Текст книги "«Мыслящий тростник». Жизнь и творчество Паскаля в восприятии русских философов и писателей"

Заключение
Знак благоволения и таинство любви ГосподнейДолг человека

Возражение: христианство отнюдь не единственное вероисповедание в мире

824. О том, что христианство – не единственное вероисповедание в мире. – Как раз это обстоятельство и доказывает, что христианство – отнюдь не ложное, а, напротив того, именно оно есть истинное вероучение.

825. Заглавие: Почему люди готовы поверить любому лжецу, утверждающему, будто он своими глазами видел, как сотворяются чудеса, но не верят никому из утверждающих, будто они знают секрет, как сделать человека бессмертным или возвратить ему молодость. – Раздумывая над тем, почему люди с таким доверием относятся к такому множеству отпетых мошенников, выхваляющих свои снадобья, и, рискуя жизнью, полностью отдаются им в руки, я пришел к следующему выводу: причина этого доверия в том, что не все лекари обманщики, ибо им никто ни на грош бы не верил, когда бы среди уймы надувателей не было пусть немногих, но истинных чудодеев. Если бы ни от одного недуга не существовало спасительного средства, если бы все они были неисцелимы, никому в голову бы не пришло пичкать болящего какими-нибудь снадобьями, а тем паче – верить хвастунам, болтающим, будто у них есть в запасе всеисцеляющие лекарства: ведь не поверят же человеку, который вздумает утверждать, будто способен воспрепятствовать собственной смерти, ибо таких примеров отроду не бывало. Но так как существует сколько угодно снадобий, впрямь целебных, и это не отрицают люди прославленные, то доверие всех прочих становится совсем уж безоглядным: раз некое средство в некоем случае оказалось целебным, значит, оно исцеляет всех и всегда. Потому что простой народ рассуждает обычно так: «Это, возможно, произойдет; значит, это произойдет непременно»; если данное явление нельзя отвергнуть целиком, потому что иные следствия этого явления не вызывают сомнений, то из-за неспособности отличить истинные следствия от кажущихся народ все без разбору считает истинными. Так, например, воздействию Луны приписывают самые немыслимые следствия на том лишь основании, что некоторые следствия доказаны, – назовем хотя бы морские приливы.

То же самое относится к пророчествам, чудесам, вещим сновидениям, волшбе и пр., ибо никто не поверил бы тому, в чем никогда не содержалась хотя бы доля истины: таким образом, обилие лжечудес вовсе не означает, что истинных чудес нет и быть не может, напротив того, лжечудеса только потому и появились, что на свете всегда существовали чудеса истинные. Подобный метод рассуждения следует применять и в том случае, когда речь идет о вере: люди просто не могли бы напридумывать столько всевозможных лжеверований, когда бы не существовала одна-единственная истинная вера. На возражение, что, мол, и у дикарей существует своя вера, ответим: да, потому чтоони о многом наслышаны: вспомним хотя бы о всемирном потопе, обрезании, кресте святого Андрея и т. д.

Безумие Креста

826. «Я оставил семь тысяч мужей».

Я люблю этих свято поклоняющихся Ему людей, неведомых миру, неведомых даже пророкам.

827. Вероучение, столь славное своими чудесами – святыми, чистыми, безупречными, – своими учеными и прославленными свидетелями, мучениками, царями (Давид) на троне, высокородными князьями – Исаия, – это вероисповедание, столь славное познаниями во многих науках, совершившее такие чудеса и проявившее такую мудрость, объявляет все это суетой сует и твердит, что нет у него ни мудрости, ни знамений свыше, ничего нет, кроме Креста и безумия.

Ибо те самые люди, отмеченные такими знаниями и такой мудростью, что завоевали полное ваше доверие, а затем подтвердили его всем образом своей жизни, неустанно повторяют вам, что ни знамения, ни мудрость не способны изменить нашей человеческой сути и что к познанию Господа и любви к Нему нас ведет лишь благое безумие Креста, не осененное ни мудростью, ни знамениями, меж тем как мудрость вкупе со знамениями, не осененная оной благостью не приведут никуда. Итак, наше вероисповедание безумно, если иметь в виду причину, его породнившую, и мудро, если иметь в виду мудрость, к которой оно готовит.

