Текст книги "Принцип причинности"

31 Иллюминат

– Кто Вы? – спросил Иллюминат. Он сжал подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев, и судорожно сглотнул.

– Профессор Львов, к вашим услугам.

Иллюминат привстал было с кресла, но опустился снова. Он зачем-то достал «Паркер» и положил его на стол. Схватился за телефонную трубку, но тут же вернул ее на рычаг. Выщелкнул из пачки сигарету, уронил ее и, спохватившись, перевернул листок со списком лицом вниз.

– Впрочем, если хотите, – продолжил профессор, выходя на свет, – можете называть меня, скажем, Мойрагетом. Как раз впишется в вашу табель о рангах.

– Мойрагет – повелитель мойр? – спросил Иллюминат. Он отчаянно пытался взять себя в руки.

– Да. Повелителем мойр, которые, в свою очередь, являются повелительницами судеб. Ведь у вас есть мойры?

– Есть, – подтвердил Иллюминат уже гораздо более спокойным голосом. Он быстро приходил в себя и лихорадочно пытался оценить обстановку.

– И не только мойр, – продолжил профессор, – я заодно повелеваю кастелянами, эрлами, баннеретами и всякими другими пфальцграфами, включая иллюминатов. Только они об этом не догадываются.

– Хорошая шутка, – оценил Иллюминат. – Чем обязан?

– Я давно хотел к вам наведаться, знаете ли, да всё никак не получалось. Суета… Приходилось присутствовать опосредованно, не целиком. Иногда мне надо быть в нескольких местах одновременно, не успеваю. Надеюсь, большого переполоха не было?

– От привидения?

– Ну да.

– Был, – неохотно проговорил Иллюминат, – но нам удалось справиться. Однако Вы не ответили…

– Вы уж простите меня великодушно, – промолвил профессор, усаживаясь в кресло напротив Иллюмината, – у меня выхода другого не было. Каюсь, что устроил панику, помешал вам работать… А вы, я смотрю, нашли мои следы в девятнадцатом веке. Поздравляю.

– Как Вы сюда попали?

– А если бы вы искали получше, нашли бы и другие фотографии. Например, в музее Булгакова, в архиве, их целых две. Причём на одной я вместе с мастером. И с Нельсоном. Это мой любимый кот, чёрный.

– Что вы хотите? – спросил Иллюминат, убирая список и фотографию с каслинскими мастерами в ящик стола.

– Поговорить, – ответил профессор уже из другого кресла.

Иллюминат удивлённо поднял глаза. Он не ошибся – профессор действительно пересел. «Интересно, как ему удалось? Я только на мгновение отвел взгляд. Демонстрирует, значит… Что ж, я тоже могу… Продемонстрировать». – Он втянул носом воздух и сосредоточился, пытаясь наладить с профессором ментальный контакт.

– Вы перемещались в прошлое? – спросил он, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Нет, я там просто присутствовал. Если хотите – жил.

– Где – там? – спросил Иллюминат, сосредотачиваясь всё сильнее.

– В данном случае – в прошлом.

– Сколько же вам лет?

Профессор заметил что-то на ногте и начал рассматривать его с нескрываемым интересом. Продолжалось это не меньше минуты. Потом, словно очнувшись, поднял глаза и произнёс:

– Впрочем, правильнее сказать, не жил, а живу. И не только в прошлом.

– Ну да, и в настоящем – одновременно.

– Вы удивительно догадливы, Иллюминат. Правильно. И в настоящем. А ещё – в будущем.

Они замолчали. Профессор, закинув самым беспечным образом, нога на ногу, с откровенным любопытством разглядывал Иллюмината. А тот, уже вполне совладав с собой, всё пытался нащупать ментальный контакт, не забывая вежливо улыбаться и кивать головой.

– Я вижу, вы мне не верите, – заговорил профессор, – а зря. Я могу, к примеру, сказать, что через пять минут в дверь постучит секретарь, она будет просить отгул на завтра. Потому что скоро она узнает, что у нее заболел сын. Корью.

Иллюминат промолчал в ответ, продолжая всеми силами излучать любезность.

– А хотите узнать, когда вы умрёте? – спросил профессор, подаваясь вперёд. – Я назову Вам точную дату.

– Нет, – поспешно ответил Иллюминат.

