Текст книги "Молния"

Несмотря на возбуждение и на то, что он уже успел часок поспать, Крис снова задремал. Ангел-хранитель тоже спал, забывшись тревожным и беспокойным сном. Он больше не бредил, тяжелое, хриплое дыхание со свистом вырывалось у него из груди.

Лора припарковала джип, затем, оставив включенным двигатель, вошла в будку и вырвала из телефонного справочника страницы с телефонами врачей.

Взяв у работника автозаправки карту Сан-Бернардино, Лора отправилась на поиски врача, пользовавшего больных не в клинике или в больнице, а в домашнем кабинете. В свое время в маленьких городках было полным-полно таких домашних кабинетов, но сейчас они стали редкостью. Лора сердцем чувствовала, что чем больше времени уйдет на поиски врача, тем меньше шансов выжить останется у ее ангела-хранителя.

Наконец в четверть второго ночи она остановилась перед белым двухэтажным особняком в викторианском стиле, построенном в тихом респектабельном пригороде в ту прекрасную эпоху, когда в Калифорнии, которую мы потеряли, еще не было моды на сплошь оштукатуренные дома. Дом стоял посреди углового участка в тени ольхи с облетевшими зимой листьями, и вся эта картинка – особняк на фоне прелестного ландшафта, – казалось, была перенесена с Восточного побережья Америки. Согласно информации, приведенной на вырванных из телефонного справочника желтых страницах, здесь проживал доктор Картер Бренкшоу, что подтверждала небольшая табличка на кованых воротах.

Лора проехала в конец квартала, припарковавшись у тротуара. Затем вышла из автомобиля и старательно замазала передний и задний номера влажной землей, взятой с ближайшей клумбы.

Когда она вернулась к джипу, предварительно вытерев руку о траву, то увидела, что Крис уже успел проснуться, хотя и был слегка одуревшим после двух часов сна. Лора похлопала сына по щекам и убрала волосы у него со лба, уговаривая окончательно проснуться, чему в некоторой степени способствовал холодный воздух, попадавший в салон автомобиля через разбитые окна.

– Ну ладно, – сказала Лора, убедившись, что Крис наконец проснулся. – Слушай меня внимательно, партнер. Я нашла доктора. Ты можешь притвориться больным?

– Не вопрос. – Крис состроил гримасу, словно его вот-вот стошнит, и, изобразив рвотные позывы, жалобно застонал.

– Только не переигрывай. – Лора объяснила, что собирается делать.

– Отличный план, мамочка.

– Нет. План совершенно безумный, но другого у нас нет.

Развернув джип, Лора вернулась к владениям Бренкшоу и припарковалась на подъездной дорожке перед запертым гаражом позади дома. Когда Крис вылез из автомобиля, она взяла сына на руки, прижала к груди, положив его голову себе на плечо. Мальчик прильнул к матери всем телом. Уже давно не младенец, он оказался довольно тяжелым, но Лоре пришлось придерживать его лишь одной рукой, так как в другой был револьвер.

Лора несла Криса по дорожке мимо голых деревьев, освещаемых лишь люминесцентным светом уличных фонарей, и тихо молилась в душе, чтобы ее не увидели соседи. Хотя, с другой стороны, в посещении доктора в экстренных случаях посреди ночи, в сущности, не было ничего необычного.

Поднявшись по ступенькам на переднее крыльцо, Лора три раза нажала на звонок – отрывисто и нетерпеливо, как и подобает находившейся в отчаянии матери. А затем позвонила снова.

Через пару минут, когда после второго звонка она уже начала было думать, что дома никого нет, на крыльце внезапно зажегся свет. Лора увидела какого-то человека, вглядывающегося в нее через окно в форме веера в верхней части двери.

– Пожалуйста, – умоляюще произнесла Лора, пряча за спиной револьвер, – мой мальчик отравился, он проглотил яд!

Человек открыл входную дверь, а затем и открывающуюся наружу защитную стеклянную дверь, заставив Лору посторониться.