828. Наше вероисповедание в равной мере мудро и безумно: оно мудро, потому что никакое другое не сравнится с ним широтой познаний, никакое другое так не укоренено в чудесах, пророчествах и т. д., а безумно, потому что все это не составляет его сути. Всего этого довольно, чтобы осудить не принявших его, но не довольно, чтобы принявшие истинно уверовали: истинной верой одаряет только Крест: ne evacuata sit crux[699]699
  Не упразднить Креста (лат.).


[Закрыть]. И потому святой апостол Павел, постигший и премудрость слова, и премудрость знамений, сказал, что пришел не крестить, а благовествовать не в премудрости слова. Но кто приходит только крестить, может сказать о себе, что пришел в премудрости слова и знамений.

Категория плоти, категория разума, категория милосердия

829. Бесконечное расстояние, пролегающее между плотью и разумом, являет собой образ еще более бесконечной бесконечности, которая пролегает между разумом и милосердием, – ибо оно не от мира сего.

Весь блеск величия отнюдь не заманчив для людей, чья жизнь проходит в поисках разума.

Величие людей, исполненных разума, остается незримым для венценосцев, богачей, военачальников, – для всех, кому ведомо только плотское величие.

Величие мудрости, лишь Господом ниспосылаемой, остается незримым и для людей плотских, и для наделенных разумом. Весь род людской делится на эти три несхожие меж собою категории.

У великих людей, осененных гением, своя держава и свой блеск, свое величие, свои победы, ореол своей славы, и они думать не думают о плотском величии, с которым не имеют ничего общего. Не глазами дано их созерцать, а разумом: этого довольно.

У святых своя держава и свой блеск, свои победы, ореол своей славы, и они думать не думают о величии плоти или разума, с которыми не имеют ничего общего, ибо ни то ни другое не может что-либо прибавить или отнять. Их зрит Господь, их зрят ангелы, но они незримы для плотских глаз и для глаз любопытствующего разума: им довольно очей Господа!

Не достигни Архимед славы, он все равно был бы столь же почитаем. Он не усладил людские взоры зрелищем возглавляемых им сражений, но обогатил людской разум своими изобретениями. В каком блеске явился он этому разуму!

Иисус Христос, не обладавший земными благами и не сделавший никаких открытий в земных науках, окружен ореолом святости. Да, Он ничего не изобрел; да, Он не восседал на троне, но Он был исполнен смирения, терпелив, свят, свят, свят в очах Господа, грозен для духов зла, безгрешен. Какой величавой торжественностью, каким беспримерным блеском окружено Его Пришествие для зрячих сердец, созерцающих Мудрость!

Ни к чему было бы Архимеду в книгах по геометрии разыгрывать из себя царственную особу, хотя в помянутой области он и впрямь был царем.

Ни к чему было бы Господу нашему Иисусу Христу, дабы воссиять в Своем царстве святости, пришествовать туда во всем величии царя, потому Он и пришествовал во всем ореоле Своей святости.

До чего же смехотворно негодовать на ничтожность положения Иисуса Христа, словно подобная ничтожность – той же категории, что и явленное Им величие! Стоит вдуматься в это величие, которым преисполнено все, – Его жизнь, Его Страстные муки, Его безвестность, Его смерть, избранничество Его учеников, Его покинутость ими, Его тайное Воскресение из мертвых, – стоит вдуматься – и столь великим предстанет это величие, что никому в голову не придет негодовать на оную никогда не существовавшую низменность.

Но иные люди способны восхищаться только плотским величием, как будто не существует величия разума, а другие – только величием разума, как будто не существует неизмеримо более высокою величия мудрости!

Все тела, вместе взятые, мироздание, звезды, земля с ее державами не стоят и самого посредственного разума, ибо он способен познать и все плотское, и самого себя, а плоть ничего не способна познать.

Все плотское, вместе взятое, и все разумное, вместе взятое, и все, что они порождают, не стоит самомалейшего порыва милосердия. Оно относится к совсем иному порядку явлений – к явлениям сверхъестественным.

