Текст книги "Все расследования Шерлока Холмса"
Автор книги: Артур Дойл
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 101 (всего у книги 126 страниц)
Но и здесь его ждали посланцы правосудия. Зная, что он вернется сюда, Гарсия, отец которого когда-то занимал один из самых высоких постов в Сан-Педро, дожидался своего часа в скромном убежище вместе с двумя верными помощниками. У всех троих была одна и та же причина ненавидеть этого человека и жаждать мести. Днем он был бессилен, потому что Мурильо был очень осторожен и никогда не выходил из дому без своего верного помощника Лукаса, или Лопеса, как его звали в дни его величия. Однако ночью он спал один, и в это время мститель мог до него добраться. Мурильо все время был настороже и постоянно менял спальни, поэтому в заранее назначенный вечер я послала своему другу указание, в какой комнате его можно будет найти. Мне нужно было проследить, чтобы дверь осталась не заперта, и дать сигнал лампой в окно, которое выходит на ведущую к дому дорожку. Зеленый свет означал, что все тихо, а белый – что попытку лучше отложить.
Но все пошло не так. Лопес, секретарь, почуял что-то неладное. Когда я писала записку, он подкрался ко мне сзади и набросился на меня, как только я закончила. Вместе со своим хозяином они затащили меня в мою комнату и стали судить как предательницу. Они бы, не раздумывая, перерезали мне горло, если бы придумали, как объяснить мое исчезновение. В конце концов они пришли к выводу, что убивать меня слишком опасно, но от Гарсии решили избавиться навсегда. Мне вставили в рот кляп, и Мурильо стал выкручивать мне руку, пока я не назвала им адрес. Клянусь, они могли оторвать мне эту руку, и я все равно ничего не сказала бы им, если бы догадывалась, чем это закончится для Гарсии. Лопес вместо меня дописал адрес на моей записке, запечатал ее своей запонкой и велел одному из слуг, Хосе, отнести ее. Как они его убили, я не знаю, мне известно только, что сделал это сам Мурильо, потому что Лопес остался сторожить меня. Думаю, он спрятался где-нибудь в кустах утесника, через которые проходит тропа, дождался Гарсию и напал на него сзади. Сначала у них была мысль позволить ему пробраться в дом и убить как грабителя, но потом они решили, что, если начнется следствие, их подлинные личности сразу же станут достоянием гласности, и тогда им не миновать новых покушений. Они рассчитывали, что со смертью Гарсии их преследование прекратится, потому что его смерть может отпугнуть остальных.
И все бы у них получилось, если бы я ничего не знала об их преступлении. Я не сомневаюсь, что были такие минуты, когда моя жизнь висела на волоске. Меня держали взаперти в комнате, постоянно угрожали и даже пытали, чтобы сломить волю… Видите этот порез у меня на плече и синяки по всем рукам? Когда я однажды попробовала закричать из окна, мне в рот вставили кляп. Это жестокое заточение длилось пять дней, мне почти не давали есть и пить. Сегодня днем мне наконец принесли нормальную еду, но как только я поела, то сразу поняла, что она отравлена. Что было дальше, я помню с трудом. По-моему, меня не то вывели, не то вынесли из дому и посадили в экипаж, я была в таком же состоянии, когда меня заталкивали в поезд, и только потом, когда колеса уже почти пришли в движение, я вдруг осознала, что моя свобода у меня в руках. Я выпрыгнула из вагона, они попытались меня втащить обратно, и если бы не помощь этого доброго джентльмена, который посадил меня в кеб, мне не удалось бы сбежать. Теперь, слава богу, я навсегда вырвалась из их рук.
Мы все с огромным вниманием выслушали этот поразительный рассказ. Наступившее молчание нарушил Холмс.
– Не все трудности еще преодолены, – заметил он, покачав головой. – Полиция выполнит свою работу, но потом дело попадет в руки юристов.
– Совершенно верно, – добавил я. – Любой толковый адвокат может представить все это как самозащиту. У них за плечами могут быть сотни преступлений, но к ответственности их можно привлечь только за последнее.
