Текст книги "Все расследования Шерлока Холмса"

Глава V. Участники драмы

– Вы еще что-нибудь хотите осмотреть в кабинете? – спросил Вайт Мэйсон, когда мы вернулись в дом.

– Пока нет, – сказал инспектор, Холмс тоже покачал головой.

– Тогда, может быть, вы захотите услышать показания тех, кто находился в доме? Для этого подойдет столовая. Эймс, заходите первым, расскажете нам все, что знаете.

Рассказ дворецкого был кратким и четким, ни у кого не вызвало сомнений то, что он говорил искренно. На работу в этот дом он был принят пять лет назад, сразу после того, как мистер Дуглас приехал в Берлстоун. Он знал, что мистер Дуглас был богатым человеком и что деньги свои он заработал в Америке. Это был добрый и заботливый хозяин… Возможно, не совсем того склада характера, к которому привык Эймс, но разве бывает так, чтобы все было идеально? Нет, он никогда не замечал, чтобы мистер Дуглас чего-то опасался, напротив, это был самый бесстрашный человек, которого он когда-либо знал. Он возобновил работу моста, потому что любил старинные обычаи, а раньше в доме было заведено поднимать его на ночь.

Мистер Дуглас не часто бывал в Лондоне и вообще покидал деревню, но накануне убийства он ездил за покупками в Танбридж-Уэллс. Ему (Эймсу) показалось, что мистер Дуглас вернулся оттуда слегка взволнованным или обеспокоенным, поскольку вел он себя несколько необычно, спешил, был несдержан. Прошлой ночью дворецкий еще не успел лечь спать, когда бешено затрезвонил звонок. В это время он был в буфетной в глубине дома, складывал столовое серебро. Выстрела он не слышал, но это и неудивительно, поскольку буфетная, кладовая и кухни расположены в самом дальнем конце дома и от кабинета их отделяет длинный коридор и несколько дверей, которые были закрыты. На звук звонка из своей комнаты вышла экономка, и они вместе поспешили в переднюю часть дома.

Дойдя до лестницы, они увидели, что по ней спускается миссис Дуглас. Нет, она не спешила, и ему не показалось, чтобы она была как-то сильно взволнована. Как только она оказалась внизу, из кабинета выбежал мистер Баркер, он остановил миссис Дуглас и стал просить ее вернуться к себе.

«Умоляю, вернитесь в свою комнату! – кричал он. – Несчастный Джон умер! Ему уже ничем не поможешь. Умоляю, возвращайтесь к себе!»

Не сразу, но ему удалось уговорить миссис Дуглас вернуться. Она не кричала, не рвалась в кабинет. Миссис Аллен, экономка, отвела ее наверх и осталась вместе с хозяйкой в ее спальне. А Эймс с мистером Баркером вернулись в кабинет, где все было точно в таком виде, в котором застала полиция. Свеча не горела, была зажжена лампа. Они выглянули в окно, но ночь была очень темная и им не удалось ничего ни увидеть, ни услышать. Затем они выбежали в холл, Эймс повернул ворот, который опускает мост, и мистер Баркер направился в полицию.

Такими в общих чертах были показания дворецкого.

Рассказ миссис Аллен в основном повторял его слова. Комната экономки находилась несколько ближе к передней части дома, чем буфетная, в которой работал Эймс. Она уже собиралась лечь спать, когда услышала громкий звонок. Она туговата на ухо и, возможно, поэтому не услышала выстрела, тем более что кабинет находится далеко от ее комнаты. Кажется, она слышала какой-то звук, но посчитала, что это хлопнули двери. Правда, это было намного раньше, примерно за полчаса до звонка. Выйдя из своей комнаты, она столкнулась с мистером Эймсом, и они вместе поспешили в переднюю часть дома. Внизу они увидели мистера Баркера, он был жутко бледен и взволнован, когда вышел из кабинета, чтобы перехватить миссис Дуглас, спускавшуюся по лестнице. Он принялся умолять ее вернуться к себе, и она что-то говорила в ответ, но что именно, миссис Аллен не разобрала.

