри, то участь последних представала в самых мрачных тонах. Если предстоит сражаться, то это будет бойня, а не битва. Шансы у людей минимальны.

– Пока я говорю с этой тварью, постарайтесь что-нибудь придумать или прорваться через задний двор, – сказал Трушин, открывая запертую дверь. – Прощайте, братцы!

Сказав это, он сунул свой Макаров ближайшему полицейскому в руки и вышел прочь. Мертвецы снаружи заволновались и зашипели, увидев выходящего к ним человека. Дверь за полковником тут же затворилась, а к окнам прильнули все полицейские, переживающие за своего начальника.

– Ковалевский! – позвал робеющий перед армией мертвецов Михаил. – Выходи! Я пришёл к тебе, как ты этого и хотел!

Ближайший упырь поднял свой карабин, направив его полковнику в грудь, и нехорошо зашипел. Остальные также подняли своё оружие, переступая с ноги на ногу. Сердце полковника усиленно забилось в груди, а лицо и спина мигом покрылись холодным потом.

– Зря я сюда вышел! – подумал человек. – Сейчас меня пристрелят, как куропатку в тире и всего делов!

Но его опасения не оправдались – расталкивая бесноватых к полковнику вышел мёртвый депутат, по-прежнему сжимающий мегафон в своих руках.

– Он даже после смерти командовать умудряется, – удивился загробной и прижизненной хитрозадости чиновника Михаил.

– Молодец, Трушин! – похвалил Ковалевский человека. – Уважаю!

– Что ты хотел от меня? Или от всех нас? – сразу перешёл к делу полицейский. – Говори, не томи!

– Счёты у меня к тебе, полкаш, – зашипел депутат.

– Какие мы злопамятные, – скрестил на груди руки Михаил. – Не мог я тогда в той ситуации с контрабандой прикрыть тебя, Ковалевский, да и не хотел, если честно.

Чиновник зашипел, злобно глядя на полицейского, после чего указал на отсутствующую часть своего черепа:

– Ты лишил меня куска головы и глаза! За это я хочу отомстить тебе, не за прошлые обиды, хотя и за них стоит тебя наказать!

– Ладно, от меня чего ты хочешь? И как это может спасти моих людей?

– На тебе метка, полковник! – прохрипел депутат, сверля человека взглядом. – Ты приговорён к смерти!

– Что ещё за метка? – удивился Трушин.

– На груди, слева, – сказал чиновник, продолжая пожирать взглядом своего врага. – Проверь, если хочешь!

После этих слов полицейский почувствовал, что его сердцебиение вовсе не такое сильное, как он себе представлял. Такое ощущение, что кто-то ворочался в кармане его рубашки или под ней, словно в одежду забралась мышь или хомяк!

– Как я раньше этого не почувствовал?! – холодея от страха, расстегнул рубаху он. – Если я увижу на себе этот треклятый знак, то точно сойду с ума! Неужели, эта пульсация исходит от него?! Боже! Нет, только не это! Я не хочу становиться подобной тварью!

Быстрый взгляд на грудь показал, что та чиста (если не считать старого шрама от бандитской пули). Трушин тут же вздохнул с облегчением

– Ё-моё! – вздохнул Ковалевский. – В кармане своём посмотри, дубина!

Полковник тут же суёт руку в нагрудный карман, вытаскивая оттуда скомканный им ранее лист со страшным знаком, который ему вручил у блокпоста Ерёмин. Но теперь записка, спрессованная им в комок, пульсирует, точно это самое настоящее живое сердце, хотя наощупь это по-прежнему обычная бумага. Михаил даже разворачивать её не стал, брезгливо отбросив живой листок в сторону, прямо в горящее на земле пламя, оставшееся от непотушенной зажигательной бомбы.

– Поздно, Трушин, – паскудно улыбнулся одноглазый депутат. – Метка уже активирована, поэтому все мы (тут он развёл руки, показывая на всех упырей вокруг них) знаем, что тебя необходимо уничтожить. Ты труп на сто процентов. Это без сомнений. Тебе не пережить эту ночь! Вопрос только в том, что я тоже хочу наложить на тебя руки. По личным мотивам. Поэтому предлагаю тебе сделку – мы сходимся в бою здесь и сейчас. Победишь ты – тебя застрелят мои товарищи, после чего уйдут в город, оставив твоих людей в участке. Туда никто не сунется, даже шага вовнутрь не сделает. Если побеждаю я, тогда мы продолжаем штурм и убиваем всех подряд внутри. Как тебе предложение?

