Текст книги "Над десятью сталинскими ударами. Противостояние в воздухе от Ленинграда до Белграда. 1944"

Годзина «W»

Развернувшееся в конце июля наступление правого крыла 1-го Белорусского фронта на Брест и Варшаву поначалу поддерживалось лишь слабыми силами авиации. Так, 22 июля 16-я В А выполнила всего 124 вылета, из которых 37 пришлось на штурмовики и 5 – на бомбардировщики. На следующий день армейское командование попросило оказать максимальную поддержку войскам, подвергшимся контрудару в районе Черемхи (северо-западнее Бреста), но из-за нехватки топлива на передовых площадках и плохой погоды Руденко удалось задействовать только 32 Ил-2 и 1 Пе-2! Похожая ситуация складывалась и в следующие дни. Советская авиация выполняла от 60 до 90 вылетов (в дневное время), ограничиваясь лишь точечными ударами и скорее моральной поддержкой наступающих войск.

По ночам бипланы У-2 доставляли топливо и масло передовым частям, в том числе 4-му кавалерийскому корпусу. 25 июля было перевезено 3 тонны грузов, на следующие сутки в ходе 107 рейсов между аэродромом Чахец и площадкой Грабарка (15 километров западнее Черемхи) доставлено 6,4 тонны бензина, 1,1 тонны масла, 591 реактивный снаряд для «Катюш» и 538 76-мм снарядов. Обратными рейсами «кукурузники» вывезли 11 раненых.

В связи с тем что наступление на польскую столицу севернее Бреста развивалось медленно, Рокоссовский перенацелил в этот сектор 2-ю танковую армию. 27 июля ее командующий генерал-майор Алексей Радзиевский получил приказ двигаться вдоль шоссе Люблин – Варшава с тем, чтобы стремительным броском захватить предместье польской столицы – Прагу, а затем переправы через Нарев, к северу от города. Обстановка, как казалось, благоприятствовала прорыву. Отошедшие после падения Люблина на западный берег немецкие дивизии ожидали дальнейшего наступления советских танков в обход Варшавы с юга, а кратчайший путь к столице с юго-востока был практически открыт. К началу наступления 2-я ТА имела в строю почти 500 танков и самоходных орудий.

Единственной помехой в первые дни были действия германской авиации. 27 июля находившиеся в районе Ендженува колонны 50-й танковой бригады дважды подвергались атакам самолетов, опознанных танкистами как «легкие штурмовики „Капрони“». Скорее всего, речь шла о Els-129. В результате было уничтожено 4 танка Т-34, убито 7 человек (в том числе начальник медслужбы майор Угарова) и 25 ранено. На следующий день штурмовики FW-190 группами по 4–8 машин с малой высоты бомбили и обстреливали приближающиеся к Варшаве колонны бронетехники и автомобилей. При этом советские истребители никак не препятствовали этим налетам и предпочитали не ввязываться в воздушные бои. Танкисты докладывали, что колонны техники на шоссе Седльце – Варшава чуть ли не с бреющего атакуют фоккеры, в то же время на высоте 2000–2500 метров барражируют наши истребители и ничего не делают. В 15.00 для разбора полетов (точнее, разноса) на аэродром Радзымин был отправлен на У-2 ответственный офицер штаба 13-го ИАК.

29 и 30 июля над передовыми танковыми частями постоянно барражировали «рамы». «Противник производил усиленную авиаразведку самолетами „Фокке-Вульф-189“. В воздухе все время находилось по три самолета-разведчика противника», – сообщает журнал боевых действий 50-й ТБр.

Уже 30-го числа 103-я танковая бригада ворвалась в Радзымин, а к утру следующего дня был занят Минск-Мазовецкий. Эти городки располагаются соответственно северо-восточнее и восточнее Варшавы. При этом танкисты Радзиевского продвигались так быстро, что пострадали от «дружественного огня».