– Ну-ну, – благодушно произнес Бэйнс, – я так плохо о наших законах не думаю. Самозащита – это одно дело, но хладнокровно устроить на человека ловушку, для того чтобы его убить, – совсем другое. Нет, я думаю, мы все будем удовлетворены, когда обитатели Хай-гейбл предстанут перед судом на следующих гилдфордских ассизах.
И все же, как известно, прошло некоторое время, прежде чем Тигр из Сан-Педро ответил за свои злодеяния. Хитрость и отчаянная смелость помогли ему и его спутнику сбить преследователей со своего следа. На Эдмонтон-стрит они вошли в многоквартирный дом и вышли через задний двор на Керзон-сквер. С того дня в Англии их больше не видели. Спустя примерно шесть месяцев в Мадриде в гостинице «Эскуриал» в своем номере были убиты некие маркиз Монтальва и синьор Рулли, его секретарь. Преступление это приписали нигилистам, но убийц так и не нашли. Инспектор Бэйнс заехал к нам на Бейкер-стрит с газетой, в которой описывалось темное лицо секретаря и властные черты, магнетические черные глаза и кустистые брови его хозяина. Мы не сомневались, что правосудие, хоть и с задержкой, наконец восторжествовало.
– Дело это развивалось довольно сумбурно, дорогой мой Ватсон, – сказал Холмс за вечерней трубкой. – Вряд ли вам удастся изложить его в форме короткого рассказа, которая столь дорога вашему сердцу. Оно охватывает два материка, в нем участвуют две разных группы подозрительных лиц, к тому же его изрядно усложнило и присутствие нашего друга, уважаемого Скотта-Эклса, что, впрочем, позволило мне понять, каким изворотливым умом и чрезвычайно развитым инстинктом самосохранения обладал покойный Гарсия. Но удивительно во всем этом, на мой взгляд, то, что среди настоящего лабиринта возможностей мы вместе с нашим достойнейшим коллегой, инспектором, ухватились за важнейшее, и это помогло нам пройти по неровной и извилистой дороге к решению загадки. Остались ли у вас какие-нибудь вопросы?
– С какой целью возвращался мулат?
– Я думаю, что это связано с тем странным существом, которое мы обнаружили на кухне. Ведь этот дикарь родом из джунглей Сан-Педро, и это был его фетиш. Когда он вместе со своим товарищем бежал из виллы в заранее подготовленное место (наверняка в дом кого-то из сообщников), его спутник уговорил его оставить этот бросающийся в глаза предмет, который мог их легко выдать. Однако сердце мулата не выдержало: уже на следующий день он вернулся за ним, но, заглянув в окно, увидел дежурившего на кухне полицейского Волтерса. Через три дня набожность или страх перед высшими силами вновь погнали его в Вистерия-лодж. Инспектор Бэйнс с присущей ему прозорливостью преуменьшил значимость этого происшествия в моих глазах, сам же, хорошо понимая всю важность его, устроил ловушку, в которую и угодило это существо. Еще вопросы, Ватсон?
– Разорванная на куски птица, ведро с кровью, обгоревшие кости. Что за тайну скрывала в себе эта кухня?
Холмс улыбнулся и раскрыл свою записную книжку.
– Я провел целое утро в Британском музее, изучая этот и другие вопросы. Вот выписка из книги Эккермана «Культ вуду и негритянские религии»: «Истинный поклонник вуду не проводит каких бы то ни было важных ритуалов без принесения жертвы. Делает он это для того, чтобы умиротворить своих загадочных богов. В исключительных случаях этот обряд принимает форму человеческого жертвоприношения и сопровождается каннибализмом, однако чаще в качестве жертвы используется белый петух, которого заживо разрывают на куски, или черный козел, которому перерезают горло, а потом сжигают». Как видите, наш дикий друг лишь в точности соблюдал правила этого причудливого ритуала. Настоящий гротеск, Ватсон, – добавил Холмс, медленно застегивая записную книжку. – У меня уже был случай заметить, но сейчас я повторю снова: от гротескного до ужасного один шаг.