– Почему? – полюбопытствовал профессор, откидываясь на спинку кресла.

– На моих людей напали, – ровным голосом ответил Иллюминат, – и двое из них убиты.

– Нет, это на моих людей напали, – не согласился профессор, – и они вынуждены были защищаться. Да и первую попытку убийства предприняли вы. Разве не ваш человек пытался нейтрализовать Михаила?

– Он представлял потенциальную угрозу. Кроме того, удушения не планировалось, произошла досадная ошибка.

– Досадная, говорите? И часто у вас такие ошибки случаются? Между прочим, вы тоже несёте угрозу, причём совсем не потенциальную.

– Но факт есть факт: Августин убит, застрелен ещё один наш человек, с этим нельзя не считаться.

– Августин погиб случайно, он споткнулся и упал, и при падении ударился виском. Я думал, Вы знаете. А другого человека застрелил ваш же снайпер. Очевидно, это тоже досадная ошибка. Так что в причинах обоих смертей мы не виноваты.

– Мы потеряли «Волгу».

– Вашу «Волгу»?

Иллюминат не ответил. Контакт никак не получался. Такое было с ним впервые. Перед ним словно стояла глухая стена, без щелочки, без отдушины. Будто и нет никого рядом, будто не живой человек сидит напротив, а восковая кукла. Или он, в самом деле, не человек?

– Нашу, – твердо ответил он, – ее владелец, Владимир Мишин, был один из нас, и Машину разрабатывал вместе с нами.

– Ложь, – коротко ответил профессор.

– Вы не можете знать точно, вы не можете проверить, правда это или нет.

– Вы плохо знаете мои возможности. Я могу спросить у него.

– Не можете, он мертв.

– Это не важно. Я МОГУ спросить. Я могу даже вызвать его сюда.

– Не надо, – вздохнул Иллюминат, – вы правы. Но всё равно Машина уничтожена, это большая потеря для нас. И уничтожена она вами.

– Вы в этом уверены?

– Да. Её взорвали гексогеном сразу после вашего появления на стройплощадке, это выяснили наши эксперты.

– Машина, уважаемый Иллюминат, разрушилась при неправильном переходе через кривизну времени третьего порядка, ваши люди забыли выключить генератор, и он работал на холостом ходу. Когда в сферу его действия попала быстро летящая пуля, возникла флуктуация поля, которая и вызвала эффект Казимира. Взрыв мог быть гораздо сильнее. А ваши эксперты – дерьмо, фантазия у них убогая, дальше гексогена ничего не видят.

– Пусть так. Но всё равно – баннерет Августин – очень большая потеря для нас.

– Я что-то не понимаю… Вы хотите ещё потерь? Что вы тут качаете права? Вы напали на нас первыми. Вы стреляли в меня, и одна пуля вошла мне в переносицу, другая – в печень. Обе раны смертельны. Вам этого мало?

– Но ведь вы живы, – вяло попытался отбиться Иллюминат. Он уже понял, что стену ему не пробить, и ментального контакта не будет, а без контакта он бессилен.

– Неважно. Важно, что меня пытались убить. Вы!

– Хорошо. Что Вы хотите?

– Мне плевать на вашу деятельность, можете и дальше третировать учёных. Но я приказываю объявить мораторий на убийства. И оставить в покое моих людей.

– Это не в моих силах, я решаю не всё, я лишь местный руководитель.

– Ну так объявите своему шефу, то есть – сенешалю, инфанту Вильгельму Иерониму фон Гледель-Вальденбургу, что вам приказано.

– Кем, простите, приказано?

– Мойрагетом! Тем, кто уже бывал однажды в роли эмиссара, чтобы заступиться за Николу Тесла. Или вы не в курсе?

– …В курсе… Но мне могут не поверить.

– Это уже ваша беда. Сделайте так, чтоб поверили.

– Но я не могу…

– Послушайте, господин Бах, – произнёс профессор, – дорогой Эдуард Карлович, до вас всё ещё не дошло, с кем вы имеете дело? Неужели мало того, что уже произошло? Перечитайте свой список, освежите память. Да-да, тот самый, что вы спрятали в стол. Хотя бы четвёртый пункт. Это вам нужны были усилия, чтобы найти «Волгу», а я просто знал, где ее спрятали. Или второй пункт. Я также точно знаю, где и когда ваши люди станут душить ни в чём не повинного лаборанта. Сегодня или через год. Или через сто лет. Потому что я нахожусь и здесь, и там.