«Отведите ее наверх! Останьтесь с ней!» – велел ей мистер Баркер.

Она отвела хозяйку в ее спальню и попыталась успокоить. Та была страшно взволнована, вся дрожала, но спуститься больше не порывалась. Она как была в халате, так и села у камина, закрыв лицо ладонями. Бóльшую часть ночи миссис Аллен провела с ней. Что касается остальных слуг, то все уже легли спать и о том, что случилось, узнали перед самым приходом полиции. Их комнаты расположены в самой глубине дома, поэтому слышать они ничего не могли.

Ничего больше, кроме слез и причитаний, от экономки мы не услышали.

Следующим свидетелем, показания которого мы выслушали, был Сесил Баркер. Относительно ночных событий он мало что мог добавить к тому, что уже рассказал полиции. Лично он не сомневался, что убийца ушел через окно. По его мнению, это доказывало пятно крови на подоконнике. К тому же, поскольку мост был поднят, другого способа покинуть дом не было. Как повел себя убийца, выйдя из дома, или почему он не воспользовался велосипедом, если, конечно же, велосипед принадлежал именно ему, Сесил Баркер предположить не мог. Утонуть, перебираясь через ров, преступник не мог, поскольку глубина воды нигде не превышает трех футов.

Лично он очень хорошо представлял себе, что могло стоять за этим убийством. Мистер Дуглас был скрытным человеком. В его жизни были такие моменты и события, о которых он никогда не говорил. В Америку он переселился, когда был еще очень молодым человеком. Там ему удалось разбогатеть, и Баркер познакомился с ним в Калифорнии, где они на паях взяли в аренду участок земли в месте под названием Каньон Бенито и поставили там шахту. Дело их процветало, когда Дуглас неожиданно продал свою долю в деле и уехал в Англию. Дуглас тогда был холостяком. Через какое-то время Баркер обналичил все свои капиталы и переехал в Лондон. Там они возобновили дружбу.

Дуглас производил на него впечатление человека, который чего-то боится. Баркер всегда считал, что его поспешный отъезд из Калифорнии, а также то, что в Англии он поселился в таком тихом месте, как-то было связано с нависшей над ним опасностью. Возможно, какое-то тайное общество, какая-то безжалостная организация преследовала Дугласа и не отступилась бы до тех пор, пока не покончила с ним. На мысль об этом его натолкнули кое-какие высказывания Дугласа, правда, он никогда не рассказывал, что это за организация и чем он перед ней провинился. Можно было только гадать, имеет ли надпись на картонной карточке какое-то отношение к этому тайному обществу.

– Как долго вы были знакомы с Дугласом в Калифорнии? – спросил инспектор Макдональд.

– Всего пять лет.

– И вы говорите, он был холостяком?

– Он был вдовцом.

– Вам известно, кем была его первая жена?

– Нет, но я помню, он как-то сказал, что у нее были немецкие корни. Еще я видел ее портрет. Это была очень красивая женщина. Она умерла от брюшного тифа за год до того, как мы с ним познакомились.

– А где он жил до того, как вы познакомились, вы не знаете?

– Я слышал, как он рассказывал о Чикаго. Он хорошо знал этот город и работал там. Кроме того, он не раз упоминал и разные угледобывающие и железорудные районы. Он в свое время много путешествовал.

– Он не занимался политикой? Возможно, это тайное общество имело какое-то отношение к политике?

– Нет, он совсем не интересовался политикой.

– Может быть, он был как-то связан с преступным миром?

– Что вы, напротив, более честного человека я в жизни не встречал.

– А как он жил в Калифорнии? Никаких странных привычек вы за ним не замечали?

– Он жил и работал на нашем участке в горах. Предпочитал держаться в стороне и по возможности не ходить туда, где собирались люди. Именно это и заставило меня впервые подумать, что он боится преследования. То, что он так неожиданно уехал в Европу, превратило мои подозрения в уверенность. Мне кажется, он получил какое-то предупреждение. Не прошло и недели с его отъезда, как на наш участок явились люди и стали о нем расспрашивать.