В 02.20 31 июля штаб 6-го САК получил приказ нанести авиаудар по скоплению немецких танков в Минске-Мазовец-ком. Утром на задание вылетело две группы в составе 8 и 9 А-20 из 244-го БАП. В 09.06 они вышли на цель, а штурманы убедились, что на улицах городка действительно стоит множество танков и автомобилей. При этом никакого зенитного огня не велось, что позволило им получше прицелиться. Вскоре фугасные и осколочные бомбы с воем устремились вниз, после чего среди техники поднялись столбы пламени и дыма. Когда обе группы уже возвращались на базу, ведущий лейтенант Суханов получил приказ прервать задание, так как Минск-Мазовецкий уже занят советскими войсками! Как оказалось, штаб 6-й воздушной армии в 09.00 получил срочное сообщение из штаба 1-го Белорусского фронта с требованием отменить налет. После этого в 09.14 соответствующая телеграмма с указанием новой цели – западные окрестности городка – пришла в штаб 132-й БАД. Через две минуты приказ был передан ведущему группы «Дугласов», но это произошло уже спустя 10 минут после сброса бомб. Впрочем, в журналах боевых действий танковых бригад этот инцидент не нашел отражения. Почему, остается только догадываться…

Тем временем 3-й танковый корпус уже двигался прямо на Варшаву (точнее, предместье Прага), расчетное время выхода к городу было обозначено 12.00–13.00. Но вечером того дня одновременно произошло сразу два ключевых события. Подпольный штаб Армии крайовой в Варшаве узнал от своих агентов, что советские танки уже находятся на подходе к городу. После этого он не без колебаний принял решение начать давно спланированное восстание.

Вкратце его план был следующим. Приблизительно за 12 часов до подхода советских войск отряды повстанцев должны были одновременно атаковать здания и кварталы, занятые немцами, затем в течение трех-четырех суток установить контроль над городом, после чего создать условия для высадки с воздуха 1-й польской парашютно-десантной бригады (из Англии) и объявить о переходе власти к эмигрантскому правительству во главе с Тадеушом Коморовским. Одним словом, все виделось как повторение вильнюсского и львовского сценария, только в более крупных масштабах. Восстание должно было начаться ровно через сутки после принятия решения, в «годзину W» («час В» – от польского wybuch, «взрыв»). То есть в 17.00 1 августа.

Примерно в то же время, когда Коморовский отдавал свой исторический приказ, скрытно сосредоточенная в лесах к востоку от Варшавы группировка из четырех немецких танковых дивизий начала контрнаступление против 2-й танковой армии. Наиболее грозной силой являлась парашютно-танковая дивизия люфтваффе «Герман Геринг». В 1943 – первой половине 1944 г. это элитное подразделение, подчинявшееся лично рейхсмаршалу, воевало в Италии и во многих случаях спасало там положение. 15 июля командир дивизии генерал Вильгельм Шмальц получил неожиданный приказ срочно выдвигаться на Восточный фронт. При этом Геринг пообещал Гитлеру, что его элитная дивизия быстро исправит критическое положение на Висле, являвшееся, на его взгляд, следствием «предательства военных». Рейхсмаршал имел в виду недавнее покушение на фюрера.

1 августа Радзиевский приказал своим танкистам перейти к круговой обороне и ожидать подхода пехоты. Но на следующий день немцы выбили 103-ю танковую бригаду из Радзымина, а утром 3 августа «Тигры» и «Пантеры» буквально полезли на наших со всех сторон – с запада, севера и востока. Развернулось настоящее лесное танковое сражение. При этом «Рамы» постоянно кружили над полем боя и в режиме реального времени передавали данные о передвижениях советских танков. Понеся большие потери, 3-й ТК вынужден был прорываться из окружения, бросая технику и орудия. «Противник подтянул большое количество противотанковых орудий, поставил их на флангах, прикрытых автоматчиками, – описывал события журнал боевых действий 50-й танковой бригады. – До полка пехоты со всех сторон теснят кольцом танки. Наши танки и ПТ орудия отбивают натиск врага. Одновременно организовывают выход. В 21.30 дали две красных ракеты, пехота пошла в атаку. Каждый выходящий танк поражается артиллерией противника».