Иллюминат молчал. Он втянул голову в плечи и смотрел прямо перед собой.

– Или, может быть, вам напомнить шестой пункт вашего списка, где вы говорите о «страшном ударе профессора Львова»? А может быть, показать его в действии?

– Нет, не надо, – тихо произнёс Иллюминат, – я постараюсь.

– Постараться мало. Надо сделать.

– Да. Хорошо. Я сделаю…

– Ну и славно, – весело заявил профессор. – Будем считать, что мы договорились. Я не трогаю вас, вы не трогаете меня и живете спокойно.

– Откуда вы знаете, что перечислено в списке? Откуда вам известен инфант, великий магистр и навигатор, сенешаль фон Гледель-Вальденбург? Кто вы?

– Мойрагет, – рассмеялся профессор, поднимаясь с кресла, – вершитель судеб. Наместник на Земле.

Он подошёл к окну и выглянул на улицу.

– Наместник… Сатаны? – спросил Иллюминат и осёкся, наткнувшись на ледяной взгляд профессора.

– Ну почему сразу Сатаны? – холодно отчеканил профессор. – Я Хранитель Времён, моя задача – не допустить фатальных изменений в настоящем, чтобы будущее не изменилось. В некоторых случаях приходится вмешиваться…

Профессор повернулся лицом к двери, явно ожидая чего-то. Иллюминат тоже непроизвольно посмотрел на дверь. И она распахнулась. И в проёме показалась Серафима.

– Эдуард Карлович, – просительно произнесла она, – мне только что мама позвонила. Вы знаете, у меня Борька приболел, сынок. Корью. Можно я на завтра отгул возьму?

– М-можно… – едва слышно ответил Иллюминат.

– Что вы говорите?

– Да-да, конечно, возьмите.

– Спасибо, Эдуард Карлович, – проворковала Серафима и исчезла за дверью.

Иллюминат оглянулся. Позади него, у окна, никого не было.

32. Владимир

– Ну профессор жжот! – восхищенно произнёс Роман и выключил звук.

– Что жжёт? – не понял Владимир.

– Да не жжёт, а жжот, через «о», – нетерпеливо объяснил Роман, – Ну, шалит, значит. Да и вообще. Не каждая птица долетит до середины Днепра.

– Редкая. Редкая птица долетит до середины Днепра, – поправил Владимир.

– Редкая птица – это кто?

– Ну какая птица на Украине редкая?

– Страус?

– Страус точно не долетит, он не умеет, – констатировал Владимир.

– Тогда попугай?

– Да ты не понял. Здесь редкая в смысле – не всякая, а особо одарённая летать.

Роман задумался, помолчал немного, и спросил:

– Хм… Они что, до середины-то вдоль Днепра летят, что ли?

– Не знаю, – растерялся Владимир, – А ты что, эту запись раньше не слышал?

– Нет, первый раз. Я же уезжал.

– А, ну да, мне Славка говорил… Слушай, Роман, а год-то сейчас какой?

– Две тысячи восьмой.

– Ясно. Ага. Ты мне объясни кое-что, а то я запутался.

– Это пожалуйста. Что смогу – объясню.

– Ага. Как Славка появился в кабинете этого Иллюмината Баха, я догадываюсь – он нажал режим «стоп кадр», правильно?

Роман кивнул в ответ.

– Прыгал между кресел он тоже с помощью этой кнопки, – продолжил Владимир, – и список его прочёл сразу, как вошёл. Так?

– Ага.

– Эффектно у него получилось. А о каком таком привидении они говорили?

– Привидение – это мощная штука. Его Мишка Полевой сконструировал. Генератор Ужаса, ГУ-1. Выдает инфразвук частотой девятнадцать Герц.

– Я слышал, что ужас бывает от семи Герц.

– От семи – просто страх у людей. А тут – при девятнадцати, резонансная частота глазных яблок.

– Ого! Глаза начинают вибрировать?