Она увидела перед собой мужчину лет шестидесяти пяти, седовласого, внешне похожего на ирландца, если бы не крупный нос с горбинкой и темно-карие глаза. На нем был коричневый халат поверх белой пижамы, на ногах шлепанцы. Вглядевшись в Лору сквозь стекла очков в черепаховой оправе, мужчина спросил:

– Что случилось?

– Я живу в двух кварталах отсюда, недалеко от вас. Мой мальчик отравился! – Когда ее истерика достигла кульминации, Лора отпустила Криса, поспешно отпрыгнувшего в сторону, и прижала ствол револьвера к животу мужчины. – Я выпущу вам кишки, если начнете кричать! – У Лоры не было ни малейшего намерения его убивать, но ее слова прозвучали настолько убедительно, что мужчина кивнул, но ничего не сказал. – Это вы доктор Бренкшоу? – (Мужчина снова кивнул.) – Доктор, кроме вас, дома еще кто-нибудь есть?

– Никого. Я здесь один.

– А ваша жена?

– Я вдовец.

– Дети?

– Все взрослые и уже разъехались.

– Не вздумайте мне лгать.

– Я взял себе за правило никогда не лгать. Пару раз из-за этого я даже попадал в неприятности, но привычка говорить правду значительно облегчает жизнь. Послушайте, на улице холодно, а на мне тонкий халат. Почему бы вам не продолжить запугивать меня в помещении?

Лора переступила через порог, продолжая подталкивать хозяина дома стволом револьвера. Крис шел следом.

– Дорогой, – прошептала Лора, – сходи проверь дом. Осторожно. Начни со второго этажа и не пропусти ни одной комнаты. Если кого-нибудь встретишь, скажи, что у доктора экстренный случай и он нуждается в их помощи.

Крис направился вверх по лестнице, а Лора осталась в прихожей, продолжая держать Картера Бренкшоу на мушке. В притихшей прихожей уютно тикали старинные напольные часы.

– Если хотите знать, – нарушил молчание Бренкшоу, – я всегда был большим любителем детективных романов.

– Что вы этим хотите сказать? – нахмурилась Лора.

– Ну, мне не раз попадались сцены, где роскошная злодейка удерживала главного героя помимо его воли. Но в самом конце герои обычно менялись ролями – прекрасная злодейка сдавалась перед лицом неизбежного триумфа мужской силы – и они начинали предаваться страстным любовным утехам. И вот теперь, когда все это происходит лично со мной, преклонный возраст, к моему величайшему сожалению, не позволяет мне насладиться второй частью программы!

Лора с трудом сдержала улыбку. Опасные преступницы не должны улыбаться.

– Заткнитесь!

– Спорим, вы способны на более крепкие выражения.

– Просто заткнитесь. Понятно? Заткните варежку.

Доктор не побледнел и не затрясся от страха. Он улыбнулся.

Тем временем Крис спустился вниз:

– Мамочка, там никого нет.

– Интересно, у кого еще из бандитов имеются крохотные подручные, которые зовут их мамочкой?

– Доктор, вы меня явно недооцениваете. Я способна пойти на крайние меры.

Крис отправился проверять комнаты первого этажа, по дороге включая свет.

Лора снова повернулась к Бренкшоу:

– У меня в машине раненый…

– Естественно, с пулевым ранением.

– Я хочу, чтобы вы его подлатали, но при этом держали рот на замке, а иначе мы вернемся и вышибем вам мозги.

– Какая прелесть! – развеселился доктор.

Тем временем к ним присоединился Крис:

– Никого, мамочка.

– У вас есть носилки? – спросила Лора.

Бренкшоу вытаращил на нее глаза:

– Так у вас там действительно раненый?

– А какого черта я, по-вашему, здесь делаю?

– Вот уж не ожидал! Ну ладно. Кровотечение сильное?

– Сперва было сильное, но сейчас уже не очень.

– Если кровотечение не слишком сильное, мы можем занести раненого в дом. В кабинете есть складное кресло-каталка. Я могу надеть пальто? – Доктор показал на стенной шкаф. – Или крутым дамочкам вроде вас нравится заставлять стариков мерзнуть в одной пижаме?

– Хорошо, надевайте пальто, доктор. Но, черт побери, не советую меня недооценивать!