Из всего плотского, вместе взятого, не выдавить ни единой самомалейшей мыслишки: это невозможно, они – явления разных категорий. Из всего плотского и всего разумного не извлечь ни единого порыва милосердия: это невозможно, милосердие – явление другой категории, оно сверхъестественно.

Жизнь сверхъестественная

830. При всем при том. Невозможно не признать, что в христианской вере есть нечто поразительное. «Вы потому так говорите, что воспитаны в ней!» – скажут мне. Как раз наоборот, именно поэтому я сопротивляюсь ей, что боюсь предвзятости; но пусть я и воспитан в этой вере, тем не менее не могу не видеть, до чего она поразительна.

831. Пророчества, даже чудеса и другие доказательства истинности нашего вероучения не таковы, чтобы считать их неоспоримыми. Но не относятся они и к числу тех, которым если и верят, то разве что недоумки.

Значит, в них ровно столько очевидного и неясного, чтобы одних просветить, а другим затемнить разум. И все же убедительность их такова, что берет верх над сомнительностью или, во всяком случае, равна ей; следовательно, у разума нет оснований отвергать христианство, а из этого, в свою очередь следует, что отвергающими движет похоть и въевшаяся в сердце порочность. Но так как доводов, опровергающих христианство, всегда больше, нежели доводов, подтверждающих его истинность, то невольно приходишь к заключению, что идущих по пути праведному ведет не разум, а Господня благодать, а отступающих от него гонит не разум, а похоть.

Vere discipuli, vere israelita, vere liberi, vere cibus[700]700
  Истинные ученики, истинные израильтяне, истинно свободные, истинная пища (лат.).


[Закрыть].

832. Чья бы то ни была привязанность ко мне, пусть она идет от полноты сердечной и ничем не омрачена, все равно несправедлива. Я ввел бы в обман тех, в ком постарался бы зародить это чувство, потому что ни для кого не являю собой конечную цель существования и никого ничем не могу довольствовать. Разве я не стою на пороге смерти? Следовательно, предмет их привязанности умрет. И, значит, точно так же, как я был бы виноват, сознательно внушив людям веру в заведомую неправду, пусть даже весьма осторожно и к вящему удовольствию обеих сторон, я виноват, зародив в ком-то любовь ко мне; поэтому, если я стараюсь завоевать приязнь людей ко мне и они поддаются столь неправому чувству, мой долг – остеречь их, как я остерег бы, пренебрегая собственной выгодой, от любой неправды, ибо вся наша жизнь и все наши помыслы должны быть сосредоточены только на стремлении стать угодными Господу Богу или на поисках Его.

Она всем доступна

833. Все, что способны познать лишь просвещеннейшие умы, – все это христианское вероучение преподает своим чадам.

834. Другие вероучения – к примеру, язычество – более доступны пониманию простого народа потому, что сосредоточены на мире внешнем, но люди более просвещенные их не приемлют. Таким людям куда более под стать вероучения чисто умозрительные, которые простому народу совершенно чужды. Всем по росту одно только христианское вероучение, ибо сочетает в себе все, что касается и мира внешнего, и мира внутреннего. Оно возвышает простолюдинов до постижения внутреннего мира, оно низводит гордецов во внешний мир; именно это сочетание обоих миров и придает ему такое совершенство, ибо народу следует постигать разум, одухотворяющий букву, меж тем как разумникам следует подчинить свой разум букве.

835. Не удивляйтесь тому, что простые люди преисполнены нерассуждающей веры. Господь сподобил их любви к Нему и ненависти к самим себе. Он склоняет сердца этих людей к вере. Человек никогда не проникнется деятельной и неколебимой верой, если Господь не склонит его сердца, но, склоненный Им, сразу уверует. И это хорошо понимал царь Давид, когда говорил: «Inclina cor meum, Deus, in [testimonia tua]»[701]701
  «Приклони сердце мое, Господи, к [откровениям Твоим]» (лат.).


[Закрыть].

836. Христианское вероучение доступно пониманию всех, кто хоть сколько-нибудь наделен разумом. Одни ограничиваются исполнением обрядов, но суть этой веры такова, что и обрядов довольно для постижения сокрытой в ней истины. Другим под силу чтение апостолов. Наиболее просвещенные постигают все, вплоть до сотворения мира. Ангелы зрят еще многое другое и с большей высоты.