– Да пёс его знает, что там вибрирует, то ли с сетчаткой что-то творится, то ли хрусталик трясёт. Но что видения от этого появляются – факт.[33]33
  В НАСА после войны велись активные исследования в области инфразвука, ученые изучали, как он воздействуют на астронавтов. Выяснилось, что звуковые колебания с частотой 19 Герц воздействуют на глазные яблоки, вызывая расстройство зрения и видения. Инженеру Вику Тэнди даже удалось создать «серого призрака», которого не раз видели сотрудники в лаборатории. Призрак был ни чем иным, как результатом работы излучателя инфразвука с частотой 18,9 герц. Вик Тэнди предположил, что призраки старых замков – тоже результат инфразвука, который появляется из-за сквозняков в протяжённых помещениях с многочисленными окнами и дверями.


[Закрыть]

– Ясно. Именно поэтому пфальцграфы привидение видели, а опознать не могли. И на видео ничего не записалось. Ещё побочно и страх от инфразвука. А Славка, значит, заявил, что это он был привидением. Здорово придумано!

– А то! Не всякий может так сыграть, – провозгласил Роман. И, подумав, добавил: – Только редкая птица.

– Да уж. Тут и атеист в демонов поверит, а что уж о сектантах говорить, у них и без того голова мистикой забита. А что за фотография из девятнадцатого века?

– Фотографии, Владимир Николаевич, настоящие. Профессор с Андреем зачем-то в Касли мотались, в 1890 год вроде, или около того. Андрей там родственников своих искал. А профессор по ходу дела разработал какой-то метод вычислений для литья, я точно не в курсе, вот и попал в групповое фото. Ну а потом, разумеется, это фото сдали в музей, практически, подсунули пфальцграфам. Профессор подшутил над ними таким образом.

– Да уж, хороши шуточки, тут с непривычки крыша съедет. Ещё, говорит, и с Булгаковым фотографировался?

– Не знаю, не видел. Очень может быть, – пожал плечами Роман.

– А почему «Волга» взорвалась? Что, на самом деле при неправильном переходе через кривизну времени третьего порядка? Что это вообще за кривизна такая?

– Да это профессор опять жжот, – улыбнулся Роман, – несёт с умным видом полную чушь про флуктуационные колебания поля и про эффект Казимира.

– Что за эффект такой?

– Уф-ф, – почесал затылок Роман. – Если верить квантовой теории поля, то вакуум – это вовсе не пустота. Он напичкан виртуальными частицами и античастицами, и время от времени они в нем рождаются. Парами. И тут же исчезают, всё равно как маленькие пузырьки в готовом закипеть чайнике. Это бурление и есть флуктуации полей. А что такое эффект Казимира, я толком не помню. Помню только, что он как-то связан с флуктуациями. Да зачем тебе? Профессор тут явно прикалывался, ведь «Волгу» взорвал Василий. Обыкновенным гексогеном.

Владимир достал сигарету, повертел ее между пальцев.

– Роман, а что, пули правда попали в Славку?

– Попали бы, только Василий вовремя успел, он их в режиме «ускорителя» остановил. А летели, говорит, точно. Одна в переносицу, другая – в печень.

– Ему любой бы хватило.

– Да уж…

– Опасные игры вы затеяли.

– Это они затеяли-то, Владимир Николаевич.

– Тоже верно. А откуда Славка знает про этого… как его… Вильгельма фон Вальденбурга?

– Так из прослушки же.

– Кто такой этот фон?

– Не знаю, у профессора спросите.

– Лихо, лихо всё же он по списку Иллюмината прошёлся, напугал его здорово. И с привидением – тоже. А про какой «страшный удар» там говорили?

– Да это Василий, он каждому боевику кирпичом по затылку треснул. Треснул, а кирпичи спрятал. Вот они и решили, что подверглись ментальному удару.

– Неудивительно. Что же они могли ещё решить! – улыбнулся Владимир. – А вот ещё мне скажи: как Славка узнал про то, что секретарша должна в дверь постучать?

– Секретарша-то? – задумался Роман. – Хм… А! Ну так Машина Времени, на холостом ходу когда работает, то видно будущее, минут на пять вперёд. Как сквозь туман, размазано, но – видно. Это я обнаружил! И назвал «эффект Клюева».

– Скромно.

– Ну да, – зарделся, смущаясь, Роман.

– И вообще – здорово вы рассчитали время визита к Иллюминату.

– Да. Василий говорил, что напугать его получилось даже сильнее, чем рассчитывали. Ещё и потому, что он не смог просканировать профессора.