– Как я могу тебе доверять? – спросил полковник упыря. – Ты и при жизни ни одного своего предвыборного обещания не выполнил, что уж и теперь говорить.

– Если ты откажешься, тогда мы сразу застрелим тебя и перейдём к штурму, – поскучнел депутат. – Но я от тебя подобной трусости никогда не ожидал.

– Зато у тебя при жизни её было с избытком на троих!

– Хватит! – рявкнул Ковалевский, распаляясь. – Ты согласен или нет?

Полковник с опаской посмотрел на стволы карабинов и ружей, направленных только на него, после чего обернулся, чтобы увидеть своих сотрудников, с тревогой наблюдающих за ходом переговоров через щели в спешно заколоченных окнах.

– Я согласен, – вздохнул Трушин. – Чего ещё с тебя взять? Только ответь мне на один вопрос – кто поставил на меня эту метку?

– Наш хозяин, кто же ещё? – ощерился Ковалевский.

– Кто такой и как зовут?

– А тебе зачем? – прищурился подозрительно бесноватый.

– Так ведь всё равно скоро умирать, так хоть имя этой гниды знать буду!

– Ладно, легаш, удовлетворю твоё любопытство, – осклабился чиновник. – Так сказать, последняя просьба приговорённого – закон. Демон тебя приговорил.

После этого он выговорил его имя, и уставился на полицейского.

– Ну так как на счёт моего предложения подраться? Или предпочитаешь умереть в мучениях и товарищей своих под них подвести?

– Я согласен на схватку, – кивнул Михаил, сплюнув наземь.

– Прекрасно! – хищно улыбнулся депутат, поднося мегафон ко рту, после чего стал вещать в него. – Люди, запершиеся в полицейском участке! Я вызвал на бой этого человека, который мужественно согласился пожертвовать собой ради вас. В случае если он проиграет, то мы продолжим своё наступление на баррикады, и, в конце концов, одолеем вас! Если же случится чудо, и Трушин выиграет этот бой, то мои подопечные застрелят его, после чего уйдут прочь, оставив вам ваши жалкие жизни. Как видите, при любом раскладе полковник будет мёртв, но он своей жертвой может спасти множество своих подопечных. Итак, приступим!

После этого мегафон отлетает прочь, и полуголый Ковалевский расставляет руки в стороны, пригибаясь, словно вратарь на пенальти. Полковник же встаёт в боксёрскую стойку, предварительно сбросив с себя пиджак и галстук, чтобы те не стесняли его в схватке.

– Готов расстаться со своей жизнью, легавый? – прохрипел главарь одержимых, хищно прищурив единственный глаз.

– Готов потерять вторую зенку? – подначил его в ответ Михаил, хотя страшно ему было до смерти, и шутить не хотелось.

Вместо ответа Ковалевский с рёвом бросился вперёд, размахивая своими руками, словно мельница лопастями, стараясь забить полковника до смерти. Тот, однако, не стал дожидаться, когда все удары достигнут цели, попросту отпрыгнув в сторону. Бесноватые, стоящие во дворе, зарычали, по-прежнему держа своё оружие наготове и наблюдая за ходом схватки. В полицейском участке вздыхали, охали и кричали люди, кроме того там возобновился стук молотков – люди не только следили за решающей битвой, но и продолжали укреплять здание.

– Ты не сможешь долго от меня бегать! – зарычал Ковалевский, поворачиваясь к своему оппоненту. – Рано или поздно ты устанешь! Ты стар для подобной схватки! Сколько тебе уже – полтинник?

– На тебя хватит! – ответил полковник, уворачиваясь от очередной атаки депутата.

Когда он пропустил мимо себя его грузное тело, то тут же ударил его вдогонку ногой по заднице, придав ему дополнительного ускорения. Ковалевский взревел от боли, поскольку ботинок Трушина впечатался прямо в пульсирующий под трусами знак. Депутат тут же засеменил вперёд, чтобы не быть атакованным повторно, после чего резко развернулся, с ненавистью уставившись на человека.

– Не ожидал такой прыти от старичка, да? – улыбнулся ему прыгающий с ноги на ногу разогревающийся Михаил. – Подходи, чего застыл?