Дело III
Приключение с планами Брюса-Партингтона
В третью неделю ноября тысяча восемьсот девяносто пятого года Лондон заволокло густым желтым туманом. С понедельника по четверг из окон нашей квартиры на Бейкер-стрит почти невозможно было различить силуэты домов напротив. В первый день Холмс разбирался с записями в своем огромном справочнике. Второй и третий день он терпеливо посвятил занятию, которое с недавних пор стало его любимым времяпрепровождением, – изучению средневековой музыки. Но когда на четвертый день мы, покончив с завтраком, увидели проплывающую за окнами коричневатыми тяжелыми клубами мглу, сгущающуюся на оконных стеклах маслянистыми каплями, нетерпеливое и деятельное естество моего друга не выдержало этого унылого однообразия. Он стал метаться по гостиной, грызя ногти, барабаня пальцами по мебели и жалуясь на вынужденное безделье.
– В газетах ничего интересного, Ватсон? – спросил он.
Я знал, что под «интересным» Холмс подразумевал достойные внимания преступления. Газеты писали о революции, об угрозе войны и о грядущей смене правительства, но все это не входило в круг интересов моего компаньона. Ничего, что хоть как-то выделялось бы из общего фона обычных каждодневных преступлений, я не нашел. Холмс простонал и снова принялся описывать круги по комнате.
– Все-таки лондонский преступник ужасно глуп, – недовольным голосом охотника, вернувшегося домой с пустыми руками, произнес он. – Выгляните в окно, Ватсон. Видите, очертания прохожих лишь на секунду появляются из тумана и тут же снова исчезают. Какой-нибудь вор или убийца в такую погоду мог бы свободно разгуливать по улицам Лондона, как тигр в джунглях, совершенно не опасаясь свидетелей. Все равно никто, кроме жертвы, его не увидит.
– Зарегистрировано множество рядовых краж, – сказал я.
Холмс презрительно фыркнул.
– Эта огромная и мрачная сцена достойна чего-то большего, – заметил он. – О, этому городу повезло, что я не преступник.
– Это точно! – с чувством воскликнул я.
– Если поставить меня на место Брукса, или Вудхауза, или любого из пятидесяти человек, которые имеют причины желать моей смерти, сколько бы мне понадобилось времени, чтобы заманить в ловушку самого себя? Какая-нибудь записка или телеграмма, фальшивая встреча – и все было бы кончено. Хорошо, что в южных странах, где убийство – обычное дело, не бывает таких затяжных туманов… Наконец-то! Хоть что-то развеет тоску, – вскричал Холмс, когда в комнату вошла служанка с телеграммой. Разорвав конверт, он пробежал ее глазами и рассмеялся. – Так, так! Что следующее? – воскликнул он. – Брат Майкрофт собирается наведаться к нам.
– А что тут такого?
– Что тут такого? Представьте себе, что на проселочной дороге вы вдруг встретили трамвай. У Майкрофта есть свои рельсы, по которым он и передвигается. Квартира на Пэлл-Мэлл, клуб «Диоген», Уайтхолл – вот его остановки. У меня он был один-единственный раз. Что могло стрястись, чтобы заставить его сойти с рельсов?
– А он ничего не объясняет?
Холмс передал мне телеграмму брата. «Нужно встретиться по поводу Кадогена Вэста. Скоро буду. Майкрофт».
– Кадоген Вэст? Знакомое имя.
– Мне оно ни о чем не говорит. Но Майкрофт меня удивил! Это все равно что планета сошла бы с орбиты. К слову сказать, вам известно, что за человек Майкрофт?
Какие-то смутные воспоминания о том, как Холмс рассказывал мне о нем, когда расследовал дело о переводчике с греческого, промелькнули у меня в голове.
– Вы как-то упоминали, что он выполняет незначительную работу для правительства.
Холмс негромко засмеялся.