– Ага. Она уже сегодня подстрелила двоих парней. – Крис воспроизвел очередь из «узи». – Она настолько чисто их срезала, что они даже пикнуть не успели.

Мальчик говорил с неподдельным энтузиазмом, и доктор, словно увидев Лору в новом свете, посмотрел на нее с опаской:

– В шкафу только пальто. Зонтики. Пара галош. Я не держу здесь оружия.

– Доктор, советую вам поостеречься. И без резких движений.

– Ну да, без резких движений. Я знал, что вы именно так и скажете. – И хотя доктор явно находил ситуацию забавной, сейчас ему было уже не так весело.

Накинув пальто, доктор вывел Лору с Крисом через дверь в левой части прихожей. Не включая света и ориентируясь лишь по освещению из прихожей, ну и конечно, по памяти, он провел их через приемную для пациентов, обставленную креслами и парочкой приставных столиков. Еще одна дверь вела в кабинет. Здесь доктор все-таки включил свет, и Лора увидела письменный стол, три стула, книги по медицине. Прямо из кабинета они прошли в смотровую.

Лора рассчитывала увидеть стол для осмотра и допотопное медицинское оборудование, прослужившее лет тридцать, не меньше, – короче, кабинет эскулапа с картины Нормана Роквелла, – однако вся аппаратура выглядела вполне современной. Тут был даже аппарат для ЭКГ, а в конце помещения находилась дверь с табличкой: «Рентген. Не входить при включенном аппарате».

– У вас здесь что, даже есть рентгеновское оборудование? – удивилась Лора.

– Конечно. Сейчас оно не такое дорогое, как когда-то. И в любой уважающей себя клинике есть рентген.

– Ну, в клинике – это понятно, но у вас ведь частный кабинет…

– Возможно, я похож на Барри Фицджеральда в роли доктора из старого кинофильма и, возможно, слишком старомоден, так как предпочитаю принимать пациентов у себя дома, но все же не настолько, чтобы лишать их современной медицинской помощи. Осмелюсь заметить, врач из меня куда лучше, чем из вас бандитка.

– На вашем месте я не была бы столь самоуверенной, – отрезала Лора, которой уже до смерти надоело изображать из себя хладнокровную преступницу.

– Не волнуйтесь, я вам подыграю. Наверное, тогда получится еще смешнее. – Доктор повернулся к Крису. – Кстати, когда мы шли через мой кабинет, ты, случайно, не заметил большую красную керамическую банку на письменном столе? Там полно апельсиновых долек и «Тутси поп», если хочешь.

– Ух ты! Спасибо большое! – обрадовался Крис. – Мамочка… можно мне конфетку?

– Но не больше двух, а иначе тебе потом будет плохо.

– Когда речь идет об угощении маленьких пациентов, – подал голос Бренкшоу, – полагаю, я действительно очень старомоден. И категорически никакой жевательной резинки без сахара. Какое от нее удовольствие? На вкус точно пластмасса. Ну а если после визита ко мне у них, не дай бог, начнется кариес, то это уже проблема их дантиста.

За разговором доктор достал стоявшее в углу складное кресло-каталку, разложил его и выкатил на середину комнаты.

– Дорогой, побудь здесь, пока мы сходим к джипу, – сказала сыну Лора.

– Хорошо. – Крис уже успел залезть в красную керамическую банку в поисках угощения.

– Ваш джип на подъездной дорожке? – поинтересовался Бренкшоу. – Тогда выйдем через заднюю дверь. Так будет менее подозрительно.

Лора направила на доктора револьвер, чувствуя себя при этом круглой дурой, и прошла следом за ним через боковую дверь смотровой с выходом на пандус.

– Выход для инвалидов. – Шаркая шлепанцами по бетону, доктор толкал перед собой кресло-каталку по дорожке позади дома.

Владения Бренкшоу оказались весьма обширными, благодаря чему соседний дом не смотрел окна в окна. В отличие от парадного входа задний двор был засажен не ольхой, а вечнозелеными фикусами и соснами. И все же, несмотря на темноту и завесу из ветвей, Лора не была уверена, что соседи не увидят их из окна, если кому-нибудь вздумается выглянуть во двор.

