Текст книги "Над десятью сталинскими ударами. Противостояние в воздухе от Ленинграда до Белграда. 1944"

Интересно, что в полосе 16-й ВА наши летчики в очередной раз столкнулись с «призраками». Экипажи штурмовиков утверждали, что время от времени откуда-то незаметно появлялись истребители Як-1 в странной окраске, которые пристраивались к группам Ил-2, внезапно открывали по ним огонь, а потом также быстро исчезали. В очередной, далеко не первый раз возникла легенда, что немцы используют трофейные Яки, на которых будто бы воюет целая призрачная эскадрилья…

Всего в ходе третьего дня операции четыре воздушные армии выполнили 6300 вылетов, доложили о 40 сбитых самолетах. Пилоты немецких истребителей из JG51 «Мёльдерс» доложили о 25 воздушных победах над Белоруссией. Больше всех отличились обер-лейтенант Гюнтер Шак из 9-й эскадрильи, лейтенант Антон Хафнер и обер-фельдфебель Йозеф Габл из 8-й эскадрильи, сбившие по 3 самолета. Фактически общие безвозвратные потери советской авиации составили 74 самолета, в том числе 34 И-2.

Что касается Авиации дальнего действия, то ее целями в ходе наступления стали прежде всего железнодорожные объекты в тылу противника. Так, в полночь 45 Ил-4 из 3-й гв. АД ДД совершили налет на станцию Осиповичи (перегон Бобруйск – Минск), сбросив на нее 50 тонн бомб. Ввиду того что зенитный огонь в этот раз не велся, самолеты сбрасывали груз с высоты 3000 метров. Правда, сразу несколько экипажей доложили о визуальном контакте с ночными истребителями, а два бомбардировщика (пилоты Баскаев и Зинченко) с задания не вернулись. Немецкие «ночники» в эту ночь одержали пять побед, но Ил-4 в списках не значились.

26 июня советская авиация по-прежнему господствовала в воздухе, атакуя отступающие немецкие войска и ближние тылы 3-й танковой, 4-й и 9-й армий. 3-я воздушная армия выполнила 1415 вылетов, из которых 479 пришлось на штурмовики и 717 – на истребители. В северном секторе произошло 13 воздушных боев, после которых на счета «сталинских соколов» было записано 9 сбитых ФВ-190 и 1 Ме-109.

К примеру, в 08.30 восьмерка «Аэрокобр» из 72-го ГИАП вылетела на задание по прикрытию передовых частей в районе Уллы и Бешенковичей. В 08.50 в районе озера Боровно летчики увидели, как на высоте 1500–3000 метров в сторону линии фронта летят три четверки FW-190 с подвешенными под фюзеляжами бомбами. Советские истребители развернулись и стали заходить на верхнюю четверку фоккеров. Но те заметили преследователей и отвернули в облака. Тогда пара старшего лейтенанта Павла Горбунова и лейтенанта Ивана Пискунова спикировала на одну из идущих ниже четверок. Открыв огонь с дистанции 150 метров, Горбунов сбил один «Фокке-Вульф», который упал южнее упомянутого озера. Вторая четверка стала выполнять плавный разворот, при этом немецкие пилоты, несмотря на опасность, не стали избавляться от бомб, с которыми эти машины маневрировали гораздо хуже. Это позволило Пискунову догнать еще один фоккер и длинной очередью сбить его.

Летчик воевал на фронте уже два года – с июня 1942 г., но это была его первая победа. До этого на его счету был лишь аэростат заграждения, сбитый в паре. А вот Горбунов, начинавший боевую карьеру на истребителе ЛаГГ-3 в 238-м ИАП, одержал в этом бою 5-ю личную победу. Отличился в этот день и самый опытный летчик 72-го ГИАП гвардии майор Виктор Едкин. Южнее озера Святое он также сбил ФВ-190, одержав свою 10-ю личную победу. Едкин относился к типичным представителям первой волны «сталинских соколов», пережившим разгромы лета и осени 1941 г., многочисленные переформирования и доукомплектования, длительные периоды затишья и обострения воздушной войны. А также успевшим повоевать на самых разных типах самолетов (И-16, «Харрикейн», Як-1, Як-7, теперь на Р-39), уцелеть после многочисленных аварийных посадок и сумевшим в итоге дожить до оптимистического лета 1944-го.