– Что это были за люди?

– Их было человек пять-шесть. Довольно сурового вида ребята. Они хотели знать, где он. Я сказал им, что он уехал в Европу, но где его искать, я не знал. Они явно были настроены очень враждебно, это было видно сразу.

– А эти люди, они были американцами? Калифорнийцами?

– Того, были ли они калифорнийцами, я не знаю, но в том, что они американцы, не сомневаюсь. Однако это не шахтеры. Кем они были, я не знаю, но, если честно, у меня отлегло от сердца, когда они убрались с участка.

– Это было шесть лет назад?

– Ближе к семи.

– Ну, а если вы к тому времени были знакомы с Дугласом уже пять лет, значит, вся эта каша заварилась никак не меньше одиннадцати лет назад.

– Совершенно верно.

– Он должен был чем-то очень сильно насолить им, чтобы они и через такое долгое время преследовали его. Да, непросто будет докопаться до истины.

– Мне кажется, он всю жизнь не знал покоя и от этого страдал.

– Но если человек знает, что ему угрожает опасность, и знает от кого, почему не обратиться в полицию за помощью?

– Может быть, ему угрожало нечто такое, от чего нельзя было защититься. Вы должны кое-что знать. Он носил при себе оружие. В кармане у него всегда лежал револьвер. Но, к несчастью, вчера ночью он оставил его у себя в комнате и пошел осматривать дом в халате. Наверное, он думал, раз мост уже поднят, бояться нечего.

– Я бы хотел разобраться с датами, – сказал Макдональд. – Дуглас уехал из Калифорнии шесть лет назад. Вы последовали за ним через год, не так ли?

– Да.

– А женился он пять лет назад. Выходит, вы вернулись в Англию примерно тогда же, когда он женился?

– Где-то за месяц до того. Я был шафером у него на свадьбе.

– Вы были знакомы с миссис Дуглас до свадьбы?

– Нет. Меня не было в Англии десять лет.

– Но после этого вы с ней довольно часто виделись.

Баркер бросил на инспектора возмущенный взгляд.

– Я довольно часто виделся с ним, – сказал он. – Если я встречался с ней, то только потому, что нельзя, навещая друга, прятаться от его жены. Если вы считаете, что существует какая-либо связь…

– Я ничего не считаю, мистер Баркер. Я просто задаю вопросы, которые могут иметь отношение к делу, и обижать вас вовсе не собирался.

– Некоторые ваши вопросы весьма бестактны, – зло бросил Баркер.

– Нам нужны лишь факты. И вы, и мы все заинтересованы в том, чтобы во всем как можно скорее разобраться. Мистер Дуглас не был против вашей дружбы с его женой?

Лицо Баркера побледнело, большие крепкие кулаки сжались.

– Кто вам дал право задавать такие вопросы? – вскричал он. – Какое это имеет отношение к делу, которое вы расследуете?

– Я вынужден повторить вопрос.

– Прекрасно. Я отказываюсь на него отвечать.

– Вы имеете на это право, но прошу вас учесть, что ваш отказ уже является ответом, поскольку, если бы вам нечего было скрывать, вы бы не стали отказываться отвечать.

Баркер на секунду задумался, его брови напряженно сомкнулись, но потом он улыбнулся.

– Что ж, джентльмены, я полагаю, в конце концов вы исполняете свой долг, и я не имею права вам мешать. Я лишь прошу не беспокоить миссис Дуглас вопросами на эту тему. Ей и без того сейчас нелегко. Несчастный Дуглас имел только одну отрицательную черту характера – он был ужасно ревнив. Ко мне он прекрасно относился… мы были настоящими друзьями. И в жене своей он души не чаял. Он любил, когда я приезжал к нему. Если меня долго не было, начинал волноваться и справляться обо мне. И в то же время, если он видел, что мы с его женой разговариваем, или просто замечал, что между нами существует некая симпатия, на него как будто накатывала волна ревности, он тут же выходил из себя и тогда уж за словом в карман не лез. Не раз я отказывался к нему приезжать именно по этой причине, и тогда он слал мне письма с извинениями, писал, как он раскаивается, умолял простить его и приглашал приезжать как можно скорее. Мне ничего не оставалось, и я снова ехал. Но прошу вас верить мне, джентльмены, еще ни у одного мужчины не было такой любящей и преданной жены… Могу добавить, что и мне как другу он мог полностью доверять.