А бесноватый депутат тем временем размышлял, что же известно человеку об их природе. Вероятно, демон не зря отдал приказ уничтожить полковника, поскольку тот уже, похоже, прознал о слабом месте всех тварей, а также стал подбираться к самому хозяину ближе, чем доставлял тому лишнее беспокойство. Раз так – значит нужно быть с ним настороже.

– Если схватка примет опасный оборот, тогда попросту прикажу своим ребятам его застрелить! – пронеслась гнусная мысль в покалеченной голове ощерившегося Ковалевского. – А потом пойдём на штурм.

– Чего ты лыбишься? – спросил его тем временем Михаил. – Хотел драться – дерись!

На этот раз бесноватый не стал бросаться в бой сломя голову, медленными шагами приближаясь к оппоненту.

– Ты не так прост, как кажешься, легавый! – бросил депутат, грузно ступая по земле.

Михаил хоть и старался держаться спиной к своим – к полицейскому участку, но Ковалевский постоянно пытался оттеснить его к воротам, чтобы тот оказался в окружении застывших в хищном ожидании вооружённых мертвецов. Один раз полковнику пришлось сделать прыжок, чтобы преодолеть горящую на земле лужу от разбившейся бутылки с зажигательной смесью. Депутат тут же прыгнул за ним следом, но Трушин встретил его по ту сторону костра ударом ноги, повалив бесноватого прямо в пламя. Одержимый истошно завизжал, когда на нём вспыхнули остатки его штанов и нижнее бельё, а пульсирующий знак ударился прямо об раскалённый булыжник. Ковалевский стал кататься по земле, уходя из огня, а также пытаясь сбить с себя пламя. Полковник сразу же поспешил ко врагу, ударив его ногой в подбородок, а потом и по расколотому черепу, отбивая от него новые куски кости и головного мозга. Полицейские в участки радостно закричали и засвистели, поддерживая своего начальника. Однако радоваться было рано – бесноватому удалось сделать перекат, уходя от Михаила, вскочить на ноги, приготовившись к новой атаке. Полицейский только тяжело вздохнул, когда понял, что его план по сожжению соперника провалился.

Теперь Ковалевский выглядел ещё более плачевно – голова его ещё больше уменьшилась в размерах, в черепной коробке практически не осталось мозга, отчего его единственный глаз немного вывалился из глазницы наружу, повиснув на нерве и питающих сосудах, но он по-прежнему упорно смотрел в сторону врага, светясь жутковатым сиянием. Само тело депутата, сплошь толстое и обрюзгшее, теперь вдобавок было всё вымазано сажей, грязью, и украсилось парочкой вздувшихся ожоговых пузырей на коже.

– Вырвать бы тебе глаз! – подумал Трушин, тяжело дыша – сказывалась усталость дня и текущей схватки.

– Гнида! – вслух выругался покалеченный депутат, резко бросаясь вперёд.

На этот раз увернуться не удалось – Ковалевский привык к тому, что казавшийся неповоротливым грузный полковник скачет, что твой заяц, поэтому был настороже. И теперь, когда Михаил снова попробовал увернуться, то бесноватый был готов к такому повороту событий, поэтому он тоже резко подался вбок. Ему удалось достать полицейского в полёте, и оба тотчас повалились на землю, вздымая в воздух клубы пыли и пепла. Катавшийся по земле клубок из двух начальников, схватившихся не на жизнь, а на смерть, рычал и кричал, мелькая кулаками и ногами. Кто побеждал в этой схватке, понять было тяжело, поскольку положение участников менялось очень часто.

Наконец, удача улыбнулась депутату – он оседлал своего соперника, после чего ему удалось больно укусить его за шею, но полицейский не остался в долгу, саданув в ответ бесноватому между ног. Ковалевский теперь постоянно следил за тем, чтобы не подставить своё уязвимое место врагу, прикрывая меченый зад от посягательств полковника, отчего на мгновение его лицо осталось без должной защиты. Человек не преминул воспользоваться этим, вцепившись ногтями в выпученное глазное яблоко депутата, и рванул на себя. Раздавшееся при этом смачное хлюпанье опустевшей глазницы и брызнувшего фонтанчика крови не оставило равнодушным никого – зрители заволновались, Трушин взревел от радости, а Ковалевский от боли и обиды.