837. Если человек, никогда не читавший Ветхого и Нового Заветов, преисполнен веры, значит есть в его душе святое расположение к ней, и все, что он слышит о христианстве, находит в нем внутренний отклик. Такие люди жаждут любить только Бога, жаждут ненавидеть только самих себя. Они чувствуют, что у них не хватит для этого сил, что, предоставленные самим себе, не обрящут Бога, что так никогда и не причастятся Ему, если Он к ним не снизойдет. И они внемлют словам, сказанным в поучение всех христиан, что любить должно только Бога, а ненавидеть только самих себя, но что род человеческий погряз и грехах и потому не способен прийти к Богу, и тогда Сам Бог вочеловечился, дабы соединиться с нами. И этого довольно для убеждения людей, уже сердечно расположенных к вере, уже равно познавших и свой долг, и свою неспособность его исполнить.

838. Иные христиане, ничего не знающие ни о пророчествах, ни о других свидетельствах, тем но менее судят о нашей вере также правильно, как те, кто этими знаниями обладает. Дело в том, что они судят сердцем, а все прочие судят умом. К вере их склонил Сам Господь, так что убеждения этих людей весьма основательны.

Я готов признать, что вот такой христианин, исполненный веры, но не знающий никаких доказательств, вряд ли сможет наставить на путь истинный хотя бы одного иноверца, который тоже будет отстаивать свою правоту. Но люди, искушенные во всех доказательствах, возразят, что христианин, о котором идет речь, причащен вере Самим Господом, хотя доказать это не способен. Ибо Господь сказал в Своих пророчествах (а Его слова – истинно пророчества), что в царствие Иисуса Христа Он изольет Свой Дух на все народы и что сыны, дочери и малые дети Церкви начнут пророчествовать, из чего с неоспоримостью следует, что Дух Божий нисходит на тех, кто полон сердечной веры, и только на них.

839. Не ропщите на Господа за то, что Он так сокрыт от нас, но возблагодарите за то, что так нам явлен; и еще возблагодарите за то, что Он сокрыл Себя от исполненных гордыни мудрецов, недостойных познать Его высочайшую святость.

Познают Господа люди либо наделенные смиренным сердцем и, независимо от их ума, великого или малого, любящие все малое, либо люди, наделенные таким умом, что ясно видят, в чем истина, даже тогда, когда вовсе этого не желают.

Таинство любви Господней

540. Eorum qui amant[702]702
  Те, кто любит (лат.).


[Закрыть].

Господь склоняет сердца тех, кого любит.

Deus inclinat corda eorum[703]703
  Господь склоняет сердца их (лат.).


[Закрыть].

Тот, кто любит Его.

Тот, кого любит Он.

Краткая библиография

Интеллектуальный «демонизм» и поэтическая «гимнастика» (эстетическая система Поля Валери) // Вопросы литературы. 1976. № 6. С. 163–194.

О теории интеллектуальной поэзии Поля Валери // Писатель и жизнь: Сб. М., 1978. С. 208–219.

Паскаль. М., 1979. (Серия ЖЗЛ); 2-е изд., 1982.

Поиски правды. М., 1984.

Молодой Чаадаев: книги и учителя // Альманах библиофила. Вып. 18. М., 1985. С. 168–188.

Pascalis. Vilnius, 1985.

В мире человека. М., 1986.

Чаадаев. М., 1986. (Серия ЖЗЛ); 2-е изд., 1990.

П. Я. Чаадаев и русская литература // П. Я. Чаадаев. Статьи и письма. М., 1987 (2-е изд., 1989). С. 3—32 и 5—37.

«Преподаватель с подвижной кафедры»: Новое и забытое о П. Я. Чаадаеве и его современниках // Литературная учеба. 1988. № 2. С. 91—105.

Урок из классики: Достоевский и современность. М., 1989. № 5. С. 186–195.

«Эхо русского народа…..» // Пушкинист. М., 1989. С. 254–278.

Что с нами происходит? (вопросы одного диалога) // Что с нами происходит? (Записки современников). М., 1989. С. 163–180.