– В те времена я вас знал еще не так хорошо. Приходится быть осторожным, когда дело касается таких высоких материй. Вы правы, он действительно работает на британское правительство. Вы не ошибетесь, если скажете, что иногда он сам в некотором роде выступает в роли британского правительства.
– Холмс!..
– Я знал, что вы удивитесь. Майкрофт зарабатывает четыреста пятьдесят фунтов в год, является работником младшего уровня, напрочь лишен тщеславия, никогда за свою работу не получит ни славы, ни титула и все же является самым незаменимым человеком в стране.
– Как же это может быть?
– То положение, которое он занимает, – единственное в своем роде. И он сам его создал. Ничего подобного не было раньше, и никто не сможет заменить его в будущем. Он наделен в высшей степени четко работающим мозгом, который содержит в исключительном порядке и использует для хранения просто неимоверного количества фактов. Ни один человек в мире не может сравниться с ним в этом умении. Те великие силы, которые я направляю на раскрытие преступлений, он использует исключительно для этого. Через него проходят все заключения всех департаментов, он – тот мозговой центр, та расчетная палата, которая следит за общим балансом. Все остальные являются специалистами в своей области, но его специализация – это всеведение. Предположим, министру нужны сведения по какому-нибудь вопросу, касающемуся военно-морского флота, Индии, Канады и хождения золотых и серебряных монет. По каждому из этих пунктов он может получить информацию в отдельном ведомстве, но только Майкрофт может рассмотреть их во взаимосвязи и с ходу сказать, как каждый из этих факторов повлияет на остальные. Поначалу его воспринимали как кратчайший путь к цели, так сказать, удобство, но постепенно он сделал себя центральной фигурой. В его великом мозгу вся информация разложена по полкам и в случае надобности может быть извлечена в доли секунды. Не один раз его слово определяло курс национальной политики. Он живет этим. Он не думает ни о чем другом, кроме тех случаев, когда в качестве разминки и отдыха помогает мне, если я обращаюсь к нему за советом с каким-нибудь из своих дел. Но сегодня Юпитер решил спуститься на землю. Что бы это могло значить? Кто такой этот Кадоген Вэст и какое он имеет отношение к Майкрофту?
– А, вспомнил! – воскликнул я и стал рыться в газетах, сваленных в кучу на диване. – Да, да, сейчас. Вот! Кадоген Вэст – это тот молодой человек, которого нашли мертвым на рельсах подземки во вторник утром.
Холмс напряженно выпрямился, рука, в которой он держал трубку, замерла на полпути ко рту.
– Должно быть, дело серьезное, Ватсон. Смерть, которая заставила моего брата изменить привычкам, не может быть обычной. Но какое, черт возьми, он может иметь к этому отношение? Насколько я помню, это вполне заурядное дело. Молодой человек выпал из поезда и погиб. Он не был ограблен, и каких-либо причин подозревать убийство не было. Разве не так?
– Было проведено дознание, – сказал я. – Всплыло много новых фактов. При более внимательном рассмотрении можно прийти к заключению, что дело это намного интереснее, чем показалось вначале.
– Учитывая, как оно подействовало на моего брата, это, похоже, нечто небывалое. – Он поуютнее устроился в кресле. – А теперь, Ватсон, изложите мне факты.
– Молодого человека звали Артур Кадоген Вэст. Двадцати семи лет, не женат, работал в конторе Вулиджского арсенала.
– Государственный служащий! Намечается связь с братом Майкрофтом.
– В понедельник вечером он неожиданно покинул свое рабочее место. Последним в живых его видела невеста, мисс Виолетта Вэстбери. Было это в семь тридцать вечера, когда он внезапно оставил ее одну в тумане. Они не ссорились, и причин, которые вызвали такое его поведение, она назвать не может. Следующее, что о нем известно, – его труп обнаружил дорожный рабочий по фамилии Мэйсон. Тело лежало у станции «Олдгейт» лондонского метрополитена.
– Когда его обнаружили?