Весь мир, казалось, замер и притих, как всегда между полуночью и рассветом. И даже если бы Лора не знала, что сейчас два часа ночи, она в любом случае могла определить время с точностью до получаса. Хотя сюда доносились слабые отголоски большого города, кругом было тихо, как на кладбище. И любой человек, даже просто выносящий мусор, мог почувствовать себя секретным агентом на тайном задании.

Дорожка вокруг дома пересекалась с тропкой, идущей через задний двор. Они миновали заднее крыльцо, прошли по проходу между домом и гаражом, оказавшись на подъездной дорожке.

Бренкшоу бросил взгляд на задние номера джипа и хмыкнул:

– Заляпанные грязью номера. Очень убедительный штрих.

Открыв заднюю дверь, доктор забрался в джип, чтобы осмотреть раненого.

Лора бросила взгляд в сторону улицы. Все было спокойно. Пока.

Но если патрульный автомобиль полиции Сан-Бернардино случайно проедет мимо, то офицер полиции непременно остановится посмотреть, что происходит возле дома доброго доктора Бренкшоу.

– Господи, да у вас там и впрямь раненый! – воскликнул Бренкшоу, вылезая из джипа.

– А почему, черт возьми, вас это так удивляет?! По-вашему, я решила устроить вам здесь бесплатный цирк?

– Давайте внесем его в дом. Быстро! – распорядился доктор.

Но так как одному ему было явно не справиться с раненым, Лоре пришлось, засунув револьвер за пояс джинсов, прийти на помощь.

Бренкшоу не попытался убежать, или вырубить Лору, или обезоружить ее. Усадив раненого на кресло-каталку, он спокойно покатил его по дорожке, затем – по проходу между домом и гаражом, а потом – вокруг дома в сторону пандуса.

Схватив с переднего сиденья джипа «узи», Лора последовала за доктором. Она не думала, что ей понадобится автомат, но с ним было как-то спокойнее.

Через пятнадцать минут, сделав рентген и изучив снимок на светящемся экране в углу смотровой, Бренкшоу сказал:

– Пуля прошла насквозь. Выходное отверстие чистое. Кость не раздроблена. Так что хотя бы за это можно быть спокойным.

– Класс! – отозвался со своего кресла в углу Крис, с довольным видом сосавший «Тутси поп».

В доме было тепло, однако Крис оставался в куртке, впрочем, так же как и Лора, на случай поспешного отступления.

– Он что, в коме? – спросила Лора.

– В коматозном состоянии. Правда, рана не инфицирована. Но теперь, когда первая помощь оказана, инфекции, возможно, и не возникнет. У него травматическая кома от пулевого ранения, потери крови, шока и прочего. Его не следовало перевозить.

– У меня не было выбора. А он сможет выйти из этого состояния?

– Вероятно. В его случае кома – это реакция организма, помогающая сберечь энергию и тем самым ускорить выздоровление. Он потерял не так много крови, как кажется. Пульс более-менее в норме. Будем надеяться, что состояние комы продлится недолго. Увидев окровавленные рубашку и лабораторный халат, вы наверняка решили, что ваш раненый буквально истек кровью, но это не совсем так. Хотя, конечно, больному пришлось нелегко. Впрочем, основные кровеносные сосуды не задеты, а иначе все было бы гораздо хуже. И все-таки раненого следует отвезти в больницу.

– Тема закрыта, – вспыхнула Лора. – Нам нельзя в больницу.

– Ну и какой банк вы ограбили? – пошутил Бренкшоу, но уже без прежнего озорного блеска в глазах.

Пока проявлялась пленка, доктор обработал рану, залил ее йодом, присыпал антибиотиком и приготовил повязку. Затем взял иглу, некое непонятное приспособление, а также принесенную из кабинета толстую нитку и положил все это на поднос из нержавеющей стали, прикрепленный к краю смотрового стола. Раненый, по-прежнему без сознания, лежал на правом боку, поддерживаемый ортопедическими подушками.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Лора.

– Пулевые отверстия слишком большие, особенно входное. Если вы и дальше собираетесь подвергать его жизнь опасности, отказываясь везти в больницу, нужно хотя бы наложить на раны швы.

– Хорошо. Только поторопитесь!