Лишившийся зрения депутат тут же стал неистово лупить полковника кулаками, которого до этого подмял под себя. Как Михаил не заслонялся от ударов, не пытался увернуться, но чудовище всё же здорово избило его, практически лишая сознания. Сбросить с себя безглазого Ковалевского, который озверел сверх всякой меры, не представлялось возможным, учитывая тот факт, какой тушей обладал чиновник при жизни. Обрадовавшиеся было полицейские, теперь уже кричали от страха и ужаса, понимая, что их начальнику сейчас придёт конец, а выстроившиеся полукругом вокруг места схватки мертвецы наоборот радостно зашипели, ожидая победы своего руководителя. Депутат же, не мог ничего видеть или слышать, по той простой причине, что его головной мозг лежал кусочками на разных участках городской площади и во дворе полицейского участка, так же, как и пострадавшие глаза.

– Простите, парни, я вас подвёл! – промелькнула у полковника в голове последняя мысль, прежде чем сцепленные в замок руки Ковалевского не опустились ему на голову, лишая его сознания.

– Слушайте! – позвал всех Павел, указывая на шипевшее на столе радио, встроенное в допотопный магнитофон. – Сейчас будут повторять!

Тянулись томительные секунды, переходящие в минуты, но шипение не прерывалось. Захар и Айка, которые сначала с надеждой смотрели на прибор, теперь начали нетерпеливо поглядывать на Павла.

– Ну?! – спросил, наконец, молодой человек, терпение которого истощилось. – И где твои военные с их рекомендациями?

– Погодите, – ответил бездомный, присаживаясь за стол, и немного убавляя громкость, чтобы звуки помех не так резали слух или не выдали их монстрам, которые могли оказаться поблизости от квартиры.

– Говорит объединённый военный штаб карантинной зоны Н-ска! – наконец стало повторяться снова записанное на плёнку сообщение.

Захар и Айка заметно оживились, как и Паша, который успел прослушать только самый конец прошлого сообщения.

– Уважаемые граждане, оказавшиеся внутри зоны заражения! Со вторника, с 8:00, открываются два шлюза-пропускника на блокпостах, установленных на Юго-Западном, а также Восточном выездах из городской черты. С собой не рекомендуется брать ничего из вещей – только документы, удостоверяющие вашу личность, а также деньги или ценные предметы небольших размеров. Всех, кто в состоянии явиться на эти участки, ожидает полное медицинское обследование, а затем помещение в специально созданный палаточный городок-изолятор, где вас будут кормить, и наблюдать за вами. По истечении срока наблюдения всех людей, прошедших проверку и не подверженных заражению, отвезут в соседний город, где и выпустят на свободу. Всех больных изолируют для исследования и лечения. Тех, кто будет не в состоянии явиться на шлюзы, будут разыскивать по городу специальные группы военных эпидемиологов, которые имеют приказ стрелять на поражение при малейших признаках агрессии. Просим вас не препятствовать работе этих групп и выполнять все их требования, если вы хотите покинуть город.

После этого в приёмнике снова раздался шорох помех, ознаменовав собою конец сообщения.

– Ну как? – спросил своих товарищей обрадованный Павел. – Что я говорил?!

– С завтрашнего утра можно будет покинуть город! – обрадовалась девушка. – Или дождаться военных тут, когда они приедут за нами!

– Если они приедут! – хмуро сказал Захар.

– Почему ты так пессимистично настроен? – спросил его бездомный. – Ты же слышал своими ушами – группы военных-эпидемиологов будут прочёсывать город.

– И надолго их хватит, когда на них начнут нападать монстры? – спросил его молодой человек. – Даже если они приедут сюда на танках или броневиках, нас то они как заберут, если выходить наружу опасно? Они же не смогут подвести машину к каждой квартире или убежищу. Нет. Они встанут где-нибудь, и объявят там точку сбора, а до неё ещё нужно добраться! И не факт, что она будет близко от нашего дома. Тогда мы просто окажемся не у дел, когда оттуда вывезут всех людей, а нас бросят тут умирать.

– И что ты предлагаешь?

– Отправиться к восточному блокпосту, – нахмурился молодой человек. – Он не так далеко от нас, кроме того, это лучше, нежели сидеть тут без дела, поедая дефицитные продукты.

– Значит, нужно будет завтра утром выходить и отправляться на восток, – согласно кивнул Паша. – Ты знаешь дорогу?

– Да, – ответил Захар, почесав зарастающий щетиной подбородок. – Надеюсь, что и Аня, если она ещё жива, направится туда или её найдут военные. Самому мне это сделать будет невозможно.