– Во вторник в шесть часов утра. Он лежал, раскинув руки, слева от путей, ведущих в восточную часть города, недалеко от того места, где пути выходят из туннеля. Череп его был разбит, скорее всего, от удара во время падения с поезда. Тело могло попасть туда только таким путем. Чтобы принести его туда с какой-нибудь соседней улицы, пришлось бы пройти через ограждения станции, а там всегда стоит контролер. Этот пункт не вызывает вопросов.
– Очень хорошо. Пока что все достаточно просто. Человек, живой или мертвый, выпал или был сброшен с поезда. Это мне понятно. Продолжайте.
– По тем путям, рядом с которыми было найдено тело, ходят поезда, направляющиеся из западного района в восточный, как городские, так и вилсденские и пригородные. Таким образом, можно утверждать, что молодой человек погиб, когда ночью ехал в том направлении, однако, где он сел на поезд, выяснить невозможно.
– Это можно узнать по его билету.
– Билета при нем не нашли.
– У него не было билета? Черт возьми, действительно очень необычно! Насколько мне известно, попасть на станцию метрополитена без билета невозможно. Надо полагать, у молодого человека все-таки был билет. Может быть, его забрали, чтобы скрыть, с какой станции он ехал? Это возможно. А может, он просто обронил его в вагоне? Тоже допустимо. Но сам факт отсутствия билета весьма любопытен. Если я правильно понимаю, никаких следов ограбления не было.
– Судя по всему, да. Тут есть список найденных при нем вещей. В кошельке у него лежало два фунта и пятнадцать шиллингов. При нем обнаружена чековая книжка Вулиджского отделения «Кэпитал энд каунтис бэнк», по ней и установили его личность. Кроме того, в кармане у него были два билета в бельэтаж Вулиджского театра на тот самый вечер и небольшой пакет с техническими документами.
Холмс издал удовлетворенный возглас:
– Наконец-то, Ватсон! Британское правительство, Вулидж, Арсенал, технические документы, брат Майкрофт. Круг замкнулся. Но, если я не ошибаюсь, вот и он сам. Сейчас он сам все расскажет.
В следующий миг высокая полная фигура Майкрофта Холмса появилась в двери. Он был грузен, даже казался несколько неуклюжим, но над этим массивным телом возвышалось лицо, увенчанное столь высоким лбом, наделенное столь проницательными глубоко посаженными серыми, как сталь, глазами, столь четко очерченными губами и столь скупое на мимику, что с первого взгляда на него ты переставал замечать толстое тело и помнил только о господствующем над ним разуме.
За ним вошел наш старый друг из Скотленд-Ярда инспектор Лестрейд, подтянутый и аскетично-суровый. Озабоченное выражение на лицах обоих предвещало серьезный разговор. Детективы молча пожали руки, Майкрофт Холмс с трудом освободился от пальто и опустился в кресло.
– Ужасно неприятное дело, Шерлок, – сказал он. – Терпеть не могу изменять своим привычкам, но мое начальство и слышать не хочет об отказе. При нынешнем положении дел в Сиаме мне просто необходимо постоянно находиться в своем кабинете. Но положение критическое. Никогда не видел нашего премьер-министра таким подавленным. Морское министерство гудит, словно растревоженный улей. Ты уже ознакомился с делом?
– Да, только что. Что это за технические документы?
– В них-то все и дело! К счастью, никто не придал им значения, иначе в прессе такой шум поднялся бы! У этого несчастного молодого человека в кармане лежали чертежи подводной лодки Брюса-Партингтона.
Серьезность, с которой Майкрофт Холмс произнес эти слова, указывала на то, какую исключительную важность придает он случившемуся. Его брат и я замерли в ожидании объяснений.
– Ты что, ничего об этом не знаешь? Я думал, об этом все знают!
– Я слышал только название.