Сказано это было искренне и с глубоким чувством, однако инспектор Макдональд все никак не хотел оставить эту тему.

– Вам известно, что с пальца покойного сняли обручальное кольцо? – спросил он.

– Да, похоже на то, – кивнул Баркер.

– Что значит «похоже»? Это факт.

Баркер слегка смутился.

– Говоря «похоже», – пояснил он, немного подумав, – я имел в виду то, что можно предположить, что он сам снял это кольцо.

– Тот факт, что кольцо исчезло с его пальца – кто бы его ни снял, – естественным образом наводит на мысль, что случившаяся трагедия как-то связана с его браком, вы не находите?

Баркер неуверенно пожал широкими плечами.

– Не берусь сказать, что это означает, – сказал он. – Но, если вы хотите намекнуть на то, что здесь каким-то образом затронута честь леди, – глаза Баркера сверкнули, но с видимым усилием ему все же удалось совладать с чувствами, – то вы на ложном пути, так и знайте.

– К вам у меня пока больше вопросов нет, – казенным голосом сказал Макдональд.

– Еще одна деталь, – сказал Шерлок Холмс. – Когда вы вошли в комнату, на столе горела только свеча, верно?

– Да, это так.

– При ее свете вы и увидели, что произошло в кабинете?

– Совершенно верно.

– Вы сразу же позвонили в звонок, чтобы вызвать помощь?

– Да.

– И сразу прибежали слуги?

– Да, не прошло и минуты.

– И все же, зайдя в кабинет, они увидели, что свечка потушена и горит лампа. Мне это кажется очень важным.

Снова на лице Баркера отразилось замешательство.

– Я в этом не вижу ничего важного, мистер Холмс, – подумав, сказал он. – Свечка давала очень мало света, и я первым делом подумал, что нужно осветить все получше. На столе стояла лампа, поэтому я ее и зажег.

– И задули свечку?

– Ну да.

Больше Холмс ничего спрашивать не стал, и Баркер, окинув нас, как мне показалось, вызывающим взглядом, развернулся и вышел из комнаты.

Инспектор Макдональд передал миссис Дуглас, что хотел бы с ней поговорить в ее комнате, но она ответила, что предпочла бы встретиться с нами в столовой. И вот она вошла, высокая красивая женщина лет тридцати, удивительно спокойная и сдержанная, на лице ее не было заметно ни капли волнения. Совсем не та убитая горем, безутешная вдова, которой я ее себе представлял. Да, она была бледна и напряжена, как любой человек, переживший сильнейшее потрясение, но держалась ровно, и изящная рука ее, которую она положила на краешек стола, была столь же тверда, как моя. Печальным вопросительным взглядом она обвела всех нас и вдруг громко, даже как-то с вызовом спросила:

– Вы уже что-нибудь нашли?

Может быть, виной тому мое воображение, но мне показалось, что в ее вопросе было больше страха, чем надежды.

– Делается все от нас зависящее, миссис Дуглас, – сказал инспектор. – Можете быть уверены, мы ничего не упустим.

– Денег не жалейте, – сказала она холодным, ровным голосом. – Я хочу, чтобы было сделано все возможное.

– Возможно, и вы нам поможете пролить свет на это дело.

– Боюсь, что нет. Но я готова рассказать вам все, что мне известно.

– От мистера Сесила Баркера мы знаем, что вы так и не увидели… так и не зашли в комнату, в которой произошла трагедия?

– Да, он встретил меня внизу лестницы и не позволил войти в кабинет.

– Да, конечно. Вы услышали выстрел и тут же спустились.