А. С. Пушкин и П. Я. Чаадаев (эпизоды творческой дружбы) // Солнце нашей поэзии. М., 1989. С. 83–97.

Память поколений // Альманах библиофила. Вып. 26. М., 1989. С. 14–16.

«Отчет о виденном, слышанном и прочитанном» // Ф. М. Достоевский. Дневник писателя (избранные страницы). М., 1989. С. 5—34.

Этические взгляды П. Я. Чаадаева. М., 1989.

Революционное оскопление, или В мире идеологических зеркал // Литературная газета. 1990. № 48.

«Об истине… О России» (культурно-историческая и литературно-эстетическая полемика западников и славянофилов) // Московский вестник. 1990. № 4. С. 304–321.

«Вечное предостережение» («Бесы» и современность) // Новый мир. 1991. № 8. С. 234–247.

Цена веков // П. Я. Чаадаев. Цена веков. М., 1991. С. 5—28.

«Закон Я» и «закон любви» (нравственная философия Достоевского). М., 1991.

Пространство мысли Петра Чаадаева // Литературная газета. 1992. № 12.

Революционный силлогизм и тысячелетняя история (о некоторых уроках полемики западников и славянофилов) // Златоуст. 1992. № 1. С. 293–305.

Куда движется история? (о книге К. Ясперса «Смысл и назначение истории») // Путь. 1993. № 3. С. 263–268.

Вступительная статья к роману Ф. М. Достоевского «Бесы» // Достоевский Ф. М. Бесы. Тула, 1993. С. 5—22.

Вступительная статья к роману Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. Тула, 1994. С. 5—30.

Léon Tolstoп et Blaise Pascal // Revue d’études slaves. 1994. № 1.

В плену короткомыслия (творчество Чаадаева и Достоевского в современном контексте) // Москва. 1994. № 4. С. 162–187.

Свобода «дикого осленка», или Зачем торопить Апокалипсис? (К 200-летию Чаадаева) // Независимая газета. 1994. № 21.

Душа и богатство // Литературная учеба. 1994. № 5. С. 199–210.

Две Европы Достоевского (Европа первая) // Литературная учеба. 1994. № 6. С. 123–147.

Две Европы Достоевского (Европа вторая) // Литературная учеба. 1995. № 1. С. 113–131.

Художественное завещание Достоевского // Московский вестник. 1995. № 1. С. 156–182.

«Непрочитанный» Чаадаев в эсхатологическом контексте русской и западной философской мысли // Сфинкс: Петербургский философский журнал.

1995. № 2. С. 171–194. Ф. И. Тютчев и П. Я. Чаадаев (жизненные параллели и идейные споры друзей – «противников») // Тютчев сегодня. М., 1995. С. 98—116. «Учиться жить любовной жизнью…» (Дневники Л. Н. Толстого) // Литература. 1995. № 34.

Детство в творческом сознании русских писателей // Литература в школе. 1995. № 4. С. 19–23.

Пасхальный архетип русской словесности // Литературное обозрение. 1997. № 2. С. 89–91.

Неизвестные страницы духовной биографии Чаадаева // Литература. 1996. № 7. Leon Tolstoi lecteur Blaise Pascal // Revue de la litterature compare. 1996. № 3. Р. 299–312.

Le probléme de la personne et la memoire historique dans l'ceuvre de Dostoevsky // Memoire de la Russie (Identite nationale et memoir collective). Paris, 1996. Р. 275–292.

«Взгляд» писателя: Некоторые аспекты творческого зрения Пушкина (часть первая) // Литература в школе. 1997. № 2. С. 5—17. «Взгляд» писателя: Некоторые аспекты творческого зрения Пушкина (часть вторая) // Литература в школе. 1997. № 3. С. 5—17. Проблемы изучения религиозно-философской мысли Достоевского //

Literatury i Jezieky Slovian Zwschednich stan obecny I tendencje reswojowe. Tom 1. Opole, 1997.

Рождение мыслителя // Петр Чаадаев: Pro et contra. СПб., 1998. С. 620–647.

Творчество Чаадаева в современном контексте // Петр Чаадаев: Pro et contra. СПб., 1998. С. 675–687.