Именно 50-я ТБр понесла наибольшие потери в этом сражении, после выхода из леса возле Воломина в ее составе осталось всего 23 танка и 1 орудие. Пропали без вести и. о. командира бригады майор Исаак Фундовный, командир 51-й танковой бригады Герой Советского Союза полковник Семен Мирвода и 120 бойцов. И Мирвода, и Фундовный были опытными танкистами, воевавшими с 1941 г. и, что называется, прошедшими огонь и воду. И если судьба первого впоследствии прояснилась (погиб 6 августа при попытке перейти линию фронта), то что стало со вторым, по сей день доподлинно неизвестно.

Всего же за две недели наступления 2-я танковая армия безвозвратно потеряла 243 танка (в том числе 175 Т-34 и 48 «Шерманов»), 197 автомобилей, 102 мотоцикла, 11 бронемашин и 53 орудия. Значительная часть бронетехники была повреждена или брошена по дороге из-за технических неисправностей. Людские потери соединения составили 4484 человека.

Важный момент: советская авиация в силу описанных выше причин не могла оказать серьезную поддержку ни своим танкистам, ни восставшим полякам и к тому же проглядела не только концентрацию сразу 300 танков противника на узком участке, но и целый укрепрайон на восточном берегу Вислы.

А вот у самих повстанцев в Варшаве пути назад уже не было. К 4 августа Армии крайовой и сотрудничавшим с ней организациям удалось захватить почти всю центральную часть Варшавы и некоторые пригороды. Однако план операции все же не был выполнен. Бойцы сопротивления не смогли занять такие ключевые объекты, как цитадель (крепость) в северной части города, комплекс зданий Варшавского университета и королевский дворец в Старом городе, Данцигский вокзал, казармы СС на площади Нарутовича, главную водонасосную станцию, концлагерь «Генсювка» и др. Но главным провалом был тот факт, что немцы сохранили контроль над мостами через Вислу. При этом многие отряды поляков, не сумев выполнить поставленные задачи, отошли в окрестные леса.

Впрочем, ряды повстанцев быстро пополнились за счет тех, кто примкнул к ним уже после выступления: эмигранты, поселившиеся в Варшаве до войны, беглецы из многочисленных концентрационных и трудовых лагерей, дезертиры из немецких вспомогательных сил и т. д. В отрядах АК можно было встретить даже граждан Австралии, Южной Африки и Нигерии! В подвалах домов работали многочисленные оружейные мастерские, которые изготовляли не только стрелковое оружие, но и огнеметы, гранаты и мины.

7—8 августа оправившийся после первого шока немецкий гарнизон, получивший к этому времени подкрепления, приступил к первым зачисткам, которые сопровождались дикими расправами и зверствами, только укрепившими боевой дух восставших. У последних попросту не оставалось выбора: либо сражаться, либо умереть. Параллельно начались артиллерийские обстрелы и бомбардировки кварталов, занятых Армией крайовой. Однако и они не принесли ожидаемого эффекта. Наиболее уязвимые объекты восставших (штабы, оружейные мастерские, госпитали и склады продовольствия) находились либо в подвалах старинных зданий, либо в городской канализации, разветвленные тоннели и шахты которой стали основной коммуникацией и одновременно надежным укрытием от бомб и снарядов.

Когда немцам стало ясно, что быстро подавить мятеж не удастся, была сформирована боевая группа «Фон дем Бах» (KGr. von dem Bach) под командованием группенфюрера СС Эриха фон дем Баха, в которую вошло несколько штурмовых, пехотных, гренадерских батальонов, полков СС, русских добровольческих батальонов и другие части, включая подразделения люфтваффе. С середины августа KGr. «Von dem Bach» приступила к методичному штурму мятежных кварталов. С воздуха ее до середины августа поддерживали «Штуки» из I./SG1 и истребители Bf-109G-6 из IV./JG51, базировавшиеся на аэродромах Модлин и Окенче. 23 августа люфтваффе понесли первую потерю в этой операции, когда один Ju-87D-5 был сбит из стрелкового оружия над зданием Варшавской фондовой биржи и упал в Старом городе на улице Хипотечна. Оба члена экипажа погибли.