Экипажи самолетов-разведчиков 3-й ВА докладывали о больших колоннах грузовиков, повозок и бронетехники, двигавшихся по нескольким дорогам от Бешенковичей на Лепель и далее к переправам через Березину. Потери составили 9 самолетов (5 Ил-2 и 4 Р-39). При этом как минимум 2 «Аэрокобры» были сбиты в воздушных боях.

Целью бомбардировщиков 1-й воздушной армии на этот раз стала Орша, к которой подошли передовые части 31-й армии. В первом налете, состоявшемся в 10.36–10.42, участвовало 68 Пе-2, затем город время от времени бомбили восьмерки и девятки пешек и «Дугласов». В этом же секторе действовали и штурмовики, практически беспрерывно появлявшиеся над полем боя на высотах от 1000 метров до бреющего. Всего армия выполнила 2014 вылетов, в том числе около тысячи на удары по наземным целям в районе Орши. В результате немецкие войска, оборонявшие город, были деморализованы бесконечными бомбежками и обстрелами, а к ночи на улицах уже слышались громкие крики «ура!».

В небе в районе Орши было зафиксировано 28 воздушных боев, наши летчики записали на свои счета 16 сбитых самолетов (11 ФВ-190, 4 Ме-109 и 1 Ю-87). Эти успехи стоили 1-й ВА 19 самолетов, в том числе 10 истребителей, 5 Ил-2 и 4 Пе-2. Большинство из них было сбито зенитным огнем.

4-я воздушная армия выполнила в этот день 888 вылетов. Потери соединения составили 5 Ил-2, из которых 3 были сбиты немецкими истребителями. Так, утром пара Ла-5 лейтенантов Ивана Рубцова и Сонюшкина из 979-го ИАП сопровождала четверку штурмовиков из 7-го ГШАП в район железнодорожной станции Дары. На подходе к цели находившиеся на высоте 1000 метров «сталинские соколы» заметили, как прямо над деревьями в атаку на «черные смерти» заходит пара мессеров. «Лавочкины» резко спикировали на них и не дали довести атаку до конца. Но спустя несколько секунд, посмотрев наверх, Рубцов и Сонюшкин увидели вторую пару Ме-109, которая пикировала на штурмовиков сверху-сзади. Летчики резко дернули ручки на себя и открыли заградительный огонь, но было уже поздно. Под большим углом (вне сектора обстрела воздушных стрелков) «Мессершмитты» расстреляли ведущий Ил-2 младшего лейтенанта Пронина и ефрейтора Периченко, который сначала «зашатался», а затем начал беспорядочно падать. «,Ильюшин-2“ после атаки сразу же разбрелись поодиночке и стали уходить в разные стороны самостоятельно, – говорилось в журнале боевых действий 4-й ВА. – Теперь уже прикрывать их не было возможности, и они могли оказаться легкой добычей истребителей противника».

В действительности вся «добыча» благополучно вернулась на базы. А самолет Пронина и Периченко стал жертвой унтер-офицера Герхарда Мурры из 10./JG51, который в 05.45 сбил в этом секторе один Ил-2.

А вот в 233-й ШАД в результате атак немецких истребителей были сбиты Ил-2 младшего лейтенанта Ерастова и младшего лейтенанта Гордиенко из 62-го ШАП и Ил-2 лейтенанта Шаповалова и рядового Давыдова из 312-го ШАП.

Вообще же посылать на атаку довольно далеко расположенной цели четверку штурмовиков в сопровождении всего пары истребителей даже в условиях лета 1944 г. выглядело весьма самонадеянно. Тем более недостатка в последних, мягко говоря, не было. В 13.24–14.15 группа в составе 13 Ла-5 из 163-го ИАП также сопровождала штурмовики. Однако в данном случае немцев в воздухе не было; воспользовавшись этим, опытные асы полка капитаны Андрей Кулагин и Владимир Истрашкин атаковали эшелон, двигавшийся по перегону Полыковские Хутора – Каменные Лавы, выпустив по нему почти весь боезапас.