– Важность этих бумаг невозможно переоценить. Это самая охраняемая из всех правительственных тайн. Поверь моему слову, операция Брюса-Партингтона делает невозможным ведение войны на море. Два года назад огромная сумма была негласно проведена через проект бюджета и направлена на покупку монопольного права на это изобретение. Было сделано все, чтобы сохранить высший уровень секретности. Чертежи, которые сами по себе очень сложны и содержат около тридцати различных патентов, а каждый из них обеспечивает работу всей конструкции, хранятся в специальном сейфе в секретном здании, примыкающем к арсеналу с защищенными от взлома дверьми и окнами. Чертежи эти ни под каким предлогом не могли покинуть здание. Если бы главный инженер военно-морского управления захотел свериться по ним, даже ему пришлось бы для этого ехать в Вулидж. И вот эти чертежи находят в кармане мертвого младшего служащего посреди Лондона. С правительственной точки зрения, это просто ужасно.
– Но вы вернули их.
– Нет, Шерлок, нет! В этом-то и дело. Не вернули. Из Вулиджа пропали десять бумаг, а в кармане Кадогена Вэста найдено семь. Три самых важных части пропали… Украдены. Испарились. Шерлок, ты должен отложить все дела. Забудь про все эти мелочные загадки для полицейского суда. Тебе придется распутать важнейшее международное дело. Зачем Кадоген Вэст похитил чертежи, где находятся недостающие бумаги, как он умер, как его тело попало на то место, где его обнаружили, как все исправить? Найди ответ на все эти вопросы, и ты окажешь стране неоценимую помощь.
– Почему ты сам этим не займешься, Майкрофт? У тебя получилось бы не хуже.
– Возможно, Шерлок. Но все дело в поиске улик. Предоставь мне улики и всю собранную тобой информацию по этому делу, и я, не вставая с кресла, выдам тебе заключение эксперта. Но ездить по городу, допрашивать железнодорожных служащих, ползать по земле с лупой – это не моя стихия. Нет, ты единственный, кто может в этом разобраться. Если тебя интересует награда…
Мой друг улыбнулся и покачал головой.
– Меня интересует сама игра, а не выигрыш, – сказал он. – Но дело это действительно довольно любопытно, и я с удовольствием возьмусь за него. Что ты еще можешь рассказать по существу?
– Все самое важное я набросал на этом листе. Плюс некоторые адреса, которые тебе пригодятся. Возьми. Личную ответственность за бумаги несет известный правительственный эксперт сэр Джеймс Волтер. Перечисление всех его титулов и наград в справочнике занимает две строчки. Этот человек поседел на правительственной работе, он джентльмен, вхож в самые высокие дома, и, что самое главное, патриотические чувства его вне подозрений. Он один из двух человек, которые имеют ключ от сейфа. Могу добавить, что в понедельник в рабочее время чертежи еще находились в секретном здании, это установлено точно. Сэр Джеймс уехал в Лондон примерно в три часа, и ключ был при нем. Весь вечер, когда произошел этот инцидент, он провел в доме адмирала Синклера на Барклай-сквер.
– Это проверяли?
– Да, его брат, полковник Валентайн Волтер, подтверждает его отъезд из Вулиджа, а адмирал Синклер – его приезд в Лондон. Так что сэр Джеймс непосредственного отношения к этому делу не имеет.
– У кого находится второй ключ?
– У старшего служащего, конструктора мистера Сиднея Джонсона. Ему сорок лет, женат, имеет пятерых детей. Это немногословный замкнутый человек, с прекрасным послужным списком. Коллеги его недолюбливают, но он превосходный работник. По его показаниям, подтверждающимся только его женой, в понедельник после работы он сразу вернулся домой и провел там весь вечер. Ключ от сейфа все это время висел у него на цепочке от часов.
– Что известно о Кадогене Вэсте?
– На этом месте он проработал десять лет и всегда считался хорошим служащим. Говорят, что он был вспыльчивым и высокомерным, но открытым и честным человеком. У нас против него ничего нет. В кабинете его рабочее место находилось рядом с Сиднеем Джонсоном. По долгу службы он каждый день имел доступ к бумагам. Больше никто не имел права прикасаться к ним.
– Кто в тот вечер запирал сейф?
– Мистер Сидней Джонсон, старший служащий.
– Что ж, по-моему, совершенно ясно, кто похитил бумаги. Раз их нашли у этого младшего служащего, Кадогена Вэста, вопросов быть не может, ведь так?