Смертники Черчилля

Как только Уинстон Черчилль узнал о начале восстания в Варшаве, он сразу же поручил RAF организовать посильную помощь Армии крайовой. Руководителем операции был назначен командир 205-й Gr. RAF генерал Джимми Даррант. 2 августа он был срочно вызван в Лондон вместе с главнокомандующим союзными ВВС на Средиземном море вице-маршалом авиации Джоном Слессором. Даррант был очень удивлен, когда вместе с последним вошел в кабинет и увидел там самого Черчилля! Премьер-министр в общих чертах обрисовал суть миссии и основные соображения на сей счет. Даррант в ответ указал тому, что для того, чтобы достичь Варшавы, транспортникам придется преодолеть расстояние в 1600 километров, причем большая часть полета будет проходить над немецкой территорией. По его мнению, операция не имела никаких шансов на успех, зато неизбежно привела бы к огромным потерям. Ответ Черчилля был кратким: «С военной точки зрения вы правы, но с политической точки зрения вы должны выполнять задание!» После этого Дарранту ничего не оставалось, как готовить смертников.

Для операции было выделено в общей сложности 80 четырехмоторных самолетов В-24, «Либерейтор», «Галифакс» из 148-й и 178-й Sqdn. RAF, 31-й и 34-й Sqdn. SAAF (ВВС Южной Африки) и польской 1586-й специальной дежурной эскадрильи (1586^th Special Duty Flight). Причем участие в этих миссиях для экипажей было сугубо добровольным, для мотивации летчикам были обещаны большие премии и досрочные повышения по службе. В течение двух суток первые самолеты прибыли на авиабазу Целоне в Южной Италии, после чего в ночь на 5 августа семерка «Галифаксов» из польской эскадрильи и 148-й Sqdn. RAF совершили первый вылет к польской столице. Маршрут проходил над Югославией к западу от Белграда, затем Восточной Венгрией в районе Дебрецена, Словакией в районе Кошице. Затем самолеты достигали Вислы примерно между Радомом и Люблином, где поворачивали на северо-запад – к Варшаве и одновременно начинали снижение. После сброса грузов «Галифаксы» отворачивали влево, ложились на южный курс и возвращались на базу через Краков – Центральную Венгрию и Боснию. Но главная проблема состояла в том, что общая продолжительность полета составляла 11 часов, а ночь на Балканах в это время года продолжалась около 8 часов. Первая и следующие миссии планировались таким образом, чтобы транспортники поднимались в воздух на закате, с тем чтобы достичь Дуная в темноте, а вернуться в Италию уже утром.

Потери, как и предупреждал Даррант, с самого начала были огромны. Из первой миссии обратно в Италию вернулось только два из семи вылетевших «Галифаксов»! Англичане были уверены, что главную опасность для них представляет школа подготовки экипажей ночных истребителей, находившаяся в Кракове. В действительности трасса полетов проходила вблизи сразу нескольких аэродромов уже вполне обученных «ночников». Штабное звено I./NJG100 до 8 августа базировалось в Белице (западне Варшавы), после чего сменило место дислокации на Хохензалцу (южнее Быдгощи). А 1-я и 3-я эскадрильи с 8-го числа находились на аэродроме Гердауен в Восточной Пруссии. Последний был расположен в 220 километрах к северу от Варшавы. Ну a 4./NJG100 и 6./NJG100 с этой же даты базировались на аэродромах Сольнок и Дебрецен в Венгрии, то есть непосредственно на маршруте «Либерейторов» и «Галифаксов». Кроме того, в начале августа на аэродром Вормдитт (Орнета), расположенный в 65 километрах к югу от Кёнигсберга, перебазировались Ju-88G-6 из I./NJG5 майора Вернера Хоффмана.