Летчики 229-й ИАД провели в этот день 7 воздушных боев в районе Могилева и доложили о 5 сбитых Ме-109 и 1 ФВ-190. Причем сразу 2 мессера было на счету упоминавшегося выше Ивана Рубцова из 979-го ИАП, который одержал 4-ю и 5-ю личные победы. Еще 2 сбитых самолета было на счету воздушных стрелков Ил-2, причем младшему лейтенанту Петрову из 230-й ШАД был записан Хш-126.

Наиболее интенсивные боевые действия в воздухе опять происходили в районе Бобруйска. 16-я воздушная армия осуществила 2570 вылетов, сбросив на различные цели 533 тонны бомб. Основными целями были шоссе, железнодорожные объекты и переправы через Березину. К примеру, 25 Пе-2 из 3-го БАК в сопровождении «Аэрокобр» из 1-й ГИАД совершили налет на автомобильный мост на восточной окраине Бобруйска. Атака выполнялась с высоты 1700 метров с пологого пикирования под углом 20–25 градусов. Летчики донесли о повреждении бронепоезда у станции Красный Брод, эшелона на станции Видзибур, трех барж и буксирного парохода в районе Бобруйска, разрушении переправы.

В воздушных боях, по советским данным, было сбито 7 Ме-109 и 6 ФВ-190. Два мессера были на счету 53-го ГИАП. Над Бобруйском гвардии капитан Батяев и гвардии старший лейтенант Харченко сбили по одному немецкому истребителю. Василий Батяев являлся наиболее опытным асом полка. Он воевал с самого начала войны в составе 88-го ИАП, а первую групповую победу одержал 13 июля 1941 г. (⅓ Хш-126 в районе Казатина). Затем в его послужном списке были сотни боевых вылетов в основном на разведку и штурмовку и множество групповых побед, в том числе таких экзотических, как ²/₉ Ме-109 и ½ ФВ-189. Сбитый над Бобруйском Ме-109 стал 9-й и последней личной победой Батяева.

Потери 16-й ВА составили 23 самолета (9 Ил-2, 4 А-20 и 6 истребителей), из которых 11 было сбито зенитной артиллерией, 1 – истребителями (Як-1 № 32172 младшего лейтенанта Антоненко из 233-го ИАП), 7 пропало без вести, еще 4 разбились в авариях. Среди сбитых огнем с земли был и Р-39 младшего лейтенанта Филатова из 55-го ГИАП. После пролета линии фронта самолет начал сильно дымить, отстал от группы, потом летчик с высоты 1000 метров выпрыгнул с парашютом. Экипажи пешек из 3-го БАК докладывали, что в районе Бобруйска, и особенно над переправой, их несколько раз атаковали истребители противника. Но действовали они нерешительно, с наименьшим риском: заходили сзади, с дистанции 400–500 метров выпускали короткие очереди, после чего уходили в сторону солнца с резким набором скорости.

В целом во время четвертого дня операции «Багратион» советская авиация осуществила 6884 вылета. Было заявлено о 50 сбитых самолетах, в том числе 27 ФВ-190 и 17 Ме-109. Разумеется, эти данные снова были сильно преувеличены. Ни в этот, ни в предыдущий день немецкие истребители не понесли ни одной безвозвратной потери в Белоруссии, хотя были сбиты два штурмовика FW-190 и один разведчик Bf-109 из NAGr.4. Еще несколько «Фокке-Вульфов» получили повреждения в воздушных боях. Ну а потерей дня для противника стала гибель известного аса-штурмовика, командира III./SG 10 майора Хельмута Лайхта. После налета на колонны войск в 20 километрах юго-восточнее Витебска его FW-190F-8 вошел в облачность, после чего самолет больше никто не видел. На счету Лайхта было свыше 900 боевых вылетов, в основном на Ju-87[39]39
  24 октября 1944 г. он был посмертно награжден Рыцарским крестом с Дубовыми листьями.


[Закрыть].

Собственные потери ВВС КА составили 66 самолетов, в том числе 24 Ил-2. При этом немецким истребителям было засчитано 15 побед (10 Як-9, 3 Ил-2 и 2 Р-39), еще две были на счету штурмовиков из SG10. Снова отличился известный ас Антон Хафнер, одержавший свои 148—150-ю победы.