В этот момент радио снова ожило, начав повторять то же самое сообщение, которое люди уже прослушали. Айка выключила приёмник, чтобы он не отвлекал их от принятия решения.

– Значит, сейчас мы отправляемся спать, а завтра, часиков в шесть, выходим наружу и движемся на выход, – заключил Паша, облегчённо вздохнув. – Надеюсь, нам удастся выбраться из этой передряги!

– Тоже на это надеюсь! – вздохнул Захар.

– А заражённые не пойти туда вместе с нами? – отрезвила их Айка. – Вдруг они тоже это слушали? Если у блока поста будет драка? Что тогда нам делать? Расстреляют всех, даже разбираться не станут!

– Тогда наше путешествие закончится раньше, чем нам того бы хотелось!

– Ерёмин, чем ты думал, когда взял на себя смелость выпустить наружу тех людей из карантинной зоны?! – навис над заключённым полковник Новиков, присланный на блокпост руководить карантинной зоной и всеми военными вне и внутри неё.

Арестованный бывший командир с демоном внутри его тела, теперь сидел во временном карцере, прикованный наручниками к своему стулу, который был в свою очередь намертво прикручен к полу. Демон, конечно, мог в любой момент сломать оковы, но он пока никуда не торопился, поскольку ему было любопытно, как ему и подконтрольному ему человеку будут угрожать. Для себя он уже решил, что в скором времени переселится в этого Новикова, который обладает всей полнотой власти над Н-ском в текущий момент.

– Молчишь?! – между тем продолжал допытываться полковник. – Думал, что мы не узнаем об этом инциденте?! Тебе известно, что бывает с теми, кто нарушил приказ в военное время или в ситуации, приравненной к ней?!

– Трибунал и смертная казнь, – кивнул Ерёмин, бесстрастно глядя перед собой.

– И не смотря на это, ты всё равно ослушался? Зачем? Что такого ценного было в этих людях, которых ты выпустил наружу?

– Там были родственники моих офицеров, – тихо ответил пленный.

Полковник тяжело вздохнул и жестом приказал двум конвойным выйти, оставив его наедине с заключённым. Солдаты быстро выполнили приказание, закрыв за собой дверь. Демон сразу же заметно оживился – а вот и возможность незаметно сменить тело!

– Как человека я тебя понимаю, – медленно проговорил Новиков. – Ты вступился за своих людей, осознанно взвалив на себя всю тяжесть наказания. Но теперь тебе конец – тебя расстреляют завтра на рассвете. И это неправильно. Во всяком случае, я так считаю. Я предлагаю тебе осуществить побег, скрывшись в зоне карантина. Что скажешь? Начальству доложим, что тебе помог кто-то из твоих людей, кто сейчас числится в списках пропавших без вести.

– Сдохнуть тут от пули или в городе от болезни? – хмыкнул демон. – Небогатый выбор ты мне представляешь!

– Другого, к сожалению, нет, – вздохнул Новиков, доставая из кармана пачку сигарет. – Закуришь?

– Да! – согласился Ерёмин.

– Держи! – он вставил пленному сигарету в рот, после чего поднёс к её концу горящую зажигалку. – Сейчас я расскажу тебе, как мы это сделаем.

Пока Новиков разглагольствовал над планом побега, то демон размышлял. И было отчего задуматься. С завтрашнего утра высшее руководство решило открыть пропускники, а через сутки или двое отправить на заражённые территории защищённый конвой, который должен будет доставить в город предметы первой необходимости, а обратно вывести часть горожан в медицинские изоляторы, которые уже начали строить за чертой кордона. Стоило ли так стараться, чтобы слаженные действия военных так быстро похерили всё, ради чего демон так старался? Бесноватых наружу точно не выпустят, поскольку их всех выдают знаки на теле, смертельные для людей раны или признаки разложения. Если солдаты будут действовать слаженно и грамотно, а также поймут весь масштаб развернувшейся трагедии, то просто сравняют Н-ск со всеми его жителями с землёй. Горожан то как раз и не жалко, плохо при этом то, что люди прознают про заразу, а также про то, как её выявлять. Даже если ни один бесноватый к периметру не выйдет, то их позже смогут найти в городе отправившиеся туда эпидемиологи, а после изучить. А это значит, что подобную вспышку в другом городе люди смогут локализовать уже быстрее. А ему этого не нужно. Значит, нужно похерить всю эту задумку с пропускными пунктами и конвоем, и как можно скорее. А для этого, как минимум, необходимо сменить тело бесполезного теперь Ерёмина на Новикова.