По немецким данным, в ночь на 6 августа фельдфебель Хельмут Контер из 3./NJG100 в районе Кракова на высоте 2000–2300 метров сбил два «Ланкастера», а на счету гауптмана Августа Фишера был «Галифакс». Помимо этого, оберлейтенант Эрнст Георг Дрюнклер из 1./NJG5 на высоте 900 метров сбил четырехмоторный самолет, тип которого он не смог определить. Это была 24-я победа ночного аса. Последним – в 02.10 по берлинскому времени – одержал победу унтер-офицер Лихерт из 2./NJG5, сбивший над Польшей еще один «Галифакс».

Второй вылет, в котором приняли участие южноафриканские самолеты, состоялся в ночь на 9 августа. Через двое суток над Варшавой появились «Либерейторы» из 34-й Sqdn. SAAF и «Галифаксы» из 178-й Sqdn. RAF. После этого из-за плохой погоды очередные рейсы были отложены. В ночь на 15 августа к цели вылетело 28 английских самолетов. Это был один из самых массовых рейдов, но он же привел к самым большим потерям. Три самолета были сбиты, еще четыре получили повреждения от зенитного огня и атак ночных истребителей и совершили аварийные посадки на советской территории. По немецким данным, лейтенант Густав Франкси из 1./NJG100 в ходе двух боевых вылетов сбил в районе Варшавы три «Ланкастера» (в 00.28, 01.38 и 01.54).

Через сутки опасные миссии были выполнены самолетами из 148-й и 178-й Sqdn. RAF и 31-й Sqdn. SAAF. При этом один южноафриканский «Либерейтор» на подходе к цели был сбит зенитной артиллерией. Экипаж кэптэйна ванн Эйссена выпрыгнул с парашютами и приземлился на советской территории.

Следующие вылеты британских и польских самолетов к Варшаве состоялись в ночи с 15 на 16, с 16 на 17 и с 26 на 27 августа. Как правило, грузовые контейнеры сбрасывались с высоты 90—100 метров, но некоторые наиболее отчаянные пилоты умудрялись проходить над Варшавой на высоте всего 30 метров, то есть буквально над крышами домов! Но несмотря на это, большая часть груза все равно падала на немецкой или нейтральной территории.

Разведчики против разведчиков

В начале августа боевая деятельность 16-й В А практически прекратилась. К примеру, 3 августа на задание вылетали только 4 разведчика Як-9, на следующий день было выполнено 47 вылетов. А в следующие дни, когда в Варшаве разгоралось восстание, воздушная война к востоку от нее свелась к отдельным стычкам. Причем некоторые из них проходили в духе какого-нибудь спокойного участка фронта в районе Карелии в 1942–1943 гг.

Так, в 19.50 11 августа пара Ла-5 лейтенанта Медведева и младшего лейтенанта Воропаева из 721-го ИАП во время вылета на разведку в район Станиславова встретила ФВ-189, который на высоте 400 метров корректировал огонь немецкой артиллерии. Ведущий атаковал его сзади-сверху под большим углом и сбил, выпустив по цели 40 снарядов ШВАК. Добавим, что 721-й полк в операции «Багратион» специализировался именно на тактической разведке ближнего тыла противника, остальные боевые задачи выполнялись попутно с основной. Барражируя на малых и средних высотах над лесами и дорогами, время от времени наклоняя самолеты вправо и влево для лучшего обзора, летчики по рации передавали результаты наблюдений на наземную станцию. Одним словом, действовали как те же «рамы». От случая к случаю «Лавочкины» сопровождали к цели бомбардировщики Пе-2 и штурмовики, если для выполнения этих задач не хватало машин из других подразделений.

В 11.00 12 августа опять отличились разведчики Ла-5 из 721-го ИАП. Западнее станции Тлущ они, как и днем ранее Медведев и Воропаев, случайно встретили «раму», летевшую в сопровождении пары ФВ-190. Лейтенант Потапов зашел на разведчика сзади-справа и с дистанции 600 метров открыл огонь. ФВ-189 тут же отвернул влево, а воздушный стрелок открыл огонь. Однако Потапов довернул и уже с близкой дистанции выпустил очередь из пушек. По словам летчика, «рама» завалилась на крыло и рухнула на землю. Ав 18.30 другая пара разведчиков в составе лейтенанта Семенова и младшего лейтенанта Крайникова в районе Малкина-Гурна встретили еще один ФВ-189, летевший на высоте 400 метров. После первой атаки «Лавочкиных» вражеский разведчик перешел на бреющий и стал уходить над лесом. Тем не менее Семенов снова зашел ему в хвост и поджег правый мотор. «Рама» скольжением сумела сбить пламя, а затем совершила аварийную посадку на немецкой территории.

