Текст книги "Все расследования Шерлока Холмса"

– Похоже, наша юная знакомая попала в затруднительное положение, – задумчиво произнес Холмс, прочитав письмо. – Это дело оказалось более интересным и непредсказуемым, чем я думал. Что ж, есть повод провести тихий и спокойный денек в деревне. Сегодня я туда съезжу, проверю одну-две версии.

Спокойный денек в деревне окончился для Холмса весьма своеобразно. На Бейкер-стрит он вернулся с разбитой губой и шишкой на лбу, не говоря уже об изодранной одежде. Вид у него был такой, что странно, как его самого не упекли в Скотленд-Ярд для выяснения личности. Однако Холмса его приключение изрядно развеселило: рассказывая, что с ним стряслось, он от души хохотал.

– Я так мало занимаюсь физическими упражнениями, что всегда радуюсь, когда мне выпадает такая возможность, – сказал он. – Вам известно, что я довольно неплохо боксирую. Мне вообще этот старый добрый английский вид спорта по душе, и иногда он мне помогает. Как вот сегодня, например. Если бы не бокс, моя поездка закончилась бы весьма плачевно.

Я стал просить, чтобы он рассказал, что с ним случилось.

– Я нашел паб, куда направлял вас, зашел, расположился у стойки и осторожно попытался добыть нужные мне сведения у трактирщика. Он оказался чрезвычайно радушным и разговорчивым человеком. Я узнал, что Вильямсон – пожилой мужчина, седобородый, в Холле живет один, с небольшим штатом слуг. Ходят слухи, что он либо священник, либо раньше был им. Правда, за то короткое время, что этот старик живет в Холле, он уже успел совершить пару-тройку поступков, которые никак не сочетаются со Священным Писанием. Я навел справки в церковном управлении и выяснил, что, действительно, человек с такой фамилией числился в их списках, но с ним связана какая-то темная история. Далее трактирщик поведал мне, что каждую неделю на выходные в Холл наведываются гости, «теплая компания», как он выразился. Чаще всех там бывает человек с рыжими усами, которого зовут мистер Вудли. Но на этом наш разговор с трактирщиком прервался, и знаете почему? Потому что ко мне подошел не кто иной, как сам рыжеусый мистер Вудли, который, как оказалось, пил пиво за одним из соседних столиков и слышал каждое наше слово. Ну и сразу же пошли вопросы. Кто я такой? Что мне нужно? Зачем это я все выпытываю? Речь этого субъекта была довольно экспрессивной, эпитеты он употреблял очень выразительные, а закончил резким хуком, от которого я не успел полностью увернуться. Следующие несколько минут были просто захватывающими. На его беспорядочные удары я ответил прямым левым. Чем это закончилось для меня, вы видите, мистера Вудли увезли домой на телеге. Так что, должен признаться, каким бы приятным ни был мой день в суррейской глубинке, пользы от него оказалось не больше, чем от вашей поездки.

Четверг принес нам очередное письмо от нашей клиентки.

«Думаю, Вас, мистер Холмс, не удивит, – говорилось в нем, – что я ухожу от мистера Каррутерса. Даже высокий оклад не может заставить меня смириться с неловкостью ситуации. В субботу я поеду в город и возвращаться не собираюсь. Мистер Каррутерс получил пролетку, так что, если на той одинокой дороге какая-то опасность мне и угрожала, теперь ее можно не бояться.

Впрочем, причина моего ухода заключается не только в мистере Каррутерсе, но и в возвращении мистера Вудли. Он и раньше казался мне неприятным человеком, а теперь выглядит и вовсе ужасно, поскольку, похоже, ввязался в какую-то драку и сильно пострадал. К счастью, я с ним не встретилась, только видела его из окна. Он о чем-то долго говорил с мистером Каррутерсом, и после этого разговора мой хозяин был очень возбужден. Очевидно, Вудли живет где-то неподалеку, потому что на ночь он у нас не остался, но сегодня утром я его снова видела, он возился в кустах аллеи, и мне показалось, что он там прятался. Если бы по двору бегал какой-нибудь дикий хищный зверь, я и то меньше боялась бы. Он у меня вызывает просто непередаваемое отвращение и страх. Почему мистер Каррутерс терпит у себя это существо? Хорошо, что в субботу мои мучения закончатся».