– Как это?

– Этот Иллюминат – какой-то суперэкстрасенс, он в мозгах людей шарится за милую душу, просто так, за здорово живешь. И все, что угодно может из головы выудить. А заодно и волю подавить, подчинить себе.

– Гипнотизёр?

– Нет, тут что-то другое, круче. Словом, он кого хочешь может в овощ превратить, раз – и всё! И нет человека. А есть зомби.

– А как же Славка против него устоял?

– Потому что редкая птица…

– Хорош уже паясничать, а?

– Ладно, ладно… Профессор включил Машину Времени в режим «ускоритель» на одну пятисотую, поэтому Иллюминат и не мог настроиться.

– Не понял.

– Да всё просто, Владимир Николаевич. В Машине есть режим ускорения, когда время вокруг нее замедляется, а в ней самой, разумеется, наоборот – ускоряется. Можно замедлить окружающий мир в десять, в двадцать, в сто раз или больше. И тогда люди почти замирают, движения совсем не заметно. Это понятно?

– Да.

– Ну вот. А в этот раз профессор ускорился совсем чуть-чуть. В течение одной земной секунды на часах профессора проходила секунда и ещё одна пятисотая секунды. То есть практически то же самое время, разница неощутима.

– А смысл?

– Ну как же! Контакт с ним прерывался пятьсот раз в секунду, Иллюминат поэтому и не смог настроиться на мозг профессора, и воздействовать на него не смог.

Владимир скрипнул табуретом.

– Да уж, мощная штука. И Славка молодец, действительно, как ты говоришь, жжот. И насчёт Мойрагета, и насчёт того, что живёт во многих временах и пространствах одновременно. Это он сильно задвинул.

Роман просиял.

– Ну-ка, покажи листочек. Ты говоришь, у тебя есть.

– Есть, профессор его на телефон сфотографировал, – ответил Роман, роясь в компьютере. – Сейчас найду… Вот!

Роман щёлкнул мышкой, и на экране появилась записка, написанная каллиграфическим почерком Иллюмината:

1. Баннерет Августин. Ощущение слежки – проф. Самойлов

2. Появление Тени и срыв акции. Роман Клюев. Откуда известны время, место? Возможно, тенью был Львов

3. Водитель, который угнал «Волгу» с автобазы, возможно, был зомбирован.

4. Скорость, с которой обнаружена «Волга». Скорость, с которой она заминир.

5. Как удалось уб. Августина

6. Удар Львова огр. силы, сотрясение мозга

7. Куда девался Львов на стройплощадке? Ранен ли он? Почему нет даже крови?

8. Львов на фото 1898 г. с раб. Каслинского завода. Львов в Париже?

9. Исчезновение чел. Львова с Земл.

Владимир долго разглядывал короткий список, теребил подбородок, скрипел табуретом, морщил лоб.

– Заметь, Роман, пункт 4. Его удивляет скорость, с которой найдена «Волга». Воистину, всяк думает в меру своих возможностей и собственных заблуждений. Иллюминату и в голову не пришло, что у вас есть пеленгатор, он уверен, что вы действуете теми же методами, что и он сам.

– Да, мы с таким их подходом сталкивались не раз, эти сектанты всё время на одни и те же грабли наступают.

– А мы на свои.

– А мы на свои, не без этого, – согласился Роман.

– В пункте 9 странное сокращение, написано «чел.». Безусловно, это означает «человек».

– Что с того?

– Да то, Роман, что раз он указал «человек Львов», значит, у него были сомнения, что он человек. А если учесть, что записку он написал до визита Славки, стало быть, сомнения эти были у него давно.

– Действительно. А я и внимания не обратил.

– Скажи, а как Славке удалось перехитрить их, чтобы они подумали, что его нет на Земле?

– Это очень просто. Его не было на Земле.

– Так. Я что-то не пойму. Он в космос слетал?

– Нет. Его не было во Вселенной.

Владимир оторвался от экрана и повернулся к Роману.

– Где же он был?

– А его не было.

– Да, хорошая у вас Машина, – догадался Владимир, – взял и перепрыгнул на три дня вперёд, и нет тебя на Земле.