– Так, Шерлок, и все же тут еще нужно во многом разобраться. Во-первых, зачем он их похитил?
– Надо полагать, это очень ценные бумаги?
– За них он легко мог бы получить несколько тысяч.
– Бумаги он вез в Лондон для того, чтобы продать, или могли быть другие причины?
– Неизвестно.
– В таком случае примем эту версию в качестве рабочей. Молодой Вэст похитил документы. Сделать он это мог, только имея дубликат ключа…
– Дубликаты нескольких ключей: от здания и от комнаты.
– Значит, у него были дубликаты нескольких ключей. Он повез чертежи в Лондон, чтобы продать тайную информацию, намереваясь вернуть бумаги в сейф утром, до того как их исчезновение было бы замечено. В Лондоне он и нашел свою смерть.
– Каким образом?
– Возможно, он возвращался в Вулидж, когда его убили и на ходу выбросили из вагона.
– Станция «Олдгейт», рядом с которой обнаружено тело, находится далеко от «Лондон-бридж», на которой он должен был сойти, чтобы попасть в Вулидж.
– Можно представить множество причин, по которым он мог проехать «Лондон-бридж». Например, в вагоне он ехал не один, там завязался важный разговор, который нельзя было прервать. Разговор этот привел к бурной ссоре, в результате которой его и убили. Еще: он попытался выбраться из вагона, но сорвался и разбился насмерть. Его спутник закрыл дверь. Ведь тогда стоял густой туман, и ничего не было видно.
– Пока что лучшего объяснения мы не можем дать. Но все же подумай, Шерлок, сколько обстоятельств ты не учитываешь. Предположим, молодой Кадоген Вэст действительно собирался отвезти бумаги в Лондон. Для этого ему, разумеется, следовало заранее назначить встречу с иностранным агентом и организовать вечер так, чтобы его ничто не стесняло в действиях. Вместо этого он покупает два билета в театр, ведет туда невесту и на полпути неожиданно бросает ее.
– Это уловка, – сказал Лестрейд, который до сих пор чутко прислушивался к разговору.
– Весьма необычная. Это возражение номер один. Возражение номер два: предположим, он приехал в Лондон и встретился с агентом. Чтобы пропажу бумаг не заметили, ему необходимо вернуть их на место до утра. Взял он десять бумаг, но в кармане его найдено лишь семь. Что случилось с остальными тремя? Понятно, что по своей воле он бы с ними не расстался. Кроме того, где же деньги за это предательство? Если бы все так случилось, в кармане у него лежала бы большая сумма денег.
– По-моему, все очевидно, – сказал Лестрейд. – Лично мне совершенно ясно, что произошло в действительности. Он взял бумаги, чтобы продать их. Встретился с агентом. Они не сошлись в цене. Тогда он решил вернуться домой, но агент последовал за ним. В вагоне агент его убивает, берет наиболее важные бумаги и выбрасывает тело из поезда. Такая версия объясняет все известные нам обстоятельства дела, не так ли?
– Почему у него не было билета?
– По билету можно было бы установить, какая станция ближе всего находится к дому агента, поэтому он и вытащил его из кармана убитого.
– Хорошо, Лестрейд, очень хорошо, – кивнул Холмс. – Ваша теория объясняет все факты, но, если она верна, то можно считать, что дело проиграно. С одной стороны, предатель мертв. С другой, чертежи подводной лодки, возможно, уже переправлены на континент. Что нам остается делать?
– Действовать, Шерлок. Действовать! – вскричал Майкрофт и поднялся с кресла. – Чутье подсказывает мне, что это не так. Используй все свои силы! Осмотри место преступления! Опроси всех, кто связан с этим делом! Рой землю! Поверь, за всю твою карьеру ты еще ни разу не был так нужен своей стране.
– Что ж, – пожал плечами Холмс, – тогда собирайтесь, Ватсон! И вы, Лестрейд, не составите нам компанию на часок-другой? Начнем расследование с посещения «Олдгейт-стейшн». До свидания, Майкрофт. До вечера я дам тебе знать, как идут дела, но предупреждаю сразу, на быстрый успех я не надеюсь.