Кстати, лейтенант Василий Семенов стал самым результативным асом 721-го ИАП в операции «Багратион», в период с 24 июня по 12 августа он одержал 6 личных побед.

17 августа во время разведывательного вылета над западным берегом Вислы пара Ла-5 лейтенанта Семенова и младшего лейтенанта Галяева из 721-го ИАП встретила одиночный Ю-88, летевший на высоте 1500 метров. Ведущий тут же ринулся в атаку, ведомый же остался сзади и лишь наблюдал за происходящим. «Юнкере» стал уходить боевым разворотом, Семенов трижды заходил в атаку и открывал огонь, однако все трассеры шли мимо цели. После третьей атаки Ла-5 вдруг начал делать беспорядочные бочки, а затем разваливаться в воздухе. В итоге Галяев вернулся на аэродром один, а Василия Семенова в полку оплакали, как погибшего. «Уведомого младшего лейтенанта Галяева отсутствует товарищеская выручка», – констатировал журнал боевых действий 286-й ИАД. В действительности Семенов сумел воспользоваться парашютом и приземлился на немецкой территории. Сутки он прятался в лесу, а потом встретил группу зафронтовых разведчиков, совершавших глубокий рейд по тылам противника. Спустя месяц после сбитая летчик перешел линию фронта и, к немалому удивлению однополчан, вернулся в часть[52]52
  В некоторых источниках ошибочно сообщается, что Семенов на своем Ла-7 тараном сбил Ю-88.


[Закрыть].

Тем временем передовые части 70-й армии, несмотря на упорное сопротивление противника, подошли к городку Тлущ, расположенному к северо-востоку от Варшавы. 18 августа 1-й Белорусский фронт начал решающее наступление с целью взятия Варшавы. Основной удар наносился на правом фланге силами 65-й и 70-й армий с целью обойти город с севера, вспомогательный – в центре частями 47-й армии. Авиация получила приказ в новый час «Ч» поддержать атаки массированными ударами по немецким войскам и коммуникациям.

В середине месяца положение с горючим в 16-й В А наконец немного улучшилось, параллельно завершалось и оборудование новой сети аэродромов к западу от Бреста. 16-я ВА в первый день операции выполнила 640 вылетов, из которых 350 пришлось на штурмовиков и 287 на истребители. Большинство вылетов проходило юго-западнее и восточнее Тлуща, где «черные смерти» бомбили и обстреливали дорогу Радзымин – Тлущ, переправы через Западный Буг и позиции самоходных орудий и артиллерии в этом секторе. Миссии проходили в условиях сильной облачности и дымки, на малых высотах, штурмовики постоянно подвергались обстрелу с земли. В результате было сбито 7 Ил-2, по крайней мере два из которых стали жертвами немецких истребителей. В действительности это были штурмовики. Обер-лейтенанту Хессе и фельдфебелю Шнайдеру из III./SG4 были записаны сбитые в этом районе Ил-2.

Также немцы сбили разведчик Як-9 из 16-го ОДРАП. «Противник в активный бой с нашими истребителями не вступал, а действовал методом свободных охотников, маскируясь облачностью и дымкой, – говорилось в журнале боевых действий 282-й ИАД. – Атаки на Ил-2 производил внезапно из-за облаков, делая одну атаку. Выход из атаки производил боевым разворотом, уходя в облачность». Так, в 17.22–18.15 четверка Як-9 из 517-го ИАП сопровождала четверку штурмовиков в район Вышкува. В 17.40 в районе цели навстречу справа с ревом пронеслась пара мессеров, которая вскоре развернулась и появилась уже с левой стороны. Наши истребители дважды сменили позицию, используя прием «Ножницы» (частая смена направления с целью плавного оттягивания от прикрываемых и пропуска вперед атакующих). Немцы же не стали заходить в атаку. Однако вскоре «черные смерти» снизились для бомбардировки, скрылись в дымке, вследствие чего Яки потеряли их из виду. В этот самый момент немцы внезапно зашли в хвост штурмовикам и в упор расстреляли два из них.