Добавим, что высокие (особенно по сравнению с немецкими) потери нашей авиации в эти дни, конечно же, объяснялись не столько какими-то эффективными действиями люфтваффе, сколько гораздо большей интенсивностью боевой работы. В то время как немцы ограничивались точечными и быстротечными ударами по отдельным целям, наносившимися небольшими группами «Вюргеров», советские штурмовики и бомбардировщики в большом количестве действовали вблизи мест сражений, зачастую подолгу кружа над позициями противника и постоянно находясь в зоне сильного огня с земли.

27 июня едва рассвело, как штурмовики и бомбардировщики 1-й воздушной армии начали массированный налет на окруженные в Витебске немецкие войска, которые как раз предпринимали отчаянную попытку вырваться из котла на юг. Бомбардировки сочетались с мощными артобстрелами и ударами «Катюш». В итоге уже к обеду деморализованные немцы согласились на капитуляцию. Так неожиданно быстро пал еще один гитлеровский «фестунг», еще недавно считавшийся неприступным опорным пунктом. Только двум сотням солдат из полностью разгромленного за считаные дни 53-го армейского корпуса удалось прорваться из котла.

В районе Витебска и Борисова произошло 14 воздушных боев, в ходе которых особенно отличился 65-й ГИАП. В 08.50–09.48 пара Як-9 старшего лейтенанта Хитрова и лейтенанта Пенькова выполняла вылет на разведку. В 09.05 западнее Толочина они увидели, как пара «Фокке-Вульфов» бомбит советские танки. По утверждению летчиков, они сперва отогнали их, а затем последовательно сбили оба ФВ-190. Потом около 11.30 в районе Бобра пара Яков гвардии лейтенантов Борисова и Гончарова была атакована «Мессершмиттами», однако наши пилоты увернулись от их очередей, развернулись, после чего Гончаров догнал и длинной очередью сбил один самолет противника. В тот же момент летчики увидели, как группа из 12 Ю-87 бомбит советские войска восточнее Бобра. На сей раз отличился Борисов, который настиг и завалил одного «лаптежника». Всего же 1-я ВА доложила о 13 сбитых самолетах, в том числе 6 ФВ-190, 5 Ме-109, 1 Ю-88 и 1 Ю-87.

Ожесточенные бои происходили и в северном секторе, где немцы пытались сдержать наступление 43-й армии на Лепель. Над полем боя периодически патрулировали немецкие истребители, а штурмовики FW-190 бомбили и обстреливали советские танки.

Штурмовики 4-й воздушной армии поутру нанесли удары по переправам через Днепр в районе Могилева, а также по дорогам восточнее города. Ближе к вечеру были совершены налеты на немецкие артиллерийские батареи, препятствовавшие частям 49-й и 50-й армий переправляться на западный берег реки.

Что касается южного сектора, то там сложилась непростая для советской авиации обстановка. К утру части 9-го танкового корпуса вышли в район Титовки, расположенной на западном берегу Березины южнее Бобруйска. Одновременно с этим передовые подразделения достигли его западных, северных и восточных окраин. В результате большая часть войск 9-й немецкой армии оказалась сразу в двух котлах: юго-восточнее Бобруйска и в самом городе.

Между тем штаб 16-й ВА с утра вынужден был отменить большую часть запланированных вылетов из-за отсутствия точных данных о местонахождении своих и вражеских войск. В лесах, окружающих Бобруйск, было очень сложно разглядеть происходящее на поверхности, а также определить принадлежность бронетехники и пехоты. Поэтому авиация ограничилась ударами небольших групп штурмовиков по дороге Щедрин – Телуша, а двухмоторные бомбардировщики продолжили наносить удары по переправам через Березину.

После обеда пилоты пролетевших на малой высоте над юго-восточными окрестностями Бобруйска советских истребителей сообщили, что противник формирует в этом районе большую колонну, выдвигая вперед танки и штурмовые орудия, за ними – грузовики и бензовозы, а в хвосте – артиллерия и обозы. Осознав обстановку, немцы начали сосредотачиваться в районе Телуши и Ковалей, к юго-востоку от Бобруйска, с тем чтобы сначала прорваться в город, а потом вместе с остававшимися там частями двигаться на запад.