– Вы боитесь, что сюда с минуту на минуту вломятся тайные агенты?

– Нет, кое-кто похуже. Гораздо хуже.

С тех пор как Лора появилась в доме Бренкшоу, она ждала расколотого неба, ослепительной вспышки молнии, раскатов грома, похожих на топот коней всадников апокалипсиса, и появления новых, вооруженных до зубов путешественников во времени. Пятнадцать минут назад, когда доктор делал раненому рентген, Лоре показалось, что где-то вдалеке прогремел гром. Она тотчас же поспешила к ближайшему окну проверить, не блеснула ли в небе молния. Но ветви деревьев закрывали обзор, небо над Сан-Бернардино уже озарилось багровым сиянием городских огней, явственных раскатов грома больше не слышалось. Похоже, Лора приняла за отдаленные раскаты грома рокот двигателя пролетавшего над домом самолета.

Бренкшоу зашил рану, оторвал нитку – «швы потом сами растворятся» – и закрепил повязку широкой клейкой лентой, дважды обмотав ее вокруг туловища пациента.

В воздухе стоял едкий запах больницы, вызывавший у Лоры легкую тошноту, но абсолютно не трогавший Криса. Мальчик, сидя в сторонке, с довольным видом лизал очередной «Тутси поп».

Сделав раненому укол пенициллина, доктор прошел к выстроившимся вдоль стены белым металлическим шкафам, чтобы отсыпать из двух больших банок какие-то капсулы в две бутылочки для лекарств.

– Я держу под рукой самые необходимые лекарства и продаю их по себестоимости неимущим пациентам, чтобы их не разорили аптеки.

– А что там такое? – спросила Лора, когда доктор, вернувшись к смотровому столу, вручил ей пластиковые бутылочки.

– В одной пенициллин. Три раза в день во время еды, если, конечно, он сможет принимать пищу. Надеюсь, он скоро придет в себя. Если нет, то у него начнется обезвоживание, и тогда ему понадобятся внутривенные вливания. Пока больной находится в коме, его невозможно напоить через рот, так как он может задохнуться. А во второй бутылочке – обезболивающее. Давать лишь в случае необходимости, но не больше двух капсул в день.

– Тогда дайте мне того, второго, побольше. Нет, лучше дайте мне все, что у вас есть. – Лора показала на большие банки, доверху наполненные капсулами.

– Думаю, так много ему не понадобится. Он…

– Уверена, что не понадобится, – перебила доктора Лора. – Но мы не знаем, какие еще ужасные проблемы поджидают нас в будущем. Пенициллин и обезболивающее могут понадобиться нам с сыном.

Бренкшоу испытующе посмотрел на Лору:

– Господи помилуй, во что это вы ввязались?! Совсем как сюжет для одного из ваших романов.

– Просто дайте мне… – Лора осеклась, пораженная словами доктора. – Совсем как сюжет для одного из моих романов? Одного из моих романов! Боже мой, так вы знаете, кто я такая!

– Конечно. Я узнал вас еще там, на крыльце. Как я вам уже говорил, мне нравятся детективы. И хотя ваши романы, строго говоря, не относятся к этому жанру, они очень увлекательные, поэтому я их тоже читаю. А ваша фотография на задней сторонке суперобложки. Уж можете мне поверить, мисс Шейн, ни один мужчина, хотя бы однажды видевший ваше лицо, не способен его забыть… пусть это было всего лишь фото. Даже такой старый гриб, как я.

– Но почему вы ничего не сказали…

– Сперва я решил, что это шутка. Ваше театральное появление глухой ночью на моем крыльце, револьвер, штампованная, нарочито грубая речь… все это смахивало на розыгрыш. Уверяю вас, у меня есть друзья, способные на подобную мистификацию, и я, грешным делом, решил, что они каким-то образом подбили вас на эту авантюру.

Лора показала на своего ангела-хранителя:

– Но когда вы увидели его…

– То сразу понял, что это не розыгрыш, – закончил за нее доктор.

Крис, вынув леденец изо рта, поспешил на помощь матери:

– Мама, если он на нас донесет…

Лора вынула из-за пояса револьвер, но, поняв, что доктора этим не запугать, сразу опустила оружие. Во-первых, доктор был явно не из пугливых, а во-вторых, после того, как он ее узнал, уже не имело смысла изображать из себя опасную преступницу.