– Сначала накинула халат и сразу спустилась.

– Сколько времени прошло с того момента, как вы услышали выстрел, и до того, как мистер Баркер встретил вас внизу?

– От силы пара минут. В такой ситуации тяжело следить за временем. Он стал просить меня вернуться в свою комнату, сказал, что я ничем помочь не смогу. Потом миссис Аллен, экономка, отвела меня обратно наверх. Все это было похоже на кошмарный сон.

– Не могли бы вы приблизительно сказать, сколько ваш муж находился внизу, прежде чем вы услышали выстрел?

– Нет, не могу. Он пошел туда из своей туалетной, и как он оттуда выходил, я не слышала. Он каждый вечер обходил дом – боялся пожара, и, насколько я знаю, это единственное, чего он боялся.

– Это как раз тот вопрос, который я и хотел обсудить, миссис Дуглас. Вы ведь познакомились с мужем в Англии?

– Да, и все эти пять лет вместе прожили здесь, в Англии.

– Он когда-нибудь рассказывал вам о своей жизни в Америке? Может быть, упоминал о чем-нибудь, что могло угрожать ему?

Прежде чем ответить, миссис Дуглас надолго задумалась.

– Да, – наконец сказала она. – Я всегда чувствовала, что ему угрожает какая-то опасность. Но он отказывался обсуждать это со мной. Не то чтобы он не доверял мне… Мы ведь очень любили друг друга, и о недоверии не могло быть и речи… Просто он не хотел, чтобы я волновалась. Он думал, что я больше не смогу быть спокойной, если узнаю о чем-то дурном, поэтому ничего и не рассказывал.

– Как же вы об этом узнали?

По лицу миссис Дуглас скользнула мимолетная улыбка.

– Неужели вы думаете, что муж может всю жизнь прожить с какой-то тайной на душе, а женщина, которая его любит, ничего не заподозрит? Я догадалась об этом по тому, как он отказывался обсуждать со мной отдельные эпизоды своей жизни в Америке. По тому, как настороженно он присматривался к незнакомым людям на улице. По определенным словам, которые порой слетали с его уст. Я была совершенно уверена в том, что у него были могущественные враги, и в том, что он опасался их преследования и хотел защититься от них. Мысли об этом настолько не давали мне покоя, что каждый раз, когда он где-то задерживался, я не находила себе места от страха.

– Позвольте узнать, – сказал Холмс, – а какие именно его слова насторожили вас?

– Долина ужаса, – ответила леди. – Так он говорил, когда я начинала задавать ему вопросы. «Я жил в Долине ужаса и все еще не выбрался из нее». – «Нам предстоит всю жизнь прожить в Долине ужаса?» – спрашивала его я, если замечала, что он был более серьезен, чем обычно. «Иногда мне кажется, что да», – отвечал он.

– Конечно, вы спрашивали его, что такое Долина ужаса.

– Да, но тогда он бледнел и качал головой. «Хватит и того, что один из нас это знает, – говорил он. – Я молю Господа Бога, чтобы ты никогда не узнала, что это такое». Это действительно существующая долина, в которой он когда-то жил и где с ним произошло что-то ужасное, я в этом не сомневаюсь. Но больше мне ничего не известно.

– И никаких имен он не называл?

– Однажды, три года назад, когда он сильно расшибся на охоте, у него была горячка, и в бреду он беспрестанно повторял одно и то же имя. Произносил он его со злостью, но и c оттенком страха. Макгинти… Владыка Макгинти – это имя он повторял. Когда он пришел в себя, я спросила его, кто такой этот Макгинти и чей он владыка. «Слава Богу, не мой!» – рассмеявшись, ответил он, но больше ничего вытянуть из него мне не удалось. Между владыкой Макгинти и Долиной ужаса определенно существует какая-то связь.

– Еще один вопрос, – сказал инспектор Макдональд. – Вы познакомились с мистером Дугласом в Лондоне в доме, в котором он снимал жилье, не так ли? Там же вы и обручились. В истории вашего знакомства не было ничего романтического, скажем, тайного или загадочного?