По немецким данным, упомянутый разведчик Як-9 был на счету лейтенанта Гюнтера Йоштена из 3./JG51, а успешную атаку против Ил-2 выполнил гауптман Йоахим Бренд ель из 1./JG51. Правда, ему была записана только одна победа.

19 августа был выполнен 581 вылет, из которых около половины пришлось на штурмовиков. Последним опять пришлось действовать в условиях сильной противовоздушной обороны и постоянных обстрелов из пехотного оружия. Некоторые летчики утверждали, что отчетливо видели вражеских офицеров, паливших в них из пистолетов! Потери составили 12 Ил-2, большинство из которых были сбиты и подбиты огнем с земли. Добавим, что в этот период войны по-прежнему проявлялось явное несоответствие между большой численностью советской авиации и тактикой. Совершая сотни вылетов над узким участком фронта, штурмовики, как и в 1941–1942 гг., подходили к конкретной цели четверками и даже парами в сопровождении пар и четверок истребителей. Что в конечном счете сводило на нет численное превосходство ВВС КА и позволяло малочисленным пилотам немецких истребителей пополнять свои боевые счета.

Ну а в 721-м ИАП в этот день отличились лейтенанты Бомко и Исаев. В 15.00 во время очередного полета на тактическую разведку в районе Недобыля они опять встретили летевшего тем же курсом «конкурента» – ФВ-189. По докладу летчиков, Афанасий Бомко внезапно свалился на вражескую машину сверху-сзади под большим углом и длинной очередью из пушек по кабине перебил весь экипаж. После этого «рама» хаотично рухнула на землю[53]53
  Подтвердить или опровергнуть эту и предыдущие заявки летчиков 721-го ИАП на сбитые «рамы» не удалось из-за неполноты немецких данных о потерях люфтваффе в 1944 г.


[Закрыть].

Судьба Бомко была весьма необычной. Он начал службу в 721-м ИАП ПВО в ноябре 1941 г. сразу после его формирования. Полк первоначально занимался противовоздушной обороной Ярославля и Рыбинска. Выполняя эту задачу, Афанасий Бомко одержал первую победу, сбив Ю-88. Летом 1942 г. 721-й ИАП стал фронтовым и вошел в состав 288-й ИАД. Воюя под Воронежем, дивизия за пару недель практически «сгорела», а доукомплектованный 721-й полк затем был передан в 286-ю ИАД, которая воевала на Брянском фронте. Там-то Афанасий Бомко, имевший на своем счету 3 победы, 16 августа того же года и был сбит. Летчик оказался на немецкой территории, где скрывался в течение семи месяцев. В марте 1943 г. Бомко вернулся в полк, а указанный ФВ-189 стал его 5-й победой.

Утром 20 августа советские самолеты в основном занимались разведкой и выявлением подходящих целей, а в 13.40–14.40 был нанесен массированный удар всеми имеющимися в наличии штурмовиками, бомбардировщиками и истребителями по позициям противника на подступах к Радзымину. Всего в операции приняло участие 328 самолетов, в том числе 128 Ил-2 и 54 Пе-2. В течение дня 16-я ВА осуществила 862 вылета. На сей раз «земля» (армейское командование) оказалась исключительно довольна действиями авиации. К вечеру все окрестности Тлуща были покрыты пожарами, клубами дыма и пыли, а в бинокли были видны разбегающиеся в панике фигуры немецких солдат и хаотично маневрировавшая среди огня техника. Эти успехи стоили нашей авиации больших потерь: 27 самолетов, в том числе 22 Ил-2. 10 из них были подбиты зенитной артиллерией, но смогли совершить аварийные посадки на своей территории.