– Будем надеяться, Ватсон. Будем надеяться, – неуверенно произнес Холмс. – Вокруг этой девушки плетется какая-то паутина. Ватсон, мы с вами обязаны сделать так, чтобы до ее возвращения с ней ничего не случилось. Придется в субботу утром выкроить время и еще раз съездить в Фарнем, чтобы это интересное расследование все-таки закончилось благополучно.

Честно говоря, к тому времени я уже не так серьезно относился к этой истории, которая стала казаться мне скорее странной и причудливой, чем опасной. Что тут такого? Да, мужчина прячется у дороги, чтобы понаблюдать за хорошенькой девушкой, да, ездит за ней, но не такое уж это неслыханное дело, и, если он настолько робок, что не решается даже заговорить с ней, более того, бежит от нее, когда она сама направляется к нему, это говорит лишь о том, что такого преследователя можно не бояться. Но вот негодяй Вудли – другого поля ягода. Хотя он, за исключением одного случая, угрозы для нашей клиентки не представлял, а в этот свой приезд к Каррутерсу вообще, похоже, не интересовался ею. Неизвестный бородач на велосипеде – наверняка один из той компании, что собирается на выходных в Холле, о чем рассказал трактирщик. Но кто это и чего этот человек добивается, оставалось по-прежнему неясным. Однако я насторожился, когда заметил напряженное лицо Холмса и то, что, собираясь в поездку, он сунул в карман револьвер. Сердце мое наполнилось ощущением того, что эта странная цепь событий может таить в себе настоящую угрозу.

Дождливая ночь сменилась ясным утром, и сверкающие мокрые кустики цветущего утесника на заросшей вереском пустоши радовали наши привычные к тусклым краскам угрюмых лондонских улиц глаза. Мы с Холмсом шли по широкой песчаной дороге, наслаждаясь чистым утренним воздухом, пением птиц и свежим дыханием весны. С одного из холмов, куда завела нас дорога, мы заметили остроконечные крыши Чарлингтон-холла. Они возвышались над верхушками вековых дубов, и все же деревья эти были моложе, чем здание, которое они окружали. Холмс указал на длинную дорогу, желтой лентой змеящуюся между багрянцем пустоши с одной стороны и сочной зеленью парка – с другой. Вдали показалась черная точка, кто-то ехал на пролетке в нашу сторону. Холмс нетерпеливо вскрикнул.

– Я рассчитывал, что в запасе у нас будет полчаса, – сказал он. – Если это ее пролетка, значит, она хочет успеть на первый поезд. Боюсь, Ватсон, она будет у Чарлингтона раньше, чем мы.

Как только мы стали спускаться вниз, пролетка скрылась из виду. Мы шли очень быстро, но вскоре начал сказываться мой малоподвижный образ жизни, и я стал отставать. Холмс же, как всегда, был в прекрасной форме – ему помогал его неисчерпаемый запас нервной энергии. Он буквально летел вперед, не сбавляя шага, пока, уйдя вперед ярдов на сто, вдруг не остановился и не вскинул руки жестом отчаяния. И в тот же миг из-за поворота с грохотом выехала пустая пролетка. Лошадь легким галопом быстро приближалась к нам, брошенные вожжи волочились по земле.

– Мы опоздали, Ватсон! Опоздали! – вскричал Холмс, когда я, задыхаясь, подбежал к нему. – Какой же я тупица! Как я мог не подумать о первом поезде? Это похищение, Ватсон! Похищение… Или убийство! Что угодно! Перекройте дорогу! Остановите лошадь! Так, теперь садитесь в пролетку, скорее, я должен исправить свою ошибку!

Мы оба запрыгнули в пролетку, Холмс развернул лошадь, хлестнул ее кнутом, и мы понеслись обратно по дороге. Когда мы заехали за поворот, нашим глазам открылся весь участок дороги между Холлом и пустошью. Я схватил Холмса за руку.