– Конечно же, была романтика. В любви всегда есть нечто романтическое и таинственное. Но ничего загадочного у нас не было.

– Может быть, у него был соперник?

– Нет, я была совершенно свободна.

– Вы ведь уже знаете, что у него пропало с пальца обручальное кольцо. Вас это не наводит ни на какие мысли? Если предположить, что какой-то враг из его прошлой жизни настиг его и совершил это преступление, что могло заставить его забрать это кольцо?

Я могу поклясться, что на какую-то долю мгновения на лице женщины появилась едва заметная тень улыбки.

– Нет, тут я ничем вам помочь не могу, – ответила она. – Для меня это такая же загадка, как и для вас.

– Что ж, не смеем больше вас задерживать. Простите, что беспокоим в такое время, – сказал инспектор. – Есть еще вопросы, которые мы хотели бы с вами обсудить, но они могут и подождать.

Она встала, и снова я увидел тот же быстрый слегка удивленный взгляд, которым она окинула нас, как только вошла. «И какое же впечатление произвел на вас мой рассказ?» – я был уверен, именно этот вопрос готов был сорваться с ее уст. Но она лишь поклонилась и выскользнула из комнаты.

– Красивая… Очень красивая женщина, – задумчиво произнес Макдональд, когда за ней закрылась дверь. – Этот Баркер все-таки не просто так здесь столько времени проводил. Он из тех мужчин, которые привлекают к себе женщин. Да он и признает, что убитый ревновал его, хотя вполне может быть, что для ревности были и другие причины, о которых он не стал нам рассказывать. А это обручальное кольцо?! Что-то здесь не так. Если человек срывает с трупа обручальное кольцо… А что вы об этом думаете, мистер Холмс?

До сих пор мой друг сидел, в глубокой задумчивости подперев голову руками, но теперь встал и дернул шнурок звонка для вызова прислуги.

– Эймс, – спросил он явившегося дворецкого, – где сейчас мистер Сесил Баркер?

– Сейчас посмотрю, сэр.

Не прошло и минуты, как он вернулся и доложил, что мистер Баркер в саду.

– Вы не могли бы припомнить, во что был обут мистер Баркер, когда вчера ночью вы вместе с ним зашли в кабинет?

– Могу, мистер Холмс. Ночные тапочки. Я сам принес ему ботинки, когда он собрался идти в полицию.

– Где сейчас эти тапочки?

– Все еще в холле под стулом.

– Очень хорошо, Эймс. Нам, естественно, очень важно знать, какие из следов могут принадлежать мистеру Баркеру, а какие – преступнику.

– Да, сэр. Я могу сказать, что заметил на его тапочках следы крови… Как и на своих туфлях.

– Ничего удивительного, учитывая, что творилось в комнате. Спасибо, Эймс, если вы нам понадобитесь, мы позвоним.

Через несколько минут мы перешли в кабинет. Холмс по дороге захватил из холла тапочки. Как и говорил Эймс, подошвы обеих были черны от крови.

– Странно, – пробормотал Холмс, подойдя к окну и внимательно их изучив. – Очень странно!

Легко наклонившись, он приложил тапочку к кровавому отпечатку на подоконнике. Их контуры совпали в точности. Холмс, не произнося ни слова, повернулся к коллегам и улыбнулся.

Инспектора это открытие преобразило. Сперва он опешил, а потом быстро-быстро затараторил, резко и отрывисто выговаривая слова на шотландский манер.

– Черт! Ну конечно же! Баркер сам оставил след на окне! Отпечаток-то намного шире любого ботинка. Вы говорили о плоскостопии, а оно вот что получается! Но зачем, мистер Холмс? Зачем он это сделал?

– М-да, зачем он это сделал? – задумчиво повторил мой друг.

Вайт Мэйсон довольно засмеялся и потер руки, предвкушая интересную работу.

– Я говорил вам, это нечто сногсшибательное, – торжествующе воскликнул он. – И, как видите, не ошибся.