После длительных уточнений, проверок и согласований в 18.00 из штаба 1-го Белорусского фронта пришло указание: в 19.00–21.00 нанести массированные удары по окруженным войскам противника (в основном это были подразделения 41-го танкового корпуса генерала Хофмайстера). Командиры авиадивизий и полков были сразу же подняты по тревоге и вызваны к аппаратам СТ-35, через которые осуществлялась прямая связь с генералом Сергеем Руденко, который лично ставил задачи и проводил инструктаж. В общей сложности в операции было задействовано 526 самолетов, в том числе 217 Ил-2, 112 Пе-2, 63 А-20 и 134 истребителя.

Первыми к Бобруйску прибыли «Аэрокобры» и «Лавочкины», которым отводилась задача фактически наводить на цель ударные машины. Выстроившись в длинные цепи, те окаймляли район сосредоточения немецкой колонны, как бы визуально обозначая рамки целевой области. В 19.15 послышался рев моторов двухмоторных машин. Пешки и «Дугласы» сбрасывали груз с горизонтального полета с высоты 850—1200 метров. Непосредственное прицеливание выполняли ведущие звеньев, остальные экипажи нажимали кнопки сброса по их команде. Штурмовики шли ниже – на высоте 400–600 метров, сбрасывали бомбы, а затем обстреливали обнаруженные цели эрэсами и бортовым оружием. При этом сила ударов постепенно нарастала, а потом в небе даже образовалась «очередь». Подлетавшие новые группы самолетов вынуждены были делать круги и ждать, когда отбомбятся и отштурмуются предыдущие.

На земле тем временем творилось нечто невообразимое. После первых авиаударов по колонне загорелся лес, затем вспыхнуло несколько грузовиков. После этого дорогу стало затягивать дымом, имевшим необычно едкий запах. Кто-то не к месту крикнул, что русские применили отравляющие вещества, чего на фронте боялись уже пару лет. В результате поднялась жуткая паника, офицеры и солдаты начали искать противогазы, часть которых ранее была выброшена или потеряна по дороге, некоторые в отчаянии, боясь задохнуться в «хлоре», стали отнимать их друг у друга. Нацепив же на себя эти «намордники», целые подразделения, бросив технику и тяжелое вооружение, в ужасе бежали подальше от дороги.

Тем временем бомбардировка продолжалась до темноты. Причем последние группы штурмовиков целились уже не по конкретным целям, а просто по центральным точкам возникшего хаоса. Всюду поднимались огромные клубы дыма. К ночи прорыв к Бобруйску превратился в неконтролируемое паническое бегство. Часть немцев просто бежала через лес группами и поодиночке, другая полезла через болота и топи, наиболее отчаянные пытались на грузовиках взобраться на железнодорожную насыпь высотой 5 метров и двигаться по ней. При этом соскользнувшие или застрявшие машины просто таранили и сбрасывали вниз. Ночью штаб 41-го танкового корпуса передал по радиостанции сообщение, что никакой связи с соседним 35-м армейским корпусом нет, разгромленные дивизии отходят на Бобруйск, а боевые группы рассеяны по округе. Драма продолжалась всю ночь, в итоге в Бобруйск прорвались лишь разрозненные группы, а на следующий день советские солдаты обнаружили на месте авиаудара сотни сгоревших и брошенных автомашин, мотоциклов, телег и прочего хлама. Особенно удивило наших огромное количество разбросанных повсюду противогазов, а многие трупы были одеты в них.

Эта успешная операция стоила нашей авиации 8 самолетов (6 Ил-2, по 1 А-20 и Як-1), большинство из которых было сбито хаотичным огнем с земли. Еще 2 машины разбились в авариях. А вот воздушных боев в районе Бобруйска в этот день произошло всего три. Пара «истребителей-охотников» сбила летевший низко над лесом Фш-156. При сопровождении бомбардировщиков «Аэрокобры» из 55-го ГИАП провели короткую безрезультатную схватку с «Мессершмиттами». Наиболее «статусную» победу одержали инспектор по технике пилотирования 1-й ГИАД гвардии майор Захар Семенюк с командиром 54-го ГИАП гвардии подполковником Евгением Мельниковым. При сопровождении самолета-разведчика они в паре сбили ФВ-190, который, по их словам, горящим упал на южной окраине Бобруйска.