– Ты меня вообще слушаешь?! – возмутился полковник. – Я ему тут жизнь спасаю, рискуя своей шеей, а он в стену пялится, точно зомби!

– Извини, – виновато улыбнулся Ерёмин. – Задумался.

– Так ты согласен или нет? Я тебя раскую, и ты рванёшь через окно наружу. Шансы небольшие, но они у тебя есть.

Ерёмин улыбнулся ему в ответ, кивнул, после чего выплюнул докуренную сигарету на пол. Когда полковник приблизился к нему, держа ключи наготове, то пленный неожиданно вскочил со стула, блеснув в воздухе разорванными наручниками, после чего набросился на оторопевшего солдата. Когда в комнату ворвались конвойные, то они, конечно же, быстро обезвредили Ерёмина, который к этому моменту уже лишился своего паразита-сожителя, а тот теперь вовсю обустраивался в новом теле.

– Застрелить его немедленно! – прорычал поднимающийся с пола Новиков своим подчинённым. – Попытка бегства и неподчинение приказам! Стреляйте, чего вы ждёте?!

– Нет – нет! – выставил вперёд руки Ерёмин, который хотел сказать что-то ещё, но за грохотом выстрелов оставшийся неуслышанным. Он хотел поведать людям о том, что источник всех бед Н-ска и угроза для существования всего человечества сейчас находится в теле полковника. Однако солдаты не задумываясь и своевременно исполнили отданный им приказ.

Не успели руки Ковалевского сомкнуться на шее потерявшего сознание Трушина, чтобы задушить бесчувственного человека, как депутат оказался сбит с тела полковника мощным выстрелом, грохот от которого затихал где-то на крыше здания. Это Орлов потратил свой последний патрон снайперской винтовки, так долго приберегаемый им до конца. Мёртвый чиновник при этом лишился не только остатков своей головы, но и большей части шеи, отлетев в сторону, и теперь неуклюже барахтался на земле, в отчаянных попытках встать на ноги. Вероятно, что люди решили напасть первыми, не ожидая того момента, когда бой между полковником и депутатом будет проигран.

Как один, разом взревели все упыри, вскинувшие своё оружие и открывая огонь по защитникам крепости. В то же мгновение по ним самим раздался ответный огонь, а также упала во двор с крыши граната, угодив точно в самую гущу мертвецов. Не успевшие вовремя среагировать бесноватые оказались повалены на землю мощным взрывом, приняв на себя все осколки, а сверху всё летели и летели новые сюрпризы – одна зажигательная бомба, вторая, третья. Вскоре уже большая часть нападающих была объята пламенем, освещая двор полицейского участка так ярко, словно на улице было ясный солнечный день. Несмотря на огонь, упыри пытались проникнуть вовнутрь участка, барабаня по заколоченным окнам и дверям руками и дубинами. Их старались отталкивать прочь, но это удавалось далеко не всегда, поэтому вскоре часть решёток с окон была сорвана, а приколоченные доски выбиты вовнутрь. Первые враги полезли вовнутрь здания, и вот тут то люди и пожалели о том, что так поздно израсходовали свои оставшиеся зажигательные бомбы, поскольку теперь пламя с горящих упырей стало перекидываться на мебелировку помещений. Тут же заработали огнетушители, сбивая огонь не только со стен, но и с пылающих мертвецов, которые при этом начинали отчаянно верещать. Обычно их тут же успокаивали ударом корпуса того же самого огнетушителя, которые выбили не один десяток зубов или сломали не одну кость.

Теперь, когда патроны и бомбы у обеих сторон подошли к концу, в ход пошло оружие ближнего боя, руки, ноги, и даже зубы. Полицейские отчаянно вышвыривали упырей наружу, а те остервенело продолжали рваться вовнутрь здания. Баррикады рушились и спешно возводились заново, стук молотков не замолкал ни на минуту. Те мертвецы, которым всё же удавалось просочиться в брешь, сразу же вступали в схватку в помещении, однако пока перевес был на стороне людей, такие диверсанты приносили мало пользы. Сложно помочь своим штурмующим собратьям, когда тебя мутузят трое, четверо, а может даже и пятеро здоровых мужиков или разъярённых женщин.