Раненый на смотровом столе застонал и заворочался в забытьи, но доктор, положив руку ему на грудь, быстро успокоил его.

– Послушайте, доктор, если вы хоть кому-нибудь расскажете о нашем ночном визите, если не сможете сохранить это в тайне, вы тем самым вынесете смертный приговор мне и моему мальчику.

– Конечно, по закону врачам положено сообщать властям обо всех огнестрельных ранениях.

– Но наш случай особый, – умоляюще произнесла Лора. – Доктор, мы скрываемся отнюдь не от служителей закона.

– Тогда от кого?

– В каком-то смысле… от тех же людей, которые убили моего мужа, отца Криса.

Бренкшоу был неприятно удивлен.

– Значит, вашего мужа убили?

– Вы наверняка читали об этом в газетах, – с горечью проронила Лора. – Настоящая сенсация. Одна из тех историй, которые так любят журналисты.

– Боюсь, я не читаю газет и не смотрю телевизионные новости, – сказал доктор. – Все эти пожары, катастрофы, чокнутые террористы. Никаких реальных новостей. Только кровь, трагедия и политика. Мне очень жаль вашего мужа. Но если те, кто его убил, – кем бы они там ни были – собираются убить и вас тоже, вам нужно срочно отправляться в полицию.

Лоре нравился доктор, ей были близки его взгляды и симпатии. И он казался здравомыслящим, добрым человеком. Но похоже, ей не удастся уговорить его держать рот на замке.

– Доктор, полиция меня не защитит. И никто другой, кроме меня самой и, быть может, человека, чьи раны вы сейчас заштопали. Те, кто гонится за нами, – безжалостные, хладнокровные убийцы, и они ставят себя над законом.

– Никто не может быть над законом, – покачал головой доктор.

– Но только не они. У меня уйдет не меньше часа, чтобы вам объяснить, но вы все равно не поверите. Но я умоляю вас держать язык за зубами, если не хотите, чтобы наша смерть оказалась на вашей совести. И молчать вам придется не несколько дней, а до конца жизни.

– Ну…

Посмотрев на доктора, Лора поняла, что все уговоры бесполезны. Она вспомнила его слова, сказанные в прихожей, когда его спросили насчет присутствия других людей в доме: «Я взял себе за правило никогда не лгать. Привычка говорить правду значительно облегчает жизнь». За сорок пять минут их знакомства Лора успела понять, что он действительно был на редкость правдивым человеком. И даже сейчас, когда Лора буквально умоляла его сохранить их визит в тайне, он не смог лгать ей прямо в глаза, чтобы усыпить ее бдительность и заставить поскорее убраться отсюда. Доктор виновато смотрел на Лору не в силах сказать неправду. Когда Лора уйдет, он исполнит свой гражданский долг, сообщив об огнестрельном ранении в полицию. Копы придут за Лорой в ее дом у Биг-Бэра, где обнаружат кровь, пусть и не тела путешественников во времени, а также сотни стреляных гильз, разбитые окна, прошитые пулями стены. И к завтрашнему утру или, по крайней мере, через день эта история будет на первых полосах всех газет…

Возможно, не было никакого реактивного самолета, пролетевшего над головой более получаса назад. Возможно, это было то самое, о чем сразу подумала Лора: отдаленные раскаты грома в пятнадцати – двадцати милях отсюда.

Очередные раскаты грома в ночь без дождя.

– Доктор, помогите мне одеть его. – Лора показала пальцем на лежавшего на смотровом столе человека. – Сделайте для меня хотя бы такую малость, раз уж вы собираетесь меня предать.

Слово «предать» явно покоробило доктора.

Еще раньше Лора отправила Криса наверх подобрать для раненого кое-что из одежды хозяина дома: рубашку, свитер, куртку, слаксы, носки и туфли. Конечно, доктор не выглядел таким накачанным и мускулистым, как ее ангел-хранитель, но размер одежды у них, кажется, был одинаковый.