У времени в плену (Александр I и его эпоха: метаморфозы людей и идей), часть первая // Новая книга. 1998. № 3. С. 32–36.

У времени в плену (Александр I и его эпоха: метаморфозы людей и идей), часть вторая // Новая книга. 1998. № 4. С. 38–42.

«Последнее слово» (А. С. Пушкин – П. Я. Чаадаеву), часть первая // Новая книга. 1998. № 7. С. 23–25.

«Последнее слово» (А. С. Пушкин – П. Я. Чаадаеву), часть вторая // Новая книга. 1998. № 8. С. 31–35.

Ф. М. Достоевский о науке и прогрессе // Вестник Российской академии наук. 1998. № 6. С. 547–553.

Пушкин как мыслитель // Вестник РГНФ. 1999. № 1. С. 176–185.

Два пути Родиона Раскольникова: «Закон Я» и «закон любви» (статья первая) // Литература в школе. 1999. № 1. С. 26–33.

Два пути Родиона Раскольникова: «Закон Я» и «закон любви» (статья вторая) // Литература в школе. 1999. № 3. С. 32–39.

Достоевский и Паскаль (творческие параллели)// Вопросы литературы. 1999. № 5. С. 75–92.

Тютчев и Паскаль (антиномии бытия и сознания в свете христианской онтологии) // Русская литература. 2000. № 3. С. 53–74.

Тютчев и Паскаль (антиномии бытия и сознания в свете христианской онтологии) // Русская литература. 2000. № 4. С. 26–45.

Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский. М., 1999. Николай Первый и его время. Т. 1–2. М., 2000.

«Мундирное человечество», или «Народная личность»? (Культурноисторическая полемика во второй половине XIX века). Статья первая //

Литература в школе. 2000. № 4. С. 38–47. «Мундирное человечество», или «Народная личность»? (Культурно-историческая полемика во второй половине XIX века). Статья вторая //

Литература в школе. 2000. № 6. С. 34–42. Черты правления Николая I // Москва. 2000. № 9. С. 172–196. Куда движется история? // Литературная учеба. 2000. № 6. С. 78—119.

Dostoevsky et Pascal (paralleles creatrices) // Revue de la litterature compare. 2000. № 4. Р. 493–514.

Федор Михайлович Достоевский (1821–1881) // История русской литературы XIX века (70—90-е годы). М., 2001. С. 63—162.

«Прощай, философия», или Марбургский философский опыт на пути становления поэтической личности Бориса Пастернака // Вестник Литературного института им. А. М. Горького. 2001. Специальный выпуск. С. 48–55.

Христианство и политика в историософии Ф. И. Тютчева. М., 2001. №№ 8. С. 180–199.

«Лучший человек…» (о положительном герое в творчестве Достоевского) // Литература в школе. 2001. №№ 5. С. 2–7.

Спор Достоевского с П. Я. Чаадаевым о роли православия и католичества в мировой истории // Dostoevsky und Deutschland. Baden-Baden, 2001. P. 79–80.

Куда движется история? (Метаморфозы идей и людей в свете христианской традиции). СПб., 2002.

Пушкин как аналитик художественных подходов в западноевропейской литературе // Вестник Литературного института им. А. М. Горького. 2002. №№ 2. С. 3–9.

«Русская география» (христианская историософия Ф. И. Тютчева) // Наше наследие. 2003. № 67–68. С. 64–74.

Переводы с французского и комментарии историософских и публицистических статей Ф. И. Тютчева // Тютчев Ф. И. Полн. собр. соч. и писем: В 6 т. М., 2003. С. 109–520.

Христианский контекст образа Татьяны Лариной в «партитуре исполнителя» оперы «Евгений Онегин» // Христианская культура: прошлое и настоящее. М., 2004. С. 23–32.

А. С. Хомяков как личность и мыслитель // Хомяков Алексей. Сочинения.

Церковь одна. Семирамида. М., 2004. С. 7—18.

«Мыслящий тростник» (Жизнь и творчество Паскаля в восприятии русских философов и писателей). М., 2004.