– Это он! – крикнул я.

Нам навстречу ехал одинокий велосипедист. Он низко наклонил голову и округлил плечи, изо всех сил крутя педали. Скорость, которую он развил, сделала бы честь и гонщику. Внезапно он поднял бородатое лицо, увидел нас, резко остановился и спрыгнул с велосипеда. Черная как уголь борода подчеркивала бледность незнакомца, глаза его горели, как в лихорадке. При виде нас брови его удивленно взлетели вверх.

– Эй, ну-ка остановитесь! – закричал он, перекрывая велосипедом дорогу. – Откуда у вас эта пролетка? Остановитесь, я говорю, или, Богом клянусь, я застрелю лошадь. – В подтверждение своих слов он выхватил из кармана револьвер.

Холмс бросил вожжи мне на колени и выпрыгнул из пролетки.

– Вы-то нам и нужны. Где мисс Вайолет Смит? – с напором выкрикнул он.

– Это я хочу узнать у вас. Вы едете в ее пролетке. Это вы скажите мне, где она.

– Мы встретили эту пролетку на дороге, и в ней никого не было. Мы развернули лошадь и поехали в обратном направлении, чтобы помочь леди.

– Боже! Боже! Что же теперь делать? – в отчаянии воскликнул незнакомец. – Теперь она в их руках! Это Вудли и мерзавец священник. Давайте, господа, если вы действительно ее друзья, поторопитесь, вместе мы спасем ее. Даже если для этого мне придется умереть в Чарлингтонском лесу.

Не помня себя от волнения, он, размахивая револьвером, побежал к одной из прогалин в кустах. Холмс метнулся за ним. Я, оставив лошадь пастись у дороги, кинулся за Холмсом.

– Здесь они прошли, – на ходу крикнул он, указывая на отпечатки нескольких ног на раскисшей тропинке. – Стойте, стойте! А что это?

В кустах лежал молодой парень лет семнадцати, судя по кожаным шнурам и крагам, конюх. Он лежал на спине, согнув в коленях ноги, на голове у него зияла страшная рана, но он дышал, хоть и был без сознания. Осмотрев рану, я сразу понял, что кость осталась целой.

– Это Питер, конюх, – воскликнул незнакомец. – Он ехал с ней. Эти звери стянули его с пролетки и ударили палкой. Пусть лежит, мы ему ничем не поможем, но мы еще можем спасти ее! Ей угрожает самое страшное, что может произойти с женщиной.

Мы бросились по петляющей между деревьев тропинке. Когда подбежали к кустам вокруг здания, Холмс остановился.

– Они не пошли в дом. Вот их следы, слева… Видите? Рядом с лавровым кустом. Ага! Я же говорил.

В эту секунду раздался истошный женский крик. Крик ужаса, пробирающий до самой души. Он донесся из-за густых зеленых зарослей прямо перед нами. Внезапно на самой высокой ноте крик захлебнулся.

– Сюда! Сюда! Они на аллее для игры в кегли, – вскричал незнакомец и стал продираться через кусты. – Трусливые собаки! За мной, господа! Поздно, слишком поздно! Боже мой, мы опоздали…

Неожиданно мы выскочили на красивую зеленую поляну, окруженную древними деревьями. В дальнем конце в тени могучего дуба мы увидели удивительную компанию. Девушка, наша клиентка, едва стояла на ногах и готова была вот-вот лишиться чувств, рот ее был завязан платком. Напротив нее, широко расставив ноги в крагах, упершись левой рукой в бок, стоял рыжеусый молодой человек с бульдожьим лицом. В правой руке его поигрывал стек, и весь вид этого молодца выражал наглое самодовольство. Между ними стоял пожилой мужчина с седой бородой в светлом твидовом костюме, поверх которого был надет короткий стихарь. Он, несомненно, только что закончил обряд бракосочетания, поскольку, когда мы оказались на поляне, он прятал в карман требник и поздравлял злодея жениха, с улыбкой похлопывая его по плечу.

– Их поженили! – вырвалось у меня.