– Хорошая – повторил он, – и тебе «стоп кадр», и ускоритель, и перемещается она быстро, и сама в нужный мир возвращается, и маленькая. А моя – и здоровенная, неповоротливая…

– Да ладно Вам, Владимир Николаевич, не будь вашей Машины, профессор не сделал бы сво…

Роман замолчал. Он уже смотрел не на Владимира, а поверх его головы. Владимир обернулся. В дверях гаража стоял, широко улыбаясь, профессор, а из-за его спины выглядывал Василий.

Немая сцена была короткой – уже спустя десяток секунд Василий, профессор и Владимир обменивались рукопожатиями, дружескими тычками кулаком в грудь, звонкими похлопываниями по плечу, сопровождая их нечленораздельными междометиями, ну прямо как много лет назад, в детстве.

Профессор радостно объявил, что он пришёл не с пустыми руками и помахал перед носом Владимира яркой коробочкой.

– Достаточно одной таблэтки, – голосом Папанова заговорщически заявил он. – Пей, Вовка! Через двенадцать часов тромбов не останется.

– Спасибо… – растрогался Владимир. – Я верил, что вы добудете.

– Да ладно, пустяки, – отмахнулся профессор. – Как добрался до нас? Роман тебя хорошо доставил?

– Замечательно добрался – охотно поделился Владимир. – Машина ваша – блеск!

– Мы старались, – засмущался профессор. – Запись слушали?

Владимир кивнул в ответ.

– Вот видишь, что тут творится…

– Настоящая война, – вставил словечко Роман.

И тогда все трое уставились на Романа с таким удивлением, будто впервые в жизни его увидели – встреча так их обрадовала, что они просто забыли, где они и зачем собрались.

– Я вот что думаю, – произнёс Владимир, – А не рано ли сдались кастеляны с кастеляншами? Очень уж быстро, очень уж просто всё.

– Не переживай, – улыбнулся Василий, – они у нас крепко сидят на крючке, всё будет тип-топ, не сорвутся.

– Почему ты так уверен? – не унимался Владимир.

– Ну во-первых, – загнул палец Василий, – Славка всё же здорово напугал этого их Иллюмината, да ещё и сбил с толку.

– Да, – вмешался профессор, – может ты и не заметил, но разговор был построен весьма хитро, мы хорошо его продумали, советовались со знающими людьми. Так вот. Я заронил Иллюминату зёрнышко сомнения. Полагаю, даже уверен, ему хватит ума догадаться. Дело в том, что у них время от времени случаются накладки – иногда они сами умудряются спровоцировать нежелательные им же действия. Потому что исходят из неясного ощущения опасности, действуют порой чуть ли не вслепую. А потом, разгребая результаты своей работы, после долгого анализа, понимают странную вещь. Оказывается, опасность всё же они определили, это верно, но не догадались, что она была связана именно с их действиями, и ни с чем больше. То есть они сами и становились детонатором, запускавшим процесс. А заодно и катализатором… А не вмешайся они – и не было б этой самой опасности.

– Ты хочешь сказать, они решат, что зря полезли к нам?

Профессор согласно кивнул.

– Не стал бы я на это надеяться, – засомневался Владимир.

– И правильно! – бодрым голосом произнёс Василий. – Я тоже не стал. Заметь, что я загнул только один палец.

– Загибай дальше, – разрешил Владимир.

– У нас, – загнул второй палец Василий, – есть прослушка!

– Это я знаю.

– Не перебивай! Ещё у нас есть Привидение, Генератор Ужаса, который я могу запустить в любое время с мобильника, стоит только отправить эсэмэс.

– А не найдут ваш генератор?

– Не-а, – беспечно махнул рукой Василий, – там, в подвале, такой раскардаш, фиг разберешься, что откуда и какая железяка для чего нужна. Я месяц пытался понять, потом бросил. Но есть у меня ещё один палец, самый главный.

Он выдержал эффектную паузу, и, загнув четвёртый палец, торжественно произнёс:

– Я завербовал человека, ни кого-нибудь, а зама самого Иллюмината. Он у меня, как у Мюллера, под колпаком, в случае чего стукнет непременно.

– Вот это номер! – удивился профессор. Похоже, «четвёртый палец» был новостью и для него. – Как тебе удалось?

– Обижаешь, – улыбнулся Василий. – Я же профи, у меня свои методы.

– И всё же?