Семенюк являлся опытнейшим летчиком, начавшим боевую карьеру еще в финскую войну на истребителе И-153. Во время Великой Отечественной он сначала служил в так называемой истребительной эскадрилье Полтавских авиакурсов, затем штурманом 512-го ИАП. Во время Сталинградской битвы Захар Семенюк одержал 6+3 победы, после чего получил звание Героя и был направлен на штабную работу. Далее боевые вылеты он совершал от случая к случаю. Мельников тоже относился к первой волне «сталинских соколов», он воевал с июня 1941 г. в 43-м ИАП. При этом первую документально установленную победу он одержал только 19 сентября следующего года под Сталинградом. Евгений Мельников прошел большую часть битвы, на его счету было несколько немецких транспортников, снабжавших котел, в том числе 13 января 1943 г. – ½ Ю-90. В 237-м ИАП (54-м ГИАП) у него была кличка Батя за добрые, отцовские отношения с подчиненными.

Всего в течение 27-го числа советская авиация выполнила 3300 вылетов, доложила о 49 сбитых самолетах, а потери на сей раз оказались минимальными – 23 самолета, в том числе 17 Ил-2. Это было во многом связано и с тем, что немецкие истребители в этот день начали перебазирование на новые площадки в тылу. Так, «Мессершмитты» из IV./JG51 перелетели из Могилева (к которому уже подходили советские части) в Сходино, штаб эскадры переместился из Орши в Минск, III./JG51 – в Мачулищи, а первая группа – в Пуховичи. Поэтому воздушные победы отметили только пилоты штурмовиков из III./SG 10, заявившие о трех сбитых в утреннее время Ил-2.

В то же время в Белоруссию прибыли новые подкрепления: в Пакрафаново из Румынии перелетела III./JG52 майора Вильгельма Батца, в Полоцк перебазировались 2-я и 3-я эскадрильи JG54 (на FW-190A-8), а в Барановичи – IV./JG54 майора Вольфганга Шпёте, только что закончившая перевооружение на «Фокке-Вульфы». Кроме того, началось перебазирование с итальянских аэродромов всей эскадры SG4 майора Эвальда Янссена. Она тоже была оснащена штурмовиками FW-190F/G и к началу июля разместилась на авиабазах Дюнабург (Даугавпилс) и Якобштадт (Екабпилс). В дальнейшем это усиление значительно усложнило жизнь «сталинским соколам», а тех самых фоккеров, которые им до этого по большей части мерещились, в воздухе стало гораздо больше.

В ночь на 28 июня АДД совершила массированный налет на Минск, основной целью которого стал железнодорожный узел. В рейде участвовало и 40 Ил-4 из 3-й гв. АД ДД, которые в 00.02–00.12 бомбили станцию Минск-Товарная. «В районе цели и над целью сильное противодействие с земли зенитной артиллерии противника, – сообщалось в журнале боевых действий дивизии. – Огонь вели до 6 дивизионов ЗА среднего калибра, работало до 40 прожекторов, патрулировали до 15 истребителей противника типа Ме-109 и Me-110». Потери советской авиации составили 5 бомбардировщиков, в том числе Ил-4 летчика Кузнецова из 3-й гв. АД ДД, который перестал выходить на связь на подходе к Минску. Вероятно, он стал жертвой Ju-88C лейтенанта Клауса Шеера из 4./NJG100, который на высоте 3500 метров сбил ДБ-3. Это была 14-я победа летчика.

Куда большей помехой, чем вражеская ПВО, как обычно, стали проблемы с матчастью. К примеру, у бомбардировщика лейтенанта Игошина после разворота над целью обрезало мотор. Затем возникли перебои со вторым. «Ильюшин» быстро терял высоту, а летчики с тревогой поглядывали на темные просторы бескрайних Припятских болот, тянущиеся внизу. Вдруг придется прыгать, а опустишься в трясину какую-нибудь? К счастью, вскоре показались многочисленные вспышки выстрелов – линия фронта! Над ней Ил-4 прошел на высоте 2000 метров и продолжал снижаться. Наконец, когда внизу показался Коростень, Игошин прокричал: «Быстро все прыгайте, тут не заблудитесь!» После чего три летчика покинули машину. Пилот же сумел довести облегченный самолет до базы и приземлиться на шасси.