Наш проводник, издав отчаянный крик, бросился через поляну, мы с Холмсом – за ним. Пока мы приближались, леди пошатнулась и оперлась спиной о ствол дерева. Вильямсон, бывший священник, делано вежливо поклонился нам, а Вудли бешено захохотал.

– Можешь снять бороду, Боб, – выкрикнул он. – Все равно я тебя узнал. Ты пришел со своими друзьями как раз вовремя. Разрешите представить вам миссис Вудли.

Наш проводник сорвал и швырнул на землю фальшивую черную бороду, обнажив вытянутое бледное, гладко выбритое лицо. После этого поднял револьвер и наставил его на Вудли, который медленно приближался, похлопывая себя по голени стеком.

– Да, – горячо заговорил он, – я – Боб Каррутерс, и я защищу честь этой женщины, если за это мне даже придется пойти на виселицу. Я тебя предупреждал, что я сделаю, если ты хоть пальцем ее тронешь, и, клянусь Богом, слово свое сдержу.

– Ты опоздал. Теперь она моя жена.

– Нет, она – твоя вдова.

Револьвер с грохотом дернулся, и жилет на груди Вудли разорвало черным пятном, из которого полетели брызги крови. Усача крутануло, он вскрикнул и полетел на землю. Красное лицо его вдруг покрылось белыми пятнами. Священник, все еще облаченный в стихарь, разразился такими страшными ругательствами, которых я никогда и не слышал. Он выхватил из кармана свой револьвер, но, прежде чем успел его поднять, на него уже смотрело дуло револьвера Холмса.

– Спокойно! – холодно процедил мой друг. – Бросьте оружие! Ватсон, поднимите. Приставьте к его голове. Вот так, спасибо. Вы, Каррутерс, отдайте мне свой револьвер. Стрелять мы больше не будем. Ну же, отдайте!

– А вы кто такой?

– Меня зовут Шерлок Холмс.

– Шерлок Холмс?

– Вижу, вы обо мне слышали. Пока не появится полиция, я буду действовать от ее имени. Эй, вы! – крикнул он боязливо выглянувшему из-за кустов конюху. – Идите сюда. Возьмите эту записку и как можно скорее скачите в Фарнем. – Он нацарапал несколько слов в записной книжке, вырвал листок и вручил его с трудом держащемуся на ногах молодому человеку. – Отдадите ее начальнику полицейского отделения. До его появления я вас всех задерживаю.

Уверенный и властный голос Холмса заставил всех участников трагического происшествия подчиниться. Вильямсону и Каррутерсу было приказано нести раненого Вудли в дом. Я повел трясущуюся от страха девушку. Раненого положили на кровать в спальне. По просьбе Холмса я его осмотрел, после чего вернулся в столовую, стены которой были увешаны старинными гобеленами. Холмс сидел перед двумя арестованными.

– Будет жить, – доложил я.

– Что? – Каррутерс вскочил со стула. – Ну нет, я пойду наверх и прикончу этого мерзавца. Я не допущу, чтобы эта девушка, этот ангел, до конца дней своих была связана с Джеком Вудли.

– Об этом не беспокойтесь, – сказал Холмс. – Она не может быть его женой по двум причинам. Во-первых, у нас есть основания полагать, что мистер Вильямсон не имеет права проводить церемонию бракосочетания.

– Я – священник! – вскричал старый негодяй.

– Лишенный сана.

– Тот, кто принял сан однажды, остается священником навсегда.

– Сомневаюсь. А разрешение на заключение брака?

– Есть у нас разрешение, не сомневайтесь. В кармане у меня лежит.

– Значит, вы получили его нечестным путем. Но в любом случае брак, заключенный без добровольного согласия сторон, считается недействительным. Напротив, это очень серьезное уголовное преступление. Скоро вы в этом убедитесь. Ближайшие лет десять вы сможете посвятить изучению этого вопроса. Что касается вас, Каррутерс… Лучше было вам не доставать оружие из кармана.