Уже через час Холмс, Лестрейд и я стояли на путях метрополитена рядом со станцией «Олдгейт», в том месте, где они выходят из туннеля. Железнодорожную компанию представлял вежливый краснолицый господин преклонных лет.
– Вот здесь лежало тело этого молодого человека, – сказал он и показал на место в трех футах от рельсов. – Сверху оно упасть не могло, как видите, это все глухие стены, так что, скорее всего, выпало оно из поезда, и поезд этот, как мы подсчитали, должен был проходить здесь в понедельник примерно в полночь.
– Вагоны осмотрели, нашли какие-нибудь следы драки?
– Нет, ничего такого не нашли. Билета тоже не нашли.
– И дверей открытых не было?
– Нет.
– Сегодня утром у нас объявился один свидетель, – сказал Лестрейд. – Мужчина, который на поезде метро проезжал остановку «Олдгейт» в понедельник примерно в одиннадцать сорок, утверждает, что на самом подъезде к станции услышал тяжелый удар, как будто на пути упало тело. Но был такой сильный туман, что рассмотреть ему ничего не удалось. Сразу заявлять об этом он не стал… Но что это с мистером Холмсом?
Мой друг стоял, словно окаменев, и с напряженным вниманием всматривался в железнодорожные колеи в том месте, где они, выходя из туннеля, расходились в стороны. «Олдгейт» является узловой станцией, поэтому перед туннелем здесь много стрелок. На них и был устремлен его пристальный вопросительный взор. Я заметил, что губы на его серьезном сосредоточенном лице крепко сжались, ноздри затрепетали, а тяжелые кустистые брови собрались в одну линию. Как хорошо мне знакомы эти признаки!
– Стрелки… – чуть слышно пробормотал он. – Стрелки…
– Что стрелки? Что вы имеете в виду?
– Наверное, на этой дороге стрелок не так уж много?
– Очень немного.
– И поворот… Стрелки и поворот… Господи, если бы это было действительно так!
– В чем дело, мистер Холмс? Вы нашли какую-то зацепку?
– Так, одна идея… Даже предположение, не больше. Но дело, несомненно, становится все интереснее. Исключительное дело, просто уникальное. Хотя что тут удивительного? На линии я не вижу следов крови.
– А их и не было.
– Но ведь, если я правильно понимаю, у него была большая рана.
– Кость разбита, но наружные покровы почти не повреждены.
– И все же кровотечение должно было быть. Могу ли я осмотреть тот поезд, на котором ехал пассажир, услышавший звук падения?
– Боюсь, что нет, мистер Холмс. Состав уже расформировали, и все вагоны перераспределили.
– Могу вас уверить, мистер Холмс, – сказал Лестрейд, – каждый вагон обследовали самым тщательным образом. Я сам следил за их осмотром.
Одним из самых очевидных недостатков моего друга было то, что он терпеть не мог, когда кто-то не поспевал за ходом его мыслей.
– Очень жаль, – сказал он и отвернулся. – Я, кстати, хотел осмотреть вовсе не вагоны. Ватсон, здесь нам больше делать нечего. Не станем вас больше задерживать, мистер Лестрейд. Я думаю, теперь расследование наше переместится в Вулидж.
На «Лондон-бридж» Холмс отправил брату телеграмму. Прежде чем вручить бланк телеграфисту, он дал прочитать ее мне. Вот что в ней говорилось: «В темноте забрезжил свет, но уверенности пока нет. Пришли, пожалуйста, к нашему возвращению на Бейкер-стрит с посыльным полный список всех известных иностранных агентов, проживающих сейчас в Англии, с точными адресами. Шерлок».
– Это может нам пригодиться, Ватсон, – заметил он, когда мы сели на поезд до Вулиджа. – Мы действительно в долгу перед Майкрофтом за то, что он дал нам возможность заняться этим делом, которое обещает стать поистине выдающимся.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.