В данный момент на раненом были лишь окровавленные брюки, и Лора знала, что у нее не будет времени одеть его.

– Доктор, помогите натянуть на него куртку. Остальное я возьму с собой. Одену его позже. Куртка хотя бы защитит его от холода.

Неохотно посадив бесчувственного человека на смотровом столе, Бренкшоу сказал:

– Его нельзя перевозить.

Пропустив мимо ушей эти слова, Лора принялась вдевать правую руку раненого в рукав вельветовой куртки на теплой подкладке.

– Крис, ступай в приемную, – велела она. – Там темно. Свет не зажигай. Подойди к окну и посмотри, что происходит на улице. Только, ради всего святого, постарайся, чтобы тебя не увидели.

– Ты думаешь, они уже здесь? – испуганно спросил мальчик.

– Если нет, то скоро будут. – Теперь Лора пыталась вдеть в рукав левую руку раненого.

– О чем вы говорите? – удивился Бренкшоу, когда Крис опрометью кинулся в соседний кабинет, а оттуда – в темную приемную.

Лора не стала отвечать.

– Вперед! – скомандовала она. – Давайте посадим его в кресло-каталку.

Общими усилиями они подняли раненого со смотрового стола и, усадив в кресло, пристегнули ремнем.

Пока Лора заворачивала оставшуюся одежду, а заодно две большие банки с лекарством в рубашку, связывая все это добро в узел, в смотровую вернулся Крис:

– Мама, они только что подъехали к дому. Скорее всего, это они. Две машины с людьми на той стороны улицы. Человек шесть или восемь. Что будем делать?

– Проклятье! – охнула Лора. – Теперь нам не подобраться к джипу. И через боковую дверь нам тоже не выйти. Так нас наверняка увидят с улицы.

Бренкшоу направился в кабинет:

– Я вызову полицию…

– Нет! – Лора положила узел с одеждой и лекарствами на кресло-каталку между ног раненого и, кинув туда же свою сумку, схватила «узи» и «смит-вессон» 38-го калибра. – Нет времени, черт бы вас побрал! Они будут здесь через пару минут. И убьют нас всех. Вам придется помочь мне спустить кресло по ступенькам заднего крыльца.

Ее страх, несомненно, передался доктору. Без разговоров схватив кресло, он поспешно выкатил его из смотровой. Лора с Крисом прошли следом по неосвещенному коридору, затем через темную кухню, ориентируясь лишь по светящимся цифрам электронных часов духовки и микроволновой печи. Кресло-каталка запнулось о порог двери, ведущей из кухни на заднее крыльцо, раненого сильно тряхнуло, но это были цветочки по сравнению с тем, что ему довелось пережить.

Повесив «узи» на плечо и заткнув револьвер за пояс, Лора обогнала Бренкшоу, чтобы помочь ему спустить кресло-каталку на бетонную дорожку.

Лора бросила тревожный взгляд в сторону прохода между домом и гаражом, со страхом ожидая увидеть там вооруженных людей.

– Вам придется пойти с нами, – шепнула она доктору. – Если вы останетесь, они вас убьют. Можете не сомневаться.

Доктор безропотно пошел за Крисом по проходу и дальше по дорожке к калитке в деревянном заборе вокруг заднего двора. Лора, сняв «узи» с плеча, замыкала шествие, готовая открыть огонь при малейшем шуме в доме.

Не успел Крис дойти до забора, как калитка распахнулась и из переулка вышел мужчина в черном – чернее, чем ночь вокруг, если не считать бледного, как луна, лица и белых рук, – для которого встреча с беглецами оказалась не меньшей неожиданностью, чем для них. Он пробрался по улице за домом в темный переулок, чтобы прикрывать нападавших с тыла. В левой руке человека в черном тускло блестел автомат, еще не приведенный в боевую готовность. Незнакомец начал поднимать оружие, но Лора побоялась срезать противника очередью из «узи», опасаясь задеть сына. Однако Крис среагировал именно так, как учил его Генри Такагами. Мальчик сделал бросок вперед, пнул незнакомца в правую руку, вышибив автомат – тот, звякнув, упал на землю, – затем ногой ударил противника в мошонку, отчего тот со стоном упал спиной на опорную стойку калитки.