– Я сам так начинаю думать, мистер Холмс. Но когда я вспоминаю, как хотел уберечь эту девушку, защитить… Ведь я люблю ее, мистер Холмс. Впервые в жизни я узнал, что такое настоящая любовь! Я просто потерял рассудок, когда подумал, что она оказалась во власти самого отъявленного негодяя и подлеца во всей Южной Африке, одно имя которого наводит ужас от Кимберли до Йоханнесбурга. Мистер Холмс, вы не поверите, но с тех пор, как эта девушка начала у меня работать, я ни разу не позволил ей одной проехать мимо дома, где устроили себе логово эти злодеи, я преследовал ее на велосипеде, чтобы видеть, что с ней ничего не случилось. Но я все время держался на расстоянии, да еще и бороду наклеил, чтобы она не узнала меня. Она ведь такая открытая, веселая… Она ни за что не осталась бы у меня, если бы узнала, что это я слежу за ней на дороге.

– Почему вы не рассказали мисс Смит, какая ей грозит опасность?

– Да потому же! Она уехала бы отсюда, а я бы этого не вынес. Даже если она не испытывала ко мне ответного чувства, для меня было так важно видеть ее улыбку, слышать ее голос…

– Знаете, мистер Каррутерс, – возмутился я, – по-вашему, это любовь, но я считаю это чистой воды эгоизмом.

– Может быть, одно без другого не бывает. Но, как бы то ни было, я не мог отпустить ее. К тому же с такими соседями ей необходим был человек, который мог бы ее защитить. Потом, когда пришла телеграмма, я понял, что они начнут действовать с минуты на минуту.

– Какая телеграмма?

Каррутерс достал из кармана листок.

– Вот.

Телеграмма была короткой и ясной: «Старик умер».

– Гм, – протянул Холмс. – Кажется, я понимаю, что произошло и как это послание могло, как вы говорите, заставить их действовать. Но, пока мы ждем, вы можете рассказать, что вам известно.

Старый сквернослов в стихаре огласил комнату серией отборных ругательств.

– Клянусь Богом, – зашипел он, – если ты, Боб Каррутерс, нас сдашь, я продырявлю тебя так же, как ты продырявил Джека Вудли. Про девчонку рассказывай что хочешь, это твое дело, но, если хоть слово скажешь этой ищейке в штатском про нас, это будет худший день в твоей жизни.

– Вашему преподобию незачем так волноваться, – сказал Холмс, закуривая сигарету. – Дело и так ясно, мне просто из любопытства хочется узнать кое-какие подробности. Впрочем, если хотите, я и сам могу рассказать, и тогда вы увидите, нужно ли вам что-то держать в тайне. Во-первых, вы все трое прибыли из Южной Африки, вы, Вильямсон, вы, Каррутерс, и Вудли.

– Черта с два! – воскликнул старик. – Я с ними познакомился всего два месяца назад и в Африке не был никогда в жизни! Понятно это вам, мистер Длинный Нос?

– Он говорит правду, – сказал Каррутерс.

– Ну хорошо, вы приехали вдвоем. Его преподобие – продукт местного изготовления. В Южной Африке вы познакомились с Ральфом Смитом. Вам стало известно, что долго он не проживет и богатство его перейдет к его племяннице. Что на это скажете, а?

Каррутерс молча кивнул, а Вильямсон выругался.

– Она, несомненно, была его ближайшей родственницей, а вы знали, что умирающий старик завещания не оставит.

– Он не умел ни читать, ни писать, – добавил Каррутерс.

– Поэтому вы вдвоем приехали в Англию и нашли девушку. Ваш замысел заключался в том, чтобы один из вас женился на ней, а потом отдал часть добычи второму. По какой-то причине на роль мужа был выбран Вудли. Почему?

– Мы, когда сюда плыли, разыграли ее в карты. Он выиграл.

– Понятно. Вы заманили девушку к себе, а Вудли должен был ухаживать. Но она поняла, что этот человек – настоящий мерзавец, и отказалась иметь с ним дело. К тому же ваш план нарушило и то, что вы сами полюбили юную леди. Теперь мысль о том, что она будет принадлежать вашему сообщнику, стала для вас невыносима.