Как это часто бывало, несмотря на формальное господство в воздухе советской авиации, немецкие истребители не только находили удобные моменты для атаки, но и нередко умудрялись создавать численное преимущество в боях. К примеру, в 14.00 девятка Пе-2 из 3-го БАК следовала к упомянутой выше цели в сопровождении четверки Ла-5 из 165-го ИАП. Истребители шли в 200–300 метрах по бокам строя с превышением на 300 метров. При подходе к Радзымину последняя тройка пешек немного отстала от остальных, что привело к раздроблению эскорта. Пара младших лейтенантов Перменова и Серкова получила по рации сигнал: «В нашем районе истребители противника». Вскоре Перменов увидел пикирующие справа-сзади «Фокке-Вульфы» (на самом деле это были «Мессершмитты» из I./JG51). Сам он дважды сумел уклониться от очередей, а вот своего ведомого после этого больше не видел… Примерно в это же время восьмерка «Лавочкиных» из 721-го ИАП сопровождала другую девятку Пе-2. Внезапно слева-сзади появились немецкие истребители, которые попытались атаковать ведущего майора Окунева. Это вовремя заметил капитан Алексей Дураков, находившийся выше Окунева и чуть ниже фоккеров. Взяв ручку на себя, он с дистанции 150 метров открыл заградительный огонь и сбил вражеский самолет. При этом сам Дураков не заметил, как сзади подходит еще одна пара ФВ-190, которые сбили его ведущего лейтенанта Сычева.

Если верить советским рапортам, то в данном случае, как и двумя днями ранее, немецкие истребители занизили свои достижения. В указанное время лейтенант Гюнтер Йоштен из 3./JG51 сбил истребитель, идентифицированный им как Як-9.

Добавим, что Алексей Дураков относился к летчикам второй волны и воевал в 721-м ИАП с конца июня 1942 г. А уже через месяц – 22 июля – он установил рекорд, сбив на истребителе ЛаГГ-3 в районе Воронежа сразу 4 самолета. Но, как ни парадоксально, асом Дураков так и не стал. Следующую победу летчик одержал только в январе 1944 г., а упомянутый выше фоккер стал лишь 7-й в его послужном списке. А все потому, что 721-й полк все это время специализировался в основном на ближней разведке. Этот факт лишний раз доказывает, что судить о боевых качествах и заслугах летчиков по одному лишь списку побед и наград, мягко говоря, некорректно.

Многим советским командирам во второй половине августа казалось, что еще несколько усилий – и весь немецкий фронт вдоль Вислы рухнет, после чего начнется наступление вглубь Польши. В ставке фюрера, наоборот, царила паника. Ведь прорыв Красной армии к северу от польской столицы, в которой в тот момент разгоралось восстание Армии крайовой, грозил полным окружением не только группе армий «Норд», но и всей Восточной Пруссии. Однако к концу лета наступление советских войск на главном направлении окончательно выдохлось.

Важный момент. После того как была разгромлена группа армий «Митте», а советские войска вышли на подступы к Восточной Пруссии, Гитлер находился в растерянности и депрессии, которая была еще более дополнена неудавшимся покушением 20 июля. Ослабленный этими «моральными ударами» фюрер на время отстранился от прямого вмешательства в командование войсками, к тому же переключившись с врагов внешних на врагов внутренних. В связи с этим весь контроль за ситуацией перешел к генерал-фельдмаршалу Вальтеру Моделю, считавшемуся «пожарным Гитлера». В тот момент он совмещал командование сразу двумя группами армий (фактически половиной Восточного фронта) и имел почти полную свободу в принятии решений. Что и позволило Модели), собрав все наличные ресурсы и силы, стабилизировать положение. Ну а потом не спеша разделаться с повстанцами в Варшаве.

Собственно, вся война на Востоке в 1943–1945 гг. представляла собой эдакие качели. Когда ключевые решения принимал Гитлер, неизменно происходили очередные крахи и катастрофы. После них он впадал в прострацию, влияние «гениального полководца» на время ослабевало, затем всякого рода «пожарные» спасали положение и каким-то чудом восстанавливали фронт. Потом все начиналось сначала…