– Да всё просто, мужики. Нашёл компромат. Рыльце у него оказалось малость в пушку.

– Нашёл чем пугать… Да у них у всех рыльце того… И всё с рук сходит – милиция не вмешивается. Там всё схвачено.

– Ты, Славка, видимо, не понял, с кем имеешь дело, держишь меня за наивного школьника. Ясное дело, что компромат не простой, помощничек этот нагадил не кому-нибудь, а самому Иллюминату и всей их конторе. Если они про его делишки узнают – не простят. Так что мы всегда узнаем, если против нас начнут готовить акцию.

Володя кивнул в знак согласия – ответ его вполне устраивал.

– Профессор, – подал голос Роман, – если все так хорошо, можно мне воспользоваться Машиной?

– Опять клянчить начал… – недовольно пробурчал профессор. – Сколько можно? Сейчас не до этого, потом поговорим.

Он повернулся к Владимиру, положил руку нему на плечо.

– Тебе пора, Володя.

Владимир вздохнул, обвёл взглядом друзей, посмотрел на Машину Времени.

– Я понимаю, – произнёс профессор, что тебе не хочется обратно, что тебе интереснее здесь. Но там у тебя семья. Жена, мать, они ведь ждут тебя, верят, что вернёшься. Обещал им? Обещал. Так что иди. А мы с тобой там встретимся, куда нам деваться? Ведь мы и там есть.

Владимир молча кивнул.

– Садись на этот табурет, Машина сработает автоматически. Как только переместишься – сразу уходи из гаража.

– Ладно.

– Дверь не забудь захлопнуть, – озабоченно произнёс Андрей.

– Не забуду.

– А Машина вернётся сюда сама, через три минуты она стартует, тебе за это время надо непременно от нее отойти.

– Да понял я, понял, – отмахнулся Владимир, усаживаясь на табурет.

– Не забудь таблетку съесть! – напомнил профессор.

– Издеваешься? – улыбнулся Владимир. – Уж это ни за что не забуду.

– Тогда давай, пока! До встречи! Скоро увидимся. Сгоняем вместе в детство, я давно об этом мечтал.

– Сгоняем – согласился Владимир, устраиваясь поудобнее. – Ну, скоро там?

Профессор кивнул Роману. Роман ударил по клавише ноутбука. Машина коротко хрюкнула и исчезла. Владимир исчез тоже. Через секунду Машина появилась снова, на том же месте. Запахло озоном.

– Улетел, – печально сказал Андрей.

– Он улетел, он обещал вернуться, – передразнил фрекен Бок из мультфильма Роман.

– Не паясничай, – строго оборвал его профессор.

Роман оглянулся – и обомлел. Профессор был ужасно бледен, Роману показалось даже, что он осунулся и постарел. Мгновенно. И вроде даже седины прибавилось. Что это с ним? – подумал Роман. И тут же сам всё понял.

– Как же так, профессор? – произнёс он. – Как мы сможем его увидеть? По вашей же теории в тот момент, как он проглотит таблетку, Вселенная расщепится на две, и Владимир Николаевич попадёт в другую ветвь, не в нашу. Значит, мы не сможем его увидеть, никак не сможем, для нас он был мёртв и останется мёртв. Он вообще лежит в могиле, как он может одновременно быть живым? Или я чего-то не понимаю? Выходит, мы его обманули!

– Нет, Роман. Мы не его обманули, мы себя обманули. Это именно к нам он не вернется. Это мы его не увидим, а не он нас.

– Не понимаю. Зачем вы сказали, что мы увидимся?

– Ну, во-первых, увидеться мы сможем, если переместимся в прошлое, или, скажем, в его ветвь.

– А во-вторых? – не унимался Роман.

– А во-вторых, я просто не хотел его расстраивать. Там, где он сейчас, есть и семья, и мы с тобой есть, почти такие же. Весь мир есть. Пусть себе живёт счастливо и не терзается, что у него осталась несчастная вдова. Ясно?

– Ну хорошо, – сказал Роман, – отправили мы его назад, пусть себе живёт, к чему расстраиваться-то?

– А я и не расстраиваюсь. Просто немного грустно.

Профессор уложил Машину в портфель, пожал Роману и Андрею руки и ушёл. Роман, глядя на его сгорбленную спину, вздохнул и уселся на тёплый ещё табурет.