– Да! Черт возьми, я чуть с ума не сошел!

– Произошла ссора. Вудли покинул ваш дом и начал строить собственные планы.

– По-моему, Вильямсон, этот джентльмен и так все знает, – невесело усмехнулся Каррутерс. – Да, мы повздорили, он ударил меня. Но теперь-то мы с ним квиты. Потом он на какое-то время пропал и, наверное, тогда и познакомился с этим бывшим святым отцом. Я узнал, что они вдвоем сняли этот дом, как раз рядом с дорогой, по которой она ездила на станцию в Фарнем, и стал присматривать за ней, так как понимал, что они что-то задумали. Пару раз я встречался с ними, но лишь затем, чтобы разведать, что у них на уме. Два дня назад Вудли явился ко мне с этой телеграммой, так я узнал, что Ральф Смит умер. Вудли спросил, собираюсь ли я соблюсти условия договора. Я ответил, что нет. Тогда он спросил, не хочу ли я сам жениться на девушке и отдать ему его долю. Я сказал, что был бы рад, да только она не согласится выходить за меня. Он сказал: «Ничего, давай сначала выдадим ее замуж, а через недельку она, глядишь, и по-другому на нас посмотрит». Но на это я ответил, что не допущу насилия. Тогда этот подлец пришел в ярость. Он поклялся, что все равно сделает ее своей, и ушел. В эту субботу она должна была уезжать. Я специально заказал пролетку, чтобы она могла в безопасности добраться до станции, но на душе у меня было так неспокойно, что я все равно поехал за ней на велосипеде. Увы, она выехала чуть раньше, чем я думал, поэтому, прежде чем я успел ее настичь, худшее произошло. Это я понял в ту секунду, когда увидел вас, джентльмены, в ее пролетке.

Холмс встал и швырнул окурок за каминную решетку.

– Ватсон, я тоже показал себя не с лучшей стороны, – сказал он. – Я должен был обо всем догадаться еще тогда, когда вы упомянули, что велосипедист, как вам показалось, поправлял галстук в придорожных кустах. Впрочем, можно себя поздравить с завершением весьма интересного и в некоторой степени уникального дела. Я вижу, к дому направляются трое местных полицейских. Ага, и юный конюх с ними, значит, к счастью, ни он, ни наша юная клиентка сильно не пострадали в результате этого приключения. Я думаю, Ватсон, вам следует осмотреть мисс Смит. Если она уже достаточно пришла в себя, скажите ей, что мы будем рады проводить ее домой к матери. Если вы решите, что она еще не вполне поправилась, пожалуй, можно намекнуть ей, что мы дадим телеграмму одному молодому электротехнику в Ковентри, и, думаю, это ускорит выздоровление. Что касается вас, мистер Каррутерс, мне кажется, вы искренне пытались предотвратить зло и спасти девушку. Вот моя карточка, сэр. Если на суде мои показания смогут как-то помочь вам, обращайтесь.

Читатель уже, вероятно, заметил, что беспрестанная круговерть событий, в которой мы с Холмсом жили в то время, часто не оставляла мне времени заканчивать свои очерки должным образом и сообщать те подробности, которые могут его интересовать. За каждым делом сразу же следовало новое, и после развязки люди, с которыми нас сводила судьба, навсегда уходили из нашей суматошной жизни. Однако в самом конце своих рукописей, касающихся дела одинокой велосипедистки, я обнаружил короткую приписку, в которой сообщалось, что мисс Вайолет Смит действительно унаследовала большое состояние и вышла замуж за Сирила Мортона, совладельца известной в Вестминстере электротехнической компании «Мортон энд Кеннеди». Вильямсон и Вудли были осуждены за насильственное похищение и нападение с нанесением телесных повреждений. Первый получил семь лет, второй – десять. О судьбе Каррутерса записей у меня нет, но я уверен, что к его выстрелу из револьвера суд отнесся снисходительно, поскольку Вудли считался опаснейшим преступником, и, думаю, несколько месяцев заключения должны были вполне удовлетворить правосудие.