К этому времени Лора, обогнув кресло-каталку, встала между Крисом и человеком в черном. Подняв «узи» над головой, она обрушила его на голову противника, затем еще раз, и он, не издав ни звука, повалился на землю возле дорожки.

С этого момента события начали развиваться очень быстро, ошеломляюще быстро. Прямо за калиткой Крис с Лорой застали врасплох второго человека в черном – глаза как две темные дыры на белом лице, – похожего на вампира. Человек этот оказался слишком далеко, чтобы применить приемы карате, и Лора с ходу открыла стрельбу, не дав ему воспользоваться оружием; она вела огонь над головой Криса, кучными выстрелами. Пули, попав противнику в грудь, горло и шею, отбросили обезглавленное тело назад в переулок.

Бренкшоу вышел вслед за ними из калитки, толкая перед собой кресло-каталку. Лора переживала, что втянула доктора в неприятности, но сделанного не воротишь. Переулок за домом был узким, с редкими гаражами и мусорными баками за каждым участком, огороженный с обеих сторон заборами соседских домов и освещенный лишь фонарями на перекрестках.

– Катите его вниз по переулку и остановитесь через несколько домов. Найдите открытую калитку и завезите кресло в чей-нибудь двор, подальше от посторонних глаз, – скомандовала Лора и, повернувшись к Крису, добавила: – Крис, ты пойдешь с ним.

– Ну а ты?

– Я присоединюсь к вам через секунду.

– Мама…

– Иди, Крис! – Лора увидела, что доктор ушел вперед и уже толкал кресло-каталку через дорогу.

Когда мальчик неохотно последовал за доктором, Лора вернулась к открытой калитке. И как раз вовремя, так как в проходе между гаражом и домом доктора, всего в тридцати ярдах от Лоры, показались две пригнувшиеся черные фигуры, различимые в темноте лишь во время движения. Точно не зная, где ждать засады и откуда велась стрельба, они решили рассредоточиться: один из них направился к переднему крыльцу, другой – к заднему входу.

Лора вернулась через калитку во двор и, больше не скрываясь, принялась поливать из «узи» тыльную часть дома. И хотя она не могла вести прицельную стрельбу, ее противники, оказавшись в зоне поражения – девяносто футов, не больше, – поспешили нырнуть в укрытие. Не уверенная в результатах своей вылазки, Лора все-таки прекратила стрелять, опасаясь слишком быстро израсходовать весь магазин «узи», поскольку в данный момент это было единственное автоматическое оружие, имевшееся в ее распоряжении. Попятившись из калитки, она бросилась бежать за Бренкшоу и Крисом.

Они уже прошли в кованые ворота участка на противоположной стороне переулка, через два дома от особняка доктора. Вдоль чугунной ограды росли старые миртовые деревья, образовывавшие густую изгородь, благодаря чему увидеть Лору можно было, лишь оказавшись прямо напротив ворот.

Тем временем Бренкшоу направлялся в сторону подъездной дорожки, ведущей на другую улицу. Он толкал кресло-каталку за угол задней части дома – особняка в стиле Тюдоров, а не в викторианском, как у самого доктора, но также построенного лет сорок-пятьдесят назад.

В окнах близлежащих домов зажегся свет. Лора не сомневалась, что любопытные прильнули к окнам, даже к тем, что оставались зашторенными. Правда, в кромешной тьме зеваки вряд ли могли хоть что-то увидеть.

Нагнав доктора с Крисом у переднего фасада дома, Лора поспешно оттащила их к развесистому кустарнику.

– Док, мне бы хотелось, чтобы вы с нашим пациентом подождали меня здесь, – прошептала она.

Бренкшоу дрожал как в лихорадке, и Лора мысленно взмолилась, чтобы его не хватил инфаркт.

– Я останусь здесь, – твердо ответил доктор, продемонстрировав стойкость духа.

Лора отвела Криса на соседнюю улицу, где вдоль тротуара были припаркованы машины. В голубоватом свете уличных фонарей мальчик казался немного бледным, но, вопреки опасениям матери, выглядел не так уж плохо, поскольку, в отличие от доктора, привык жить в атмосфере страха.