Тютчев Ф. И. «О вещая душа моя…» (составление, перевод, подготовка текста, комментарии). М., 2004.

Творчество Ф. И. Тютчева и зарубежная литература // Зарубежная поэзия в переводах Ф. И. Тютчева. М., 2004. С. 11–47.

А. С. Хомяков: взгляд на человека и историю // Наше наследие. 2004. №№ 71. С. 87–90.

Ф. М. Достоевский о границах естественного права // Symposium of the Dostoevsky International Society. Jeneve, 2004. C. 232–233.

Тютчевская историософия: Бог, человек и история, Россия, Европа и революция // Новый мир. 2005. № 11. С. 142–162.

Россия и Запад в историософии Ф. И. Тютчева // Вестник Литературного института им. А. М. Горького. 2005. № 2. С. 50–60.

Тютчев как христианский поэт и мыслитель // Кирилл и Мефодий: Духовное наследие. Калининград, 2005. С. 12–32.

Война и мир на страницах «Дневника писателя» Ф. М. Достоевского // Война и мир в русской словесности, истории и культуре. Калининград, 2005. С. 92—105.

Земное и небесное в творчестве Ф. И. Тютчева // Ф. И. Тютчев и Православие. М., 2005. С. 7—68.

Ф. И. Тютчев и П. Я. Чаадаев (Жизненные параллели и идейные споры друзей «противников») // Ф. И. Тютчев: Pro et contra. СПб., 2005. С. 868–884.

Историософия Ф. И. Тютчева в современном контексте. М., 2006.

Религиозно-антропологические основы глобального культурного кризиса Нового времени (на материале русской классической литературы) // Глобальный кризис: метакультурные исследования. Шуя, 2006. Т. 1. С. 74–86.

Культурно-историческая память, самосознание личности и творимая действительность // Култура и памят. Варна, 2006. С. 7—19. Христианская историософия Ф. И. Тютчева и особенности её интерпретации //

Философские науки. 2006. № 7. С. 56–75.

Душа и деньги // Ф. М. Достоевский. Подросток. М., 2006. С. 562–569.

Взаимосвязь христианской онтологии, антропологии и этики в историософии Ф. И. Тютчева // Религии мира: история и современность. М., 2006. С. 96—110.

Паскаль. (Серия ЖЗЛ). М., 2006. Паскаль. М., 2006.

«Всемирная отзывчивость» Пушкина и место «Подражаний Корану» в его творческой эволюции // Литература в школе. 2006. № 1. С. 13–14. Вниз по течению? // Литературная газета. 2007. №№ 14.

La reception de la personne et de l'oeuvre de Pascal chez L. N. Tolstoy // La Russie et le monde francophone. Ottawa, 2007. P. 199–205.

Ф. И. Тютчев как предтеча критики интеллигенции в «Вехах» // Сборник «Вехи» в контексте русской культуры (Лосевские чтения). М., 2007. С. 133–143. Рыцарь самодержавия. М., 2007.

Фёдор Тютчев о назначении человека и смысле истории // Ф. И. Тютчев. Россия и Запад. М., 2007. С. 3—24.

Бремя человечности // Федор Достоевский. Идиот. М., 2008. С. 7—24.

Чаадаев в Москве. М., 2008.

Человек и история в русской религиозной философии и классической литературе. М., 2008.

L. N. Tolstoy about Human, Reason and Science, Democracy, Civilization and Progress: The Author's «Dialogue» on the Рages of «Diary» with the Contemporaries and Descendants // Siberian Studies. 2008. Vol. XII-1.

Pai Chai University Korean-Siberian Center. P. 121–188.

Православие как основание христианской историософии Ф. И. Тютчева // Русская словесность в мировом культурном контексте. М., 2008. С. 355–362.

Между светом и тьмой // Путь мастерства. М., 2008. С. 6–9.

Пётр Яковлевич Чаадаев. М., 2008.

Вечный урок Н. В. Гоголя // Русский язык за рубежом. 2009. № 2. С. 9—12.

L'ordre du coeur dans la pensee de Pascal et dans la tradition orthodoxe // Chroniques de Port-Royal. Port-Royal et la tradition chretienne d'Orient. Paris, 2009. P. 51–65.